A. D.
Отпуск
–В следующей жизни ты станешь мужчиной, – Алисе было легко и весело, как никогда. Она оставила в башне всё, и, пока её не накрыл внешний мир, можно было безнаказанно шутить над самым грустным.
–У меня же чистая карма, за что? – Люк тихонько засмеялся, глядя на неё, а она тихо смеялась, глядя в лес.
Она медленно поднялась, неловко опираясь на стену, отряхнулась и подала ему руку.
–Давай, ещё два храма осталось. У меня время идёт, – она улыбнулась уголком губ и легко дёрнула его за руку. Люк встал, поправил галстук, и они направились к выходу. На его костюме не было ни песчинки.
После очередного плутания между полуразрушенными стенами и корнями, поддерживающими друг друга, Алиса и Люк выбрались на дорогу. Тёмно-серый асфальт зловеще перечёркивал стройную линию джунглей, вставших плотной стеной на защиту своих сокровищ; унылая стоянка для автобусов пустовала, но засыпанное плотным песком пространство наводило не меньшую тоску. Алиса огляделась в поисках подсказок, но топографический кретинизм не подвёл: она не имела ни малейшего понятия о том, в какую сторону идти.
Люк широко, весело и профессионально улыбнулся, протянул ей руку и дикторским голосом произнёс:
–Спасибо, что выбрали Devil Airlines, мы желаем вам приятного полёта.
–А что, инструктажа по безопасности не будет? – Алиса округлила глаза, потом сама посмеялась над своей шуткой и положила ладонь ему на предплечье.
Они переместились – мгновенно и бесшумно – к храму, составляющему абсолютную противоположность первому: густое скопление башен, колонн и скульптур, окружающих центральное здание, создавало жутковатое впечатление, наверное, потому, что слишком напоминало современный мир. На фоне бушующей зелени вокруг он казался особенно серым, и даже в солнечном свете лики, которые должны были смеяться, хмурились и складывали неподвижные каменные губы в пугающе-молящей гримасе. Но это была только маскировка: стоило им подойти ближе, как из-за камней выглянули цветы и трава, нашедшие совершенно неожиданный путь среди камней. Взбираясь выше и выше по крутым и неудобным ступеням, они стремились вырваться из-под зоркого взгляда хранящих их развалин, но те снисходительно глядели на дерзкую и глупую молодую зелень, зовущую чужаков на погибель себе и своим защитникам, и нежно, но твёрдо отводили их от непрошеных гостей.
Они разделились, решив выяснить, кто быстрее поднимется на верхний ярус. Выиграла Алиса – взбираясь по ступеням, едва ли достаточно широким даже для её маленьких ног, она решила остановиться посередине и предоставить Люку возможность прогуляться по верху в её поисках. Никто ведь не устанавливал, на чей верхний ярус нужно подняться: для Алисы этот был достаточным. Устроившись возле лестницы, свесив ноги со стены и прищурившись, она высматривала в бесконечном море верхушки других попыток человека стать выше природы. Выходило плохо.
Люк мягко опустился рядом и, не обращая внимания на солнце, рассматривал еле заметную сеть дорог, пронизывающую джунгли, липкую и частую, как влажная паутина.
–Я чувствую небо внутри, – Алиса с наслаждением, медленно втянула в себя воздух, пропитанный лёгкой каменной пылью. –Раньше на его месте ничего не было, поэтому сейчас даже немного больно.
–От ада может быть так же хорошо.
–Проблема была в том, что я не чувствовала вообще ничего.
–Можно мне рассказать тебе секрет?
Алиса недоверчиво открыла один глаз и взглянула на него. Люк был серьёзен. Она кивнула и закрыла глаз обратно.
–Та тьма, которой так все боятся, не так плоха, как кажется; она давно поглотила меня. Стала полем для игр моих внутренних демонов, приносящим покой мне самому.
–Хороший ход. Но он не сработает, когда тьме нет места. Когда всё вокруг слишком серо, чтобы стать чёрным.
–Тогда пойдём со мной, – он протянул ей руку.
Алиса посмотрела на него испуганными глазами, обезоруживающе улыбнулась и спрятала ладони под бёдра. После непродолжительного, но настойчивого избегания его взгляда путём расфокусированного рассматривания одной точки она треснувшим голосом произнесла:
–У меня нога затекла. Пора спускаться.
Он смотрел себе под ноги, а она пыталась успеть насмотреться на всё вокруг. От предложения – теперь уже официально переставшего быть шуткой – не слишком хотелось отказываться, но согласиться было невыносимо. Постепенно приходила ясность, и мысли, которыми Алиса обычно подпитывала отчаяние и жалость к себе, слышались по-новому. Просыпались давно забытые мечты и желания, зудя, словно старые раны, с которых так приятно сдирать засохшую кровь, обнажая свежую, ярко-алую и такую сладкую, что тянет на поиски новых способов выпустить накопившуюся в жилах энергию. Хотелось наконец дать себе волю делать то, что всегда казалось неуместным лишь потому, что этого никто больше не делал – словом, близость смерти пробудила погибающую жажду жизни.
Они вышли с территории Байона не с той стороны, откуда пришли. Прямо напротив них, через дорогу, стоял маленький храм-беседка с большой статуей Будды внутри. Вокруг него лежали гирлянды из оранжевых и красных цветов, стояла ваза с бело-зелёными нераскрывшимися кувшинками лотосов, дымились палочки с благовониями.
Справа, скрытый от посторонних взглядов колоннами и статуей, на выцветшей потёртой циновке сидел старый монах и плёл тонкие браслеты из тёмно-жёлтых ниток. Алиса запнулась о взявшиеся из ниоткуда ступеньки и чуть не оторвала рукав от пиджака Люка, пытаясь удержаться на ногах. Сам он, похоже, ничуть не удивился, лишь ускорил шаг. Монах, заметив их, отложил своё занятие, широко улыбнулся и пригласил их сесть перед собой.
Люк тихонько толкнул Алису под ребро и улыбнулся. Она в состоянии лёгкого шока скинула кеды, подошла к монаху, опустилась перед ним на колени и вытянула вперёд руки ладонями вверх. Монах, дёрнув за повязанную им же красную верёвку на Алисином запястье, щёлкнул языком и покачал головой. Взяв в руки одну из свежих ниток, он, напевая что-то на санскрите, завязывал узлы – сначала два, потом ещё по одному на каждом из концов. Затем, растянув довольную улыбку ещё шире, он сложил руки лотосом, коснулся указательными пальцами кончика носа и чуть поклонился. Алиса машинально ответила, встала и, круглыми как блюдца глазами глядя на ухмыляющегося Люка, села на ступеньки завязывать шнурки. Он же легко взбежал наверх, на ходу скинув туфли и расстегнув пуговку на пиджаке, и тоже опустился на колени перед монахом. Тот ловко, легко проникая тонкими пальцами под узкую манжету, вытащил на свет бывшую когда-то давно такой же красной, как и у Алисы, верёвочку, и от радости закрыл улыбкой глаза: браслет развязался буквально у него в руках. Люк тоже улыбнулся, бросил еле заметный косой взгляд на повернувшуюся к ним боком Алису, и поклонился монаху, приложив сложенные вместе пальцы к носу. Монах в ответ коснулся ладонями лба и снова вернулся к своим браслетам.
