Андрей Арсланович Мансуров
Дикие Домохозяйки
Не ребёнок – а озлобленный монстр. Детёныш гоблина.
Но умываться можно теперь лишь ледяной водой. А это – лишний риск простыть. А лечиться им сейчас нечем. Ни лекарств, ни даже банок с малиной… Чёрт. Она забыла, каково это на вкус – когда сладко…
Значит, пусть брат остаётся как есть. Грязным. Но – здоровым. Тьфу ты – здоровым! Ха! После всех этих «корей-лихорадок-холер», что высыпали на них из кассетных бомб после ядерного удара, здоровых среди выживших уж точно нет. Так что пусть брат будет хотя бы не простуженным…
Она нацепила поверх всех своих тряпок ещё и синтетическую куртку белого цвета – вернее, это когда-то та была белой, а сейчас вся шла грязно-бурыми и жёлто-красными потёками и разводами от кислотных дождей, и налипших, пока она обшаривала всё, что можно было обшарить там, наверху, пыли и кирпичного крошева.
А что – на фоне снега и развалин её точно никто не заметит в таком камуфляже.
Уже отодвинув первую из трёх занавесок, она оглянулась.
В тусклом неверном свете масляной коптилки почти ничего не видно: две смутно-чёрные фигуры. Одна сидит, другая – лежит. Сама каморка напоминает пещеру первобытных людей.
Но люди эти только недавно жили в цивилизованной и богатой стране. От которой теперь остались только радиоактивные руины, да горы неубранных трупов в городах и на полях…
Сгорбленная тощенькая фигурка брата, сейчас казавшаяся непропорционально толстой и неуклюжей из-за всех нацепленных тряпок и штанов, не заботливо, не взволновано – просто равнодушно – нависала над фигурой, неподвижно распростёртой на створке деревянной двери, кое-как держащейся на кирпичных подпорках… Почуяв её взгляд – они за время, когда вынуждены были прятаться от мародёров и бандитов, научились понимать друг друга без слов – Стас поднял глаза, и чуть кивнул.
Словно в сердце ей вонзили ледяную иглу – толщиной в руку!
Она поспешила опустить занавес за собой, и пробраться через остальные.
В тёмном низком коридоре она теперь хорошо помнила, где остались большие обломки, которые даже совместными усилиями не удалось убрать – легко могла пройти по памяти, ничего не задев, все сорок семь шагов до люка. Она снова проверила обрез за поясом. Вынимается легко. Картечь в обеих стволах. Вперёд.
Снаружи опять шёл снег. Впрочем, это она знала, даже ещё не открывая люка – стояла та неповторимая тишина, при которой всё вокруг словно тонет в липко-белом мареве, глушащим и убивающем все звуки. Да и, казалось, саму жизнь…
А ведь ещё в прошлое Рождество, когда вот так же мягко шли с неба белые хлопья, ей казалось, что так бывает лишь в волшебной сказке. С подарками, праздничным столом.
И, конечно, Дедом Морозом.
И вот Дед Мороз прилетел. А вернее – Санта-Клаус. Вон: лежат его «подарки».
Она стала собирать сброшенные снова листовки с воззваниями: «Русские! Сдавайтесь! Ваше лицемерное Правительство, призывавшее вас пожертвовать своими жизнями для его спасения, уничтожено в своём бункере! Вашей Армии больше нет, и помощи вам ждать неоткуда! Мы взорвали все ваши военные и продовольственные склады и…».
Ей и её крохотной семье листовки очень даже помогали: бумагой (Высушенной, конечно!) удобно было растапливать крошечный костерок между четырёх кирпичей, чтобы поставить котёл с набранным наверху снегом – растопить воды для питья, и готовки. И стирки.
Вот только мать говорила, что, наверное, эту воду пить нельзя – она всё ещё с радиоактивной пылью… Опасна. От неё можно умереть.
Но гораздо быстрее можно умереть от жажды! А другой воды в разбомблённом городе не осталось.
Она положила пачку собранных листков у люка, придавила обломком кирпича. Снова внимательно огляделась. Нет – никого. Хотя всё равно в такую погоду её никто не сможет заметить: видимость за пеленой огромных хлопьев не превышает ста шагов.
Она принялась набирать в котелок из ямки, которую постепенно расширяла во все стороны уже несколько дней, снега, выглядевшего менее грязным, чем тот, что лежал в нижнем слое, перемешанный с копотью, пылью, и кирпичной крошкой.
Много времени это не заняло. Снега теперь много везде. В низинах, куда его сдувает ветер, сугробы достигают её роста. И ещё на снегу отлично видны все следы. Вот: вчера приходила бродячая собака, долго обнюхивала вход в их логово. Затем всё же ушла… Жаль.
Приманку, которую она оставила в капкане, собака не взяла. Видать, учёная. Ладно, у них ещё осталось две ноги от прошлой. Сегодня можно попробовать сварить.
Впрочем – нет. Сварить не удастся. Дров осталось только на три костра. Это – ещё три стирки. Так что придётся опять есть сырое мороженное мясо. Когда оно похрустывает кристаллами льда на зубах, почти не заметно, что оно сырое.
– Дорис! Дорис! – донёсся вдруг из гулкой глубины тоннеля голос Стаса.
Нехорошее предчувствие сделало ноги совсем ватными. Но идти внутрь всё равно надо. Она уже чуяла, что то, что уже давно должно было случиться, наконец, случилось.
Стас совсем не плакал, как она того опасалась.
Вместо этого он всё время что-то глотал, неуклюже дёргая вперёд головой на тощей, словно у ощипанного цыплёнка, шее, так, что остренький кадык так и ходил вверх-вниз, и больно сжимая каждый раз её руку в своей ладошке.
– Давай перенесём её на ледник – там она не… – она хотела сказать – не испортится, но язык не повернулся, – Там ей будет лучше. И нам тоже.
Так, вдвоём, она – за плечи, он – за ноги, они и перетащили почти ничего не весящее худое тело в соседнюю комнату, где из чудом сохранившейся не забитой трубы вентиляции поступал воздух снаружи. Сколько градусов там было, она не знала, но куски мяса, оставшиеся от первой и второй собак, промёрзли насквозь.
Мать они разместили прямо под отверстием трубы. Дорис сама закрыла ей глаза, и сложила руки на груди. Стас, увидев это, вдруг закричал, дико, неистово, и, прижавшись к груди – вернее, животу – сестры лицом, зарыдал, наконец, в голос, вздрагивая всем костлявым тельцем.
У Дорис слёз не было. Она просто стояла, крепко обхватив брата руками, и гладя чёрной от глубоко въевшейся грязи и копоти ладонью по спутанным и шершавым от всё той же грязи, волосам.
Затем, завесив все три занавеса ледника поплотней, они вернулись в свою каморку.
Если бы не то, что мать в своё время работала в этом театре артисткой, и не водила детей, которых вечно не на кого было оставить, с собой почти каждый день, они, наверное, не знали бы так великолепно всех его подвалов и тёмных закутков… И уже умерли бы. Как умерли все остальные «гражданские» в городе. Жители.
А вот какие-то чудом где-то уцелевшие воинские подразделения, судя по всему, ещё сражались – иначе им не скидывали бы листовки. Хотя она не слыхала выстрелов зениток или рёва ракет «воздух-воздух» уже с… Да, с ноября. А сейчас, если она правильно помнит, и не врут палочки на кирпичной стене, декабрь. Конец декабря.
Новый год.
И у них появился «Новогодний Подарок». Который им завещали.
Согласно завещанию матери они и поступили.
Мясо с тела доели к марту.
За это время ей удалось подстрелить только одну собаку.
А в апреле умер Стас. Перед смертью он долго мучился резью в животе. Дорис даже думала, что есть его может быть опасно. Но деваться было некуда.
Теперь голову её заполняла пустота.
Нет! Не пустота!
Там острой занозой сидела только одна мысль: во что бы то ни стало она должна выжить! И отомстить. Отомстить…
Листовки, которые снова стали разбрасывать с самолётов, теперь обещали помощь и еду. Тем, кто сдастся.
Она вяло поудивлялась – похоже, кто-то ещё может сопротивляться…
Впрочем, эмоций она теперь не испытывала совсем. Все обычные чувства, кроме ненависти, грызущей душу в тысячи раз острей даже вечно сосущего желудок голода, словно атрофировались.
В мае с патрульных кораблей стали сбрасывать поисковых роботов «Свордс». Во всяком случае, так гласили сделанные по трафарету надписи на их бортах. Научиться прятаться от детекторов движения, и похожих на неправдоподобно большие цветы, анализаторов запахов этих глупых и неповоротливых роботов, оказалось нетрудно. Она чудом удержалась, чтоб не расстрелять из обреза первого – понимала, что тут же её и засекут!
Снег в это лето так и не растаял. Наверное, потому, что свинцовые тучи всё не уходили с неба, превращая даже день в сумрачный не то рассвет, не то закат.
Счет времени она потеряла, поскольку сидя неподвижно в своей каморке иногда забывала процарапать на стене очередную риску: прошедший день.
Где-то в июле её нашли прочёсывавшие район американские пехотинцы, действовавшие по старинке – с поисковыми собаками. Собачки – не роботы. Их-то не обманешь…
На том месте, где её достают из дальнего угла закопчённой каморки крепкие, до тошноты чистые руки, а она отчаянно визжит, и пытается перекусать всё и всех, до чего и до кого может дотянуться оставшимися во рту зубами, она обычно и просыпалась…
5.Расплата
До Вашингтона решили добираться на байках.
Во-первых, обычные пути междугороднего сообщения, даже с поддельными документами от их Конторы, слишком рискованны – это признал даже Макс. Потому что если служащих-людей и можно обмануть гримом, париком и накладными усами, то распознающие компьютерные системы вездесущих видеокамер – никак.
Во-вторых, хоть долго, зато скрытно – никто не отследит. Разве что со спутника. Да и то – вряд ли, поскольку от телефонов «Конторы» отделались, новые просто купив. А байки не оборудуются чипами для слежения.
Ну и в-третьих, в седельных и багажных сумках и отсеках можно было свободно провезти весь жутковатый арсенал, добытый Дик и Максом из запасов конспиративной квартиры и оружейного сейфа штаб-квартиры.
Увидев все эти смертоносные блестящие, черные, или закамуфлированные защитной окраской железяки, Дайана испугалась. За Макса. Вдруг им придётся отстреливаться, а в них будут палить из чего-то… такого же! Б-р-р!..
Ехали по карте. Где было можно – срезали углы по воздуху: включать поле стасиса байкеры не стеснялись: им вполне официально оснащены все, кому это по средствам.
Хотя поле убирало большую часть встречного потока, все же кое-что оставалось: Дайана с непривычки к ветру слегка охрипла. Пришлось в каком-то придорожном магазинчике купить ей первые попавшиеся кожаные джинсы, оказавшиеся великоватыми. И к тому же противно скрипевшие. Зато после этого стало теплее, конечно.
Но к вечеру, когда решили наконец остановиться, с байка её пришлось буквально снимать: тело закостенело, словно чужое. Да и трусики пришлось срочно переодеть – те, что были на ней, промокли с непривычки от пота – хоть выжимай!
Ночевали в мотеле «У Георга». Ничем живописным, кроме огромной свалки старых покрышек на заднем дворе, и двух мусорных баков, в которых после того, как стемнело, рылись, не стесняясь, не то еноты, не то – барсуки, мотель похвастать не мог. Да и ладно: не за «скромными и простыми красотами американской глубинки» они едут.
Мотель выбрал Майлз – он уже бывал здесь. Правда, подробности поведать отказался. Дик, справедливо посчитавшая, что что-то здесь нечисто, вынудила своего «молодожёна» признаться, что – да, он выполнял то задание – с другой.
– Но люблю я на самом деле только тебя! – на это храброе заявление Дик только сердито рыкнула, оскалив остренькие ровные зубы, а Максим и Дайана сдержано похихикали. Майлз однако не смутился – скорее, наоборот. Явно гордился тем «заданием»…
Часов в восемь, поев всей той снеди, что прикупили в небольшом придорожном кафе, надумали поговорить. План «поедем в Вашингтон, и там на месте решим, кого убить», казался уж слишком… Неконкретным. Расплывчатым, как выразилась Дик.
– Раз уж полковник в Вашингтон прилетел на нашей вертушке, единственное место, где он мог приземлиться – аэродром базы Норт-Ривер. Ей командует полковник Мэтью Тэмплрей. Я видал его один раз. – Майлз поднял глаза от пола, где рассматривал то ли свои давно не чищенные армейские полусапоги, то ли – щели в полу между стёртыми и выкрошившимися пластинами ламината, – Вредный и скрытный тип. Педант. Ну, с виду. А так – не знаю, может, он отличный семьянин и заботливый командир…
– Это не радует. – Макс говорил спокойно, словно на планёрке. Как-то так получилось, что все обращались к нему, как к командиру, хотя так могла поступать только Дайана, а у Майлза и Дик было то же звание, – Допрашивать полковника базы ВВС будет глупо. Может… Кто-то знает не лобовой подход?
– Это – какой же? – Дайана, кажется, поняла мысль, но хотела убедиться.
– Ну, например, через родственников. Скажем, частным образом. Например, через братьев-сестёр-родителей жены. Не для служебного, а для обычного, так сказать, межчеловеческого, общения.
– Я… Как мне кажется, могу попробовать.
Глаза всех с нескрываемым удивлением уставились на Дайану, и она поторопилась продолжить:
– Ну… Я знаю одну девочку из нашего дома, и у неё есть мать. Эта мать – двоюродная сестра жены этого самого полковника. Фамилия тёти Белинды теперь Тэмплрей, это точно. А была – Жильбер. В девичестве. Черри как-то мне говорила, что у них до сих пор нет детей – и приводила её в пример… Ну, что у них дом – полная чаша, а толку!..
Максим остановил руку на полпути к затылку. Сказал только:
– Если это – правда, похоже, сам Бог хочет, чтобы мы пошли этим путём. А… Ты сможешь позвонить ей? Ну, твоей подруге?
– Конечно. Сколько сейчас времени?
– Восемь сорок одна.
– Отлично. Примерно через полчаса она закончит, вымоется, переоденется. И пойдёт домой. Ну, в-смысле, закончит свои «Развивающие стратагическое мышление» игры. Так что если я позвоню ей в… девять двадцать, мы сможем поговорить. Надеюсь.
– Это отлично. Просто отлично. Слишком, правда, чудесно, чтобы быть правдой, но… Я как-то слышал об одном исследовании. Там предлагали найти кратчайшую цепочку знакомств – от человека к человеку… Так вот: даже между совершенно чужими и незнакомыми людьми одного Уровня такая цепь знакомых не превышала трёх-пяти звеньев. Ну, то есть людей, которые знали их знакомых, а те – других знакомых, которые могли бы знать соседей, или имели ту же профессию, и так далее… – Майлз откинулся на спинку кресла, и покачал головой, – Почему бы это?
– Это-то как раз просто, – отозвалась Дик, хмурившая брови, – Люди у нас. – она тоном подчеркнула последнее слово, – как бы поделены Уровнями на замкнутые, почти изолированные, касты. И стараются так внутри одного клана, одного Уровня, касты, и общаться. И очень редко пересекаются с людьми других Уровней… Наверное, Правительство сделало это сознательно. «Разделяй и властвуй» – древний Рим.
Так что число людей в таких замкнутых «общностях» на самом деле очень ограничено. Конечно, почти все друг друга знают. Даже в крупном городе. Уж коллег по работе – точно. Так что нам нужно сказать спасибо Дайане, что смогла… Завести дружбу с девушкой с другого Уровня.
– Ну, как дружбу… – Дайана потупилась, – Так: «Здравствуй, как дела, до свиданья». Но позвонить я ей, наверное, смогу. Думаю, она даже захочет помочь нам. Ну, вернее, мне, – поправилась она, после отрицательного качания головы Макса, – Из любопытства. Типа, что же будет дальше?
– Тоже неплохо. Будем считать, что она решит помочь. – Макс улыбнулся ей, – Тогда нам срочно нужно придумать, что тебе сказать ей, чтобы она сказала это своей матери, а та – в свою очередь, своей двоюродной сестре. А уж та – своему полковнику.
– Да… Наверное, не нужно упоминать, что вы – Агенты?..
– Вот уж точно. (Да глядя на нас сейчас, в этом прикиде, такого никто и не подумает.) Но в любом случае – лучше, чтоб твоя подруга видела только тебя. А давить нужно на то, что у нас пропал родственник… Скажем, твой, Дик, отец!
Дик только хмыкнула, пожав плечами. Но возражать не стала. Отец – так отец.
– Черри! Здравствуй! Не отвлекаю? – Дайана по жестам руки, поправлявшей причёску, и раскрасневшемуся лицу подруги поняла, что та только что целовалась, – Ой! Извини!
– Да ничего… Всё в порядке. – Черри тоже поняла, что Дайана «вычислила» её, и весело рассмеялась, – Я как раз собиралась отдышаться!.. – видно было, как рука подруги кого-то сердито шлёпнула, – Как дела?
– Дела… Не очень. Я вот по этому поводу и звоню. Мне… Я сама уже всё перепробовала, но ничего не получается! Может быть, ты захочешь мне помочь? – Дайана постаралась придать себе самый жалобный вид, какой смогла.
Черри, уже не улыбаясь, всмотрелась в крохотный экранчик:
– Да что с тобой, Дайана? Ты… Странно одета, и бледная какая-то… Рассказывай!
– Черри… Прости, что обращаюсь к тебе. Но обратиться-то больше не к кому! Понимаешь, для девочки моего Уровня, да ещё и не имеющей никаких связей и родственников, что-то узнать очень… Сложно! А у нас – огромная проблема. Беда.
Дайана увидела, как Черри на секунду глянула куда-то в сторону, очевидно что-то сердитое успев сказать своему Биллу, и повела рукой, словно отстраняя его, после чего повернулась и приблизила лицо к камере своего айфона:
– Что за беда? Говори. Я… постараюсь помочь, чем смогу.
– Спасибо, Черри! – Дайана выдавила из уголка глаза даже настоящую слезу, – У моего парня есть двоюродная сестра. У неё пропал отец. Он – полковник какого-то секретного Агентства. Он полетел в Вашингтон и пропал! Мы все… Очень волнуемся – его телефон не отвечает, а в полиции ничего не хотят делать… Словом, не можем найти!
– Погоди-ка… Я что-то не пойму. Как же я тут могу помочь?!
– О, очень просто! Отец этой девушки полетел в Вашингтон на служебном вертолёте, и его доставили на аэродром базы Норт-Ривер. Там командир – полковник Тэмплрей. А я вроде, слышала, что у твоей матери есть двоюродная сестра, тётя Белинда, которая замужем за этим самым Тэмплреем…
– Точно! – глаза Черри сверкнули пониманием, – Ну так бы сразу и сказала! Я могу даже сама позвонить тёте Белинде! Она запросто узнает у мужа, куда он девал вашего полковника! – Черри улыбалась уже с облегчением. Действительно, помочь подруге, оказывается, просто! Тем более, она – любимая племянница тёти Белинды!
– Черри, спасибо тебе, ты такая добрая… – Дайана сморгнула. Её действительно тронула готовность подруги помочь. А попробовала бы она попросить чего-нибудь такого Рози или Ольгу!.. Уж те бы повыпендривались от души, набивая себе цену!.. – Спасибо!
– Подожди-ка, Дайана. – Черри сразу прочувствовала двусмысленность ситуации. – А выясняя, куда делся этот ваш полковник, я… никаких Государственных Секретов или, скажем, тайных Операций, не задену?
– Надеюсь, что нет. Ведь наш полковник ничего запрещённого, или тайного, вроде, и не делал. Обычная работа. Обычный полёт. Сдача какого-то там полугодового Отчёта…
– Ладно, уговорила. Только для тебя! Перезвоню через… Минут десять!
– Ой, спасибо, Черри! Я… Я так… Спасибо!
Однако ждать пришлось и десять минут, и ещё десять, и ещё…
Только в половине одиннадцатого раздался долгожданный звонок.
Макс включил свой сложный и дорогой новый аппарат, и передал Дайане. Та с замиранием сердца уставилась в экран, ожидая, когда появится лицо подруги.
– Привет, Дайана! – судя по настроению, Черри только что оторвалась от очередного поцелуя, – Извини, что немного поздно. Меня тут… отвлекали. – она взвизгнула, похоже, сама получив по мягкому месту, что отдалось звонким шлепком, что-то буркнула в сторону, и сразу одёрнула платье, – Я всё узнала!
Дайана подалась ближе к экрану, сглотнув, и не сдержав возглас радости.
– Так вот, ваш полковник действительно к мужу тётки прилетел. Правда, как тётя поняла из разговора с мужем, он появился там, у него, в первый раз. А что больше всего дядю Мэтью поразило, так это то, что полковник вызвал себе туда такси. Да-да, такси, – поспешила кивнуть Черри, увидев приоткрывшийся в вопросе рот Дайаны, – Поэтому дядя подумал, что полковник решил нанести кому-то… «Частный визит». То есть – не по службе. Хотя… Как дядя Мэтью сказал, ни про какие «связи на стороне» вашего полковника никто никогда, вроде, не слышал, но… Но, как говорится, «в тихом омуте…»
Так что очень жаль сестру твоего парня, но, похоже, здесь какие-то личные дела. Может, он поссорился с её матерью, может, нашёл кого помоложе… Ну, тут уж я ничем…
– Ой, спасибо, Черри! Слава Богу, что он хоть долетел, и жив! Ну а насчёт женщины… Даже не знаю! Всё может быть… – Дайана похлопала большими глазами, словно сожалея о том, что чужой муж, кажется, решил завести интрижку на стороне, – Спасибо ещё раз! Если смогу когда-нибудь что-нибудь для тебя сделать – я всегда!.. Сама знаешь!
– Хорошо. Когда в следующий раз нужно будет объяснять маме, почему у меня все губы распухли, я свалю всё на тебя!
– Черри!.. – глаза Дайаны сами собой расширились просто до опасных пределов, брови приподнялись, и лицо залилось краской!
– Ха-ха-ха! Купилась! – Черри, показав пальцем, весело закатилась. Дайана не могла не рассмеяться вместе с Черри: та здорово её подловила, – Ладно, всегда рада помочь! Ну, счастливо!
– Счастливо! Привет Биллу!
– Да ему не привет, а тумака надо бы передать! – Черри опять кого-то треснула ладошкой, после чего снова взвизгнула: видать, опять досталось сдачи по мягким местам! После этого подруга поспешила закруглиться, очевидно, чтоб уж достойно наказать «обидчика»:
– Будь счастлива!
– Будь счастлива! – Дайана отдала погасший аппарат Максу.
Затянувшуюся паузу нарушила Дик:
– Не было у полковника Кларксона никакой жены. И детей. И «внебрачных связей». Значит, остаётся только искать через таксиста.
Майлз, потрогав всё ещё забинтованную голову, буркнул:
– Уже один только вызов такси о многом говорит…
Максим подвёл итог:
– Согласен. Плохо наше дело. Бедный полковник.
К Вашингтону подъехали вечером третьего дня, уже в сумерках.
Однако это ничего не значило: таксопарки работают круглые сутки, и компьютерные базы данных всегда в распоряжении диспетчеров – именно эти данные должны быть всегда в распоряжении Службы городского транспорта.
Поскольку не только Служба Безопасности, но и обычная полиция постоянно пользуется. Но чтобы можно было идти в контору таксопарка так, чтобы не вызвать подозрений, пришлось снять два номера в гостинице на новые имена Максима и Дик: для приведения себя в «порядок», как выразилась боевая подруга Майлза. (Заодно Дайана узнала, что та теперь носит экзотическую фамилию Масегюр. А сама она стала три дня назад Корой Куральт. Как раз к сегодняшнему дню запомнила наконец, как пишется.)
В своём номере мужчины переоделись в строгие чёрные костюмы, и Дик придирчиво осмотрела обеих, поправив галстуки, и спрятав поглубже кобуры. А ничего, вид получился что надо: солидный и внушающий доверие и… Почтение.
Затем девушки пошли «осваивать» свою комнату. Едва закрыли наружную дверь, обе не сговариваясь скинули верхнюю одежду и обувь, и завалились сразу на постели – буквально с ног падали от двенадцатичасовой тряски.
Дик буркнула:
– Даже в баре на Нулевом мне наваляли поменьше… Всю задницу отбила. Даром, что, как говорит Майлз, она – тощая и жилистая…
Дайана, не в силах сдержать нервную дрожь, спросила:
– Им обязательно идти вдвоём? С нами никто не останется?
– Да не бойся ты! Если что – я смогу тебя защитить.
– Да защититься-то я и сама… Просто странно получается с вашим полковником…
А не могут враги именно вашего Агенства пытаться выловить и убить всех его коллег и сотрудников? Тогда нам может быть опасно разделяться.
– Знаешь, для четырнадцатилетней ты очень даже неплохо… – Дайана чуть поморщилась – опять ей тычут в нос возрастом. А ей через два месяца – пятнадцать! – Стратегически мыслишь. Но – нет. Если бы конкуренты за бюджетные средства, или проще говоря – враги, как ты «тонко» намекнула, нашего Агенства хотели просто убить всех наших – послали бы в нашу региональную Контору группу захвата. Или – подразделение «Гамма». Эти уже никого не «захватывают», а просто на месте убивают. С гарантией. Единственное, что создаёт неудобства – после них всегда море кровищи и прочих следов…
– Но Макс говорил, что…
– Что убили майора и лейтенанта? Да, убили. Но целью точно были лишь бумаги из сейфа. Значит, кто-то был уверен, что больше никто из сотрудников не в курсе… Чего-то серьёзного и опасного. Того, что, как мы теперь думаем, раскопал и – главное! – домыслил полковник, – она постучала пальцем себе по голове, – и, в принципе, остальных можно и не трогать. Поскольку они так и так – не при делах.
– Значит, пока нам ничего не грозит?
– Думаю, пока не очень. Да и нашим ушедшим на «спецзадание» «боевым партнёрам» тоже. Тем более, бинты уже и с Майлза мы сняли, а в приличных костюмах, да с такими удостоверениями, их в таксопарке сразу зауважают. Особенно с пушками под пиджаками. Которые прекрасно заметно, хоть снаружи и не видно.
– А чего же мы тогда так, так… прятались?!
– Ну, это, скорее, автоматизм… «Всобаченные» при обучении, и вошедшие, так сказать в кровь, перешедшие почти в инстинктивные, навыки. Да и компьютерную систему, занимающуюся терроризмом, нужно было обмануть. Знаешь, есть такая Программа – она самостоятельно отслеживает несанкционированные, или «странные» передвижения всех граждан… (Вот, кстати: хорошо, что мы наши идентификаторы запихали в металлическую коробочку: все какая-никакая, а – гарантия. От этого самого отслеживания.) И если что – «стучит» на таких начальству. Притом – не только нашей ФСБ. Но мы же – подстраховались. Вычислить не должны. Так что расслабься и спи. Я покараулю до их прихода.
То, что рука Дик во время этого разговора лежала рядом с короткоствольным автоматом с глушителем, говорило Дайане, что Дик предпочитает, несмотря на все только что высказанные аргументы, действовать по принципу «бережённого Бог бережёт».
Поэтому Дайана села на кровати, и сказала:
– Можешь дать мне… ну, так – на всякий случай! – пистолет с глушителем, и научить пользоваться? Ну, для того, чтобы я уж совсем спокойно… Спала. С ним в руке.
Брови Дик приподнялись так, что огромные глаза стало отлично видно. (А она – очень красива – отметила Дайана. Не слюняво-приторной красотой, как расфуфыренные девицы из телешоу, а настоящей: грозной, и наполненной внутренней силой!) Затем тонкогубый рот Агента Дик растянулся в усмешке:
– Конечно! Мало того: «на всякий случай» я тебе и пару магазинов дам, и перезаряжать научу!
Странно: хотя до этого Дайана не держала настоящего боевого оружия, с тяжёлой гранённой рукоятью в ладони она действительно уснула быстро!
Дик оказалась права: служебные удостоверения и собранно-деловой вид сработали.
Не прошло и нескольких минут, как дежурный диспетчер уже вносил в кабинет директора таксопарка распечатку с заказом, произведённым из базы Норт-Ривер.
Макс бросил на неё только беглый взгляд, после чего передал Майлзу. Тот, подчёркнуто спокойно, сложил листок, и спрятал в карман. Максим подвёл итог:
– Мистер Розитски. Надеюсь, вы понимаете, что разговор с кем-либо о нашей встрече может иметь для вас самые…
– Да-да! Конечно. – директор, во время беседы то потевший, то покрывавшийся красными пятнами, хотя волноваться, собственно, особых причин не было – похоже, это именно тон и вид Агентов так на него подействовали! – снова провёл серым скомканным носовым платком по трясущимся пухлым щекам и шее. – Я всё понимаю! Не беспокойтесь: мне неприятности не нужны!
Макс и Майлз вышли.
– Повезло нам. В первом же таксопарке нашли наш заказ. – Майлз, словно всё ещё не веря в удачу, покачал головой. Макс хмыкнул, но промолчал. Майлз однако продолжил:
– С другой стороны – ещё бы не повезло. Ты так сверлил его глазом, что он, думаю, нашел бы наш заказ, даже если б тот был в соседнем автопарке.
Макс скривился, как от зубной боли:
– Неправда. Я очень… мягко на него смотрел. Доброжелательно. А вовсе не запугивал.
– Ну, если это – доброжелательно, то я – испанский бегемот.
– А почему – именно – испанский?
– Их в природе не водится.
Только когда они завернули за угол дома в соседнем квартале, Максим ответил серьезно:
– По-другому быть и правда – не могло. Этот таксопарк самый большой. И находится всего в пяти милях от Базы. Так что спасибо гостиничному справочнику. И карте.
– Да уж. Впрочем, спасибо и нашим «дедукционным» способностям. Ты сразу сказал, что поехать полковник мог только в Белый Дом. И вот здесь у нас, похоже, и начинаются настоящие сложности.
– Это ещё слабо сказано. Всё-таки, там – охрана самого Президента.
– А-а, ерунда! Ворвёмся, словно ужас, летящий на крыльях ночи! Как торнадо, срывающий крыши с домов и одежду с красивых женщин!.. И всех покрошим в мелкую труху из наших безотказных… – теперь, когда их никто не видел, Майлз поднял руку, завидев зелёный огонёк. Такси сразу направилось к ним.
– А ты, я смотрю, поэт… Жаль только, что этот вариант придётся оставить на самый крайний случай – в твоём изложении он звучит, почти как древняя сага. Вроде «Властелина колец». А мы, типа, малыши-гномы, которые храбро идут напролом, чтобы одолеть грозного Смауга.
– Ага. Именно дракона. И именно – сага. И в конце нас причисляют к лику Героев. – Майлз выругался.
– Лишь бы – не посмертно. – Макс, наконец, усевшись, назвал таксисту адрес.
Хоть он и был уверен, что за ними никто не следит, да и приборы показывали то же самое, место высадки находилось в двух кварталах от гостиницы. Ничего – пешие прогулки по свежему воздуху очень им сейчас полезны.
«Просветляют» мозги.
Лёгкий стук в дверь Дайану не разбудил.
А вот даже от шёпота любимого она проснулась сразу.
Максим констатировал:
– Я смотрю, вы тут времени не теряли! Дайана уже с пушкой! А у тебя вообще два УЗИ! Мы ожидаем вторжения?
– Нет. Мы ожидаем вас. А если бы ждали вторжения – достали бы из сумки базуку.
– Приятно. Приятно, когда все – готовы ко всему! – Майлз поспешил присесть на кровать к Дик, и приобнять её. – И у нас хорошие новости. Полковник нашёлся.
– То есть, как – нашёлся?!
– Ну, то есть, он не совсем, конечно, нашёлся… Но мы хоть знаем, где теряется его след!
Дик нахмурилась:
– Чёрт! Всё настолько плохо?
– Смотри-ка… – Майлз казался удивлённым, – А как ты узнала?
– Если бы были хоть минимальные шансы справиться самим, ты бы не улыбался, как верблюд, нажравшийся попкорна. Белый Дом?
– Да. – Макс, сохранявший сосредоточенное выражение, подсел на кровать к Дайане, – Такси доставило полковника прямо ко входу. Расплатился он наличными. То есть – действовал как частное лицо. Хотя и был в форме.
– И… что нам теперь делать? – Дайана, взяв руку Макса в свою, принялась её теребить и поглаживать. Макс… Отреагировал, судя по движению в брючине.
– В первую очередь нужно выспаться. Да и думается лучше на свежую голову. Так что предлагаю разойтись по номерам, и… Отдохнуть!
– Тебе легко говорить, – проворчал Майлз, – а у меня после махаловки в чёртовом баре до сих пор в паху ощущается синяк от ножки стола… Или это был ботинок?
