Андрей Арсланович Мансуров
Беспринципные, циничные, и уродливые
С другой стороны, как я уже и говорила при встрече – вернее, при расставании! – с эгоистичным гадом, нам втроём – точно не скучно. Чего мы только не повидали!
О чём вы потом выпустили две книги.
– Ну уж в третьей мы про этот случай рассказывать точно не будем!
– Почему это? – Джо смотрел на напарника серьёзно.
– Ну, это… Оно… Уж слишком унизительно! Получается, людям только дай, и они мгновенно перестанут работать и думать! И готовы спихнуть ответственность за свои решения и действия – хоть на кого! Даже на компьютер!
– А по-моему, как раз наоборот. В-смысле – нужно написать и об этом. Может, хоть кому-то из руководства землян удастся вбить в мозг недопустимость перекладывания ответственных и судьбоносных решений о своём народе – на плечи НЕ людей.
Пол некоторое время пыхтел как паровоз – очевидно, думал. Сказал:
– Чтоб мне лопнуть, если ты не прав. Сколько там? «Двадцать восемь процентов»? Ладно. Уговорил. Но… Что мы с этой планетой-то делать будем?
– Мы – ничего.
– То есть, даже не побегаем, как мы любим, там, внизу, ни в кого не постреляем? Ничего не взорвём? Что же это за «приключение» такое дохлое?!
– А по мне так – очень даже нормальное приключение. Мы же – живы! И невредимы. И даже на горючее на спуск на поверхность не потратились. А сколько «ценного опыта»!..
Пол фыркнул.
Немного погодя Джо фыркнул и сам:
– Вот что! Давай передадим координаты планеты в Колониальную Администрацию. Тем более – это как раз вполне соответствует параграфу сколько-то-там из Космоустава о недопущении сокрытия координат планеты, подходящей для…
– Это параграф одиннадцать дробь семь.
– Спасибо Мать. Так вот: сообщим им координаты, и пусть у них головы пухнут над проблемой, что делать с туземным населением!
– Ха! Ты всерьёз веришь, что этим бюрократам удастся найти решение?!
– Ну… В ближайшие пятьдесят или сто лет – точно нет! Но по крайней мере, планета будет под нашим присмотром, и будет относиться к нашей юрисдикции. То есть – никакие посторонние инопланетяне уже не смогут на неё претендовать!
А главное – мы со своей совести эту проблему снимем!
– Хм-м… Пожалуй. Согласен. И вот ещё что. Мать! Где там у нас завалялась бутылка шампанского? Нам срочно нужно выпить. За будущее этих бедолаг, которых рано или поздно «осчастливят» свободой воли. И демократией. И примут в счастливое Содружество Независимых Планет.
Ну, и за то, что наше Общество и Социум пока не «облагодетельствованы» очередной казарменной Утопией!
И, даст Бог, никогда не будут!
«Разумные» облака
– Назовите меня кургузой лошадью, но выглядят они по-дурацки.
– Ладно. Ты – кургузая лошадь. Доволен?
– Нет. – Пол фыркнул, но Джо понимал, что это – реакция не на его «традиционно тупую» шутку, а на ситуацию в целом, и то, что они наблюдали на центральном экране рубки в частности, – Но ведь любой идиот сразу скажет, что это – не разумные обитатели, а, а… Какие-то карикатуры!
– Чего ты недоволен-то? Раз выживают – значит, вполне приспособлены. И вообще – такого понятия как «красота» для матушки-природы не существует. Речь идёт, вот именно, о целесообразности. Приспособленности вида к местному биотопу, и атмосфере. То, что не нравится тебе – может приводить в восторг женских особей этого вида! Так что эта восемьсот… Мать? Какая там?
– Восемьсот сорок третья. – женский голос их Главного компьютера был приятен. А тон – как всегда доброжелателен и мягок.
– Вот-вот. Спасибо, Мать. Восемьсот сорок третья разумная раса, которая нам встречается. Ну, или уж мы застаём только её следы, а всё остальное Мать нам воспроизводит в изображениях, и истории, основываясь на следах, или вытрясая из сохранившихся компов или книг этих погибших, или убивших себя рас. И эта – хотя бы не гуманоиды. От которых, если честно, уже подташнивает, настолько они предсказуемы и неоригинальны. В том смысле, какие они дебилы и козлы с точки зрения развязывания глобальных и летальных для всего разумного войн и конфликтов.
С абсолютно фатальным и предсказуемым исходом.
– Ха! Хотел бы я, вот именно, посмотреть, как создали бы ядерное или другое «летально-глобальное» оружие полупрозрачные маломатериальные амёбы, у которых и рук-то нет! Не говоря уже о том, что полезных ископаемых они добыть – ну никак не смогут!
– Ну, с этим трудно спорить. – Джо разглядывал шарообразное, действительно похожее на означенное простейшее многоклеточное, или, скорее, на, вот именно – карикатурный мини-дирижабль, не без иронии. Переливающаяся в лучах голубого гиганта, словно мыльный пузырь, особь, размером с добрый танк, парила в небе планеты, на высоте около километра. Раскрывая огромный рот и, похоже, пропуская через него воздух. А рядом «паслось» ещё с десяток пузырей поменьше – самки. Джо усмехнулся:
– Однако же мы видели, что тут – сложное социальное устройство. Примерно, по словам Матери, как у львов в прайде. То есть – одна мужская особь, пасущая, надзирающая, и оплодотворяющая целый косяк «блистательных» дам, и толпа озлобленных, но слабых пока физически молодых самцов, обретающихся на границах кормовых владений прайда. И мечтающих завладеть всем этим стадом баб. Чтоб их – …!
– Я не спорю с очевидными фактами. Социальное устройство у них – как у нормальных разумных. Или хотя бы – стадных. Но! Они же – не населяют поверхность! То есть – мы имеем полное право, на законных основаниях, присваивать себе всё, что там найдём! Полезного и ценного для нас. Ну и для коллекционеров инопланетных артефактов.
– Вот уж ничего подобного. В Федеральном Законодательстве и Флотском Уставе ничего не сказано о том, где именно живут, и что населяют эти самые разумные – хоть поверхность, хоть атмосферу, хоть подземелья. Сказано просто: «населённые разумными существами планеты». То есть – сунуться туда мы так и так не имеем права! Если, конечно, не рвёмся снова на рудники Меотиды.
– Нет, туда мы, конечно, не рвёмся! – Пола передёрнуло, – Торчать снова два года в «комфортных, почти курортных, условиях» при минус сорока и гравитации в полтора «Же» как-то… Обременительно. Мягко говоря. Но если эти твари – не живут на поверхности, кто же оставил там все эти многообещающие на вид руины городов и прочие остатки высокоразвитой наземной цивилизации?!
– Мать?
– Не-ет, ты не сачкуй давай, обращаясь сразу к спасительному «высшему» разуму! То, что Мать уже что-то про них выяснила и вычислила, я уверен на все сто. А вот лично ты – якобы тоже читавший все эти справочники и монографии по сравнительной ксеноистории и социологии – что можешь сказать?!
Джо ухмыльнулся: действительно, он иногда утаскивал на ночь к себе в каюту некоторые из наиболее интересных на его взгляд книг и справочников, которые они даже возили с собой не в виде файлов в памяти Матери, а именно – как бумажные издания. Однако все попытки почитать, прорываясь сквозь наукообразный язык, диаграммы и схемы, и сложные специфические термины, неизменно кончались тем же, что и «просмотр» фильмов и мультиков: он просыпался ближе к утру, потому что своего требовал наполнившийся мочевой пузырь.
– Ладно. Сейчас озвучу свою версию. Так вот. Пузыри эти – продукт генной модификации чего-то из того, что здесь обитало. Когда-то. Вероятно, их создали как источник дешёвого водорода, который их во-он те, специфические, органы, вырабатывают, а во-он в том плавательном, как у рыб, пузыре, занимающем до девяноста пяти процентов его объёма, он хранится. – Мать в это время, как бы иллюстрируя сказанное, позаботилась приблизить и укрупнить те схематически выделенные ею красным цветом органы, что имелись у огромного самца, – Для того, чтоб эти красавцы могли летать.
Ну а их «выводители», если их позволено так назвать, после взросления особей таких стад, отлавливали их, и «спускали» – то есть, выкачивали водород из их тел, втыкая сквозь «кожу» что-то вроде полых иголок – ну, как у людей-доноров берут кровь. И тоже – не весь, конечно, а столько, чтоб особь осталась жива. И могла дальше плавать и накапливать водород. У себя в пузыре-баллоне. Собственно, примерно так же стригут баранов – для получения натуральной, жутко дорогой, шерсти.
– Мать?! – в тоне Пола сквозило и возмущение и недоверие, – С каких это пор водород у нас – «дорогой»?! Что за фигню он тут мне втюхивает?!
– Вероятность такой трактовки происхождения предков этих пузырчатых сущностей составляет менее двенадцати процентов.
– Ха! А что делать с остальными восьмьюдесятью восемью?!
– Отнести их за счёт создания этих монстров в качестве… Оружия!
Джо снова хмыкнул: пожалуй, Мать права. Водород, смешанный с кислородом воздуха (А его в местной атмосфере целых двадцать семь процентов!) даёт ту ещё взрывчато-горючую смесь!
Но Пол потребовал разъяснений и уточнений:
– Это как это: вот такие – тьфу ты! – пузыри могли быть – оружием?!
– Это достаточно просто. Например, ночью их не видно. Абсолютно. Тепловым сканнером их не засечь – они имеют температуру окружающей среды. А для радаров и прочих детекторов такие существа невидимы всегда. Нет же ни металла ни пластика!
И вот, как я себе это представляю, группа операторов, управляющая движением такого стада, подводит его к вражеской базе, спускает к ракетам, радарам, казармам, складам снарядов, и так далее. Потом эти операторы производят дистанционный разрыв оболочки всех этих «диверсантов». После чего ждут пару секунд, пока газ распространится. И подрывают. С помощью вон той штуки. – Мать опять приблизила, укрупнила и окрасила в красный соответствующую часть тела пузыря, – Это – нечто вроде кремня и кресала у старинной зажигалки. Но срабатывает надёжно. В условиях повышенного содержания кислорода в местной атмосфере при таком подрыве сгорает или взрывается всё в радиусе тридцати-сорока метров.
Пола передёрнуло:
– Чтоб мне лопнуть! – то есть – тьфу-тьфу. Ну и методы! Живые «огнемётные» термобарические снаряды! Аэрозольные. Хм-м… А почему нельзя было просто – по старинке: ракетами и вот именно, снарядами?
– Потому, что радарная техника здесь, похоже, была на высшем уровне. И летающие устройства типа самолётов, вертушек, ракет, снарядов, и даже дронов – отслеживала на раз! И, соответственно, уничтожала. Самонаводящимися противоракетами систем ПВО. Ну, или из скорострельных сшестерённых пулемётов. Типа наших старых добрых «Гатлингов». Говорю же: поисковые и оборонительные системы от нападения с воздуха здесь были – ого-го!
– Твоя правда… – Джо пошкрёб подбородок, где снова пробивалась настырная щетина. Пора, стало быть, опять мазаться «кремом для облысения», как они называли средство для замедления роста волосяного покрова, – Отследить даже полностью пластмассовый дрон, с пластиковыми винтами и корпусом, и взрывчаткой – нетрудно. Потому что от железных сердечников при изготовлении их движков избавиться невозможно. А их, конечно, видно на радарах. Как и артиллерийские снаряды – уж их-то оболочку невозможно сделать пластиковой, будь пластик хоть прочней кевлара!
– Минуточку! – Пол хмурил брови, – А с какой бы это стати эти самые пузыри стали слушаться, подлетать, и исполнять команды этих чёртовых операторов, и лететь, куда те прикажут?!
– А с такой, что у них – простейший мозг. И управлять им, подавая импульсы боли при попытках уклониться от исполнения таких приказов – нетрудно. Ведь их изначально так и создавали: как легко управляемых биороботов!
– Сволочи!
– Согласен. Но я, если честно, поражён находчивостью и изобретательностью местных генетиков. Во-первых, что вывели наверняка полностью искусственное разумное (Ну, относительно!) существо. Управляемое, послушное и исполнительное – типа камикадзе. А во-вторых – беспринципностью и полным отсутствием у флотского командования – совести и моральных норм.
– Даже наши, ну, земные, учёные, до такого не додумались!
Джо скривился:
– Э-э, нет, напарничек! Ты про «совесть»-то, и «этичность» наших учёных и вояк лучше помолчи. Всем широко известен исторический факт: во время Второй Мировой Войны, в далёком двадцатом веке, широко использовали дрессированных собачек, с грузом взрывчатки, в качестве как раз – камикадзе для подрыва танков врага! А после войны даже планировали использовать для наведения ракет с ядерными боеголовками на цель – дрессированных голубей! Поскольку те «помехоустойчивы»! И средствами радиовоздействия с курса не сбиваются. Ну, а про крыс и комаров – разносчиков самых страшных инфекций и боевых бацилл – уж и не упоминаю…
– Ну ладно, убедили. – Пол кинул взор, отнюдь не пылающий «просветлённостью и умиротворённостью» на Джо, и на подволочный динамик, откуда традиционно вещала их Главный компьютер, – Но как так получилось, что Хозяева и науськиватели все – мертвы, а эти… ну, которым своего мозга не полагалось – выжили? И даже создали свою иерархию и стада?
– Ну, с этим-то всё просто. Чтоб не создавать каждый раз каждую отдельную особь лабораторно, их наделили средствами… Размножения! И справедливости ради скажу: мозг у них всё-таки имеется. А то как же они питались бы и размножались? – на схеме снова возникли выделенные красным детали организмов: маленькая пипочка – у самца, и соответствующий орган – у самочки. А затем – и мозг.
– А не жирно ли называть вот эту, с напёрсток, пиндюрочку, мозгом?
– Нет, нормально. – Джо хохотнул, – Ведь у мыши мозг ещё меньше, а никто её млекопитание и разумность не отрицает!
Пол взглянул на напарника теперь уже с откровенным возмущением. После чего переключился на подволок:
– Мать! А как они производили потомство? Почкованием?
– Нет. Как ни странно, они – живородящие. То есть у созревшего за семь недель отпрыска уже имеется рот. – снова демонстрация красным цветом на схеме, – И плавательный пузырь. А продолжительность их жизни более пятидесяти лет. Если, разумеется, их не «взрывать». Но сейчас делать это попросту некому. Так что в старости они «мирно» сдуваются, словно усыхающие воздушные шарики, через микротрещины в оболочке, и падают на поверхность.
– Вот, кстати. – Джо тоже задрал голову к подволку, как до этого Пол, – Не прошло и часа, как надумал спросить: чего ж это они в атмосфере – жрут? При этом ещё и вырабатывая из этого – водород?
– Естественно, только мошкару. Всякую. То есть – это получается тот же планктон, только «плавает» он не в воде, а в атмосфере. И его концентрация, естественно, гораздо ниже, чем водного. Поэтому им и нужен такой рот – почти во всю ширину туловища. Киты отдыхают. Кстати, из-за того же повышенного содержания кислорода тут с этим проблем нет: планктон-мошкара гораздо крупнее земного. И его побольше. Словом, голод им не грозит. Особенно, учитывая малый наклон оси планеты к эклиптике, и практически отсутствующую смену времён года. Тут всегда тепло.
– Ага! – Пол вцепился в самый существенный пункт сообщения, – И, стало быть, растут и достигают «опасного» возраста – ну, такого, когда их можно «взрывать» – они за… Годы?!
– Нет. За десять-двенадцать месяцев. И вот, пока самое первое стадо, выпущенное над территорией вот этого континента, – Мать снова показала, какого! – росло и набиралось сил и взрывчатого вещества, враги и засекли его. Со спутников. Днём. Самыми обычными телекамерами с отличной оптикой. И догадались, что это.
И поторопились первыми нанести массированный удар.
Стратегическими и тактическими ракетами.
Разумеется, с адекватными ответными ударами.
– Ну, судя по тому, что в живых остались только «водородные» амёбы-пузыри, ну, и «мошки», традиционного ядерного оружия было предостаточно!
– А вот и нет. Тут применили тектоническое, химическое и бактериологическое оружие. Негуманно, конечно, но эффективно.
– И оставляет поверхность абсолютно неповреждённой. Разрушаются только здания. И умирают лишь животные и люди. – Джо сказал это чисто механически. Спокойным тоном. Хотя отлично представлял, какие мучения должны были вынести те, против кого было направлено такое оружие, – Похоже, те дебилы, которые его применяли, не рассчитывали, что коснётся и их. Надеялись отсидеться в бункерах.
– Совершенно верно. В прочных бункерах с отличной системой фильтрации и запасом продуктов можно было находиться более трёх лет. Только вот расчёты не оправдались. И если бациллы не проникли сквозь фильтры и био-фильтры, то уж отравляющие газы – запросто! Не помогли от их универсальных ОВ никакие поглотители!
– Понятненько… – Пол поперебирал пальцами по подлокотнику штурманского кресла, – А почему наши друзья-амёбы не сдохли?
– Это просто. От бацилл (Любых!) у них имеется встроенный иммунитет. А от отравляющих газов они просто могли подняться выше уровня их распространения: такие газы имеют «традицию» стелиться – по земле. Чтоб как раз проникать в подземелья и бункеры. А тут этот уровень не превышал полукилометра. И точно так же выжили и мошки, и прочий зоопланктон воздуха.
– Минутку. – Пол вскинулся, – Так, получается, все эти бациллы-вирусы и сейчас… Летают над поверхностью?!
– Совершенно верно. И вирусы, и бациллы, и их споры. И хотя им уже триста с лишним лет не удаётся напасть ни на одно млекопитающее, и просто – крупное существо, поскольку все они давным-давно вымерли, сдыхать они почему-то не собираются.
– А что же они жрут?! В-смысле, кого они заражают, раз не закуклились в споры?
– Сейчас – практически никого. Поскольку те подземные обитатели, мыши и кроты, и разные прочие мелкие тварюшки, типа клещей и дождевых червей, выжившие в пустынных районах Арктики и Антарктики, куда ветром не донесло газов, давно выработали иммунитет. И гибнут только слабые и состарившиеся особи!
И вот такие устойчивые мыши и полярные лемминги сейчас захватили не только приполярные, но и средние, и даже экваториальные широты. Ведь газов уже нет. – Мать снова вывела на экран схему с условным «распространением» перечисленных видов, разными тонами указав концентрацию популяций, и схему коллективного подземного гнезда, для контраста дав её не традиционными синими линиями, а красными. Ну и ничем оно от земных, тех же сусликов-сурков, не отличалось. Как, собственно, и мыши – от земных. Полевых.
– Ладно. – Пол глубоко вздохнул, – Спасибо за краткий экскурс в этологию и историю местного биотопа. Ну а теперь такой вопрос. Ты же не считаешь чёртовы пузыри и правда – подпадающими под определение «разумные существа»?
– Почему же? Считаю. Они ничуть не глупее коров. И пусть и не гуманоиды, но со временем… Тоже могут построить какую-нибудь цивилизацию. Благо, естественных врагов у них не осталось (Птицы погибли все!), и они благоденствуют. Размножились. Скоро начнётся реально жёсткая конкуренция и борьба. За кормовые угодья. Вот тогда, возможно, они и встанут перед проблемой создания оружия – для уничтожения конкурентов. И им придётся думать. А то сейчас их битвы за самок и территории напоминают схватку бойцов сумо. То есть – тупо. И безвредно.
– Ага. Вот оно как. – Пол хмыкнул, обернувшись к Джо, – Но ведь сейчас они – реально тупее паровозов! И если мы спустимся на поверхность, и что-нибудь пособираем – ничего не запомнят! И никому не расскажут. Поскольку у них и развитой речи-то нет! Не говоря уже о письменности!
– Тут не буду с тобой спорить, поскольку речи у них действительно нет. Так, простейшие и отдельные слова: «Еда», «Прочь!», «Секс!». Ну и прочее в таком духе. Но размножились они, судя по карте, – Джо указал рукой на карту, выведенную теперь Матерью на центральный экран, – капитально. И их, судя по красным точечкам, никак не меньше нескольких десятков тысяч.
– Двести восемнадцать тысяч, если быть точными.
– Ага. Спасибо. И когда они… Заселят всю поверхность?
– Лет через сто пятьдесят. Живут они, как я уже говорила, более пятидесяти лет. То есть – за такое время копится и опыт, который можно передавать потомкам, и сила, и «бытовая» смекалка. И за это время они успевают произвести более двух сотен генераций – самки способны к плодоношению только дважды в год. Весной и осенью.
– То есть – такие периоды приурочены к сезонам года?
– Нет. (Напоминаю: сезоны здесь выражены очень слабо.) Они приурочены к моментам наивысшей концентрации мошек-планктона в атмосфере.
– Ну и ладно. – Пол пожал плечами, – Я к чему веду: если мы спустимся и пошарим по руинам – они же нам ничего не сделают? Поскольку поверхность – вне сферы их жизненных интересов!
– Это верно. Как мне кажется, даже если вы надумаете опять нарушить наше Законодательство, никто здесь, на планете, этого не заметит. И протестовать или мешать – не будет. И такой визит останется только в моём чёрном ящике.
– Такой вариант нас устроит. – Джо переглянулся с напарником, тот быстро кивнул, – Ведь ты у нас – не из болтливых! Готовь челнок!
– Готов он давно. Можно подумать, я не знала, чем все мои благие намерения, и воззвания к вашей законопослушности, кончатся!
Гравитация на поверхности едва достигала девяносто процентов земной.
Так что ходили в обычных скафандрах вполне легко. Тридцать кило – это не сто двадцать, как у костюмов высшей защиты! Кромка руин наиболее крупного и перспективного города находилась в ста шагах – именно там Джо и приказал Матери посадить челнок.
Пока шли до крошева из битого кирпича, бетонных обломков, и зарослей лиан, кустов и травы, традиционно переругивались.
– А я говорю тебе, что если бы здесь и осталось что-то опасное для нас – Мать бы предупредила!
– Не обязательно. Она, по нашему же приказу, да и по её собственной инициативе, иногда даёт нам «порезвиться». И нарваться на всякие «приключения» – чисто для того, чтоб, по её версии, «держать нас в тонусе». И тут я с ней полностью согласен. Если на каждом шагу нам будут соломки подстилать, и сопельки утирать, мы растолстеем и обленимся!
– Нет, ну вы подумайте, с каким апломбом он это говорит! Можно подумать, ты – мазохист какой! Получающий кайф от того, что его жизни может угрожать смертельная опасность!
– Не путай терминологию. Тот, кто любит «экстрим» и прочее опасное для жизни времяпрепровождение, вызывающее у него выброс адреналина, так и называется – экстремал. А мазохист – это тот, кто получает сексуальное удовлетворение, когда его унижают, и причиняют боль. Во время полового акта. И до него.
Пол, снова сердито глянув на Джо через стекло скафандра, пробурчал что-то невнятное. Вероятно, ругался. Но потом высказался и конкретней:
– Не умничай. Всё равно Мать умнее. И если я попрошу её вычитать в толковом словаре значение этих терминов – наверняка там и близко ничего похожего не будет!
– Действительно, определения там несколько другие и сформулировано всё куда научней. Но суть Джо передал верно.
Пол сердито сплюнул. Потом пожал плечами, даже не пытаясь разглядеть попристальней куски бывших зданий, осколки стекла, и заросли, мимо которых они уже проходили, стараясь держаться мест, где оставался проход: бывшего центра широкого проспекта.
Наконец, когда пауза совсем уж затянулась, Пол вздохнул:
– Ладно, ваша взяла. Я тоже не хотел бы превратиться в кривого Лайама. Который сейчас сам на планеты не спускается, ничего не пытается выяснить, а всю работу спихнул на своего «Отца» и зонды. Оправдываясь тем, что потерял глаз как раз во время одной из «миссий». С другой стороны – кто его заставлял ходить без скафандра?! Ну вот и получил в глаз – «пулей» из Стрелялки.
Теперь фыркнул Джо: этот прецендент действительно стал притчей во языцех у всех авантюристов-скрапперов. Потому что нельзя таким как они – расслабляться, даже если планета выглядит как курорт, или райский сад! Вот и получил расслабившийся коллега в глаз семечком из пневматического органа растения, в просторечии именуемого Стрелялкой, а по научному: Shuter Forsterii, потому что впервые его описал учёный по фамилии Форстер. Прибывший на Каннопус-3 спустя три года после Лайама. Со злости продавшего координаты негостеприимного «Эдема» Колониальной Администрации Федерации.
– Мать. – Джо воспоминания не мешали решать насущные задачи. Потому что вид пришедших в полное запустение за триста лет руин города уже раздражал однообразием. И всё сильней становилось чувство, что в этих заросших колючкой и лопухами развалинах ничего стоящего найти не удастся, – Может, тут какой бункер сохранился? Вымерший, но хотя бы – неповреждённый.
– Разумеется. Под зданием для заседаний местного Правительства.
– Куда идти-то?
– Прямо. Ещё два километра.
Чтоб добраться до входа в бункер, пришлось всё равно разгребать завалы и растаскивать блоки и обломки бетона, и разрезать прутья ржавой арматуры. К счастью, плазменный резак-пистолет всегда был у Джо в кобуре. Сквозь подвал, куда спустились, пришлось продираться: тут, разумеется, мусора, пыли и паутины имелись горы, и настоящие «фестоны-занавески».
Но вот они и добрались до большой двери. Для разнообразия эта напоминала дверцу банковского сейфа, и не ездила по рельсам, а откидывалась на петлях наружу.
– Ну и где у неё замки?
– А везде. Откинь планшет.
Джо открыл крышечку на левом предплечьи – возникла начерченная голубыми линиями условная схема-рентгенограмма двери.
Действительно: замки-щеколды имелись в двенадцати местах по всему периметру. Джо плюнул, и просто вырезал метровый проход по центру полуметровой в толщину двери: чтоб пролезть не повредив скафандры.
За люком имелось большое служебное помещение со столом, лавками, шкафчиками, стойкой с автоматами и прочим оружием. Похоже, пост охраны. За ним начинался длинный коридор с многочисленными поворотами, и комнатами по бокам, приведший их в конце концов к кабине лифта. Разумеется, не работающего – не имелось электричества. Зато Мать показала на планшете, за какой дверью находятся лестничные пролёты: аварийный, он же служебный спуск.
Ступени были традиционно гулкими, стальными, а стены оказались традиционно голыми, бетонными, и даже следы от опалубки никто и не подумал заштукатурить. Пока преодолевали, бросая на пол через каждые пять этажей промежуточные усилители, все девяносто восемь пролётов, успели опять перецапаться: Пол ворчал, что придётся ещё идти наверх, а вряд ли они чего интересного найдут, и не оправдаются такие затраты сил и времени, а Джо возражал, что тогда напарнику надо было просто остаться в челноке. Или ещё лучше – на «Чёрной каракатице». И вообще нужно больше работать в спортзале на тренажёрах, а не просиживать штаны в кресле, с дурацкими книжонками.
Про себя Джо не без злорадства думал, что действительно, когда они полезут назад, выносливость и «спортивная форма» напарника может сильно ограничить скорость их подъёма.
Э-э, плевать. Кислорода у них – на трое суток.
С другой стороны, цапались, словно пара пожилых супругов, они не столько, чтоб поругаться всерьёз, сколько для того, чтоб скрасить тоску и чувство близости чужой смерти, которое всегда навевало знание того, что они лезут в очередной могильник. И то, что в данном случае с момента гибели всех укрывавшихся здесь людей прошло целых триста лет, нисколько этого щемящего чувства не умаляло. Джо невольно грыз губы: невозможно привыкнуть к такому.
С другой стороны, вот как раз – чтоб испытывать всю эту сложную и непередаваемую гамму эмоций, от банального страха, до радости, если удалось «нарыть» что-то стоящее, они и не бросили давным-давно это дело. Хоть и «наработали» вполне достаточно на безбедную старость на планете с комфортным климатом и тёплым морем. На берегу которого стояли их виллы. Скраппер – это не профессия.
А диагноз.
На последнем этаже пришлось, как ни странно, вскрыть ещё одну дверь – потоньше, конечно, но – герметичную. Видать, воздухоочистительные системы реально были продвинутые, и за дверью оказался даже входной тамбур. Со второй дверью.
Когда прорезались и сквозь неё, поразились: внутри горели, пусть слабо и тускло – редкие плафоны на потолке! Аварийный свет! Пусть красный, но это говорило как раз о сходстве местных обитателей с людьми: вон, даже цвет экстренного освещения – одинаковый!..
Джо буркнул:
– Мать! Почему не предупредила, что у них – реактор ещё работает?
– Потому что хотела, чтоб сами догадались.
– Ну, мы догадались. Хотя это было «очень» трудно. Куда идти-то?
– А смотря что вы рассчитываете найти, и куда попасть.
– Ну для начала – центральный пульт управления этого безобразия.
– Прямо по коридору. Теперь налево. Снова прямо. По кольцевому коридору – направо. Вот в этот проход слева. Прямо. – ведомые мягким голосом просветившей гамма-сканнером зависшего сверху зонда весь бункер Матери, и иногда поглядывая на схему на планшете над предплечьем, они наконец оказались перед очередной бронированной дверью. Трупов, к счастью, по дороге не встретилось. Потому что скелеты, что в полусгнившей военной форме, что в когда-то белых, тоже полусгнивших, халатах, за таковые считаться не могут.
Замок этой Джо вскрыл за три секунды, одним оборотом. Взгляд на датчик заряда не порадовал: осталось пятьдесят пять процентов. А им ещё возвращаться! Хотя…
Вряд ли здесь есть кто живой из врагов. Ведь легенды о вечно живых зомби – всё-таки только легенды.
Однако войдя внутрь, Джо вынужден был отдать мысленный приказ пушке на плече – пистолет вскинуть не успевал, а черепахоподобный дрон-охранник, ощетинившийся дулами пулемётов и стволами лазеров, попытался развернуться к ним, скребя ногами-манипуляторами по низкой плоской платформе, на которой располагался. Конечно, скорость движений чудища была не та: смазка застыла, да и энергии явно не хватало.
Но вот от стража и осталась лишь лужица расплавленного и дымящегося металла на полу. Джо дунул в дуло повернувшейся к нему пушки: символически, конечно – ведь они были в скафандрах.
Внутри большого круглого помещения имелось по его периметру очень много компьютеров, столов, и стульев перед ними. Правда, все пять человек, оказавшихся на вахте, валялись под ними – похоже, мучения были страшными, скелеты застыли в неестественно выгнутых позах, пальцы скрючены, головы откинуты… Жуть!
Только по центру, перед самым большим экраном, сидел скелет в белой форме: или парадной, или таковая ему полагалась по рангу. На погонах обнаружились две огромные шестиугольные звёздочки.
– Молодец. Знал, что умирает, явно терпел жуткую боль. Но остался на посту. Уважаю. Наверно, адмирал какой.
Джо на Большого Босса взглянул мельком: выпускал из набедренного кармана микропа. После чего рукой перенёс того на пульт перед «Адмиралом».
Микроп, быстро перебирая лапками-манипуляторами, исчез за задней панелью пульта. Почти сразу оттуда полетели искры, и донёсся треск разрядов: микроп вскрывал заднюю стенку. Затем наступила тишина: Джо даже подкрутил регулятор громкости наружных микрофонов.
Внезапно в центре помещения что-то сверкнуло, а затем и как бы материализовалось: над небольшой круглой стальной пластиной возникла призрачная фигура. Джо вздрогнул, Пол вскрикнул.
