Анна Фрай
Остатки
– Простите, не подскажете, где здесь магазин?
– Магазин? Это вам надо назад вернуться и за домом с зелёным козырьком налево повернуть, не пропустите.
– Спасибо.
– Не за что!
Глубоко в груди помимо его воли опять начинает давить, дыхание тревожно сбивается, но Старик убеждает себя, что это просто от усталости, ведь он просто не заметил нужный дом, когда проходил там первый раз. В этом ничего такого нет, такое бывает со всеми. А если постоянно нервничать из-за таких мелочей, то так и до настоящего инфаркта можно докатиться. Он поворачивает назад и по пути послушно ищет зелёный козырёк. Находит, поворачивает налево. Но там только парк. Гуляют люди, шуршат шины велосипедов, самокатов, противно скрипят качели. Он силится разглядеть что-то похожее на магазин. За ярким светом фонарей совсем не видно окружающие здания. Старик сглатывает, покрепче перехватывает трость и ловит проезжающего мимо подростка.
– Извини…а…магазин…
– Магазин? – с готовностью отзывается мальчик. – Вон там, за углом.
– Спасибо…
Что-то внутри навязчиво шепчет о том, что всё неправильно, всё идёт не так. Только что именно не так – непонятно, а другого выбора особо нет, и Старику приходится идти в указанном ему направлении. Он доходит до угла, поворачивает – и оказывается на оживлённой дороге, хотя точно помнит, что по пути до парка её не было. Он в ступоре останавливается. Непрерывно движущаяся большая толпа людей пугает его больше, чем пропавший куда-то магазин. Шум давит на уши. Мысли снова начинают путаться. Он судорожно пытается вспомнить, каким именно путём добрался до этого места и есть ли шанс вернуться обратно. Хотя куда обратно? Куда ему вообще идти-то теперь? Он прижимает трость обеими руками к груди и потерянно смотрит по сторонам без какой-либо надежды, но с остатками слепой веры в лучшее. Ничего. Яркие огни фонарей, яркие вспышки фар, яркие мерцающие вывески, яркие блики от окон и вычищенных до блеска указателей. Старик пытается всмотреться в надписи на них, но знакомые буквы никак не хотят складываться в знакомые слова. То же самое и с названиями улиц на домах. Даже номера не получается прочесть. Холодеющие пальцы сильнее сжимают деревянное основание. Он не замечает, как оказывается в середине текучей толпы. Все задевают его, толкают со всех сторон. Сердце бьётся как заполошное. А он так и стоит, вовсе боясь пошевелиться. Какой-то мужчина, столкнувшись с ним, останавливается и участливо смотрит.
– Вы хорошо себя чувствуете?
– Да… нет… магазин… – Старик уже не уверен, что ему туда надо.
– А, так это ж совсем рядом. Все туда и идут, вечер же, после работы как раз, – спокойно и уверенно объясняет мужчина, так, будто это самая простая и очевидная вещь на свете, а затем подхватывает его под руку и ведёт за собой. – Идёмте, мне тоже в эту сторону.
Неспособный сопротивляться, Старик идёт за ним вслед, старательно перебирая задеревеневшими ногами, лишь бы не упасть. Толпа течёт, течёт. Он в ужасе понимает, что для слова «рядом» они слишком долго идут. Всё на этой стороне неправильное. Всё слишком долго. Старик перестаёт что-то понимать, ему хочется броситься прочь, чтоб его не касались, не трогали. Чтобы не нужно было никуда больше идти. Почему все вокруг так спокойны и уверенны? Будто они знают что-то, чего не знает он. Может, на этой стороне дороги какие-то другие правила? Он почти готов согласиться с любым. Даже если это будет значить что-нибудь вроде: чтобы попасть в магазин, нужно трижды обойти вокруг дома с синей вывеской и попрыгать на одной ноге. Что угодно, лишь бы не быть зажатым в этом людском потоке по пути в неизвестность.
Вдруг он понимает, что в руках чего-то не хватает. Но остановиться и посмотреть не получается. Не выходит даже просто поднять руки. Он отталкивает мужчину, из последних остатков сил пытается развернуться назад, и когда у него получается, толпа вокруг пропадает.