Андрей Арсланович Мансуров
Чужаки
7. Третий отсек – продолжение
– И чем это нападение… И воздействие… Может грозить мне лично?
– Затрудняюсь дать точный ответ. Поскольку, хотя время воздействия этого создания на твой разум, пусть и через каналы радио- и телесвязи, было минимальным, но уж очень интенсивным. Ты сам ведь сказал: «словно огненные брызги шампанского»!
Хоффер, которого невольно передёрнуло при воспоминании, вздохнул:
– Как считаешь, могла она за это время… Считать мой разум?
– Считать с десятипроцентной долей вероятности – могла. А вот расшифровать, вникнуть, и понять существо, с явно чуждым образом мышления и «менталитетом», да ещё с такой конструкцией её тела – вряд ли. Ведь у неё не имелось ни центральной, ни вообще какой-нибудь нервной системы. Стало быть, она вряд ли вообще – разумна!
– Неправильно вы ставите вопрос. – это влезла Памелла, – У глистов мозга тоже нет, но жить им это не мешает. Нужно спрашивать, не могла ли она тебя, Хоффер, «считать», а наоборот: могла ли она тебе в мозг за это время чего-нибудь – впендюрить!
– Смотри-ка, кто бы мог подумать! – Джереми с интересом взглянул на свою теперь и «боевую» подругу, – А ты, оказывается, и соображаешь. И – параноидально настроена! Ужастиков, что ли, насмотрелась?
– Нет, фантастики. Там сценаристы – чертовски, как говорит Хоффер, изощрены. В придумывании разных типов инопланетных монстров, уродов, и универсальных межвидовых паразитов. Начиная с «классического» Чужого – того, который Фостера. При этом этим гадам – я имею в виду фантастов! – абсолютно не мешал тот факт, что за всё время освоения что космоса, что колонизируемых планет, нам так и не попалось ни единой формы инопланетной разумной жизни! Не говоря уж о – желающей бы людей – поработить… Ну, в крайнем случае – сожрать! А их планетку – оттяпать.
– Красиво излагаешь. Прямо как моя первая. – Джереми криво усмехнулся. На бесстрастном лице аватара это отобразилось… гротескно и странно, – Из личного опыта могу порекомендовать не щеголять тут своей подкованностью и поменьше трясти интеллектом.
А то разведёмся, даже не успев как следует в нормальный брак вступить!
– Ничего страшного, что я тут «щеголяю». Как гласит народная мудрость, когда встречаются умная женщина и глупый мужчина, получается идеальный брак!
–Да-а? А тогда что бывает, если мужчина – умный, а женщина – дура?
– Мать-одиночка.
– Так, вы, двое. Кончайте прикалываться и пикироваться. Я сейчас попробую вселиться назад. Прикройте.
Когда Хоффер снова обрёл зрение из глаз аватара, его напарники действительно «бдили»: Памелла – в один конец коридора, Джереми – в другой.
– Ну, как тут?
– Тепло. И сухо. Если ты об этом: вон, термометр в руке Памеллы показывает плюс двадцать два Цельсия.
– Смешно. – Хоффер фыркнул, – А как в плане окружающей обстановки?
– Ни одна плоская сволочь больше не пыталась напасть.
– И то – радует.
– Кстати… Ты-то – как себя чувствуешь? Голова прошла?
– Ну… Не совсем. Там, в глубине, ещё что-то ноет. А так – нормально. – Хоффер покрутил головой, инстинктивно держа рукой то место, куда получил инъекцию.
– А что чувствуешь там, в сознании? Ты – это ещё – ты? Не пытались тебя поработить злобные «чужаки»? – аватар Джереми нагло лыбился. Что смотрелось ещё хуже.
– Памелла. – встав на ноги, Хоффер с деланным возмущением обернулся к их новой спутнице, – Прекрати эти штучки! Видишь же сама: твой Джереми – ну очень сильно внушаемый! Однако пламенное воображение всяких сценаристов и скучная и приземлённая действительность – две большие разницы!
– Ну… Согласна. И, раз ты говоришь, что – в порядке, не вижу смысла тебе не верить. Ведь ты – главное заинтересованное лицо! А если что – «коварно» затаишься!
– А, ты о том, что меня уже «поработили»? И я бы постарался скрыть это?
– Ну, типа, да. Смотрела фильм «Кукловоды». Там межвидовые инопланетные паразиты нашли способ подключаться к сознанию людей, и управлять ими. Как куклами!
– Думаю, за это беспокоиться не нужно. Было оно на мне – вернее, даже на аватаре! – одиннадцать сотых секунды. И Матильда, пусть и моими руками, его сняла. А вы его сожгли. Да и автоматика – вообще отключила меня! Хотя я ситуацию не понимаю: если эта тварь так охотилась, чтоб «вырубить», а затем сожрать жертву – у неё и зубов-то нет… Не говоря уж о – желудке.
Бессмыслица какая-то.
– Ладно. Но мы на всякий случай всё равно будем за тобой присматривать! Вдруг у тебя вырастут рога! Или хвост! Или глаза вылезут на лоб! И ты начнёшь носиться по «Королеве» с дикими воплями, стреляя во всё живое! И неживое.
– Знаешь что, Джереми… Я тебе это припомню!
– Всё-всё, молчу! Свой «тупой» юмор приберегаю для более подходящих случаев! – Джереми деланно показательно закрыл аватару рот пальчиками на воображаемую молнию. Но не выдержал, – Хотя какой случай может быть более подходящий, чем этот!
Ха-ха-ха!
Хоффер подвёл глаза к потолку:
– Матильда! Ты видишь, с кем мне приходится работать?! И этот – называет себя моим другом! Ни капли сочувствия потенциальной жертве «межвидовой» агрессии!
– Так я!..
– Хватит. Двинулись наконец. А то никогда не дойдём!
Пока шли по коридору, снова двигавшийся впереди Хоффер смотрел по сторонам. И невольно часто кидал взор на подволок. Хотя и понимал, что нет у него ни сенсоров, ни датчиков, чтоб идентифицировать существо, не отличающееся по цвету от этого самого подволка, и даже реакции их компьютера может не хватить, чтоб уберечь его от нового нападения. Поэтому на всякий случай левую руку Хоффер всё равно держал на затылке.
Но Матильда уверила его:
– Впереди нет больше ни одного такого же организма! Я использовала для проверки коридора гамма-сканнер и ультразвук. И даже постреляла из теплового пистолета.
– Ну, утешила. – поскольку Хоффер и сам слышал почти беззвучные вздохи орудия на плече, и понимал, что защищён. Но всё равно: приятно было, что Матильда провела «превентивное» профилактическое санирование чёртова коридора.
И вот они подходят к большой комнате, в центре которой имеется нечто вроде прозрачного громадного цилиндра из стекла, или прозрачного пластика, а по периметру – кольцевой коридор, и восемь расходящихся в разные стороны тоннелей.
Хоффер, похлопав по явно толстой прозрачной поверхности, глянул вверх. Вниз:
– О! Чтоб мне лопнуть!
Джереми, подойдя и тоже глянув, аж присвистнул:
– Твою ж мать!..
Памелла оказалась в высказываниях куда конструктивней:
– Была бы здесь Лара, точно потребовала бы спуститься, и изучить этот паноптикум вблизи! Зрелище то ещё!
Действительно: раскинувшийся под их ногами мир можно смело было назвать великолепным зрелищем. Водное пространство соседствовало с обширной степью.
– Вот ещё! – Джереми пожал плечами, – Только время тратить! Пусть наши доблестные эти, как их… А, да: учёные всё это изучают! А мы – пытаемся просто… Подзаработать! На патентах!
– Верно. Поэтому пусть Матильда всё это богатство отсканирует, отснимет, запротоколирует, и заархивирует. А мы – двинули дальше. Вот, кстати. Матильда. Куда?
– В четвёртый справа коридор. Он ведёт прямо к очередному люку. Со штурвалом.
Пока они шли по короткому, не более ста шагов, коридору, Памелла не без интереса изучала уже на своём планшете то, что вывела туда по её просьбе Матильда.
– Могу вас обрадовать. Океанариум здесь – как в парке Мэриленда, на Земле. То есть – небольшой. Глубина – десять метров, ширина – пятьдесят. И длина – сто. И живут одни медузы. На всякий случай напомню, хоть я и не Лара: это единственные известные человеку, реально – безмозглые существа!
Ну а в искусственной саванне, что соседствует с бассейном, площадью в полтора гектара, живут только… Черепахи! И козы. И травки и акаций у них – предостаточно.
Черепахи вполне… Традиционны. В-смысле – выглядят, как галапагосские. Метр на метр на метр. А вот козы… Хоть я и не биолог, но думаю, на козу интересно будет взглянуть и вам! В качестве материала к размышлениям! Остановитесь-ка на минутку!
Хоффер решил послушаться – ведь Памеллу, похоже, что-то очень поразило, раз решила остановить их! Он глянул на укрупнённое изображение на виртуальном планшете.
Вот это да!
Странное существо, имевшееся в центре экрана, только очень большой оптимист назвал бы – козой!
Да, у него имелись четыре ноги с острыми раздвоенными копытами, и туловище…
Но на этом сходство и кончалось.
– Странно. А где же – голова?! И вообще – как она… Оно – ест?! И видит?!
– А я вас удивлю. Голова у него – на животе! И она, словно кенгурёнок у кенгуру – вылезает из сумки! И ест! И с глазами у неё всё в порядке. Единственное, что меня в её физиологии… Вот: задний проход у неё располагается – сразу за затылком!
– То есть – ты хочешь сказать, что всё тут как в анекдоте про женщину с большой-большой э-э… попой? Голубые глаза – и сразу – …опа?!
– Хватит, Джереми. Этому приколу – лет пятьсот! – Памелла сердилась.
Посерьёзневший же Хоффер сразу «врубился» в суть проблемы:
– Думаешь, она так устроена для того, чтобы избежать нападений со стороны такого «друга», что набросился на моего аватара?
– А для чего же ещё?!
– Логично, конечно… Хотя шерсть, по-идее, должна бы защищать от прямого контакта! Ведь я так понял, что у черепах – толстый панцирь защищает?
– Да, наверное. А вернее – точно. Раз выжили! Думаю, головы прикрыты тем ещё «козырьком»! Ну а остальные зверушки, кто, как говорится, «не спрятался» – повымерли! Потому что уж в саванне-то обычно млекопитающих и птиц хватает: тут тебе и зебры всякие, и слоны, и носороги, и цурикаты, и страусы, и грифы…
– Не думаю, что здесь разводили цурикатов. Скорее уж – что-нибудь потенциально злобное и опасное. Типа носорогов: вот уж – живой танк! Нападёт – мало не покажется!
– Не забывай, Джереми: чем больше размер нападающей на солдата твари, тем больше у неё инерция и меньше скорость. И, соответственно, легче в неё попасть! А если пули – как наши, так дольше пары секунд ни один носорог не проживёт! Разве что будет – бронированный. Но такой просто ходить, а не то, что – бегать, не сможет.
– Ба, Наташа! Давненько не «слыхались»… А я уж подумал, что ты, как Лара – пошла спать!
– Нет, Джереми. Пока держусь. Уж больно интересно посмотреть, кого, или что вы найдёте в соседнем отсеке! Но! Если будет не интересно – точно пойду на боковую! Так что вы уж постарайтесь! А то черепашками да «кенгуровыми» козами меня не поразить!
– Нет-нет, не уходи! Мы и правда – постараемся всё сделать, чтоб тебе было интересно! А то и сами чего придумаем!
– Нет уж! Лучше постарайтесь сделать, чтоб вам было – просто безопасно!
– Договорились. – Джереми притворно тяжко вздохнул, проворчав, – Стрелять только пока – не в кого! А в подволок у нас палит Матильда!
В «паноптикум» единогласно решили не спускаться.
Хоффер, вздыхая и всё ещё автоматически растирая затылок, прямиком двинулся по коридору к видневшемуся в его конце штурвалу в люке. Голова практически уже не болела, но он пока находился под впечатлением. Да и колени мелко и противно дрожали.
Но то, что Матильда продолжала, судя по периодическим тихим стонам пушки на плече, проверять и «зачищать» подволок, не могло не напрягать. Заставляя держаться за оружие правой рукой. Левой Хоффер снова прикрывал затылок.
Памелла вдруг сказала:
– Что-то мы совсем позабыли проверять те каюты, что у нас встречаются по пути. Заглянем? Хотя бы в эту?
– Ну, давай.
Однако выбранная женщиной каюта оказалась заперта.
– Ах, вы ж паршивцы такие! Заперлись там, понимаешь! Видать, что-то ценное там припрятано! – Джереми оттеснил женщину, держа в руке плазменный пистолет, – Ну-ка, дай я хоть что-то здесь взрежу и высажу! Да и вообще: чего не сделаешь, чтоб потрафить желаниям любимой женщины!
– Не подлизывайся. Увеселений сегодня всё равно не будет. Я устала!
– Ты бы ещё сказала, что как у Хоффера – голова болит.
Хоффер решил не вмешиваться в «семейные разборки», и не возражать, и Джереми за пять секунд вырезал в двери напротив замка оплавленный полукруг.
Теперь дверь открылась.
Ну и – ничего.
Пустая каюта практически не отличалась от той, с кучкой костей. Разве что картины на стенах были другими. Памелла сказала:
– Нет. Не верю. Меня сюда – прямо потянуло!.. Подождите – я быстро!
Женщина заскочила внутрь почти бегом, и исчезла в спальне. Вернулась через минуту, торжествуя – со шкатулкой в руке!:
– Вот! Была спрятана в стенном шкафу – на верхней полке!
– И – что?
– Как – что?! Спорим на твою долю икры на завтрак – внутри драгоценности?!
Джереми заржал:
– Ха-ха-ха! Ничего не забыла? Толку-то тебе в этих «драгоценностях»?! Мы же решили аватаров и всё барахлишко, что у нас в рюкзаках и кейсах – оставить здесь! Чтоб не связываться с дезинфекцией!
– Вот же чёрт… – Памелла откинула со лба несуществующую чёлку, – Твоя правда! Инстинкт сработал. Забрать не выгорит… Но я всё равно – посмотрю… Вот же сволочи… Заперто! А, у меня же есть нож!
Памелла положила коробочку размером с коробку для сигар, на пол, и вбила ударом кулака лезвие десантного ножа, извлечённого из отделения на бедре, в щель между крышкой и корпусом. Коробочка со звоном открылась.
На пол высыпались сверкающие разноцветные камни в оправах: синие, красные, зелёные… Памелла выругалась. Вздохнула, словно очнувшись от сна. Сказала:
– Блинн… А вот о таких серёжках я мечтала с детства. И кулончик с цепочкой – очень даже… ну а кольца – явно не мой размер.
– Ты можешь, конечно, всё это затолкать в контейнер, чтоб уж осталось на твоём аватаре. Тогда в случае, если тут, на корабле, проведут глобальную зачистку и дезинфекцию, ну, лет эдак через пятнадцать, ты сможешь забрать «своё имущество».
– А вот и нет, Джереми. – это снова оказалась Наташа, – «Нашего» там ничего заведомо – нет! Согласно Закону – только премия. А все материальные предметы и ценности – принадлежат Федерации! Как и любой клад. Наш, или инопланетный – без разницы.
– Обломила ты нашу кладоискательницу, бессовестная ты морда, – это влез Карл, – Но ты, Памелла, её не слушай. Давай: греби! И складывай в тот контейнер, что на боку! В него помещается больше! Тебе тогда будет куда приятней!
– Ещё бы: носить в себе такие ценности! Красота! Жаль только – никто не увидит!
– Свинья ты, Наташа!
– А я беру пример с Джереми!
– Вот, кстати о Джереми. Ты, Памелла, можешь и правда – всё это собрать. И забрать. Если тебе это приятно. – тут Хоффер снова вернулся к серьёзному тону, – Ну а мы с моим верным и преданным другом пойдём открывать очередной штурвал!
Коридор за очередной переборкой и люком ничем не отличался от предыдущего.
Хоффер поторопился войти:
– Матильда! Сканируй. Что тут интересного? Для Наташи и для нас?
– Рубка управления кораблём.
–Да-а?! А ну-ка: веди!
8. Рубка
Дошли быстро: рубка, как одно из самых главных помещений, располагалась в месте, максимально защищённом. То есть – в центре отсека, и в центре окружности, описанной цилиндром наружного корпуса. Как сообщила Матильда – бронированного и усиленного дополнительными переборками и броневыми щитами.
Правда, пришлось подняться на два этажа.
На кресле перед центральным экраном имелся скелет.
Вернее, это когда-то раньше он был скелетом. А сейчас груда костей, вперемежку с обрывками ткани, валялась на полу под креслом, и на сиденьи. Кверху изнаночной стороной валялась и фуражка – явно капитана, так и предпочетшего встретить смерть на посту.
А вообще-то вся рубка, большое и светлое круглое помещение, была уставлена по периметру железными пультами – явно управления! – а стены увешаны экранами. Работающими. И показывающими все отсеки – и те, которые они прошли, и те, которые располагались в корме. И действительно – в седьмом оказалась ещё одна «оранжерея», а в восьмом – огромные механизмы и ёмкости – точно от маршевых двигателей.
Кроме мертвеца в кресле капитана, в помещении ничего постороннего не имелось – даже стулья, или кресла, которые тут наверняка предусматривались для дежурной вахты, отсутствовали. Вероятно, как и всё содержимое кают, упокоились они в конвертере. Чтоб служить почвой и питательной средой той биоте, что ещё жила во втором, третьем, и по подтвердившимся теперь раскладкам Матильды – седьмом…
А вот из-под капитана кресло выдернуть не посмели. Как и побеспокоить его прах.
Хоффер невольно почувствовал эмоциональную напряжённость момента: первый фактически человек, обнаруженный ими тут! Пусть и мёртвый, и не совсем целый…
Но долг перед своей страной и совестью он исполнить постарался!
Такое – не может не вызывать уважения!
Хоффер отдал честь:
– Покойся с миром, неизвестный нам инопланетянин. Похоже, ты был на своём посту до конца!
Джереми тоже отсалютовал, но – промолчав. После чего прошёл направо. Там, в огромных экранах, отображалось то, что явно заинтересовало его:
– Хоффер! Посмотри сюда! Реакторный отсек!
Хоффер, до этого бросивший на это чудо техники лишь беглый взгляд, отошёл от кресла почившего. Подойдя, как и придвинувшаяся и вставшая чуть позади своего контрактного мужа Памелла, долго рассматривал то, что имелось на двухметровых плоских мониторах. Наконец Памелла сдалась:
– Вот же блин… Наворочено, конечно, от души! Выглядит жутко науко- и техногеннообразно! Но! Ни фига мне эта хрень не говорит!
Джереми пожал плечами:
– Согласен. Текстовая часть, имеющаяся на вспомогательных мониторах, если только эти закорючки можно считать за буквы и цифры, абсолютно непонятна. А вот внешний вид самого «реактора» никаких сомнений лично у меня не вызывает!
– Да-а?! И что же ты углядел, глазастый мой аналитик?
– Это – не реактор! Ну, вернее, это не реактор в привычном нам стиле и смысле. Это, скорее всего, токамак. То есть – устройство, где производится не реакция ядерного распада, как это принято на наших кораблях для простоты обслуживания и облегчения и упрощения и удешевления их конструкции. (Да и на поверхности планет-колоний пользуются такими же.)
А более «продвинутый» аппарат. Где осуществляют ядерный синтез.
Что даёт на порядок больше энергии! И практически – вечной! Потому что в секунду синтезируется всего-то – с пару десятков ядер водорода. Или какого-нибудь другого вещества. И всё равно энергия – чудовищна! И проблема лишь в том, как её отвести, и преобразовать, а само устройство – охладить!
Теперь понятно, и почему он такой маленький (Ну, сравнительно!): сама камера для синтеза, по расчётам так и не построивших её наших умников в белых халатах, может иметь не больше кубического метра в объёме! Единственное, что напрягает, что рассчитать-то они всё рассчитали… Да только все попытки построить и запустить кончались жутко разрушительными взрывами. Три последних – правда, к счастью, в космосе. Чтоб уж не уродовать поверхность любимой пра-родины десятимильными дырами.
Ну, а все эти охлаждающие контуры, трубопроводы, и круглые катушки вокруг, имеющие в поперечнике метров сорок, как раз – система охлаждения, и стабилизирующие и удерживающие синтезируемые продукты внутри, магнитные ловушки.
А вообще всё это похоже на чудовищно огромный промышленный трансформатор. И, собственно, так и должно быть. В таком устройстве.
Чтоб контролировать и сдерживать колоссальную силу, рвущуюся наружу!
– Ну и обломил ты нас! По полной. Получается, чтоб добраться до сердца чёртового устройства, до главной камеры, и понять, как же она, зараза такая, устроена, придётся так и так продираться через двадцатиметровый слой всяких там проводов-обмоток- трубопроводов-магнитных-сердечников?!
– Боюсь, что так, Наташа.
– Пф-ф!.. Я пошла спать.
– Нет-нет, вернись, наша прелесть любознательная! Я всё прощу! И экскурсию по «памятным местам» – гарантирую!
– Ну уж – нет. Хотя… Ведь это – только изображение с камер, расположенных в реакторном отсеке?
– Разумеется!
– И отсюда, то есть – из рубки, вам так и так ничегошеньки понять не удастся?
– Ну… да.
– В таком случае, разбудите меня, когда дотопаете до этого самого отсека с «токамаком» – вживую. Тьфу ты – в аватарском!
А уж тогда я поприкалываюсь. Вволю. С ваших тщедушных попыток дотумкать, как эти гады всё устроили!
Хоффер, всё это время действительно пытавшийся разобраться в сложном устройстве, имевшемся на экранах, и построенном явно с игнорированием всех человеческих инженерных принципов, и научных знаний, вздохнул:
– А знаете что… Пожалуй, Наташа где-то права. Ни …рена мы отсюда, из рубки, не поймём. Да и, если честно, я уже мало верю, что и оттуда – с места событий! – хоть что-то поймём. Не говоря уж о том, чтоб «разобрать по винтикам», и взять патенты!
– Хоффер! Ты – что?! Сдаёшься?!
– Вот уж нет, Джереми. Я просто хочу сказать, что без подсказок, чертежей, и технической документации мы тут и правда – …рен разберёмся! Поэтому.
Матильда. Достаточно ли у тебя здесь текстового материала, чтоб сносно перевести то, что тут выведено? – Хоффер указал на два экрана с «текстовой» информацией.
– Материала недостаточно. Многие термины имеют чисто техническое, специализированное, значение, и переводу и дешифровке не поддаются без чертежей. И инструкций. И прочей справочной литературы.
Хоффер вздохнул. Столы с приборами управления, явно когда-то тут имевшиеся, наверняка почили в почве отсеков со зверушками. Так что в их ящиках не пошаришь. Как и документацию в местных архивах искать – явно бесполезно. Да и негде!
– Ладно. Покажи, что удалось перевести. – он снова откинул на предплечьи планшет. Появились буквы и закорючки чужого языка. Перемежавшиеся знакомыми словами.
«Направо» – слово из закорючек – «повернуть» – три слова из закорючек – «упор» – точка. «Для надёжного» – и целая вереница слов из закорючек.
Дальше – десятки строчек с таким же примерно «богатством содержания».
Джереми взвыл:
– Свинство! Ничего не понятно! Ни – где параметры давления, ни температура! Ни даже элементарно – мощность! Без чертежей там – точно ловить нечего! А чертежи, как и прочая важнейшая документация – уничтожены! Пошли на компост! Сволочи!
– Ну уж нет. Никакие они не сволочи. А всё правильно сделали. В-смысле – чтоб предотвратить утечку важнейшей информации в лапы наглых и жадных инопланетников. Я бы и сам так поступил. А ты давай – так просто не сдавайся. Тебе не положено. Ты у нас – электронщик. И двигателист. Да и Памелла ждёт денег!
Вот и топай. А как дотопаешь – работай!
– А ты?!
– А я, как пострадавшее от неожиданного коварного нападения лицо, получившее внеплановый шок, пойду восстанавливать силы. И душевное равновесие.
К Ларе в объятья.
– А кто же?!..
– А вон: Карл меня подменит. Что, пострелять не сможет? Сможет. Вот и пусть для разнообразия разомнёт косточки! Всё равно ни …рена не делал с самого начала миссии! Даже не болел за нас, как Памелла и Наташа.
– Так он же – геолог?! А что геолог понимает – в…!
– Я – профессиональный кадровый солдат. – прервал Хоффер пузырившегося Джереми, – а сейчас – суперкарго и бухгалтер. И тоже ни …рена не понимаю в чёртовых «токамаках». Да и в наших реакторах я тоже ни …рена не понимаю, и никогда не понимал, если честно. Так что замена вполне адекватна. А я хоть высплюсь. После того, как Матильда вкатит мне ещё обезбаливающего!
– А что – болит? – Джереми сразу остыл.
– Да. Болит, будь оно неладно. Где-то там, в глубине. Так у меня сроду не болело. Да у меня, если честно, вообще никогда не болело! В голове. Даже с похмелья! Хотя коллеги все как один жаловались… Так что – пока здесь безопасно, мы и произведём замену.
Карл. Давай.
Карл, за то время, пока решали его «судьбу», так и не сказавший ни слова, словно это его не касалось, наконец высказался:
– Неправда ваша. Я – болел за вас. Даже пальцы держал скрещёнными.
Но после того, как мы увидали их энергоустановку, я, конечно, мало верю, что нам за оставшиеся двое суток удастся разобраться в её устройстве и работе настолько, чтоб взять патенты. Но я с удовольствием, как говаривает Памелла, развлекусь и развеюсь, лично пройдя по оставшимся двум отсекам. Постреляю, поплюю в стороны…
А то у меня уже мозоли на ягодицах от просиживания кресла.
Приняв душ, Хоффер долго и тщательно растирался махровым полотенцем. Хмурился. Его почему-то упорно преследовала мысль, что они что-то упустили. Важное.
Такое, что могло бы помочь им в решении проблемы странного корабля.
Не спроста же его, будь он трижды неладен, покинули?!
Да ещё заделав все дыры, и посрывав все наружные передаточно-приёмные устройства. Наверняка так сделали, чтоб предотвратить поступление этих самых сигналов!
Вот только оттуда – сюда, или отсюда – туда?..
Выйдя в комнату, и надевая на ходу рубаху от пижамы, он спросил:
– Матильда. Как там у ребят?
– Двигаются, капитан. Уже подходят к очередной изолирующей переборке.
– Вот-вот, по поводу этих переборок. И наружного корпуса. Хотел тебя спросить.
– Да, капитан?
– Для чего, на твой взгляд, срезали с этого самого наружного корпуса – антенны, противометеоритные пушки, камеры, и все прочие устройства?
– С вероятностью более девяноста семи процентов – чтоб помешать передаче сигналов. Изнутри корабля – в открытый космос.
– Но что за сигналы это могли быть? Такие опасные, что ли? А для кого?
– Недостаточно информации, чтоб ответить точно.
– Ну …рен с ним – ответь неточно!
– Вероятней всего, это могли быть сигналы бедствия. СОС, проще говоря. Так вот, вероятней всего те, кто это сделал, во что бы то ни стало стремились предотвратить прилёт тех, кто, приняв такие сигналы, попытался бы оказать эту самую помощь.
– И что же это была бы за помощь?!
– Вероятней всего, помощь тем, кто остался на корабле, внутри, не требовалась. И сигнал был просто – приманкой. Чтоб хоть кто-то прилетел. На корабле. И вскрыл бы заваренные люки. И вступил в прямой контакт. С теми, кто очень этого хотел.
– Да, это-то я понял. Но – для чего?!
– Вероятней всего для некоего… Заражения. Теми продуктами военных разработок, которыми здесь занимались.
И чтоб затем эти спасатели разнесли эти продукты – в населённые места.
Как когда-то на Земле разносили всякую заразу чумные крысы, плавающие с мореходами. На морских кораблях.
– То есть, те, кто остался тут, внутри, после того, как сбежали все, кто ещё не заразился, хотели не столько спастись, сколько – позаразить, и, стало быть, поубивать, как можно больше других людей?
– Вероятность именно такого варианта – девять с четвертью процента. И это – самая большая вероятность из всех тех вариантов, что я смогла спрогнозировать.
– И какие же там ещё остались… варианты?
– Например, захват корабля инопланетной ксеноморфой. Как в только недавно упоминавшейся вами киноленте «Чужой». И ей нужны – «носители». Или социальная революция, приведшая бы в случае общения мятежников с соплеменниками, к свержению существующего Правительства. Или попытка захвата и угона этого корабля с целью освоения запрещённых к колонизации планет. Или…
– Достаточно, Матильда. Бред всё это.
– Не совсем. Вероятности колеблются от трёх, до одной сотой процента. А всего таких версий-вариантов у меня сто двадцать девять.
– Замечательно, конечно… Но ситуация ясней не стала. Пока. Поэтому пошёл я спать. Буди, когда ребята доберутся до «токамака». Ну, или чего-нибудь упорют.
– Есть, капитан. Спокойной ночи, капитан.
– Спокойной ночи.
Лара, отвернувшаяся к стене лицом, если честно, выглядела сексапильно. Изящный изгиб её бёдер, накрытых только тонкой простынёй – в спальне Матильда поддерживала плюс двадцать три – будил воображение, заставляя шевелиться то, чему положено было шевелиться…
Хоффер как-то отрешённо подумал, что вот в этом – весь человек. Его странная и парадоксальная сущность. Покажи мужчине, например, на нудистском пляже – полностью обнажённую даже супер-раскрасавицу, он и не почешется. Но прикрой «обнажённую натуру» даже тоненькой ниточкой стрингов… Ну, или – простынёй – и – всё!
Тестостерон затопляет естество, отключает самоконтроль, и хочется – !..
Да. Хочется!
Но – не сегодня. Да и партнёршу жаль будить. Пусть отсыпается.
Он осторожно забрался со своей стороны на их двуспальную постель. Посидел немного. Бесцельно рассматривая ноги. Ступни и пальцы. А что: сорок четвёртый, вполне себе ровный, и с аккуратно подстриженными ногтями.
Ничего путного не надумав, он тоже залез под простыню. Свою. Лёг на спину.
Подволок у них тоже, конечно. Белый… Да только куда ниже, чем там, на корабле чужаков. Ну правильно: у них – коммерческая, и переделанная из армейской, посудина. А там – масштаб! Учёные! А они не должны чувствовать стеснения и бытовых неудобств…
А то ничего не откроют!
Но тут, судя по всему, открыли.
Да ещё такое, от чего пришлось отгораживать остальной Мир!..
За каким, спрашивается, …уем они-то – полезли внутрь?! Пусть и в аватарах?!
Впрочем, ответ он знает.
За тем, что «двигает прогресс». И заставляет открывать новые земли. И горизонты.
За деньгами.
Он стоял на огромной плоской равнине.
Нет, не так! На простиравшейся до самого горизонта во все стороны, стальной гладкой поверхности! Серой. Солнца видно не было, но всю равнину заливал матовый тусклый свет. Сиренево-розовый.
А прямо перед ним возносила вверх свои уступы странная пирамида. Тоже, кажется, металлическая. Конкретно ступенчатая: насчитал не менее семидесяти!
Когда автоматически сделал шаг по направлению к ней, невольно почесал в затылке: высотой конструкция была не менее трёхсот метров! Поэтому и показалось, что до неё и черневшего на передней грани входного отверстия – недалеко.
А до неё – не меньше километра!
Хоффер попытался оглядеться повнимательней.
Ну и ничего это не дало!
Под ногами, босыми, кстати, стальная, холодная и гладкая, поверхность! А сам он – в пижаме. А вокруг – ну хоть шаром покати! Нет даже стыков или сварочных швов!
Что за?!..
