Анна А.
По ту сторону воды
Люди в стране пропадали и нередко, и вот такие герои спасали оказавшихся в беде, ничего не подозревающих жертв, не раскрывая им страшной правды и сами оставаясь в тени.
Были, конечно, и охотники, имеющие стабильную работу, доход, крышу над головой, но Винчестеры, однако, к ним не относились. Воспитанные с малых лет в номерах многочисленных мотелей, они так и продолжали свои разъезды по стране, не имея дома и никого из близких после гибели отца, кроме друг друга.
Денег они за свою работу не брали, хотя последнее время ее было навалом, и парни могли бы хорошенько заработать, раскрой они себя и не сочти все вокруг их сумасшедшими после этого. Так что работали они абсолютно бесплатно и при этом на износ. Нечисть словно взбесилась вся и лезла из каждой щели. Только два дня назад они наконец-то выследили и пристрелили кровожадного вервольфа, терроризирующего город в Иллинойсе, за неделю до этого пришлось попыхтеть и упокоить целый дом мстительных духов, а еще тремя днями ранее они разнесли в щепки ковен мерзких, сопливых ведьм. Вот их Дин ненавидел больше всего – этим старухам лишь бы всё своими слюнями да соплями мазать. Сплошная антисанитария.
И вот теперь, похоже, Сэм снова нашел для них работу.
– Да, вероятно, это по нашей части, – Дин довольно кивнул, доедая последний пончик. – Надо бы проверить, – и, указывая на бургер, аппетитно спросил. – Будешь?
– Нет, – Сэм с интересом наблюдал, как Дин после полудюжены жирных пончиков с блаженством и не меньшим аппетитом откусил за раз половину бургера. Глядя на него, Сэм хмыкнул, пряча улыбку.
– И фто смефного? – укоризненно и невнятно спросил Дин, не стесняясь набитого рта.
– Э… Нет, ничего. Просто удивляюсь, как в тебя все это помещается… – уже не скрывая насмешку, ответил Сэм. Затем закрыл ноут и потянулся к подоконнику за сумкой.
Дин дернул бровью и не ответил. Спокойно дожевав и не подав виду, что что-то его задело, он встал, показательно оставив весь мусор на столе.
«Ну естественно…» – отметил про себя Сэм.
Проходя мимо, Дин несколько раз хлопнул его по плечу со словами:
– Девчонкам не понять, Сэмми. Жду тебя в машине.
И взяв свои вещи, он с довольным видом вышел на улицу, захлопнув за собой дверь.
Собрав за Дином бумажные обертки от бургеров, пластиковые стаканчики и упаковки от сахара, Сэм поспешил за братом. Он выбросил мусор в урну рядом с мотелем и только увидев, как Дин веселится на сиденье за рулем автомобиля, вдруг осознал.
– Вот же блин! – он обернулся в попытке оглядеть свою спину и, черт побери, его опасения подтвердились. На плече, четко выделяясь на светлой ткани, красовались желтые жирные пятна от пальцев Дина. – Придурок!
Сэм тихо выругался в сторону Импалы, наблюдая, как брат за рулем давится от смеха. Тот открыл для него переднюю дверь рядом с собой.
– Давай, садись, сучок! Поехали!
Сэм закатил глаза и цокнул языком. Дин заметил и самодовольно побарабанил пальцами по рулю. Прикол сработал – Сэм в бешенстве. То, что надо!
Вообще Дин всегда очень ревниво относился к вещам и порядку, особенно это касалось его любимой крошки Импалы, всегда блестящей, натертой и ухоженной. Но вот когда ему хотелось свредничать или подурачиться, равных в свинстве ему также не находилось.
– Стирать будешь сам, – Сэм сел в машину, захлопывая дверь.
– Все, что угодно, ради такого выражения лица, Сэмми! – улыбка еще долго не сходила с губ Дина. Сегодня, начав день с удачной на его взгляд шутки, он был доволен собой, как никогда.
«Вот самонадеянный засранец!» – подумал Сэм, но решил не мешать ему веселиться. Редкий момент все-таки.
***
Дорога до Миддлтона заняла около 6 часов, и в маленький скрывшийся среди поросших лесом скал городок, пестрящий осенними красками и разнообразными украшениями в преддверии наступающего Хэллоуина, они прибыли примерно в 4 часа пополудни. Поздняя осень уже принесла в горный город морозные холода, на жухлой траве лежала хрусткая изморозь, и лужи на дорогах матово поблескивали белой пленкой первого льда. Яркое, но холодное солнце слепило глаза, окрашивая все вокруг в неестественно сочные цвета. Прозрачный горный воздух был наполнен прохладой, свежестью и запахом палых листьев, покрывших улицы маленького уютного города желто-красным ковром. Многие уже вывесили на свои двери венки самых различных форм и цветов, украшенные ягодами, свечками и лентами, выставили на веранды и окна корзины со спелыми яблоками, осенние букеты и огромные, толстолицые, оранжевые тыквы с пустыми глазницами. Одни улыбались, другие хохотали, а некоторые опасно скалились прохожим вслед. Весь городок был наполнен духом осени, предстоящего праздника, запахами свежего урожая и медленно засыпающих до весны деревьев.
Как и в любом горном городе, улицы Миддлтона были неровными, покатыми, дороги то тяжело ползли вверх, то весело бежали вниз под гору.
Дин остановил машину на небольшой тихой улочке у первого отеля, который показался ему доступным по цене. Это был маленький опрятный, но очень скромный домик, запрятанный в пушистой желто-рыжей листве могучих кленов.
Название отельчика – «Мендота Комфорт» – обещало многое.
– Кому скажи, подумают, мы в шикарном пятизвездочном класса люкс отдыхали, со ступеньками прямо на золотой песок, – шутливо прокомментировал название Дин. Поймав его игривый взгляд, Сэм усмехнулся в ответ, и брат, довольный, вышел из машины.
Сладко потягиваясь и с удовольствием втянув носом чистую прохладу октября, он мечтательно добавил сам себе:
– А ведь неплохо было бы…
Всю дорогу от Иллинойса они слушали и подпевали солисту AC/DC, затерев кассетные пленки до дыр, и теперь через открытую дверь Сэм слышал, как Дин кривляется и напевает высокие нотки, шагая по дорожке к отелю.
Да, день был действительно хороший.
Сэм вышел из машины и, захлопнув дверь, огляделся вокруг. Небольшие симпатичные домики разных пастельных цветов выстроились в ряд по обеим сторонам тихой безлюдной улочки.
Лэйклоун Плэйс, 156, прочитал Сэм на одном из домов.
Почти у каждого из них, как и во всем Миддлтоне, на газоне или у крыльца красовались огромные тыквенные головы. Вдоль дороги по всей улице возвышались громадные липы и клены и, несмотря на то, что они были редко посажены, их длинные сучковатые ветви, еще сохранившие пышную листву, все же сплетались между собой, отбрасывая на здания и дорогу яркие сетчатые тени. Блики осеннего солнца играли в темных окнах домишек, добавляя улице еще больше света.
Легкий прохладный ветерок доносил до Сэма запах листьев и, кажется, свежеиспеченного печенья (есть вдруг захотелось просто страшно), смешанный с еще одним, совершенно особенным запахом осенней озерной воды – побережье Мендоты было совсем близко, за домами, метрах в 300 отсюда. Говард Стрит же –место последнего происшествия, – согласно картам, должна была находиться в квартале от отеля и идти перпендикулярно Лэйклоун Плэйс. Вытащив дорожный атлас из машины, Сэм нашел нужную карту и попытался по ней обнаружить свое местоположение и сориентироваться.
Голос Дина издалека отвлек его. Он вновь что-то жевал, набив полный рот.
– Эй, чувак, пошли обживаться! Название, конечно, слишком пафосное и не имеет ничего общего с нашей скромной каморкой, – он, шаркая и, как ребенок, увлеченно подбрасывая ногами шуршащие листья, приблизился к машине, собираясь залезть в багажник. – Зато хозяйка, м-м! И какое печенье пече-е-ет….– Дин, дожевывая, видимо, то самое печенье, мечтательно закатил глаза.
Забрав сумки, они дружно прошли к крыльцу дома.
Заходя в холл отеля, Дин кивнул мило улыбающейся симпатичной женщине за стойкой:
– Это мой брат.
– Здравствуйте, – вежливо поздоровался тот.
– Добрый день. Я – Мэри Олтеркот.
– Очень приятно, – улыбнулся Сэм, и она улыбнулась в ответ.
– Если возникнут какие-то сложности или вопросы в номере, вы можете обратиться ко мне.
– Спасибо, мисс.
И, ненадолго задержавшись, он отошел и остановился у лестницы, ведущей на второй этаж, к номерам.
Дин обольстительно улыбнулся и подмигнул ей:
– Потрясающее печенье, – сообщил он, облокачиваясь на стойку и заигрывающе оглядывая ее с ног до головы.
– А, ну спасибо, – с улыбкой приподняв бровь, ответила она. – Угощайтесь еще.
– С удовольствием, – сказал Дин, направляясь на второй этаж за Сэмом, который уже скрылся в следующем пролете.
***
Номер, в котором они разместились, был очень маленьким и скромным, но при этом донельзя чистым, спасибо хозяйке. В таких чистых комнатах парням жить приходилось крайне редко, практически никогда. Обычно в номерах пахло плесенью и сыростью, слой пыли толщиной с палец покрывал все поверхности дышащей на ладан мебели, и состояние желтых, свалявшихся простыней оставляло желать лучшего. Но на большее рассчитывать не приходилось, поскольку зачастую в запасе месяцами не имелось и 50 долларов. Средства на краденых кредитках или выигранные в покер в баре тоже имели свойство заканчиваться, и, когда деньги совсем иссякали, а по воле судьбы найти их было совершенно негде, приходилось ночевать и на обочине дороги, в Импале, скрючившись в три погибели на сиденье с валиком из одежды под головой, и всю ночь не имея возможности выпрямить затекающие конечности. Поэтому сейчас такому подарку судьбы за столь маленькую плату оба были несказанно рады. Сегодня они разместились в отеле за счет некоего Джозефа Роуэншнайдера (на его кредитке как раз оставались еще какие-то деньги), и Дин снял двухместный номер, представившись его именем.
Несмотря на то, что комната выглядела очень скромно и довольно простенько, в ней все было выполнено со вкусом и в одном тоне – спокойном бордовом разных оттенков – покрывала, занавески, обои и даже небольшой и очень старенький коврик на полу.
Из мебели здесь имелись две кровати, стоящие параллельно друг другу, между ними тумбочка с небольшой лампой в абажуре, стол у окна рядом с небольшим доисторическим шкафом и один стул.
Также в комнате была своя уборная вместе с душевой.
– Кто платит, тот первый в душ! – едва зайдя в комнату, Дин тут же бросил свою сумку на пол у входа, загородив проход Сэму, и скрылся за дверью в ванной.
– Платил бедолага Джозеф… Придурок, – тихо пробормотал тот.
– Я все слышал, засранец, – и тут же в ванной включилась вода во весь напор.
До слуха донеслось «О-о-у е-е-е».
«Отлично. Значит, даже горячая вода есть», – сделал вывод Сэм.
Приняв душ, Дин сразу направился в местную забегаловку на соседней улице сделать заказ на двоих, не теряя времени, – работа не могла ждать. Сэм обещал присоединиться сразу после того, как тоже немного освежится.
Усевшись за только что освободившийся столик у окна, Дин подал знак рукой официантке в ярко-желтой форме, чтобы она убрала посуду и мусор за предыдущими посетителями. Девушка, молоденькая, но явно не очень дружелюбная, в ответ смерила его надменным взглядом и отправилась в сторону стойки, хотелось бы думать, что за меню или чем-то не менее важным. В ожидании Дин уселся поудобнее и оглядел помещение. Людей было довольно много (или так казалось из-за того, что кафе было очень маленьким), заняты были почти все столики, и шум от разговоров со всех сторон сливался в общий нечленораздельный гул. Дверь постоянно открывалась и закрывалась, звеня колокольчиком, и второй официант непрерывно колдовал над громко дребезжащей кофе-машиной. Пахло здесь жареным маслом и котлетами, очень резко и густо.
Неприветливая официантка с каменным лицом принесла меню через несколько минут. Не сказав ни слова, она сунула его Дину в руки и принялась быстро и порывисто убирать со столика. Нагрузив полный поднос грязных тарелок, приборов, стаканов и смятых салфеток, она, не глядя, одной рукой смахнула крошки мокрой тряпкой, резко развернулась и быстро пошла обратно к стойке.
«М-да, вероятно, хороший день сегодня не у всех…»
Меню было незамысловатое, долго изучать его не пришлось, да Дин и так уже примерно представлял, что заказать. Цены тоже были вполне приемлемыми.
Девушка с недовольным лицом вскоре вновь появилась у стола уже с блокнотом и карандашом в руках.
– Я Вас слушаю, – не глядя на него, кинула она безучастным голосом.
– Эм… Бургер с говядиной, две жареных картошки, две порции блинчиков с черникой, два кофе… Овощной суп и салат, – при последних словах официантка взглянула на него, недоуменно приподняв бровь. – Это для моего брата. Он вегетарианец, знаете… Защита братьев наших меньших и все такое… – добавил Дин со своей улыбочкой, но она лишь скривила губы, последний раз чиркнула в блокноте и, фыркнув, убежала на кухню.
Дин сложил локти на стол и отвернулся к окну, рассматривая улочку и проходящих мимо немногочисленных людей. Он уже почти погрузился в свои мысли, но тут до слуха долетели слова, выделившиеся из общего шума и моментально привлекшие его внимание. Двое мужчин за столиком у него за спиной обсуждали то, что он явно уже где-то слышал.
– Куда запропастился этот Саммерс? Копы так и не нашли его следов, оборвались где-то у озера и все, как в воду канул, – фамилия была знакомая, Дин выпрямился, напрягаясь, как струна. Тут же обострились никогда не дремлющие привычки охотника. Всегда быть настороже, не упускать ни детали. Сначала это касалось только охоты, но со временем он просто разучился, забыл, как по-другому. «Ты всегда на охоте», – говорил ему Джон с малых лет. В детстве, совсем для него недолгом, Дин соглашался с этим, потому что так говорил отец, смысл же этих слов он понял гораздо позднее. Расслабляться нельзя нигде и ни при каких обстоятельствах.
Он был внимателен до предела, слышал и буквально осязал спиной все, что происходило за соседним столиком.
– Не могу даже себе это представить, вроде нормальный мужик был, а тут бац, и мать с отцом пришил. В голове не укладывается, – говорящий отхлебнул из бутылки.
– Да нормальный-то, нормальный, а весь последний месяц, как подменили, – Дин четко слышал, как сидящий к нему спиной звякнул приборами о тарелку, дожевывая, и принялся вытирать рот салфеткой.
– Может, он того… с катушек съехал, и план убийства в башке вынашивал все это время? А мы ему «Пойдем по пиву, Коул!», «Смотрел игру сегодня, Коул?» Жуть, – полез куда-то, ощупывая звенящие мелочью карманы.
– Да… Черт-те что творится. Ведь может и так. Счет, пожалуйста, – махнул рукой в сторону пробегающей мимо официантке.
– А в начале месяца он свинтил куда-то на пару дней, никому не сказав, может, он снаркоманился вообще и за дозой ездил? Хрен знает, что этим наркоманам в голову взбредет, прибил своих стариков в припадке… Хотя, говорят, копы не нашли никаких следов насилия.
– Ага, были живы-здоровы, а тут раз, и скопытились… Еще я слышал, трупы очень странные. Один скелет, да кожа на нем… И все-таки, я считаю, он это все – Саммерс.
– Да уж тут пойди, разберись теперь… Я, кстати, слышал, что в городе еще пара-тройка человек так пропали, а в домах у них мертвые все, – официантка принесла чек, и он тоже полез за кошельком. – Может, это какой-то план, и в городе орудует маньяк-убийца?
Пересчитал, шурша купюрами, и шлепнул их о стол. Стул шумно отъехал еще ближе к Дину, и мужчина встал, надевая куртку. Продолжая выдвигать одну идею за другой, приятели медленно, протискиваясь между столами, людьми с подносами и стульями, двинулись к выходу. Они прошли мимо Дина, попали в его поле зрения, и теперь он мог их рассмотреть – это были двое простых работяг, одетых прилично, но не очень чисто. Навряд ли они могли иметь представление о происходящем больше, чем уже сказали, так что не стоило их трогать и приставать с вопросами. Колокольчик звякнул над дверью, и они вышли на улицу, теряясь из виду.
И тут у стола нарисовался Сэм. Он принял душ и переоделся в чистое. Некоторые пряди на его голове еще не до конца высохли и четко выделялись из всей массы его густых, каштановых, порядком отросших волос.
– Послушай-ка, Сэмми, я тут услышал кое-что… Скажи, Коул Саммерс, встречалось тебе это имя? – Дин внимательно посмотрел на брата, чуть пригибаясь к столу и говоря намного тише обычного.
– Да… Он – один из пропавших за последние две недели. О нем писали в сводке новостей, – Сэм, заинтригованный, поспешил сесть на свое место напротив. – Пропал незадолго до Уоррена, 17-го числа.
– Вот-вот. Тут двое его упомянули невзначай, говорят, перед исчезновением изменился сильно, а в начале октября пропадал куда-то на пару дней. Никто не в курсе, куда.
Тут официант, видимо, наконец домучивший кофеварку, принес заказ, и Дин замолчал, притворно улыбнувшись ему. Тот выставил по очереди тарелки и чашки на стол:
– Что-нибудь еще?
– Нет, спасибо, – вежливо ответил Сэм.
– Тогда приятного аппетита, – он уже собрался уходить.
– Э-э, подождите, можно счет сразу? – обратился к нему вдогонку Дин, повышая голос.
– Через минуту.
Официант ушел, и братья продолжили разговор, приступив к еде.
– В доме тела, так вот, следов насильственной смерти на них не нашли, вообще никаких следов, а как и в случае с Уорреном, трупы как-то странно выглядят, – закончил Дин.
– Нужно будет проверить, что там с ними… И найти этого Саммерса в справочнике, осмотреть и его дом. Вдруг соседи что-то знают… – Сэм смахнул с глаз густую челку.
– Да, но сегодня мы уже успеем только к Уорренам, здесь недалеко.
– На Лэнгдон Авеню я как раз видел прокат костюмов. Это по дороге.
– Угу, у дома наверняка копы ошиваются. Выясним, если эти два случая связаны, может, у нас появятся хоть какие-то зацепки и варианты.
После обеда братья, вооруженные фальшивыми удостоверениями ФБР, направились прямиком на Говард Стрит, надев в прокате сверкающие чистотой сорочки с галстуками и черные строгие костюмы.
Глава 2. Двойная жизнь
Дом Уорренов находился в самой середине Говард Стрит. Улочка была крохотная и узкая, всего домов пятнадцать-двадцать, высаженная деревьями и кустарниками. Одноэтажные домики ее были довольно тусклого и мрачного вида, и сейчас казалось, будто все опустело, и здесь давно никто не живет. Начиналась Говард Стрит, ответвляясь от широкой и красивой Лэнгдон Авеню, тянувшейся вдоль западного побережья через весь Миддлтон, а конец ее уходил за последние дома и вместе с замшелыми каменными ступеньками спускался прямо в холодную озерную воду Мендоты. Берег здесь был болотистый, заросший камышом и рогозом. Местами проглядывали скользкие, полуобвалившиеся в воду помосты и небольшие деревянные причалы с редкими, разбухшими от влаги, старыми лодками. А вдаль, за бесконечный необъятный горизонт уходил темный, таинственный, пугающий глубиной озерный простор, полный загадок, подводных скал и ключей. Мендота была огромна, необозрима и невероятно прекрасна в своей холодной красоте. Крошка Миддлтон, найдя более или менее ровное местечко, обосновался у ее скалистых берегов, окруженный огромными, зелеными каменистыми горами, густо поросшими сосновым лесом. Укрывшие собой городок, они окружали и озеро, словно древние великаны, столпившиеся у воды. Однако, Миддлтон был далеко не единственным, а лишь одним из многих, как маленьких, так и больших, городов, ютившихся на побережье Мендоты.
Отполированная и натертая до блеска черная Импала остановилась у дома номер 10, опечатанного со всех сторон полицейской лентой. Два таких же блестящих и сверкающих агента вышли из автомобиля и направились в сторону соседнего дома.
Пройдя мимо злобно ухмыляющейся с веранды тыквы и скорчив ей рожу в ответ, Дин остановился у двери, помялся с ноги на ногу и поправил галстук. Костюмы он носить не привык, делал это редко, только по необходимости, поэтому сейчас испытывал массу неудобств. Было как-то всё тесно, плотно, ткань врезалась во всякие нежные места, а галстук, казалось, был изобретен специально для пыток и удушения несчастных представителей мужского пола. Брат же, как раз в такой одежде, наоборот, чувствовал себя комфортнее некуда. «Господи, как он это выносит?»
Сэм откашлялся и позвонил в дверь. С минуту они ожидали на крыльце, украшенном букетами осенних листьев, рыжими физалисами и гирляндами, явно сделанными детскими руками. День уже начинал клониться к вечеру, солнце висело довольно низко над озером, похолодало, и на воду начинал спускаться призрачный, вязкий, молочно-белый туман.
Тут замок щелкнул, дверь приоткрылась и в проеме показалась женщина лет 40 на вид, опрятная и симпатичная. При виде двух мужчин в строгих костюмах на пороге она нисколько не удивилась.
– Здравствуйте. ФБР. Мы пришли по делу Томаса Уоррена, Вашего соседа, – сообщил Дин, и оба одновременно показали ей раскрытые удостоверения. – Я – агент Саймон Рид, это мой напарник, агент Ричард Конелли.
Она внимательно рассмотрела документы, но распознать фальшивки, конечно, не могла.
– Это дело перешло в ФБР? Все настолько страшно?
– Только разрабатываем версии, мэм. Простая проверка данных, обычное дело. Не волнуйтесь, – успокоил ее Сэм, мягко улыбаясь.
Он всегда входил в контакт с людьми очень умело, знал, как найти к ним подход, и лучше всего он умел расположить к себе, войти в чужое положение, успокоить доброй улыбкой и неравнодушным взглядом. Дина всегда удивляло, как брат умудряется при их, мягко говоря, не очень спокойной и приятной работе находить в себе понимание и сочувствие к людям. И по какой-то причине люди верили Сэму. Дин и сам порой не мог сопротивляться этой способности брата быть искренним и сочувствующим. К тому же частенько она сильно помогала им в работе.
– Входите, – пригласила женщина.
Она отошла от порога, впуская их в дом. Холл был большой, но заполненный одеждой и обувью разных размеров – детской и взрослой. Также в доме явно была собака и немаленькая. На крючке за куртками Дин заметил толстый кожаный ошейник и большой намордник, по размеру подходящий скорее теленку, чем псу.
– Я, правда, уже все рассказала полиции… Не знаю, что еще сказать, – продолжала она, ведя их за собой в просторную светлую гостиную.
– Расскажите, пожалуйста, с самого начала, миссис… – тактично попросил Сэм.
– Мёртен. Сара Мёртен, – подсказала она и указала на большой бежевый диван в середине комнаты. – Присаживайтесь, пожалуйста. Чай? Может, кофе?
Дин был не прочь согласиться, но Сэм его опередил:
– Нет, спасибо.
– Ну… – она уселась в такое же бежевое кресло напротив них. – …Я помню, что вчера утром я встала очень рано. Рич, наш пес, беспокоился и не давал нам спать всю ночь. В пять утра я вышла, чтобы выпустить его на улицу, и через окно увидела Тома… Он был в домашней одежде. Вышел на крыльцо. Я подумала, может, тоже не спится, решил подышать… Но через несколько минут он спустился и направился за деревья, к озеру, вон туда… – Она указала рукой на окно комнаты, через которое были видны деревья за домом и небольшой кусочек озерной синевы. – Я удивилась, но не придала большого значения… Только когда уже нашли Кейт и Хелен, я поняла… Господи, какой ужас…
Сара всхлипнула и покачала головой, прокручивая в мыслях воспоминания последних суток. Братья молчали, ждали, пока она соберется, прежде чем задавать ей вопросы.
– До сих пор не могу поверить в то, что это был Том… Всегда такой милый, приветливый… Так любил своих девочек…
– Сара, скажите, а Том всегда был таким? – вступил в беседу с ней Дин. – Милым и приветливым? Или, может быть, Вы, кто-то из Вашей семьи заметили в нем какие-то перемены за последнее время?
Она задумалась.
– Честно говоря, не знаю… Он был немного отстраненный, конечно, последние дни… Но мы все думали, что это из-за Кейт… Девочка сильно болела уже почти две недели… Да и Хелен, его жена, потом стала плохо себя чувствовать…
– Не знаете из-за чего? Что было с Кейт?
– Не знаю, агент Рид… Никто не мог сказать, что с ней. Может, простуда или грипп… Сейчас везде вирусы ходят, сырость, осень…
– Миссис Мёртен, у нас осталась всего пара вопросов, мы долго Вас не задержим. Может быть, Вы помните, не отлучался ли куда-нибудь Том в начале месяца? – продолжал Сэм.
Она помолчала, вспоминая.
– Я даже не могу сказать… Хотя… Кажется, да. Да, Хелен приходила ко мне, плакала, сказала, Том исчез и не появляется уже сутки, к телефону не подходит. Совсем на него не похоже, он домашний такой был, примерный семьянин. Мы успокоили ее и правильно сделали. К вечеру он приехал, как ни в чем не бывало.
– Не знаете, куда он ездил? – поинтересовался Дин.
– Сказал, его сестре в Иллинойсе понадобилась помощь, вот он и сорвался к ней. Он очень добрый был. Как нам казалось… И все, больше ничего… Хелен, конечно, поволновалась, но в целом про этот случай быстро все забыли…
– Спасибо большое, Сара. Думаю, на этом все, – поблагодарил Сэм, и оба поднялись с дивана. – Мы еще осмотрим окрестности и берег озера, но Вас беспокоить не станем.
Они уже собрались уходить, но тут Дин остановился и обернулся на пороге гостиной.
– Подождите. Миссис Мёртен, а где сейчас собака? И где все? Уже вечер на подходе. Я так понял, дети у Вас еще не очень взрослые?
– Да, Вы правы. Дети с мужем должны скоро вернуться. Они расклеивают объявления по соседним улицам. Рич не пришел тогда. Как я выпустила его с утра, так и ушел. Видела только, что он вслед за Томом убежал, искала потом, но он просто испарился.
Братья переглянулись.
– Сара, Вы нам очень помогли, – Сэм уже стоял в холле у входной двери, прощаясь.
– Простите, агент Конелли… – обратилась она к нему. – Скажите, Тома найдут? Ведь если это он убил, то, возможно, мы все… Хотя он так любил их…
Она была обеспокоена и явно переживала за свою семью.
– Мы сделаем все возможное. Не волнуйтесь. Вам ничто не угрожает, – ответил он успокаивающим тоном и вдруг добавил:
– А знаете, что, Сара? Вот, держите, здесь телефон, – протянул ей визитку. – Если Вам что-то покажется странным, что-то произойдет или Вы что-нибудь вспомните, позвоните нам, хорошо?
Она растерянно кивнула, попрощалась с ними обоими и закрыла дверь.
– Выходит, Уоррен пропадал также, как и Саммерс. В начале месяца и неизвестно, куда… И вел себя необычно…– подытожил Дин, спускаясь с крыльца.
– И собака… Она не дура, не пойдет, абы куда из дома с хозяевами. Сара сказала, что пес отправился прямо за Томом, к озеру. Здесь надо все осмотреть, пока совсем не стемнело.
– Кто в дом, кто на озеро? – спросил Дин, и оба одновременно выставили вперед кулаки.
«Камень-ножницы-бумага» был одним из самых верных и неоспоримых методов разрешения всех споров между Винчестерами, и он железно постановил, что в дом пробираться – Сэму, идти на озеро – Дину.
Тяжело вздохнув, Сэм направился в обход здания, чтобы найти какой-нибудь черный ход и по возможности пройти внутрь незамеченным.
Дин же в это время свернул с улицы и отправился в сторону озера окольным путем, который указала им из окна миссис Мёртен.
За домом Уорренов росли деревья, ограничивающие двор, а за ними стелились лужайки, выходящие прямо к берегу. Но сейчас их густо заполонил кустарник, за которым, похоже, никто не ухаживал. Трава здесь, возможно, и была примята вчера утром, но вообще по всем признакам было ясно, что этим путем к озеру редко кто пользуется. Пробравшись через кусты, Дин вышел на узкую дорожку, идущую вдоль заросшего берега, и осмотрелся. Неподалеку был небольшой деревянный помост, еле различимый в камышах. Туман с озера уже начинал сгущаться, белая дымка подступала все ближе, скрыв озерные просторы и оставив в пределах видимости только берег и темнеющие в вышине прозрачные тени скал, нависающие словно серые призраки. Действовать нужно было быстрее, потому что в таком молочном мареве скоро уже будет трудно найти даже дорогу обратно. Вокруг стояла пугающая тишина, не шевелился ни один древесный лист, и только откуда-то издалека, с прибрежных зарослей, скрытых промозглым туманом, доносился тонкий, неприятный полусвист-полустон, от которого все замирало и леденело внутри.
Дойдя до помоста, Дин осторожно ступил на скользкие, заросшие мхом доски. Сделав пару медленных и осмотрительных шагов в белизну, он оказался на середине непрочной, хлюпающей по воде конструкции. Влажный туман облеплял кожу, окружал со всех сторон, и уже почти ничего не было видно, только твёрдые косые доски чувствовались под ногами. Словно живой, дышащий прямо в затылок, туман затягивал. Дин потерял ориентацию в пространстве, уже даже не понимая, в какую сторону можно сделать шаг, чтобы не упасть в воду. Пытаясь рассмотреть хоть что-то в белом, как молоко, тумане, он всё равно ничего не мог различить. Он уже собрался сделать шаг назад, хотя бы одной ногой нащупать берег, как вдруг тихое, мерзкое шипение раздалось прямо над ухом, словно кто-то был рядом все это время:
– Кто это… Кто это… Угадай, кто это…
– Он… Это он… Пришел…– уже с другой стороны.
Дин резко развернулся, оглядываясь вокруг, но никого не мог увидеть. Внутри всё похолодело.
–… Заберем…– шёпот был везде, окружал со всех сторон. Кто-то шипел, бормотал то в одно ухо, то в другое. Или залез к нему прямо в голову, копаясь в мыслях, как на полках автомастерской. Дин уже не мог разобрать этого.
– Кто здесь?! – заорал он.
– Он нас не видит, он нас не видит…
Эта чертова нечисть начинала раздражать его своими выходками. За столько лет он уже привык ко всему этому, и сейчас такие уловки вызывали в нем только бешенство.
– Покажись, ты! Трусливая тварь! – Дин зашарил руками по поясу брюк. Нож, где нож?
– Возьмём его…
– Ну уж нет, ребятки! Размечтались! – сквозь зубы прошипел Дин, выставив руки вперед и крепко сжимая рукоять железного охотничьего ножа.
Черт, а если этой дряни железо нипочем? Ведь они еще ничего не успели про нее выяснить. Больше нельзя соваться неподготовленными в такие места… Ладно, в любом случае он выберется, а если нет, то Сэм уж точно его найдет.
И тут произошло что-то, что Дин впоследствии так и не смог ни понять, ни объяснить. Он грохнулся на помост с такой силой, словно кто-то резко дернул его за обе лодыжки сразу. Еще и головой приложился так, что все мысли выбило напрочь. Шея и затылок взорвались тупой, оглушающей болью. Лежа на спине, он видел, как от удара плывут красные круги перед глазами. Осознание того, где он находится, и что кто-то хочет его сожрать, пришло быстро, через несколько секунд, и он, еще ничего не видя, резко выставил руки вперед, защищаясь. Твердая рукоять ножа еще чувствовалась в пальцах, но сжав кулак, Дин не обнаружил ее. Наверное, нож выбило из рук при падении и отбросило, неизвестно куда. «Черт!» С полминуты он еще пролежал так, пытаясь отдышаться и справиться с адреналином, и, поняв, что ничего не происходит, открыл глаза и осмотрелся. Все было тихо и спокойно, даже свист умолк в камышах. Медленно возвращалось ощущение собственного тела, вроде все в порядке, ничего не сломано и не откушено. Кряхтя, Дин предпринял попытку сесть. Больно, но успешно. «Долбанные трусы!»