Анастасия Зарецкая
Неприятно познакомиться, ведьма
В таком спокойном настроении я и села за книгу. Толстую, тяжелую и старинную. Я положила ее на колени, отхлебнула чаю и открыла на случайной странице.
Страница случайной могла считаться едва ли – два листания, и я уже дошла до отдела с инородными существами. Он мне и требовался. Его я, в общем-то, и изучала перед тем как уехать к тете. Зачет должна была сдавать.
Ну и где тот учитель, которому я должна сдавать зачеты?
Или даже так: где его подсобник, что обычно эти зачеты и принимал? Может, реально надо было написать ему, спросить, как жизнь молодая? Но тогда возникает другой вопрос: почему он сам не написал мне?
Так, ладно. Сейчас требуется немного поработать… Самостоятельно.
И я погрузилась в чтение.
Нечисть речная, нечисть болотная. Отличительных черт целое множество, но не в одном из нет про паутинки. И следы нарисованы немного другие, более крупные и округлые. Присутствуют лишь несколько исключений из ряда нечисти, что называются нечистью черной, опасной. Я просканировала их вдоль и поперек, но это точно была не моя нечисть.
Ладно… Я пролистала нечисть лесную, но среди нее необходимой тоже не обнаружилось. И это, если честно, уже начало настораживать. Что у нас за нечисть такая особенная?
Я сделала ещё несколько глотков чая, который уже успел оледенеть.
Чем черт не шутит? Я пролистала и подземную нечисть, самую немногочисленную из всех. Там черномагической было больше, но подходящая не нашлась. Даже в морскую заглянула, и в горную, хотя ни морей, ни гор поблизости нет. Неудивительно, что меня ждал облом.
Пришлось листать нечисть по второму кругу, держась за голову, но даже это не помогло.
И это странно.
Нет, даже страшновато. Собрание нечисти тут самое что ни на есть полное. Значит, нужная мне нечисть либо появилась недавно, поэтому ее сюда не внесли… либо относится к нечисти, что носит ярко выраженный белый характер и зовется совсем по-другому.
И при чем тут тогда черная энергия?
Надо будет спросить…
Но у кого? У Ярика? Как будто он знает…
Я с шумом захлопнула книгу и отложила ее в сторону. Можно, конечно, спросить у отца. Позвонить ему и сообщить: «Я тут немного побыла дома, полистала книжку, но нечисти, про которую ты с Владом шепчешься, не обнаружила. И это, папочка, странно!». Но очень сомневаюсь, что на это он скажет что-нибудь путевое.
Чай, оставивший на стеклянных стенках кружки коричневатые разводы, стал совсем противным, горчил во рту. Я прошла мимо уснувшего Хомячидзы на кухню, чтобы его выплеснуть. Хомячидзе проснулся и принялся наблюдать за мной. Грязная посуда с присохшей к ней кашей тоже поглядывала на меня заискивающе.
Я вздохнула.
Пришлось вновь чувствовать себя хозяюшкой.
Когда я, порядком разозлившаяся, одним словом ведьма, закончила с мытьем посуды, стрелка часов близилась к девяти. Я с удивлением смотрела на нее, как в тот раз, когда я в первую ночевку у тети проснулась в двенадцать.
Последний автобус уезжал полдевятого.
Я снова вернулась в комнату, схватила смартфон и выбрала тетю в списке контактов. Она ответила быстро, я также быстро выпалила:
– Сегодня уже не смогу приехать. Автобус последний пропустила, как-то заработалась…
– Нам ждать тебя завтра? – уточнила тетя. Кажется, она не очень злилась.
– Да, – отозвалась я. – Но не слишком рано.
– Хорошо, Яна. Паша передает тебе привет.
– И я ему…
Отключившись, я вспомнила, что, ещё когда я изучала нечисть, пропищала стиральная машинка, оповещая о закончившейся стирке. А ещё неплохо мы сполоснуться в душе, сделать масочку для волос и почистить лицо скрабом.
М-да, кажется, дел мне хватит ещё надолго.
***
Закат сегодня казался нежно-розовым, как лепестки вишни. Лишь у горизонта вспыхивали насыщенно-бордовые гранатовые зерна, но вскоре и те, и другие заменились темной синевой с изредка поблескивающими маковками-звездами.
Я сидела в кресле с ноутбуком на коленях. Рядом со мной работал вентилятор, трепещущий волосы. На экране ноутбука сверкали молнии, из него доносились слова: я решила вспомнить о своем криминальном прошлом и посмотреть какой-нибудь сериал.
Что может быть лучше? Кресло, вентилятор, сериал, догорающий закат… Никто не мешает: даже хомяк уснул, даже домовой прекратил меня беспокоить.
Я знала ответ на этот вопрос.
Лучше может быть пробежка по реке в поисках нечисти, голубовато-белые бабочки и паутины: на траве и в волосах. Лучше может быть голубое свечение души и громкий стук сердца. Не байк и не оранжевые лилии – а путешествия, настолько же желаемые, насколько рискованные и опасные.
Я знала… Но разве я могла кому-то об этом рассказать?
Нет.
Это – только мой секрет.
Спать я легла даже чуть позже, чем положено настоящей черной ведьме, лишь к четырем утра, когда вместо черных роз на небе начали расцветать хрупкие желтоватые тюльпаны.
Глава 7. Чувства и цветы
Я проснулась около десяти. Ещё немного полежала в кровати, разглядывая потолок, но после все же встала и, потянувшись, направилась на кухню.
Жизнь шла полным ходом. Копошился в клетке Хомячидзе, скрежетал под раковиной домовой. По улице ходили люди, одетые в легкие футболки и шорты, а на подоконнике того самого окна, через которое я это увидела, сидел белый голубь с оранжевыми глазами. Я удивленно воззрилась на него. Он ответил мне насмешливым взглядом, но не улетел.
Вот это я понимаю, наглость.
Я приоткрыла окно, выглянула внутрь и полюбопытствовала:
– Белобрысый, чего расселся?
Он чуть затрепетал крыльями, но продолжил сидеть.
– Вот ты прямо как Ярик, – заметила я. – Иди, найди себе Оленьку или хотя бы нечисть, раз заняться нечем.
Голубь переступил с лапы на лапу.
– Тоже, наверное, за жратвой? Сейчас посмотрю, чем тебя угостить. Воруют еду у бедной Яны, просто ужас какой-то.
Я отвернулась, чтобы найти что-нибудь съестное для неожиданного, зато очень самоуверенного гостя, но уже через секунду услышала трепетание крыльев. Голубь улетал по-английски, отказавшись от подачек. Видимо, ими я очень его оскорбила.
Какие мы гордые, подумаешь! Вот возьму и съем угощение сама. Если найду, конечно. Сегодня обязательно придется супермаркет посетить. Корм у хомяка не кончился, зато он кончился у меня.
Не откладывая поход в долгий ящик, я проделала утренние процедуры, переоделась в легкий комбинезон, в перекинутую через плечо сумку сложила карту. Пожелала всем удачи, я же вежливая, в отличие от голубей, особенно белых, и вышла за дверь.
Я пойду налево, а, может быть, пойду направо… И не потому, что у меня самомнение хорошее, а потому, что и там, и там супермаркеты есть. У нас в городе супермаркетов больше, чем людей. А расстояние до этих двоих примерно одинаковое. Но тот, что налево, расположен рядом со школой, а тот, что направо, рядом с домом Влада, и именно в него я хожу обычно.
Приближаться к школе я не собиралась вот вообще никак. Хватит мне, впереди одиннадцатый класс, ещё набегаюсь. Но и приближаться к Владу тоже не хотелось. Хотя, кто сказал, что я его увижу? Может, он спит до сих пор, или гуляет где-то, или приехал к тете, чтобы меня, так сказать, увидеть.
Но, не увидев меня, он бы обязательно мне написал, поэтому последний вариант я откинула.
И я решительно повернула направо, как только вышла из подъезда.
Погода на улице радовала ветерком. Ну или не очень радовала. Слишком пышные после мытья волосы подлетали, будто накинутая на голову простыня, а собрать их в хвост я не додумалась. Комбинезон поддувало со всех сторон, с каких только можно поддувать, и я порадовалась, что пошла не в платье.
Но, конечно, такая чепуха не могла меня остановить. Комбинезон прижимался к телу сумкой, волосы я руками придерживала… Вот и все, красота.
Зато остановить меня смогла очередная развилка. Тропинка слева вела к тому самому супермаркету, но если пройти чуть дальше по дороге, что ведет опять-таки направо, можно дойти до дома Влада. Они живут там с матерью и отцом.
Может, навестить старого приятеля? Понятно, конечно, что я не собиралась этого делать… И Влад догадывается, что на подобное я не решусь. Хотя в последнее время я такая непредсказуемая, что могу и решиться.
Надеюсь, Влад ещё не слишком привык к моим выкидонам. Ну очень хочется посмотреть на его лицо, когда я зайду к нему в гости.
Я довольно улыбнулась и повернула направо.
Вполне возможно, что я перегрелась под солнцем, но пока что не очень это поняла. Или, наоборот, вдруг очнулась от долгого сна и стала ещё более рискованной, чем когда-либо.
В любом случае, нам будет, о чем поговорить.
Так я думала, по крайней мере, пока шла. А потом-таки добралась до его дома, стильного и высокого, оказалась внутри нужного подъезда и поднялась на восьмой этаж. Лифт в доме был не какая-то чепуха, а высокоскоростной и бесшумный. Лестничные клетки представляли из себя что-то металлически-лаконичное. В цветочном комбинезончике я почувствовала себя не очень уютно, но не разворачиваться и убегать же теперь?
Нет, нет. Ведьмы не сдаются, а я тем более.
Я подошла к двери, что вела в квартиру Влада, и осторожно нажала на звонок, отметив, что вчера забыла подточить ногти. Ну, хотя бы почистила. Иначе уж совсем за деревню приняли бы.
Дверь открылась, и я увидела маму Влада.
– Здравствуйте, Татьяна Валерьевна, – произнесла я. На женщине было льняное платье, и я этому порадовалась: если бы она была в костюме с пиджаком, я бы не выдержала. Почувствовав себя маленькой девочкой, которая зовет другана погулять, спросила: – Влад дома?
– Здравствуй, Яна, – отозвалась она, улыбаясь. Татьяне Валерьевне было чуть больше пятидесяти, но она до сих пор выглядела хорошо. Светловолосая, в отличие от сына, но с такими же серыми глазами и светлой кожей, она внушала мне что-то вроде уважения. – Заходи. Давно хотела с тобой увидеться.
А вот я хотела увидеться кое с кем другим. Сама не понимаю, откуда такие желания, но хотела. С недавнего времени. До этого времени я твердила себе, что уж точно с ним не пересекусь.
– А?.. – попыталась повторить вопрос я.
– Влад ушел минут двадцать назад, но говорил, что скоро вернется. Можем подождать его на кухне.
– Хорошо…
Я наклонилась, чтобы скинуть босоножки, и босиком прошла по дорогому паркету на кухню. И снова промах. Татьяна Валерьевна ходила по нему в аккуратных домашних туфельках.
Кухня здесь была в два раза больше нашей с отцом. Встроенный гарнитур, какие-то интересные приборы, круглый стеклянный стол и многоуровневый потолок. Татьяна Валерьевна села на один из стульев, больше похожий на трон, я опустилась на второй, еле сдержавшись, чтобы не поджать под себя ноги.
– Если что-нибудь хочешь выпить, не стесняйся, заваривай. Подскажу, что где лежит.
– Не нужно, – отказалась я. – Я же ненадолго. – И, спохватившись, уточнила: – Как вы себя чувствуете? Влад говорил, что что-то случилось.
– Все в порядке, дорогая, – Татьяна Валерьевна улыбнулась. Словив солнечный луч, блеснула жемчужная нитка на ее шее. – У нас постоянно что-то случается. Старческое. Лучше скажи, ты как? Почему так давно не приходила?
Потому что не слишком лажу с вашим сыном, ответила я мысленно. Но вслух произнесла:
– Постоянно времени не хватает. То школа была, то ещё что-то… А сейчас у тети живу, деревня в двух часах отсюда, – призналась я в своем культурном и интеллигентном времяпровождении. Хотя… Это Татьяна Валерьевна просто не знает, чем я там занимаюсь. – Вчера приехала, чтобы о хомяке позаботиться, да и вообще квартиру проведать. Отец в командировке.
А ещё я полистала одну чудесную книжку, но так ничего и не нашла.
Татьяна Валерьевна кивнула, не спеша прогонять меня из квартиры.
– Спасибо за цветы, – отозвалась я, вспомнив увядшие бутоны. – Очень красивые лилии.
Были, когда их дарили.
– Лилии? – уточнила Татьяна Валерьевна. – Ах, были одни. Но так давно… Ты до сих пор о них помнишь? – она улыбнулась.
– Помню, – я покивала, – но я про другие. Оранжевые лилии, несколько дней назад Влад подарил их мне.
– Тут я уже не при чем, – улыбка Татьяны Валерьевны стала коварной-коварной.
– Не при чем? – глупо уточнила я. Влад, что ли, инициативу проявляет?.. – Извините. Думала, это цветы от вас.
И я погрузилась в глубокую задумчивость, из которой меня вывел голос Татьяны Валерьевны:
– Неудивительно, что он дарит тебе цветы. Ты девушка красивая и интересная в общении, поэтому такой маленький комплимент никогда не помешает. А мой Влад…
– Что он?
– Думаю, Влад не очень обрадуется, если я скажу, – пробормотала Татьяна Валерьевна, мучаясь сомнениями. Я посмотрела на нее так жалостливо, как только могла. Могла я плохо. Но Татьяну Валерьевну проняло, и она, цокнув, все-таки сказала: – Последние несколько месяцев он постоянно говорит о тебе. Если вообще вдруг решает со мной поговорить. Яна, он…
Я недоуменно вскинула брови.
– Он к тебе, по крайней мере, неравнодушен.
– Это точно, – согласилась я, вспоминая, как Влад приехал к моей тете и съел мои же блинчики.
– В том смысле, что ты ему нравишься, – продолжила Татьяна Валерьевна осторожно, – как девушка.
– Я?
– Больше тут никого нет. Ты, Яна.
Вспомнился баянистый мем с котом, который сначала выдает недоуменное «А что, если?», а потом расслабляется, приняв все за какую-то фигню.
Вот и почувствовала себя таким котиком.
Татьяна Валерьевна просто не знает всех подробностей. Например, тех, что я являюсь дочкой его учителя, которого Влад просто обожает. И что отец когда-то попросил его за мной присматривать. Присматривать – но не влюбляться же!
Влюбляться!.. Какое глупое слово. И с брутальным Владом совсем никак не сочетается.
– Да нет, – заметила я рассеянно. – Навряд ли.
И тут же стала вспоминать, была ли у Влада когда-то девушка. Была, два года назад, противная донельзя, его одноклассница. А после этого… Не припомню. Впрочем, с чего Влад должен делиться со мной подробностями своей личной жизни? Личная жизнь на то и личная, чтобы оставлять ее под замком. Такому шпиону, как Влад, оставить свою жизнь под замком не стоит вообще ничего.
Татьяна Валерьевна взглянула на меня с таким видом, будто знала гораздо, гораздо больше. Может, так оно и было, конечно. Что знала, в смысле. А не то что Влад вдруг воспылал ко мне романтическими чувствами.
А почему вдруг? Сколько мы уже знакомы? Лет шесть или около того. Не так уж это и мало, хотя не слишком и много. Чуть больше третьей части моей жизни и почти ровная треть жизни Влада. За такое время из никого можно стать всем. Можно жениться и родить детей, даже троих. А можно окончательно скатиться… Хотя на скатывание потребуется куда меньше времени.
– Знаешь, Яна, – произнесла Татьяна Валерьевна, – если Влад решится перейти к более активным действиям, я буду не против.
– Это к каким, например?
На этот раз я вспомнила, как он приехал все к той же тете и прогнал меня с дивана. Вот это активное действие? Или так, побочные эффекты характера Влада? А то что он потратил частичку души, чтобы отыскать меня?
А это уже довольно активное. Но сделано было не потому, что я ему нравлюсь, а потому, что Влад по жизни балбес и раскидывает душу направо и налево. Не решается совершить выбор?
– Предложит встречаться. Или…
Я внимательно посмотрела на нее, ожидая услышать самое страшное.
– Что-нибудь другое, – Татьяна Валерьевна рассмеялась. Может, я и в самом деле сейчас выглядела комично. Я, наверное, всегда выгляжу смешно, если мне страшно. – Захочет сделать тебя своей невестой.
– Мне семнадцать, – только и сказала я, облегченно выдыхая. До такого у нас в отношениях с Владом не дойдет никогда.
– Не все сразу… – заметила Татьяна Валерьевна многозначительно, и я не нашла, что на это ответить.
Я бросила взгляд на стильные настенные часы и сказала:
– Наверное, мне пора идти. Я уже передумала ждать Влада.
– Понимаю. Тебе нужно все обдумать, а наш нетерпеливый Влад не даст такой возможности. Может, ты хочешь, чтобы наш разговор остался в тайне?
– Разговор… – протянула я. – Наверное, да. Можете сказать, что я его искала. Пусть напишет мне, если захочет.
– Договорились. Куда направляешься?
– Да так… За продуктами.
Я соскользнула со стула и прошла в прихожую. Еле как надела босоножки, намучавшись с замками – руки у меня почему-то тряслись. И выпрямилась, чтобы произнести:
– До свидания, Татьяна Валерьевна.
– Заходи к нам почаще, Яна.
Она одобрительно покачала головой, и я, слабо улыбнувшись, вышла за дверь. Не дожидаясь лифта, сбежала по лестнице и остановилась лишь тогда, когда оказалась на свежем воздухе.
Конечно.
Татьяна Валерьевна просто не знает всех подробностей. Просто не знает. Не-а. В реальности все обстоит по-другому. Уж моя-то ведьминская интуиция это чувствует.
Но у Татьяны Валерьевны, может, тоже интуиция. Не зря у нее черномагическая аллель гетерозиготна. Рецессивный ген черной магии Татьяна Валерьевна все же носит, а знающие люди издревле замечали, что обладатели этого гена отличаются от простых смертных некоторыми способностями, хотя и не могут ими управлять.
На всякий случай я ускорила шаг. Чтоб уж точно с Владом не столкнуться. Но он обещал вернуться скоро. Скоро – понятие растяжимое…
Когда я отошла на порядочное расстояние от дома, чтобы никто не мог заметить меня из окон, то юркнула в кусты. То есть, не совсем в кусты… Просто прошла по газончику, чтобы сократить путь между домом Влада и супермаркетом. Обычное, между прочим, дело. Я так частенько сокращаю пути.
Пересекла газон – и вот, я снова на нормальной площадке, с аккуратными плиточками и высокими, хотя и стриженными, кустами. Я огляделась вокруг, чтобы сориентироваться, где оказалась, и случайно заметила черное пятно, мелькающее за кустами.
Прижалась к ним, чуть не проткнув себе глаз… Ладно, чуть не покарябав щеку. И обрадовалась, что кусты закрывают меня почти полностью, а не по пояс.
Вспомни хорошего человека… вернее, великолепнейшего из великолепных черного мага, и вот он, как тут! Идет по дорожке, что параллельна моей, и сосредоточенно смотрит вперед.
Если б не газон, я бы тоже сейчас по ней шла.
И почему это он ничего мне не пишет? Весточки, так сказать, не шлет? Я тут, между прочим, могу беспокоится. Я вообще много чего могу.
Представила замечательную картину: Влад приходит домой, и Татьяна Валерьевна сообщает ему о факте разговора со мной. И Влад, такой расстроенный тем, что наша встреча не случилась, выбегает из подъезда и начинает искать меня…
На крыльях любви летит, ага.
Пора бы тебе, Яна, уже повзрослеть. Тем более, что ты сама только что придумала миллион причин, почему между тобой и Владом ничего не может быть.
И не только они нам мешают. Есть ещё одна. Не моя неспособность к любви и не разница в общественных положениях – они входят в миллион.
Другая. И Влад тут ни при чем.
Я дождалась, пока Влад уйдет достаточно далеко, и пошла в противоположную от него сторону. Вскоре супермаркет увидела: позитивненький, желто-оранжевый и двухэтажный. Закуплюсь так закуплюсь. Главное, чтобы под кроватью места хватило все спрятать. А хотя… Судя по всему, отец все равно никогда не заглядывает в холодильник.
Если хочешь что-то спрятать, положи это на самое видное место.
Ну и проверь дату изготовления, конечно. Продукту должно быть деньков хотя бы пять, на свет ему лучше бы появиться в тот момент, когда я ещё жила в квартире… или упаковку из-под него лучше сразу прятать в мусорное ведро.
Я схватила самую большую тележку из самых больших, чтобы вновь заполнить ее лишь на десятую часть, и покатила по укладывающим пол плиточкам. Успела докатить до отдела с орехами и валяными фруктами и зависла. А потом прозвенел мобильник, оповещая о новом сообщении.
Дождалась! Или тешу себя надеждами?
Нет. Это был он. Похоже, Татьяна Валерьевна все сделала правильно.
«Где ты?» – спрашивал Влад.
«Где есть, оттуда сейчас уйду», – ответила я. Между прочим, очень честно и со всей искренностью. Я остановила выбор на зеленых ломтиках киви и уже тянула к ним свои загребущие ручки. Схвачу и укачу.
«В городе?»
А знает ведь, что надо спрашивать! Но я тоже не промах. Знаю, что отвечать.
«Пока что».
«Понял, – написал он с таким видом, будто действительно отлично обо всем догадался. – Навещу тебя, как только смогу. Сегодня не получится».
«Не уверена, что буду сильно ждать», – заметила я.
«Зато я жду».
На этом наш разговор закончился. Я ещё минут тридцать, а может и сорок, покаталась с коляской по магазину, доехала до кассы и оплатила покупки, чувствуя, как меня душит жаба. Это ж столько денег – и на еду! Я б на них могла что-нибудь магическое купить.
Впрочем, продукты я выбирала с долгим сроком хранения. Вернусь и съем. Не до конца лета же мне у тети обитать. А даже если и до конца… Можно будет раз в несколько дней наведываться домой и каждый раз возвращаться к тете с гостинцами, не тратя при этом ни копеечки, если не считать покупки билета.
Впрочем, я, балбеска, и так уже все потратила.
Кассирша, что обслуживала меня, с сочувствием взглянула на два огромных раздутых пакета и предложила:
– Может, вам вызвать такси?
– Ещё чего, – заметила я недовольно. – Я пока что не миллионерша, чтобы на такси разъезжать, – и вновь взглянула на продукты первой необходимости, которых набрала на такую сумму, что хоть плачь. – Спасибо, до свидания, удачной работы.
Тоже мне, добренькая. Это просто за мной покупателей не было, вот она и решила, так сказать, потрепать языком. Все покупатели разбрелись по остальным кассам, едва завидев мою мощную корзину.
Я вздохнула и схватила пакеты. Сразу два. И это правильно: по весу они были примерно одинаковыми. А иначе свалилась бы на бок. Ну ничего, дотащу. Тут идти-то – пф, чепуха! Всего лишь минут двадцать пять быстрым шагом.
А ещё и под жарой. И с такой тяжестью!
Захотелось взвыть. Но ведьмы не воют! Не оборотни же мы, хоть и являемся представителями силы нечистой. Поэтому я утешила себя маячащей невдалеке автобусной остановочкой и бодро направилась к ней. Автобус подошел мгновенно – не то что в деревне у тети. И я с ветерком домчалась домой, едва не прибив своими пакетами половину пассажиров.
Кое-как донесла запасы до квартиры, после чего ещё полчаса прятала добычу в разные тайники. Не удивлюсь, если через полгода найду в нижнем ящике шкафа, под одеждой, которую я носила десять лет назад, шоколад, а в углу под кроватью – банку консервированной кукурузы. Ну, кукурузу хотя бы можно будет съесть…
Впрочем, большая часть продуктов отправилась все же в холодильник. И пусть отец только попробует что-нибудь мне сказать! Нет, не так: пусть только попробует открыть холодильник!..
Некоторое время я просидела на кровати, освежаясь под вентилятором. В это время я и осознала, что мне пора возвращаться к тете. Но сначала следует позавтракать, и неважно, что сейчас уже обед.
Вишневые мюсли, заваренные кипятком, хоть и оказались вполне вкусными, навевали тоску. Прощаться с квартиркой не хотелось. С Хомячидзей тоже. С последним особенно: мне казалось, что хомяк смотрит на меня как никогда с мольбой, умоляя остаться…
Ладно, я гиперболизировала. Но это не мешало мне вздыхать.
Остаться тут я все равно не смогу. И не только потому, что вечером вернется отец, а вечер уже скоро. Но и потому, что я обещала.
Уже собираясь покинуть комнату до следующего своего возвращения, я взглянула на магпочту. Ведьминская интуиция подсказывала: загляни, Яна, там тебя ожидает что-то интересное.
Интуиция, как всегда, оказалась права.
Внутри коробки магпочты лежал амулет на кожаном шнурке. Прямиком от Влада, что нарушает правила пользования магпочтой, поняла я. Но амулет все же взяла. Это был надетый через петельку на кожаный шнурок желто-зеленый камешек, отсвечивающий солнечные блики. Припоминаю такой. Кошачий глаз называется. Зачет по камням я в прошлом месяце сдавала и пока что забыла не все.
Я покачала головой.
Узнал ведь, что я дома, и прислал. Идиот! Ничего не боится.
К амулету прилагалась записка. Она лежала на дне коробки, свернутая трубочкой. Я, приготовившись уже ничему не удивляться, развернула ее и прочла, с легкостью разобрав аккуратный почерк Влада.
«Говорят, защищает. Носи на себе, ок?».
Не ок.
Я провела пальцами по отполированной поверхности, но, несмотря на нежелание подчиняться так просто, все же надела его на шею. Камень спрятался под тканью комбинезона, оставив на виду лишь шнурок.
Древние книги говорили, что он должен оберегать своего хозяина.
Не ведьмам быть скептиками, но я знала: когда окажусь один на один с опасностью, никакая безделушка на шее меня не спасет. Ловкость, интуиция спасет, душа, в конце концов, но камень… Что сделает он?
Сделает выразительными мои глаза, решила я и поспешила на автобус.
Это, конечно, глупо, думать, что все будет спокойно, когда на стуле ровно не сидится. Но я думала. Спокойно дошла до автобуса, спустя пять минут уселась на свободное место, около приоткрытого окошка, и полтора часа наслаждалась дорогой и видами за окном. Когда мы стали подъезжать к деревне, виды поменялись: вместо лесочков теперь впереди стелились поля, сплошь покрытые фиолетовыми цветами. Сначала я решила, что приехала немного не туда, куда-нибудь к Провансу с его лавандовыми полями, но потом поняла: это кипрей, который у нас чаще называют иван-чаем. Помнится, моя бабушка собирала его, заваривала зимними вечерами, и мы пили такой вот травяной отвар, сидя вместе.
Как наяву увидела: поеду вновь в город, а все это фиолетовое великолепие исчезнет. И что потом, страдать?
В прошлый раз я не разглядела эти поляны, потому что ехала стоя и к тому же нервная. В этот раз мне ничего не мешает! До тети остается минут десять езды, причем дорога тут ухабистая, поэтому едем медленно. Разве я не смогу их пройти?
Я решительно встала с сидения, и, покачиваясь, прошла к сидению водителя, отгороженного невысокой стенкой.
– Извините, – отозвалась я, – вы не могли бы высадить меня тут?
– В лесу, что ль, живешь? – он бросил на меня краткий взгляд. Сегодня автобус вел старичок лет семидесяти с длинной белой бородой и темными хитрыми глазами. Как будто в сказку попала.
Впрочем, нет. Сказка отъезжала от меня медленно, но верно. Скоро уже и поляна закончится, и что тогда? Прощайте, цветы?
– Примерно, – ответила я, – можете?
Автобус плавно затормозил, открылся передний выход, бабульки недовольно забухтели, зато я просияла, как подключенный к зарядке смартфон, и, воскликнув: «Спасибо!», помчалась к выходу.
– Не заблудись, – пожелал старичок.
– Не туристка, – ответила я.
Или не совсем туристка, добавила мысленно.
Кипрей походил на фиолетовую водную гладь, колышущуюся от поселившегося здесь ветра. Качались и запылившиеся травы у дороги, среди которых наблюдались мелкие листья земляники и несколько крошечных бледных ягод. Вдалеке виднелся темный лес, который я уже видела прежде. Он тесьмой пролегал у горизонта. И между ними располагалась она – живая сиреневая река.
Здесь пахло дорожной пылью, горящей на солнце травой и медом – этот тонкий аромат источал кипрей.
Автобус сдвинулся с места, и я тоже. Шелестя травой, спустилась на поляну и побрела – вдаль, вдаль, вдаль… Когда лес заметно приблизился, я остановилась.
Социофобному дитю всегда есть, чем заняться в одиночестве. Я сделала несколько ярких фотографий, полежала на кофте, которая была у меня в сумке, разглядывая небо. Потом решила и полезным делом заняться: насобирала листьев, чтобы варить из них чай… Ну и заодно собрала букет.
Не лаванда, конечно, но и я не парижанка. А нам, русским девушкам, и иван-чай в радость. Уж мне точно был в радость. И чувствовала я себя превосходно. А потом, когда я намеревалась вновь лечь, отдохнуть, впитать в себя медовый воздух, зазвонил смартфон.
Я вытащила его из сумки, едва не проронив несколько листьев кипрея, и ответила на звонок, не видя звонящего: яркость на телефоне осталась минимальной.
– Яна? – прозвучало из динамиков. – Мы тебя уже потеряли.
Звонила тетя. Впрочем, я так и подумала… Не Владу же мне звонить.
– Я уже скоро буду, – отозвалась я.
– Твой автобус должен был приехать час назад…
– Знаю, – пробурчала я, чувствуя себя виновной. – Я вышла чуть раньше, на поле с иван-чаем, решила собрать на чай. Сейчас пешком приду к вам…
– Яна, – произнесла тетя рассеянно. На большее слов у нее, видимо, не хватило. Ну и неудивительно: порой я сама от себя бываю в шоке.
– Передавай привет Пашке. Скажи ему, что я уже отправляюсь в путь. Он переживает, наверное?
– Если б только он, – загадочно выдала тетя и добавила: – Ждем.
Звонок прервался. С травы все-таки пришлось подниматься. Я возвращалась к дороге, чувствуя себя не то чтобы тоскливо, но… Даже не знаю. Жалко было расставаться со всей этой красотой. Я ведь знала, что ещё нескоро вновь ее увижу.
Собрав пару десятков пыльных ягод земляники около дороги, я осторожно свернула их в бумажный кулек и тоже спрятала в сумку. Приду с гостинцами, ага, куда уж деваться…
Шагая по дороге, я молча порадовалась своей предусмотрительности: пол-литровая бутылочка минеральной воды пришлась ну очень кстати. Жарко было неимоверно! На дороге – ни одной лужи! Комарам, бедным, и тем размножаться негде. Редко подлетит какой-нибудь хиленький, но упадет не то что от удара, а от колебания воздуха. Поэтому я отмахивалась от них букетом.
В этом году погода ни к комарам, ни ко мне благосклонностью не отличалась.
Мимо, покрывая меня пыльным налетом, промчалась серебряная иномарка. Передумав, она остановилась. Я с сомнением взглянула на нее, но пошла дальше, надеясь остаться незамеченной.
Из иномарки вылез парень, что вот уж точно меня заметил. Я прищурилась и поняла, что мы уже знакомы: это Миша, друг ненаглядного Ярика и очередной кандидат на Олину вторую половинку.
– Яна! – воскликнул он. Тоже, блин, признал. – Хай.
– Да, привет, Миша, – отозвалась я. – К Яру едешь, наверное?
– Ага, – он кивнул. – А ты что? Гуляешь? – Миша взглянул на букет, что я упорно тащила к тете.
– Типа того. Уже нагулялась, возвращаюсь.
– Может, подбросить? У меня места в машине много, один еду.
Я с сомнением покосилась сначала на машину, потом на уходящую вдаль дорогу – в ней, в этой дали, деревня ещё не виднелась, и спросила:
– А сколько ехать осталось?
– Минут пятнадцать… – протянул Миша. – Пешком это, конечно, подольше выйдет. Погнали?
Просчиталась, совсем немного, но все-таки, и это обидно. Пешочком топала я чуть меньше получаса, и эти Мишины минут пятнадцать предполагали ещё один час уверенной ходьбы. Тетя испугается и подаст в полицию поисковое заявление. Ну и, конечно, позвонит отцу. Тот немедля сообщит все Владу, а Влад у нас на души щедрый, станет меня искать.
Картина вырисовывалась страшная, и я уверенно произнесла:
– Поехали.
Понятно, конечно, что мама ещё в детстве учила меня не садится в подозрительные машины к незнакомым людям. Но Миша – человек знакомый. Да и где та мама?
