Андрей Арсланович Мансуров
Кость со стола
– …нет! Успел, скотина такая, увидеть! И название «Ю Эс Синтетикс» всплыло… Нет, отвинтить было невозможно: козлы-производители же приварили её! Престиж фирмы? Пусть бы они себе в …адницу его засунули!.. Что? Нет, не думаю… Откуда он может это знать?.. А я откуда могу это знать?!.. Нет. Нет, сэр, это уж чересчур! Я вам не диверсант и не спецназовец! Что?!… Нет, он слишком, – тут на него бросили короткий взгляд, явно, чтоб убедиться, что он спит, – Лоялен. Истовый служака. И мыслит… Патриотично. Но – суперчувствителен. И неглуп… Нет, будет спать до утра, как ангел. Я подлила ему мягкого снотворного.
Дальнейший разговор свёлся к каким-то инструкциям, которые давал невидимый собеседник доктора, и на которые она уже только говорила «Есть, сэр!», кусая губы, поскольку хоть слов и не было слышно, тон отдающего приказы был категоричен, и суров.
Через две минуты разговор окончился, и доктор выключила компьютер.
Прошла в ванну. Похоже, умылась – разговор явно оказался ей неприятен. Вернулась Джоди в спальню спустя добрых пять минут: возможно, пыталась успокоить нервно вырывавшееся дыхание, и приказывала себе перестать кусать коралловые губки.
За то время, что её не было, Джон успел осмотреться. И кое-что его поразило: зелёный огонёк стандартной видеокамеры наблюдения, которой по Уставу оснащались все каюты и помещения крейсера, мигал жёлтым – то есть, у диспетчера с этой камерой не было связи. Странно.
Но странность быстро разъяснилась: войдя, доктор Тэйлор первым делом убрала в шкаф какую-то странную штуку, похожую на кусок чёрного кабеля, раструбом направленного в сторону кабеля, и спрятала там, внутри, за какую-то чуть слышно щёлкнувшую перегородку. (Уж шкаф-то во время отсутствия доктора Джон осмотреть по старой привычке не забыл!) Огонёк камеры сразу сменился зелёным.
Под бок к нему Джоди подлезала осторожно и медленно. Прикорнула на груди очень нежно. Но вдруг тело напряглось: похоже, девушка почуяла, что он не спит!
И хорошо, что в этот момент Джон уже держал глаза открытыми: еле успел блокировать удар костяшками пальцев, сложенных в боевой хват, который наверняка раздробил бы его гортань! Женщина прошипела:
– Сволочь! Подслушивал!
После чего его попытались просто задушить, ослепить, и нейтрализовать ударами рук и ног в разные ключевые точки тела. Уж доктор-то знала их расположение отлично!
Однако Джон тоже не зря учился, и проводил в тренировочном зале боевых искусств по два часа в день. Ему удалось отбиться, и несмотря на то, что его всё ещё сдерживало слабое осознание того, что перед ним – женщина, пересилило-таки сознание того, что в первую очередь перед ним всё-таки – враг!
Но он сдержал руку: удар в основание челюсти у уха оказался точно выверен и несмертелен.
И вот уже его милая шалунья, столь внезапно превратившаяся в бешенную фурию, действительно растянулась на полу, потеряв сознание.
Однако Джон знал, что нокаут продлится недолго.
Встав с прикроватного коврика, на который они грохнулись, сцепившись, как два разъярённых кота во время короткой схватки, он подошёл к селектору экстренной связи. Ткнул красную кнопку.
Над решёткой универсального динамика замигал зелёный, раздался голос дежурного офицера:
– Вахтенный офицер капитан Нгуен Ли. Слушаю.
– Это капрал Джон Риглон, сэр. Я в каюте лейтенанта Джоди Тэйлор, номер восемьдесят один, палуба «Джи». Прошу немедленно прислать патруль для ареста лейтенанта. По факту измены. Мной зафиксированы несанкционированные переговоры доктора Тэйлор с вероятным противником. Сейчас она без сознания, так как у нас… Произошла драка, и мне пришлось применить нокаутирующий удар. Прошу сообщить об этом происшествии майору Гонсалвишу. И дежурному офицеру Службы Внутренней Безопасности.
Некоторое время в динамике только шипело: очевидно, капитан переваривал полученную информацию. И думал, следует ли доверять капралу, или у того белая горячка. Или он так, по-идиотски, шутит. Затем всё же мысль, что так шутить или бредить никто не станет, возобладала. Спокойный голос приказал:
– Оставайтесь на месте. Высылаю патруль. Сообщение дежурному СВБ отправлено. Ничего в каюте не трогайте, следите, чтоб лейтенант не сбежала. Или не совершила суицида.
– Ясно, сэр. Слушаюсь, сэр. – он отпустил кнопку, и позволил себе отдышаться. Тело ломило, словно три часа отработал на тренажёре. Вот это ему попалась «малышка»!..
Джон зажёг свет на потолке. Подошёл к постели, и снова сел на неё.
Ноги почему-то не держали. А поднеся к лицу кисти рук, он не без удивления обнаружил, что они ощутимо дрожат. Он заставил себя перестать играть желваками на судорожно сведённых челюстях, и снова взглянуть на женщину, лежавшую навзничь у его ног.
Красива.
Даже без сознания. На лице уже разгладилась гримаса ненависти и страха.
Да, она знала, что этот его удар выведет её из строя, и поняла и то, что блокировать не успеет. Дралась бешено, словно от этого зависела её жизнь. Впрочем, почему – словно? Жизнь, скорее всего, и зависела. Теперь, когда её заберут в оборот спецы из СВБ, вернуться к «нормальной» жизни ей уж точно не удастся. А вот «наработала» ли хитро…опая шпионка на смертную казнь – это уж в компетенции Полевого Трибунала.
Нет, на милом, будто ангельском, расслабившемся личике не заметно ничего.
В-смысле, ничего от тех эмоций, что переполняли её душу в те пять секунд, что длилась их схватка. А ведь она уже тогда наверняка понимала, что ей скорей всего не удастся вывернуться, раз он слышал, как она говорила с…
А с кем она говорила?.. Может ли он быть уверен, что доктор Джоди – предатель? И общалась именно с теми, кто противостоит им тут, на Франческе?
Если проанализировать без эмоций, то, скорее всего – может. Ведь неспроста же именно её тело показали ему там, в бункере, где автоклав фирмы «Ю Эс Синтетикс» стоял явно не для красоты. Как пить дать, именно на нём и произвели на свет «докторшу». Да и всех этих модифициорванных и гипероснащённых токсинами и бактериями насекомых.
Чтоб уничтожить разумную, да и вообще – наземную жизнь. Пусть даже только – потенциально опасную, хищную, или ядовитую.
И теперь-то он почему-то был твёрдо уверен: это сделали, чтоб решить раз и навсегда «проблему туземцев». И скрыть этот факт.
Потому что к населённым разумными существами планетам по Закону никому, кроме специализированных кораблей с учёными-антропологами, археологами, и социологами, не позволялось приближаться ближе светового года… А приблизившись, например, по незнанию, и обнаружив туземцев, следовало немедленно удалиться на положенные миллиарды километров, доложить о находке в Комиссию по контактам при Совете Федерации, и сдать все уже полученные разведданные подразделению космоксенологов.
Методы, применяемые ими, не демаскировали землян.
Поскольку учёными разведка велась – ну очень дистанционно.
И уж тем более – ни о какой разработке никаких полезных ископаемых, или распашке земель речь в этом случае идти не могла.
А он так до сих пор и не знает, что же чёртовы хозяева «Ю Эс Синтетикс» здесь нашли…
Глаза капитана Джошуа Байера, дежурного офицера СВБ, напоминали стволы универсального пистолета – такие же чёрные, холодно-равнодушные. И от них точно так же веяло смертью. Да и голос… Так могла бы шипеть не каждая змея!
– … значит, говорите, уверены, что был включён именно закрытый канал?
– Да, сэр. – Джон подумал, что его чёртовы биотоки, которые поступают с датчиков полиграфа на монитор перед лицом его собеседника, наверняка показывают, что он говорит правду. И от повторения её в пятый раз правда не перестанет таковой быть. Но у капитана, похоже, свои какие-то раскладки? – Экран стоял развёрнутым от меня, но фиолетовый тон невозможно спутать ни с чем другим.
– Верно, верно, – капитан, вздохнув, и чуть откинувшись, побарабанил ногтями по крышке стола, за которым они сидели: капитан – на удобном кресле, Джон – на привинченном к полу железном табурете, – Но раз дело обстоит так, значит, получается, что кто-то из связистов подключил… Хм.
Капитан, похоже, нажал на кнопку под столешницей. Потому что дверь вдруг открылась и вошёл лейтенант. Он коротко зыркнул на Джона, откозырял капитану. Капитан поманил вошедшего пальцем. Что он прошептал на ухо помощнику, Джон разумеется, не расслышал, но лейтенант кивнул, и вышел. Джону не нужно было особо напрягать мозги, чтоб вычислить, что теперь перетрясут персонал отдела связи, чтоб выяснить, кто провёл специализированный защищённый кабель от каюты лейтенанта Тэйлор к пакетнику универсальной антенны. А вычислить бедолагу нетрудно: в отделе всего пятеро рядовых.
Техников.
А что самое обидное, бедолага техник скорее всего ни в чём не виноват, поскольку наиболее вероятно, что просто выполнил приказ лейтенанта Тэйлор.
Доктора Джоди.
Вновь открылась входная дверь, но теперь вошёл полковник Джастин Гетлин, начальник СВБ. Джон и капитан вскочили. Капитан отсалютовал, Джон тоже. Полковник ответил и капитану и Джону. Впрочем, про его исключительную корректность при допросах и вежливость ходят легенды. От которых так и тянет… Могилой.
Джон почувствовал, как по спине побежали струйки холодного пота: пусть он ни в чём и не виноват, но поди-ка докажи это теперь!.. Сожительствовал! Разболтал!..
– Благодарю вас, капитан. И не смею задерживать.
Капитан на долю секунды было замешкался, но видя, что начальство совсем не заинтересовано в уже добытой им информации, снова козырнул, буркнул «да, сэр!», и отчалил. Дверь за собой закрыл мягко. Из чего Джон понял бы, (Если б железно не был в этом уверен и так!) что полковника ну очень уважают и боятся даже подчинённые.
Новый допрос с неизбежным повторением уже сказанного?
Однако Джон сразу понял, что полковнику ничего из уже «пройденного» выслушивать не нужно: он наверняка следил за ходом допроса из-за бронированного чёрного стекла, занимавшего почти всю дальнюю стену.
– Вольно, капрал. Садитесь. – в тоне полковника, как ни странно, не было ни злобы, ни осуждения, – Поговорим.
Джон сел. Полковник тоже – кресло заскрипело под ста тремя килограммами могучих и отлично натренированных мышц. Только сейчас Джон обратил внимание, что и кресло привинчено к полу.
Полковник глянул не в монитор, а в глаза Джону. Джон невольно поёжился, хотя выражение глаз Гетлина было, скорее, дружелюбным.
– Расслабьтесь, Риглон. Капитану свойственно подозревать всех. Он и родную бабушку допросил бы с применением третьей степени, только чтоб выяснить почему она так воспитала его мать, что та не давала ему вволю конфет на Дни Рождений и Рождество.
Но его напор и агрессия в вашем случае ни к чему. Я сразу понял, что вы ни в чём не виноваты. А перед доктором Тэйлор вам просто хотелось покрасоваться. Похвастаться, какой вы трезвомыслящий и наблюдательный. Именно поэтому, а не потому, что не понимали, что эта информация секретна, и разглашению не подлежит, вы и рассказали лейтенанту Тэйлор о названии, которое прочли на таблице автоклава. Так?
– Д-да, сэр… Так.
– Ну, разумеется, мы ведём записи всех разговоров, что происходят во всех внутренних помещениях крейсера. Но очень трудно отслеживать, чтоб аппаратура работала исправно всегда. А ещё трудней вычленить то, что из сказанного – действительно важно. Так, говорите, не заметили, чтоб доктор Тэйлор что-то делала со своим приборчиком в отношении микрофонов?
– Нет, сэр, не заметил!
– И тем не менее. Вашу беседу о посещении пещеры и названии фирмы-производителя автоклава мы смогли расшифровать и прослушать только сейчас. После моего приказа. Да и то – только по губам. Фонограмма почему-то оказалась утрачена. – полковник кинул взгляд на чёрное стекло.
Повисла пауза. Нарушил её полковник сам. Он сказал:
– Я понимаю, разумеется, что против чар такой женщины устоять нельзя. Но неужели у вас, капрал, даже тени сомнения не возникло, что дело нечисто, когда она начала расспрашивать вас о том, что вы видели в пещере?
– Осмелюсь доложить… Возникли, сэр. Сомнения. В начале. Но…
Но потом они как-то… э-э… рассосались! И я подумал, что это обычное женское любопытство. И ничего плохого не случится, если я расскажу своей… Девушке.
– Любовнице, вы хотели сказать. Да, с этим всё тоже более-менее понятно. Вина не ваша. Афродизиаки. Мы нашли флаконы в её личных вещах. И следы – на белье.
Разумеется, не обошлось без небольшой дозы гипноза. И, разумеется, личное обаяние и всё прочее такое из арсенала профи. Классическая «медовая ловушка».
Капрал, прекратите краснеть. У вас не было шанса.
А вот что меня действительно интересует, так это – как вам удалось так быстро преодолеть действие наркотика-снотворного. В вашей крови, – Джон подумал, что быстро же чёртовы медики отдела разобрались с каплей крови, полученной из дырки в пальце, к которой он до сих пор прижимал, как дурак, вату без уже давно выдохшегося спирта – чисто автоматически! – его концентрация такова, что сморило бы и слона. Но вы…
Проснулись?
– Да, сэр, проснулся. Ощущение было такое, словно выбираюсь из какой-то не то – ваты, не то – киселя. Но я выплыл. Хотя… Голову как бы… Вело. Она кружилась. Как будто перебрал – да, как после алкоголя! Но всё, что говорила лейтенант, я слышал отлично. Ну, вернее, не всё, а то, что услышал с того момента, как проснулся. Запомнил тоже хорошо.
– Да, мы знаем, капрал, что вы воспроизвели разговор практически дословно. Не сачковали, стало быть, на занятиях по развитию профессиональной памяти в учебке. Но вы не ответили на вопрос.
– Почему проснулся? Простите сэр, – Джон сглотнул, потому что в горле за три часа предыдущей «беседы» пересохло, – Но я и сам плохо понимаю, что заставляло меня… Выбираться из киселя. И проснуться. Голоса? Думаю, нет. Скорее, перед тем, как очнулся от сна, почувствовал… Что меня… Нет, не так: что мне угрожает опасность! Вот! Так – правильней. И когда она захотела разбить мне горло – я уже лежал с открытыми глазами. И ждал. Как раз – чего-то этакого!
– Хм-м… Чутьё профессионала. Инстинкт настоящего воина-самурая. Внутренний голос. – полковник позволил себе чуть дёрнуть плечом, – Как только это, до сих пор непонятое, свойство мозга прирождённого бойца не называют горячо любимые психологи.
Но в данном случае ничего другого мне тоже просто в голову не приходит.
Да и убить вас она должна была так, чтоб потом представить это как несчастный случай. Вроде: пошёл в ванну помыться, поскользнулся на куске мыла, упал, ударился горлом о край ванны… – Джон, то краснея, то бледнея, подумал, что и правда: в каюте доктора Тэйлор имелась нормальная ванна, в которой можно и полежать, а не как у них в казарме: лоханки для приёма душа! – Думаю, туда-то она дотащила бы ваш труп легко. Разумеется, предварительно вновь заблокировав видеозапись.
Джон уже без отчаяния подумал, что полковник прав на все сто: в маленькой и хрупкой на вид фигурке скрывалось столько силы… Да и страсти, раз уж на то пошло!
Полковник явно не без интереса рассматривал выражения, чередой сменяющиеся на лице Джона. Затем смилостивился:
– Ладно, капрал.
До допроса подозреваемой и выявления новых обстоятельств вы свободны. Никуда не отлучайтесь с корабля. – и, глядя на вытянувшееся лицо Джона, полковник «добил» его, – Шутка.
Джон подумал, что в каждой шутке есть доля шутки.
А всё остальное – чистая правда.
Потому что куда он денется с крейсера?!
Кроме разве что поверхности смертельно опасной планеты…
Полететь на которую добровольно может только совсем уж, вот именно, – спятивший камикадзе.
– Докладывайте, капрал. – несмотря на глубокую ночь по корабельному расписанию, майор Гонсалвиш выглядел хорошо: подтянутая фигура, отлично выбритое лицо. Вот только голубоватые круги под глазами указывали на то, что спокойной и размеренной, «так сказать», уставной, жизни у майора нет. И довольно давно.
– Да, сэр. Собственно, докладывать нечего. Полковник Гетлин приказал о подробностях нашей… э-э… беседы… Никому не разглашать.
– Да я не о вашей беседе, – майор поморщился, – А об обстоятельствах смерти очередного вашего дрона. Думаю, полковник не возражал бы, поскольку это нужно уже для работы. Нормальной дальнейшей работы подразделения доктора Гарибэя. Ведь полковник не отменил графика дальнейших разведок?
– Н-нет, сэр. Насколько я знаю, нет.
– Ну вот и отлично. Поэтому если вы снова, подумав и оценив в свете новых обстоятельств то, что пережили внизу, и расскажете об… Ощущениях, мы сможем лучше настроить рабочий режим следующей миссии.
– Э-э… Да, сэр. Ощущения… – Джон подумал, что и правда: режим работы дрона-аватара можно было бы «настроить» и получше. А то уж как-то слишком больно работать в таком! – Ощущения, сэр, странными показались ещё когда я подошёл к жерлу пещеры. Мне тогда показалось, что на меня смотрят. И я… – Джон, настроившись и собравшись, смог воскресить в памяти то, что пережил, и передумал. И куда больше и подробней (Раз уж майору не лень его выслушивать!) рассказал о том, о чём уже рассказывал по «горячим» следам.
Потому что теперь, в свете случившегося, да и понимания того, что они имеют дело не с абстрактно-непознаваемой психологией каких-то инопланетных тварей-вредите-лей, а просто – с интригами ищущих коммерческой выгоды любой ценой тварей-людей, то то, что он увидел в пещере, выглядело, да и осмысливалось совсем по-другому.
Правда, от того, что неизвестная опасность стала известной, почему-то менее страшно не становилось. И в душе образовался странный осадок. Словно это именно он каким-то образом поспособствовал изничтожению всех бедолаг, которые здесь жили.
А ведь они даже не знают, как те выглядели, и до какой стадии Цивилизации дошли!..
Ясно одно. Прибыль, которую можно получить – достаточна, чтоб главари чёртова Ю Эс посчитали варварскую цену геноцида – приемлемой.
Да, враг очень циничен, самоуверен и коварен. И явно рассчитывает на безнаказанность.
А почему – нет?! Пока не найдены конкретные трупы аборигенов – их существование не доказано! Следовательно, хозяева «Синтетикс» никого разумного не убивали. И, следовательно, законов не нарушали!..
– Хорошо. Мы сделаем поправки на, как вы, капрал, изволили это назвать, «чисто земное коварство». У вас – ну, вернее, у дрона! – на борту будут контрглушилки. И куча прочих высокотехнологических биоприбамбасов, как их называет уже доктор Гарибэй.
А сейчас действительно – идите-ка вы спать. Завтра – день отдыха и рекреации, – Джон заметил, что майор и сам скривил рот, произнося глупое и дурацкое словечко, – А послезавтра с утра – прошу сюда. В лабораторию.
Вам предстоит, вероятно, последняя разведка. Финальная, так сказать, Миссия. Наконец-то мы обнаружили то, из-за чего весь сыр-бор. Шахту.
Джон отсалютовал, и дошёл до двери. Но всё же не утерпел:
– Сэр! А что там – в шахте, всё-таки, добывали?
– Думаю, если скажу вам, особого вреда не будет. Наши геологи уже раструбили это по всему кораблю.
Рубидий.
По дороге в казармы Джон думал, что раньше, буквально несколько десятилетий назад, пока на новооткрытых планетах оставались легко доступные запасы радиоактивных типа урана или полония, рубидием и не подумали бы заниматься. Но сейчас… Похоже, кое-кто смог наконец наладить промышленно выгодный процесс добычи и обогащения. Раз не поленился так защитить планету.
Но это уже не его дело. А суда Федерации.
Потому что вероятней всего теперь начнутся разные Комиссии да Комитеты, которые будут долго и упорно перетрясать отчёты и доказательства. А затем последуют длительные и невероятно сложные «разборки» на международном и межправительственном уровне в этом самом суде: признавать ли виновной в геноциде, и в попытках противостоять силам Содружества в освоении Франчески, знаменитой и старейшей, поистине трансгалактической, супер-корпорации.
Финансируемой фактически правительством одной из самых богатых (Вернее, и до сих пор действительно – самой богатой!) стран. Пусть законно и не имеющей статуса Мирового правительства. Но фактически – да.
Именно чёртовы «Ю Эс Эй» до сих пор – открыто или из-за кулис! – направляли туда, куда им было нужно, почти все действия Руководства Федерации Содружества.
И Джон не понимал: какого … они просто не запретили разведочному кораблю Федерации соваться сюда, в этот отдалённый сектор Пространства? Или не запретили уже крейсеру Подразделения Освоения лететь на открытую вновь Франческу.
Или хозяева шахты решили на этот раз не заморачиваться со сложным и дорогостоящим лоббированием, взятками и шантажом, и хотели, чтоб корабль Флота просто провёл стандартную процедуру углубленной разведки, и официально занёс Франческу в каталог «неперспективных»? Списав потерянных дронов и спятивших операторов по графе «непреодолимые форс-мажорные местные обстоятельства»?
Вряд ли он это узнает.
Да это вряд ли узнает даже полковник Гетлин. И даже его начальство. Потому что полевой агент Джоди Тэйлор наверняка знает ровно столько, сколько было необходимо для выполнения её миссии. То есть – максимального осложнения проведения собственно разведки.
И тут Джон должен был признать: у доктора получалось отлично.
И если бы разведку вели штатные и ординарные личности вроде капрала Шипперса или рядового Саммерса, скорее всего всё так и произошло бы.
Франческу признали бы неперспективной и излишне опасной для колонизации, в связи с особо опасными местными организмами, даже не задумываясь особо о «странностях» местного биоценоза, и законсервировали бы до лучших времён.
То есть – практически века на два-три.
Вполне достаточно, чтоб выгрести рубидий весь, сколько бы его тут ни оказалось.
Но вопрос, который лично ему сейчас куда интересней – не о рубидии. И даже не о том, как на этот раз выкрутятся хозяева «Синтетикс».
Вопрос в том, что помогло ему проснуться, продрав сознание сквозь чёрные пучины лошадиной дозы снотворного. Что-то в подсознании, что подобно встроенному датчику опасности, смогло вытянуть уже сознание из болота небытия…
Что-то, получается, имеющееся в нём самом, такое… Такое? Этакое.
Вот уж действительно – «хм-м», как говорит майор Гонсалвиш.
В казарме имелось присутствие всего положенного контингента.
Только вот все спали, благополучно восполняя все те пробелы полноценного отдыха и здорового сна, что вело за собой пребывание на гаупвахте.
Поэтому Джон и сам быстро разделся, и завалился на койку. Закинул руки за голову. Обдумывать найдётся много чего. Начать хотя бы с их с Джоди взаимоотношений.
То, что она его нагло использовала – понятно. То, что он от неё без ума – в свете применения коварной роковой «шпиёнкой» недозволенных методов вроде особых духов с афродизиаками – тоже ясно.
Но только ли от этих духов он был от неё без ума?!
Ведь – и во время, да и после первой бурной ночи, он буквально всеми фибрами души наслаждался их близостью – и не только в постели! И дело было не только в том, что его – вчерашнего салагу и юнца! – «взяла в оборот» красивейшая женщина их корабля. Что престижно и «круто». Ему импонировало и то, что у неё отличное чувство юмора. И интеллект – куда там его Ай Кью «сто двадцать восемь»!
Да и во взглядах, которые она бросала на него, когда думала, что он не видит – читалась, как он теперь отлично понимал, не только жалость и ирония.
Но и любопытство, и благодарность, и… Любовь?
Вряд ли. Скорее – приязнь.
Потому что то, что она действительно была благожелательна к нему он – чуял.
Это потом, со временем, да и то – возможно, эта приязнь и переросла бы в нечто большее.
Если б не миссия доктора Джоди.
Спецагента Тэйлор.
Ах, Джоди, Джоди…
Что ты сделала с его нарождавшимся чувством!..
А со своим?
Мог ли он надеяться, что и правда, со временем, она полюбит его? Что они создадут семью – вон, как у сестры Митчел? Родят детей? Выйдут в отставку, и будут тихо и счастливо доживать свой век где-нибудь на тихой аграрной планетке – вроде Дайаниры-2?
Будь прокляты её хозяева! Превратившие умницу и красавицу в, в…
Убийцу и пособницу убийц.
Что же заставило её, такую, вроде, самостоятельную, пойти на такое? Да и вообще – оказаться втянутой в проклятую Игру под названием «передел собственности в Галактике»?
Может, её шантажировали судьбой близких? Родственников? Или срочно нужны были большие деньги – на какую-нибудь операцию матери или отцу?
Всё это скоро выяснит полковник Гетлин.
Но он-то вряд ли поделится этой информацией с Джоном. Да и вообще – с кем-нибудь кроме своего начальства.
Но как бы ему хотя бы раз снова увидеться с Джоди?..
Гудок сирены подъёма разбудил его буквально на середине мысли.
Оказывается, он всё же умудрился заснуть!
Гул и целеустремлённая суета растревоженного осиного гнезда, в который во время побудки превращались казармы, не мешал сыпаться удивлённым и ехидным возгласам типа:
– А-а, старина Джонни? Ну, как там туземочки? Или ты переключился теперь полностью на наш медперсонал?
– Ух ты! Ты чего тут делаешь, Джон? Неужели не удовлетворил?! И тебя попёрли из тёплого гнёздышка?
Джон, пытаясь криво улыбаться, не торопился отвечать на подколки и тычки – знал, что совзводники наверняка ещё не в курсе того, как окончились их с доктором Тэйлор взаимоотношения.
Ну так вот и надо, чтоб и дальше не узнали.
Он не расскажет. А уж «старина» Гетлин и подавно!
На завтрак оказалась стандартная яичница, тосты и джем. Малиновый.
Поэтому когда работал на тренажёрах положенные два часа, потел даже сильнее обычного. Через эту самую пару часов, видя, что он на подколки не реагирует, иссяк и интерес к нему со стороны коллег по подразделению. Душ он принимал уже одним из последних: все остальные торопились на «уход за оружием».
За каким …м его, универсальное и тщательно продуманное, нужно каждую неделю по нескольку раз разбирать и чистить, Джон до сих пор не понимал. Да и для всех этот загадочный аспект их жизни оставался тайной за семью печатями. Разве что верно было высказывание ветерана Трибунстона о том, что всё обстоит как в древнем анекдоте, рассказываемом, похоже, ещё гоплитами древнеримской армии о своём начальстве: «мне всё равно, нужно это или нет, мне главное – чтоб вы зае…ались!»
Обед Джон не запомнил: он что-то ел, но даже не чувствовал вкуса пищи. А чувствовал он одно: желание побольше узнать о корпорации, которая…
В «личное» время он двинул в корму крейсера.
В так называемой библиотеке перерыл весь каталожный ящик. Но конкретно о корпорации «Ю Эс Синтетикс» информации оказалось до обидного мало. Практически всю её Джону выдал флэш-блок энциклопедии Паркинсона, изданной целых пятьдесят лет назад: «Создана в 2… году под патронажем Смитсоновского и Массачуссетского технологического… Головной офис – Нью-Йорк… Заводы и лаборатории в Силиконовой долине и Филадельфии… Вторая по годовому обороту после «Джинандроникс», а его объём – столько-то миллиардов кредитов…». «Новейшие разработки…». «Опытный персонал, под руководством ведущих специалистов…»
Основная мысль понятна. Смитсоновский – значит, финансировало проект (Ну, первоначально!) ЦРУ. А в остальном…
Общие фразы. Но и это – вот именно! – уже что-то. Потому что в более свежих выпусках справочников имелась только маленькая сноска: «Информация закрыта. Допуск только для персонала категории «А».
Такие анонсы говорят о многом.
Мило.
Вернее – предсказуемо.
Разумеется, ни слова о том, кто реальный Хозяин Корпорации.
И достать гадов никак не удастся! А уж он бы им!..
А потом пусть хоть любой суд впаял бы ему – хоть рудники на Иллирии-4!..
Сеанс положенной ему раз в год бесплатной связи с матерью Джон провёл уже после ужина – знал, что мать должна уже быть дома.
– Привет, ма!
– Ой, здравствуй, Джонни! – мать явно не ждала. Руки, которые она спешно вытирала о передник, оказались в чём-то белом.
А, ну правильно: завтра же Пасха, которую она истово празднует, (как и Рождество!) каждый раз на что-то лучшее в жизни наивно надеясь. И регулярно на Пасху печёт: вон и формы для куличей на столе… И занавески на окнах выстираны и тщательно поглажены. Наверняка и пыль везде тщательно вытерта, а посуда надраена до блеска…
Всё как всегда. Мать у него – истая приверженница Традиций Предков.
Джон отлично помнил всё, что пережил там, дома, в крохотной казённой комнатёнке улья-общежития для работников категории «Д», до тех пор, пока ему не исполнилось десять. И его не отправили в Лагерь.
Затем – в Интернат. А затем – в Учебку.
– Ну, как ты?
– Да нормально, нормально, сынок!
– А дед?
– Тоже нормально. – она скосила глаза куда-то за экран: в тот угол, где, как он помнил, стояла дедовская койка.
Знает он это «нормально»: наверняка дед не подойдёт, так как уже не ходячий, а только, как он с недавних пор про себя говорит, «скрипящий». А кровать, к которой он прикован последние четыре года, узкая и неудобная: казённая. И стоит тут же, в комнате, но – позади камеры, и мать и раньше во время их «бесед» часто бросала туда тревожные взгляды.
– Ты-то сам как?..
– Хорошо, ма. Вот, звоню, чтоб порадовать вас с дедом: мне присвоили внеочередное. Я теперь капрал! Значит, смогу побольше вам высылать!
– Ой, поздравляю, милый! Но… Ты лучше не думай об этом: нам с дедом уже ничего-то и не надо! Лучше сам побольше откладывай в пенсионный! В фонд. Чтоб на старости-то лет было чего…
Да, она и раньше говорила ему, что им с дедом вполне хватает на «поесть»…
Знал Джон и как это – «хватает!»
А теперь, когда дед не ходит, всё навалилось на мать с её варикозом.
Очереди после полуночи в дешёвые супермаркеты: в ожидании, когда работники выдвинут за двери складов контейнеры с просроченными, и потому бесплатными, продуктами. За которыми часами готовы стоять те, кому пособие не позволяет купить свежие или натуральные.
Полицейские кордоны у супермаркетов. С резиновыми дубинками: только и ждут, чтоб забрать ретивых, да не желающих соблюдать очередь. Ну как же! Штрафы!..
Очереди в супермаркеты с одеждой: в редкие дни распродаж. Очереди в медицинские учреждения: чтоб вырвать бесплатно болящий месяцами зуб – в день, который указан в твоей дешёвой страховке…
Джон подумал, что это – всего третий раз, когда он звонит матери уже из подразделения Освоения. Да и то: если б не насущная потребность – и не звонил бы. Хотя…
Хотя спрашивать такое по межзвёздному всё равно нельзя.
Прослушка. Тщательное изучение записи сотрудниками СВБ – как крейсерской, так и земной. Компьютерная проработка интонаций – для выявления «упаднических и пораженческих настроений». И прочее в этом же духе.
Планета перенаселена. Сто пять миллиардов буквально задыхаются в тесноте тысячелетия назад освоенных пространств. Нужны новые Колонии. Значит, каждая новооткрытая планета с подходящими условиями – на вес золота.
