Анастасия Зарецкая
Неприятно познакомиться, ведьма
Я пробормотала, поворачиваясь к нему:
– Иди ты.
– А я? – раздалось над ухом.
– А ты? – я вновь сделала поворот. – Ты тоже иди, пожалуйста. Можешь даже вместе с Яриком. Не забудь взяться с ним за ручки. И оставьте меня в покое, наконец!
Мороженое из рук все же выскользнуло. Я быстро нагнулась, чтобы поднять его, и, схватив оранжево-желтую упаковку, сорвалась с места, что есть мочи.
Влад догонять меня не стал: ему от меня нужно только связь с отцом. Яру нужен был какой-то там разговор, но, похоже, тоже не слишком важный, раз он не стал меня преследовать.
Я посмотрела назад.
Действительно, пустота. Бывшие собеседники остались на центральной площади, тогда как я шла по развилке между двумя домами. Сейчас обойду их, выйду на дорогу и прошмыгну на новую тропинку: ту, которая ведет в реке. Тем более что в моих изначальных планах эта река и стояла.
А Влад ещё и говорил про нечисть. С моим отцом.
Как они посмели? Нет, не так. Как я посмела себе поверить в дружеские отношения между мной и Владом, искренние и честные?
Он ведь сам при каждом удобном случае вспоминает своего учителя.
К речке добралась без происшествий. И даже компания из Оли и друзей Ярика – без самого Ярика – не встретилась на пути. Я перебежала дорогу, прошла мимо огородов и увидела реку, сверкающую множеством серебряных огней.
Жарко. Слишком жарко. Даже малышня не плюхается – не настолько же дети сумасшедшие, в самом деле.
Направлялась я к мелководью, которое посещала вчера. По пути распаковала мороженое – вытаскивать его из упаковки было страшно, поэтому я и не вытаскивала, ела прямо так, в ускоренном темпе. Мороженое буквально таяло на глазах и грозилось украсить белую футболку парочкой зеленых пятен. Не украсило, вроде бы.
Когда я пришла к назначенному месту, мороженое уже было съедено. В руках у меня оставалась лишь его яркая упаковка. Я задумчиво мяла ее в руках.
Белые маги работают с материей, они преобразуют окружающий мир: создают что-то из чего-то, и неважно чего: реального предмета или энергии, которой пронизан весь наш мир. Говорят, они видят их так, как мы видим души.
В голову проскользнула донельзя странная мысль.
Если бы я была белой магичкой, то превратила бы упаковку из-под мороженого в желтую бабочку. Бабочка наверняка получилась бы довольно крупной. Я не знаю, как белым это удается, но кто-то говорил, что они на такое способны.
Не зря же есть такая теория происхождения жизни, как витализм. Вопреки законам биологии вдохнуть «активное начало» в любой предмет, заставить его дышать, шевелить крылышками и собирать нектар с цветов – виталисты верят в это, и, пожалуй, не зря. Может, по соседству с Аристотелем жил белый маг, и именно он вдохновил его на создание такой теории? Может, Аристотель и сам был белым магом?
Я качнула головой.
Сегодня бабочек на камнях не было. Взгляд вновь метнулся на упаковку из-под мороженого.
Может, эти белые хрупкие бабочки – и есть камешки? Когда-то я пыталась найти название этих существ в интернете, но поиски не обвенчались успехом.
Если эти бабочки – нечто большее, чем чешуекрылые насекомые? Если это создания магии…
Но ведь Ярослав не стал бы их создавать. Да и, к тому же, на такое количество бабочек требуется большое количество энергии. А я видела их и раньше – в деревне бабушки, в таком же тихом и укромном уголке.
В той деревне не было белых магов.
Впрочем, я считала, что их нет и здесь.
Свернув упаковку из-под мороженого, я убрала ее в карман джинсовой юбки, к смартфону, и уставилась на песок. С этими размышлениями совсем забыла про главную цель: узнать, что тут творится. Присела на корточки, чтобы лучше видеть, но нет – следы исчезли, как будто их никогда и не было. Или будто кто-то хорошенько тут подмел.
Я обошла песочную полянку ещё раз, сходила чуть дальше и вернулась. Нет, никаких отметин. Пусто и чисто.
Я бросила взгляд на тот берег реки: песка там почти не было, и уже через пару метров от воды начиналась высокая трава, отбрасывающая тени. Одна из этих теней и привлекла меня: на секунду показалось, что она блеснула чернильно-черным.
И то верно.
Если эта нечисть действительно предрасположена к черной магии, то она предпочтет действовать ночью, в темноте. Ведь именно ночь – наше время.
И что-то мне подсказывало: сюда я ещё вернусь.
***
Джинсовые шорты, которые я так и не успела постирать, конечно, вызывали сомнение. Но потом я решила: в темноте все кошки серы, и никто мои шорты разглядывать не будет.
Тем более что иду я одна, а более удобной одежды для такого похода придумать просто невозможно.
Я покосилась на мирно спящего Пашку – сегодня мы с ним ночевали в одной комнате, оставив Владу просторный зал и мой милый диванчик. Вроде бы, все в порядке. Захватив одежду, я прошествовала в ванную комнату, скрылась за ее дверью, а уже через пару минут выходила в новой одежде: джинсовых шортах, моих любимых, и зеленой рубашке – белый привлекал слишком много внимания. Прическа тоже требовала моего внимания, но, как я ни причесывала волосы, они оставались все такими же пышными. В итоге я оставила их свободно парить за спиной.
Собравшись, я тихо вышла из дома. Главное, чтобы никто не проснулся. Ни тетя, ни Влад. Владу вообще просыпаться не надо.
Я шагнула за ворота, осторожно прикрыв за собой дверь
Пахло травами и пыльной дорогой. На улице, несмотря на тепло, не было так жарко, как днем: ощущалась ночная свежесть, моя любимая. Серебрил дорогу тонкий серп луны, сияли белые звезды. Я попыталась отыскать Медведицу, хоть какую-нибудь, но не смогла и плюнула на это дело.
Одной тихой темной ночью, которая последовала после насыщенного дня, одна скрытная темная ведьма решила продолжить свое расследование. И хорошо, что эта одна ведьма додумалась взять с собой смартфон с фонариком: ее душа до сих пор была скованной цепями, поэтому сделать фонарик из собственной души она не могла.
Дом тоже остался позади. Зато нечеткими штрихами впереди, у родного поворота, стала прорисовываться тропинка. И силуэт – стоящий у нее силуэт.
Когда до него оставалось два дома, а сердце застучало уж слишком сильно – ну как же, магии с собой не было, чтобы защититься! – я достала смартфон и, включив фонарик, направила его на силуэт.
Он тут же обернулся и во все глаза уставился на меня. Мало что видел, похоже, все-таки стояла ночь: стрелки минут сорок назад перешли за полночь.
Против воли я улыбнулась: сразу видно, городские фраера, как когда-то говорил мой дедушка. Я в болотно-зеленой рубашке и джинсовых шортах до середины бедра. У силуэта, оказавшегося знакомой мне персоной, шорты длиннее, до колен, но рубашка похожего покроя тоже будто бы подобрана под цвет глаз. Рубашка Ярослава (а передо мной стоял именно он!) казалась небесно-голубой.
Пижоны.
Вернее, нет: это он пижон. Его одежда, в отличие от моей, была светлой и внимание привлекала знатно.
Впрочем, сам белый маг заинтересовал меня гораздо больше. Ведь перед одной ведьмой, так мечтающей сходить на расследование в одиночестве, вдруг вырос… забор?
А хотя… мне будет очень узнать цель его здесь присутствия.
Глава 4. Пароли к душам
– Эй! – воскликнула я, так и не погасив фонарик. Быстро приблизилась к нему и добавила: – Какая встреча!
– А, – отозвался Яр. – Это ты, ведьма.
Похоже, имя мое он так и не выучил. А хотя… сегодня около супермаркета Ярослав обратился ко мне именно по нему. Одно из двух: либо тогда у него случился проблеск разума, либо белый маг испугался стоящего за моей спиной Влада.
– Да вот, я. Пришла спросить, что ты тут делаешь.
– Ты увидела меня издалека и пришла именно ради этого? Восхищен, – он шутливо похлопал в ладоши. Видимо, восхищение выказывал.
– Я пришла по своим делам, а тут ты дорогу загораживаешь.
Я опустила фонарик на свои ноги: луч света скользнул и по шортам. По шортам, которые, вроде как, в темноте не видны! Но Ярослав их заметил, и пятна тоже. Хорошо ещё, что предпочел тактично промолчать.
– Об этом я и хотел с тобой тогда поговорить. Но ты сбежала, оставив меня со своим черным дружком, ведьма.
– Яна, – напомнила я. – У меня есть имя. Как и у моего друга. Его зовут Владом. Ну ничего ведь, не подрались? Жив, здоров? Или пожалеть?
И я недовольно взглянула на него. Видимость была никудышная, но глаза с белыми бликами все же разглядела. Зато душа уже не светилась, поэтому я его и не признала. Додумался поставить заслоночку? Герой! Только геройствует не вовремя. Пугает тут меня, немагическую…
– Жалеть тут надо кое-кого другого, – заметил Яр. – И, Яна, – добавил издевательски, – на самом деле, это ты преграждаешь мне путь.
– Да, да, – я покивала. – Именно поэтому, пока я тут не появилась, ты стоял и что-то выжидал.
– Не зря ведь выжидал, получается.
Его рубашка казалась ярким пятном, там сильно выделяющимся в темноте. Белый, что с него взять. К тому же, только белые могут нести подобные глупости.
– Почему не зря? – поинтересовалась я.
– Тебя дождался. Свалилась на мою голову, ведьма. Я говорил тебе, что нам нужно поговорить, значит, нам нужно поговорить. А твой черный друг уже уехал?
Я закатила глаза – благо, Ярославу в темноте это разглядеть не удалось, и ответила:
– Влад не уехал. Он согнал меня с дивана и в данный момент спит. Я надеюсь. Что ж, говори, белый враг.
– Даже так?
Я направила луч фонаря ему в лицо, чтобы убедиться: брови Ярослава действительно взметнулись вверх. Такими фигурными бровями, причиной для девичьей зависти, не работать будет просто глупо.
– Эй! – возмутился Яр. – Ты ещё и нападаешь! Сначала обзываешься, а потом нападаешь. Представить не могу, как твой… Влад с тобой справляется.
– Не представляй, – разрешила я. И добавила в некотором нетерпении: – Говори уже, говори! Ты меня задерживаешь.
– Ну да, я так и понял. К реке опаздываешь. Не терпится послушать плескание воды. Какой ты раз идешь к ней после приезда, третий? А ведь ты приехала вчера.
– Какой ты умный, – я покачала головой. – Следишь за мной?
Ярослав рассмеялся, но все же произнес признание, которое так контрастировало с этим приятным, – одно слово белым! – смехом:
– Вчерашний твой поход на нее я видел сам. А о сегодняшнем мне сообщил приятель – сам я в это время был занят. Очень ты его заинтересовала, моего этого приятеля…
Вспомнилось: приятеля звали Николаем, и ради меня он готов был совершить какой-нибудь нелепый подвиг.
– Очень приятно.
– Это просто он с тобой еще не общался.
Тянуть, в самом деле, было некуда. И я, словно гордая птичка, сбежала со склона, который вел к реке. Конечно же, маг не мог оставить это без внимания, поэтому он крикнул:
– Ве… Яна!
Сам он Веяна. Непредусмотрительная Веяна, которая сейчас всю деревню перебудит! А в этой всей деревне есть Влад… И как-то не хочется, чтобы он узнал про эту вылазку. Я стремилась разузнать все сама, первой – не всегда же Владу быть лидером?
Все ещё в движении развернулась, чтобы грозно сверкнуть глазами – а молнии в моих глазах сверкают такие, что даже в темноте видно, и магия на это тоже влияет. И почти сверкнула, но под ноги попался непонятно откуда взявшийся камень, и я с грохотом полетела вниз.
Два идиота. Один орет, другая с ног валится.
Абсурдность ситуации зашкаливала, и это показалось мне очень смешным. Я расхохоталась, как ненормальная, поднимаясь с земли и отряхивая колени. Ободралась, видать, бегунья: больно.
В руках Ярослава оказался почти такой же фонарь, каким недавно светила я, совсем-совсем нас не паля, ага. Он направил его в мою сторону, а меня пробрало на ещё большее веселье.
То я на него светила и спешила приблизиться, то он теперь. Оказавшись рядом, Яр первым делом спросил:
– Головой не ударялась?
– Я сейчас тебя головой ударю.
– Я беспокоюсь.
– Отстань. Есть, кому обо мне побеспокоится. Причем этот кто-то за беспокойство плюшки получает, а тебе ничего не перепадет. Так что можно без этого.
– Мне ничего не надо, – опешил он.
– А разговор? Я вспомнила.
Я коснулась волос – может, и правда, ударилась, поэтому на откровения потянуло? Но кровища вроде не хлестала, а шишка не надувалась.
Или во всем виновата ночь – время искренности.
Я взглянула на Яра, и веселье исчезло: стало почему-то очень грустно. Наверное, во всем был виноват его внимательный взгляд. С фонарем я ошиблась – он у него был мощнее и являлся действительно фонарем, а не мобильником, поэтому и разгонял тьму возле его лица.
– Идем, – отозвался он со вздохом.
– Куда? – полюбопытствовала я. Сделав шаг вперед, почувствовала – стало еще больнее! Видимо, кровоизлияние. Такое самое, подкожное. Я остановилась и безнадежно потерла колено рукой.
Ярик, который тоже сдвинулся с места, остановился и предложил:
– Залечить?
На такое белые маги тоже были способны. Лекари несчастные.
– Не надо. Вернусь к себе, искупаюсь в крови девственниц и заживлюсь. Отстань от меня со своей магией. И выключи, наконец, фонарь, если мы ещё не всех разбудили.
Замолчав, я обнаружила прискорбный факт: иду на речку я все же не одна, а в пренеприятнейшей компании белого дурачка. Залечить! Пф! Да я б сама себя залечила… если б белой была! Да я и так себя сама залечу: пару травок соберу по дороге, сварю кашу и намажу ее на коленку. Народная медицина, приправленная черной магией – и никаких синяков.
Ах, магия!..
Так и быть: за мазью я схожу в аптеку. У меня, помнится, ещё семьдесят бюджетных рублей осталось. Вот на них и пошикую.
Мы стали медленно спускаться к реке, и я спохватилась:
– Ты ведь не видишь черную магию.
– Не вижу, – согласился Яр. – Но ты видишь и идешь рядом. Тоже прознала про монстра? Вашего, черномагического.
Прознала, ага. В разговоре подслушала.
Огорчать мальчика и признаваться, что от «нашей» черной магии у меня сейчас только зрение, и то слабенькое, не стала. Обратно отправит ведь. А меня фиг отправишь. В итоге мы поругаемся, и Влад действительно проснется.
– Не просто так же я сюда ходила, – сказала вместо этого. – Следы разглядывала… Не факт, что это следы той нечисти, правда. Магии там не было.
«Вроде» не было. Если видеть ее еле-еле, но я все же видела, то чуять я ее вовсе не могла.
– Она ведь долго не держится, ваша магия, – заметил Ярослав.
– Зависит от того, как привязать, – вступилась за нее я. – Если качественно, то и пятьдесят лет протянет. Делают… делаем, вернее, мы же все злые, привороты, и живут люди долго, счастливо и в иллюзиях всю жизнь.
Ярик цокнул. Наверняка он принадлежит к тем несчастным, которые эти привороты, а также проклятия считают неправильными и нечестными. Они на нас петиции пишут, эти благородные беленькие. Нельзя любить против воли, нельзя жизни лишать против воли, ко-ко-ко. Природу, значит, можно сосать, а человеческие души – нет?
Но ведь порой эти души не несут в себе никакой ценности.
Я долго могла бы размышлять на эту тему, но приказала себе: «Стоп». Хватит с меня душевных метаний. Хватит.
К речке мы подошли минут через пять. Она действительно плескалась и завораживающе блестела под светом тонкого полумесяца – ритуал я, неканонная, проводила не в полнолуние. Ярик поднял с земли камень, бросил его в воду – тот издал изумленно: «Плюмк» – и повернулся ко мне.
– Где эти следы?
– Были там, – я махнула рукой влево. – Но я сегодня проверяла, они исчезли. И с какой это стати я тебе отвечать должна?
– С такой, ведьма, что даже я…
– Белоплащик.
– Не перебивай. Даже я почуял эту вашу нечисть, хотя я тут ни при чем по сути. Пустишь это все на самотек, и что потом? Последствия разгребать придется. А если они будут непоправимыми?
– За себя боишься? – я хмыкнула.
– Это вы за себя боитесь, черные. У меня тут бабушка живет и друзья.
– И девушка любимая.
Он махнул рукой – глаза, привыкшие к темноте, отлично разглядели это. Ярик сдвинулся с места. Он шел в том направлении, которое недавно указывала я. Может, решил проверить, действительно ли исчезли следы. А они исчезли, я знала.
Или нет: он решил проверить магический фон.
Я направилась за ним, припоминая: когда произошел тот момент или прозвучала та фраза, что сделала Ярослава командиром нашего отряда спецназначения?
Мелководье было видно издалека. На него я и кивнула, замечая:
– Тут они и были.
Ярик наклонился и потянулся к карману. За фонарем, решила я. Но спустя десять секунд никакой фонарь не зажегся.
– Что там?
– Если б я знал. Выпал, наверное. Фонарь в смысле.
А я ещё думала, что невезучая.
Я достала смартфон, включила свой мелкий фонарик и посвятила им на песок возле Яра, уточняя:
– Нет?
Он поднялся на ноги, огляделся вокруг и протянул:
– Нет… Может, ещё раньше потерялся. Дай-ка.
Через пару секунд требовательная ладонь Яра обвилась вокруг моего бедного смартфона. Ещё через три бедный смартфон, не выдержав, плямкнул, и Ярослав прочитал:
– Осталось десять процентов. Как это закрыть?
Он нажал на кнопку «назад», и фонарь выключился вовсе. Ярик, не будь дураком, решил его включить… Но вместо этого открыл галерею, что располагалась по соседству. Я едва не взвыла: вспомнился Влад и его вчерашний разговор с отцом в сопровождении накиданного мной белья.
У меня там, конечно, таких фотографий нет. Есть цветочки, таблицы по биологии, пара рецептов зелий и несколько селфи. Последние меня и смутили: селфи у меня никогда не получались нормальными, чтобы я выглядела на них симпатично. Поэтому я давно прекратила попытку красиво фотографировать себя на переднюю камеру. И все мои селфи представляли из себя какие-либо рожицы.
– Отдай! – завопила я. Ждать, пока имущество вернут, не стала. Сама выхватила телефон, свернула галерею и грозно включила фонарь.
– Говори, куда светить, – и направила луч света на него.
Гадкий Ярик улыбался. Понятно, что не потере фонаря радовался.
– На песок, – отозвался он. – Фонарь на обратном пути поищу. А хотя…
– Что? – уточнила я мрачно.
– Я его сегодня купил. В этом вашем супермаркете, за пятьдесят рублей. Не обеднею, если он не найдется.
Я бросила на него высокомерный взгляд. Не обеднеет! Эх ты, фраерок.
Вспомнился Влад и те тридцать рублей, что я ему так и не вернула. Надо будет возвратить потом… Он, может, в руки и не возьмет. Скажет: нет, ведьма, оставь их себе. Но потом ведь напомнит, в самый неожиданный момент.
Поэтому, решила я, надлежит обязательно их вернуть.
В рюкзак подкину. Если доберусь до него. Заверну в бумажечку и подпишу: «За мороженое. Ничья Яна». Главное, чтобы он обнаружил их не слишком рано.
Под фонариком смартфона Ярик осматривал песок ещё минуты три, до того момента, пока мобильник не объявил, что процентов осталось пять. А ведь это я, я во всем виновата! Вместо того чтобы подзарядить телефон или хотя бы оставить его в покое, до полуночи втыкала в соцсети. Теперь вот приходится страдать. Вернее, придется очень скоро.
А ещё и магия ограничена. Так бы я сделала фонарь из собственной души. Можно, конечно, подбить мага… Но он ведь не знает, как собственной душой пользоваться.
Зато я знаю.
– Действительно, нет, – отозвался Ярослав, вставая.
– Ну, а я о чем. Следы магии?
– Не обнаружил. А ты?
Я протянула невразумительно:
– Ну… Ее не видно.
– Может, они есть дальше.
– Может. Проверим? Пока мобильник не разрядился окончательно?
Ярослав кивнул.
Никогда не думала, что смогу предложить магу нечто подобное! Или нет. Наверное, мной овладели иллюзии. Он скрыл душу, и я решила, что Яр – обычный человеческий парень, магическими талантами обделенный. А мне так нельзя. Нельзя – и все.
– Слушай, – предложила я, когда мы сдвинулись с места. Фонарь освещал берег перед нами и порой задевал мои ноги в открытых босоножках. – Душу не откроешь?
– Зачем? – поинтересовался он.
– Мне так лучше видно, – заметила нахально. – Нет, на самом деле. Хочу посмотреть, как она на твоем лице будет отсвечивать. Жалко, что ли?
– Детский сад, – он помотал головой.
– Мне это уже говорили…
Я бросила взгляд на мага, и уже через пару секунд в области его груди появился голубой искрящийся туман. Вспыхнув, он улегся на рубашку Ярослава, задел его подбородок и чуть волнистые волосы, которые сейчас действительно казались светлыми.
Я улыбнулась.
Путь мы продолжили в молчании.
Шли минут пятнадцать. Или чуть больше. А, когда перед нами возникла стена с мощными каменными столбцами и витиеватой решеткой между ними, смартфон приказал долго жить и отключился.
Там, за забором, творилось что-то магическое, а магия вызывала во мне неподдельный интерес. Что-то искрилось – искрилось также, как рядом со мной, у груди Ярослава, который спросил:
– Что это?
Я расширила губы в улыбке и ответила:
– Кладбище.
Перед нами действительно расстилалось именно оно.
– Заглянем? – уточнила я. – Или… хм… опасаешься?
– Ещё чего! – Яр вскинул голову. – Заглянем, раз ты так хочешь. Может, следы увидим. Ты со своим фонарем нас, конечно, подставила…
– А вот ты как будто нас не подставлял!
– Но там, вроде, светло. Почему ты вечно перебиваешь?
Он повернулся ко мне, но выразить недовольство не успел: я уже шла вперед, ориентируясь на голубые искры. До кладбища было не так уж и близко. А ещё, вдруг заметила я, штурмуя песок, к нему нет никаких более-менее сносных тропинок.
И вправду. Настоящее кладбище располагается в другом конце деревни. Где-то рядом с Яриком, ага. На этом, видимо, закончилось место… И сейчас оно, заброшенное, стоит на холме в отдалении от реки.
Люблю! Такое я люблю.
Ворота оказались незапертыми – вернее, они отсутствовали вовсе. Сторожка пустовала – ну а кому нужно сторожить забытое кладбище?
Гробики со слезшей краской оказались натыканы хаотично. Кресты и вовсе покосились. Могилы заросли полевыми цветами вместо искусственных. Но и покошенные кресты, и крепкий забор, и хрупкие цветы покрывали бело-голубые искры размером со среднее яблоко.
Когда делаешь новую могилу, есть шанс наткнуться на старое захоронение, поняла вдруг я.
Подул теплый ветер, и я на секунду прикрыла глаза. В этот же момент Ярослав, вставший сбоку от меня, заметил:
– Странненько тут.
– Красиво, – я покачала головой. И добавила завороженно: – Души…
Они покачивались от дуновений ветра, щекотались о траву, отражались в глазах Яра и ничуть не обращали на нас внимание.
– Фосфор, – отозвался маг беспечно. – Он обычно на кладбищах тусуется.
– Так себе из тебя химик. Свечение у фосфора, если что, желто-зеленое, а у душ голубое, видишь? Такое же, как у тебя, – поделилась я.
В этом заключается один из парадоксов магии: после смерти все, даже чернильно-черное, становится светом. Как будто нам давали шанс исправиться. Как будто мы нуждались в этом шансе.
– Кстати, ты разве видишь души? Вы же не должны…
– Сейчас твои души, ведьма, это та же магия. Хотя я прежде не встречался с таким… Но я могу пользоваться ей как магией.
Возмущения не хватило. Белые ругают нас за то, что мы пользуемся душами человека, пока тот живет, но сами забирают их в свои загребущие ручки, когда человек умирает.
Именно из-за его недостатка я промолчала.
Зато встрепенулся маг.
– Это все, конечно, очень интересно, особенно про мое свечение, но не думаешь ли ты, повелительница всея кладбищ, что нам лучше уйти? – Ярослав передернул плечами. – Жутко тут. И следов никаких нет, походу. Так что?
Я снова оглядела кладбище, отмечая и отдельные кирпичики стен, и копошащихся в траве светлячков, напоминающих фосфор гораздо больше душ, и заклепку на шортах Яра, блеснувшую голубым, и тусклое свечение его души, а потом ответила:
– Как по мне, вполне симпатично.
Не выдержав, хмыкнула.
– Мне уже бояться?
– Бойся, маг, бойся. Тем более, я тебя не звала. Пришел, встал на моем пути… Вот так и ходи в одиночку… на кладбище.
Ветер встрепал волосы, одновременно принося какую-то смутную тревогу, и я поняла: нужно все же проверить это кладбище. Рука механически потянулась вперед, но огонек на кончиках пальцев не зажегся. Черти вновь запросились наружу: приспичило же отцу ставить запрет на магию тогда, когда она мне так нужна!
Дуновения ветра усиливались, и я пожалела, что все-таки не убрала волосы в хвост.
– Змеи? – вдруг уточнил Яр, напряженно вглядываясь вбок, в совсем уже заросшие могилы.
– Фосфор. Приветственную песенку решил исполнить.
Тем не менее, посторонние звуки все-таки появились.
Вдали, там, где не виднелись ни памятники, ни души, ни даже густая трава, что-то прошипело. Медлить было некогда. Я внимательно посмотрела на Ярослава, чувствуя жжение на кончиках пальцев, и едва ли не приказала:
– Скажи «да».
– Зачем?
Шипение усилилось, а выражение моего лица наверняка стало более суровым. Тогда Яр заметил:
– Эй, ведьма, мне это не нравится. Что ты собираешься делать?
Он непроизвольно похлопал ладонью по карману, будто хотел схватить фонарь и направить его луч мне в лицо, чтобы хоть на время обезвредить меня, ослепив.
Не дожидаясь его соглашения, я потянулась к душе. Мне нужна была энергия Ярослава – капля в бескрайнем океане, лишь для освещения, раз уж энергию моей личной души заблокировал отец, а современные осветительные приборы, будто сговорившись, отказались работать.
Ладонь больно кольнуло. Не вышло.
Стряхнув её, я последний раз взглянула на Яра, но ничего не сказала. Не сильно и надо! И в темноте пройду! Не упрашивать же его теперь. Это будет выглядеть странно и совсем на меня непохоже.
Я резво понеслась по кладбищу к источнику шипения. За мной тоже понеслись, правда, слова:
– Эй! Ведьма! Яна-а-а… Стой же ты! Сумасшедшая… Чтоб я ещё раз с тобой куда-то пошел… Да!
Теперь, чтобы зажечь ручной огонек, мне хватило щелчка пальцами. Малейшая часть энергии Яра перешла ко мне и преобразовалась в искру: непривычно яркую, голубую. Она отбрасывала блики на рубашку и совсем уже растрепавшиеся волосы, освещала узкую поросшую тропинку под ногами. Впрочем, эта тропинка мне уже не понадобится: нужно свернуть…
Открытых голеней касались травы, ставшие неожиданно острыми. Шипение и ветер усилились. А потом будто отключили звук, и я замерла.
Свечение было непривычно яркое, и я на секунду зажмурила глаза, чтобы через секунду открыть их и убедиться: не иллюзия.
Идиллию нарушил Ярослав. Он прорезал тишину шарканьем кроссовок сначала о землю, а после о траву. Увидев меня, он произнес:
– Фонарик у тебя, конечно, зачетный. И что-то мне подсказывает, что душа, про которую ты говорила, ведьма, имеет тот же цвет. Ты меня обманула?
– Просто не сказала подробностей, – я пожала плечами. И добавила: – Не обеднеешь. Попользуюсь – и верну. Или не верну, как знать.
– И часто ты таким способом создаешь… фонарики?
Я оторвала взгляд от темно-зеленой травы, которую рассматривала до того, и бросила на него быстрый взгляд:
– Обычно свою душу использую, можешь не переживать.
– Ты умеешь использовать свою душу? – удивился Яр. Удивился громко, заставив меня поморщиться.
– Все умеют… Мы умеем.
Он промолчал – не признаваться же магу в такой оплошности, как незнание магических основ, и только потом заметил:
– А почему так тихо?
– Потому, – я слабо улыбнулась. – Обещаешь молчать? Если вдруг что-то спросят? Если Влад спросит.
– Я с ним вообще разговаривать не собираюсь, ведьма.
– Тогда смотри, маг, смотри.
И я присела, поднося ладонь к траве, покрытой тонким слоем паутины. Под голубым свечением серебрились ее прочные нити, связанные друг с другом, словно кружево. И эта ловушка, так похожая на мягкий пуховый платок, занимала площадь не больше метра на метр. И, когда платок заканчивался, начинались отдельные лоскутки: паутинки, обмякшими тряпочками свисающие с травы.
– Откуда в этой деревне такие огромные пауки?
– Нашествие птицеедов, – отозвалась я, фыркнув.
– Так и сожрать могут. – Он взглянул на меня и вдруг добавил: – Ты вообще думаешь об осторожности?
И только тогда я поняла, как близка была к этой недоловушке: замерла возле самого ее края. Еще шаг – и попалась бы. И не факт, что никто не пришел бы мной поужинать… Или уже позавтракать?
Я встала, отдаляя голубое от паутин, и уточнила с напыщенной бодростью:
– Захлопнешь?
Я бы и сама убрала это ловушку, если бы знала как. А если бы не знала, смогла бы что-то придумать.
Проблема была одна.
Так просто убрать заслонку со своей души, как это сделал Ярик, я не могла.
– Давай. Посветишь своей… моей душой?
Я рассмеялась.
– Долго светить-то?
– Чем быстрее начнем, тем быстрее закончим, – он бросил на меня укоризненный взгляд. – Так что?
– Светить всегда, светить везде… – пробормотала я. Но руку с голубым огоньком вперед все же вытянула и повернула ее тыльной стороной кисти к паутине. Огонек не упал – да и разве может магия уйти от меня, если я ее держу?
Даже с заслонкой.
Я улыбнулась: магия Ярослава оказалась вполне послушной.
Он прикрыл глаза и глубоко вдохнул, будто протягивал магию через себя. Некоторые источники говорили, что ей пропитан воздух. Другие же утверждали, что магию можно использовать только, вытянув из определенных предметов. Какие из них являются правдивыми, я не знала. Потом, может, и спрошу. У Ярика. Чисто научный интерес!
А хотя…
Я бросила на Ярослава оценивающий взгляд.
Он белый маг, а я их терпеть не могу. И не должна испытывать к нему никаких интересов. Даже научных. Пусть им Оля интересуется.
Пусть, но… Но.
Похоже, я пропустила тот момент, когда паутина начала захлопываться. Когда я вновь взглянула на нее, углы несчастной уже сходились к середине. Ещё секунда – и хлоп! Паутинный платок превратился в пуховый ком. Вот и завтраку конец.
Ярослав взглянул на меня и заметил:
– Она ведь была создана без магии.
– Может, просто выветрилась?
Он помотал головой.
– Но ведь это не пауки, так? Это нечто сверхъестественное. Но магии не ощущается.
– От тебя, может, тоже магией не разит, когда ты просто завтракаешь. Если это заколдованный паук, ему и без магии можно плести паутинки.
– Но зачем?
– Узнаю, – я махнула рукой. – Можешь не переживать, дорогой белый маг. Я со всем разберусь. Возвращайся в свою кроватку…
Я присела и, не вытерпев, дотронулась до скомканной паутины. На ощупь она оказалась жесткой, будто сталь. Вот так и обманывают доверчивых людей.
– Уходим? – предложил Яр. Вроде бы, вновь.
– Прекращай бояться. Все в порядке.
И в эту же секунду поднялся ветер, сквозь который я смогла различить шипение – совсем рядом, близко-близко. Возникло такое ощущение, будто на нас вот-вот прыгнут… Из-за кустов.
Я медленно поднялась и посмотрела на Ярика. Лучше бы, честное слово, не смотрела. В его глазах, отражающих частику души, не отражалось ни капли поддержки. Вот и ходи с таким на спецзадания. Потом придется тащить на себе.
Я глубоко вздохнула и тихо, но четко произнесла:
– Отходим медленно, наступаем на тропинку и бежим. Понятно? Или ты хочешь повоевать со… змеями?
Не факт, что в высокой траве прятались именно они.
Но даже если там был кто-то другой, к битве с ним я была не готова. Яр, похоже, тоже. А потому…
