Андрей Шестаков
Операция «Вариант» (Как закрывается «Ящик Пандоры») Продолжение
Контрразведка напряглась, но не сумела быстро просчитать его действия…
Этот провал как-то не вяжется с обычно кропотливой и вдумчивой работой ВГУ.
Если бы там работала военная контрразведка, то все на «солдафонство» и неопытность в таких делах можно было бы списать.
Но руководили всей операцией профессионалы из ВГУ, а это уже совсем другой уровень.
Зачем контрразведка проводила негласный осмотр номера?
Неужели значимость этого разового мероприятия важнее государственных приоритетов по САИ?
Кто дал Уткину санкцию на такую безрассудную операцию?
– Лишь самые надежные и преданные люди становятся предателями, – после небольшого молчания, безо всякой связи с предыдущими своими мыслями, пробормотал Соболев. – Потому, что секретную информацию не доверяют людям, которым не доверяют…
– Это ты к чему, Андрей? – с некоторой опаской посмотрел на друга Степной.
– Очень много вопросов. Давай думать, Юра…
20.45 (С) – 17.45 (М) – 09.45 (В) Семипалатинский атомный полигон
Тоболин получил сигнал на проведение операции «Вариант» слишком поздно. Американцы уже вернулись с опытного участка, где была расположена оборудованная для испытаний скважина, успели поужинать и в основном отдыхали в своих гостиничных номерах. «Профессор», главное действующее лицо операции тоже находился в своей комнате.
Тоболин еще раз «прокрутил» основные моменты операции «Вариант».
«Во время возвращения американских специалистов в гостиницу незаметно подбросить «Профессору» образцы земли с полигона, затем поднять шум, появляется представитель военной контрразведки, работающий под прикрытием начальника службы безопасности гостиницы и в присутствии руководителей американской делегации составляет соответствующий протокол. Дальнейшее течение событий находилось во власти высоких договаривающихся инстанций в Москве и Вашингтоне. Все просто и эффективно.
В настоящее время данный сценарий был невозможен».
Тоболин не знал о провале в Семипалатинске, но получив сигнал на проведение «Варианта», он понимал, что это означает. Он сидел в своей каптерке в гостинице и напряженно думал, что делать.
"Если Соболев принял решение о проведении «Варианта», значит что-то пошло не так. Когда он отдал приказ? Возможно, прошло несколько часов. Надо немедленно спасать ситуацию. Операцию нельзя перенести на завтра, так как Соболев предупреждал, что в Вашингтоне могут принять решение прекратить САИ всего за несколько часов».
«Омега» начал изучать «Профессора» одновременно с двумя другими американскими специалистами, но как-то сразу именно с ним сложились неплохие отношения, которые правда по началу не выходили за рамки ежедневных приветствий, но зато они были искренние и приветливые. Доложив о контакте Соболеву, «Омега» вскоре получил ориентировку, что «Профессор» проходит по учетам контрразведки как лицо подозреваемое к спецслужбам США. Однако несмотря на категорические возражения подполковника Степного, который в то время был на прямой связи с «Омегой», оперативник продолжил контакты с «Профессором». Позднее, когда полковник Соболев сам решил проинструктировать «Омегу», опер доложил, что нарушил указание Степного и считает «Профессора» более перспективным кандидатом для реализации замысла операции. После некоторых сомнений Соболев дал санкцию на дальнейшую работу с «Профессором».
В процессе работы по изучению «Профессора» было установлено, что этот достаточно еще молодой американский ученый, считается талантливым, авторитетным и независимым. Пользуется уважением в научных кругах США и СССР. Помимо этого, разведке удалось выяснить, что «Профессор» не явно, но очень дружелюбно относится к Советскому Союзу и в ранней молодости симпатизировал идеям социализма.
Кроме того, «Омега» по возможности, старался заполучить любую информацию по объекту в процессе работы на полигоне. Но всего этого было крайне мало, и сейчас никак нельзя было спрогнозировать как отреагирует «Профессор» на сегодняшнюю ситуацию.
«Однако время поджимает, – решил «Омега». Кроме того, приближается ночь и если «Профессор» уснет, то…
Надо действовать».
Тоболин взял свою сумку с инструментами, где в специальных контейнерах с символикой Ливерморской национальной лаборатории США находились подготовленные образцы грунта с полигона, закрыл каптерку и двинулся в сторону номера «Профессора». Проходя мимо комнаты дежурной по этажу, он крикнул ей, чтобы вызвала офицера по безопасности и направила его к 222 номеру. Двигаясь дальше по коридору, Тоболин подошел к электрическому щитку, открыл его и отключил электричество в нескольких номерах, включая «222», затем подойдя к двери тихо постучал. «Профессор» с фонариком в руке открыл дверь и, казалось, нисколько не удивившись обратился к Тоболину:
– Привет, Юджин, что у нас случилось?
Тоболин решительно отстранил «Профессора», прошел к столу выложил на него контейнеры с землей, затем развернулся и спросил:
– Вы хотите спасти САИ?
– А что случилось? – растерянно спросил «Профессор».
– Я не должен был вам этого говорить, но вы честный человек. Я знаю… – сильно волнуясь произнес Тоболин. Затем глубоко вздохнув, как перед прыжком в воду, продолжил, – САИ под угрозой прекращения…
– Я слышал про эту провокацию, но говорят, что ее организовали ваши…, – попытался возразить «Профессор».
– Я не знаю, что конкретно случилось, но я получил сигнал о том, что САИ находится в опасности и его могут прекратить.
– Как это может быть? Ведь ваши и наши ученые упорно работают, чтобы…
– Думаю, что это силы, которые хотят войны, – уверенно перебил Тоболин. – А они есть и у вас, и у нас. Повторяю, сегодня ночью САИ могут прекратить. Последствия вы прекрасно понимаете. У нас нет времени на дискуссии. – Тоболин показал на контейнеры на столе, – Это земля с полигона. Вы набрали ее для научных экспериментов…
– Но, я…
– Все зависит от вас. Если вы не подтвердите этого, то САИ могут прекратить.
В это время в номере зажегся свет и в коридоре послышался голос начальника службы безопасности гостиницы:
– Что здесь творится? Это что еще за шутки? Зачем отключили свет?
Следом за голосом в номер ворвался его обитатель. Он растерянно посмотрел на Тоболина и «Профессора», потом бросил быстрый взгляд по сторонам, увидел контейнеры на столе и указав на них поинтересовался:
– А это что еще такое?
– Земля с полигона, – глухо ответил «Профессор» …
21.00 (С) – 18.00 (М) – 10.00 (В) Семипалатинск
Милнер вышел из номера и отправился на ужин в прекрасном расположении духа. Перед этим он вспомнил все детали сегодняшней успешной операции и отметил, что сделал все идеально и теперь оставалось только ждать реакции Госдепа. Спускаясь в ресторан Милнер предпринял попытку обследовать расположение нижнего этажа и дополнительных пожарных выходов из гостиницы. Но сверхбдительные и злые на «Супермена» сотрудники наружного наблюдения семипалатинского управления КГБ, работавшие в гостинице под видом охраны, жестко пресекли попытку американца проникнуть в служебные помещения гостиницы. Милнер сделав вид, что заблудился, прошел в зал ресторана.
За всеми передвижениями Милнера внимательно наблюдал капитан Рязанцев и его люди, из числа обслуживающего персонала гостиницы.
– Хорошенько запомни этого американца, – инструктировал Рязанцев молоденькую миловидную официантку. – Завтра на торжественном ужине будет много иностранцев. Ты будешь работать на обслуживании руководителей американской делегации, в число которых он входит. Сейчас постарайся отрепетировать завтрашнюю ситуацию. Веди себя свободно, раскованно. Постарайся ему понравиться…
– Я вам, Максим Николаевич, не вертихвостка какая-нибудь, – обиделась девушка. – Все думают раз официантка значит можно ее кадрить, а я комсомолка между прочим…
– Извини, Айгуль, но ты меня неправильно поняла. Я имею в виду, как человек понравиться. Тебе же приятно, когда клиент тебе искренне улыбается, разговаривает с тобой, а не общается как с предметом?
– Да, – неуверенно ответила девушка.
– Вот и ты ответь ему тем же. Теплой искренней улыбкой, участием в его желании приятно отдохнуть в вашем ресторане.
– Но он же американец, он меня может неправильно понять?
– Не бойся он все поймет правильно. Просто в этой ситуации надо немного подыграть ему. Ты же сама мне рассказывала, что участвовала в художественной самодеятельности, актрисой мечтала стать. Вот и покажи, что ты немного по-особому к нему относишься, как… к космонавту например…
– Ну вы скажете тоже, Максим Николаевич, как к космонавту…
– А ты и представь, что обслуживаешь нашего советского космонавта. Искренне с улыбкой, с теплотой, но не переигрывай. Ты ему симпатизируешь как нашему гостю, но ты на рабочем месте и понимаешь дистанцию между клиентом и официантом.
– Сложно все это как-то…, – продолжала сомневаться Айгуль.
– Ладно, забудь все это, просто иди работай, как ты умеешь. В тебе так много заложено природой, что простое общение с тобой уже подарок бога.
– Я не пойму вы опять на что-то намекаете, Максим Николаевич?
– Нет, это дежурный комплимент, – поспешил успокоить официантку Рязанцев. – Только не забудь поинтересоваться у нашего американца, что в меню ресторана ему больше нравится, что он предпочитает из напитков. Есть ли у него пожелания к завтрашнему банкету. И пока все.
Рязанцев поднялся на второй этаж в кабинет директора ресторана, откуда через полупрозрачные шторы весь зал был виден как на ладони. Переговорив с директором, армянином средних лет, полноватым, но подвижным, Максим взял у него второй комплект ключей от кабинета, проводил его до выхода и выключив свет, оглядел зал.
Убедившись, что Милнер уже покинул ресторан Рязанцев пригласил официантку, узнал о содержании разговоре с американцем и еще раз тщательно проинструктировал, как действовать во время банкета.
Затем спустился в зал и подошел к высокой стойке бара в углу ресторана.
– Привет, Рашид, – обратился он к импозантному бармену, лет тридцати с пышной шевелюрой.
– Привет, шеф, что-нибудь будешь?
– Двойную воду.
– А что так?
– Работы много. Вот проводим гостей тогда загуляем. Ты на банкете работать будешь?
– Да. Я за старшего и еще два помощника.
– Тогда Айгуля к тебе будет подходить за спиртным. У нее ответственный участок – обслуживание руководителей делегации. Ты ее в первую очередь отпускай.
– Как скажешь, шеф. Только пусть напоминает, а то народу будет много могу что-нибудь попутать…, – попытался пошутить бармен.
– А ты постарайся не путать, – резко перебил Рязанцев.
– Да, без проблем…
– Вот и хорошо. Если она обратится делай все точно так как она скажет, без лишних вопросов. Быстро и точно, как ты умеешь. За хорошую работу получишь премию…
– Сколько?
– Это зависит от тебя. Как работать будешь. Все понятно?
– Так точно, шеф.
– Тогда удачной работы.
На выходе из ресторана Рязанцев подошел к прапорщику семипалатинской наружки Жасулану Каирову, высокому, спортивно сложенному, коротко стриженному парню, выполнявшему функции охранника.
– Ну и как тебе «Супермен»?
– Ничего так, крепкий, – оценил Каиров.
– Сумеешь его при необходимости вырубить?
– Попробую, в Афгане и не таких ломали…
– Он там тоже был и не только там. И тоже ломал и не таких…
– Тогда сложно будет, много шума получится, – улыбнулся прапорщик.
– Ладно, расслабься, это я так на крайний случай интересуюсь…, – бросил Рязанцев, направляясь в сторону выхода.
Глава 5
21.05 (С) – 18.05 (М) – 10.05 (В) Семипалатинский ядерный полигон
Во время дальнейшего разбирательства инцидента с нарушением женевских договоренностей по САИ ситуация в холле второго этажа гостиницы, где проживала американская делегация обострилась. Советская сторона начала документально оформлять изъятие контейнеров с грунтом, которые почему-то демонстративно были выставлены на стойке стола дежурной по этажу. Американцы пытались понять, что вменяется в вину их коллеге. Руководители делегаций здесь же по телефону дежурной старались дозвониться до Москвы и Вашингтона, чтобы сообщить о случившемся, но особый отдел военной контрразведки еще не получил указаний от руководства и поэтому блокировал телефонную связь. Кто-то из американцев начал готовить заявление для прессы.
Тоболин воспользовался неразберихой и обойдя американцев, рвавшихся к своему соотечественнику, мимо защищавших проход работников гостиницы проник в комнату 222.
«Профессор» сидел на кровати и молча смотрел в окно. Тоболин не говоря ни слова, закрыл дверь комнаты на ключ, сел в кресло, которое стояло напротив и тоже начал смотреть в окно. Он не понимал зачем это сделал и что будет дальше. Тоболин просто был в шоке от совершенного им подлога. Он знал, что поступил подло по отношению к человеку, сидящему с ним в одной комнате. Не оправдывало даже то, что этот человек американец – представитель страны, которая является главным противником СССР на мировой арене. Суть была в том, что он – Тоболин, совершил проступок. И не важно ради чего он это сделал. Во имя спасения репутации страны, партии, в которой состоял или органа, в котором работал.
После непродолжительного молчания, когда в закрытую дверь настойчиво постучали, «Профессор» тихо спросил: – Вы переживаете Юджин? – И не дожидаясь ответа продолжил. – Вы думаете, как все это может скомпрометировать меня?
– Простите меня, если сможете, – также тихо ответил Тоболин. –Я не хочу, чтобы САИ был сорван. Слишком много усилий приложили, и мы и вы для этих первых шагов навстречу друг другу, чтобы вот так бездарно все кончилось…
– Я все понимаю. У нас очень мало времени, – быстро и сбивчиво заговорил американец. – Мой отец, был там, на Эльбе. Он мне в детстве рассказывал о той войне, о своих русских друзьях…
Сейчас, перед Женевой, со мной консультировались люди из ЦРУ. Меня попросили хорошие знакомые. Я не мог отказать им и начал помогать ЦРУ. Поначалу я думал, что эти агенты хотят помочь переговорному процессу, но постепенно понял, что они намерены его сорвать. Но я делал все, чтобы переговоры по САИ были успешными. Я физик – ядерщик и понимаю, что для людей нашей планеты будет означать ядерная война. Поэтому я тоже не хочу, чтобы САИ был сорван. И хочу помочь вам. Как мой отец. Там на Эльбе. Что для этого нужно сделать?
– В-вы п-правда хотите помочь? – от неожиданности Тоболин даже начал заикаться.
– Да, – твердо ответил американец, – но сейчас нам придется открыть дверь, чтобы ее не сломали.
Тоболин замер не зная, что сказать. Решение нужно было принимать мгновенно. И вдруг он неожиданно для самого себя спросил:
– Профессор, а вы готовы повторить это свое признание для прессы?
– Да, если это необходимо для спасения САИ и наших усилий на пути к безъядерному миру…
Снаружи громко кричали и колотили в дверь со всей силы.
– Будьте бдительны, Юджин. Это очень важно. Они не успокоятся, они будут продолжать делать все, чтобы сорвать САИ. Вы понимаете, о чем я говорю?
– У ЦРУ есть другой план по срыву САИ?
Профессор молча кивнул, а затем сказал:
– А теперь откройте дверь, Юджин, я сделаю заявление для прессы. Скажу всему миру правду, что получил задание сорвать процесс переговоров в Женеве, но не стал его выполнять, а со временем я понял, что мои бывшие «друзья» не остановятся ни перед чем ради достижения своих целей. Но я не хочу в этом участвовать.
22.03 (С) – 19.03 (М) – 11.03 (В) Курчатов
Тоболина доставили в отдел военной контрразведки и до особого распоряжения поместили в комнату в подвальной части здания ОВКР. Возле двери выставили солдата для охраны задержанного.
Старлею внезапно вспомнилось первое посещение атомного полигона.
Здание военной контрразведки в Курчатове было внушительным. Занимало значительную территорию, включающую гаражи и другие капитальные надворные постройки. На виду было три этажа, но существовал еще подземный этаж, который отсекался от надземных многотонными герметическими стальными дверями. Этот этаж имел автономное освещение и свою дополнительную систему очистки воздуха, запитанных от аккумуляторов или генераторов, расположенных в дальнем техническом отсеке. Стены почти метровой толщины, как и перекрытие «подвала», как его называли офицеры особого отдела, были выполнены из монолитного железобетона. В подвале, помимо отдельных помещений, похожих на камеры, располагалась хорошо оборудованная бильярдная комната, которая была любимым местом отдыха всего личного состава военной контрразведки. В кабинете начальника Особого отдела находилась главная реликвия – напольные часы, которые принадлежали самому Лаврентию Берия, когда он курировал ядерный проект СССР и часто посещал Курчатов.
Все эти подробности с гордостью сообщил Тоболину сопровождавший его «особист». Позже, при представлении начальнику военной контрразведки Олег воочию лицезрел эти диковинные часы. Но начальник особого отдела быстро вернул Тоболина к суровой действительности. Полковник, подчиняющийся напрямую Москве, разговаривал со старлеем от территориалов как со своим самым нерадивым подчиненным. Дал короткий и жесткий инструктаж и велел изучать оперативную обстановку.
– Зачем меня перед ним «светили»? – недоумевал Олег и обратился с этим вопросом по оперативной связи к Рязанцеву. Максим выслушал доклад друга о прибытии на место и первых впечатлениях от Курчатова и просветил.
– Эх, ты Москва. Тебе без этого главного курчатовского особиста не обойтись. Пропуск на полигон только он подписывает и городить огород, чтобы «рисовать» легенду для твоего въезда в Курчатов это то еще удовольствие. Времени потратишь и бумаг на сочинение изведешь кучу, а особисты «пробьют» биографию и вдруг обнаружат какую-нибудь «нестыковочку». И тогда прощай допуск. Так что личный контакт надежней. Да и цели твоего присутствия он не представляет. Не до того ему. У него Москва на проводе каждый день сидит.
– Ну успокоил, аналитик…
Тоболин оторвался от воспоминаний и посчитав, что за это время конвоировавшие его особисты покинули подвал, начал потихоньку стучать в дверь. Солдат, охранявший арестованного долгое время, не обращал внимания, а когда Тоболин стал стучать чуть громче, потребовал:
– Прекратите стучать, а то дежурного позову.
– Ты знаешь старшего лейтенанта Грачева?
Солдат молчал.
– Позвони ему, скажи, что Тоболин – это я, в подвале. Пусть спустится.
– Здесь нет телефона, – соврал солдат.
– В бильярдной комнате есть телефон с телефонной книгой. Позвони пожалуйста Грачеву.
– Меня накажут.
– Если позвонишь, получишь от Грачева десять суток отпуска.
– Что ему сказать? – после долгой паузы спросил солдат.
– Просто скажи, что Тоболин в подвале, очень срочно хочет его видеть.
– Хорошо, я попробую, а насчет десяти суток вы не обманываете?
– Ты же знаешь Грачева? Он здесь все может, так что не сомневайся.
Через пять минут в помещение, громыхая связкой ключей вбежал запыхавшийся старший лейтенант Грачев.
– Так это ты Олежа всю эту бучу устроил? Там все наше начальство на ушах стоит. Пока они…
– Сейчас нет времени говорить об этом. Срочно позвони в Москву полковнику Соболеву из 6 Управления КГБ и скажи – «Профессор» подтвердил у ЦРУ есть план «Б». Если не дозвонишься звони в Семипалатинское УКГБ начальнику 6 отдела подполковнику Еркенову и передай то же самое.
– Это все? А ты? А про тебя?
– Саня, это потом, сейчас очень важно передать то, что я сказал.
– Ну ладно держись тут, я позвоню и попробую что-нибудь сделать для твоего освобождения. Может быть поесть чего-нибудь принести?
– Саня иди быстрей звони, там счет идет на минуты.
20.42 (М) – 23.42 (С) – 12.42 (В) Москва КГБ СССР
Соболев получил предупреждение Тоболина о наличии варианта «Б» в планах ЦРУ через подполковника Еркенова, который дополнительно сообщил, что «Омега» задержан ОВКР. Почти одновременно до полковника дозвонился друг Тоболина, который подтвердил данный факт и пояснил, что военная контрразведка в Курчатове пока не приступала к разбирательству и не допрашивала Тоболина, так как занята переговорами с Москвой о судьбе «Профессора» и его заявлений. Соболев немедленно вызвал своего заместителя и сообщил ему о задержании «Омеги». Степной молчал, что случалось редко и означало крайнюю степень озадаченности. Полковник внимательно посмотрел на своего заместителя и начал убеждать его в правильности своих решений и необходимости быстрых действий:
– Юра, «Омегу» срочно надо вытаскивать из ОВКР по-тихому, а то не дадут нам закончить «Вариант». Если военная контрразведка завтра утром на заседании КЦ доложит про «Омегу» нас всех отстранят от «Паритета» до полного разбирательства.
– Это невозможно…
– Первый раз слышу такие слова от подполковника Степного, но тогда тебе придется совершить невозможное, – потребовал полковник.
– Время позднее и в третьем главке, наверное, только дежурный наряд…, – начал сомневаться зам.
– Да, военная контрразведка вся от Курчатова до третьего главка сейчас на ногах. Когда такое случалось, что они задержали подозреваемого в сотрудничестве с ЦРУ? – нажимал Соболев.
– Но Тоболина они не отпустят…, – выдавил Степной.
– А ты им прямо скажи, – разозлился полковник, – что мы отдаем им все лавры за поимку американца, а они выпускают «Омегу». Жестко предупреди, что мы можем доложить на верх о том, что они проморгали установленного агента ЦРУ и кроме того задержали нашего офицера, который исправил их ошибку и спас САИ. Ты им напомни, что с сегодняшнего дня наше Управление является главным исполнителем операции «Паритет». Если сегодня они отправят «Омегу» к нам в Москву, то я не только не буду докладывать зампреду о нашем участии в поимке американского агента, но и не буду писать рапорт о недочетах в работе военной контрразведки по САИ.
– Попробую…, – неуверенно согласился зам.
– Если не согласятся, угрожай, что я немедленно иду к зампреду с докладом обо всех их «художествах», – яростно наставлял Соболев. – Да еще как надо доложу нашему генералу, который пока не в курсе, но, когда узнает о действиях Тоболина… все ЦэКа на уши поставит, чтобы приписать заслугу за американца себе. Думаю, медали им милее скандала, так что согласятся.
23.58 (С) – 20.58 (М) – 12.58 (В) Семипалатинск
После успешного завершения первого этапа операции "Ящик Пандоры" Джон Милнер позволили себе немного расслабиться. Ему уже порядком надоело пребывание в этой скучной советской гостинице. Он открыл холодильник, достал прихваченную в дьюти фри бутылку виски, открыл и плеснул на дно стакана. Устроившись в кресле, сделал несколько неторопливых глотков и попытался вспомнить бойкие отели Сайгона с кукольными вьетнамками. Но напряжение не уходило. Он вскочил с дивана и нервно заходил по номеру со стаканом виски в руке.
«План «А» я выполнил, – продолжал успокаивать себя Милнер, – русские попались на простой, но эффективный трюк Райдера. Все-таки он неплохой спец, сумел все просчитать. И наш «крот» в КГБ, на удивление здорово отработал свое задние. Если бы он где-то сфальшивил кто знает, как бы все сложилось.
Что же там так тянут друзья Джакомо из Госдепа. Он же утверждал, что все под контролем.
Пока эти русские не придумали ничего нового, надо выбираться из этой дыры».
Вспомнив про русских Милнер, вдруг понял, что больше не может находиться в номере, где побывали и все облапали КаГэБэшники, он взял початую бутылку виски и вышел в коридор.
– К черту все эти условности, я выполнил задание, – бормотал агент, направившись в номер своего коллеги по ЦРУ, который в этой операции выполнял отвлекающую роль.
Снайдер открыл сразу, как будто ждал Милнера.
– Давай немного расслабимся, – предложил Джон и кивнул в сторону ванной комнаты.
Он знал, что гостиничные номера американской делегации прослушиваются КГБ. Об этом в своих донесениях предупреждал агент «Орнитолог».
– Мы все сделали как надо, – сказал Милнер, включив воду в ванной. – Но ждать решения Вашингтона одному невозможно.
Они немного помолчали.
– Билл, как ты думаешь, теперь этот САИ сорвется? – спросил Милнер, отхлебнув виски. – Ты же находишься на связи с главой нашей делегации и должен все это знать.
– Я почти уверен в этом, – неторопливо отпивая из своего стакана ответил Снайдер. – Вот только руководитель нашей делегации и все ученые очень хотят отследить взрывы на русском полигоне.
– Чепуха! Шеф заверял, что у солидных ребят в Госдепе, которые нас поддерживают совсем другие намерения. Кстати, ты не интересовался, может быть, настроение главы нашей делегации изменилось после сегодняшних событий?
– Я разговаривал с ним два часа назад, и он ничего конкретного по этому поводу не говорил. Я пытался спросить его напрямую, но он ушел от ответа, а это значит, что он по-прежнему находится под влиянием наших ученых и намерен довести САИ до конца.
– Остается надеяться на Эспозито, – сказал Милнер, а сам подумал, что видимо придется исполнять вариант «Б».
После непродолжительного молчания Милнер спросил:
– А как ты думаешь, Билл русские смогут что-нибудь придумать, чтобы нейтрализовать последствия нашей операции?
– Думаю у них мало времени. Они банально не успеют.
– Вот и я на это надеюсь, – сказал Милнер, закрывая воду, – Пойдем в номер. У тебя остался виски?
Уже далеко за полночь Милнер вернулся в свой номер, зажег свет во всех комнатах и заснул на диване не раздеваясь. Проснувшись под утро, он выключил свет и сел на кресло перед телевизором, который уже ничего не транслировал, кроме ряби на экране и стал анализировать ситуацию. Напарник заронил тень сомнения в том, что операция «Ящик Пандоры» успешно завершена. И хотя первая часть выполнена идеально, скорее всего придется прибегать к варианту «Б», чего отчаянно не хотелось. К сожалению, Снайдер в наличие этого плана не посвящен, значит он не помощник, дальше предстоит действовать в одиночку.
23.00 (М) – 02.00 (С) – 15.00 (В) Москва, посольство США
Руководитель советской делегации по САИ прибыл в посольство США в Москве по требованию руководителя делегации США.
– Мистер Иванов я настоял на сегодняшней встрече с Вами по поручению Госдепартамента США. Признаюсь мы не ожидали подобных провокационных и откровенно враждебных действий от КГБ СССР, тем более во время проведения заключительной и решающей фазы САИ в вашей стране. Советский Союз везде, где это возможно декларирует борьбу за мир во всем мире, выдвигает инициативы по прекращению гонки вооружений и сокращению ядерных потенциалов. Однако, как показывают последние события, готовность СССР бороться с ядерным безумием всего лишь очередная уловка советской пропагандистской машины. В то время как США стремятся к установлению действительной безопасности во всем мире, и в полной мере выполняют все взятые на себя обязательства, в том числе и по САИ.
Пользуясь тем, что американский представитель взял небольшую паузу Иванов мягко заметил:
– Надеюсь, мы разрешим наши недоразумения здесь на месте, не перекладывая ответственность за урегулирование этих незначительных инцидентов на наших первых руководителей.
– Не уверен, – жестко перебил американец. – Я уполномочен заявить протест, и повторяю, что США в полном объеме выполняет Женевские договоренности и в Неваде и уже здесь в Советском Союзе. В то время как сотрудники КГБ СССР нагло и бесцеремонно в нарушение всех международных норм врываются в номер нашего дипломата, в его отсутствие и устраивают обыск.
– Ну, во-первых, под видом вашего дипломата оказался сотрудник ЦРУ, разыскиваемый во всем мире за террористические акции… – попытался перевести разговор в другое русло Иванов.
– Нам лучше сейчас обсудить действия советской стороны…
– Я повторяю у нас тоже есть претензии к американской стороне, – настойчиво не обращая внимания на возражения американца заявил Иванов.
– Я настаиваю на том, чтобы вернуться к обсуждению инцидента с нарушением Женевских соглашений советской стороной, – с угрозой в голосе заявил представитель США.
– Три часа назад на атомном полигоне задержан американский ученый, который в нарушение упоминаемых Вами соглашений, произвел забор грунта в районе испытаний.
– Это ничем не подтвержденная очередная провокация…, – не слушая выпалил руководитель американской делегации.
– Нет, у нас есть официальное письменное признание вашего ученого, который прямо заявил, что был завербован ЦРУ США и действовал в нарушение всех международных норм, в том числе и наших Женевских соглашений, выполняя задание американских спецслужб.
– Это какой-то бред, – вяло запротестовал американец, – у меня совершенно другая информация….
– Поэтому предлагаю, – не реагируя на реплику продолжал гнуть свою линию Иванов, – давайте забудем эти мелкие инциденты и продолжим работу, достойно завершив выполнение международных договоренностей наших стран. Со своей стороны заявляю, что советская сторона приносит глубочайшие извинения за инцидент, имевший место в Семипалатинске. Все местные специалисты, которые в силу своей низкой компетентности проявили собственную инициативу и нарушили некоторые общепринятые нормы, будут жестоко наказаны.
– Я не уполномочен принимать окончательные решения и должен сообщить о содержании нашей беседы в Вашингтон, – заявил руководитель делегации США.
– Хорошо, – согласился Иванов. – Но, мистер Робинсон, давайте сделаем так, чтобы наши великие страны не выглядели посмешищем для всего мира, а наши имена не вошли в историю как имена двух неудачников, у которых была возможность отодвинуть мир от края ядерной катастрофы, а…
– Я все понял. Не надо пропаганды мистер Иванов. И еще. Мы должны Вас предупредить, что в дальнейшем Ваша страна должна категорически исключить даже саму возможность любого незначительного нарушения Женевских договоренностей. В противном случае мы предадим широкой мировой огласке все имеющиеся у нас сведения и документы, и советская сторона понесет полную ответственность за срыв САИ. Вы меня понимаете, мистер Иванов?
– Я Вас понимаю, надеюсь, как и Вы понимаете нашу позицию.
Глава 6
23.59 (М) – 02.59 (С) – 15.59 (В) Москва, КГБ СССР
Подполковник Степной как всегда шумно, несмотря на полночь, ворвался в кабинет Соболева и закричал:
– Есть! Американцы согласились на продолжение САИ. Мне только что позвонил знакомый мидовец.
– А это точно? – засомневался полковник.
– Точнее не бывает. Он как раз работает в группе, которая занималась вопросом урегулирования инцидента. Госдеп дал добро.
– Значит «Вариант» в исполнении Тоболина сработал.
Полковник посмотрел на часы, встал и начал не спеша перекладывать документы с края стола внутрь сейфа.
– Что-то долго соображают наши друзья из военной контрразведки. Я уже и рапорт на имя председателя подготовил. Возьми почитай.
Полковник взял одну из папок и достав из нее документ передал заместителю. Степной быстро по диагонали пробежал текст глазами и спросил:
