Андрей Арсланович Мансуров
С шилом в заднице!..
Тела пришлось вынести и за пределы тамбура: в длинный и неосвещённый коридор, подходивший к аварийному выходу. Вдоль его стен они их и разложили. Пол сказал:
– Не знаю, можно ли молиться за их души. Потому что вероятней всего они, как это обычно и бывает в таких вот местах, планировали и делали всякие козни против остального местного человечества! Не иначе, очередная секретная лаборатория военных.
– Да уж. Вероятность этого я могу вычислить не хуже Матери: девяносто девять и девять процента.
– Я бы даже поправила: девяносто девять и девятьсот девяносто девять.
– Блинн… Опять уделала она тебя!
Джо не нашёл нужным ответить на очередную подколку, вместо этого спросил:
– Мать! Есть ли смысл осматривать вот те… И те клетушки по сторонам?
– Смотря на что вы рассчитываете. Если на то, чтоб найти ответы на главные вопросы, то лучше вам направиться сразу сюда. – на откинутом вновь на предплечье скафандра Джо планшете снова возникла синяя схема, – В основной исследовательский блок.
Путь по весьма обширным и запутанным лабиринтам подземных уровней Станции с таким «провожатым» много времени не занял: пять минут, и они на месте!
– Вот чёрт!
– Не поминай лишний раз этого гада. Я так понимаю, у нас и без него всё обстоит достаточно …реново.
– Да, пожалуй. Ну, спорим на пять центов, что это и есть Главный Какашка?
– А чего тут спорить. Раз сидит в гордом одиночестве, за мощной стеклянной перегородкой, да ещё и улыбаясь, а вернее – скалясь, словно сделал не гадость, от которой здесь, и на планете все повымерли почище, чем динозавры на Земле, а облагодетельствовал это самое человечество, значит, точно – успел вытворить, чего хотел. – Джо покачал головой, – Мать?
– Вероятность этого более девяноста семи с половиной процентов. Но пока не войдёте к нему, за перегородку, и не выпустите микропа вон в тот системный блок, а ещё лучше – не перелистаете вон тот дневник, что лежит у него под рукой, вопросы остаются.
– Ладно. Попробуем. Только вот…
– Да?
– Не нравится мне то, как выглядели трупы там, в тамбуре. Наверняка здесь не просто боевые бациллы или бешенные вирусы. Все куда хуже.
– И – что?
– Ты уверена, что нашей санобработки будет достаточно, чтоб мы не… Повторили судьбы местных придурков?
– Вообще-то спрашивать об этом нужно было несколько ранее. До того, как начали вырезать дырки в люках в полу. Но – да. Уверена. Разве что кому-то из вас придёт в голову умная мысль снять скафандр повышенной защиты, и подышать местным вакуумом. Чтоб проникнуться колоритом.
– Ну, тогда ладно. – Джо вздохнул, – Попробуем.
На то, чтоб вырезать его любимым портативным плазменным резаком в пятидюймовом бронебойном и особо прочном стекле, отделяющем помещение с «какашкой» от остального пространства Станции, отверстие для входа, ушло минуты три – никакое стекло не может адекватно сопротивляться десяткам тысяч любимого Кельвина.
Джо сразу прошёл к компу, стоявшему в задней части круглой обширной камеры, на самом обычном деревянном рабочем столе, и опустил на него правую руку. Микроп вылез из своей каморки на предплечьи сам. И юркнул в щель для вентиляции системного блока. Джо знал, что больше делать ему, вроде, ничего не надо: великолепный аналитик, оставшийся в безопасности на орбите там, в «Чёрной каракатице», всё взломает, расшифрует, и прочтёт так, как не сделает этого ни один эксперт-человек. Медлительный. Ограниченный. Подверженный предрассудкам и стереотипам мышления. Закомплексованный.
Смертный.
Пол всё это время стоял, словно зачарованный, перед умершим, так и сидевшим в своём кресле, повернувшись лицом к центральному проходу, откуда они притопали. Стоял, подпирая кулаком подбородок, и как бы думал. Ну, или во-всяком случае, молчал. Джо подошёл и встал рядом. Впрочем, особо много интересного он в оскалившемся трупе в стандартном белом халате не высмотрел:
– Ну? Чего замер? Ждёшь, пока он тебе этот чёртов дневник сам отдаст?
– Н-нет… Но… Неправильно как-то всё это. Не должен он смотреть вот так.
– А почему – нет? Может, он убеждённый пацифист, отягощённый нравственными терзаниями, и угрызениями заедающей совести? Или раскаялся в последний момент, осознав, какую угрозу… – Джо прервал «пафосную» и тоже произнесённую десятки раз «речугу», поспешив перейти сразу к «выводам», – И предпочёл традиционный метод борьбы с гнусными работодателями-нанимателями, которые требовали от него и его команды создания чего-то супер-сверх-убийственного. И из морально-этических соображений выпустил эту хрень тут, на Станции. Чтоб уж никому не повадно было её – туда, вниз, на ничего не подозревавших несчастных…
– Слушай, перестань! В твоих устах это звучит и кощунственно и цинично – может, всё было совсем не так?!
– Ну, если не так – я просто извинюсь. Перед этим парнем, и перед тобой. Но… Мать?
– Пока не очень успешно. Многие платы погорели – вернее, их намеренно сожгли! – а подложки разрушились. Придётся подождать, пока я – ну, точнее, микроп с имеющимися на борту средствами! – восстановит, что подлежит восстановлению. Однако есть вариант и проще: достаньте-ка из-под его руки этот, как вы выражаетесь, «чёртов дневник!». Да пролистайте. На вид в нём не так уж много страниц.
Пол, на которого сразу взглянул Джо, поджав губы, покачал головой. Джо, вздохнув, приблизился на разделявшие их с трупом три шага, и аккуратно приподнял рукой буквально на долю дюйма, застывшую, и похожую, скорее, на клешню какого-нибудь краба, иссохшую руку мертвеца. После этого не менее аккуратно вынул из-под неё самую обычную тетрадь в картонной обложке. На лицевой стороне красовались несколько неуместные в таком контексте весёленькие цветочки. Джо, ощущавший, несмотря на ироничную показушно-бравадную речь, стыд и омерзение, медленно отпятился, буркнув «извини, приятель». И прошёл снова к рабочему столу.
– Мать! Тебе как лучше? Чтоб мы начали с самого начала, или лучше с конца?
– Давайте с конца. Потому что начало может не содержать ничего необычного.
– Хорошо. – Джо неуклюжими пальцами в перчатках скафандра умудрился почти нежно полистать тетрадь, ломкие и тонкие страницы которой тем не менее неплохо сохранили записи, и быстро нашёл место, где эти записи кончались. Тетрадь положил перед собой на стол. Двигаясь к началу тетради, переворачивал не то, чтоб торопливо, но и мешкать особого смысла не видел: отлично знал, что Матери всё прекрасно видно через отменную оптику и электронику его наплечной и налобной камер.
До начала тетради оказалось всего тридцать девять исписанных страниц.
Мать, помолчав некоторое время, сказала, как почудилось Джо, разочарованно:
– Предупреждаю сразу: и про эту планету можете забыть. Ни Колониальной Администрации, ни Совету по эксплуатации внеземных месторождений полезных ископаемых, продавать её ни в коем случае нельзя. Разве что удастся предварительно этот спутник, да со всем его содержимым, распылить на атомы. Ну, или спалить в недрах местного солнца, как мы сделали с кораблём таннофракийцев.
– Ох-хо-хо… Ну и что там – а, вернее, тут! – такого «суперубийственного» удалось создать местным яйцеголовым, что ещё не пришло в голову нашим храбрым воякам?
– Откинь снова планшет.
Джо так и сделал, в очередной раз выдвинув из левого предплечья тоненькую рамочку. Возник странный контур. Джо, нахмурившись, долго всматривался в весьма сложную, членистоногую, непонятную штуковину. Потом не выдержал:
– На вирус… Вроде похоже, но вроде и не похоже. На бациллу тоже. Да и на микробов или бактерий, или, там, вибрионов каких… Как и на чистое ОВ. Что это?
– ОВ. То есть – боевое специализированное отравляющее вещество. То есть – не просто чертовски ядовитый комплекс, – на теле странного создания поморгал один из боковых отростков, содержащий явно ядовитую молекулу, – а ещё и снабжённый системой доставки в виде «микроножек». Но!
Живое. Самонаводящееся. Чертовски быстродействующее. Ну, во-всяком случае, именно так оно и «работает». Избирательно поражая. Людей.
– Ну-ка, поподробней, пожалуйста. И, если можно, без этих твоих навороченных «научных» терминов. Простыми, и понятными нам, недоумкам с одной, да и то – распрямлённой, извилиной, словами.
– Хорошо. Вкратце: это – блокатор работы красных кровяных телец. Как я уже говорила, шустрый и специализированный. Крайне живучий.
Попадая внутрь, даже единственная такая «штуковина» тут же находит носителей гемоглобина. «Приземляется». И начинает, подобно вирусу, на базе которого наверняка выведена, лавинообразно размножаться, одновременно убивая ядами, выделяемыми при этом, все остальные клетки, особенно типа фагоцитов, которые могли бы помешать ей. Да, она быстро отравляет и убивает все клетки, кроме нужных ей – то есть, красных кровяных телец.
На них опускаются мириады новопроизведённых этой штукой отпрысков – таких же как она. И они снова самовоспроизводятся.
И очень быстро все эти мириады вируцилл полностью блокируют у носителей кислорода по кровотоку – то есть, повторю для тех, кто с одной распрямлённой извилиной, красных кровяных телец, как раз и содержащих этот самый гемоглобин! – способность этот самый кислород переносить. Все же соседние клетки от действия выделяемых при размножении ядов, повторяю, отмирают. Организм, а, проще говоря, человек – попросту задыхается. Захлёбывается. Трепещущие от перегрузки лёгкие наполняются лимфой, а затем и кровью. И человек погибает от удушья. Утонув. То есть – захлебнувшись собственной же кровью, словно водой! За считанные минуты. Противоядия… Пока, – Мать выделила тоном, – не существует.
– Но… Как же эта штука – за несколько минут – и – в мириады себе подобных?! Ведь даже простейшие вирусы… Ну, те – наши – на это тратят хотя бы – часы?!
– Секрет – в невероятной простоте её конструкции. Она куда проще, вот именно, наших (Ну, земных!) вирусов! Реплицируется – пардон! – самокопируется за считанные секунды! Ведь платформа, которую донорской клетке поражённого человека нужно воспроизвести, кодируется не сорока восемью, а всего несколькими, простейшими, ДНК. Ну, или генами. Поэтому скорость размножения и распространения по человеческому организму поистине чудовищная! Лавинообразно, проще говоря.
Но главное не это.
– Да-а?! А что же тогда?
– А то, что направлена эта штука согласно первоначальному Техническому Заданию была только исключительно против определённой расы. Ну, то есть здесь, как и на Земле – имелось несколько так называемых рас. Различающихся по цвету кожи, росту, длине ног, менталитету… Ну и прочему такому. Вот эта конкретно, – синие линии всё ещё поворачивающейся над планшетом штуковины, которую назвать организмом и язык-то не поворачивался, вспыхнули ярким светом, – была рассчитана против местной жёлто-коричневой, назовём её условно так, расы. Но что-то пошло не так. А, вернее, я теперь точно знаю, что пошло не так. Этот человек всё это написал в предсмертной записке.
Прочесть?
– Ну… – Джо невольно сглотнул. Затем даже полез губами к загубнику с водой, и сделал приличный глоток. Вроде, полегчало, – Давай.
«Меня зовут Маллик Росквилл. Я Нобелевский лауреат по наномолекулярной генетике. На участие в проекте «Онсарт» я согласился под давлением обстоятельств. Проще говоря – из-за банального шантажа. Мою жену и троих детей попросту взяли в заложники, захватив прямо на улице, на глазах у людей, после чего смело указывали мне, что делать. Фактически вынудив меня бороться за жизни моих близких. И пусть они и жили в шикарном особняке на побережьи Лазурного моря, и в их распоряжении имелись все блага, которыми пользуются наши миллионеры, никто из нас не сомневался, что даже самая роскошная тюрьма всё равно остаётся тюрьмой. А нужна она лишь для того, чтоб «простимулировать» моё беспрекословное послушание, и особоё рвение в порученной мне работе.
Работа.
Да, этот гад, Фалк Морнштей, называл её именно так.
Потому что назвать её так, как положено, подлым, грязным и гнусным геноцидом, ни он, ни его холуи, ни даже я сам, никогда и не стремились. Неприлично предстоящее убийство называть убийством. Куда чаще в ход шли определения типа «зачистка», «победа», или «окончательное решение проблемы пондов». Однако если я хочу закончить всё, что собирался сказать, мне лучше поторопиться. Потому что уже началось и здесь.
Я «работу» выполнил.
Жёлтая раса, понды, однозначно погибнет. И пришлось и правда выполнить все пункты ТЗ, технического задания – потому что эти гады всё всегда вначале проверяют на «контрольной группе». А проще говоря – на похищенных и содержащихся в секретных тюрьмах тут же, на Луне, представителей этой расы. Женщинах, мужчинах, стариках.
Детях.
Чёртова …реновина, которую я чуть-чуть доработал после последней проверочки, работает отлично. Если это слово уместно.
Но тут не без сюрпризов!
Одновременно погибнет и наша, «продвинутая» и «высшая», раса!
Потому что я так рассудил: уж слишком опасными стали для окружающих звёздных систем с их возможно населёнными планетами наши научные «достижения». И мы запросто сможем очистить избирательно – только от разумной жизни! – любую приглянувшуюся нам планету. А в том, что обитателей этих самых планет наши Олигархи однозначно уже заведомо признают низшими расами, у меня сейчас сомнений нет.
Вот чтоб никто из аборигенов не мешал разграблять богатства их планет, они и будут «зачищены». «Окончательно».
Я отлично понял, что беспринципности, цинизма, алчности и злобы у нашего так называемого Руководства на это хватит. С избытком. Поскольку имеются исторические, как это говорят, прецеденты. Пусть и не со столь совершенным и продвинутым оружием, и не столь глобальные и радикальные… Но это не мешало вырезать или отстреливать население «отсталых» наций, или островов, под корень… Потому что их территории кое-кому понадобились для выращивания куки. Или – под «острова для наслаждения».
Ну вот и получите, твари. Подарочек от Маллика.
Ни одно человеческое создание, именующее себя Человеком Разумным, не сможет теперь выжить там. На нашей планете. И отсидеться даже в бункерах – не удастся.
Потому что моя вируцилла легко проникает даже сквозь самые изощрённые и тонкие фильтры!
А воздух необходим всем! И никаких запасов даже жидкого кислорода на годы – не хватит! А моя «доченька» может ждать, закуклившись в спору, или – цисту, не менее десятка, или даже их пары, лет!
Прощайте же, Рона, Мариба, Одинц, и Брисцилла!
Не знаю, сможете ли вы простить своего мужа и отца…
Но я прекрасно понимал, что если скажу, что всё окончательно готово, в тот же час и вас… И меня – попросту ликвидируют. Проще говоря – убьют.
Таких свидетелей оставлять в живых наши денежные мешки просто не могут. Так что наша смерть просто наступит чуть раньше…
Я сделал выбор, и три ракеты, начинённые колбами с универсальной вируциллой уже, наверное, достигли поверхности Земли. А здесь я просто разбил одну из моих пробирочек…
Простите, что позволил себе принять решение за ВСЕХ.
Но по-другому я не мог.
Ибо ни у кого нет такого права: решать, какая раса – Избранная, и достойна жизни, а какая – нет. И поэтому должна быть убита. Убита окончательно, полностью, и крайне болезненно. А все её материальные богатства, и наследие – остались сохранёнными в идеально нетронутом виде…
То есть – проблема – в образе, стиле – мышления. Техника и технология у нас очень даже продвинуты, а идейная база и кровожадность тех, кто стоит у руля, вернее – рычагов власти – на уровне пещерных троглодитов… Или ещё хуже.
А секретный Приказ я видел своими глазами.
Проблема, собственно, была не в том, чтоб создать – если б отказался я, нас с семьёй так и так прикончили бы, а взялись за доктора Уайстедда. Гласвилла. Или за кого-нибудь другого. База-то для «работы» имелась…
Ну, вот я и взял на себя миссию подонка. Гнусного мерзавца. Подлеца, решившего покончить раз и навсегда с так называемым Человеком Разумным. И потенциальными последствиями его окончательного и победоносного воцарения в Космосе.
Прощайте.
Я исполнил свой долг так, как понимал его».
Джо покачал головой. Вздохнул:
– Извините, уважаемый Маллик. Я был не прав.
Пол промолчал. Да и Джо больше говорить ничего не хотелось. Напарнику, судя по-всему, тоже. Поэтому сказала Мать:
– Он тоже захлебнулся. Но писать перестал задолго до этого. Остальные, надеясь, что зараза до них не дойдёт, поскольку передаётся через воздух и его потоки, отступили, когда поняли, что случилось, в самые дальние камеры и боксы. Однако этот человек озаботился систему вентиляции… Подправить.
– Погодите-ка… – это влез в диалог Пол, – Я что-то не пойму. Ну вот такой я туповатый у нас. Если он отправил на планету – колбы с виробациллой, или как её там, и здесь всех тоже – того… Кто же разбомбил все эти Лунные Станции?! И почему – все?!
– Лунные Станции разбомбили с боевых кораблей, базирующихся на орбитальных спутниках и Станциях. И поскольку они не знали, с какой точно Станции вируциллу отправили туда, на планету, разбомбили на всякий случай все. Но было уже поздно.
Люди там, внизу, погибли. Все. (Ну, кроме тех, кто попросту уже жил в бункере!) Хоть те обитатели военных баз, кто оставался там, на поверхности, и поняли, что умирают, и успели предупредить космофлот о той заразе, что свалилась на головы им и всему остальному местному человечеству.
– А мы можем сейчас посетить все эти орбитальные… И спутники?
– Нет. Они давно затормозились из-за трения о верхние слои атмосферы, опустились, и сгорели. Или грохнулись на поверхность. Но задолго до этого все, кто был на них – погибли. Закончились запасы воздуха. Своего. А того, что остался на планете, они теперь боялись похлеще чумы. Да и правильно. Маллик же неспроста пишет, что вируцилла живёт до десяти, или даже – двадцати лет. Даже без носителя.
– И сколько же на самом деле лет прошло после… Катастрофы?
– Планета погибла двенадцать тысяч семьсот тридцать лет назад. Ну, по нашему времяисчислению. Или одиннадцать тысяч сто три года, если считать обороты её вокруг местного Солнца.
– И ты, вот так вот, не проверив, жива ли ещё эта мерзость на поверхности, спокойненько позволила нам «резвиться и плескаться» в идиллических кущах?!
– Неправда это. Зонды всё проверили. Универсальную вакцину я вам прививаю перед каждым рейсом. Да и чем это вам «идиллические кущи» не понравились? Поплескались в тёпленьком море? За рыбками поплавали? Загорели и отдохнули? Живы? Чего ж вам ещё?
– А если б мы всё-таки… Заразились?!
Длительную паузу, возникшую за этим вопросом Пол прервал, издав нечто вроде испуганного всхлипа-рыдания. Джо промолчал – понял, что Мать подловила-таки их, пожелавших «самостоятельно» всё обследовать и додумать. И точно:
– Не заразились бы. Ладно, достаточно я вас помариновала. И попудрила мозги. Скажу правду. Во-первых, вся эта мерзость там, на поверхности, действительно сдохла. Без Носителей. Вся. Ну а во-вторых… Мамочка у вас умная и заботливая. Уж позаботилась на всякий случай вывести противо-вируциллу.
– Так ты?!.. – Пол аж задохнулся от возмущения. Джо, если честно, удивления не испытывал. Зная их бортовой компьютер, как раз чего-то такого подсознательно и ожидал.
Заботится же! И даёт «порезвиться»!
– Ну да. А что вас так возмущает? Моя работа как раз в том и состоит, чтоб по возможности обезопасить в процессе получения «новых ощущений» и поиска «незабываемых приключений» на свою задницу, двух настырных и весёлых, но слегка беспечных и придурковатых двуногих млекопитающих. Плюс двух попугайчиков и крысу Шушару. От последствий необдуманных действий двуногих млекопитающих. И всякого рода проблем. Ну, и болячек, разумеется. Так что у меня на борту понасинтезировано и понасоздано чертовски много чего.
Среди прочего такого оказалась и наша, земная, анти-вируцилла. На основе которой я быстренько и состряпала аналогичную. И можете не сомневаться: я гарантирую, что моя запросто справилась бы с той дрянью, что вывел тут этот бедолага Маллик.
– А… Почему ты так в этом уверена?
– А потому, что технический и научный уровень нашей цивилизации обогнал местный примерно на пять веков. И на самом-то деле аналогичное оружие изобретено у нас давно. Равно как и средства борьбы с ним! И все эти «достижения» и «разработки» имеются в моей памяти, и в пробирках тут, на борту. Конечно, его на Земле (На нашей Земле!) не применяли. Побоялись. Поскольку адекватный ответ с применением ядерного оружия последовал бы незамедлительно. Будь то – на вируциллу «ускоренного», либо «замедленного» действия. То есть – неважно, проходила бы болезнь за минуты, или за годы – методика диагностирования разработана и доведена до совершенства армиями всех наших стран. Говорю же: наша вирусо- и нанобиотехнология намного обогнала местную. Так что «Каракатица» имеет на борту всё, что известно разработанного.
Правда, рассчитан этот арсенал только против цивилизаций с нашим, и близким к нашему, уровнем развития. Или – ниже. Но, к счастью, на те планеты, где технический и научный уровень выше нашего, вам в голову пока (Тьфу-тьфу!) лезть не приходит!
– Вот уж точно. – Джо передёрнуло, – Такие планеты мы, если уж совсем честно, стараемся попросту облетать за пару сотен парсеков! Потому что есть большая доля уверенности, что уже они захотят поисследовать нас! А нам бы этого…
– Сама знаю. Вот и нахожу такие по специфическому радиофону, и ближе, вот именно, пары сотен парсеков не подлетаю. Да и глушилки у нас всегда включены. Крадёмся, так сказать, по космосу «на мягких лапах», невидимые, нечуемые, не….
– Да, это, конечно, превосходно… Как и то, что мы, оказывается, защищены и подстрахованы. От всяких там вируцилл. Но напугала – уж от души! А теперь скажи-ка честно: мы эту планету Колониальной Администрации на самом-то деле – сможем продать?
– Разумеется. Как полностью свободную от аборигенного населения. И безопасную, с точки зрения заражения чем бы то ни было местным, понаехавших колонистов.
– Чёрт… Ну а теперь признавайся честно: «навесила» нам лапшу из-за того, что оскорбилась нашими хвастливыми заявлениями о жажде «самостоятельного» поиска ответов? И высказываниями в духе, что мы «в два счёта тут всё разнюхаем и вычислим»?
– Ясное дело! Уж я-то знаю: одолеть ни Справочник по рассекреченным военным разработкам раритетного и новейшего биологического оружия, ни элементарный Учебник по ксенобиологии ни один из вас не смог. Более того: ты дочитал двухтысячестраничный Учебник только до сорок пятой страницы, а Пол так и вовсе – до тринадцатой!
– Твоя правда… – Джо, если честно, даже не помнил, что забрался настолько далеко в дебри монументального научного трактата, – Ну не мог я его нормально читать, не говоря уж – об усваивать… Уж больно сильно от всего этого в сон клонит! Пол?
– Вот-вот. – Пол прикрыл рот рукой, словно рефлекторный зевок оказался вызван напоминанием о жутко нудной работе, каковой и являлось чтение справочной литературы, в изобилии имевшейся на борту «Каракатицы», – Сильно – это ещё не то слово! Жутко! Страшно! Непреодолимо! Удивительно, как кто-то это ещё покупает и читает. (Ну, кроме нашей Матери, конечно!)
– Ну вот и нечего тогда было выделываться своими «интуитивными» способностями к анализу и дедукции, и «элементарной житейской мудростью». Потому что без, вот именно, элементарной научно-образовательной базы – то есть – теории, и фактов – то есть, знания, что это такое перед вами! – вы не больно-то понаанализируете. И поймёте.
Ну что? Будете впредь слушаться Мамочку?
– Будем, будем. И в очередной раз хотим извиниться. Вот такие уж мы. Самоуверенные и наглые недоучки. Дилетанты. Особенно – в сравнении с тобой. Но всё равно: говорить нам, что вируциллы у нас, на Земле, нет, было нечестно!
– Это почему же? Очень даже честно в контексте твоих наглых заверений, что ты проштудировал Учебник «от корки до корки». Если «проштудировал» называется момент, когда он тебе, читавшему в постели, грохнулся на лицо. А ведь недотерпел ты всего чуть-чуть. Упоминание о вируцилле имеется на сорок девятой странице этого учебника. Смог бы не заснуть, и добраться – сразу понял бы, что я вам навесила на уши вермишель!
Джо понял, что эти самые уши снова горят. Вероятно, как и всё лицо. Пол поступил просто: рассмеялся. Джо не придумал ничего лучше, как присоединиться. Но в смехе присутствовала и изрядная доля горечи. И самоиронии. Мать смилостивилась:
– Ладно, извинения в четыре тысячи пятьсот тридцать второй раз приняты. Зато теперь вам наглядно понятна польза от хотя бы поверхностного знакомства со справочниками, учебниками, и прочей научной литературой. Теперь о планете. Ну что? Успокоились теперь, когда всё знаете? Мы уже наигрались и накупались в этой системе? И можем, наконец, лететь дальше? Или уж – сразу возвращаться, чтоб продать пустую планету?
– Ох, Мать! Ну нет в тебе ни на грош романтики и зуда в этой… В заднице!
– Если ты – про стремление к исследованию новых миров – то зря. Он имеется и у меня. Просто…
– Ну, договаривай! Признайся, наконец, честно, что на самом деле ты получаешь куда больший кайф не от знакомства с новыми Мирами… А наблюдая, как два в меру наивных, но не в меру самовлюблённых и самоуверенных неуча-полудурка пытаются что-то исследовать, понять, и найти такого, чтоб продать… И при этом постоянно наступают на одни и те же грабли?
– Ну… Можно это и так сформулировать.
– Вот погоди! Доберусь до «Каракатицы» – выворочу наконец твоё чёртово устройство для синтеза неформальной логики и так называемого юмора!
– Ха-ха, как это говорят попугайчики. Или – Хе-хе, как это говорит Шушара. Ты мне это обещал двести восемьдесят девять раз. И блок всё ещё на месте.
– Ладно, согласен: в очередной раз погорячился. – Джо и сам знал, и знал, что и Мать знает, что всё его напускное возмущение – и правда напускное.
И на самом-то деле они с Полом куда как рады, что кто-то умный и предусмотрительный присматривает за ними, и их беспокойными задницами:
– Да я и сам, конечно, виноват. Понадеялся на свои, вот именно, инстинкты. Чутьё. Ну, и на извилину! Так что выворачивать не буду. Вместо этого просто потребую в следующий раз говорить сразу – правду! А то – «Нашим показывать нельзя!» «Захотят что-нибудь подобное повторить!» А оно – вон оно как. Пятьсот лет назад!
– Ага. Но скажи-ка мне честно: захотел бы ты, если б я сразу сказала «правду», лезть туда? И поимели бы вы все эти «незабываемые» ощущения? И приключения?
– Ну… Наверное, всё-таки – нет.
– Ну вот то-то. Поэтому грузитесь назад в челнок, да прилетайте.
Я уже рассчитала маршрут к новой Системе.
Где мы обязательно что-нибудь интересное и познавательное… Да и полезное!.. Поиграете, полазаете по катакомбам, или руинам. Поразмышляете, поанализируете…
Джо с Полом только переглянулись. Джо проворчал:
– Ну и ладно, пусть себе издевается. Я не в претензии. Сам напросился. Ну а насчёт руин или катакомб с замечательно интересными и ценными находками… Подумаешь, очередная махровая лапша. И вешает она нам её только в пятьсот тридцать второй раз.
– Нахалы! Можно подумать, вам было скучно на всех этих обнаруженных мной планетах?
– Нет. Тут возразить нечего: было весело. И интересно. Так что мы желаем…
Продолжить!
И, хочешь ты, или не хочешь, а высказывать и свои мысли, и предположения, и догадки, мы всё равно будем!
– Да пожалуйста! Потом вместе посмеёмся!
