Андрей Шестаков
Операция «Вариант» (Как закрывается «Ящик Пандоры») Продолжение
В это время в дверь осторожно постучали. Рязанцев замер и сделал знак Каирову, чтобы тот не двигался. Оперативник еще собирался с мыслями что делать дальше, как снаружи послышались поспешные удаляющиеся шаги. Быстро забрав шприц Рязанцев, подошел к двери, прислушался, поманил к себе Каирова и они, бесшумно открыв номер пересекли коридор и скрылись в комнате дежурной по этажу.
– Мадина кто стучался в номер Милнера несколько минут назад? – спокойно спросил Рязанцев.
– Я не успела заметить, – виноватым шепотом ответила «контролерша».
– Как это? Ведь отсюда все просматривается? – попытался «нагнать жути» Каиров, указывая на аппаратуру, но Рязанцев оборвал его, – Он что с аварийной лестницы зашел?
– Я думала раз вы зашли в номер, то не надо его контролировать, решила немного отдохнуть и чаю попить…
– Попила? – опять не выдержал Каиров.
Тут вмешалась дежурная:
– Лифт я не слышала. Наверное, он зашел с аварийной лестницы. Когда услышала стук, я подумала, что это где-то дальше на этаже американцы друг к другу в гости ходят, но потом решила выглянуть из дежурки, может кому-нибудь что-то надо…, а он уже обратно на аварийную лестницу выходил
Рязанцев резко развернулся в ее сторону:
– Значит это был мужчина?
– Да. Я лица его не видела, только со спины. Разглядела только, что он в кроссовках и темном спортивном костюме таком как у американцев с капюшоном, накинутым на голову.
– Рост?
– Средний или чуть выше, около 175 сантиметров.
– Кроме американцев ты кого-нибудь в гостинице в точно таком же костюме видела?
– Нет только они по утрам бегают по набережной Иртыша, их несколько в таких же костюмах, правда цвета разные и надписи тоже.
– У этого, что написано было?
– На спине ничего…
– А комплекция у него какая? Толстый, худой… – не выдержал Каиров.
– Скорее плотный.
– Двигался быстро?
– Да, но как-то испуганно.
– Как это испуганно? – строго спросил Каиров, за что удостоился очередного грозного взгляда опера.
– Ну не как человек, который быстро что-то делает, но не боится того, что делает. А этот постучал, а сам убегает, будто боится, что его застанут.
– Как дети, когда шалят и стучат в квартиру старушки, а сами убегают и смотрят из-за угла как она ругается… – понял Рязанцев
– Да, да именно так.
– Как ты думаешь он услышал, что ты открыла дверь? – после паузы обратился к дежурной капитан.
– Не знаю, – неуверенно протянула дежурная.
– Спасибо Сауле. Если что еще вспомнишь, скажи, Нам это очень важно.
Рязанцев встал, сурово посмотрел на Мадину, но ничего не сказал, а обратился к Каирову:
– Пойдем на лестницу я кое-что важное тебе поясню.
Выйдя на аварийную лестницу и закрыв дверь на этаж Рязанцев тихо, но строго выговорил Каирову:
– Что у вас за манера такая в наружке, «давить» на человека? Где вас этому учат? – И не дожидаясь ответа, отдал распоряжение, – Спустишься вниз позвони подполковнику Еркенову, он у себя в кабинете, доложи, что объект в номере. Дальше он сам знает, что делать.
– А если он «пытать» начнет что да как?
– Скажи, что ничего не знаешь, а передаешь то, что просили и все.
– Но от Турлыбека Амантаевича так просто не отвяжешься…
– Повтори, что ты ничего не знаешь, ты в вестибюле и у тебя много работы, а вокруг одни иностранцы, и повесь трубку.
– Да, тебе легко…
– Все. Прекрати ныть, – жестко приказал капитан. – До утра будь в вестибюле, слушай рацию. Если начнешь «отрубаться» выпей вот эту таблетку.
Рязанцев достал пакетик с тонизирующим препаратом и порвав его напополам, вручил таблетку «семерочнику».
– Я буду здесь в «дежурке», вдруг этот незнакомец вернется или кто-то другой вздумает разбудить нашего объекта. Если понадобится вызову – лети пулей.
– А если я увижу этого незнакомца в спортивном костюме? Отследить? – с азартом предложил прапорщик.
– Нет. У нас другая задача. Держать Милнера до самого утра пока не улетит. С этим посетителем потом разбираться будем. Вопросы есть?
– У матросов нет вопросов, – браво отрапортовал Каиров.
– Иди работай, матрос. Если все сделаем как надо буду просить перевести тебя в опера. Думаю, Еркенов поддержит.
Рязанцев вернулся в комнату дежурной, налил кружку растворимого кофе и открыл шкаф, чтобы продолжать контролировать номер Милнера.
– А что делать мне? – шепотом спросила Мадина.
– Не мешать. Вот ключи от номера, где утром мы встречались, иди ложись и спи. В шесть утра, если ничего не случится разбужу. Рацию не отключай.
Этаж был пуст и тих, видимо американцы слишком устали от хлебосольства новоявленных семипалатинских друзей. Это вполне устраивало Рязанцева, но он понимал, что пока Милнер не улетит расслабляться нельзя. Чувствуя, что силы уже на исходе, опер принял таблетку «бодрости», запив ее кофе и приготовился ждать до утра.
«Интересно, почему Снайдер не страхует Милнера? Ведь по предположениям Соболева операция по ликвидации должна была начаться сразу после банкета… Значит Снайдер не посвящен в план «Б»? Или… Нет, голова окончательно отказывается соображать. Остается только на чисто морально-волевых работать по факту. Физически до утра меня должно хватить, а как там Каиров?
– Второй, ответь первому.
– Первый я на связи.
– Как там обстановка?
– Тихо.
– Сам как?
– Нормально. Держусь пока без твоей химии.
–Молодец. Связь каждые полчаса…
– А это еще зачем?
– Чтобы тебе не скучно было. До связи.
20.28 (М) – 23.28 (С) – 12.28 (В) Москва КГБ СССР
Когда Соболев вернулся от генерала, Степной заканчивал разговор по оперативной связи с Семипалатинском.
– Что там? – нетерпеливо поинтересовался полковник.
– Еркенов докладывает, что Рязанцев передал через посредника «все в порядке, объект отдыхает».
– Неужели ему удалось переиграть Милнера…
– Получается так.
– Молодцы, черти! – эмоционально воскликнул Соболев.
–Ты о ком так? – озадаченно спросил зам.
– Наши ребята все-таки смогли переиграть это хваленое ЦРУ.
– Может быть еще рано праздновать победу?
– Это ты правильно, Юра. Извини не сдержал эмоций. Давай дождемся отлета Милнера.
Глава 10
13 сентября 1988 года (вторник)
06.00 (С) – 03.00 (М) Семипалатинск гостиница «Иртыш»
Послышался далекий звонок будильника. Рязанцев встряхнулся, посмотрел на часы, взял рацию и запросил:
– Второй, это первый. Ты еще живой?
– Чуть-чуть…, – тихо ответил Каиров.
– Потерпи немного осталось. Объект, кажется, проснулся.
– Принял.
Милнер услышал звонок будильника не сразу, но как только сознание стало к нему возвращаться он вскочил, выключил будильник и сел на кровати. Затем, посмотрел на наручные часы и попытался вспомнить события вчерашнего вечера, но память была как чистый лист бумаги. С трудом восстановив свои действия до банкета, Милнер как не пытался ничего не мог вспомнить о том, что было после. Джон поднял телефонную трубку и набрал номер Снайдера:
– Привет, Билл.
– Привет.
– Как ты там?
– Нормально, собираюсь, нам скоро выезжать. Ты извини, шеф попросил срочно зайти, хочет что-то исправить в тексте своей предстоящей исторической речи на полигоне.
– Постой я что-то перебрал вчера на банкете. Все закончилось нормально?
– Да и ты тоже вроде был в порядке. По крайней мере, когда заходил к себе в номер. Может быть потом как мы с тобой накануне… продолжил?
– Скорее всего. Удачи, пока.
– Пока.
Милнер окончательно осознал, что провалил операцию «Ящик Пандоры», но как настоящий профессионал он был спокоен и сосредоточен. Настала пора спасать свою шкуру и действовать по плану Эспозито. Пускай дальше с этими русскими воюет Майкл Хоуден, если, конечно, его не уволят.
– Первый, объект садится в машину, – докладывал Каиров.
– Ваши на хвосте?
– Да.
– Переключись на них и попроси, чтобы проводили объекта… до самого вылета самолета, – отдал распоряжение Рязанцев.
– Принято. Доклад, когда самолет будет в небе.
14 сентября 1988 года (среда)
18.00 (М) – 21.00 (С) Москва КГБ СССР
Заключительное совещание Координационного центра зампред начал на мажорной ноте, поздравив присутствующих с успешным завершением САИ. Затем он перешел к более прозаичным вещам, предвещая серьезный разбор полетов по результатам провала в Семипалатинске.
– Все завершилось без последствий благодаря случайности… – гремел праведным гневом зампред.
«Случайностей не существует – все на этом свете либо испытание, либо наказание, либо награда, либо предвестие» – как сказал Вольтер», – про себя устало отметил Соболев.
Генерал продолжал свою обличительную речь, но полковник его уже не слушал. Прошло какое-то время, и бесконечно уставший за эти недели Соболев вдруг понял, что не знает, как долго зампред распространяется по поводу ошибок, допущенных при осуществлении операции «Паритет». Усилием воли полковник заставил себя вернуться к происходящему на заседании Координационного центра.
После совещания зампред оставил руководителей Главков и начальника 6 Управления, но во время короткой паузы, связанной с тем, что кабинет покидали остальные участники совещания, Туманов сделал знак Соболеву, чтобы он подождал в приемной.
Когда Соболев вернулся с совещания, Степной, остававшийся на связи приготовил небольшой походный фуршет.
– Что у нас за праздник? – сдержано поинтересовался полковник.
– Так САИ завершен и при этом никаких потерь.
– Действительно САИ провели… правда насчет потерь пока еще не все ясно…
– Ты о чем, Андрей? – насторожился зам.
– На итоговом совещании по САИ зампред предупредил, что будет проведено тщательное и всестороннее расследование причин едва не приведших к срыву важнейших советско-американских договоренностей.
– Понятно, наш генерал…
– Не спеши, – остановил полковник. – После совещания Туманов пригласил меня в свой кабинет, он переводится на работу в ЦК КПСС…, а значит при расследовании наше 6 Управление может остаться без защиты. Правда генерал тоже это понимает и заверил, что с зампредом и руководством парткома Комитета переговорит…
– Чтобы нас не уволили? – перебил Степной.
– Чтобы в его биографии за время работы в КГБ не было «темных пятен». Но одно другому не мешает. Думаю, что в конечном счете это нам поможет, но, нужно готовиться к проверкам и разбирательствам. Ты ребят вызвал?
– Да завтра прилетают.
– Вот и хорошо. Поговорим спокойно, все обсудим и отправим их в отпуск. А сами будем держать оборону до последнего.
– Сейчас бы в отпуск, – мечтательно пропел Степной.
– Сейчас объяснительные будем сочинять, чтобы строгача на получить по партийной линии.
– Ну да выговор, куда комфортнее строгого выговора…, – с готовностью согласился зам.
– Да не это главное, Юра. Главное, что мы выполнили свой долг и дали возможность для наших стран провести этот САИ, а в глобальном смысле и притормозили гонку ядерных вооружений, – устало, сказал полковник, и закрыв папку с документами с ноткой оптимизма добавил, – И еще, теперь мы точно знаем, что в США есть люди, которые, как и мы, стремятся к миру, к сближению наших стран. Может быть когда-нибудь что-то из этого получится.
– Блажен кто верует…, – засомневался Степной.
– На том стоим…, – с уверенностью выдохнул Соболев.
– Давай по чуть-чуть отметим. Все-таки большое дело сделали.
После первого тоста Соболев снова вернулся к только что завершившимся событиям:
– Наши ребята просто молодцы. Они сумели спасти не только наших контрразведчиков, но и честь КГБ и престиж страны.
– Может быть написать представление на государственные награды? – предложил Степной.
– Нет, ему не дадут хода. У руководства оценка операции совсем противоположная – провал. В этом противоречии, как я полагаю, кроется на сегодня главная проблема в работе нашего уважаемого с тобой Комитета. Партийная номенклатура в ЦК ждет от КГБ информацию, которая должна совпадать с их представлением о ситуации в стране и мире. Но кроме того, уже у нас в КГБ появилась своя партноменклатура, которая тоже следит за тем, чтобы в ЦК не попала информация, которая не понравится руководству партии. Так что даже если мы с тобой попытаемся подготовить документ о том, что в провале операции «Паритет» что-то не так, и только наши орлы ее спасли, то наша внутренняя номенклатура не пропустит этот документ на верх. Поэтому даже заикаться о нашей операции «Вариант» нет смысла, и мы ничего и никому докладывать не будем. Пусть военная контрразведка напишет о «Паритете» хороший отчет, который устроит руководство КГБ. Ведь в конце концов все закончилось благополучно – САИ успешно проведен. дружба и сотрудничество между народами СССР и США с каждым днем крепнет, миротворческие инициативы Горбачева находят отклик во всем мире.
– Да, это так, но наших ребят, которые на самом деле спасли САИ, вместо поощрений будут терзать в рамках служебного расследования, – с досадой заметил зам.
– Поэтому мы и отправляем их с завтрашнего дня в отпуск. С генералом этот вопрос я тоже согласовал. А нам с тобой не привыкать к различного рода проверкам. Да и на твое умение через, как сейчас горят неформальные связи, договориться с контрразведкой о совместной обороне я очень надеюсь.
– Ну это как получится…, – неопределенно пообещал Степной.
– Давай отложим этот разговор на завтра. У меня еще кое-какие вопросы есть по всей этой операции, но как сказал Туманов на прощание – «У нас успех – общий, а неудача дело всех». Непонятно, но здорово.
– Тогда может досрочное присвоение очередного воинского звания попробовать протолкнуть? – не унимался Степной.
– Да, это может пройти. Тем более с твоими связями. Но давай сначала дождемся результатов расследования, а потом, если останемся в Комитете, попробуем решить этот вопрос.
15 сентября 1988 года (четверг) – 10.00. Москва, КГБ СССР
Полковник Соболев, тепло встречал своих аналитиков, на этот раз явно пренебрегая требованиями субординации:
– Привет, ребята! Как долетели?
– Нормально… – смущенный неожиданным поведением начальника, по неуставному ответил Рязанцев.
– Проходите, рассаживайтесь. Мы с Юрием Александровичем чай приготовили, чтобы вы с дороги немного в себя пришли.
– Ага, и пряников напекли, – добродушно усмехнулся Степной.
После неформального обмена бытовыми новостями во время чаепития, Соболев перешел к официальной части заключительного совещания группы по САИ.
– Вчера на Семипалатинском государственном испытательном атомном полигоне завершились совместные советско-американские испытания, которые дали возможность нашим дипломатическим службам продолжить женевские переговоры по сокращению ядерных вооружений! Это историческое событие, к которому оказались причастны и мы с вами.
Товарищи офицеры!
Все присутствующие, встали и приосанились.
– От имени руководства Комитета государственной безопасности СССР выражаю Вам большую и искреннюю благодарность за надлежащее выполнение своих обязанностей и безукоризненное обеспечение безопасности советско-американских испытаний!
– Служим Советскому Союзу! – дружно откликнулись офицеры.
– Прошу садиться. Давайте перейдем непосредственно к рабочему совещанию. Прошу не превращать сегодняшний обмен мнениями в формальность. Просто давайте разберем и обсудим наши действия во время операции «Вариант», чтобы в дальнейшем нам избежать некоторых недочетов и улучшить подготовку к предстоящим контрразведывательным операциям. Поэтому высказывайтесь честно и открыто. Все, что мы сегодня скажем останется в стенах этого кабинета, но пополнит наш оперативный багаж новыми знаниями. Начнем наш анализ с действий старшего лейтенанта Тоболина. Олег Алексеевич, можете докладывать с места или как вам удобно.
– Даже как генерал Туманов, беспрестанно вышагивая по кабинету? – пошутил, чтобы разрядить обстановку Степной.
– Даже как Иосиф Виссарионович Сталин с неизменной трубкой, – в тон ему ответил полковник.
Тоболин доложил в хронометрической последовательности о выполнении своего задания и толково ответил на вопросы. Полковник похвалил подчиненного, но заметив какое-то подавленное настроение старшего лейтенанта, не стал мучать его детальным разбором некоторых шероховатостей.
После этого настало время Рязанцева, который выступил более раскрепощенно. Такой стиль изложения капитана, порадовал подполковника Степного, но на Соболева не произвел должного впечатления.
– Ты знаешь, как называются твои действия? – строго спросил полковник у Рязанцева при разборе эпизода с применением снотворного при нейтрализации Милнера.
– Знаю, авантюра, – ответил капитан потупившись.
– Нет, великий русский полководец Суворов называл это солдатской смекалкой. Без которой невозможно выиграть ни одно сражение. – Увидев, что подчиненный расплылся в довольной улыбке, полковник жестко добавил: – Но ты не обольщайся, и побыстрее забудь про свое удачно сошедшее с рук сумасбродство, а будешь распространяться пойдешь под трибунал.
– Уже забыл, – со вздохом разочарования отреагировал Рязанцев.
– Молодец, – похвалил Соболев.
После этого полковник выступил с кратким анализом операции «Вариант», обратил внимание на отдельные недочеты и отметил удачные решения подчиненных. В заключение выразил благодарность молодым офицерам:
– Спасибо, за работу ребята! Вы сделали большое дело. Сейчас даже сложно оценить степень его важности. К сожалению, в Комитете, да и не только наступают немного не те времена, когда за такую беззаветную службу Родине раздают заслуженные награды. Но думаю, что ваши потомки будут гордиться вами, как мы с Юрием Александровичем гордимся сейчас, – Соболев сделал паузу, и скупо улыбнувшись сообщил, – Тут, Юрий Александрович для вас путевки в наш санаторий в Геленджике организовал на 24 дня, отдохнете с семьями. Тоболин может там за это время невесту найдет. Вернетесь, в Комитете не надо появляться, позвоните. К тому времени…, – полковник немного сбился, но быстро поправился и бодро закончил, – А теперь вперед в отпуск и до встречи. А вас подполковник, – Соболев развернулся в сторону Степного – я попрошу остаться…
– Помнишь, Юра, – начал Соболев, когда за аналитиками закрылась дверь, – я говорил тебе, что с этим провалом контрразведки что-то не так?
– Ты уже несколько раз начинал разговор на эту тему, но всякий раз, что-то тебя останавливало.
– Так вот настало время разобраться с этим сложным ребусом.
– Что ты имеешь в виду? – не понял зам.
– У меня есть подозрение, что операцию ЦРУ в Семипалатинске кто-то корректировал и прикрывал здесь в Москве…
– У тебя есть веские основания или это твои домыслы? – обеспокоенно перебил зам. – Потому что если нет доказательств – это…
– Подумай сам, – не дослушал полковник. – Вся операция ЦРУ была построена на том, что наши контрразведчики зайдут в номер Милнера. А ведь они могли и не зайти? Даже не так… они не должны были заходить. Ведь накануне САИ руководство Комитета и кураторы из ЦэКа несколько месяцев вдалбливали нам – никаких провокаций против членов американской делегации. Несмотря на это кто-то отдает приказ направить контрразведчиков в номер Милнера, под предлогом того, что есть информация о каких-то важных документах, которые имеются у американца. Ты только вдумайся в обоснование операции нашей контрразведки. В кейсе установленного сотрудника ЦРУ должны быть какие-то инструкции для какого-то неизвестного нам агента. Ну это полный бред…, – завелся полковник.
– Ну почему бред? – спокойно возразил заместитель, – Вполне возможно, что в Семипалатинск или его окрестности, там много воинских частей стратегического назначения, был переведен действующий агент ЦРУ…
– Да? И для связи с ним используют главного исполнителя операции по срыву САИ… Юра, ты сам себя слышишь? О чем ты говоришь?
– Согласен немного перегнул…
– Да здесь все притянуто… В результате никаких секретных документов у Милнера не оказалось, а те бумаги, что были обнаружены, оказались макулатурой, годной только для растопки печи. При этом бригаду контрразведчиков и сотрудников ОТО, которая осуществляла досмотр и доложила, что в кейсе ничего стоящего нет держали в номере до тех пор, пока там не появился Милнер в сопровождении представителя госдепа и не зафиксировал грубое нарушение женевских договоренностей. Кейс Милнера примитивная ловушка, но она бы не сработала, если бы не тот человек, который отдавал распоряжение о дополнительном тщательном осмотре номера. Вроде как проявлена бдительность, но на поверку предательство. Причем скорее всего распоряжение было устным и следы отдавшего его, найти сложно, хотя число имевших эту возможность ограничено.
– То есть ты хочешь сказать, что кто-то из наших помогал Милнеру? – возмутился Степной.
– Не просто помогал, а координировал операцию ЦРУ – убежденно подтвердил полковник.
– Этого не может быть…
– Я тоже так думал, но факты упрямая вещь.
– Фактов пока никаких, но какая-то логика в этом твоем допуске возможно есть, – допустил Степной.
– Хорошо, хоть с наличием логики в моих заключениях ты согласился, – с иронией отметил Соболев.
– Как же так можно? – искренне возмутился зам.
– Ты, о чем, Юра?
– О предательстве…
– Предательство? – полковник попытался сформулировать. – Предают ради денег или славы… Причем предают все кроме героев, стоиков и патриотов…
– А мы кто? – яростно набросился Степной.
– Наверное патриоты, – утвердительно предположил полковник, – хотя это слово давно стало каким-то ругательным, наверное, еще после того, как его "нацепили на себя" фашисты всех мастей…
– А мог быть это сам Уткин? – прервал размышления начальника подполковник.
– Навряд ли. Если бы он был агентом ЦРУ, то американцы сейчас бы уже выдернули его из СССР, как в случае с Гордиевским, чтобы не допускать дело до окончательного разбирательства. А раз этого не произошло… , – полковник сделал паузу, чтобы точнее сформулировать заключение, – Думаю, это был кто-то повыше…
В этот момент зазвонил прямой телефон заместителя председателя КГБ, Соболев поднял трубку, четко ответил «Есть» и кладя ее на аппарат, сказал Степному;
– Вызывают. Подождешь у меня?
– Да, – согласился Степной и ободряюще пожелал, – Удачи.
– Спасибо, думаю она не повредит.
Соболев вернулся через полчаса. Молча открыл сейф и начал перекладывать в него папки со стола. Степной понял, что произошло нечто неприятное и полковник не в духе, но тем не менее задал вопрос:
– Что случилось?
– Все нормально, – повернулся Соболев лицом к другу, – написал рапорт на увольнение по состоянию здоровья.
– Что? – возмутился зам, – Так ты же здоров как бык…
– У начальства другое мнение, – заметил полковник.
– Предложение, от которого нельзя отказаться? – догадался Степной. – Но ты же говорил, что нас профессионалов не тронут…
– Видимо недооценил время, в которое мы живем и переоценил себя…
– Тогда я тоже рапорт напишу …, – решительно заявил зам.
– Ты останешься здесь, – жестко приказал полковник, – Для того, чтобы уберечь наших ребят от разбирательств и увольнения.
– Были ли варианты альтернативные увольнению? – после паузы спросил Степной.
– Нет. Как я понимаю спасают контрразведку. Из ЦэКа по результатам расследования провала в Семипалатинске потребуют кого-то наказать, а наши доложат, что уже выполнено.
– Но мы там никаким боком…, – возмутился зам.
– В бумагах по операции «Паритет» мы определены как ответственные за безопасность САИ, значит доложат наверх, что контрразведка проводила мероприятие содействия, которое мы не проконтролировали. Туманов ушел и нас защищать стало некому. Зампред предупредил, что в Комитете назревает реорганизация и наше Управление может быть упразднено в первую очередь.
– И ты не попросил зампреда разобраться…
– В этом не было смысла. С первых слов руководство дало понять, что виновато наше управление, поэтому надо было принимать удар на себя. Да что об этом говорить…
– Может быть пойдем ко мне домой? Посидим, жена чего-нибудь вкусненького приготовит, – предложил Степной, понимая настроение друга и пытаясь хоть чем-то помочь.
– Спасибо, Юра я сейчас хочу побыть один, подумать, как жить дальше. Поеду на квартиру к родителям. Они еще на даче живут, а у меня есть ключи. Домой позвоню, что останусь на работе… Да и как мы отдел бросим. Тебя сейчас тоже дергать начнут. Так, что ты тут оставайся, командуй, держи оборону, а я завтра утром приду дела сдавать, и потом в нашу поликлинику…
– Я попробую что-нибудь сделать…, – не удержался Степной.
– Не надо, Юра. Себя сгубишь и ребят, – полковник закрыл сейф и передал ключи Степному. – Мало ли что может понадобиться. Мне не звони, ты сам все знаешь и во всем разберешься.
Друзья крепко пожали друг другу руки, обнялись на мгновенье, но полковник, не любивший таких проявлений чувств, резко прервал прощание, отстранился и вышел из кабинета.
Эпилог
Соболев, посмотрел на часы и заметив, что через несколько минут начнется информационная программа «Время», по многолетней привычке включил телевизор. В начале передачи, как всегда, шел блок новостей о последних успехах страны под руководством ЦК КПСС и лично М.С. Горбачева. Полковник не вникал в демонстрируемое на экране, а пытался сосредоточиться на рукописных мемуарах отца о последней войне, но, когда начали показывать заседание правительства, Соболев бросил взгляд на экран и увидев на трибуне руководителя советской делегации на САИ, включил звук громче.
После сообщения комментатора о том, что на Семипалатинском государственном испытательном атомном полигоне успешно завершились советско-американские испытания, в репортаже показали только заключительную часть доклада, где выступающий отметил:
«Уникальный совместный эксперимент по контролю за мощностью подземных ядерных взрывов позволил:
– повысить уровень взаимного доверия двух ядерных держав в проблеме ядерного контроля,
– открыть пути научного сотрудничества физиков ядерных оружейных лабораторий двух стран в области фундаментальных и прикладных исследований.
Но самое главное прошедшие советско-американские испытания – это зарождающаяся эра доверия… Будущего большого доверия между СССР и США. Такого еще никогда не было между нашими странами. И наша задача не нарушить эту хрупкую конструкцию. За эти несколько месяцев, что наши ученые работали вместе с американскими учеными, мы поняли, что, хотя мы и разные, но можем стать ближе и понятней друг другу на этом непростом пути поиска взаимопонимания…
«Но это, к сожалению, пока касается не всех, – подумал Соболев после завершения репортажа, – в США еще достаточно сильны ставленники ВПК, которые не хотят допустить сближения двух стран. А значит существует опасность нового противостояния. И чтобы этого не допустить мало усилий одних ученых, нужно чтобы что-то менялось и в настроениях правящих кругов США, в том числе и в ЦРУ, а пока… будем мечтать».
Используя результаты САИ, американские и советские специалисты смогли в течение 1989 г и первой половины 1990 г разработать и представить на подписание тексты Протоколов к Договорам "Об ограничении подземных испытаний ядерного оружия" и "О мирных ядерных взрывах". Осенью 1990 г конгресс США и Верховный Совет СССР ратифицировали оба Договора, и после обмена ратификационными грамотами в Хьюстоне (США) 9 декабря 1990 года эти Договоры вступили в силу.
Послесловие (Шпионы из прошлого)
14 января 1994 года (четверг) – 07.00. Семипалатинск, Республика Казахстан
Тоболин прилетел в Семипалатинск ранним утром, почти через шесть лет после окончания САИ. За это время очень многое изменилось. Распался казавшийся могучим и вечным Советский Союз, Казахстан стал независимым государством и его власти переименовали КГБ в Комитет национальной безопасности (КНБ). Одно только оставалось неизменным прямо у трапа самолета его встречал улыбающийся друг Максим Рязанцев.
– Привет, «Омега»! Со старым Новым годом! Сколько лет, сколько зим! – кричал молодцеватый подполковник.
– Привет, «Альфа»! И тебя со старым Новым годом! – более сдержанно приветствовал интеллигентный Олег.
Два контрразведчика крепко обнялись, после чего радуясь, как дети, толкая и задирая друг друга, громко и подчас одновременно восторженно, восклицая и смеясь, двинулись в здание аэропорта. Пассажиры и встречающие с удивлением смотрели, как двое мужчин с офицерской выправкой с удовольствием «тузили» друг друга кулаками по плечам.
Затем, уже в машине, друзья, продолжая перебивать друг друга, вспоминали различные курьезные эпизоды из прошлой совместной работы по операции «Вариант». Так, оживленно обмениваясь воспоминаниями и перемежая их житейскими новостями, доехали до гостиницы.
– Как насчет завтрака? – поинтересовался Рязанцев. – Здесь неплохой ресторан.
– Нет, спасибо, я лучше отдохну. Последние дни выдались очень сложными, – уклонился Тоболин.
– Хорошо, отдыхай, дружище, я заеду за тобой часиков эдак в двенадцать, отобедаем в одном уютном ресторанчике и махнем с тобой в нашу местную жемчужину – сосновый бор. Воздух там…, тишина… Возражений нет?
– В былые времена ты не очень-то прислушивался к чьим-то возражениям, боюсь сейчас ничего не изменилось, – смеясь согласился Тоболин. – Только один вопрос, из этого рая на обратный самолет я успею вернуться?
– А он у нас в понедельник?
– Нет, завтра утром.
– Так быстро? В кои-то веки заехал к старому другу в гости и всего на одни сутки? У тебя совесть есть? – начал бурно возмущаться Рязанцев.
– В следующий раз постараюсь подольше задержаться, да и вообще, может так случиться, что стану частым гостем и еще надоесть успею, – пообещал Тоболин.
– Ловлю на слове, – уже спокойнее отреагировал подполковник. – Ну ты отдыхай пока, а я поеду кое-какую работу доделаю.
На динамовской лыжной базе, расположенной в лесном бору недалеко от города, друзья с удовольствием погуляли по живописным окрестностям, осмотрели достопримечательности, после чего, отужинав в местной столовой, удобно устроились в маленьком домике для спортсменов, накрыв импровизированный коньячный столик. Пришло время для обстоятельного, неспешного разговора.
– Ну выкладывай майор, – улыбаясь предложил Рязанцев, – в чем печаль твоя по нашему краю?
– А печаль, подполковник великая, – подхватил Тоболин, – вороги проклятые…
– Так нет теперь врагов у государств наших свободных и независимых…
– Хотелось бы продолжить, но грустная сказка получится, поэтому перехожу к главному. Как ты знаешь РФ очень неторопливо и полюбовно расходится с РК. Проходит демаркация границы, делится совместно нажитое имущество и подписываются различные протокола о дальнейшей дружбе. В частности, на основе совместных договоренностей в РФ вывозится документация с ядерного полигона. Однако большому другу нашей свободы и независимости – США, некомфортно оттого, что раздел происходит без битья посуды, поэтому они, то настаивают на быстрейшем уничтожении пусковых шахт для баллистических ядерных ракет, то на ряде других спорных моментов.
