Андрей Коробов
Седьмая Луна 9: Вознесение
Глава 3
День восьмой, до полуночи
Узелац и Верде показали, куда идти. Капитан Вальдес привёл своих бойцов на второй этаж студенческого общежития. В восточное крыло. Туда троица и пришла.
Каким-то чудом здесь действительно было чисто: ни крови, ни трупов.
Тишь да гладь. По всей видимости, учащиеся, что тут жили, в час кровавой бойни в постелях своих не лежали. И тем лучше для персекуторов.
Можно было выдохнуть в спокойной обстановке.
– Где же вы пропадали все это время? – озадачилась Дора.
Теаполитанка лежала на кровати, битый час дожидаясь, когда придет Узелац, и начнется многострадальный сеанс.
– Альдред, где ты все это взял? – не понимала Ингрид.
Блондинка была рада, что телохранитель вернулся целым и невредимым. Но обновки, что на нем красовались, наталкивали её на мысль, будто он умудрился нажить немало приключений на свою голову, пока отсутствовал. Клеймор исчез с концами.
– Остальные куда подевались? – нахмурился вестанец.
Не досчитался двоих. Приам не проронил ни слова об этом. Рамон же не стал давить, понимая, что выпытывать у юстициара новости бесполезно.
Сам великан расположился в коридоре, отдыхая после поединка с Торквемадой.
Во всяком случае, на их вопросы можно было легко ответить, думал Флэй.
Ни Драго, ни Джада не были в кондиции, чтобы долго о чем-то болтать. Альдреду так и так пришлось бы взять на себя обязанность рапортовать. И он взял. Поведал командиру всё от и до.
Чем больше узнавал усач, тем больше бледнел. И это при всей смуглости его кожи. Благо, не перебивал. Взгляд Рамона при этом был нацелен куда угодно, только не на Флэя.
Порождения тьмы в водосточной системе. Гибель бойцов Ревердена. Утрата Лиходея. Вероломство ван Диммена, Босворта и иже с ними. Явление Торквемады. Смерть Максанса де Вильнёва.
– Мы не успели отойти от одной передряги, как вляпались в новую. Затем в третью, – добавлял строго от себя капрал. – Денек так денек, не продохнуть. Жертв могло быть гораздо больше. Это мы еще легко отделались…
– По крайней мере, сейчас Кампус чистый, – напоминал Драго.
– Сомневаюсь, что после всего случившегося в этом можно быть уверенным на все сто процентов, – буркнула Джада.
Ингрид прикрыла рот – не то в ужасе, не то в благоговении. Она явственно представила себе всё то, что описал её ангел-хранитель. Море крови. Жестокие смерти. Кошмарные образы будоражили её разум.
Ей стало страшно. Просто потому, что поймала себя на крамольной мысли: вот бы она оказалась там и увидела побоище собственными глазами, поучаствовала бы. Может, всё обернулось бы иначе, будь Бенеке там.
– Ужас… Ужас… – повторяла она без конца одними губами.
– Охренеть, – протянула еле слышно Дора. – Богдан. Как же так?..
Лиходей был ей другом. Родственной душой в каком-то смысле. Без него служба в отделе персекуторов станет куда мрачнее, чем до того.
– Реверден с бойцами был так близко к нам, – проронил вестанец. Эта потеря прошлась по его сердцу ножом особенно сильно. – Они почти добрались. Свет и Тьма…
– Максанс ушёл слишком рано, – резюмировала Джада, пряча тоску за напускной сдержанностью. – Он должен был потоптаться на костях этих крыс. Плюнуть в рожу Босворту за все его издевательства.
– Наверняка он уже потешается над ними, – заговорил герват, переминаясь с ноги на ногу. – На той стороне…
Даже она себе не смогла позволить насладиться расправой над Редвином. И не понимала, о чем толкует вообще.
Командир выставил руки в боки, нервно потоптался на скрипучих половицах.
– Их больше нет, – напоминал Драго. – Мы же по-прежнему здесь. Нужно сделать все возможное, чтобы круг замкнулся на Максансе. Довольно смертей.
– Ты прав. Безусловно прав, – пробормотал Вальдес.
Усач вздохнул и помотал головой, пытаясь прийти в себя. Услышанное наложило на него своеобразный отпечаток.
Рамон являлся командиром «Феникса». Ему не пристало показывать излишнюю чувствительность, и потому он боролся со своими внутренними позывами. Давал печали сожрать себя изнутри, не позволяя вырваться наружу.
– Сегодня и правда паршивый день, да… – Вестанец махнул рукой, стараясь не смотреть ни на кого из персекуторов. – Ладно. Вы справились, и я ценю ваш вклад в дело Инквизиции. Благодарю. Всех вас. Отдыхайте.
Альдред поставил протазан у выхода из комнаты и скрестил руки на груди. Джада присела на кровать рядом с Ингрид и растеклась по стенке, плюя в потолок.
– Мягонько… – пробормотала брюнетка.
Собираясь уже уходить, Вальдес опять заговорил:
– Драго, будь так любезен, займись Дорой. А я пока пойду… лошадей проведаю. Заодно и подумаю, как нам поступить лучше теперь.
– Будет сделано, – ответил Узелац, кивая капитану. Он прошёл к столу, вытряхивая необходимые инструменты на стол. Начал готовить смесь для нанесения татуировки.
– Хорошая работа, «Феникс», – подытожил усач, скрываясь из виду.
Он сказал это не столько потому, что правда так считал: ему хотелось подбодрить бойцов, однако в первую очередь – себя самого.
– Мы слышали грохот… и взрывы, – призналась Ингрид, обрывая минуту молчания. – Очень перепугались. Не знали, что и происходит. Я думала, может, стоит сходить посмотреть. Но капитан приказал затаиться. Строго-настрого…
– И правильно сделал, – заявил Альдред, разваливаясь на стуле. Раздвинул ноги, чтоб чувствовать себя свободнее. – Там и так толчея была. Друг об друга запинались. Появись вы не в то время, вы бы подставились почем зря. Либо завязалась бы резня с дезертирами, либо вас эти твари сожрали на подходе. Хорошо, что они к нам завалились, а не к вам. У вас не было бы и шансов…
Блондинка осеклась, не подумав о представленных перспективах развития событий. По итогу ситуация сложилась, может, и не лучшим образом, но гораздо мягче, чем обрисовал капрал.
Шифтер хмыкнула:
– Скажешь тоже. Пара мощных заклинаний бы стёрла всю эту погань в порошок. И тех, и других.
– Альдред прав. Ты не видела того, что видели мы. И поверь, всё к лучшему, – встала на защиту капрала сержант.
– Как скажешь, мам, – хмыкнула Дора, решив не спорить.
Брюнетка улыбнулась ей устало.
– Здесь как-то резко стало много женщин относительно мужчин, – шутил Узелац, корпя над смесью. – Угомонитесь, красавицы. Споры сейчас ни к чему.
– Ты как всегда, – вздыхала теаполитанка. – Зануда.
– Я человек рассудительный. Только и всего, Дора, только и всего…
– Что это ты делаешь? – осведомился ренегат. Весь процесс происходил прямо у него на глазах, однако едва ли он понимал, что видит.
– Примешиваю фантомную пыль к дистиллированной воде до плотности, близкой к пасте. Так мы получим чернила. Вернее, то, что работает, как чернила, – с охотой объяснял герват. – На самом деле, заготовки – самая простая часть. А вот нанесение непосредственно татуировки требует кропотливости и точности ювелира.
– Не сомневаюсь, – хмыкнул капрал.
– Ещё нужно будет вырезать трафарет на бумаге. Один в один чтоб был, как руна, – продолжал сокольник, не отрываясь от замеса. – Ума много не надо.
– Я так понимаю, эта смесь очень токсична? – предположил ренегат.
– Конечно. Любая чужеродная субстанция, загоняемая под кожу, влечет за собой определенные риски. По крайней мере, Доре со своей шкуркой повезло. Она может это вынести. У некоторого числа людей не все так расчудесно. Кто проказой заболеет. Саркома развивается. Аллергии различные. Грибковые инфекции. Много всего.
– Из-за чернил? – нахмурился Альдред.
– Вовсе не обязательно. Иглы, инструменты – стерильность превыше всего. Потому-то и нужно было отыскать чистое местечко. Наподобие этого, – пояснил Драго.
– Слышал, пираты любят татуировки. Ты там научился их бить? – пытал его Флэй.
– Угадал, в логике тебе не откажешь. На корабле у нас – да, просто обожали всякое набивать. Придавали рисункам особые значения. Символизм! Хохма, казалось бы, но это был код. Язык целый: тело говорило о твоих заслугах за тебя же.
– Любопытно. А себе наколол что-нибудь?
– Не-а. Я не любитель, поэтому наотрез отказывался кожу пачкать. А другим – бил. У нас таких, как я, было человек трое. Художников. Я единственный не в портаках. Кололи, конечно, как попало.
– Кто-то помер?
– Ага. Не без этого. Один парень заработал токсический шок. Его не вылечишь в море. Лихорадило дико. Сгорел очень быстро, и пришлось выкинуть за борт. Умер красивым, но безобразно, – поведал Драго.
Только-только закончил с замесом.
– Что ты там свои байки рассказываешь? – возмутилась Дора, дуя губы. – Мне теперь лежать и волноваться об этом из-за тебя…
– Ничего с тобой не будет. Во-первых, не я бедолаге татуировку набивал. А во-вторых, это же фантомная пыль. И за стерильность я ручаюсь, – уверял Узелац.
– Я на тебя рассчитываю, – погрозила ему Казадеи.
– Вместо того, чтоб бузить и валяться, как собака на сене, лучше б разделась уже наконец. Быстрее начнем – быстрее закончим, – отозвался герват отрешенно.
– Ладно-ладно, – пробормотала недовольно Дора. Приподнялась и начала снимать с себя всё лишнее.
Ингрид чуть приоткрыла рот и боязливо глянула на ангела-хранителя. Ждала, как он себя поведет. К её счастью, свой моральный облик тот не растерял окончательно.
А вот Джада и ухом не повела. Лишь смотрела в потолок, погруженная целиком в свои мысли, ей одной известные.
Флэй вскинул бровь и подорвался с места, неловко лепеча:
– Кажется, мне лучше пойти…
– Останься, – протянула шифтер, смеясь. Она стянула сатиновый халат и пыталась выбраться из кольчужной рубахи. – Я отвернусь. Представления не будет, не переживай.
– Раз так… – пробубнил Альдред и сел обратно, скрестив руки на груди.
– Тут все свои, – заявил Драго, занявшись трафаретом. Бросил на него коротко взгляд с укоризной и задался вопросом: – Что ж ты как не родной-то?
– За последние пару дней так и не успел понять, какие у вас тут правила приличия, – пожал плечами Флэй, отшучиваясь.
– Мы приличные ребята. Ханжеством не страдаем, – пояснила Джада, потягиваясь. Её клонило в сон. – Если что-то кого-то смущает, об этом скажут. Всё просто.
– Пожалуй, – не стал спорить Альдред и облокотился на стол, вскидывая ладонь.
Ему, впрочем, с облюбованного места и так было не видать прелестей Доры. Теаполитанка отвернулась к стене и стянула с себя сапфировую бархатную сорочку.
Спина её стала совершенно голой. Руны погасли, теперь больше напоминая узорчатые шрамы. Зрелище предоставляло Флэю поле для фантазий. Он поджал губы, гадая над довершением образа у себя в голове. Ниже пояса стало тяжело.
«Ведь сейчас самое время думать о женщинах… Так, спокойно!»
Ингрид заметила это и скуксилась, потирая предплечье и пряча глаза. Джада посмотрела на неё и осклабилась. Напряжение тут же спало. Лицо Альдреда сморщилось в гримасе. Он выдохнул шумно и покачал головой. Думал:
«С этими тремя барышнями не соскучиться. Особенно с Ингрид. Ей так важно, чтоб все моё внимание было зациклено на ней. – Он хмыкнул, кривя рот в томной улыбке. – Она еще не знает, какими глазами я на неё смотрю. Всему своё время».
Другое дело, Дора. Он воспринимал её именно что как девушку.
Не больше и не меньше.
Узелац набрал в полую иглу чернила. Подготовил чистую ветошь и обеззараживающий раствор. Взял трафарет и направился к Доре, объявляя устало:
– Итак, дело за малым.
– Коли уж, – вздыхала Дора. Положила голову на подушку, слушая дождь за окном.
Герват положил на прикроватную тумбу все необходимое и окликнул Альдреда:
– Принеси-ка мне стул. На весу набивать неудобно.
– Сейчас, – отозвался капрал и сделал, как велено.
– Благодарствую, – кивнул ему Драго и положил на спину шифтера трафарет. Взял в руку полую иглу. Принялся колоть.
Дора зашипела и шумно выдохнула. Пробормотала недовольно:
– Я уже и забыла, что это такое.
Флэй припал к стене у окна, поближе к действу, и наблюдал сверху. Он осведомился обеспокоенно:
– Так сильно болит?
– Знатно печёт, – жаловалась Дора, пыхтя. – Да и мне поднадоело всё это, честно…
– О чем ты? – не понял капрал.
– Я обо всем, – пояснила шифтер угрюмо. – Отец Радован плевать хотел, чего мне стоит вся эта рунная абракадабра, постоянное собирание заклинаний. Лепил без ума. Что-то новенькое стабильно раз в месяц. Кожа еле успела заживать. Устала.
– А как же сила? – вспомнила вдруг Ингрид. – Ведь ты можешь то, что другим недоступно. Ни магам, ни простым людям.
– Конечно, со стороны рунные татуировки, все эти манипуляции с эфиром выглядят потрясающе, – вздыхая, соглашалась Дора. – Но я в гробу видала такую силу.
– Жалеешь, как все получилось по итогу? – предположила сержант лениво.
– Именно! Настоящие проблемы начались именно с моего дара, – считала Казадеи. – Никакой это не дар – проклятие самое натуральное…
Шифтер хотела еще что-то сказать, но Драго прошёлся иглой в опасной близости от её позвоночника. Она зашипела и запричитала:
– Ай! Полегче! Больно ведь!..
– Я мигом, – только и сказал Узелац, не отрываясь от работы.
Вверх из ранок местами поднималась кровь. Стрелок заботливо её подтирал.
– Между мной и Приамом, по сути, разница не большая, – рассуждала Дора. – И он, и я – собственность Церкви Равновесия. Никто меня не отпустит восвояси. Даже если буду не в состоянии служить. Тьфу-тьфу, конечно…
– Руны на твоём теле слишком ценны… – понимал Альдред, искренне сожалея.
Не хотелось бы ему оказаться на месте Казадеи.
– Совершенно верно. Для меня обратного пути нет. Просто взять и срезать их с меня нельзя. Вам в этом плане проще.
– Это при условии, что до пенсии всё-таки умудришься дожить, – поправил её Узелац. – И уйдёшь на своих двоих в закат. Богдан, Имре, Максанс. Другие наши бойцы. Они ушли в никуда. За «спасибо», по сути. А денег – воз и ныне там. Как ни странно, такой исход ждёт каждого второго инквизитора… Хочешь, не хочешь, а это данность.
– Тоже верно. И меня это тоже касается. Но даже не безвыходность самое паршивое, – жаловалась Дора.
Лишь бы отвлечься от боли, она проявила особую словоохотливость.
– Что же? – спросила Ингрид.
– Шифтеры не приспособлены колдовать без конца, – поясняла Дора. – Отец Радован сказал мне это прямым текстом. Значило бы это еще что-то для него. Мне выпала своего рода роль загнанной лошади. Сколько выдержу, сколько пробегу, столько пользы принесу, пока не рухну без сил. Как известно, если лошадь падает, её стреляют. Либо же она сама подыхает. Медленно, в муках.
Перед глазами у Альдреда проносились воспоминания. Он видел, как у нее течет кровь. Ни о чем хорошем это не говорило. Дора уже на пределе своих возможностей.
– Жуть, – пробормотала Бенеке.
– Конечно, в случае меня всё гораздо проще, – продолжила Казадеи. – Тело разрушается постепенно. Соли нектара закупоривают кровеносные сосуды. Образуются сгустки крови, давление скачет, как бешеное. Вены разрушаются сами по себе при эмиссии эфира. Я все еще обычный человек. И организм к этому просто не готов. Жизни не хватит, чтоб что-то изменилось. У магов немного другая физиология, всё же…
– Все происходит как-то слишком… быстро, – проронил Альдред задумчиво.
– Таких, как я, очень мало, – напоминала Дора. – Бьюсь об заклад, Священная Инквизиция отрабатывает на мне все возможные методы обращения с шифтерами. Что можно, что нельзя, в каком количестве. Я хочу сказать…
Она замерла.
– У меня такое чувство, будто я сгорю на этой проклятой службе. Совсем скоро…
– Но ты не можешь быть уверена, Дора, – возмутилась брюнетка.
– Я знаю, о чём говорю, – сказала Казадеи, как отрезала. – Я чувствую, что-то не так. Когда ты молод, все по плечу, и ничего нигде обычно не болит. Беспричинно. А у меня постоянно ломит суставы… как у бабки! Страшно представить, что происходит под кожей из-за выбросов эфира…
– Готов поспорить, ничего хорошего, – насупился Альдред.
– Думаю, вскрытие покажет, – усмехнулась недобро шифтер.
– Прямо-таки светишься от жизнерадостности, – журила её Джада.
– Как тут оставаться жизнерадостным? – еле слышно проронила Дора. – Наши ребята, лучшие в Крепости, погибают один за другим. И мне недолго осталось.
– Хватит, перестань, – попросила Верде.
Её слова были проигнорированы.
– Чисто теоретически, – бубнила Казадеи. – Появись у меня шанс выбраться из этого порочного круга, я бы им воспользовалась. Без колебаний.
Ингрид опешила и промямлила:
– С-собираешься предать Инквизицию?
Альдред навострил уши.
Бенеке это казалось чем-то немыслимым. Знала бы она, на каких правах находилась в Корпусе сама…
– Это можно называть, как угодно, – хмыкнула Дора. – Суть одна: уйти отсюда, пока не поздно. Под шумок. Если выпадет возможность. И просто… забыть все это, как страшный сон. Было бы прекрасно, разве нет?
Морской волк усмехнулся.
– Об этом задумывался каждый инквизитор. Хотя бы разок за службу.
– Ну, уйдешь ты из Корпуса, так или иначе, – рассуждал Флэй, задаваясь вопросами из праздного любопытства. – А дальше как быть? Что ты будешь делать?
– Вообще плевать, вот честно, – отвечала Дора отрывисто. Она вспотела от напряжения, которая ей доставляли игла и фантомная пыль в ней. – Я только знаю, что срочно нужно бежать. А там уж видно будет.
– Справедливо, – не стал спорить Альдред и почесал подбородок.
Щетина стала пробиваться через кожу. Скоро уже придётся бриться. Хотя время и место брать на это попросту неоткуда. Не говоря уже о бритвах с мылом…
– Хах, мечты, – ухмыльнулся Узелац. – Это, конечно, хорошо – бежать. Но лучше с деньгами. Были бы они еще, на самом деле.
– Тут уж или, или… – напоминала Джада. – Можешь бежать, если удастся, но здоровый и без денег. Либо дождаться увольнения богатым калекой. И подохнуть на куче сольдо. Если где-то прибудет, значит, где-то убудет.
– Это да, – вздохнул Драго. – Я б и сам ушёл. За милую душу. Готов. Хоть со средствами, хоть без них. Мне есть, ради чего рисковать.
– У тебя есть дом? – осведомилась брюнетка. – Ты не говорил…
– Верно, не говорил. И да, есть. Лачужка под Сладаром, у озера. Жена, сын. Ему сейчас должно исполниться шесть лет. Несколько месяцев как. Мне, по сути, умирать-то никак нельзя, – рассуждал вслух Драго. – А согласился вступить в Инквизицию я только для того, чтоб не казнили. Чтоб шанс вернуться, хотя бы призрачный, у меня имелся.
– А у меня уже никого нет. И ничего, – заявила Джада устало. – Но от этого мне убежать меньше не хочется. Я ведь, в общем-то, и не жила никогда. По-настоящему. Все эти человеческие, простые радости. Мирянские. Нет, это не про меня. А жаль. Кажется, никакие деньги не стоят прозаичной жизни. Всем понятного счастья.
И хотя удивлен Флэй не был, его поразило, сколь открыто, в унисон персекуторы обсуждают столь табуированную тему, мечтая преступить инквизиторские догматы. Видать, гибель товарищей сильно пошатнула их боевой дух. Заставила вспомнить о себе.
Мутить воду и толкать группу Вальдеса на предательство Альдред не собирался. Им не по пути – это однозначно. К тому же, он сомневался, что у них вообще получится сбежать. В нынешних даже условиях это не просто. Самому Флэю придется немало постараться, чтобы воплотить побег в жизнь. А после – скрываться до конца своих дней.
Потому что Священная Инквизиция не прощает. Никого и ничего не забывает.
– В «Фениксе» людей осталось кот наплакал, – напоминал ренегат. – Его наверняка расформируют. Может, подвернется какой-нибудь шанс уйти в тень. Залечь на дно. Илантия ведь большая. Про весь остальной Равновесный Мир я вообще молчу.
– Было бы прекрасно, – улыбалась Джада. – Ещё б мечты хоть как-то соотносились с этой проклятой реальностью.
– Сейчас, например, прекрасное время, чтобы сбежать. У ван Диммена и его шайки это почти получилось. А потом они встретили нас, и все пошло коту под хвост, – рассмеялся Альдред. Шутил, оборачивая истинные мыслишки в юмор.
– Так и есть. Жаль, кишка тонка… – усмехнулся Драго.
– Да что с вами такое? – не понимала Ингрид. Чересчур уж её смутили беседы братьев по оружию. – Вы готовы предать Священную Инквизицию? Предать Равновесный Мир? Так просто? Нет, вы… серьезно? Пожалуйста, скажите, что вы шутите!
– Ингрид, милая, неужто ты идейная? – промурлыкала Джада.
– Фанатичка, – хихикала шифтер.
– Полегче, – призывал Альдред.
– Я просто… просто Священная Инквизиция дала мне все. Если бы меня не взяли, я так бы и осталась гнить в монастыре. А так… из меня хоть какой-то человек получился, – заявила Бенеке. – Я обколесила добрую половину Запада. Столько повидала, столько узнала. А могла сидеть в келье и молиться на образы, пока сёстры на меня плевали…
– Кто его знает. Жизнь много шансов даёт. Вполне возможно, ты не дождалась более лучшего, – задумчиво проронила брюнетка.
– Оттуда был только один адекватный выход – в Священную Инквизицию. – Ингрид была неумолима. Неудивительно, учитывая её биографию.
Бойцы Вальдеса могли долго спорить в попытке убедить блондинку в обратном. Но Альдред не хотел ни участвовать в словесной перепалке, ни уж тем более сидеть апатично и выслушивать никчемные пересуды.
Поэтому он предпочёл просто высказаться, представив ситуацию Бенеке в совершенно ином свете.
– Тебе есть, за что благодарить Инквизицию, – признавал он. Ему хотелось бы задать ей каверзный вопрос. – Но ты не думала о том, ради чего в тебя вложено столько сил и времени? Кроме тебя, кто еще такого внимания удостоился?
– Н-не поняла… – промямлила блондинка, впадая в ступор.
– Посуди сама, – продолжил Флэй. – Много ли ты видела инквизиторов, чьи персональные менторы бегают с ними, как кошка с пузырём? Часто ли их вообще дают? Это я сейчас о Петефи. Вот именно. Раз-два и обчелся. И уж тем более мало, к кому приставляют охранника. Это я сейчас о себе.
– К чему ты клонишь, Альдред? – осеклась Бенеке.
Её даже немного обижали рассуждения телохранителя.
– Создается впечатление, что ты, Ингрид, – своего рода чьё-то долгоиграющее вложение. Инвестиция, которая однажды должна окупиться. То есть, в какой-то момент тебя используют по назначению. Хочешь быть использованной? Подумай об этом.
– Вот ты загнул, конечно, – поражалась Дора. Хотя она понимала, о чём он ведет речь, даже лучше, чем кто-либо из присутствовавших. Не считая Приама.
– Я? Ис-с-пользованной? – замялась блондинка.
– Давай объясню. За примерами далеко ходить не надо. – Альдред показал на себя.
Он готов был высказаться. Разве что слова надлежало подбирать тщательнее.
– Моя наставница, сестра Кайя, взяла меня на поруки не просто так. И разрешили ей только потому, что у нее имелся авторитет, а сама она согласилась из своего кармана субсидировать моё обучение.
Флэй уставился на неё, захватывая все внимание. Пояснил:
– Чтоб ты понимала, я был просто очередной безродной жертвой богатенького маньяка, одержимого демонами. Таких в Равновесном Мире, как собак настрелянных.
Бойцы Вальдеса навострили уши.
– Но она разглядела во мне потенциал. Чисто для себя. Потому-то забрала с собой. Воспитывала меня. Растила, будто сына. Науськивала, как питомца. И когда пришло время, взяла все, что ей было от меня нужно. Она ушла, и оставила меня здесь. Разбираться со своей жизнью в одиночку. Словом, Кайя Крайш меня использовала. И знаешь, говоря откровенно, мне это оч-чень не понравилось.
Альдред взглянул на Бенеке со значением. Пояснил, пытаясь сгладить углы:
– Скажу вот, что: так просто ничего не происходит. Ничего никому просто так не дают. И рано или поздно каждый платит по счетам. Даже если не знает, что должен. Ты никогда не думала о том, почему представляешь ценность для отца Дьюлы? Чего ему от тебя надо? Если нет, самое время об этом задуматься. Потому что часики тикают.
Ингрид смотрела на него и просто хлопала глазами. Он сразил её наповал, бросил в чан с недомолвками, от которых девчушка постоянно пыталась убежать.
Бенеке не была дурой, не могла не заметить странный подход Петефи к её становлению инквизитором. Ещё бы она понимала причину такого отношения…
– Я не говорю, что твоя преданность – это плохо. Я лишь хочу, чтобы ты зрела в корень. Один мой знакомый всегда ставил на такой подход к вещам, – заключил Флэй.
– Полно вам болтать, – сказал Драго угрюмо. – Сейчас будет самое интересное.
– Не томи уже, а. Перед смертью не надышишься, – сетовала Дора.
– Как скажешь, Дора, – отозвался Узелац.
Мало того, что Альдред в очередной раз порушил картину мира блондинки, изрядно попортил настроение Джаде с Дорой.
– Ну почему разговаривал ты с ней, а больно и обидно стало мне? – вздохнула шифтер, поежившись. Ей стало холодно.
– Такое мог сказать лишь подло обманутый человек. Человек, потерявший всякое уважение к иерархическому порядку, склонный к безрассудному мятежу, – подводила итоги Джада Верде. – Осторожнее с этим, Альдред. Нельзя, чтоб это услышали не те уши.
– Знаю. Знаю, – не стал спорить Флэй.
Он задаром время не терял. Пока рассуждал на крамольные темы, пытался уличить мимика среди троих персекуторов. У него не вышло. Онейромант себя так и не выдал, не стал поддакивать.
И либо Неро де Лима вообще не преследовал цели склонить Киафов к взаимодействию с Культом Козерога, либо он был достаточно умён, чтобы прочесть хитрый замысел капрала.
Его проигнорировали Драго и Дора. Только вот Джада отпустила сомнительный комментарий. Что хуже, трактовать его можно как угодно.
Герват отложил иглу и трафарет. Ещё раз обработал места, куда влил фантомные чернила. Дождался, пока не пройдёт реакция. Затем развернул свиток с заклинанием сновидца. Альдред стал наблюдать, не отрывая от процесса взгляд.
Настал момент, когда шифтер должна была пройти проверку на подлинность. Морской волк привстал и наложил ей на спину папирус. Прислонил руной вниз. Изумрудный эфир полыхнул. Дора вскрикнула. Жилы её загорелись зелёным.
Энергия Серости засквозила изо рта и глаз. Потусторонний свет рвался наружу. По коже Казадеи побежали мурашки. Руна затягивалась внутрь тела Доры. Она сжимала края одеяла, на котором лежала, еле удерживаясь, чтобы не вырваться.
Морской волк осторожно придерживал её за плечо, не давая соскочить. В какой-то момент всё стихло. Руна стала полноценной частью шифтера. Свиток себя исчерпал, и Драго скрутил его, спрятал в прикроватную тумбу.
Татуировка горела некоторое время изумрудным огнём, после чего потухла. Закатив чуть глаза, шифтер дышала отрывисто и восстанавливалась. Никто в комнате и близко не догадывался, какую боль испытала Казадеи.
– Ну, – резюмировал Драго. – Полежи полчасика, остынь маленько. Станет лучше – выпей нектара. Опробуем новинку уже когда будет следующий бой.
– Чем дольше его не будет, тем лучше, – буркнула Дора.
– Само собой, – пожал плечами Узелац, убирая всё лишнее.
Находиться здесь впредь особого смысла для Альдреда не имелось. Он убедился: Дора вполне настоящая. Иначе бы мимик вылез вон из её шкуры.
Это не могло не радовать. Круг вновь сузился. Теперь он подозревал только троих. И если кое-какое представление о Драго и Джаде Флэй имел, то вот капитан Вальдес впредь ему казался тёмной лошадкой. Ушёл еще куда-то. Не помешало бы расследовать.
Флэй встал со стула, размял плечи. Он сообщил:
– Капитана почему-то давно нет. Пойду, проверю. Может, случилось чего. Или там помощь понадобилась.
– Иди, конечно, – дал добро герват. – Всё равно пока торопиться некуда.
Альдред собирался было уже уйти, но тут услышал за спиной жалобный голосок Ингрид Бенеке:
– Это обязательно?
Ренегат посмотрел на неё через плечо и тепло улыбнулся. Сказал:
– Боюсь, что да…
