Андрей Петрович Черных
SOSнание-1
#7
– Чего это вы удумали приехать? – сняв обувь и входя в гостиную, держа Илью за руку, спросила мама Жени. – Да притом так внезапно…
– После твоего звонка разве можно было оставаться дома? – перебила Женя. – И пока мы ждали тебя, я успела посмотреть в твоем телефоне…
– Ох ты, а я уж думала, что потеряла его. Ну слава богу, что он тут! – прикладывая руки к груди, обрадовалась Надежда Константиновна.
– Да, тут. По итогу я посмотрела список звонивших. Действительно, уйма спам-номеров, которые звонят несколько десятков раз за день, – продолжала Женя.
– Несколько раз за день? – удивилась Алина, сначала посмотрев на Женю, а потом на Надежду Константиновну. – А вы не пробовали сим-карту заблокировать?
– А смысл? Они, девчонки, уже и паспортные данные мои знают, поэтому сменой номера тут явно не обойдешься, – вздохнула Надежда Константиновна.
– То есть? Откуда они твои паспортные данные знают? – перейдя на более громкую интонацию, вспылила Женя. – Неужели папа…
– Нет, Жень, твой отец тут не при чем. Ну, конкретно в данном случае, ведь они просто все знают и все могут найти, – раздевая Илью, рассказывала Надежда Константиновна. – Я же при звонке еще сказала, что это не просто хулиганье, которому делать нечего. О, нет. Это настоящие головорезы!
– Да плевать! От ответственности никто не уйдет! – продолжала злиться Женя, быстро шагая взад-вперед по гостиной.
– Нет, а правда: откуда у них данные Вашего паспорта, через интернет как-то нашли? – спросила Алина. – И есть у них еще что-нибудь из документов?
– У них есть все, Алиночка. А если чего-то нет, то этого еще и у меня самой нет. Они следят за мной, я уверена! – сурово подытожив, ответила мама Жени, встретившись с Алиной уставшим взглядом.
– Но где гарантии, что они от Вас отстанут и после шантажа? Может быть, им понравится вытягивать деньги? – опустив глаза в пол, продолжала Алина.
– Вот-вот, перейдут потом на другое. И будут требовать, требовать, требовать до того момента, когда уже и на гроб денег хватать не будет! – решительно вставила Женя, подходя к окну.
– Жень, они ведь не из-за денег совсем. Раз они опять присосались к этой системе, с финансами у них полный порядок, да! – подняв указательный палец вверх, заявила Надежда Константиновна. – Вы понимаете, деньги не так важны. Это что-то типа чести, восстановления справедливости.
– Да о какой, черт побери, справедливости может идти речь, когда мы говорим о сбыте наркотических веществ? Эти твари отсидели свое и должны сидеть еще, раз смеют подобным заниматься, при этом шантажируя бедную женщину! – повернувшись к разговаривающим, прокричала Женя. – Все, Алин, смысл объяснять? Сформулируй текст заявления, а мама его сейчас напишет…
– Стоять! Сейчас никто ничего писать точно не будет, потому что нужно поесть. А потом, – мама Жени кивнула на Илью, который все это время тихо сидел на диване и переводил непонимающим взглядом по всем участникам разговора, – явно не при ребенке обсуждать такие вещи! Все, разговор окончен, идем есть!
– Но какой смысл? – попыталась сопротивляться Женя. – Почему мы не можем сейчас…
– Я сказала: разговор окончен! Быстро на кухню, Женя! Алина, тоже не отставай! – заключила Надежда Константиновна, уходя из гостиной.
Алина оказалась в центре трагедии и не понимала, что ей сейчас нужно делать. С одной стороны, хозяйка этого дома – Надежда Константиновна, и, безусловно, ей решать, что, когда и как будут делать в ее доме. Плюс именно мама Жени страдает от домогательств со стороны непонятных нарко-диллеров. Ни Алина, ни Женя не испытывали подобного экстрима на себе. Да и, признаваясь, не особо хотели бы. Следовательно, нужно было подчиниться воли Надежды Константиновны и смиренно пойти употреблять пищу. С другой стороны, здравый смысл подсказывал, что продавать квартиру из-за непонятных разборок с умершим человеком – не самое лучшее решение. Конечно же, о таком беспределе необходимо сразу сообщить в правоохранительные органы, чтобы преступников поймали как можно скорее. Даже если у этих олухов останутся еще какие-то сообщники, то, увидев суровость закона, они быстро, так сказать, слетят с темы, оставив невинных людей в невинном покое.
В любом случае от Алины в данном случае ничего не зависит: она гость, который безоговорочно подчинится воле сильнейшего. Но кто же им станет?
– Мам, почему ты не хочешь писать заявление в полицию, когда тебя могут оставить ни с чем у разбитого, прости господи, корыта? – не унималась Женя.
– Женя, я просто хочу, чтобы все это закончилось. И ничего более! Твои заявления и обращения, неужели ты не понимаешь, затянут это все! Не будь дурой! – начала повышать голос Надежда Константиновна.
– Не закончится это просто так, не закончится! Они продолжат тебя шантажировать и паспортами, и мною, и Ильей, потому что они нашли твою ахиллесову пяту. Сожмут тебя, как коровье вымя, и выдоят все до последней капли, а потом отправят умирать по темной улице ночного города! – активно жестикулируя, доказывала свою правоту Женя.
– Да ты даже не понимаешь, с кем мы имеем дело, раз так наивно размышляешь. Дочь, ты вообще не в курсе, в какую секту попал твой отец, если полагаешь, что обычным заявлением можно этих людей напугать! – сделав более спокойный голос, проговорила Надежда Константиновна. – Пожалуйста, услышь меня: не надо делать глупостей, от которых мы только пострадаем.
Женя фыркнула и забежала в дальнюю комнату, но Надежда Константиновна, почуяв неладное, сразу пошла за ней, вероятно, пытаясь остановить свою дочь от необдуманных решений. Спустя пару секунд донесся голос Жени:
– Алина…
Однако, она не успели договорить, потому что Надежда Константиновна, перехватив Женю у двери и вырвав из ее рук лист бумаги, разорвала его на три больших куста.
– Не будет такого в моем доме, ясно? – вскричала она. – Не смей вредить нашей семье своими записульками! Сделаешь ты, а отвечать потом мне. Ведешь себя в точности как твой покойный папаша!
– Как кто себя веду? Как папаша? – округлив глаза и замерев на месте, спросила Женя.
– Женя, успокойся! – подошла к подруге, почуяв ужас данного сравнения, Алина.
– Папаша? – переходя на крик и еще больше округляя глаза, продолжала Женя.
– Да, именно как папаша. Также безответственно, самодовольно и нагло! Если тебе все равно на себя, подумай хоть раз в этой чертовой жизни обо мне! – удерживая натиск дочери, ответила мама Жени.
– Это все ты, это все из-за тебя! – заверещал Илья, внезапно подбежав к Алине и пытаясь попасть по ней своими кулачками. – Если бы не ты, они не ругались!
– Стой, Илья! – пытаясь удержать сына, шикнула Надежда Константиновна.
– Да как ты смеешь сравнивать меня с ним. После всего произошедшего он мне вообще никто – последний ублюдок и подлец, который от собственной ломки наплодил в будущем уйму проблем. Разве можно говорить так про меня! – продолжала кричать Женя.
– Ага, и ты его сейчас в точности повторяешь, моя хорошая! – самодовольно заключила Надежда Константиновна.
– На, на, получай! – пытался попасть по Алине Илья, но не мог достать своими короткими ручками и ножками до нее.
– Неужели для тебя это все игрушки? Раз совсем все равно на мои слова, то о брате хоть подумай! – прижимая пытающегося влезть в драку Илью к себе, сказала мама Жени.
– Я это все делаю только из-за тебя и из-за твоей безопасности! – отходя на пару метров назад, проговорила Женя.
– Может быть, мы все сейчас успокоимся, а чуть позже всеми решим, что нам делать? – аккуратно вставила Алина, пытаясь завершить конфликт. – Очевидно, что криками ничего положительного не сделаешь.
– Вот! Послушай подругу и уйми свой пыл! Да, Алиночка, пошли на кухню, – обернувшись на Алину, поддержала Надежда Константиновна.
– Правда, Жень. Так будет лучше! – пытаясь поймать взгляд подруги, кивнула Алина.
– Как бы ни сложилась ситуация, я буду стоять на своем до конца! – уперто кивнула Женя, проходя вслед за своей матерью. – Илья, не мешайся под ногами и прекрати драться!
В течение следующих двух часов беседа негласно обходила той темы, из-за которой все и собрались. Надежда Константиновна узнала у девушек про учебу, организацию быта и домашнего уюта, спросила насчет планов на будущее, похвалила Алину за самостоятельность и стремление получать рабочий опыт уже со студенческой скамьи.
Когда Алина рассказывала про работу, она вспомнила о необходимости к сегодняшнему вечеру сделать анализ групп, которые выбрала ночью. Это на мгновение испортило ей настроение, но так как времени еще было много, девушка об этом благополучно забыла, решив, что в ее силах будет все изучить чуть-чуть позже.
Надежда Константиновна, в свою очередь, тоже очень понравилась Алине. Каким-то магическим образом она сочетала в себе сказочную доброту и заботу, при этом обладая нескрываемой властностью и тщеславием. Она была очень мудра, находчива в хозяйских мелочах, не особо эмоциональной, но при этом очень тонко чувствующей собеседника. Такие типажи импонировали Алине, так как рядом с ними всегда надежно и безопасно.
Женя, в отличие от других лиц женского пола, практически не вступала в разговор. Иногда небрежно отвечая на вопросы своей матери односложными «Да», «Нет», «Все нормально», «Вероятно», «Пока не знаю», «Знаю», выглядела крайне задумчиво. О своей низкой стрессоустойчивости Женя знала уже давно, но обычно стресса в их с Алиной жизни было минимально, а учеба – это имитация жизни, ведь если все контролировать в нужных границах, можно вообще не беспокоиться о будущем. Но сейчас, когда жизненные обстоятельства угрожали жизни и здоровью членов ее семьи, былая уверенность сменилась на бестолковую зацикленность на одном решении. Из-за этого никак не получалось расслабиться, вспомнить о простых вещах и просто насладиться шикарной запеканкой.
Разговор перетекал с одной темы на другую и как будто нарочно уходил от главного. Женя заняла выжидательную позицию, всем своим молчаливым видом сообщая о нежелании пустословить, но ее как будто игнорировали. С каждой минутой в ней все больше закипала злость, потому что оттягивание действий напрямую влияет на их эффективность. Чем позже начнешь, тем нелепее закончишь.
И вот, когда Алина начала в очередной раз рассказывать про особенности земли на ее даче в Стародворянском районе, Женя понимала, что уже не может сдерживать свой пыл. Прямо сейчас она разразится на мирно беседующих и заставит их говорить о более важных вещах. Нарастающий гнев сестры заметил Илья, который без слов поддерживал ее во всем. Он же был готов опять кинуться на Алину, потому что до сих пор не смог нанести ей хотя бы минимальный урон.
– Нет, а у нас раньше дача была в Восточном районе. Там прямо чернозем, поэтому и копалось легко, и сеялось, и при этом во время дождей все в кашу не превращалось. Помню, как-то было аж три дня дождя; думали, что в болото все превратится, а нет, спокойно доехали. Но мы продали тот участок, когда Женя маленькая была, потому что и так раньше особо времени не было, а с ребенком приходится выбирать. Ну и, естественно, любая адекватная мать всегда выберет ребенка. А раз та земля простаивала, решили ее продать. Ох, помню, как там все долго было. Самое интересное: покупателя нашли сразу же, но потом оказалось, что все земельные участки там в долевой собственности. А это что значит? Это значит, что надо ко всем собственникам приходить и просить их отказываться от нашей дачи – у них ведь преимущество перед всеми другими покупателями. А ты попробуй с кучей бумаг подойти к условной Марусе Тимофеевне и попросить что-то подписать. Вежливый отказ – это самый благоприятный исход в данной ситуации, потому что в основном идет перечисление всей оскорбительно-жаргонной лексики, которую только знают в тех краях…
Все, Женя понимала, что уже не может сдерживать ярость, которая рвется наружу. Она уже подняла злобный взгляд своих кристально-голубых глаз на Надежду Константиновну и, громко кашлянув, открыла рот, чтобы сказать…
Как вдруг в другой комнате раздался телефонный звонок. Все, посмотрев друг на друга, сразу же замолчали, потому что звонил телефон мамы Жени. Учитывая теорию вероятности, можно было легко догадаться, кто мог быть на другой линии. Быстро сообразив, в чем дело, Женя рванулась со стула в гостиную. Надежда Константиновна, хотевшая сама ответить на очередной фейк-номер, тоже поднялась и принялась быстро идти за дочерью, однако существенно проигрывала ей в скорости.
– Жень, я сама отвечу, не бери трубку! – крикнула она, однако было уже поздно.
– Алло! – подняла трубку Женя.
Первое время в трубке не слышалось ничего. Ни музыки, ни отдаленных голосов, ни дыхания.
– Алло, Вас не слышно! – громко сказала Женя.
– Стоматологическая клиника «ПЛОМБИР» приглашает Вас на плановый осмотр состояния зубов и ротовой полости со скидкой 15% по промокоду «ЗДОРОВЬЕ». Наш адрес г. местный, ул. Аптечная, д.36, корпус 2. Рады всем и каждому! Стоматологическая клиника «ПЛОМБИР» – у нас есть пломбы, у Вас – нет дыр.
– Кто это, Жень? Кто? – встревожилась Надежда Константиновна.
– Реклама. Но спасибо ей, что она вернула нас к тому, что мы должны обсудить, – обведя всех довольным взглядом и слегка поправив свои волосы, заключила Женя. – Я по-прежнему настаиваю на том, что правоохранительные органы должны узнать о происходящем.
Алина перевела взгляд с Жени на Надежду Константиновну, а та лишь громко вздохнула, опустив взгляд в пол. И, как будто задумавшись секунд на десять, заявила:
– Да, девочки, думаю, вы все-таки лучше знаете, что нужно делать. Просто в очередной раз хочу предупредить о том, что не все у них так просто. Это устойчивая структура, которая, я уверена, всех нас переживет. Но доверюсь вам, потому что боюсь за свое будущее.
– Ну наконец-то, а сначала так сделать нельзя было? – обрадовалась Женя. – Алин, напиши, пожалуйста, примерный текст заявления, а ты, – посмотрев на Надежду Константиновну, продолжила, – перепишешь и подпишешь его. И мы отнесем это в полицию!
– Не в полицию, – задумавшись, проговорила Алина, – лучше сразу по подследственности в Следственное Управление. Полиция все равно передаст туда, а это лишь займет время.
– Ты лучше знаешь, потому что у нас, связанного с правом, ничего не было. Обязательно укажи, что… – очень быстро принялась говорить Женя.
– Жень, – спокойно перебила Надежда Константиновна.
– М? – вопросительно поглядела на нее Женя.
– Я все это позволяю вам делать только при одном условии: доверяя вам, рассчитываю на свою и вашу полную безопасность. Ты мне обещаешь, что все будет хорошо?
– Ну конечно! Я обещаю тебе, мам, что все будет хорошо! – обняв Надежду Константиновну, ласково сказала Женя.
Алина, встретив взгляд мамы Жени, немного неловко улыбнулась, как будто подтверждая слова своей подруги: мы обещаем, что все будет хорошо. Даже Илья, почувствовав в воздухе атмосферу любви и доверия, без злобы посмотрел на Алину, почувствовав в сердце непонятное для себя волнение. Одновременно он ощутил очень сильный укол совести за то, что безосновательно злился на эту хоть и немного странную, но очень красивую девушку. Получается, не она была виновата в том, что сестра с мамой сильно ругались, а вроде и наоборот, потому что, найдя подход и к маме, и к сестре, Алина сейчас что-то кропотливо писала в телефоне, а другие осторожно выглядывали из-за ее плеч, словно боясь нарушить поэтическое вдохновение.
Не понимая до конца произошедшего, он специально нашел то место, с которого будет лучше всего видно сосредоточенное лицо Алины, и залез на один из диванов. Жадно впиваясь глазами в девушку, Илья не отдавал отчета происходящим в нем метаморфозам. Почему-то у него сложилось впечатление, что он уже давно ее знает, только не из реального мира, а из своих снов, фантазий. Она воплощала в себе тот идеал, который надо было защищать, за который надо было бороться и который надо было любить. С каждой секундой ровные белые волосы, аккуратно спадающие Алине на плечи, непревзойденной красоты зеленые глаза, кроваво яркие губы и задумчивое бледное лицо вводило мальчика в эстетический транс, а в юном сердце, еще недавно не испытывающим ничего похожего на какое-либо влечение, зарождалась первая – как правило, самая сильная в жизни – любовь.
Когда заявление было написано, досконально проверено, переписано Надеждой Константиновной и ею же подписано, принялось решение сразу же поехать в Следственное Управление, которое находилось в получасе езды от дома. Благо, машина, оставшаяся после смерти отца, стояла в ближайшем гараже, а Женя имела с собой права, потому что, как и паспорт, СНИЛС, медицинский полис, студенческий и прочие документы, всегда носила их с собой. На всякий случай, так сказать. Вот, этот случай и наступил!
Было решено ехать всеми, затем маму и брата Жени привезут назад, а Алина с Женей доберутся домой, потому что никакой срочности, чтобы покидать свою квартиру, не предвиделось. Куда, правда, поставить потом машину, потому что все парковочные места обычно заняты, – большой вопрос, но все вопросы надо решать поступательно, сейчас нужно подать бумаги.
Уже практически выходя из квартиры, все услышали телефонный звонок. Это звонил телефон Надежды Константиновны. Сложилось ощущение, что целый мир на мгновение замер.
– Алло, – ответила она.
Далее было слышно, как что-то громко говорил мужской голос, не на секунду не останавливаясь. Лицо Надежды Константиновны из расслабленно-веселого превратилось в напряженно-тревожное. Она плотно сжала рот, наморщила лоб настолько сильно, что он практически полностью покрылся глубокими возрастными морщинами, а кончики пальцев от силы сжатия устройства побелели.
Все заметили данное изменение и восприняли как сигнал: это они! Поэтому Женя, приняв суровый вид, слегка толкнув Алину, проходя мимо нее, стремительно переместилась к маме, протягивая руку для того, чтобы та передала ей телефон. Однако, Надежда Константиновна лишь уклонилась, сделав дочери знак, мол, не мешай.
– Дай мне телефон! – безапелляционно прошипела Женя.
– Погоди, она же слушает, – попробовала вставить Алина и встретила разъяренный взгляд подруги.
– Дай телефон, повторяю! – еще настойчивее продолжала Женя.
Надежда Константиновна попыталась отстраниться от руки дочери, но та оказалась проворнее, поэтому в скорое время без особой борьбы динамик телефона был уже у уха девушки.
– Что такое? – спросила она.
– Евгения, как же Вы без приглашения врываетесь в диалог, который начался без Вас, длился без Вас и закончится без Вас? – ответил низкий мужской голос.
– Простите, с кем я разговариваю и откуда Вы знаете мое имя?
– Кто я – это знать Вам необязательно, а Ваше имя, как, впрочем, многие данные о Вас, я знаю в достаточном количестве. Имя – это только верхушка айсберга, – продолжал говорить голос с интонацией явной усмешки.
– Нет, я настаиваю на том, чтобы Вы представились, иначе с Вами по этому номеру больше никто и никогда не свяжется. Повторяю, кто Вы такой и откуда знаете мое имя? – начинала закипать Женя, лицо которой уже приняло багровый оттенок.
Алина попыталась взять подругу за плечо, но та умело увернулась, одновременно обойдя свою мать, которая жестами просила передать ей телефон. Было понятно, что теперь Женя не отступит и закончит этот диалог в конфликте.
– Евгения, условия буду ставить здесь я, а не Вы. Это, кстати, даже в Вашем интересе. Отвечать на какие-то вопросы я не намерен, да и у Вас ничего не спрашиваю. Только убедительно прошу передать аппарат матушке, дабы мы пришли к какому-либо согласию.
– Никакого согласия, утырок, не будет. Если еще раз ты или твои друзья-педерасты позвонят сюда и будут что-либо требовать, имейте в виду, что будете на прослушке, потому что прямо сейчас мы несем заявление о возбуждении уголовного дела! Мой совет: прихлопнуть форточку, сжать булки и купить себе кубик рубика, чтобы веселее коротать дни на зоне.
– Женя, чего ж ты так… – взмолила Надежда Константиновна.
– Ха-ха-ха, – из трубки послышался громкий смех.
– Я говорю это совершенно серьезно! Ваше прошлое – в говне, настоящее так же стремительно принимает форму каловых масс, но в будущем есть еще возможность вымыть жопу. Советую ей воспользоваться! – шагая взад-вперед по гостиной, кричала Женя, не обращая внимания на многочисленные замечания своей матери.
– Милая, судить о том, кто в говне, может лишь тот, кто видит ситуацию со стороны. Если Вы не в курсе, многоуважаемая Евгения Михайловна, мы здесь что-то типа коллекторов, которые вежливо и, кстати, довольно мило просим отдать то, что должно быть отдано. Не мы это придумали, не нам это менять. Поэтому я профильтрую Ваши креативные изрыгания, хотя в реальной жизни превратил бы милую мордашку молодой девушки в подобие тухлой сливы, на которой…
– Что ты сказал, мразь?
– Поэтому, радость моя, попрошу жаргонно, на Вашем уровне: варежку прикрыла и связала меня со своей матерью, пока я твою пизду-картошку в пюре не превратил, корнеплод ебаный, – голос в трубке зазвучал настойчивее.
– Да как ты смеешь такое говорить, маньяк!? Если я взяла телефон, значит, я буду продолжать разговор. Кажется, уже предупредила, что прямо сейчас на тебя, сука, будет заведено уголовное дело, поэтому мни свой musculus sphincter ani externus, ведь в тюряге в твоей жопе будет больше пенисов, чем говна!
– Женя, это что такое, а ну дай сюда! – закричала Надежда Константиновна, вырывая телефон и давая дочери подзатыльник.
Девушка попыталась сопротивляться, но борьба за телефон ничем дельным не увенчалась: он упал на пол, прокатился по ковру и улетел под ноги к Илье.
Пока мать и дочь, вновь зациклившись друг на друге, принялись доказывать свою правоту, мальчик, подняв упавшее счастье, поднес телефон к уху и прислушался:
– Идиотизм… Какой же идиотизм. Как знал, что с этими немощными еще годы будем базар развозить.
– Только попробуйте сделать больно маме или сестре, я тогда… – со злостью начал вопить Илья, чем привлек внимание всех лиц, находящихся в квартире. Естественно, телефон у него сразу же забрали. Сделала это Надежда Константиновна, одновременно с этим сбросив трубку.
– Что это за ужас, Женя? Ты понимаешь, что с нами теперь из-за твоего разговора будет? – округлив глаза из-за злости, восклицала она.
– А как иначе с ними разговаривать, мам? Ты же понимаешь, это настоящие мошенники, а?
– Я уверена, нам это с рук не сойдет. Ой, как не сойдет! – продолжала негодовать Надежда Константиновна.
– Давайте уже поедем! – уверенно сказала до этого стоящая в стороне Алина, подойдя к остальным. – Не будем тратить время на всякую ерунду.
– Зачем так с ними разговаривать? Жди теперь еще больше звонков! Спасибо большое, дочка!
– Выходи уже, нам нужно ехать! – сквозь зубы проговорила Женя.
Выйдя из подъезда, компания обнаружила, что погода слегка испортилась: небо заполонили тучи, а ветер стал еще сильнее и холоднее. Дойдя до лабиринта из гаражей, все, кроме Жени, остановились возле металлической коробки, которая со всех сторон была покрыта черепицей, покрашенной в зелено-голубой цвет. Это и был нужный гараж, в котором уже несколько месяцев стояла Лада Приора. Иногда Женя брала машину, допустим, когда надо было куда-нибудь далеко или долго ехать. Да и элементарная замена масла, заправка, кое-какая чистка необходима, поэтому совсем без внимания оставлять машину нельзя – прямо как с девушками.
В отличие от остальных Женя, открыв массивными ключами сначала один, а затем и второй замок, отворила одну из дверей. Вторую раскрыла Надежда Константиновна. Дневной свет попал внутрь железной коробки, обнажив содержимое. Те вещи, которые умерший использовал при жизни ежедневно либо хотя бы еженедельно, будто бы оставляют на себе след этого человека. Взаимодействуя с окружающим, мы фиксируем свое нахождение в мире, которое остается и после смерти. Даже сейчас, когда Михаил Федерович уже как год скончался, его дух словно остался на инструментах, многочисленных лампочках, удочках, военных вещах, на куче древних побрякушек, неясных записок, черно-белых фотографиях, нескольких иконах, скромно поставленных в углу, советских книгах с пожелтевшими страницами – в общем, на всем, чего он касался при жизни. Создавалось ощущение, что отец, совершенно живой вот-вот выйдет из темного угла, прищуриваясь на один глаз и улыбаясь кончиками обветренных губ, а потом объявит, что все решил, соответственно, никому никуда не надо ехать. Было бы неплохо.
Но реальность полна разочарований, поэтому легкое ощущение присутствия отца быстро развеялось едким замечанием Алины:
– Ничего себе бибика! На такой и с басами по центральной улице, и с баклажанами в багажнике, как в песне известного хип-хоп артиста.
Женя слегка улыбнулась, поглядев на Алину. Кто бы что ни говорил, а хлесткое замечание выдать она умеет лучше всех!
Да, приехать на заниженной серой Ладе с тонировкой и звучащим на весь квартал «Я КОСМОПОЛИТ» прямо к зданию Следственного Управления, а затем выйти из машины – обязательно в темных очках – и, пафосно пройдя через сломанный турникет, всучить с видом осведомленного о своих конституционных правах гражданина заявление о преступлении – это эффектно. Все происходящее, конечно же, надо снимать на камеру и ругаться со всеми, кто не хочет попадать в кадр. Как говорится, an independent self-sufficient person.
Но подобного рода внимания искать не нужно в ситуациях, когда помощь реально нужна. Право на цирковое представление мы все имеем, но не будем забывать, что во власти должностных лиц определенных органов находится, так сказать, эффективность решения важных для нас проблем. И они, действуя в рамках правового поля, могут не спешить помогать тем, кто пришел к ним не по-человечески, а ворвался как поехавший фанатик популярных юристов-ютуберов, цель которых – создать шоу и привлечь к своей персоне максимальный эпатаж.
Сев в машину, Женя вздохнула пару раз и повернула ключ зажигания. Теперь она и транспортное средство образовывали симбиоз. Выехав из гаража и проехав еще пару метров, девушка остановилась, вышла из машины, закрыла двери гаража и вернулась. Во время этого Илья, обнаружив, что его любимая игрушка в виде человека-паука, показывающего рокерскую козу левой рукой (Питер Хой), осталась дома. Мальчик хотел уже вернуться назад, но встретил общественное раздражение, поэтому был вынужден мириться с условиями суровой действительности.
Несмотря на то, что Женя крайне редко водила машину, она без проблем с этим справлялась. Может быть, хорошая мышечная память или развитая водительская смекалка. Но не будем углубляться в причины, потому что главным был факт того, что девушка уверенно и легко вела машину по городским улицам, успешно маневрируя между динамичными автомобильными рядами, вялыми пешеходами и неосмотрительными велосипедистами.
