Андрей Петрович Черных
SOSнание-1
– Кого? – мужик недовольно уставился на Данила, а тот уже подлетал к новым прохожим, выпрашивая точку доступа. Очевидно, он получал либо вежливые отказы, либо игнорирование. Недолго думая, мужик, прибавив шагу, скрылся от Данила. Тот лишь спустя пару минут заметил пропажу своего спасителя, когда собирался попросить его о еще паре минут ожидания. Поняв, что никто не даст ему проверить наличие аккаунта Ани в соцсети, он, озлобившись на весь мир, помчался домой. Пока он бежал, голос снова начал говорить.
– И к чему это было, на что, спрашивается, надеялся? Ладно, на чем я остановилась? Про интернет сказала… а, точно! В-третьих, не находишь странным, что она родом из местного – оттуда, где проживает твоя первая любовь! Подумать только, насколько сильно Женя сильно повлияла на тебя! Даже бред, возникающий хаотически в твоем воспаленном мозгу, так или иначе связан с этой девушкой. Советую написать ей, вполне возможно, что это еще сможет все исправить…
– Закрой свой рот! – вскричал Данил, чувствуя боль в боку от быстрого бега.
– Как же я могу закрыть то, чего у меня нет? Смешной какой! Так, ладно, что дальше. Если попробуешь возразить насчет сигарет, это тоже легко объяснить: обман вкусовых ощущений. Раз у тебя слуховые, зрительные и телесные (ты же помнишь ее поцелуй, хотя ее не существует, мило, ха-ха) ощущения уже не фурычат, закономерно было подобного ждать и от вкусовых. Комплексный сбой, короче говоря, ха!
– Замолчи! – еще громче закричал Данил, ощущая, что боль становится нестерпимой.
– Какой невежливый мальчик, фу! Но я продолжаю. В-четвертых, помнишь рассказ Ани про космонавтов? Удивительно, что ты сам испытывал на протяжении многих лет (да и испытываешь сейчас, что уж скрывать) такое же чувство! Этот планетарий, эта крыша – важные для тебя места, которые, как и любовь к Жене, отпечатались в твоем мозгу. Честно говоря, я сама поражена такой искусной работой человеческого бессознательного, ведь надо же так все завертеть, создав тебе максимально приятную картинку, состоящую из твоих же желаний. Как писал классик: «Я сам обманываться рад!», чудесно, просто чудесно!
– Да заткнись же, с-сука! – Данил больше не мог бежать. Он остановился, практически падая с ног. В ушах отбивался пульс, частота которого дошла практически до двух сотен.
– Позволь мне завершить и я, быть может, смогу замолчать! В-пятых, Аня – идеальная для тебя девушка, так ведь! Признай же, что в жизни такой просто не может существовать, а если и существуют подобные, они никогда не обратят внимание на такого, как ты! В день встречи с ней ты проснулся в кустах оттого, что тебя бьет какой-то дед. До этого ты бухал четыре дня – следы этого, кстати, до сих пор не прошли с твоего лица. Как ты думаешь, эта умная, красивая, обаятельная мадам будет пусть даже не знакомиться, а просто стрелять сигареты тебе, еле живому алкашу?
– З-завали-и, а-а! – парень чувствовал, что уже не может держаться на ногах, потому что они сильно тряслись.
– В-шестых, не находишь забавным, что я до этого несколько раз просила тебя вернуться к нормальной жизни, но ты упорно игнорировал мою заботу. Увидев Аню и решив, что она будет с тобой, ты вмиг стал адекватным, целеустремленным человеком! Влияние твоей идеальной ненастоящей девушки идентично тому, чего прошу я – идеальный ненастоящий собеседник!
– А-а-а! – у Данила больше не было сил даже произнести слова. Голова шла кругом, ноги перестали держать, отчего он плюхнулся на живот, больно ударившись лбом об асфальт. В ушах звенело, а в глазах плясали фиолетовые круги. Внезапно парня начало тошнить, и он начал блевать под себя, пачкая лицо, одежду. Хотелось просто уснуть и больше никогда не просыпаться.
«Нет! – сказал он сам себе. – Я должен сейчас встать и дойти до дома, иначе все это не имеет смысла. Я должен доказать себе реальность своей любви, я должен!».
Такие слова придали Данилу силы и, поднявшись на вытянутых руках, он встал на колени, сняв грязную футболку и вытерев ее чистой стороной лицо. Затем, просто бросив ее, поднялся на ноги и, аккуратно ступая вперед, слегка шатаясь, продолжил свой путь.
– Какой сильный мужчина, будь у меня тело, я бы непременно дала бы тебе во всех позах и вариантах! – хихикнул голос.
Данил решил не отвечать на эти провокации, потому что в этом нет смысла. Диалог ведется насчет проблем в его голове, а в этом невидимая собеседница разбирается куда лучше. Нужно было просто дойти домой, а там станет все понятно. Просто дойти. Во все трудные времена и при любых критических обстоятельствах человека всегда тянет домой, потому что там он ощущает наибольшую безопасность.
Город вокруг по-прежнему шумел, многочисленные люди недовольно озирались на Данила, голос в голове продолжал что-то болтать – давление было как внешним, так и внутренним, но даже в этой ситуации можно существовать. Нужно было закончить путь, прийти к убежищу и доказать самому себе (ведь этот голос часть его самого – мерзкая, раздражающая, но частичка самого Данила), что его новая любовь – это не игра в одни ворота с несуществующей командой, а реальный, существующий независимо от расстройств личности человек! Самый важный и нужный, самый надежный и самый любимый человек. А если все-таки – хочется этого вовсе не допускать, но все может быть – она является симптомом прогрессирующей психологической болезни… а что тогда? Разве при таких обстоятельствах у Данила есть еще хоть одна причина жить!?
Фары от сотен машин и огни вечернего города резали глаза, помимо этого в голове появилась какая-то тяжесть. Мысли еле ворочались и вовсе обрывались на каком-то слове в середине. Решив сохранить силы до возвращения домой, парень просто старался ни о чем не думать. Сильно размахивая руками, он вспомнил о том, что в одной руке либо на спине у него сейчас должен был быть портфель, который выдают каждому курьеру. Судя по всему, портфель остался где-то неподалеку от дома последнего заказчика.
«Еще этого не хватало, конечно!» – подумал парень.
– Ох, ну сегодня у тебя и денек, котик! Одни напасти, которые, как ты сам скажешь, тестируют тебя на прочность. Ну же, будь мужиком и выдержи все это, не сгибая спины и не принижая головы! – активизировался голос.
От злости Данил стал еще быстрее идти, а заодно обнаружил, что до дома осталось не так далеко – минут пятнадцать. Парень шумно выдохнул и, ни о чем более не думая, практически мчался по тротуару, несколько раз чуть ли не сбивая прохожих. Некоторые из них оборачивались и что-то возмущенно говорили в след, но сейчас ему было на это наплевать. Нужно было понять: реальна ли Аня и реально ли все бывшее между ними?
Но нельзя было допускать и того, что, если он найдет резинку, это по-прежнему будет игрой сознания. Может быть, кому-то выгодно держать Данила в мире собственных иллюзий, и если сейчас он радостно возьмет резинку от волос в руки, то где гарантии того, что это не обыкновенный обман ощущений и тактильная галлюцинация? В этом случае рассудок парня окончательно перестанет ориентироваться в мире.
Зайдя в свой двор, парень ощутил, как от волнения сердце забилось пуще прежнего. А подобная реакция естественна, потому что скоро Данил все узнает. Мгновенно взобравшись по лестнице, трясущимися руками открыв входную дверь и попав внутрь, Данил, не разуваясь и не раздеваясь, пошел сразу к шкафу с вещами.
«Вполне вероятно, что я вытащил резинку машинально и положил сюда, в карманы от других вещей», – предположил Данил; взяв разом все содержимое шкафа и резко кинув его на пол, парень принялся к поиску: он брал каждую вещь отдельно, переворачивал и сильно тряс, а затем долго и досконально изучал каждый карман. На все у него ушло около двадцати минут. Ничего не найдя, Данил подошел к письменному столу, внимательно его оглядел, залез под стол, затем стал брать все вещи со стола, вертеть их в руках, трясти, так же потом скидывая на пол. Потом переключился на полку – та же последовательность действий. В течение двух часов парень побывал во всех комнатах, включая ванную и кухню (куда резинка для волос даже в теории никак попасть не могла). Закончив с поиском и взяв с пола расческу, медленно поднеся ее к голове и став напротив зеркала, Данил попытался привести прическу в порядок, но непослушные уже сильно отросшие волосы не слушались. Парень вздохнул. И выдохнул. Вздохнул. И выдохнул. Вздохнул. И со всей силы бросил расческу в зеркало, отчего то разбилось на несколько крупных осколков, которые, упав на пол, разбились еще на более мелкие.
– Тебе это хулиганство как-то поможет? – затрепетал женский голос.
Данил не ответил, а подойдя к тумбочке, где раньше стояло зеркало, ухватился за нее руками и потянул на себя, затем резко отпустив. Тумбочка, рухнув с грохотом на пол, не развалилась, но некоторые ее декоративные части отлетели в противоположный угол комнаты. Далее полетел стол, который Данил поднял над головой и бросил в холодильник. Стол разлетелся на две части, а на холодильнике осталась глубокая вмятина. Затем парень уничтожил стулья, микроволновку, выбил все двери, сломал, утюг, часы, сорвал антресоли, разломал прочие предметы интерьера и, упершись спиной о стену, сел на пол обхватив руками лицо. Несколько соседей уже сильно стучали по батареям, требуя прекращения шума.
– И зачем ты все тут уничтожил, для чего? – злобно спросил голос.
Данил лишь потирал уставшими руками не чувствующее прикосновений лицо. Он ничего не говорил и ни о чем не думал с того момента, как, не найдя заветной вещи во всей квартире, вынужден был согласиться с аргументами несуществующей собеседницы и признать прогресс в своем помешательстве. Получается, что все то счастье, которое он совсем недавно испытывал и ради которого поклялся жить, просто сценка, поставленная одним отделом мозга для другого отдела мозга.
– Приди в себя и успокойся! Что, в конце концов, плохого произошло? – голос не унимался. – У тебя есть деньги, работа. У тебя есть перспективы! Бог с этой Аней, ты – прекрасный человек, у которого великое будущее. Просто нужно найти дорогу к этому будущему.
Данил внезапно встал и начал шагать взад-вперед по комнате, как будто что-то замышляя.
– Убери все тут, ведь это – твой дом! Что дома, то и на душе! – ласково посоветовал голос.
Данил остановился и сделал полуоборот в сторону коридора. Постояв пару секунд, он решительно подошел к входной двери (она, оказывается, была не закрыта) и, не беря с собой ни денег, ни ключей, вышел из квартиры.
– А закрыть квартиру, эй?
#28
Парень на автопилоте спустился по лестнице, вышел из подъезда и стремительным шагом начал идти по улице, смотря только под ноги. Трудно было сказать, что именно выражало его лицо: какая-то отчужденность в совокупности со злостью, нервозностью, тотальной апатией и – как бы это ни противоречило предыдущему – решительностью. Грубо говоря, очень странные, но одновременно с этим очень сильные эмоции заполонили сознание Данила. В этом состоянии он быстро дошел до ближайшего магазина крупной сети «Шестерка». По мышечной памяти парень добрался до отдела с ликероводочной продукцией и взял наугад две бутылки водки, объемом 0,7 литра. Так же быстро Данил отправился к выходу, приоткрыв крышку одной из бутылок так, чтобы из нее во время пути шла небольшая струйка. Охранник с самого начала заприметил его, поэтому ходил за ним попятам. Заметив, что парень, даже не скрывая товар, прошел мимо касс, он тут же попытался остановить его.
– Стоять, молодой человек! – закричал охранник, пытаясь схватить Данила за плечо, однако тот, предполагая такой прием, заранее увернулся, отчего охранник только пальцами дотронулся до парня. Он повернулся к охраннику, отстранился от него в левую сторону (так, чтобы второй захват тоже прошел мимо) и начал пятиться спиной в сторону автоматических дверей. В следующее мгновение Данил кидает одну из бутылок в сторону охранника, но нарочно на такое расстояние, чтобы тому немного не хватало для успешной поимки. Бросок был выполнен в ту сторону, по которой парень шел ранее сам, а значит там накапала вода из открытой бутылки. Охранник, пытаясь поймать водку, подался вперед, но его красивые черные сапоги, ступив на небольшую лужу, внезапно начали скользить по полу, отчего он чуть ли ни упал, неумело приземлившись на одно колено, но все-таки бутылку поймать не сумел – она звонко разбилась, образовав на полу пятно из спирта и многочисленных осколков. Сам Данил побежал, как только бросил бутылку. Спустя несколько секунд охранник выбежал за ним, но первоначальное преимущество во времени сыграло парню на руку – он забежал во дворы, петляя окольными путями. Найти его было невозможно. Как только Данил скрылся, он обернулся, еще раз проверив собственную неуязвимость, а затем открыл оставшуюся у него бутылку и начал пить прямо с горла, принимая в организм огненную воду частыми глубокими глотками.
– Ты что сегодня творишь, вообще не в своем уме!? Это просто не выразить словами! В курсе, что эта херня, учитывая твое нынешнее состояние, может тебя убить? – запаниковал голос.
Отстранившись от бутылки и поморщившись, Данил выразил свое отношение к этому всему в одном слове: «Похуй!».
По пути парень поглотил около двухсот миллилитров, хотя это было и очень неудобно. Вновь зайдя в подъезд и ступив на первую ступеньку лестницы, Данил мигом ощутил, что выпил весьма порядочное количество алкоголя за такое малое количество времени. Криво улыбнувшись собственным талантам, он в очередной раз приложил горлышко бутылки к губам и, зажмурившись, стал мелкими глотками пить водку. Дойдя со двери своей квартиры, раскрытой настежь, Данил сначала прошел мимо, сразу в гостиную, но затем, непонятно отчего смутившись, решил все-таки закрыть дверь. Второй раз зайдя в гостиную, парень оглядел обстановку. А она, если кратко, печальная: все разбито, разломано, перевернуто, сбито, разорвано. Переместившись на кухню, Данил поискал на полу посуду (она тоже разделила участь всех вещей) и поначалу не мог ничего найти. Когда парень, нагнувшись, пытался сфокусировать взгляд, его тело уже еле справлялось с удерживанием корпуса. Ноги подкашивались, а голова шла кругом. Порыв ногами среди осколков, Данил сумел найти единственную целую (не считая маленького скола) рюмку. Обрадовавшись удачи, парень, кряхтя, медленно поднял ее и вернулся в гостиную, где на полу ждала своего часа бутылка. Пить из рюмки было приличнее и удобнее.
– Остановись на этом, продолжишь завтра! – пытался воздействовать голос. – Иначе до завтра не доживешь.
Данил грубо отмахнулся и вновь налил пятьдесят грамм, которые сразу же выпил, затем шумно выдохнув. Закуска в холодильнике была, но парень принципиально не стал ее брать. Точно так же у него были деньги на покупку водки, но он принципиально ее украл. «Для чего?» – вряд ли кто-то ответит на этот вопрос. Иногда какие-то действия в нашей жизни мы совершаем без видимых на то причин, как будто нам кто-то приказал это сделать. Данная ситуация складывалась похожим образом. Данил снова налил в рюмку и снова выпил, в этот раз уже практически не выдохнув, а как будто специально задерживая во рту вкус спирта, обжигающий небо и язык.
– Для чего ты это делаешь, в чем смысл, кому от этого лучше? – сыпались вопросы от голоса.
Удивительно, может быть, это все-таки совесть, которая с помощью нехитрых махинаций сумела выйти из-под контроля собственных мыслей и обрела подобие независимости? Для обычных галлюцинаций слишком сильно этот голос заботится о нем.
Данил снова налил в рюмку и выпил, предварительно прополоскав водкой во рту. Звучание голоса сразу же сбилось, на глазах появились крупные слезы, медленно стекающие по щекам, а дыхание стало, как у драконов, испепеляющим все живое. Парень закрыл глаза и стал глубоко дышать, затем, посмотрев на бутылку, обнаружил, что практически половина уже выпита. Удивительная скорость. Голос перестал звучать, а это значит, что Данил остался один, совершенно один. Теперь его никто не осудит и никто не обманет. Посмотрев в неопределенную точку впереди, он почувствовал, что нужно что-то сказать, но что? В голове кружились несвязанные обрывки, его наполняли эмоции, хотелось порвать на себе кожу и выпустить душу наружу – так, чтобы все увидели его страдание, его тоску. Сердце Данила стало биться еще чаще, а горло сдавил сильный кашель – так, будто его кто-то душил. Но никого, конечно же, рядом не было. Была просто боль, заполняющая парня изнутри. И больнее всего было от веры – он, дурак, поверил в возможность счастья для себя. Да с какой стати он вообще может быть счастливым, по какому праву он заслуживает эту роскошь, эту драгоценность. Нет, нет, нет, нет, нет! Он никогда не был достоин хорошего самочувствия, он никогда не был достоин хорошего отношения к себе, ведь он – мусорный пакет, в котором, сгнивая и разлагаясь, воняет груз мелочной жизни, исполненной несущественных переживаний, жалких пороков и неутешительного фатума! Да, фатума! Все предопределено, все решено! Он попался в мышеловку, которую поставили специально для него. Увидел кусочек сыра и посмел, посмел – только подумать, только допустить такое можно! – взаправду посмел надеяться на обладание этим кусочком! В нем воцарилась неясная надежда на ясное солнце! Какой же он олух, раз так легко повелся на это.
Данил думал об этом гневно, судорожно ломая пальцы и прижимаясь к полу. Более пить не хотелось, но он насильно вливал в себя рюмку за рюмкой, потому что надо было вызвать ощущение экстаза, даже если придется окончательно погрузиться в помешательство. Он хочет минутного удовольствия, чтобы забыть обо всем, он хочет головокружительно улететь в тот мир, где не чувствует себя гребанным космонавтом среди других людей. На сравнении с космонавтом парень слабо улыбнулся, растянув губы в каком-то безумно-упругом положении. И внезапно он что-то ощутил, что-то давно забытое, но невероятно сильное. Какие-то толчки, возникающие в голове, но плавно переходящие в мир. Это был потусторонний сигнал или что-то вроде того?.. Данил попытался налить опять, но его пальцы не удержали рюмку, отчего ее содержимое вылилось на пол. Толчки стали сильнее и… как будто можно было угадать алгоритм? Да, точно, они шли в строгой последовательности. А еще толчки были разными по силе, за счет чего и можно было обнаружить определенную закономерность. Всего было будто три удара: первый – самый сильный (он словно оглушал), затем аккурат следовал второй (заметно слабее), затем третий (такой же по силе, как и второй). И так повторялось четыре раза, оканчиваясь на сильном ударе, а после был точно такой же алгоритм, но у него на конце после сильного удара следовал еще один слабый. Данил лежал на полу, смотря в потолок и слушал эти толчки. С каждым разом они били все сильнее и сильнее. Спустя короткое время парень сообразил, что в подобный ритм можно вставлять слова. И получалось вполне любопытно. Как-то в детстве Данил ощущал подобное, но не придавал тому значение. «А что, если?..» – пронеслось в его голове, и он, качаясь на непослушных ногах, побрел в комнату, где в груде разбросанных вещей смог найти листок и ручку. Во время подобного состояния он пробовал записывать мысли на бумаге. Иногда получалась проза, но чаще – стихи. А что, если попробовать сейчас?
Удивительным образом в рассудке парня совместились сильнейшие эмоции разочарования и бьющее сигнал SOS вдохновение. Может быть, это женский голос потерял возможность выражать себя через слова перешел на более примитивный способ общения, а может быть… сам Бог? Неважно. Суть в том, что этот сигнал заглушал все иное, совершающееся в сознании. Сознание буквально превратилось в SOSнание. Интересное слово, интересное. Решив, что подобных попыток будет еще несколько, парень добавил этому слову порядковый номер «1» и написал в верхнем левом углу «SOSнание-1», а затем, вслушиваясь в ритм, начал выводить текст:
«Ты мне привиделась, кстати, давно,
Но я не рад был тому – да, нисколько.
Вот понимаю, что ты эталон,
Высших похвал от меня ты достойна –
Я же придумал те строчки бухим.
Голого в ванной, как шлюпку, качало,
Видел тебя и с тобой говорил –
Шизофрения. Диагноз. Начало.
Точно не вспомню, когда ты пришла,
Но я давно замечал тебя возле.
В миг, когда в сердце диктует тоска,
Ты говорила, что будет все после.
Знал, что твой голос – иллюзия, бред,
Созданный мною во время попойки,
После явился и твой силуэт –
Вместе ходили по старой помойке.
Я написал про тебя раз стихи,
Ты попросила оставить на вечер.
Но ты исчезла внезапно, весь мир
Стал мне противен. Ищу с тобой встречу.
Как же сказать: я тебя полюбил?
Видимо, да. Тебя нет, но ты лучше
Чем этот мерзкий, уродливый мир,
Что ежедневно терзанием душит.
Ты ведь прекрасна, почти что цветы –
Тебя ощущаю, с тобой говорю я.
Да, тебя нету, но важно, что ты
Есть у меня – оттого не горюю.
Ты поэтична как ночью дворы,
Свет твоих глаз – вот любовь и надежда.
Мы с тобой словно иные миры.
Где-то брожу я по ночи кромешной,
Ты появляешься резко и вновь
Мне заявляешь, что мир меня любит.
Мне же не мира – твоя мне любовь
Только нужна. Иной больше не будет.
Снова смотрю на тебя в полутьме –
Верю в реальность почти что серьезно.
Взгляд увожу, а тебя уже нет.
Ты исчезаешь, я смотрю на свет звездный.
Кто я и что я – большущий вопрос.
Кто ты и что ты – я близок к разгадке.
Кто мы и что мы – мой пьяный психоз.
Кто мир и что мир – лишь запись в тетрадке».
Написав это неразборчивым и отрывистым почерком, Данил попытался встать, но слишком мало было сил и слишком сильное было опьянение – он с грохотом упал. Попытавшись подняться еще раз, он понял, что в нынешнем состоянии это невозможно.
– Как я хочу… увидеть тебя… просто увидеть… явись мне, покажись, потому что… какая разница, я же знаю правду, да?.. ты – это я под другим углом… ты помещаешься в моей черепной коробке… так покажись сейчас… я хочу, хочу ощутить любовь еще раз… умоляю… ты мне нужна, потому что только ты… – на этом моменте парень громко взревел, а из его рта вылетели слюни вперемешку с соплями, слезами и прочими слизистыми выделениями, – не пыталась отпихивать меня… не пыталась унизить меня… ты… ты смотрела на меня так, будто… будто было… на что смотреть… ты смотрела так… словно я еще что-то значу… так… будто мне еще под силу быть нормальным человеком… пожалуйста… прошу… покажись сейчас… Аня!
Его речь прервал приступ тошноты с дальнейшей рвотой.
«Но разве только Аня так смотрела и так любила меня? – начала говорить совесть; истинная совесть, а не фантомные голоса. – Что же насчет Жени? Неужели она не пыталась всеми силами помочь, неужели она не любила меня по-настоящему? Я же сам видел, как она страдала, когда я был вне себя! Я обещал ей, что всегда и при любых обстоятельствах буду рядом, буду помогать и, насколько позволят возможности, сделаю все от меня зависящее, лишь бы ей было хорошо! Женя – вот еще одно сердце; трепетное, заботливое и до жути одинокое!».
Данил вытер лицо рукой и его взгляд заметил название недавно написанного стихотворения «SOSнание-1». Он повторил его вслух. И еще раз. Еще раз. В нем образовались удивительные ощущения – он почувствовал от чего-то свободу, только отчего? Как будто дышать стало легче, мысли приняли ровную и стройную форму. Он ощутил себя оторванным от стада животным, которое теперь могло делать что-угодно. Вместе с тем, вспомнив укоры совести, он понял, что несправедливо забывал Женю. Она была достойна очень многого. «Боже, как мне хочется просто сейчас написать ей, чтобы извиниться, чтобы показать ей, что я теперь другой! Я должен это сделать, потому что… потому что чувствую, что многое смогу исправить. Почему-то я должен спасти ее, она, как и я, находится в оковах чего-то страшного!» – подумал Данил, в очередной раз четко проговорив: «SOSнание-1». Опьянение было сильным, у парня гудела голова и немели конечности, но в нем была жизнь, в нем было что-то чудесное, ради чего можно и…
Внезапно жизнь закончилась. Тело Данила с открытыми воодушевленными глазами, перестав двигаться, уставилось на потолок. За окном начинался кроваво-красный закат. Ровно такой же был и в день знакомства с Женей. Во внешнем мире продолжалась жизнь. По скоростной трассе мчалась машина с громко звучащей пару часов назад слитой песней ЛЕКАРя, один из куплетов которой состоял из следующих слов:
«Бесконтрольная душонка
Норовит против всего
Выйти зá мира защелки,
Выйдет, но там ничего!
Бесконтрольная душонка,
Забывает, что господ
Впечатляют те, кто робко,
Точно исполняют долг!
Бесконтрольная душонка
Все же вырвалась – суметь
Ей помыслить free mind сколько?
Но ее встречает смерть.
На сознании один ли
Дух, а может там есть Бог.
Нас об этом не спросили,
Нечего и тратить слов!».
