Андрей Арсланович Мансуров
Кость со стола
Но наконец закончился и этот «разговор с пристрастием».
Доктор пожал Джону руку, сказал «Спасибо, Джон. Вы нам очень помогли», и направился к двери. Когда он взялся за ручку, Джон спросил, нарочито небрежным тоном:
– Доктор, сэр, э-э… А вот как вы сами думаете – почему оборудование там, внизу, ну, в шахте – не уничтожено? Ведь теперь у нас – вернее, у Штаба! – есть факты и доказательства? И проклятых юэсовцев можно легко прищучить?
Доктор убрал руку с ручки, и посмотрел на Джона. Во взгляде вовсе не было обычной улыбки, или хитринки.
– Я думаю то же, что, собственно, думаете и вы. И Штаб. Что куда дешевле дать кое-кому там, наверху, – док кивнул головой, подведя глаза к потолку, – в Конгрессе Федерации, и в Штабе Флота, взятку побольше. И просто замять это дело, не доводя до суда. И всё равно такое лоббирование обойдётся разработчикам дешевле, чем закупать и везти сюда новое оборудование. Для продолжения разработок. А в том, что они будут вестись, когда наш крейсер уберётся отсюда, сомнений нет.
– Но доктор… Ведь получается, что им сойдёт с рук геноцид местной цивилизации. Да и вообще – всех теплокровных и наземных?
– Думаю, что уже сошло. А, ну да – вы же не в курсе, потому что «отдыхаете» здесь.
Часов семь назад у нас начали полировать все медные части, отдраивать трюмы, и красить стены быстросохнущей краской. Уже по одному этому показателю, даже если не знать, как знаю я, что к нам летит Адмирал Стипе Джунич, можно было бы догадаться.
– Думаете…
– Да. – доктор моргнул. Или всё-таки – подмигнул? – Замнут. Изымут все добытые нами (И вами!) факты и доказательства. И вашу горе-шпионку заберут «для более углублённого расследования». Но не расстраивайтесь, Риглон. Лично у меня, как вы выразились, нет сомнений в том, что её просто возьмут под своё крылышко Хозяева.
Ну, те, кому она верно служила.
И не пройдёт и пары месяцев, как она снова будет на свободе. С новым лицом и новыми документами. А уж захотите ли вы найти её, и встретиться…
Доктор не договорил, и, повернувшись, быстро вышел.
Джон сел на постель, затем выдохнул почему-то накопившийся в груди воздух, и заставил себя лечь.
Доктор правильно сказал.
Если к ним летит (Или уже долетел?) адмирал Джунич, итог визита сомнения не вызывает: все знают что он наиболее рьяный поборник доктрины «свободного предпринимательства, помогающего в кратчайшие сроки и максимально эффективно колонизировать новые планеты». И то, что он практически официально получает в дополнение к огромной зарплате ещё и деньги от разных «фондов», и гранты от Правительства юэсовцев, как и награды в виде всяких международных Премий Мира и т.п., известно тоже широко. «За многолетние и плодотворные усилия по оптимизации процесса становления экономики колоний», как это сформулировала какая-то из центральных Федеральных газет.
Так что сомнений в том, что доктора Тэйлор скоро освободят, и она отделается лёгким испугом и новой фамилией, у Джона не имелось.
Не имелось сомнений и на счёт научного персонала и военного руководства: им объяснят, что этого требуют интересы безопасности Федерации, и просто прикажут втянуть язык в то место, где солнце не светило, и «не распространяться». Под угрозой военного Трибунала. Где судебного разбирательства нет. А есть только назначенные сроки отбывания на какой-нибудь отдалённой планете-тюрьме – большие или меньшие.
Сомнения у него имелись на свой счёт.
Что будет теперь с ним?
Ведь он – главный свидетель. И если можно запугать или подкупить остальных людей на крейсере, уничтожить записи на флэшках, стереть магнитные записи, сжечь документы на бумаге, то то, что сейчас хранится в его памяти – не уничтожишь.
Разве только с ним самим!
Доктрина, выдвинутая каким-то древним диктатором, кажется, Иосифом Сталиным: «Есть человек – есть проблема. Нет человека – нет проблемы!» до сих пор актуальна.
А он – не настолько крупная фигура, чтоб для максимальной уверенности в том, что дело закрыто, такой пешкой нельзя было и пожертвовать.
Киллеры у юэсовцев при их АНБ куда круче штатных профессионалов Флота. Шлёпнут, и не почешутся. И не поможет тут никакая «Программа защиты свидетелей».
Но, как ни странно, почему-то ощущения нависшей опасности не было. Значит ли это, что сейчас убивать его не будут? А тогда, может, и потом – не будут?
Попытаются, например, откупиться. Очередным званием. Или деньгами.
Или кинут какую другую кость с барского стола…
Ладно, увидим. Есть и ещё кое-что, что напрягало сейчас больше.
Нечто такое, что он подспудно чуял в недосказанности, и весьма странном поведении доктора. Да и смотрел док Гарибэй теперь на него так, словно!..
Он – особенный.
Это значит, что его волос попал-таки туда, куда надо. И по половине генного набора его легко идентифицировали. Так же, как «вычислили» и его настоящего отца.
И этот отец – уж точно не просто рабочий или служащий.
Не-ет…
Генный материал этого человека наверняка был очень ценен. Настолько, что сам доктор Гарибэй решил рискнуть своим статусом федерального агента ЗБР на крейсере, и лично пришёл «выяснить кое-какие важные вопросы».
Как же, выяснить!..
А, скорее всего, проверить, является ли Джон действительно – наследником каких-то явно уникальных свойств, показателей или боевых характеристик носителя генов.
Или – нет.
Или эти способности в нём ещё спят.
Варианта всего два.
Или отец – супершпион Федерации…
Или – Индиго.
Что гораздо страшней.
Потому что если Джон наследует хотя бы часть его способностей, скоро – к сорока годам! – он сможет читать мысли людей, предвидеть катастрофы и проблемы, и вычислять опасности. Проснётся дар Ясновидения. И предвидения. (Или они – уже проснулись?! Иначе – откуда бы этот странный сон-видение?!)
И работать тогда придётся в каком-нибудь закрытом и секретном заведении типа того же ЗБР, а жить где-то на девятнадцатом подземном Уровне знаменитого Штаба ФСБ, выбираясь на поверхность только в редкие увольнительные… Как отец?
Значит, мать-таки не соврала?
Но вот что ему не понравится уж точно, так это позволить действительно похоронить себя заживо где-то там, в Бункерах сверхсекретных Организаций – до самой смерти!
Размышлял об этом Джон долго. (По его прикидкам – часов восемь.)
Потому что больше заняться было нечем: ему даже не принесли поесть, очевидно, посчитав, что того, что принёс доктор, должно хватить хотя бы на сутки.
Всё это время в нём почему-то в нём крепла уверенность в том, что его не будут «убирать».
Вероятней действительно – другое.
Вот: сейчас он узнает. Ведь он именно этого в последующие за визитом доктора часы и ждал: в замке снова повернулся ключ.
Когда вошёл майор Гонсалвиш, Джон уже был на ногах, вытянувшись в струнку:
– Разрешите доложить, господин майор, сэр! Капрал Риглон, отбываю трое суток за нарушение общественного порядка в столовой!
Майор, коротко козырнув, кивнул:
– Вольно. Садитесь, капрал. – после чего и сам присел. Туда же, куда и доктор: на край жёсткой узкой койки.
Джон видел, что майору неудобно. Он не знает, как начать неприятный разговор. И миссия «перевербовщика» его отнюдь не устраивает. Но майор всё же сказал:
– Капрал Риглон. – тяжкий вздох, – Джон. Ты имел храбрость… Или глупость – это уж как посмотреть, отлично зарекомендовать себя во время разведок. Ты – думающий, наблюдательный, и имеющий безошибочный так называемый «внутренний голос», боец.
Так вот.
Руководство нашего Штаба решило, что ты не можешь полноценно раскрыть все имеющиеся у тебя «таланты» в качестве что капрала, что даже – сержанта. И руководство подало рапорт Адмиралу Стипе Джуничу, главнокомандующему нашего Федерального округа, о зачислении тебя в Академию в Вест-Пойнте. На подготовительный курс.
Оплачивает всё обучение Флот. Ты будешь получать и стипендию. Такую, которая позволит отсылать твоим матери и деду денег уж побольше, чем из жалования капрала.
Короче: через шесть лет ты будешь офицером.
Доволен?
Доволен ли он?
Ему почти открыто предлагают колоссальную взятку!
И «тонко» намекают, что откажись он – и с матерью и дедом может случиться…
Уж точно – что-нибудь нехорошее.
Но стать – офицером!..
Несбыточная Мечта?! И вот она – воплощается?!
С его статусом и происхождением он никогда бы сам в офицеры не пробился, будь он хоть супергениальный супергерой! В Академию в Вест-Пойнте попадает только родовая знать. Элита. Дети генералов-адмиралов в десятом поколении, да конгрессменов.
Но…
Вот именно – как отказаться?!
Да никак.
– Есть отправляться в Академию в Вест-Пойнте, сэр!
– Рад, что мы… Поняли друг друга. – взор майора был тяжёл, но теперь он смотрел на Джона, скорее, с облегчением. От того, что со сложной и постыдной миссией не возникло проблем, – Ваш транспорт отходит через два дня, кадет. К этому моменту вас освободят. А сейчас уж будьте любезны продолжить отбывать за «нарушение общественного…»
Вам всё понятно, Риглон?
Джон всё видел, и всё понимал. Ответил:
– Да сэр. Так точно. Мне… Всё понятно.
Куда уж тут – понятней!..
Джон встал, чтобы попрощаться. Майор подал ему руку. Она у него тёплая и сильная – это Джон знал и так. Кажется ему, или она сжимает его ладонь крепче обычного?
Когда майор взялся за ручку двери, Джон опять не удержался:
– Простите, сэр. Можно вопрос?
– Спрашивайте, Риглон.
– Доктора Тэйлор… Забрали агенты СВБ Федерации?
– Нет, капрал. Наша СВБ передала её по требованию адмирала в личное распоряжение адмирала. И она уже на авианосце «Билл Клинтон».
– Спасибо, сэр. Это… всё.
– Отлично. – майор сверкнул глазами, но всё же добавил. – Берегите себя там.
В Академии.
Дверь закрылась, Джон снова лёг «доотбывать». Горечь и злость переполняли его.
Ясно, почему его предпочитают держать здесь.
Чтоб поменьше «общался» с совзводниками, и не растрепал ненароком лишнего. Авианосец с Адмиралом и Джоди скоро улетит. Да и их крейсер отсюда скоро улетит.
Улетит, как говорится, несолоно хлебавши. Планету признают непригодной и неперспективной. Слухи и сплетни, разумеется, просочатся.
Но без доказательств они, вот именно – только слухи и сплетни.
И то, что он легко мог бы теперь указать, где искать хотя бы часть тел аборигенов – никому не нужно. И значения никакого не имеет.
А уж те, кто связан, и участвовал непосредственно в этом полёте, предпочтут промолчать. Это проще, чем предстать перед Трибуналом за разглашение, пережить заключение, и, (если удастся выжить!) потом – и неизбежную деклассацию.
А он сам…
Он получил.
Кость со стола.
Жирную.
Доволен ли он?
О-о!..
