Анастасия Зарецкая
Неприятно познакомиться, ведьма
Глава 8. Отцовские долги
– Здравствуй, дочь.
Что я ненавижу больше всего, так это гладко-ровный тон отца, с которым он разговаривает со мной. Ни единой эмоции, никакой заинтересованности. Скрытая за вежливостью пустота. Здравствуй, дочь. Ну здравствуй, дорогой отец.
Мне все чаще кажется, что Влад, ещё немного повзрослев, тоже станет таким. Будет говорить при виде меня: «Здравствуй, Яна» и удостаивать холодным взглядом. Я в этом никому не признаюсь, но мне не хотелось бы, чтобы все закончилось именно так.
Но ведь это Влад. И я знаю его третью часть своей жизни, причем все ещё впереди.
А это отец. И он расценил мое молчание как предложение поговорить самому.
– Если ты хочешь спросить про хомяка, то я покормил его.
– Не про хомяка, – заметила я.
Тем более что хомяка я недавно сама проверяла, добавила мысленно.
– И что же тогда?
На самом деле, я собиралась во всем признаться и попросить совета. Я, как оказалось, в черной магии понимаю мало что. Про измерения вот только сегодня узнала, вернее, уже вчера.
Расписаться в беспомощности собственному наставнику – что может быть постыдней? Но именно это я и сделала, когда произнесла:
– Я запуталась.
– В чем?
– В нечисти.
Несколько секунд отец молчал, а потом выдал:
– Занятно… Ты до сих пор ищешь разгадку?
Так тонко намекнуть на мою беспечность – это ещё надо постараться. Я всегда ищу разгадку, папа, если ты не заметил! Ах, впрочем, ты и вправду не заметил.
– Она сочетает в себе те признаки, которыми не обладает ни одна нечисть из описанных, – объяснила я.
– В книге?
Нет, в статье из интернета.
Общаться с отцом по-нормальному я, определенно, не могла. А, казалось бы, ближайшие родственнички! Да ещё и под одним знаком зодиака родились.
Может, и я с возрастом такой стану. Хотя бы снаружи. И буду говорить холодно: «Здравствуй, Влад». Хотя, чтобы мне начать здороваться, нужно гораздо больше, чем наследственность.
– Да, в книге, – ответила все-таки. Не удержавшись, добавила: – Я ведь должна была сдавать зачет по нечисти.
– Это похвально, что ты все помнишь, – отозвался отец. И в голове – даже ни намека на усмешку! И я не знаю, что обиднее. Узнала, когда отец произнес следующую фразу. Обиднее придумать нельзя было! Он говорил: – Может, тебе проконсультироваться по этому вопросу с Владиславом?
– Влад тоже ничего не знает.
– Выходит, что колдунов я обучал недостойных.
А вот это стало верхом обидных фраз. Отец ведь не свой метод обучения неправильным считал, а нас оболтусами. Расскажу Владу – не поверит.
Ну и ладно.
– Ты не понимаешь, отец. Нечисть эта недавно созданная. Она из черной магии. Но здесь нет никаких магов… – перед глазами на миг всплыло лицо Ярика, и я добавила: – Вроде бы.
– Вроде бы?
– Нет. Тех, кто мог бы создать эту нечисть, здесь нет. Или я…
Отец закончил фразу за меня:
– Смотрела недостаточно хорошо?
– Я смотрела нормально. Около реки, рядом с домом тети, жила ведьма. Но она умерла полтора года назад. Не может она быть создательницей этой нечисти, понимаешь? А ее потомки дар не унаследовали. И в остальном…
– Посмотри внимательнее.
Я сильно оттолкнулась от земли, едва не свалившись с качелей. А все почему? Из-за недостатка терпения. И этот недостаток, между прочим, из ниоткуда не берется. Я обычно гораздо терпеливее, но с отцом общаться не могу, и все тут.
– Нечисть нападает на людей. Это опасно… папа.
Мое такое вольное обращение отец никак не прокомментировал. Вместо этого заметил по-прежнему холодно:
– Хорошо. Как разберусь с делами, навещу деревню, чтобы посмотреть. Предупреди Наташу.
– Предупрежу. Я буду ждать. – И произнесла совсем тихо: – Спасибо.
– Спасибо тебе, дочь, – отозвался отец. – Купленные тобой продукты оказались неплохими.
Стало до ужаса стыдно. Отец узнал, что я была дома! Я тут про хорошую память заливаю… Ну так и отец не лучше. Он, оказывается, верит, что в пустом холодильнике могут сами собой появляться продукты, и поэтому каждый раз проверяет этот холодильник, который, по сути, все время остается пустым. Хорошо, что половину запасов я додумалась спрятать у себя в комнате. Но кто говорит, что отец туда не доберется?
В этот раз я хотя бы знала: он улыбнулся.
Разговор прервался, и я поднялась с качелей, чтобы вернуться в дом. Тетя спала, Пашка тоже. А я… А я привыкла не спать подолгу.
***
Ночь выдалась беспокойной.
Где-то до трех я лежала, разглядывая краску на потолке. С одного угла поползли трещины, чем-то напоминающие ветви какого-нибудь мрачного дерева. С другой поселилось темное пятнышко. Даже не знаю, как оно умудрилось туда попасть.
А если закрыть глаза, все становилось ещё хуже. День выдался насыщенным, но вместо того, чтобы спать без задних ног, я раз за разом прокручивала в голове произошедшие события. Разглядывала их с разных сторон, как будто хотела найти разгадку. Причем не только к вопросу о нечисти.
В итоге у меня заболела голова. Я поднялась с дивана, на цыпочках проследовала к окну и открыла его на полную, впуская внутрь свежий воздух. Постояла, подышала немного… Поняла, что мне этого не хватит, и такой же бесшумной тенью, больше похожей на маленького топающего слона, направилась на кухню.
Пахло перетертым иван-чаем. А это не тот же самый тонкий медовый запах, которым веяло от цветочков, а что-то терпко-травяное.
Полегчало спустя парочку стаканов холодненькой водички. Только тогда я вернулась в зал, не закрывая окна, накрылась одеялом и, наконец, уснула.
Казалось бы, логично: кто поздно ложится, тот поздно встает. Но кое-кто считает, что это не оправдание…
Впрочем, обо всем по порядку.
Я проснулась в суете. Распахнула глаза и увидела копошащуюся на полках тетю. Взглянула на часы… Десять. Не слишком рано, но и не полдень, к счастью.
Вставать очень не хотелось, но я с силой оторвала голову от подушки. Тетя, услышав шорох, повернулась ко мне. Сегодня на ней было платье с приятным цветочным принтом. И что за повод?
– Яна! – воскликнула она. – Доброе утро.
– Доброе, – пробурчала я.
– Что же ты меня о гостях не предупредила? – тетя покачала головой. – Я бы что-нибудь приготовила.
– У нас гости? – я нахмурилась. Рука потянулась к волосам: проверить, как там прическа. Прическа оказалась в полном непорядке, поэтому гостей придется пугать. – Влад, что ли, приехал?
– Ах, если бы, – тетя махнула рукой и тоже потянулась к волосам: волнистым, еле достигающим плеч. – Леша. Чуть больше часа назад. Пока то, пока другое… Усадила его с Пашкой завтракать.
– Леша? – не поняла я. А потом-таки дошло: – Папа, что ли?
Тетя кивнула и заметила:
– Он говорит, что известил тебя о своем приезде.
– Да, – согласилась. – Сегодня ночью. Между двенадцатью и часом. Я не думала, что он приедет так рано…
Тетя удивилась такому заявлению, но ничего не сказала. А потом и вовсе попросила меня привести себя в порядок и скрылась.
Я на всякий случай плотнее закрыла дверь, ведущую в зал, и первым делом отправила сообщение Владу: «Ты говорил, что хочешь скоро приехать. Сегодня – это достаточно скоро? Так вот, не приезжай, окей?».
Пока я переодевалась, в этот раз отдав предпочтение черной майке, Влад отправил мне лаконичное: «Почему?».
«Да вот, – написала я, – Песец подкрался незаметно. В гости отец приехал. Места для спанья нет и все такое…»
Под всем таким я подразумевала множество проблем, связанных с одновременным нахождением у тети и отца, и Влада. Во-первых, про меня забудут. Во-вторых, забудут не настолько хорошо, чтобы я смогла по-тихому сбежать. А ещё это вызовет подозрение.
Влад парнем оказался неглупеньким. Ответил: «Хорошо. Напиши, как он вернется. Тогда и приеду».
«А что, соскучился?» – спросила я в шутку.
«Конечно», – написал Влад.
«Это ты серьезно сейчас? – уточнила на всякий случай. – Мало ли. У меня чувства юмора плохое, я многие шутки просто не воспринимаю».
«Это я сейчас серьезно».
Вспомнился разговор с Татьяной Валерьевной, произошедший не двести лет назад, а всего лишь вчера. И я почувствовала, что краснею. Соскучился он, видите ли! Нет, конечно, по мне можно соскучиться. Я ведь такой шум создаю вокруг. Наверное, Владику опять беспокойной жизни захотелось. Давно душами не сорил… и все такое прочее, да.
В это же время двери распахнулись, и в зал вошел отец. А тут я во всей красе: смущенно-красная. Хотя бы не в ночнушке.
– Мало того, что просыпаешься ты слишком поздно, ты ещё и тратишь время попусту, Яна, – намекал отец на смартфон в моих руках.
Вот сразу видно, у кого я научилась начинать разговор без всяких приветствий.
– Я отвечаю на письма, – заметила я, поднимаясь с незаправленного дивана, и убрала телефон в карман джинсовых шорт.
– Кто же, позволю спросить, их тебе пишет?
И отец подошел ко мне.
Если бы я была впечатлительной девочкой лет двадцати, никак с этим чудесным мужчиной не связанной, я бы, может, и затрепетала, как птичка в клетке. Все-таки по объективным меркам отец был красив: высокий, но не такой баскетболист, как Влад, с аристократичным лицом и сильными мужскими руками, на пальцах которых отсутствует обручальное кольцо.
Но это был мой отец, и я знала его чуть больше, чем все остальные. По крайней мере, мне хотелось верить, что это так.
Взгляд серо-зеленых глаз отца – совершенно спокойный, но с каким-то налетом мудрости… и усталости, что ли, тщательно скрываемой от окружающих. Между бровей пролегают морщинки. Черные волосы начинают седеть: нет-нет, да прошмыгнет белая паутинка. Я почему-то уверена: поседел он не только от старости. Отцу пришлось пережить как минимум две потери – о них я знала сама, от них мы страдали вместе. Но сколько потерей он от меня скрыл?..
Та женщина… Которая звала его во время одного из наших последних разговоров. Я ведь даже имени ее не знаю, не знаю ее значение в жизни отца. И то, сколько таких дамочек у него было. А остальное? Где отец вечно пропадает? На собеседованиях? Пф. Они не вечно длятся. А правильный ответ назвать я не могу. Зато осмеливаюсь утверждать, что знаю что-то об отце.
Нет. Ничего.
Ни о нем, ни о матери.
Я отвела взгляд в сторону и все же ответила на вопрос терпеливому к моим внутренним рассуждениям отцу:
– Мне пишет Влад.
– Я поговорю с ним, и он больше не напишет тебе ни единой строчки, раз такое общение отвлекает тебя от дела, – заметил отец.
– Это жестоко…
– Ты сама утверждала, что нечисть опасна. Разве можно справиться с ней, бездействуя? Я приехал с намерением посмотреть место, где обитает эта нечисть. Но что я вижу?
Мне захотелось закатить глаза куда-нибудь далеко-далеко, откуда выкатить их никому не удастся.
– Я готова идти, – заметила, стараясь сильно не нервничать. – Хоть сию же минуту можем отправиться. Расскажу, покажу.
– Голодный, растрепанный боец мне не нужен, – припечатал отец. – Отправляйся завтракать, приведи себя в порядок, – во второй раз за сегодняшний день напомнили мне о каком-то бардаке. – Мне нужно встретиться с одним жителем деревни. Надеюсь, за это время ты справишься.
– Надеюсь, – отозвалась я, мысленно переживая, чтобы этим одним жителем оказался не Ярик. Ну а что? Он тоже тут живет. С бабушкой.
Интересно. А бабушка у него магией обладает? Или всего лишь носительница? Или простой человек? Почему я раньше не додумалась об этом спросить… Как обзываться, так это я запросто. А вот то, что реально может делу помочь – это, извините, мимо меня.
Отец покинул зал, я же ещё пару минут посидела на диване, который заняла вновь. И только когда услышала, что входная дверь хлопнула, покинула свое ненадежное убежище.
Тетя ждала меня на кухне с готовым завтраком, Пашка – с новым самолетом, привезенным дядей Лешей. Я похвалила и завтрак, и самолет, посетила ванную и соседнюю с ней комнатку, но все время голова оставалась будто в дурмане.
Ну и отец, ну и удружил! Приедет он, видите ли, как дела сделает. Всю ночь, наверное, в поте лица трудился, лишь бы к полседьмому на автобус сесть и приехать пораньше, чтобы потом Яну упрекать, которая полночи не спала.
Ах, да, он же на машине. Тогда можно было спокойно выезжать в семь. Даже в десять минут восьмого.
Я взглянула в кухонное окно, но из него территорию около дома видно не было.
Тетя заметила мое беспокойное состояние ещё во время завтрака:
– Волнуешься?
– Ну… – протянула я. – Как сказать. Просто у нас с отцом… с папой в последнее время натянутые отношения. Он все время на работе, а когда дома, тогда меня нет. И в некоторых… жизненных вопросах имеем разные точки зрения.
– Это нормально, – приободрила тетя. – Со всеми так бывает. Тем более, у тебя такой возраст, когда ты из подростка превращаешься во взрослого человека. Конечно, разногласия могут возникать. Да и Лешина работа… Собственный бизнес требует многих сил.
Собственный бизнес, да. По вытягиванию чужих душ и разорению собственной.
Этот разговор остался позади, как и все остальные. И сейчас я сидела в Пашкиной комнате, ожидая возвращения отца.
Теперь самолетов здесь был целый аэродром. И, кто бы что ни говорил, они отлично взлетали, двигаясь даже по заставленной машинами асфальтовой дороге. Эту фишечку, каюсь, подсказала Пашке я сама: разгон, толчок, полет. Теперь вот приходилось разгоняться, отталкиваться и лететь.
Недолго, правда. Минут пять спустя после того, как я пришла к Пашке, домой вернулся отец. Я слышала: он заглядывает в зал – шаги остановились – но меня там не обнаруживает. Идет дальше и смотрит на кухне, но там даже тети уже нет.
От проверки туалета отца я спасла, когда сама поднялась на ноги и выглянула в коридор:
– Идем? Как там встреча?
– Идем.
Про встречу отец промолчал. Ну да, ну да. Не моего ума дело.
Пашка такой расстановкой дел тоже заинтересовался. Встал, серьезно отставив в сторону самолет, и поинтересовался:
– Куда пойдете?
– Да вот, – отозвалась я. – Обещала дяде Леше показать вашу замечательную речку.
– О! – глаза Пашки загорелись. – А можно с вами?
Наученная горьким опытом, я решила промолчать. Ляпну что-нибудь, похожее на «дорогой, мы с тобой погуляем позже», а потом придется расплачиваться.
Я заинтересованно взглянула отца, и он, не колеблясь, выдал, почти слово в слово повторил мою мысль:
– С тобой и мамой мы погуляем позже.
Захотелось захлопать в ладоши и закричать: «Да, да, да!». Хоть где-то отец поступил непредусмотрительно… Как и я, впрочем, вчерашним днем.
Причину моей радости и появившейся на лице улыбки отец не слишком и понял. Подумал, наверное, что я безумно люблю детишек. В отличие от. А сама сознаваться в его проколе я не спешила. Пусть помучается немножечко… Получит, так сказать, новые впечатления. Со мной он в детстве не гулял. Хотя нет, вру. Однажды нечто такое случилось… Я тогда разрушила чей-то песочный домик, отобрала лопатку, пнула машину и чуть не забрала себе милую пушистую собачку. Так впечатлилась присутствием отца, что не знала, куда дурь девать. А отец, который тогда ещё умел вздыхать, то и дело вздыхал, но вандализму не препятствовал. Боялся.
Как же давно это было!
На этот раз, уже в настоящем, вздохнула я.
И мы вышли из дома, оказавшись на привычной улице из одноэтажных домов.
Тогда я и поняла, за что люблю большие города. Все просто: за незнакомые лица. Людям безразлична твоя судьба, тебе – их. Встретить кого-то дважды, при этом вспомнив его, – счастливое совпадение. Трижды – злодеяния судьбы. А больше… Тут уже все намерено.
А деревня – что? А в деревне постоянно перед глазами маячат одни и те же лица. Куда ни плюнь. Несложно догадаться, что я опять разглядела знакомое лицо, так?
Так оно и было.
Сейчас знакомым лицом был Ярик. Да, да, белый маг, и он с уверенностью направлялся к моему дому, до которому ему оставалось ещё метров сто. Хотя бы душа не светилась. Но для таких колдунов, как отец, заслонка на душе – дело двух секунд. Раз, два – и нет заслонки. Три, четыре – и нет Ярика.
Отец доставал что-то из машины – черной иномарки, на которой я ездила от силы раза три, поэтому в сторону беленького не смотрел. Зато Ярослав посмотрел в нашу. Увидел не только меня, но и моего отца. Остановился.
Я по жизни намеки даю очень плохие, но сейчас это оказалось как-никогда важным. Я и по шее провела таким жестом, будто пыталась пальцем себя зарезать, и крест показала, и кулак, и руки на груди сложила в виде мольбы. Ярик, кажется, понял. Развернулся и скрылся за ближайшим домом.
Я облегченно выдохнула и повернулась к отцу.
Тут же дышать резко перехотелось.
– И что это сейчас было? – полюбопытствовал отец.
– Разминка, – ответила я неуверенно. Ну а откуда я знаю, с какой части моего представления отец за всем этим наблюдает?
– Правда? – я покивала, и отец продолжил: – А я уже подумал, что ты делаешь знаки тому парню, который пару минут назад шел сюда, а потом резко изменил направление.
Захотелось больно стукнуть себя по лицу. Желательно, стеной.
Но с другой стороны… Разминка эффект возымела: Ярик ушел, и заслонку с его души отец снять не успел. Так что… кто молодец?
Я – точно нет.
– Наверное, из пугливых, – предположила и постаралась перевести тему: – Можно идти. До речки тут недалеко. Сейчас пять домов, поворот налево, потом минут десять пешком, и уже кладбище… А паутинки и до него появляются.
– Кладбище?
– Да, – ответила я, делая первый шаг. – Старое, заброшенное кладбище. Я просматривала его, и…
– В тот самый раз, когда Владислав сильно переживал из-за твоей пропажи? – оказался злопамятным отец. – С закрытой душой?
– Ну уж извините, – пробурчала я, надеясь, что отец этого не услышит.
Отец, как назло, ещё и острым слухом отличался, поэтому, конечно же, все расслышал. Но не упрекнул, спросил вместо этого:
– Почему ты не взяла Владислава с собой?
– Потому что я хочу разобраться во всем сама, – ответила честно. – А Влад, между прочим, спал.
– Порой меня пугает твоя самонадеянность, – бросил отец.
Да, да. Так я ему и поверила. Это же мой отец, и ничто не может его пугать!
– Как будто ты всегда ходишь в компании, которая сможет прикрыть спину в случае чего, – пробормотала я.
– Ты права, я хожу в одиночку. В основном. Но на сложное задание даже мне требуется помощник. А ещё я опытнее и тебя, и Влада в несколько раз, даже если сложить ваши способности и… знания, – выдал отец. Я удивленно взглянула на него, едва не споткнувшись о камешек. Вот это прорвало… Поговорить захотелось. Наверное, всю ночь, пока работу завершал, молчал.
– Я ходила, лишь чтобы просто посмотреть, – напомнила я.
– Ночью? У кладбища?
– Вообще-то я не знала, что там кладбище.
Не уверена, что отец мне особо поверил. Но на этот раз он ничего не сказал. Мы оставили позади те самые пять домов, повернули к тропинке. В этом самом повороте я быстро взглянула назад – интересно же, достаточно ли хорошо спрятался Ярик. Но нет, его я не обнаружила. По крайней мере, ни за какую белую футболку взгляд не зацепился. А сегодня Ярослав, в противовес мне, ходил в белом.
Вчерашний денек выдался чуть прохладнее сегодняшнего. По крайней мере, тогда дул ветер. Зато вот сегодня вновь стояла невыносимая жара. И это при том, что ещё даже не обед! А я, вся такая красивая, в черной майке. С физикой у меня туго, но вот про черную одежду я кое-что знаю.
Да ещё и насекомые оживились. Гнус проклятый! Почувствовали свободу у реки. На этот раз в основном атаковали серые большие слепни, кажется, их так называют. А у меня на них что-то вроде аллергии. Как укусят, волдырь раздувается диаметров в десять сантиметров.
Двадцать первый век! А мы от насекомых страдаем до сих пор!
Я шла, дергаясь, как от электрошокеров, отмахивалась руками, и отец поинтересовался:
– Жарко?
– Меня сейчас сожрут.
К нему, к слову, слепни не лезли. То ли он чем-то побрызгался заранее, то ли аура плохая.
– Можно сделать одну вещь, – посоветовал отец. – Что-то вроде смрада. Не дает насекомым приближаться. Души туда идет немного.
– Ещё чего, – отмахнулась я. – Давай лучше закончим со всем быстрей.
Мы двинулись вдоль речки, прошли мелководье, где следы так и не появились, но еще не дошли до кладбища, когда в поле зрения возникли паутинки. Одну из них я и взяла, протянула отцу:
– Вот это от той нечисти.
Отец взял паутинку из моих рук и принялся внимательно ее рассматривать.
– А ещё раньше было место, где я увидела следы. В первый день, когда появилась здесь, но они исчезли.
Пейзаж этот мне, честно признаться, уже приелся. Я уже видела и этот песок, и эту траву, и этот расположенный вдалеке лес. Кладбище пока что не видела, но это даже радовало.
– Что-то ещё? – поинтересовался отец.
– Ничего, – я пожала плечами. – На кладбище есть такие же паутинки, и все. А потом начинается лес…
– Лес ты не смотрела?
Лицо отца стало серьезным. Реально, что ли, понял, что дело тут нешуточное? Или так, пытается меня поддержать…
– Нет, – отозвалась я. Как-то прежде мне и мысль не приходила, чтобы заглянуть в лес. – А зачем? Тем более что я и лесную нечисть в книге просматривала. Ничего подходящего тут нет, и…
Отец качнул головой и произнес:
– Необходимо проверить. Ведь дело, Яна, мы имеем не с нечистью в привычном понимании.
Ну, как прикажете. Мы нашли шаткий мостик и перебрались через него на другую сторону реки. Через луг направились к лесному островку.
Честно говоря, я не думала, что мы сможем что-то там найти. Нет лесной нечисти, которая пускает паутину. Черной лесной нечисти, подходящей этим параметрам – тем более. Что отец собирается там искать, непонятно.
Похоже, что-то все-таки собирался. Но молчал.
Постепенно слепни отстали. Или я просто перестала обращать на них внимание. Мы приближались к лесу, и его прохлада, его величественная тишина стала принимать нас в свои объятия. Вот и первые деревья, низкие. Вот и те, что повыше.
Мы оказались внутри, на еле-еле проступаемой тропинке. Наверное, по ней давно не ходили.
Шумела листва, пятнышками просвечивало через нее солнце. Только вот птицы почему-то молчали и сидели в своих норах пауки, не стремясь падать мне на голову.
– И что ты?.. – я повернулась к отцу, намереваясь спросить, зачем же мы сюда заявились, вернее, что собираемся тут отыскать. Но не успела: боковым зрением заметила, как мимо меня пронеслось что-то огромное, серое, как слепень, с глазами мухи. И от этого существа сильно разило черной энергией.
Я отшатнулась, едва не споткнувшись о лежащую на земле корягу, а чудовище скрылось в листве, как ни бывало.
И уже в следующую секунду я поняла, кто же это такой.
