Анастасия Валерьевна Колпашникова
Путешествие сквозь время. Божественный ветер
Глава 11
Путешествие к югу
На следующий день мы с Машей проснулись ещё затемно, потому что услышали гул в глубине особняка. Вспомнили, что Окада со своими воинами должны уезжать сегодня. Значит, мы должны быть с ними! Быстро привели в порядок вещи, которые были у нас, и вышли с ними в сад. Солнце ещё только начало показываться из-за горизонта, едва касаясь верхушек сосен вдали. Человеческая фигура двинулась от беседки в нашу сторону. Поначалу мы напугались, но потом разглядели Такамото.
– Что ты тут делаешь? – спросили мы.
– Прячусь от Окады-сама. Я ночью проголодался, пошёл поесть, а он говорит, мол, хорошо, что я встал раньше всех, и велел будить остальных, – ответил Мияги.
Он оглядел вещи в наших руках:
– Вы, что же, тоже с нами отправляетесь?
– После того, в чём мы участвовали вчера, нас вполне можно считать частью вашего коллектива, – улыбнулась я.
– Но это опасно, не так ли? – Такамото обеспокоено посмотрел на нас.
– По нам, конечно, не скажешь, но мы сталкивались со многими опасными вещами, – ответила Маша.
– Окаде-сама не стоит знать о вас, да? – после минутных раздумий с пониманием спросил слуга феодала.
– Он всё равно узнает, – пожала плечами я. – Но нам хотелось бы затеряться до поры до времени.
– Выходите к главным воротам, – только и ответил Мияги.
***
Там, где собирались воины, на тот момент уже была серьёзная толкучка. Мы заметили Мацуду и решили встать примерно там же. Всё-таки Мацуду трудно не заметить. Нас клонило в сон, потому что мы давно не вставали в такое раннее время, но утренняя прохлада немного бодрила.
– Ой, и вы здесь! – воскликнул борец сумо при виде нас. – Садитесь на коня, – приглашающим жестом он похлопал по спине стоящее рядом непарнокопытное животное. – Я всё равно не могу ездить верхом из-за своего веса.
Мы влезли вдвоём на одного коня. Интересно, сколько же весит Мацуда, если он выдерживает нас, но не его? Теперь, с более высокой позиции, можно было видеть дальше. Мы не увидели среди присутствующих хозяина усадьбы и вопросительно уставились на борца сумо:
– А где же Окада-сама?
– Наверное, отдаёт приказания и пишет стихи, – ответил Мацуда.
– Стихи?
– Образцовый самурай должен написать соответствующие случаю стихи перед отправлением в боевой поход, – объяснил сумоист.
***
Окада-сама сидел перед письменным столом за написанием танки. Слова с трудом выходили из-под кисти. За стеной слышалась музыка. Закончив работу, он вышел в общую комнату и увидел там свою жену, которая сидела на полу перед кото и перебирала струны, извлекая из инструмента печальную мелодию.
– Не начинай! – строго сказал Ёшикэзу.
Оцухимэ испуганно подняла руки, а затем медленно опустила их на колени.
– Я пошёл, – сказал феодал, пряча за пазуху исписанный листок бумаги.
Оцухимэ проводила его молча, потому что все слова уже были сказаны.
Наконец, начальник появился перед своими людьми. Акира, не дожидаясь приказа, подвёл к нему коня под уздцы. Как только он сел в седло, к нему подъехал ещё один всадник, Ёшихиро. В этот раз он был без повязки, и виднелся проходящий через глаз грязно-розовый шрам. Теперь мы могли лучше рассмотреть его черты: широкий лоб, впалые виски, вздымающиеся к внешним уголкам глаз брови.
– Ёшикэзу-сан, я не мог не прослышать, что ты собираешь своих людей. Неужели едешь вопреки приказу сиккена? – взволнованно спросил дядя племянника.
– Понимаешь, Ёшихиро-сан, – с несвойственной ему аккуратностью начал племянник. – Мы решили, что сиккен зря не учёл мнение самураев при составлении приказа.
Услышав эти слова, мы с Машей подчинились острому желанию спрятаться за Мацуду.
– Ты так решил? Что ж, я не осуждаю тебя. Я попытаюсь убедить сиккена, что лишние силы ему не помешают, когда мы встретимся на совете в провинции Хиго. Я еду с сиккеном.
– Хорошо. Встретимся на Кюсю. Мы выезжаем в час Кролика.
Встретив наши с Машей непонимающие взгляды, Мацуда пояснил:
– Когда рассветёт окончательно.
***
По мере того, как мы продвигались на юг, пейзаж постепенно менялся. Высокие изогнутые сосны уступали место широколиственным деревьям. Давал о себе знать и более тёплый климат. Мы ехали неожиданно быстро, редко делая привалы, – Ёшикэзу торопился.
Мы с Машей всё время проводили в повозке для воинов низкого ранга, выходя исключительно для того, чтобы умыться и прополоскать рот в ближайшем водоёме. Такамото убедил нас сменить одежду, чтобы меньше выделяться, поэтому временно носили простые коричневые рубашки с запахом, широкие штаны и таби.
Мы уже собирались спать, когда пришёл Такамото и принёс нам поесть риса. В последнее время мы ничего, кроме него, не ели, наверное, наша одежда скоро будет болтаться на нас.
– Сейчас вечер, час Собаки, – оповестил Мияги. – Окада-сама разрешил остановиться для отдыха.
– А где он?
– У себя в палатке. Можете побыть снаружи. Я пойду, присмотрю за быком.
Я отодвинула загораживающую вход занавеску и сошла с повозки на землю. Позади меня Маша ещё постукивала палочками для еды об плошку. Пейзаж вдалеке был затянут дымкой тумана, из-за которой виднелись словно тушью нарисованные вершины гор. Я подошло к протекавшему поблизости роднику и омыла водой лицо и руки до локтей, пробормотав:
– Знать бы ещё, где мы находимся.
– Такамото вчера сказал, что мы в провинции Ооми, кажется, всё ещё на острове Хонсю, – с набитым ртом ответила Маша. – Я так устала… наверное, акклиматизация, – посетовала моя подруга.
– Мы же путешественники во времени, у нас, наверное, нет акклиматизации, – не согласилась я. – Это из-за дороги. Трясёмся в этой повозке, как хомячки в центрифуге.
Я посмотрела в другую сторону, где стояли палатки и дымились костры. Наше любование мирной картиной нарушил душераздирающий крик. Мы даже не знали, куда деть себя от ужаса. Нам показалось, что на нас несётся поезд. Через весь лагерь, врезаясь в палатки и перепрыгивая через костры, нёсся Такамото. Увидев нас, он как-то странно замахал руками. Проблема стала ясна, как только мы увидели огромного чёрного быка, бегущего за ним и пускавшего пар из ноздрей. Вместо того, чтобы укрыться в повозке, мы побежали по тропинке от территории лагеря, пока большое дерево не преградило нам путь. Такамото забрался по стволу высоко к кроне, как напуганная собакой кошка, а вот нам с Машей такое было не под силу. Оставалось только вжаться в тёплую шершавую кору и принять свою судьбу. Неожиданно между нами и быком появился ещё один человек – Акира. Он переместился сюда одним прыжком.
–Успокойся, тебя никто не обидит, – сказал оруженосец, обращаясь к скотине.
Бык затормозил, но не успел остановиться и задел его рогами. Мы нашли в себе силы отлипнуть от ствола, хотя сердце всё ещё стучало в висках.
Акира осторожно подошёл и погладил животное по носу:
– Устал, бедняга.
– Это кто ещё тут бедняга? – сказал Такамото, робко спускаясь с дерева.
– Возвращайся на пастбище, там вкусная травка, – ласково говорил Акира.
– Откуда ты знаешь, что травка вкусная? – подняла бровь я.
– Покровителем деревни, откуда я родом, был бог, являющийся защитником быков, – пояснил Акира. – Так что я с младых ногтей знаю, как общаться с ними.
Бык стоял спокойно, но с досады рыл землю копытом. Мы заметили пятно крови, проступающее через одежду Акиры.
– Тебе срочно нужно к доктору! – сказал Такамото.
– Задел меня рогами, – спокойно констатировал оруженосец.
– Пойдём к Сато-сэнсэю, он наложит повязку, – Мияги настойчиво взял Акиру под руку и повёл в сторону палатки доктора.
***
Доктор, сухопарый человек средних лет с узким скуластым лицом и длинными свисающими усами, отнёсся к Акире с профессиональным интересом, решив не только обработать рану, но и осмотреть всё, что можно.
– Лягте сюда, – Сато-сэнсэй расправил покрывало расстеленной на полу постели, прежде чем на ней устроился Акира.
Он посчитал его пульс через запястье и сделал вывод:
– Кажется, у вас разлитие желчи.
– А вы точно доктор? – метод и диагноз врача не вызвали у меня доверия.
Сато-сэнсэй повернулся к нам и произнёс, многозначительно подняв узловатый палец:
– Да будет вам известно, что я обучался в Царстве Сун! Врачи там могут распознать до двухсот болезней по одному лишь пульсу больного!
– Оказывается, всё серьёзно, – решила не спорить Маша.
– А теперь отвернитесь – я перевяжу его рану.
В ответ на просьбу доктора мы повернулись спиной к нему и лицом к выходу из палатки, у которого маячил Такамото.
– Вас я тоже осмотрю на всякий случай, – решил Сато-сэнсэй. – Такамото-сан сказал мне, что бык подобрался близко к вам.
– Нет, мы не ранены, мы совершенно уверены в этом…
Не успели мы договорить, как в палатку ввалился Окада-сама собственной персоной. Вот так встреча! Мы расступились в разные стороны, и Ёшикэзу, пройдя мимо нас, как мимо пустого места, устремился к своему оруженосцу.
– Акира, что с тобой? Ты ранен? Как это произошло? Видел бы ты, какой переполох поднялся из-за этого быка!
– Его всего лишь задели рогами, – ответил Сато-сэнсэй.
– Уйди, я не с тобой разговариваю! – отмахнулся феодал от доктора.
Очухавшись, мы с Машей попытались удрать из палатки.
– Стоять! – велел Окада. – С вами у меня будет отдельный разговор!
Мы замерли на месте. Акира рассказывал своему господину, что произошло, пока Сато-сэнсэй продолжал его перевязывать. Ну и что он теперь с нами сделает? Отправит на казнь? Или, и того хуже, бросит где-нибудь на просторах контрастной природы Страны Восходящего Солнца? Я откашлялась:
– Окада-сама, я считаю, что мы имеем права сказать кое-что в своё оправдание. Это Акира попросил нас отправиться вместе с вами.
– Чт… – Акира дёрнулся, но был остановлен доктором.
Окада-сама недоумевающе посмотрел на своего слугу:
– Акира, я ума не приложу, зачем ты…
– Просто после того, как мы вписали ваше имя в приказ сиккена, ваш оруженосец решил, что наше присутствие и в дальнейшем принесёт вам удачу, – сказала Маша.
– Акира, это правда? – мужчина изумлённо посмотрел на парня.
– Видимо, мне ничего не остаётся, кроме как признать это, – сказал оруженосец, безотрывно глядя на нас.
– Что ж… отдохни немного и приходи ко мне. Будем устраиваться на ночь, – Окада на удивление легко принял происходящее.
– Да. Спасибо, Сато-сэнсэй, – Акира благодарно поклонился доктору и вышел наружу.
– Такамото! – позвал феодал. – Ты здесь?
В палатку просунулось смуглое лицо Мияги.
– Здесь! – откликнулся он с готовностью.
– Уйди! – велел феодал.
Перед тем, как выйти из палатки, он обратился к нам с Машей:
– На совете объясняться перед сиккеном будете вы!
Конечно, это был не худший вариант его реакции на нашу хитрость, поэтому мы просто переглянулись и хотели вернуться в свою повозку, но доктор вспомнил о своём намерении осмотреть нас. Сато-сэнсэй делал это довольно деликатно. Мы заметили, что руки у него все в жёлто-зелёных пятнах, скорее всего, от работы с лекарственными травами.
– На вашем месте я бы воздерживался от скверны, – предостерёг он, когда убедился, что мы не ранены.
– Это как?
– Закрыться дома на пару дней, никуда не выходить и никого не принимать. Я понимаю, что в походных условиях это невозможно, поэтому не настаиваю на своих рекомендациях.
– Это может закончиться сенсорной депривацией!
– Не надо ругаться! – замахал руками доктор. – Угрозы вашему здоровью не настолько серьёзны!
Глава 12
Совет
В один день Такамото разбудил нас новостью о том, что мы уже прибыли в провинцию Хиго на острове Кюсю. Выглянув из повозки, мы увидели, что приближаемся к толпе воинов в высоких или низких с треугольным верхом шапках, видимо, повыше и пониже рангом. Кто-то из них был верхом, а кто-то спешился.
– …И когда, как не сейчас, должны мы забыть про все наши распри и объединить силы в борьбе против неприятеля… – самурай, полностью облачённый в броню, несмотря на отсутствие опасности, ходил туда-сюда перед толпой и вдохновенно читал речь, пока не наткнулся спиной на Окаду.
– Кого я вижу! Такэдзаки Суэнага-сан, вассал провинции Хиго. Что это вы тут делаете?
– Я не занимаюсь ничем предосудительным! Всего лишь подбадриваю воинов.
– Когда у вас будут свои воины, вы их обязательно подбодрите, а пока дождитесь выступления сиккена. Кстати, это не вы заказали художнику рисунки, восхваляющие ваши подвиги в борьбе с предыдущим вторжением монголов?
– Помимо совершения подвигов и их прославления, у меня нет причины жить, – не смутившись, признался Такэдзаки.
– Извините, мне кажется, мы с вами виделись при предыдущем нападении монголов? – третий военачальник присоединился к разговору.
– Вы, если я не ошибаюсь, Кикути Такэфуса-сан? – Такэдзаки узнал подошедшего.
– Так это всё-таки вы заняли у меня двадцать корейских мон и никак не вернёте оставшиеся десять?
Суэнага заметно приуныл, открыл рот, чтобы что-нибудь ответить, но не успел, потому что кто-то объявил, что приехал сиккен. Все присутствующие встрепенулись и стали суетливо строиться. Мы с Машей продолжали наблюдать за происходящим из повозки, оставаясь невидимыми для остальных.
Ходзё Токимунэ появился перед самураями. Он выглядел совсем не так, как мы его себе представляли. Главным образом, потому, что оказался моложе, наверное, он был не старше Окады Ёшикэзу. Одетый в высокую шапку и верхнюю одежду с круглым воротом, он ехал верхом между двумя рядами воинов. По бокам от него шли два его молодых оруженосца, а чуть позади – буддийский монах лет шестидесяти, опирающийся на посох.
– Все собрались? Слушаем меня, – безо всякого вступления, деловито начал сиккен. – Можно начать совет и сейчас, но, скорее всего, вам нужен отдых. Так что примерно в час Кабана мы уладим все формальности.
И тут в центре внимания оказался сопровождавший его монах. Подняв руку с посохом, он беспардонно постучал по голове военного диктатора Японии. Наверное, не очень больно, но ощутимо.
– Простите, Мугаку-сэнсэй! – извинился Ходзё Токимунэ. – Чем я провинился перед вами?
– Уж не забыл ли ты, что готовишься к самому главному событию своей жизни? Не формальности должны тебя интересовать, а мнение твоих военачальников! – нравоучительно сказал Мугаку-сэнсэй.
– Вы, как всегда правы, – сиккен поклонился.
– Эй, а он кажется адекватным, – Маша ткнула меня локтем в бок.
– Вроде с ним можно иметь дело, – согласилась я. – А что за монах с ним? Очень уж строгий.
– Какой-нибудь наставник, – предположила Маша. – Ладно, доживём до совета – увидим.
***
Совет проходил в большой палатке, установленной отдельно от лагеря и охраняемой двумя стражниками. Понаблюдав за ней снаружи, без без всяких опасений зашли в палатку Окады Ёшикэзу, потому что знали, что её хозяин нас не увидит. Внутри был только Акира. Сидя на полу рядом с постеленным футоном, он наливал горячий чай из чайника в чашку.
– Акира, выручай, – сказала я, ложась на футон животом вниз. – Кажется, от нас чего-то захотят на этом совете…
Оруженосец постучал ладонью рядом с местом, на котором я лежала:
– Вы же видите, что постель не для вас разобрана!
– Да ладно тебе! – буркнула я, вставая.
Акира тут же расправил складки, едва футон освободился.
– А мог бы сказать слова поддержки! – укорила Маша.
Ткань на входе отодвинулась, и показался Такамото.
– Ребята, вы что? Переживаете?
– Так… потряхивает, – призналась Маша.
– Не надо! – сказал Такамото, тоже ложась на футон и вальяжно потягиваясь. – Если бы вас хотели наказать, сделали бы это уже давно.
Акира открыл рот, чтобы сказать что-то другу, но тут же его закрыл – понял бесполезность упрёков.
– Давайте я проведу вас и мы подслушаем, что они говорят, там наверху есть дырка… – предложил слуга феодала.
– Нет, вы будете мешать! – возразил Акира.
– Не будем! Ты же знаешь, я могу быть бесшумным, как тигр на охоте! – заверил Мияги.
Он был вынужден вскочить с футона в следующую секунду, потому что в палатку вошёл Ёшикэзу. Такамото посмотрел на него, краснея. Однако, поведение слуги было не так уж и важно на данный момент.
– Вы! – он обратился ко мне и моей подруге. – Сейчас пойдёте объясняться с сиккеном!
Парни отреагировали на это заметно более эмоционально, чем мы с Машей:
– Вы предстанете перед самим сиккеном! Я буду молиться богам и Буддам, чтобы всё прошло гладко!
– Только не забудьте поклониться при входе!
– И смотрите на него, не поднимая взор выше шеи!
– И не начинайте говорить, пока не прикажут!
– Спокойно, парни! Без чайных церемоний! – отмахнулись мы и проследовали за феодалом в палатку.
***
В центре собрания мы увидели Ходзё Токимунэ, который выделялся одеждой с круглыми узорами. Рядом с ним сидел Мугаку-сэнсэй. Вокруг сидели другие участник собрания. Пройдя мимо военачальников, мы встали на колени перед сиккеном и низко поклонились ему. Он велел нам подняться, что позволило нам увидеть вблизи его лицо. Взгляд его тёмных глаз был умным и проницательным.
– Ответьте, зачем вы вписали имя Окады Ёшикэзу-сама в приказ? Ведь это сделали именно вы! – спросил он строго.
– Да, это сделали мы, но что нам оставалось? Многие воины Японии были бы счастливы умереть, освобождая страну от чужеземных захватчиков. Они бы тоже хотели, чтобы их имена появились в приказе. Может, мы и не имеем права говорить за всех, но хотя бы за тех, с кем мы рядом!
На последних словах мы посмотрели на стоявшего у входа Ёшикэзу. В его лице ничего не менялось. Зато Ёшихиро, который сидел близко к сиккену, уставился на нас с открытым ртом. Вскоре он спохватился и подобрал челюсть.
Сиккен поднял брови:
– Я вижу, что намерения ваши были благими, но, кажется, вы не видите целой картины. Частые распри между феодалами могут помешать им командовать армией. Теперь уже поздно что-либо менять, так что люди Окады Ёшикэзу-сама будут сражаться с нами вместе. Было бы наивно полагать, что они смогут изменить общий исход.
На голову военного диктатора Японии снова опустился посох его наставника:
– Это ты, кого стоило бы назвать наивным! Даже одно облако может заслонить солнце, даже один воин может изменить ход битвы!
Раздался звук рвущейся ткани наверху, вскрик и падение чего-то тяжёлого. Точнее, кого-то – это был Мияги. Парень поднялся, отряхнулся, поклонился три раза в разных направлениях.
– Помните, я вам говорил про дырку наверху? – он смущённо почесал затылок. – Так вот, она немного… увеличилась.
– Такамото! – раздался голос Окады. – Извинись перед сиккеном-сама немедленно!
Такамото послушно пал ниц перед сиккеном, но Ёшикэзу почти сразу оттащил его за ухо. Вздохнув, глядя на происходящее, Ходзё Токимунэ встал и обратился ко всем присутствующим:
– Совет окончен. Вы хорошо потрудились. Давайте сделаем всё, что зависит от нас.
Собравшиеся стали покидать палатку. Сиккену с его наставником дали выйти в первую очередь, потом долго толпились у выхода, обмениваясь вежливостями и пропуская вперёд друг друга, но конец этому положил Окада, вышедший наружу решительным шагом с тащившимся за ним Такамото.
Акира, ждавший своего господина, сразу же подошёл к нему.
– Уже всё закончилось? Что мы будем делать дальше? – спросил он.
– Собираем вещи и продолжаем путь, а потом… Возможно, уже завтра мы увидимся с ними… Акира, готов ли ты встретиться лицом к лицу с врагом? Готов ли ты сражаться, не щадя ни себя, ни их, и не ждать пощады от кого-либо? – серьёзно сказал господин, положив свою тяжёлую руку на голову слуги.
– Я готов даже лично принести вам голову самого Хубилая! – ответил Акира.
Его слова услышал Такэдзаки Суэнага, и они почему-то заставили его поморщиться.
– Вы же понимаете, Акира, – сказал он, приближаясь к оруженосцу. – Что ношение самурайской шапки ещё не делает вас самураем? Вам нужно быть поскромнее в своих амбициях!
Окада взял Акиру за плечо и отвёл за себя, направив на вассала провинции Хиго нехороший взгляд исподлобья.
– Сейчас не время для ссор! – вовремя подошедший сиккен попытался задушить скандал в зародыше. – Это сделает нас уязвимее в борьбе с неприятелем!
– Простите, сиккен-сама, – оба самурая извиняюще поклонились.
Но всё же, глядя вслед уходившему оруженосцу, Суэнага пробормотал, прищурившись:
– Посмотрим, кто добудет более важные из вражеских голов…
–Вы и пару слов друг другу не сказали, а ты уже ему не понравился, – констатировала я.
– Может быть, он прав? Наверное, мне надо было больше тренироваться, – Акира опустил голову.
– Перестань! Мы видели, как ты стреляешь из лука. Ты шикарен!
– Зато самодисциплина у меня страдает…
– Акира, ты и так прошёл через многое! Можешь хоть немного расслабиться?
Парень вздрогнул:
– Разве вы знаете про…
– Да, твою историю. Фуми рассказала нам. А ты собирался держать это в секрете?
– Нет, конечно. Мне вовсе нечего стыдиться. Я просто не хотел, чтобы меня жалели.
– Глупости. Каждому нужно хоть немного жалости.
Мы обняли его, как любимого брата или дорогого друга, Маша – спереди, я – со спины. Акира явно был не в восторге, о чём свидетельствовали напряжённые плечи, но не спешил вырываться.
– Это что за развязное поведение? – мы подскочили, услышав голос Ёшикэзу. – Если вам нечем заняться, то я повешу на вас обязанности по готовке!
– Какая развязность? О чём вы? – недоумевающе спросила Маша, пока мы медленно отпускали Акиру.
Ещё раз устрашающе фыркнув на нас, феодал ушёл по своим делам. Мы окинули взглядом лагерь: воины разбредались по своим палаткам. Некоторые толпились вокруг сиккена, провожая его учителя.
– Теперь мы расстанемся. Дальше я поведу войско самостоятельно, – говорил Ходзё Токимунэ своему наставнику, садившемуся в седло.
– Прощай. Не забывай то, чему я учил тебя долгие годы, – ответил Мугаку-сэнсэй.
Именно такую картину мы увидели, протиснувшись между собравшимися воинами.
– Ой, а я вас потерял, – сказал Такамото, в которого мы чуть не врезались. – А почему Окада-сама ругался?
–Мы тут хотели подбодрить Акиру, а то он сомневается в своих навыках.
– Уж кому тут стоит сомневаться, так это мне, – невесело усмехнулся Такамото. – Акира начал тренироваться только два года назад, но уже наравне со всеми, а я в три года взял в руки деревянный меч, а толку…
Мугаку-сэнсэй, близко к которому мы стояли, не пропустил его слова мимо ушей:
– Ты не должен сомневаться. Сомневающийся покинет поле битвы первым.
Это было последним, что он сказал. Потом он пустил коня, и силуэт его скрылся в тумане.
