A. D.
Отпуск
И не прав был ни тот, ни другой.
–Потому что это поздно.
–Начало в семь!
–В это время уже темно. Я тебя не пущу, тем более одну.
–Но я же не одна! С Викой, плюс ещё из «Б» кто-то идёт.
–Я сказала «нет», значит – нет. Ты остаёшься дома.
Алиса ушла в комнату и плотно закрыла дверь. В молчаливом негодовании включив музыку на среднюю громкость, она взяла на руки кота и полезла листать ленту.
Кот начал орать и пихаться через десять минут. «Сегодня дольше, чем обычно». Алиса убрала руку, и он шумно спрыгнул, бросив напоследок кучку шерсти в лицо. Чихнув, Алиса выключила музыку и включила мультики.
Мягко погрузившись в яркий мир безграничных возможностей и неподдельной свободы, Алиса с удовольствием и лёгкой завистью к придуманным наборам пикселей портила себе глаза. На пару серий забыв обо всём на свете, она просто наслаждалась чужой фантазией и изобретательностью, но затем, проголодавшись, она вернулась в блёклую, скучную и до тошноты объяснимую реальность. Вместе с едой вернулись мысли об упущенном вечере; почему-то сразу стало казаться, что должно было случиться что-то особенное. Где-то глубоко подала слабенький противный голос крошечная обида на маму, но грусть и скука шикнули на неё и закинули подальше в чертоги разума. Снова захотелось уехать: жизнь здесь, где каждый выход на улицу дальше ближайшей пекарни уже был приключением, опостылела до невозможности. Было душно, тесно, холодно, плохо от того, что ничего не меняется, и ещё хуже от того, что вряд ли что-то изменится. На часах было 18:31.
Алиса прикрыла глаза и, откинувшись на спинку кресла, решила немножко пострадать в тишине. Вдруг звук телевизора выключился, под головой стало чуть мягче, и послышался голос:
–Вы опоздали.
Алиса распахнула глаза и рухнула с дивана в школьном холле. Не торопясь вставать, она озиралась вокруг под недовольным взглядом литератора и ошалело пыталась списать видения на голодание. Через пару секунд рассудок перестал бегать от одного уха к другому и кричать что-то о слишком больших дырах в голове, остановился и задал самый очевидный вопрос: «Что на нас надето?».
Алиса по-женски незаметно оглядела себя и выдохнула: на ней были утренние брюки, блузка и кеды вместо огромного старого спортивного костюма, в котором она грелась, ещё сидя в утробе. Даже домашний посеревший спортивный лиф сменился на нормальный бюст.
*может, встать?*
*пожалуй, рановато*
–А вы не потрудитесь объяснить, какого чёрта я здесь делаю?
Алиса пыталась показаться грозной и рассерженной, даже выпрямила спину и постаралась подобрать под себя ноги. Меньше обычного понимая, что происходит, она пока не торопилась пугаться; если это была буйная фантазия, то ничего плохого всё равно не случится, а если нет, то уже всё равно ничего не поможет. Ко всему прочему, внутри начинало просыпаться жадное, всепоглощающее, прямо-таки ненасытное любопытство. Реальность чувствовалась как никогда остро, и чувство безразличия к ней постепенно пропадало.
–Позже. Вы опоздали, так что говорить придётся в моём кабинете.
Он мягко повернулся на каблуках и пошёл в сторону лестниц, даже не потрудившись помочь Алисе встать. Она неуклюже встала и, на ходу оглядываясь на перепачканные штаны и стараясь хоть как-то исправить положение, напряжённо-пружинистой походкой шла следом.
*блин, да как же его зовут?*
–Как тебе больше нравится.
*ЧТОБ?*
–Можешь называть так, как тебе больше нравится.
*мысли читает??? Нет, это точно голодные галюны*
–Читаю только те, которые относятся непосредственно ко мне. Занятная способность.
*Лю…*
–Да, наверное, это самое подходящее, хотя я его не очень люблю.
*…циус*
–Очень смешно.
У Алисы будто упал с плеч мешок с мукой, и всё содержимое в подвешенном состоянии оказалось в желудке. Это, похоже, и правда был Дьявол – только не совсем такой, каким его рисовали в Библии для детей, и совсем не такой, каким его придумал Данте. Он был таким, каким его представляла сама Алиса.
Всем известно, что девочкам втайне всегда нравятся плохие мальчики, которые, как им кажется, будут хорошими только для них. Алиса пошла немного дальше. Она начала думать о дьяволе как о несправедливо обиженном…
–Это меня и зацепило.
Алиса забыла, что он слышал всю эту бурду в её голове, и слегка покраснела. Тем временем они подошли к лестнице, но начали не подниматься, а спускаться. Алиса знала, что там внизу, через полпролёта, находится пожарный выход, но вопросов не задавала. Некогда было рассуждать о мелочах вроде окружающего мира и о том, что происходит в реальности.
–С кем ты там меня сравнивала?
–С Прометеем. Просто… я не знаю, меня всегда это как-то задевало, что ли. Никто не соблазняется, если не хочет этого, так что, я думаю, вы всего лишь раскрыли то, к чему она сама стремилась, но боялась, что не на кого потом будет свалить вину. Да и где бы мы были без знаний? Вымерли бы от ожирения через четыре поколения в этом райском саду, да ещё и с единственной целью в жизни – бегать голышом по траве и воздавать хвалу невидимому бородачу, который наблюдает за нами буквально каждую секунду. Не было бы ничего – только эти деревья, трава и ручьи, да ангелы, бесконечно поющие одни и те же гимны. На мой взгляд, человечество должно быть вам благодарно, а не списывать на ваш счёт все свои жалкие извращённые мыслишки.
Они поравнялись. Сразу стала заметна разница в росте: Алиса была почти на две головы ниже своего спутника. Он молча улыбался и слушал эти возмущённые речи с нескрываемым удовлетворением. Лестница между тем становилась уже и незаметно превращалась в винтовую, с коваными перилами, чёрными и матовыми; было видно, что пользуются ею очень редко, и перила тут скорее для красоты, нежели для безопасности.
Стало теплее. Из воздуха исчезла уличная хрустящая морозистость, и появилась тяжеловатая, сухая духота. Вокруг замелькали оттенки чёрного и красного, начала играть музыка – тягучая, упоительная и неизвестная, она из звенящего джаза легко переходила в трескучие аккорды бас-гитары, сопровождаемые хором хрипловатых бархатистых голосов. Язык был мелодичный, но резкий, с неожиданными сочетаниями звуков. Наверху на таком уже не говорили пару тысяч лет.
Алиса уже давно прислушивалась, и, казалось, различала давно ушедшие голоса, так узнаваемо сыгранные ноты и ни с чьей не сравнимую беготню барабанных палочек по натянутой коже. Пахло свежими булочками с корицей и тёплым чистым морем. Лестница кончилась.
–Ну, добро пожаловать! Я не хотел производить впечатление, так что оставил всё так, как мне нравится.
