Андрей Арсланович Мансуров
Восемнадцатое Царство
Через сутки таймер приведёт в действие запал, и чёртов газ заполнит всю «Кухню». И, кстати, противогазы против него не помогают. Потому что к стандартным-то газам-инсектицидам твари имунны. У них же лёгкие, мать их!..
Так что? Заключим перемирие? Во-всяком случае, до тех пор, пока не выберемся?
Колян с Толиком переглянулись. Покивали.
– Заключим. – Колян уже успокоился. Вернулся к обычному тону. Все трое снова пожали друг другу руки. – А что, есть хоть какие-то шансы… Свалить отсюда?
– Честно говоря – мизерные. Вы, небось, слыхали взрывы?
– А то!..
– Так вот: это мы запечатали выходы. Один и Два. «А» и «Б».
Выход «Б» – узкоколейная железная дорога из Обнинска-76: двадцать четыре кэмэ тоннеля, базовая станция прямо под городом… Двадцать лет копали, начали ещё при Хрущёве… Теперь тоннель завален обломками бетона. Плюс герметичная пробка на том конце – из бронедвери. Все кабели энергоснабжения перебиты, телефон тоже…
Взорвали мы и колодец «А». Он выходил на поверхность в другом конце «Кухни». Ну, то есть – тоже туда, на территорию старого Лагеря.
Толик буркнул: – Надо же, мать его… А Лагерь-то точно – «Проклятое место». И ещё всё – внатуре, как в чёртовой «Обители Зла» – первая часть…
Сержант криво усмехнулся:
– В-принципе, похоже. Поезд, тоннель, секретная лаборатория, автоклавы… Чего ж менять проверенную схему, раз она работает. Только работали наши. И всё, что здесь теперь орудует – отечественный, так сказать, продукт. Генная инженерия, будь она неладна.
– Это – из муравьёв? Или богомолов?
– Нет. За основу брали, вроде, норную осу. Так что твари так и называются: хоссы!
Ну, то есть – Хомо Сапиенс из ос. А я, по идее, и этого знать не должен – но уже порасспросил тут кое-кого из… Недоеденных умников. Правда, много он рассказать не успел… Умер от потери крови. – Владислав сплюнул. – Кажется, почти весь научный персонал… Съели ещё до нашего прибытия.
– Вот как… И что же – хоссы? Они будут устраивать здесь… Гнездо? Плодиться?
– Так уже устроили! Плодятся! Чёртовы учёные решили, что клонировать каждую особь по отдельности, и потом ещё выращивать в автоклавах – «долго и дорого»!
Поэтому на Уровне «Эйч» (Это – в самом так сказать, «сердце», в середине Блока два), построен Бункер. Стены – из трёхметрового бетона, и с дюймовой стальной бронёй сверху. Само помещение – здоровущее, как… э-э… как Ангар для самолётов.
А в высоту занимает шесть нижних Уровней. Там и находится это самое… Гнездо.
Я перед операцией смотрел последние фотки. Многоэтажная белая дура, с сотовыми ячейками. Ну, видели же, наверное, гнёзда ос? – Колян и Толик покивали, – Строительный материал – целлюлоза. Дерево, картон, макулатура – этого д…ма учёные не жалели…
Выглядит… Да, впечатляюще. И много тварей на подходе – почти вывелись из… Личинок. Те – вообще – мрази! Точно – как в фильме ужасов! – сержант содрогнулся.
Подростки переглянулись. Но ничего не сказали. Сержант продолжил, дёрнув щекой:
– Вот это-то сейчас и самое опасное… Огромное пополнение «на подходе». Потому что хитро…опые хоссы смогли-таки поубивать охрану, и вырвались наружу, в Комплекс. Ну, то есть – забрались и в служебные коридоры и помещения своего Блока, и в Блок один. Не знаю, что помешало персоналу включить общую тревогу, и запечатать «страховочный коридор»…
Нам хосс ни перестрелять, ни сжечь, ни взорвать не удалось. Мы с ребятами…
К Гнезду даже близко не подобрались. – сержант смахнул что-то с глаза – очевидно, соринку. Моргнул. Но когда после паузы продолжил, голос звучал нарочито ровно:
– Эти твари не считаются с потерями. Лезут всей массой. Зажаливают, разрывают челюстями. Лапками отрывают ноги, руки… Головы. Потом, я так понимаю, едят. Переваривают в кашицу, а кашицей – кормят… Личинок.
– Но… – Толик снова побледнел, – А чем же их раньше… Ну, до того, как?..
– Кормили свининой. И говядиной. Да им любое мясо подойдёт. – сержант сплюнул, – Ладно, идёмте. Есть ещё «План Д». Здесь протекает подземный ручей. Для снабжения водой. Можно попробовать выбраться по его руслу. Идёмте.
Пройдя несколько шагов Толик, всё это время брезгливо морщивший нос, спросил-таки:
– Владислав. Извини за наглость. Чем это таким мерзким от тебя воняет?
– А-а, это… Это – можно сказать, мой спаситель. Запах капролактана. Так было написано на этикетке чёртовой колбы, которую я вынул в какой-то лаборатории, убегая от тучи хосс. После того, как они ребят…
Короче, на дверце шкафчика было написано: «Разбить в экстренном случае!» Вот я и подумал, что экстренный случай как раз… После этого чёртовых хосс как ветром сдуло!
– Ух ты… А, может, нам стоит поискать таких колб?
– Может, и стоит… Чтобы пропитаться запахом. Правда, эта зараза очень быстро выветривается… Подумаем, если не удастся выбраться по ручью.
Выбраться «по руслу» тоже не получилось.
Весь так называемый «ручей» оказался упакован в бетонное ложе-трубу, и вовнутрь, в Комплекс, выходил лишь в виде нескольких труб пятидюймового диаметра, с огромными вентилями. Трубы вели вниз, к большому, расположенному в соседнем помещении, и на уровень ниже, накопительному бассейну.
– Похоже, тут у них и станция хлорирования, и фильтры, и всё – прям-честь-по-чести, как в городе. – Колян поцокал языком, глядя на бассейн и оборудование из диспетчерской будки с панорамным бронированным стеклом, возвышавшейся над бассейном в добрый теннисный корт.
– Ты знаком с водоснабжением?
– Ну тыть… А кто лазил чинить вентили водонапорной башни на ферме Резеды Шерметовны, там, в Распадково? Всё знаю. Даже про норму остаточного хлора…
– Уважаю. – теперь в голосе сержанта и правда, слышалось что-то вроде уважения. Пропали снисходительные, обидные нотки превосходства, с которыми он попытался говорить с ними, когда впервые встретил. – Но, получается, ручей – отпадает. Проклятье!..
А на карте так хорошо смотрелась синяя линия с надписью «природный водовод (ручей)».
– Нам бы теперь посмотреть на «План Е». – Толик коротко глянул на сержанта, – Да пару бутылей с капролактаном.
– Сейчас глянем на схему. – сержант достал, наконец, из подсумка огромное свёрнутое пластиковое полотно, пояснив, – Теперь-то посмотрим не торопясь. Так как торопиться… – Владислав на секунду замолк, – Уже некуда.
Он разложил полотнище прямо на полу подобия операторской будки, где они сейчас находились. Вот только операторов поблизости не наблюдалось, – Я так понимаю, через Главную Диспетчерскую, что в Блоке два, идти всё равно придётся…
Вот и посмотрите…Сами.
Подниматься по длинным лестничным маршам оказалось нетрудно.
Однако на пролёте предпоследнего Уровня они встретили хоссу, деловито лезшую по ступенькам вниз.
Позиция внизу оказалась не слишком удачная: поместиться на площадке и стрелять всем одновременно было неудобно. Однако заряд картечи реально поразил «жизненно важные органы»: тварь грохнулась пузиком наземь, и принялась сучить лапками-члениками. Толик поспешил выпалить во второй раз. Тварь перевернулась на спину.
Отступившие пониже люди настороженно ждали, пока хосса сдохнет.
Колян первым нарушил гнетущую тишину, прерываемую только стуком и скрежетом бьющих и скребущих в агонии по стенам лестничного пролёта лапок:
– А они… охотятся стаями?
– Они – не охотятся. Они – заготавливают. Они – Заготовители. Собиратели. Еды. Материалов. Ну, как пчёлы. Только хосса – это не пчела. Она – каждая! – сама по себе…
– А почему же… на вас, ну, тогда, напала толпа?
– А-а, это – другое дело. На нас напала охрана при Гнезде. Этим… Стражам, Главная самка как бы отдаёт сигналы-приказы. Запахами. О том, что делать… Правда, у ос – не так, как у пчёл. У них главная самка ни по размеру, ни по виду от обычных ос не отличается. Потому что осы – они… Каждая – сама за себя. Только когда строит коллективное гнездо – образуют, ну, типа, общежитие. С комендантом Здания. Который как бы временно командует. И его все слушаются.
Это мне тот недоеденный рассказал… Правда, уже потом, когда ребят… – сержант замолчал и сплюнул под ноги.
– А что же эти – собиральщики-заготовители? Ходят поодиночке?
– Вроде, да.
– А они… Не выследят нас потом по… Запаху? Не пойдут по нашим следам?
– Нет. Так делают только муравьи. Эти – не следопыты. Они, по идее, летуны и охотники. Да и капралактаном я всё ещё… Попахиваю. Ладно, вроде, сдохла… Идёмте.
Они медленно и осторожно прошли мимо застывшей на спине хоссы.
Рваные, сочащиеся кровью дыры неправильной формы в головогруди сказали о том, что именно они убили тварь. Впрочем, дырок в головогруди хватало и от ГШ – теперь, зная об «уязвимых местах», все они целились именно туда…
Сейчас, когда отливающие словно воронёной полированной сталью жвала-челюсти оказались обращены кверху, Колян и Толик гораздо отчётливей представляли себе, какая ужасная участь постигла тех, кого…
«Страховочный коридор» оказался длинным и тёмным бетонным тоннелем.
Фонарь Коляна всё ещё светил ровно. Но ничего особенного в коридоре почти ста метров в длину им не попалось. Зато стало понятно, почему не выдвинулась страхующая плита. Какой-то умник из обслуживающего персонала заделал деревянными балками и цементом глубокий жёлоб, по которому должны были катиться её ролики!
– Вау! – Колян невесело хохотнул, – Не иначе, как тут готовились к приезду «высокого начальства!». Вон: уж расстарались, чтобы оно не спотыкалось!..
Владислав сердито буркнул:
– Похоже, ты прав на все сто!
Толик покачал головой:
– А я-то думал, что идиоты попадаются только в нашей, местной, Администрации!..
Лестничный проём ведущий к нижним уровням оказался там, где ему и положено было оказаться. Значит, правильно они прочли уже не так пугающий запутанностью и сложностью План-схему.
Вниз прошли без осложнений – хосс почему-то не попадалось.
– Не дрейфьте, пацаны. Теперь если уж встретимся – то с толпой, охраняющей Гнездо. Тут придётся… бежать. Потому что бронебойные пули их не берут. Ну, издали.
Это заявление сподвигло Толика перезарядить теперь оба ствола картечью.
Гнездо подавляло.
Масштаб не позволял даже охватить его одним взглядом – пришлось отойти от стекла подальше, чтоб рассмотреть все детали чудовищного осинника…
Несколько ярусов-этажей, высотой каждый в человеческий рост, между ними – как бы пустое пространство – перетяжки, вероятно, для лучшего доступа кормилиц, и вентиляции. Каждый ярус-слой по площади – с половину футбольного поля… И на краях каждого слоя деловито суетились хоссы-строители, выдавливая из челюстей беловатую массу: наращивали количество ячеек…
Да, на пространство для Гнезда чёртовы архитекторы «Кухни» не поскупились – и сейчас почти весь Бункер оказался заполнен! Хорошо хоть, потолок, к которой оно крепилось – из трёхметрового бетона! Сколько могла весить эта громадина, представить было просто невозможно!..
Даже сквозь двухдюймовое бронированное стекло словно чувствовался омерзительный удушливый смрад и хрустящий шелест лапок сотен деловито снующих, словно лакированных, глянцево отсвечивающих тел хосс, кормящих молодняк: тысячи белых сегментированных, жадно поглощавших пищу, розовато-жёлтых бочонков-личинок.
Наружу у большинства их торчала только чёрная голова с челюстями… Но уж челюсти смотрелись серьёзно. Невольно хотелось убраться от таких подальше!
– И – что? – Толик передёрнул плечами, – Мы не будем… Пробовать его… Того?..
– Мы уже попробовали. – тон сержанта однозначно показывал, что он снова еле сдерживает эмоции, а сжатые так, что побелели костяшки, кулаки, готовы были, казалось, разнести к чертям собачим отделяющее их от Гнезда бронебойное стекло, – Даже не донесли огнемёты. И осколочно-фугасные мины… Только я так теперь понимаю – это было бы всё равно, что с водяным пистолетом лезть на танк.
– Смысла не вижу суетиться в этом направлении. – буркнул наиболее трезво смотрящий, оказывается, на проблему, Колян, – Тебя, Толян, что, пример Рипли ничему не научил?
Толик вздрогнул:
– Какого ещё Рипли? Мы тут не встречали никакого Рипли!
– Да нет, – Колян глянул исподлобья, – Рипли – ну, та, «крутая баба» из «Чужих-2».
Попользуюсь, так сказать, методом сестрёнки, приведу пример из ужастика. Для думающего человека полезны и они.
Ну, помнишь, Главная Героиня там стала «круто разбираться» с Маткой чужих? Уже найдя девчонку. И это – несмотря на то, что знала: через восемнадцать минут всё там, на Станции, взорвётся и испарится к такой-то матери… Казалось бы, нормальная логика говорит: хватай девчонку, и беги! Не ищи на …опу ещё приключений! Не нужно этих зрелищных, но глупых, показушных «красивых» жестов!
Так нет – ей приспичило самолично пострелять в яйцеклад, и превратить в сухарики драгоценные яйца. Чтобы, наверное, унизить и позлить эту самую Матку.
И что получилось?
Та уж точно разозлилась – и даже разорвала пополам хорошего андроида, а самой дуре-героине и девчонке-Головастику создала массу проблем – уже на Корабле… Что, скажешь, не так всё было?..
Толик сердито фыркнул:
– Ладно, «пример» доступен моему пониманию. Газ – так газ…
Сержант остался у стекла, перебирая руками по портупее – не то что-то пытался отряхнуть, не то это у него было – нервное… Затем, заметив взгляд Толика, засунул руки в карманы.
Колян прошёл к столам, и попытался разобраться в документах, оставшихся на некоторых. Большинство было вставлены в тонкий пластик – очевидно, поэтому и сохранились.
Сам большой просмотровый зал Центральной Диспетчерской, где они сейчас находились, в принципе, тоже сохранился неплохо: только кровавые потёки на полу и чёрные точечки от пуль на стенах говорили о том аде, что царил здесь всего пару часов назад… Толик, всё ещё не в силах себя заставить оторвать взгляд от завораживающей картины за стеклом, спросил:
– А сколько всего здесь было… Ну, работающего персоналу?
– По моим данным – двести тридцать три. А ещё в холодильниках – пятьдесят тонн мороженного мяса, если ты об этом… Ну, холодильники вы видели.
Точно. Пустые камеры с распахнутыми настежь дверями ещё тогда о многом сказали подросткам. Как и разгромленные лаборатории Блока два. И библиотека, книги из которой уже тоже оказались… «Востребованы». Только не для чтения.
Они видели – для чего…
– А что будет, когда здесь… Ну, внутри Кухни – нельзя станет достать мяса и… строительного материала? Ну, то есть, если предположить, что газ… Не пустят?..
– Ну ты, брат, спросил… Откуда ж мне знать? Это если бы ещё какой яйцеголовый умник сохранился – мы бы узнали. Да и то вряд ли. Твари конкретно «вышли из-под контроля!» Поэтому нас и…
Толик покивал с задумчивым видом, и оторвался, наконец, от созерцания. Отошёл от стекла.
– Послали. Понял. – Колян пошуршал пачкой найденных документов, – Вот здесь какой-то начальственный идиот пишет, что… Я лучше прочту дословно: «…оснований для беспокойства нет, и все поведенческие реакции отнюдь не указывают на сколько-нибудь значительное повышение интеллекта или агрессивности особей.» Небось – из Отчёта. Полугодового – как раз по срокам подходит.
– А что это за люк? – Толик, не интересовавшийся бумагами, и больше внимания во всех посещённых помещениях уделявший полам и потолку, постучал носком ботинка по квадратной стальной пластине в полу.
– Не знаю. Посмотрим. – полотнище карты-схемы оказалось вновь извлечено на свет Божий, и сержант повёл коротким волосатым пальцем, – Вот. Есть. Служебный (запасной) спуск в отделение аварийной генераторной, подуровень «9а». Ага. Стало быть, тут есть лестница!
– Вот что-то мне подсказывает, что нам надо туда срочно попасть! – Толик заперебирал руками по ложу обреза, приглядываясь и примериваясь к люку, – а где… Ручка?
– Нету тут ручки. Правда, и кодового замка, как везде здесь, тоже нет. Отпирается обычным ключом. Вот только нет у меня этого ключа.
Толик с Коляном переглянулись. Колян кивнул.
Толик опустил на пол свой рюкзак, и принялся методично копаться там, приговаривая: «консервы… майка… бинты… патроны… Вода. Кто-нибудь хочет пить?»
Попить захотели все, и литровая баклажка пошла по рукам, вернувшись к Толику, спрятавшему её обратно, скептически поморщившись на оставшиеся грамм двести.
Перебирание в рюкзаке продолжилось: «Ага, есть!»
На свет Божий оказалась извлечена связка странного вида железок.
Сержант поразился:
– Это же… Отмычки?! А я-то удивляюсь!.. Вы что – малолетние грабители Банков?!
– Нет, сберкасс… Банков у нас в глуши пока не построили.
– А если серьёзно?
– А если серьёзно – то это отмычки дяди Васи. Он работал сторожем. В разных местах. Ну так вот: от всех помещений делал дубликаты. Поэтому от него нигде и не могли спрятать… Спиртное. Ну, правда, поэтому отовсюду и…
– Понял… Мне уже нравится ваш дед-затейник. Неужели что-нибудь – подойдёт?
– Здесь не может быть сложного замка. Что-то стандартное – не сейф же. – Толик попытался провернуть пятый по счёту ключ. Тот вдруг повернулся. Что-то щёлкнуло. Толик довольно хмыкнул, – Говорю же – стандартный.
Сержант встал с одной стороны люка, Колян с другой. Толик, пересевший с колен на корточки, кивнул. Вынужденные напарники, столь странно смотревшиеся бы со стороны, если б нашлось кому, кроме тварей, так и не обращавших на них внимания, посмотреть, приготовили оружие, переглянулись. Кивнули. Сержант шёпотом сказал:
– Стрелять – только в хосс. Ну, по моей команде: Раз! Два! Три!..
Толик, потянув за ключ, с усилием открыл толстую крышку, спрятавшись за ней, пистолеты и китайский фонарь оказались направлены в облицованный металлом колодец.
Сержант цокнул зубом:
– Чёрт. Никого. А я-то было… Ладно – всё равно давайте спустимся. Посмотрим. А вдруг – хоть кто-то?!..
– Согласны. Только, чур, ты – идёшь первым.
– Николай! Ба! Ты что? Боишься?! – сержант широко улыбнулся.
Колян плюнул прямо в черноту пролёта:
– Боялся бы – не попёрся в эту… чёртову Кухню. Хотя, конечно, не то, что бекасов на болоте шугать… Нет – у меня болят ноги: с непривычки. Налазился тут по лестницам. У нас-то в тундре – лазать негде… Боюсь, из-за дрожащих ног промажу… Если найдётся в кого стрелять!
– Хм-м… Пожалуй, ты прав. Тогда – иди последним. Толик-то со своей пукалкой с картечью – сейчас мой самый лучший друг. Толик! Пойдёшь сзади меня? Прикроешь.
Толик кивнул, примеряясь.
– Полезли! – сержант уже стоял на третьей ступеньке.
– Ага. – Толик развернулся передом к ступеням: чтоб стало сподручней.
– Только, чур, с лестницы кубарем не падать. – сержант с Коляновским фонарём в одной, и пушкой в другой руке довольно быстро полез вниз.
Подростки старались не отстать – стальные ступени было видно неплохо.
Вот только люк Колян за собой аккуратно и бесшумно прикрыл.
Так, на всякий случай…
Внизу стояли цилиндрические агрегаты в рост человека – не то моторы, не то – запасные генераторы. По гулу становилось понятно, что всё же – генераторы. Именно запасные – неспроста же свет ещё есть. Да и комнатка недаром так называется на плане…
Потолок не выше трех метров, стены – голые, бетонные, тоже со следами от опалубки. Но не это привлекло в первую очередь внимание спустившихся, а ноги.
Ноги были одеты в чёрные шерстяные брюки и обуты в один чёрный же элегантный остроносый туфель. На второй ноге имелся лишь чёрный носок. И торчало всё это хозяйство из-за дальнего агрегата.
Обойдя его с обеих сторон, троица обнаружила и обладателя ног.
К счастью, он шёл с ними, то есть, с ногами, в комплекте: тело выглядело… Целым.
Чего нельзя было сказать о разуме найденного – когда-то явно представительный худощавый мужчина лет пятидесяти, в белом халате, надетом на отличный дорогой костюм, трясся мелкой дрожью, и не выказывал признаков того, что видит их, или кого-то вообще: глаза смотрели в точку на стене.
Сержант, убедившись, что в помещении больше никого нет, сунул пушку в кобуру. Осторожно, а затем – и не очень, потряс мужчину за плечо:
– Молодой человек! Эй! Мужик! Да что с тобой! Очнись! Это мы – люди!
Однако все его попытки не достигли успеха – мужчина дрожал, и не выказывал признаков понимания. Толик буркнул:
– Если б сейчас с нами была Надюха, сказала бы, что один – в один «Чужие-два». Ну, когда десантники нашли Головастика… Шок, одиночество… Только там девчонка очухалась. А у нас… – он небрежно пнул учёного в подошву сохранившегося туфля.
Человек вдруг вскинул голову. Все невольно отступили на шаг. Однако кроме дикого взгляда, обведшего лица всех троих, ничего конкретного не последовало, и взгляд вновь упёрся в стену. Правда, теперь в точку чуть повыше…
Сержант попробовал ещё раз, опять опустив руку мужчине за плечо:
– Послушайте! Вы – живы. Всё будет в порядке. Мы с вами. Мы поможем вам выбраться! Как вас зовут? Эй, да вы слышите меня? – он опять сильно тряхнул плечо.
Колян и Толик переглянулись. Взгляд мужчины пониманием не лучился. Мягко говоря. Толик предложил:
– Может, давайте я прострелю ему ногу? Вдруг очухается? От боли?
Десантник, убрав обе руки от плеч учёного, всё так же тупо пялящегося, только теперь не на стену, а ему в глаза, сказал без капли иронии или возмущения:
– Не надо. Если у него совсем съехала крыша, уже ничего не поможет. А если это – только шок, пройдёт само. Со временем. Но вот когда наступит это время…
– И… Что нам теперь с ним делать?
– Возьмём с собой.
– А на …я? Мы же сами не знаем, куда идти? Пусть лучше сидит здесь – чего его гонять? В одном-то ботинке.
– Колян. – стоя, сержант был с Коляном одного роста, хоть и почти вдвое шире, и смотрел в глаза подростку с одного уровня, а не свысока, – Это – пострадавший. Раненный. Пусть на всю голову – но – раненный. И если нам удастся вывести его отсюда и спасти, может, психологам там, наверху, удастся его починить… Ну, вставить мозги на место. Тогда он сможет рассказать…
– Что здесь пошло не так?
– Ну… Да. Это – важно.
– Понятно. Чтобы в будущем, значит, избежать… – взгляд Коляна буквально жёг.
Сержант, не выдержав, перевёл глаза на лицо учёного.
– Вот именно. А что-то здесь явно… Пошло не так!
– Разумное Оружие вдруг взбунтовалось, и восстало. Решило поработать, как говорится, на себя… Да и землю – оставить своим потомкам. Ну прям как в «Терминаторе – три». – Толик уже подошёл к люку с лестницей, похоже, ведущей на другие нижние уровни. Буркнул:
– А тут – что?
– Тут спуск на технический уровень «9б». А далее – должен быть и люк в пещеру.
– Да-а?! Это какую такую пещеру?! – Колян и Толик заметно оживились.
– Вырытую и выплавленную в вечной мерзлоте. Вы что себе думаете: вся эта чёртова бетонно-бункерная Кухня прямо вот так отлита в грунте? Не-е-ет! Так в заполярье строить нельзя: всё протает, потрескается, и провалится! Так что вначале вырыли пещеру с запасом, а затем в лёд забили, или отлили в пробурённые в нём дыры, мощные сваи – да вы увидите, потому что мы туда всё равно полезем. Хотя бы для того, чтобы проверить короб воздуховода.
– Короб воздуховода?
– Ну да. Это уже – красная линия. Соединяющая все уровни через служебную шахту. По ней снаружи засасывался зимой холодный воздух: как раз для того, чтобы ничего не таяло. Летом она, вроде, перекрыта, когда не используется для вентиляции… Потому что здесь – кондиционеры. Опять же – для того, чтоб не таяло. Впрочем. – он усмехнулся, – лета тут месяца… Три?
– Да, типа того. Так что – воздуховод? Там можно будет подняться?
– Не знаю. Шахта, вроде, не минировалась на такой вот случай… Но она узкая – хоссам там не пробраться никак.
– А нам?
– Говорю же – не знаю. Поэтому туда и двинем – благо, теперь не надо обходить это дело по коридорам – попадём напрямую! – сержант кивнул на люк.
– Это я – молодец! – Толик гордо выпятил грудь.
– Ага. Согласен. Отмычки деда Васи здорово помогли. Ну что? Спускаемся?
– Полезли. Только… Как вести его? – Колян взглянул на сидящего. Вдруг резко опустился перед тем на колени, – Э-э! Да он прикидывается! Только что я видел, как он вздрогнул! Он явно всё слышит и понимает! И не хочет никуда идти!
– Ах вот как?! – сержант тоже опустился рядом с учёным. Взял могучими кистями за худые плечи, в которых не ощущалось и следа мышц. Тяжёлым взглядом глянул в глаза. Тон теперь напоминал нож, приставленный к горлу:
– А теперь слушай внимательно, дорогой ты мой хитровы…банный умник…
Мы не так заинтересованы в тебе, как ты в нас. Потому что ты для нас – безоружная обуза! А мы отсюда в любом случае свалим. Хочешь оказаться наверху? В безопасности? Молчишь? Хм… Ну и … с тобой! Но если ты сейчас же не ответишь, мы тебя и правда, оставим здесь! С твоими друзьями хоссами. Рано или поздно они сюда доберутся, и тогда!..
Небось, видел, как они… Кушают?
Глаза мигнули. Раз, другой. И вот уже в них нет и признака безумия.
– Я пойду с вами. – приятный спокойный баритон. И ни следа паники, или стыда за разыгранную комедию.
– Так. Тогда какого же …уя ты тут разыгрывал уошного?!
– На всякий случай. Я же не знал, что вы собираетесь делать. Вдруг – какую-нибудь глупость?
– Это какую же такую глупость можно здесь ещё сделать после вас, учёных умников?! – голос сержанта звенел от возмущения. Правда, спохватившись, он перешёл на приглушённый тон.
Последовал негромкий и взвешенный ответ:
– Ну, например, открыть вентили для воды, и затопить всё Гнездо. – взгляд учёного по пронзительности не уступал сержантскому, – или, скажем, разобрать завал у какого-нибудь аварийного выхода и тем самым повыпускать хосс наружу. А что: для них идеальный вариант! Они жрут всё, что шевелится… А подземное гнездо – их дом родной!
– М-м… Н-да. Это было бы глупо. А знаешь, для парня, только что изображавшего полного кретина ты не так уж плохо соображаешь… Я – Владислав. Это – Колян. Это – Толик. – сержант отпустил руки, и поднялся на ноги.
– А я – Григорий Александрович. Завхоз всего этого безобразия.
– О-о!.. Стало быть – соображаешь, что здесь и как?
– Именно. Вам, можно сказать, повезло со мной. Я с самого начала бунта собирался так и так проверить путь через подвал и воздуховод. Только вот в подвале уже оказались… Хоссы.
– Ага. И поэтому ты вернулся сюда. Чтобы выждать.
– Ну да. Поскольку там, внизу, нет ни еды, ни строительного материала, они очень скоро потеряют интерес к подземному холодильнику (они и вообще холода не выносят!), и вернутся на верхние уровни. – спокойный голос как-то скрадывал циничный смысл того, что здесь произошло, и подлость затаившегося, словно крыса, завхоза. Похоже, и не пытавшегося никого, кроме себя, спасти.
– А как… Какой размер этого воздуховода? Человек там пролезет?
– Не знаю. Внизу труба достаточно большая. Но там, наверху, несколько развилок и камер с разделителями потока.
– И… Как давно ты здесь сидишь и «выжидаешь»?
Григорий Александрович глянул на «Ролекс-омега» на холёной тонкой ручке с жёлто-серыми волосками:
– Двадцать два часа. Почти с начала… Инцидента.
– А… Почему ты – один? Почему не забрал с собой остальных, оттуда, из Главного зала? – сержант снова взглянул в глаза учёному.
– Я… Мне было страшно открывать люк. А сюда я попал снизу – уже после того, как увидал там хосс. А тут понял… Они уже были и в диспетчерской!
Через этот люк всё отлично слышно – и крики, и стоны, и хруст… – Коляна снова передёрнуло – он посмотрел на Толика. Тот молчал, но желваки на скулах опять так и ходили. Наверное, представил то, что здесь могло происходить, пока хитро…опый завхоз отсиживался в безопасности, – Потом, когда всё стихло, я всё равно не решался… А потом стали стрелять! Но это тоже…
Сержант опустил глаза к своим ботинкам:
– Да, это тоже быстро прекратилось. – но вдруг вскинулся, – Кто же знал, что ваши твари такие неуязвимые! В некоторых хосс я лично выпускал полную обойму из «калаша», а потом – и из «каштана», а им – хоть бы хны! За каким дьяволом вы сделали их бронебойными?! И живучими, как, как… Выродки какие-то?!
– Сержант, – во взгляде учёного что-то скользнуло. Удивление? – Я поражён вашим вопросом! Разве не Высшее военное Руководство заказало их именно такими?!
Сержант замолчал, отвернувшись к стене, и сжимая кулаки. Влез Толик:
– А почему же мне удалось так… легко пристрелить эту тварь?
– А из чего ты стрелял? – голова повернулась, Толика поразила заинтересованность, появившаяся во взгляде. Вот, значит, как: убей чёртовы твари хоть весь персонал и спасателей, «учёные» мозги интересует только одно – что распланировано и сделано «не так»? Почему и как удалось пристукнуть «драгоценное» детище?!
Толик гордо предъявил обрез:
– Двенадцатый калибр. В одном стволе был «жакан», в другом – картечь. Попал в грудь. Тварь сдохла меньше, чем за минуту. А, ну ещё – семь пуль из «ГШ». Бронебойные.
– Тэ-эк-с. Понятно… Единственное уязвимое у хоссы место – головогрудь с человеческими лёгкими. Мы… То есть, наши генетики вынуждены были дать хоссам другую систему дыхания. Иначе не удалось бы сделать этих полунасекомых настолько большими и сильными. Похоже, вы, молодой человек (Колян приподнял бровь – похоже, их имена не отложились в «узкоспециализированных» мозгах!), картечью пробили-таки хитин: наверное, хосса стояла прямо! Когда она пригибается к земле, выстрелы приходятся в голову. Ну, в макушку. А это – самое крепкое место. Череп плюс хитин. Ну ещё бы – там же мозг!
