Анна А.
По ту сторону воды
– Да. За встречу, Дин!
Кружки громко зазвенели, ударившись друг о друга.
После первой пошла вторая, после второй третья. А вместе с ними и неловкие долгие паузы, и напряжение стали исчезать сами собой. Они разговорились, сами того не заметив. И все будто снова стало, как прежде.
Дина начали увлекать воспоминания, он один за другим рассказывал интересные и необычные случаи охоты, пережитые им за все это время, и Сэм, слушая его, чувствовал, словно и он там был, вместе с Дином, словно они вместе прошли через все это.
Постепенно разговор перетек в их совместные воспоминания из детства, из юности. Как Дин учил мелкого стрелять или выслеживать перевертыша, ориентироваться на местности без карты, отливать серебряные пули. Как Сэм вышел с Дином и отцом на свою первую охоту. Как в первый раз зашивал Дину плечо кривой иголкой.
Вечер становился легче, веселее, Сэм забыл вообще обо всем – о планах, о делах, о Суонсоне – с головой окунаясь в эту жизнь вновь, наполненную риском, дорогами и командным духом. Жизнь, от которой он бежал много лет назад, но которой ему, оказывается, так не хватало все это время. Жизнь и охоту – на дороге, в мотелях, в Импале. Он даже не заметил, когда Дин переключился на напитки покрепче. Он и сам был уже довольно сильно пьян, но выпивать он никогда особо не любил. А вот Дин заказывал одну стопку за другой и явно уже не контролировал происходящее. Они досидели в баре до самого закрытия, вспоминая прошлые шутки, смеясь и распевая наперебой Led Zeppelin.
Когда хозяин бара настойчиво попросил их удалиться, оказалось, что Дин уже навряд ли способен добраться до мотеля самостоятельно. Сэм не был трезв, но, когда они вышли на улицу, на свежем ночном воздухе мысли стали более или менее проясняться, и он вызвал такси до адреса, который еле-еле вытребовал у брата. Сев в подошедшую машину, они оставили одинокую отцовскую Импалу у бара тоскливо ожидать в ночи возвращения хозяина.
Доехали они спокойно, Дин, казалось, заснул на заднем сидении, и не вспомнив про свою крошку Шеви, а потом плохо поддавался попыткам вытащить его из машины и довести до дверей отеля. Он сопротивлялся и постоянно что-то бубнил по дороге. Перекинув его руку через плечо, Сэм дошел с ним до двери номера. Когда он открыл ее, перед ним предстала крохотная, серая, запыленная комнатка, одиночный номер, в котором почти не было вещей. Он сгрузил Дина на кровать – тот улегся, переворачиваясь на живот, и заснул сразу, даже не сняв ботинок. Сэм сел с ним рядом и, оглядевшись, тяжело вздохнул. Брат жил так же, как и раньше, по-другому он, наверняка, просто не умел. Номер, скорее всего, снятый за деньги с чужих кредиток или выигранные в покер у какого-нибудь забулдыги в пивной, был грязным, тесным и душным. На столе у окна стояли в ряд пустые бутылки от всякого спиртного, штук пять или шесть. Он что, здесь уже давно? Сэм встал, стянул с недовольно мычащего брата куртку и обувь, затем подошел к окну и приоткрыл небольшую форточку. Рядом с бутылками он заметил какую-то старую дешевую газету, раскрытую на странице «Закон в Сан-Франциско». Одна из статей на странице была жирно и ярко отмечена черным маркером. На обложке Сэм увидел дату выпуска – январь, 2009. Он взял газету и, не найдя стула, сел обратно на кровать.
Пробежав текст глазами, он четко разглядел несколько строк: «В городе с большой скоростью набирает обороты недавно открывшаяся адвокатская фирма Win, Inc. На прошлой неделе ведущие юристы и владельцы фирмы – Сэм Винчестер и Брэйди Виндшер – выиграли свое пятое дело. Удивительно, но пока что Win, Inc. не проиграла ни одного своего процесса». Этого не может быть… Сэм закрыл газету и убрал челку с лица, запуская пальцы в волосы. Выходит, Дин был здесь не случайно… Он искал его все это время и приехал, потому что увидел имя брата в газете. Удивление и смятение охватили Сэма при этой мысли. Он даже и не предполагал…
Прошло столько лет, он жил своей жизнью и ее удовольствиями, ни разу не задавшись вопросом о том, как перенесла его семья их разрыв. Да, отъезд в Стэнфорд был стрессом для всех. Но Сэм быстро успокоился и занялся своими собственными интересами. Ему казалось само собой разумеющимся то, что отец и брат восприняли это точно так же. Однако, сейчас, он понял, что Дину их расставание далось куда тяжелее. Только сейчас Сэм увидел, как сильно Дин был одинок. И как невыносимо он устал. После ухода брата и гибели отца, не имея никакого прибежища, никакой отдушины в том ночном кошмаре, в котором он жил, между выстрелами и отрываниями голов, он искал утешение и забытье в бутылке. Одиноко спивался, превращаясь в старого чокнутого чертяку, чья голова была полна то ли интересных мистических историй о подвигах, то ли пьяного бреда. И все же, несмотря ни на что, он продолжал яростно бороться со злом, спасать людей, и по-прежнему верил в свое дело. Он был героем, потрепанным, одиноким, частенько пьяным, но героем, теперь еще больше.
Сэм отложил газету и попытался собраться с мыслями. Недоумение, в которое привел его брат, свалившись на голову из ниоткуда, принесенные им с собой воспоминания, его тягучее, тошное одиночество сбивали с толку, будили в душе тревожные, тоскливые чувства.
– Дин… Дин, послушай… – Сэм попытался растолкать брата за плечо, и тот недовольно зашевелился в пьяном сне, но не проснулся. – Я возьму ключи от Импалы, Дин. Отгоню ее к своему офису, от бара там рукой подать. Завтра зайдешь ко мне, заберешь.
Дин наконец начал просыпаться от того, что в комнате что-то кто-то говорил. Он повернулся, с трудом разлепляя веки и пытаясь собрать распадающуюся перед глазами картинку воедино. Взгляд его был туманным и пьяным, но брата, похоже, он различил.
– Сэмми?… Ты…– язык его заплетался, не слушался. – Что ты здесь…?
На душе было очень паршиво. Совсем не по себе.
– Да вот, сам не знаю… – тихо пробормотал Сэм в ответ.
Но Дин, похоже, уже не слышал его, отключившись вновь. Сэм посмотрел на него и подошел к столу в поисках листка бумаги. Не найдя ничего, кроме какой-то смятой обертки от бургеров, он развернул ее и черным маркером написал: «Импала у моего офиса. Гроув Стрит, 175. Сэм».
Оставив записку на столе, он залез в карман снятой с Дина куртки, забрал оттуда ключи и тихо, медленно вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.
Вернулся домой Сэм часа в четыре утра, уставший и замученный. В доме было абсолютно темно, Джесс и Микки крепко спали. Сэм тихо прошел в спальню, разделся и лег под одеяло на свою сторону кровати. От чрезмерной усталости и слишком большого количества сильных впечатлений мозг упорно не хотел засыпать. В голову лезли мысли об отце, о Дине и о нечисти, которая, оказывается, никуда не делась. Воспоминания прошедшего вечера, смешанные со сценами, запомнившимися из детства, мелькали в голове одно за другим. Сэм не то, чтобы забыл обо всем этом, просто это было там, в другой жизни, как будто бы происходило не с ним. И вот теперь вернулось, напомнило о себе, о том, что оно не просто было в его жизни, а до сих пор является ее огромной частью, является им самим, живет в его душе и дышит. Перед глазами вставали картины очень большой давности. Вспомнилось, как однажды, они с братом совсем детьми чуть не подожгли поле у дома, запуская фейерверки на 4 июля, как Дин украл для него рождественский подарок из соседнего дома, выдавая его за отцовский. А когда разорвали упаковку, там оказалась большая кукла Барби в розовом платье. Поняв, что Дин просто прикрывает отца, и тот снова не приедет, Сэм сильно расстроился, а потом они вдвоем хохотали полночи до колик в животе над глупым подарком. Вспомнилось, как однажды, когда ему было лет десять или одиннадцать, в субботний день в школе им дали задание смастерить к понедельнику кораблик из бруска дерева. Вернувшись в их снятый на время крошечный домик, Сэм сразу приступил к урокам, потому что заняться корабликом ему не терпелось. Дин на диване маялся бездельем и от нечего делать сразу начал задираться.
– Ну что, малявка, будешь ботанить?
– Ага.
– Папа уехал, приказал не выходить, пока не вернется. Это завтра, край послезавтра утром. Если ты все это время намерен корпеть над книжками, я загнусь.
Но Сэм сделал вид, что не услышал, он уже тогда не любил, когда отец отдавал приказы, но все никак осмелиться не мог высказать это. Разве изредка, только Дину.
– Надо успеть всё сделать, мне в школе кораблик задали смастерить.
– Да ладно? – Дин оживился.
– Ага, вот смотри, – и Сэм протянул ему большой деревянный брусок.
– Ух ты! Сейчас инструменты притащу!
И спрыгнув с дивана, тот залез в шкаф.
Если Дин ему поможет, подумалось тогда, то это будет вообще круто. Конечно, брат не разделял его интересов к книгам, зато руки у него были золотые. Он легко разбирал и собирал всё папино оружие, Импалу уже знал, как свои пять пальцев, смело орудуя в ней инструментами. Так что кораблик у Дина мог выйти, что надо! Будет лучше всех в классе, Дин ведь просто мастер!
Вместе они сооружали кораблик весь вечер. Сэм с восхищением наблюдал за тем, как Дин строгает, приделывает мачту, прилаживает к ней парус – многоуровневый, вырезанный из старой тряпки. И флаг с надписью «Сэм». Вышло бесподобно. В классе точно ни у кого такого не будет!
– Дин, спасибо! – пробормотал он, завороженно рассматривая красивую поделку.
– Да брось, мелкий, – Дин и сам улыбался, глядя, как брат весь сияет и подпрыгивает от радости.
И тут Сэм вскочил и крепко обнял его, зарывшись носом в плечо.
– Спасибо.
На секунду ему показалось, что Дин даже расчувствовался, но тот сразу же нахмурился и отстранил братишку.
– Да отстань ты, мелочь!
Сэм отстал, но спать пошел с улыбкой.
А на утро воскресенья он все же упросил Дина выйти, несмотря на запрет. Ведь кораблик нужно сдать уже завтра, нужно обязательно опробовать его. А в роще за домом, совсем рядом, как раз есть ручей. К тому же, может, папа и не вернется сегодня. А если завтра только к обеду, так что, теперь и школу пропускать?
И Дин сдался. Не умел Сэму отказывать. А ведь наверняка он знал, что подставляется. Пошли на ручей вместе. Запустили кораблик, потом долго ловили, хохотали, Сэм все ноги промочил, а Дину ничего не сказал. Ботинки хлюпали противно и холодно, но все равно смешно было. Они провели там почти весь день. А когда вернулись, у отеля уже стояла отцовская Импала. Сердце ухнуло у обоих.
Джон сидел за столом, хмурый, потемневший лицом, с окровавленной повязкой на руке и пил коньяк прямо из бутылки. Мальчишки несмело прошли на кухню.
Охота явно не задалась. Может, даже, кто-то погиб, подумал Сэм.
– Папа…– тихо пробормотал он, пряча кораблик за спину.
Но Джон даже не взглянул на него.
– Иди к себе, – жестко скомандовал он, и Сэм понял, что навряд ли сейчас все обойдется.
Тихо сняв мокрые насквозь ботинки, он ушел в их общую с Дином комнату, с сожалением глядя, как брат остается в одиночестве отдуваться за них обоих.
Из комнаты он слушал, как отец кричал на Дина, обвинял нетрезвым бешеным голосом, а брат что-то тихо говорил в ответ, пытался оправдываться, но вскоре замолк. А Джон с криком давил на него все сильнее, упрекал, поучал, брызжа слюной, и орал, орал, орал. Невыносимо. Бесконечно. И Сэм не выдержал. Стыд за себя, и обида, и злость, и благодарность брату – все смешалось. Тугой ком душил горло, слёзы щипали глаза. Ненавижу, ненавижу! Он пулей вылетел из комнаты, вскакивая между отцом и Дином.
– Не ори!! Это я его попросил!!
Он сам поразился собственной смелости, а колени все равно дрожали. Так он ещё никогда с отцом не разговаривал.
Джон застыл, глядя полупьяным слезящимся взглядом Сэму прямо в глаза, а тот стоял, и смелость его тихо таяла, хотя взгляд он так и не отвел.
И тут повисшую в комнате тишину разбил голос Дина у него за спиной, твёрдый и даже жесткий, почти враждебный:
– Иди в комнату, Сэм.
Обернувшись, он встретил уверенный и непроницаемый взгляд брата. Накатившее в тот момент острое чувство разочарования он помнил до сих пор.
– Но, Дин!!
– Отец прав. Иди, я сказал.
Сэм развернулся, ушёл, и ему стало стыдно еще сильней. И даже как-то противно. Теперь он злился и на брата за его слепое подчинение, за то, что он так унижается перед отцом и его заставляет. Сэм чувствовал себя тогда хуже некуда, знал, что сам же так Дина подставил, но не злиться не мог.
После этого крики стали тише, и скоро скандал совсем прекратился. Сэм услышал, как натужно скрипнул диван – Джон лёг. Дин ещё какое-то время возился у стола на кухне, и когда зашёл в комнату, Сэм лежал в темноте, свернувшись в комок под одеялом. Дин словно знал, что он не спит. Зажег свет, сел рядом и молчал целых пять минут, а потом:
– Сэм…
Тот не пошевелился, и Дин положил руку ему на плечи.
Сэм всхлипнул и натянул одеяло плотнее на голову.
– Зачем ты это делаешь? – голос Сэма прозвучал глухо из-под одеяла, но и так было слышно, что он плакал.
– Потому что он прав.
– Нет! Вот и нет! – в новом порыве невысказанной обиды он откинул одеяло, сел и посмотрел упрямо, рассерженно, с вызовом. А глаза красные-красные. – Мы ничего плохого не сделали!
– Мы ослушались его приказа. Я ослушался. И подвел его.
Сэм смотрел несогласно, твёрдо и начинал только ещё больше злиться.
– Ненавижу эти приказы! И его ненавижу! – прокричал он Дину в лицо, а тот сидел тихо и смотрел почти спокойно. Это бесило ещё сильней. – А ты…! Ты…!
Злые слёзы опять застелили Сэму глаза, он со всей силы рванул одеяло на себя, снова укрываясь с головой и сжимаясь в комок, а Дин посидел еще немного рядом, затем встал и ушел в ванную, закрыв за собой дверь.
Потом, уже глубокой ночью Сэм вылез из кровати, забрался к Дину в ноги и растолкал его. Тот промычал что-то невнятное, но все же проснулся.
– Дин, прости, что подвел тебя…
– Все в порядке, ты не виноват, Сэмми, – пауза. – Иди спать, завтра трудный день. У отца новое дело.
Сэм еще с минуту сидел, сгорбившись, на кровати Дина, а потом добавил тихо:
– Спасибо тебе за кораблик…
Но тот уже не ответил.
На следующий день они уехали из города, и похвастаться красивой поделкой в школе не удалось. Кораблик так и остался у Сэма лежать в коробке, храня воспоминания о том дне, хотя больше они никогда не говорили об этом случае, потому что Дин был не согласен с Сэмом, и Сэм не понимал брата. Сейчас, уже во взрослом возрасте, конечно, понимание пришло, почему и зачем брат так поступал, но согласиться с этим Сэм все равно никак не мог до сих пор.
И ровно с того дня стали как-то предельно ясно обрисовываться противоречия между Сэмом и Джоном, теперь он боялся выступать против отца все меньше и меньше. И как Дин ни старался примирить их, с возрастом скандалы между ними становились только сильней и чаще, пока маленькая трещинка, появившаяся в тот день, не разрослась до таких размеров, что в один непрекрасный вечер, их последний вечер вместе, в лесной лачуге у шоссе не разверзлась до огромного провала, пропасти, заживить которую уже было невозможно.
Глава 5. Несколько интересных открытий
На утро больной и абсолютно разбитый Сэм сидел в своем офисе. Весь остаток ночи, что ему удалось поспать, ему снились погони, поиски, охота вместе на какую-то нечисть, в команде. Мутные заклинания, соль, старые газеты и справочники, которые они перерывали вместе в поисках информации. И он чувствовал, что какая-то часть его души, спрятанная в тени, та часть, которую он сам для себя закрыл на замок, раскрылась в этом сне, вышла на свободу, вдохнула полной грудью и успокоилась. Перестала скрести и кусать его изнутри. И он увидел себя другим, прежним, но совсем другим. Вот он спасает невинных людей, а не пытается найти лазейку в законе, чтобы оправдать какого-нибудь негодяя, вот то место, где он нужен.
За ночь он продрог до костей, и простуда одолела его окончательно. Настолько, что даже секретарь, когда увидела его рано утром, осторожно спросила: «Может быть, Вам взять перерыв, мистер Винчестер? Вы выглядите… немного разбитым…»
Но Сэм проигнорировал ее слова, слишком много сейчас работы, которую никак нельзя откладывать. Начатое дело надо закончить, как бы там ни было. Сэм достал из кейса свой блокнот и толстую папку с документами по делу Суонсона. Устроился в своем рабочем кресле с запасом бумажных платков, горячей кружкой чая, включил ноутбук, и вдруг раздался стук в дверь.
– К тебе можно?
Это был Дин. Сильно помятый со вчерашнего вечера.
– Да, заходи…
Сэм отложил бумаги. Встал и потянулся снова к своему кейсу.
– Держи, – протянул он брату связку ключей от Импалы.
– Спасибо, Сэмми, рад был повидаться, – и добавил шутливо суровым тоном. – Надеюсь, ты не поцарапал мою крошку?
Сэм улыбнулся в ответ.
– Не беспокойся. С ней все в порядке.
– Ладно. Я поехал. Еще увидимся, может.
Но тут в дверь постучали во второй раз.
– Да, входите, – ответил Сэм. И обратился к брату. – Подожди, Дин. Не уезжай пока. Надо поговорить. Я только закончу с делами…
В кабинет зашла Эмили. Дин оглянулся на нее, затем внимательно посмотрел на Сэма.
– Здравствуйте, миссис Суонсон-Бэйкер. Одну минуту, – сказал Сэм. – У меня перерыв в час дня. Ты дождешься?
– Ладно, договорились, – Дин взглянул на часы, которые показывали 9.15. – Я подойду сюда к часу.
– Хорошо.
Дин вышел в коридор, а Сэм и Эмили остались в кабинете вдвоем.
Она объяснила, что пришла поговорить о том дне, когда произошло преступление, и сообщила, что якобы видела в тот день какого-то незнакомого человека на участке, но только издалека, он прятался за деревьями, и она подумала, что это новый садовник.
– Почему Вы не сообщили об этом раньше?
– Да я как-то забыла. Да и вообще не предала этому значения…
– Вы видели этого человека раньше?
– Нет.
– Помните, как он выглядел?
– Нет, он очень далеко стоял и в тени деревьев.
– Во сколько это было?
– Я как раз уходила в театр. Ну часов шесть…
– Ясно. Это все, что Вы хотели сообщить?
– Да. Это все, – сказала она, направляясь к двери.
– Спасибо.
Эмили ушла. Сэм сел за стол и зафиксировал все в блокнот. Потихоньку кусочки мозаики собирались в картинку, но пока в ней не хватало некоторых очень важных деталей.
До часу Сэм разрешил все бумажные дела в офисе и в час вышел на обед, зная, что сегодня он сюда уже не вернется – после обеда были назначены только выездные встречи.
Дин уже ждал его на улице, и вместе они пешком проследовали до ближайшей закусочной.
Сели за столик в углу небольшого зала у окна, и Сэм заказал себе комплексный обед.
– Ты что-нибудь будешь? – спросил он Дина, видя, что тот не торопится с заказом.
– Нет-нет, я нет. Спасибо, – кивнул он официантке, и та ушла на кухню.
Сэм бросил на него удивленный взгляд, но Дин уже начал другой разговор:
– Сэм, я знаю, что ты хотел поговорить о чем-то, но у меня тоже есть кое-что сказать тебе.
– Слушаю.
– Такой вопрос. Эта девушка, которая приходила к тебе в офис с утра, она кто?
– Супруга одного моего клиента. Эмили Суонсон-Бэйкер.
– Может быть, тебе будет полезно узнать о ней кое-что. Или, может, она сама тебе говорила.
– Что? – насторожился Сэм.
– Ты знаешь, я живу вон в том отеле, за углом. Так вот, на следующий день, как я заехал, я видел ее. В отеле она встречалась с одним малоприятным типом.
– Какого это было числа, не вспомнишь?
– Конечно, 26 октября.
– То есть за день до убийства… – пробормотал Сэм задумчиво.
– Что ты сказал?
– Да нет… Ничего… Ты, случайно, не видел, что они делали, о чем говорили?
– О чем они говорили, я не знаю. Но эта девушка что-то передала мужчине. Очень маленькое. Я не видел.
– Скажи мне, сейчас этот мужчина все еще проживает в отеле?
– Не знаю. Но могу узнать, если это важно. Я помню, в каком номере он жил.
– Дин, спасибо. И я вынужден просить тебя кое о чем.
Тот поднял вопросительный взгляд.
– Остаться, и предстать, как свидетель в этом деле. Ты мне поможешь?
Дин задумался.
– Окунуться в твою обывательскую жизнь и посмотреть на твою работу? – спросил с ухмылкой. Сэм не сводил с него взгляд, блеснувший в ответ.
– Ладно, – согласился Дин. – Но потом сразу в путь.
– Идет.
– В этом городе я Джозеф Роуэншнайдер. Не перепутай.
Сэм усмехнулся в ответ.
Необходимо было связаться с Теодором и прояснить ситуацию, может быть, он знает какие-то детали, но весь вечер пятницы и субботу это было невозможно. Он словно испарился.
В субботу вечером в театре у парка Уэст-Лэйк были заняты все места. Спектакль «По ту сторону воды» набирал своего зрителя. Вторую постановку пришли посмотреть все, кто решил при рекламе премьеры не тратить время на такую ерунду, а потом услышал восторженные отзывы тех, кто все-таки посмотрел студенческую постановку. Зал был полностью занят, зрители еще не до конца рассевшиеся по местам, галдели, переговаривались, смеялись. Кто-то читал вслух программу вечера, кто-то фотографировался на фоне красивых бархатных синих складок занавеса, расшитых морскими волнами. Сэм и Джессика нашли свои места в амфитеатре и проследовали к ним через компанию галдящих тетушек. Перед выходом Джессика долго просила Сэма остаться дома, не ходить и заняться здоровьем, но Сэм твердо решил идти, учитывая, что это последняя постановка этого спектакля в их городе. Если он это не увидит, может пропустить что-то важное и значимое для дела.
– Ты так и не связался со своим клиентом? – спросила Джессика, когда они заняли свои места. До начала представления оставалось еще 10 минут.
– Нет, со Суонсоном не связался.
– Куда он мог пропасть?
– Представления не имею, но, если он не появится завтра, я буду вынужден сообщить об
этом полиции.
– Полиции… Слушай, я тут кое-что вспомнила… Хотела сказать тебе раньше, но совсем
забыла… Я на работе читала полицейскую сводку и видела статью о заключенных, которые
были выпущены из тюрьмы по амнистии в этом году. Среди них есть имя Суонсон. Это
имеет отношение к твоему клиенту?
– Вот это новости. Думаю, что, конечно, да. Надо перепроверить информацию, но,
насколько я помню, у убитого Грегори Суонсона есть брат-близнец. И он как раз сидел в
тюрьме.
Тут раздался звонок, и зал стал быстро стихать. Свет плавно погас, и занавес
медленно пополз наверх, открывая зрителям сцену, с городскими декорациями.
Небоскребы, дороги, машины и бегущие в разные стороны по своим делам люди.
Сцена гибели девушки в красном платье. Тревожная музыка. Зал молчал в напряжении.
А Сэм все никак не мог выкинуть из головы слова Джессики и думал, думал, думал. Он
видел все красочное представление с хорошей игрой актеров и живой музыкой. Как
эффектно сменились декорации на сцене, превращаясь в заболоченный туманный берег
реки Стикс, когда мужчина спустился в подземный мир. Столкнул в воду дряхлого,
древнего лодочника, который проскрипел ему напоследок: «А ты думаешь, как я оказался
на этом месте?» Но мужчина явно не понял вопроса. Сэм все это видел, но мысли его были
далеко.
После антракта мужчина нашел свою сестру на том берегу, в мире мертвых. Она бродила
вдоль берега в сером платье, похожая на привидение, и он забрал ее с собой на лодку,
чтобы отвезти обратно в мир живых. Джессика была поражена красотой сцены, когда двое
пересекали реку, и чем ближе к берегу живых подплывала лодка, тем ярче розовело
платье девушки, а когда она встала ногой на землю, оно стало обратно ярко-красного цвета,
как в начале спектакля. Но уйти они не смогли, как не пытались, все время возвращались к
берегу реки и причаленной лодке. Тут-то и пришло время вспомнить про вопрос
лодочника. В конце представления некоторые зрители двинулись к сцене с цветами.
Аплодисменты долго не стихали, вызывая актеров на поклон еще раз, и еще, и еще.
Выйдя из театра, Сэм заказал такси до дома, было уже совсем поздно и гулять не хотелось.
– Как тебе спектакль? – спросила Джессика, садясь в автомобиль на заднее сидение.
– Понравился. Очень ярко и талантливо. Играют хорошо, – Сэм сел рядом с ней.
– Мне тоже очень понравилось. Очень эмоционально. И костюмы красивые и декорации…
Сэм, ты что такой задумчивый был весь спектакль? И сейчас тоже…
– Да я все думаю про Суонсона. Надо мне завтра съездить кое-куда по одному важному
делу.
– В воскресенье?
– Да, есть у меня одна идея, которая не ждет.
– Хорошо. Поезжай, конечно. Не скажешь, что за идея?
Сэм наклонился к самому ее уху и прошептал:
– Хочу проверить особняк Суонсонов. Без посторонних глаз.
– Сэм… – Джесс явно не одобряла его мысль.
– Я осторожно. К тому же, может быть, Дин согласится мне помочь.
– Дин? Твой брат?
– Да.
Джессика была удивлена, но больше задавать вопросов не стала.
– Хорошо. Я завтра тоже буду занята. Я встречаюсь с Мэри, она училась с нами.
– Да, я ее помню.
– Мы идем по магазинам, а потом зайдем куда-нибудь выпить кофе, поболтать.
– Будешь дома поздно?
– Не знаю, но не думаю, что рано, да, – она прилегла ему на плечо. Он взял ее за руку. – Ты
не против? Или, может быть, останемся дома. И ты полечишься немного?
– Нет-нет, Джесс. Я тоже уйду на целый день. Не беспокойся об этом, я уже намного лучше
себя чувствую, – соврал Сэм
Джессика вздохнула, крепче сжимая его руку.
***
– Какое у тебя дело тут нарисовалось? – спросил Дин на следующий день, шагая рядом с
Сэмом по Каслмонт Авеню. – В такую рань. Еще и в воскресенье.
– Да, есть тут одно дельце. Сейчас покажу. Вот мы и пришли.
Они встали напротив большого трехэтажного особняка за высокими кованными
решетками.
– Это особняк Суонсонов.
– Твоих клиентов?
– Да. Я думал пробраться как-то за ограду. Надо обыскать двор, только так, чтоб нас никто
не видел.
– Сэмми, что за манеры? Ты же адвокат высокого класса, я не узнаю твои методы, -
подколол Дин.
– Сейчас нет другого выбора. Приходится вспоминать старую школу. Нужно найти одну
важную улику. Хотя предоставить в суд я уже ее не успеваю, заседание через 3 дня, и
дополнения уже не принимаются…
– Ну что ж… Давай попробуем, если нужно. И еще, я хотел сказать тебе, что мужчина, с
которым встречалась та девушка, тоже Суонсон. Вильям, кажется… И он уже уехал.
– Я так и думал… Спасибо, Дин.
Они прошли к задней части дома, и оглядев улицу, быстро перелезли через забор.
– Что мы ищем-то, хоть скажи, – прошипел Дин, пригибаясь к кустам.
Через улицу сосед вышел на веранду за газетой, но потом сразу ушел обратно. Входная
дверь громко хлопнула.
– Найдем, скажу, – ответил Сэм, шурша ногой в траве газона.
***
Сэм вернулся домой вечером, когда уже начинало темнеть. Прошел в прихожую, выпустил радостную Микки на прогулку, разделся и свалился на диван в гостиной. Телефон звякнул, просигналив о новом сообщении. На экране высветилось имя Джесс и несколько строчек: «Дорогой, я задержусь у Мэри. Не жди меня, ложись спать. Люблю. P.S. Выпей, пожалуйста, лекарство от простуды. Я оставила его на столе для тебя». Сэм отложил телефон. На часах было уже начало одиннадцатого. Надо встать, налить хотя бы кружку горячего чая. Сегодня в добавок ко всей затянувшейся простуде начало болеть горло. Он поднялся, прошел на кухню, развел в кружке тот же бесполезный порошок и вернулся в комнату. На улице совсем стемнело. Микки заскреблась в дверь. Сэм впустил ее в дом и, решив дождаться возвращения Джессики, устроился на диване. Собака сложила голову ему на колени, и он почесал ей уши.
– Ну как ты тут целый день одна? Соскучилась?
Микки в ответ повела бровями. Сэм допил кружку, и вскоре его совсем начало клонить в сон, в голове крутились невнятные отголоски дела и всего пережитого за последние дни, и уже плохо понимая, где сон, а где реальность, Сэм все же решил отправиться в спальню. И как только голова его коснулась подушки, усталость накатила на него тягучей волной, глаза начали совсем слипаться, веки стали тяжелее. Странный холодок пополз мурашками по телу. Сэм укутался плотнее в одеяло, пытаясь согреться и заснуть. Все тело ломило странной глухой болью, особенно левая нога не давала покоя, а темный след на лодыжке стал больше и отчетливее. Взяв на себя дело Суонсона, Сэм полностью погрузился в работу, думал, размышлял над ним днем и ночью, не обращая внимания на свое самочувствие, и теперь это давало о себе знать. В темноте перед глазами плыли образы последних встреч и событий. Засыпающий воспаленный мозг выдавал их один за другим, уже не осознавая и смешивая их хронологический порядок. Мысли о деле преследовали его даже во сне. Так и сейчас, лежа в постели, он всем сознанием находился в своем кабинете, вел неясные, мутные беседы то с самим Теодором, то с его отцом, уже не в состоянии отличить их сквозь тяжелую туманную пелену сна. Этот Суонсон – странный тип, но, похоже, не врет. Его жена, Эмили… Очень непонятная персона… И Саймон Рид… Что-то не сходится в их показаниях…
– Что за бред Вы несете? Я не убивал своего отца, – голос Теодора был неясным и размытым, плавно перетекающим в тонкий, звенящий голос Эмили. – Потому что ты не знаешь главного.
– Потому что он украл не только украшения, но и мои деньги, – Суонсон-младший почему-то отвечал не своим голосом. Что за чушь? В кабинете был полумрак, и, присмотревшись, Сэм, действительно, разглядел в кресле покойного Грегори Суонсона. Его кожа была мертвенно бледной, лицо застыло, как на снимке, а по виску стекала струйка алой крови. От неожиданности Сэм отпрянул назад от сидящего мертвеца. Что происходит, черт побери?
И почему здесь так темно и холодно? Уже не теплые стены со светлыми обоями окружали его, а страшные, черные, каменные своды. Словно он находился уже не в офисе, а в сыром, темном гроте, по стенам которого тонко струилась холодная вода. Прямо на пол, медленно заливая все – стол, ковер, всю мебель, – и вот ноги уже по лодыжки закрыло. А он босиком. Где чертовы ботинки? Холод пробирает до костей, зубы стучат. Как же здесь холодно… И голова раскалывается от боли, глаза слипаются, веки тяжелые, и так хочется спать…
– Ты близок к разгадке, Сэм, – туманно прозвучал голос Эмили будто издалека.
Он огляделся по сторонам, пытаясь найти ее, и тут внезапно донесшийся из угла комнаты хрип отвлек его.
– Помогите…
Напрягая зрение, Сэм разглядел у каменной стены мужчину. Тот неподвижно лежал на большой черной глыбе. Бледный, истощенный, еле живой… Сэм присмотрелся, лицо его было знакомым… Это Стэнтон… Уилл Стэнтон… Сэм знал его имя, но откуда? Как бы он не напрягал память, он не мог этого вспомнить.
– Кто Вы… – только успел с трудом выговорить Сэм, еле шевеля тяжелым, непослушным языком, как ледяная вода хлынула со всех сторон, бурным потоком, полностью затапливая кабинет.
В мгновение ока Сэм оказался под водой, колючим холодом обжигающей все тело. Остатки кабинета теперь полностью исчезли, и он находился в бесконечной мутной глубине темного озера. Пытаясь бороться онемевшими конечностями с огромной массой воды и имея очень маленький запас кислорода, Сэм бросился вперед, туда, где лежал Стэнтон. Надо было ему помочь, вытащить отсюда на поверхность. Кто бы он ни был, он все же невинная жертва. Сэм не понимал, откуда он это знает, но он был точно уверен, что должен был спасти Стэнтона. Но дотянуться до него он никак не мог. Чем ближе он продвигался к нему, тем ниже тот плавно спускался в синюю бездну ледяной, мутной воды, протягивая к Сэму свои тощие руки и глядя на него пустыми белками глаз. В страхе, боясь потерять его из виду, Сэм бросился за ним вглубь. Ледяной холод сковывал, не давал шевелиться, кровь стучала в ушах, и сердце было готово выскочить из груди, отдаваясь болью и пульсацией во всем теле. Стэнтона уже совсем не было видно, он исчез, утонул, и огромная водная пучина затянула его, скрыв во тьме. Изо всех сил сделав еще несколько рывков в глубину, Сэм остановился. Воздуха не хватало, и взять его было негде. Кругом одна вода. Нужно было вынырнуть. Вдохнуть, хоть немного вдохнуть. Но куда плыть? В какую сторону? Где поверхность? Срочно нужен был воздух. Но синева была бесконечна… Не в силах больше задерживать дыхание, Сэм непроизвольно потянул носом, и вода, ледяная, колкая, хлынула прямо в легкие, заполняя их. Заполняя все внутренности. В панике Сэм пытался выбраться, выплыть, но остановить вдохи уже не мог, и вода все лилась, и лилась…