Анастасия Валерьевна Колпашникова
Путешествие сквозь время. Божественный ветер
Глава 4
Зелёный чай
Мы проснулись из-за Акиры, гремевшего нашими цепями. Чего и следовало ожидать!
– Вставайте! – потребовал слуга Окады-сама. – Я отведу вас к своему господину.
Маша пробормотала что-то невнятное. Я повернулась на другой бок, давая понять, что господин может и подождать. Приоткрыв глаза через некоторое время, я увидела, что Акира всё ещё стоит, выжидательно склонившись над нами. Как только я снова уткнулась лицом в свою импровизированную подушку, он стал дёргать цепи.
– Мы возвращаемся домой сегодня, так что лучше не затягивать с этим, – торопил он. – Вещи можно оставить здесь – никто их не заберёт.
– Может, снимешь с нас цепи? Мы пойдём самостоятельно, – сказала я, сев на циновке и протянув парню связанные руки.
– Если Окада-сама прикажет, я непременно это сделаю.
***
Мы с Машей чувствовали себя, мягко говоря, неловко, пока Акира шёл с нами через лагерь. Кто бы нам не встретился по дороге – все с любопытством глазели на нас, ведомых «под конвоем». Мы подошли к центральной палатке лагеря, которая гордо возвышалась над остальными. Акира отодвинул загораживающую вход ткань и прошёл внутрь. Поскольку длина связывавшей нас цепи не позволяла нам находиться на большом расстоянии от него, мы тоже вошли и остались у входа.
В палатке мы увидели Окаду. Он сидел по-турецки на циновке, а на сундуке перед ним лежал развёрнутый свиток. Лицо его выражало озабоченность. Напротив стоял ещё один мужчина с густыми бакенбардами и повязкой на глазу и объяснял что-то:
– Пока мелкие острова остаются незащищёнными, все средства вложены в побережье Кюсю.
– В бакуфу тоже не знают, чего ожидать? – спросил Ёшикэзу.
– По-моему, они что-то замалчивают. Они потратили столько средств на строительство защитной стены, что беднота бунтует. Это не просто так, – предположил его собеседник.
– Ничего страшного. В прошлый раз они остались ни с чем, и в этот раз сработают в ущерб себе, – заверил Окада.
С этими словами он вынул из-за пояса свой кинжал, согнул его и в прямом смысле завязал в узел. Мы с Машей нервно сглотнули. Мужчина прервался, как только увидел нас. Акира в обыденной манере поклонился, в первую очередь, начальнику, а потом, по-видимому, коллеге последнего.
– Акира! Проходи, мальчик мой, – Ёшикэзу махнул рукой своему слуге.
Тот подошел к нему, глядя в пол в знак уважения.
– Ближе, ближе, – попросил Окада, и, как только парень выполнил его просьбу, надавил пальцем на кончик его носа, точно тиская младенца.
Мы с Машей подавили смешок. Акира залился краской и поспешил перейти к сути своего обращения:
– Я привёл двоих, пытавшихся проникнуть лагерь. Что прикажете сделать с ними?
Мужчина с травмированным глазом взглянул на нас и предупредил коллегу:
– Пожалуйста, отнесись к этому серьёзно. Сейчас, когда нам снова грозят вторжения монголов, они вполне могут оказаться шпионами.
– Набеги монголов? Да как они сюда доберутся, по морю? – я осмелилась подать голос. – Не думаю, что монголы хороши в морских атаках. Они ведь в основном передвигаются верхом.
– А с вами можно вести диалог! – решил Окада. – Ёшихиро, дай мне поговорить с ними. Оставьте нас!
Мужчина с повязкой на глазу вышел из палатки. Акира, нехотя отпустив цепь, последовал за ним.
– Ёшихиро и Ёшикэзу? Похоже, их родители не отличались богатой фантазией, – шепнула мне Маша.
– Идите сюда! – Окада стукнул ладонью по стоявшему перед ним сундуку.
Мы с Машей подошли к нему, поклонились и сели на пол. Свиток, лежавший на сундуке, при близком рассмотрении оказался картой. В довольно упрощённом виде на ней были изображены Японский архипелаг в центре и Корейский полуостров в левом верхнем углу.
– Так что ещё вы знаете о монголах? – помедлив, задал вопрос феодал.
В этот раз он был без головного убора, и его волосы были собраны в короткий высокий хвост, он был перемотан так туго, что почти стоял вертикально. И одежда на нём была попроще: золотисто-зелёного цвета рубашка со шнурком на запахе и плиссированные штаны, то же самое, что носили Акира и Такамото, но из более качественной на вид ткани. Широкие брови придавали лицу грозный вид, а торчащие усы делали внешность ещё более запоминающейся.
– О монголах? На самом деле, не так уж и много, – робко признались мы.
Я порылась в своей памяти:
– Вроде как они известны своими стратегиями, и у них довольно продвинутое оружие…
– Но вряд ли из них получились бы умелые мореплаватели, – перебила Маша. – Передвигаются-то они, в основном, по суше!
– Это не помешало их кораблям появиться у островов Ики и Цусима семь лет назад. А два года назад они захватили Поднебесное царство Сун.
– Захватили Китай? Странно, у них же там Стена, и очень даже Великая. Не менее странно знать, что монголы вторглись в Японию, – мы удивились новому открытию.
Окада не ответил на наши слова.
– Пить будете? – предложил он.
– ???
– Чай?
– Да, не помешает.
– Акира!
Парень сунулся по пояс в палатку, как только его позвали – очевидно, всё это время он находился рядом.
– Чай? Сейчас принесу, – послушно кивнул он исчез из нашего поля зрения.
Какой он стал белый и пушистый, любо-дорого смотреть!
– Главное, что я хотел бы знать – зачем вы пробрались на территорию лагеря? – спросил феодал.
А мы даже и не помнили, зачем полезли сюда!
– Вы не поверите, – я положила руку на грудь, чтобы придать своему виду искренности. – Как раз проходили церемонию очищения в местном святилище Инари, а потом… потом…
– На нас бык напал! – Маша пришла мне на выручку. – Мы убегали от него, увидели лагерь, и решили, что здесь нам кто-нибудь поможет.
И мы пристально посмотрели на Ёшикэзу в ожидании его реакции.
В этот момент в палатку вошёл Акира. Он поставил на сундук поднос с тремя маленькими цилиндрическими чашками без ручек. Держать их пришлось закованными в цепи руками. Жидкость в них, судя по запаху и вкусу, была зелёным чаем.
Ёшикэзу взял свою чашку, но вдруг поставил её обратно на поднос. Так резко, что мы с Машей вздрогнули.
– Значит, вы проходили церемонию очищения? – спросил он.
– Да, священник потряс над нами метёлкой.
– Вы имеете в виду, что каннуси использовал жезл онуса для проведения обряда?
– Именно так.
Послышалось шуршание ткани, и в палатку бесцеремонно ввалился слегка запыхавшийся Такамото, но довольно быстро он переключился на соответствующую ситуации медленную походку.
– Окада-сама! Поклажа почти закончена, скоро можно будет отбывать, – доложил он, приближаясь к Ёшикэзу.
Ничего не предвещало беды, но он споткнулся о сковывающую нас с Машей цепь и упал на сундук, опрокинув на своего господина чай. Да, горячий.
– Ой, приятного аппетита! – бедняга выдавил улыбку.
Лицо феодала покраснело. Казалось, у него вот-вот пойдёт пар из ушей. Он взял свой завязанный в узел кинжал и угрожающе стал развязывать. Такамото пришёл в ужас. Он встал на колени и, ползая вокруг феодала, извинялся витиеватыми, самоуничижительными выражениями. Акира тоже встал на колени, пытаясь загородить второго парня:
– Прошу вас, пощадите его! Будьте снисходительны к своему верному слуге!
Ёшикэзу нехотя убрал кинжал за пояс.
– Хорошо. Продолжайте готовиться к отъезду.
Когда он собрался выйти из палатки, мы с Машей очнулись от шока и вспомнили о своей незавидной доле:
– Секундочку, а что будет с нами?
– Акира, сними с них цепи! – велел Окада и вышел.
Слуга послушно принялся освобождать наши руки, пока из палатки выходили его господин и Такамото, еле-еле ступавший на ватных от страха ногах.
Цепи упали, громко звякнув.
– Как видите, мне велели вас отпустить, – сказал Акира. – Но если вы посмеете навредить моему господину, то ситуация изменится не в вашу пользу!
– Я не поняла, мы свободны или как? – спросила Маша.
– Условно-досрочно, – ответила я.
– Можете идти на все четыре стороны, – подтвердил Акира.
И тут до нас дошло, что милость феодала нарушила наш план попасть в столицу.
Акира взял цепи и вышел из палатки. Мы увязались за ним.
– Понимаешь, нам вроде как и идти-то некуда, – шаркнула ножкой я. – Мы прошли к лагерю, потому что надеялись попасть в Камакуру. Думали, что нам по пути.
– На твоём месте мы бы не медлили с ответом. Ты же сам сказал, что вы сегодня возвращаетесь, – напомнила Маша, видя, что Акира с ответом не торопится.
– Я не обещаю, что он возьмёт вас с собой просто так, – парень остановился, и мы сделали то же самое. – Он ведь землевладелец, а не извозчик.
– Слушай! А может, замолвишь за нас словечко? Наверное, Окада-сама благоволит к тебе.
Я хотела нажать на кончик носа Акиры, но тот остановил мою руку, молниеносно схватив за запястье.
– Я всего лишь его оруженосец. И, кажется, вы что-то оставили в моей палатке.
Действительно, мы оставили у него наши вещи. Всё-таки путешествовать во времени с ними непривычно, налегке – намного удобнее.
Маша вернула себе свою сумку, а я – рюкзак и пакет с новой курткой. Похоже, единственное, что нам оставалось – уйти из лагеря и подыскать другой способ добраться до города. На выходе мы увидели две повозки и попытались пройти мимо них, лишний раз не попадаясь никому на глаза, и не смогли избежать столкновения с чёрным быком, который ранее пожевал мою куртку. В этот раз он не пытался слопать ничего из наших вещей, но для порядка решил легонько боднуть меня в бедро. Я не сдержала вскрика.
– Так, что тут происходит? – раздался строгий голос Окады.
– Здрасте, это снова мы, – сказала Маша.
– Мы тут собрались в Камакуру, – потрясла своими вещами почти перед его носом. – Вы не знаете, нам случайно не по пути?
– Мне, конечно, не трудно взять вас с собой…
– Нельзя просто так взять и позволить им ехать с нами! – сказал Ёшихиро, с которым Окада разговаривал до нашего вмешательства. – А что, если они ёкаи? Лисы-оборотни?
– Нет, – отмахнулся Окада. – Тогда они были бы красивые.
– А вдруг мы можем быть полезными? – предположила я.
– Что вы умеете? – напрямую спросил феодал.
– Мы немного умеем ездить верхом. Приходилось по… работе. А ещё… заваривать чай… наверное.
– Хотя, может и не стоит упускать их из виду. Не понятно, что они собой представляют, – переменился Ёшихиро.
– Ладно. В конце концов, я могу сказать, что привёл их домой в качестве наложниц, – махнул рукой феодал.
От его слов волосы у нас на головах встали дыбом.
– А? Наложниц?
– Можете идти в повозку. Не в эту, а в ту, для прислуги.
Со смешанными чувствами мы последовали его указанию. Другая повозка выглядела старой, а бык, запряжённый в нее – похилее.
– Вы, что, всё-таки едете с нами? – Акира, которого мы увидели здесь, посмотрел на нас с удивлением.
– Как видишь, – победно улыбнулась Маша.
– Вы поговорили с Окада-сама? И он разрешил вам?
– Ну да.
Из-за занавески, загораживающей расположенный с задней стороны повозки вход, выглянул Такамото.
– Вас, что, уже отпустили? – он заметил отсутствие цепей на нас.
– Они едут с нами, – Акира поставил его перед фактом. – Окада-сама так решил. Теперь мы можем общаться на равных.
«Это кто ещё тут кому равен, – подумала я, когда вслед за парнями мы взошли в повозку. – Подумать только… Наложницы! Гадость какая!»
Глава 5
Женские покои
Окада Ёшикэзу и его спутники достигли особняка феодала. Жилище отвечало вкусам современных военных землевладельцев, ставивших практичность во главу угла. В отличие от усадеб придворной аристократии, со зданиями, окружавшими сад, здесь все строения были расположены близко друг к другу, и дополнительное пространство было предусмотрено для защиты при возможном нападении.
Окада разулся и в одних таби – носках с отделением для большого пальца – прошёл через приёмную в общую комнату. Акира, пройдя вместе с ним, помог ему снять верхнее платье и шапку и бесшумно удалился. Напротив входа была ниша, в которой стояло карликовое дерево в горшке, а на стене висел прямоугольный свиток с изображением бамбуковых побегов. Слева от ниши были прибиты полки, заваленные важными бумагами. Навстречу феодалу скромно выползла на коленках и поклонилась, приветствуя мужа, его жена.
Женщина, сидевшая на пятках, была одета в плиссированные лиловые штаны и платье с широкими рукавами, тёмно-красное на оранжевой подкладке, из-под которого виднелся воротник нижней белой рубашки. Её длинные черные волосы, ниспадавшие до пола, были симметрично разделены пробором и собраны посередине спины полоской бумаги. Две пряди, обрамляющие лицо, были подстрижены покороче и спущены на грудь, подчёркивая статус замужней женщины.
Отношения между Ёшикэзу и его женой были прохладными. Их женитьба была способом закрепить мир между родом Окада и родом, к которому принадлежал её отец. Она имела элегантные манеры и соответствующее полу образование, и к своим двадцати шести годам родила четырёх сыновей, но всё же ей было трудно конкурировать за расположение мужа с его наложницами. Как и подобает утончённой женщине, она вела затворнический образ жизни и проводила дни в чтении стихов, занятиях каллиграфией и игре на кото.
– Случилось что-нибудь важное без меня, Оцухимэ? – сразу спросил Ёшикэзу.
Женщина достала из рукава веер, расписанный сосновыми ветками с хвоей, похожей на зелёные облака, и стала обмахивать им своё набеленное, круглое, как луна, лицо.
– Утром приезжала моя мать, справлялась о здоровье нашей семьи.
– Это всё, что ты можешь сказать? Значит, всё спокойно, – феодал удовлетворённо кивнул.
– Знаешь, мне иногда кажется, что ты чаще уезжаешь, чем возвращаешься домой, – призналась Оцухимэ. – Твои дзито не помогают тебе со сбором налогов?
– Из-за ошибки этих разгильдяев мне и пришлось ехать в ту деревню. Между прочим, тебе, как порядочной жене, не следует вмешиваться в дела мужа.
– Прости.
Послышался скрип пола, и в комнату вошёл Ёшихиро. Оцухимэ закрыла лицо рукавом, чтобы не смотреть на постороннего мужчину.
– Ёшикэзу-сан, я не смогу остаться у тебя, мне нужно возвращаться.
– Я понял, – кивнул Ёшикэзу. – Если что-то станет известно – сообщи как можно скорее.
– Непременно. Я смогу держать тебя в курсе, так как служу Ходзё-сама.
Ёшихиро с поклоном удалился.
***
Я очнулась, потому что кто-то трепал меня за плечо, и увидела над собой Машу.
– Вставай! Ты умудрилась проспать всю дорогу, – трясла меня подруга.
– А что, мы уже приехали? – спросила я хриплым спросонья голосом.
– Да!
– Надо же… В повозке так расслабляюще укачивает, – оправдалась я.
Вместе с нами ехали Акира, Такамото и ещё трое незнакомых ребят. Так сказать, в тесноте да не в обиде. Я пригладила рукой растрепавшуюся чёлку, взяла вещи, и следом за подругой сошла на землю. Парни сразу принялись разбирать вещи. Рядом с повозкой мы увидели Такамото, который пытался взять в руки сразу три деревянные коробки и всегда ронял одну из них. В конце концов, он уронил их все и заметил нас:
– Добро пожаловать в особняк Окады-сама! Возможно, он снова захочет поговорить с вами.
– Снова? Как же жутко говорить с этим самодуром! У него всегда такое лицо, как будто он готов сделать всем сэппуку!
– Нет. На самом деле, он темпераментный, но толковый, – не согласился Такамото. – Просто у него сейчас какие-то политические проблемы на уме.
– Из-за монголов? А куда смотрит император?
– Вы ведь иностранцы, да? – уточнил Такамото, сделав паузу. – Садитесь.
Он жестом велел нам устроиться на одной из коробок, которая была достаточно большой для того, чтобы поместиться на ней вдвоём. Мы сели, приготовившись услышать долгую речь.
Такамото пододвинул под себя другой ящик и, осторожно усевшись, начал объяснять:
– Дело в том, что государь не имеет военной власти. Она вся сосредоточена в руках сёгуна и сиккена. Небесный хозяин выполняет роль верховного священника синто.
– То есть? Император здесь – только символ? И давно?
– Прошло почти полтора шестидесятилетних цикла с тех пор, как Минамото-но Ёритомо установил своё военное правительство бакуфу в Камакуре. Сейчас у нас два главных города: этот и Киото, где находится резиденция Небесного хозяина.
– Почему же этот Минамото не мог свергнуть императора и установить свою династию?
– Потому что… кхм… – он откашлялся в кулак и многозначительно поднял указательный палец. – Род государя, происходящий от богини солнца Аматэрасу, является вечной линией, не нарушаемой временем!
– Но на деле больше власти у сёгуна?
– Тут тоже не всё так просто. Род Ходзё, из которого происходила жена, а потом и вдова Минамото-но Ёритомо, установил регентство над родом сёгунов. Нынешний сиккен, Ходзё Токимунэ-сама, регент при сёгуне Минамото Кореясу, железной рукой управляет делами в стране, и также занял должность ренсё, поэтому лично ставит подпись на документах. Видели Окаду Ёшихиро-сама? Он дядя нашего господина, служит сиккену.
– Неплохие у него связи, – присвистнули мы.
Встав с коробки, мы пошли в ту сторону, где виднелись крыши резиденции, но снова обернулись к Такамото с вопросом:
– Может, нам ещё что-то нужно знать?
– Если что-то не понятно – не стесняйтесь обращаться ко мне, – доброжелательно ответил парень. – И, очень прошу вас, не втыкайте в рис палочки для еды! Вас могут неправильно понять!
– Что ж, спасибо. Ты давно служишь у Окады-сама?
– С тех самых пор, как прошёл церемонию совершеннолетия. Ведь мой род Мияги уже давно служит роду Окада. Мой отец служил роду Окада, мой дедушка, прадедушка…
– А Акира? Кстати, куда он подевался?
– Недавно. Около двух лет назад стал оруженосцем. Он ведь из крестьянской семьи. Сейчас, наверное, он с господином, помогает ему раздеться.
– Он, что, сам не разденется?
Не услышав вопрос, Такамото снова занялся коробками.
***
Мы вошли в дом через раздвижные деревянные двери.
– Насть, а обувь? – напомнила Маша.
Пришлось вернуться ко входу и разуться. Чтобы пройти в следующую комнату, я взялась за раздвижную дверь, обтянутую бумагой. Материал оказался настолько хрупким, моя рука прошла сквозь него, как только я приложила силу не к тому месту. Такамото пришлось нам помочь. В следующей комнате мы увидели Окаду, сидящего по-турецки за низким столиком, по другую сторону которого сидела на пятках женщина. Её фигура терялась в складках одежды, по которым струились очень длинные волосы. Она встрепенулась, увидев нас:
– Ты не предупредил, что приедешь не один. Я позову Фуми.
– Он и без нас бы приехал не один, – шепнула я Маше.
– Видимо, слуг она за людей не считает, – ответила она мне, прикрыв рот рукой.
Женщина поднялась и маленькими шагами прошла в другую комнату, за очередными раздвижными дверями.
Мы присели на пятки за столик, одновременно присматриваясь к феодалу – не сочтёт ли он это наглостью с нашей стороны?
– Вы, должно быть, проголодались с дороги. Сейчас придёт служанка, и я велю принести вам еды, – проявил гостеприимство Окада.
– Рис или рис с рисом? – спросила я.
– Лапша! – резко ответил мужчина.
Он прошёл по комнате, проверяя, плотно ли закрыты двери.
– Значит, вы довезли нас сюда… Я так понимаю, мы теперь вам чем-то обязаны? Прошу вас, нам надо решить эти проблемы как можно скорее и идти по делам, – дипломатично сказала Маша.
– Я ведь ещё не понимаю, с хорошими или плохими намерениями вы сюда приехали, – сказал Окада.
– Неужели нас действительно считают опасными? Разве мы похожи на каких-нибудь ёкаев? – не понимала я.
– Перестаньте. Я прекрасно знаю, что ёкаи сами не вмешиваются в жизнь людей.
Послушался стук раздвижных дверей о стену, и в комнату вошла девушка лет восемнадцати. На ней были широкие красные штаны, подпоясанные высоко под грудью и простая белая рубашка с относительно маленькими рукавами.
Длинные волосы были зачёсаны назад и у шеи собраны в хвост полоской ткани.
– Чем я могу служить вам, Окада-сама? – спросила она.
– Фуми, принеси сомэн. И гостям тоже, – он кивнул в нашу сторону.
Служанка вышла с поклоном.
***
Оцухимэ вошла на женскую половину усадьбы, в общую комнату, куда выходили покои каждой её обитательницы. Наложницы Ёшикэзу, кто бы что ни делал, бросили свои занятия и собрались вокруг неё. Она прошла в глубь комнаты, села в расслабленной позе на кучу подушек и сообщила то, что от неё ждали:
– Приехал. Мрачный.
По комнате прокатился разочарованный вздох.
– Опять? – спросил чей-то грустный голос.
– Что же поделать… Нужно относиться к нему с пониманием, не перечить – такова наша женская доля! Кроме того, он приехал с кем-то.
– Он привёл новую женщину? – испуганно спросил кто-то.
Оцухимэ отвела взгляд.:
– Я пока не знаю, что у него на уме.
***
Пока мы с Машей наматывали на палочки лапшу, принесённую Фуми, со стороны приёмной в комнату вошёл Такамото.
– Окада-сама, вы меня звали?
– Нет, я не звал тебя, – ответил феодал.
– Извините, должно быть, мне послышалось.
– А уж не собрался ли ты подслушивать нас?
– Подслушивать? Мне, право, обидно, что вы подозреваете меня в столь непристойных намерениях.
– Тогда иди и скажи всем, чтобы собирались на площадке для тренировок.
– Уже ухожу, – Такамото выскользнул за дверь, заметив, что феодал начинает кипятиться.
Буквально через пару секунд он явился снова:
– Я забыл спросить…
Окада взял со стола маленький глиняный чайник и прицелился им в слугу. Тот мгновенно закрыл дверь с другой стороны.
– И чего всё так скрытно? Нас собираются отправить на Цусиму в качестве шпионов? – задалась вопросом я.
– Точно, как ниндзя! – у Маши загорелись глаза. – Это же одна из несбыточных мечт моего детства!
– Насколько жалкий человек захочет подражать этим трусам, неспособным сражаться лицом к лицу? – заткнул нас Окада. – Идите на женскую половину. Все вопросы задавайте Фуми.
***
Служанка провела нас в другое здание через длинный крытый коридор. Войдя, мы увидели женщин в количестве человек десяти. На нас устремились их взгляды: сомнительные, заинтересованные, недоверчивые. Несмотря на домашнюю обстановку, все они были почти при параде, одеты в яркие шёлковые одежды, по которым струились, как чернила, длинные чёрные волосы. Не обошлось и без макияжа: на их лицах были белила, а у кого-то и румяна в количестве разной степени скромности, брови были выщипаны, и новые, короткие и широкие, нарисованы намного выше места, отведённого им природой, почти под самой линией волос, рты были подчёркнуты красным пигментом, нанесённым только на середину, так что казалось, будто уголки губ отсутствуют.
– Вот здесь живут женщины Окады-сама, – объясняла нам служанка. – Вы уже видели его жену Оцухимэ. Живёт наш господин скромно – помимо неё у него только девять наложниц.
– Спасибо, Фуми. Дальше я объясню сама, – сказала Оцухимэ.
– Вам нужно что-нибудь, химэсама? – спросила служанка.
– Нет. Я позову тебя вечером, – сказала жена феодала.
Фуми вышла, пройдя между мной и Машей.
– А вы здесь новенькие, да? – спросила одна из женщин, та, которая сидела ближе других к нам.
– Нет, вы всё не так поняли, мы здесь только временно, – попыталась объяснить я.
– Я даже не знаю, где вас разместить, – сказала жена феодала.
– Нас можно без проблем поселить вместе, – приободрила её Маша.
– Мои покои здесь самые просторные, можно разделить их перегородкой. Но сначала я представлю вам девочек: Ханами, Ханако, Канако, Кохако, Саки, Акеми, Аои, Юко, Ясуко, – она перечислила имена на одном дыхании. – Никого не забыла?
Наложницы покивали, уверяя, что она назвала их всех. Мы с Машей, конечно же, ничего не запомнили, но сделали вид, что вопросов у нас не осталось, и проследовали за Оцухимэ в её покои. Посреди комнаты жены Окады стояла перегородка из шёлковых панелей на Т-образной подставке. Одна половина, которую явно было суждено занять нам, выглядела пустоватой, только на стене – пара полок и свиток с иероглифической надписью, возможно, какое-нибудь мудрое изречение. На другой половине мы увидели низкий письменный столик, на которым стояли несколько обитых парчой футляров, на стене были прибиты полки, заваленные разноцветной бумагой, как чистой, так и исписанной, место для сна было отгорожено ширмой, расписанной пейзажем с горами и реками.
– Вы не возражаете, если я иногда буду играть на кото? – спросила женщина.
Мы заметили в углу музыкальный инструмент, похожий на большие гусли с кобылками.
– Только не ночью, – нервно улыбнулась я.
Мы понятия не имели, как звучит кото и насколько мастерски играет Оцухимэ, но не могли устанавливать свои правила.
– Чувствуйте себя как дома, – пожелала хозяйка. – Можете читать, любоваться садом, заниматься каллиграфией…
– Вы всегда так скучно живёте? – спросила я.
– Почему скучно? Иногда у нас бывают состязания в стихосложении.
***
Изначально мы планировали пойти осматривать город сразу после приезда, но раз Окада не терпящим возражения тоном велел нам поселиться здесь, значит, у него на нас свои планы. На всякий случай мы решили пока что не покидать усадьбу землевладельца и, оставив вещи в покоях Оцухимэ, пошли на улицу, осматриваться. В общей комнате женской половины был выход в сад. Сад этот был сделан, скорее, ради эстетики, чем ради функциональных качеств, украшен декоративными камнями и мхами, с искусственным ручьём, через который был перекинут мостик с красными перилами, ведущий в беседку с изогнутой крышей. Обойдя усадьбу, все здания которой были расположены под прямыми углами друг к другу, мы вышли на большое прямоугольное пространство, очищенное от любых камней и деревьев. Здесь было людно, поэтому мы спрятались за стену одной из построек. Отсюда мы могли видеть собравшихся на тренировку людей Окады. Все они были разных возрастов, от подросткового до приближавшегося к зрелому, одеты в простую одежду с подвязанными штанинами и рукавами, вооружены луками, длинными, с захватом ниже половины от верхнего кончика, и стрелами. Они выстроились перед своим начальником, который в почти достающим до его ступней свитке громко зачитал имя:
– Саито Тосиюки!
От строя отделился молодой человек лет двадцати.
– Назови основные добродетели по учению Кон Фуцзы, – велел феодал.
– Благодать, человеколюбие, вежливость, вера, обязанность, мудрость.
Ёшикэзу кивнул.
– Тогда садись на лошадь и покажи, на что способен.
Он указал ему на дорожку, отгороженную столбами и натянутыми между ними верёвками, расположенную вдоль стороны площадки, вдоль которой были установлены мишени. К крайнему столбу была привязана лошадь тёмно-коричневой окраски. Отвязав лошадь и сев верхом, он проскакал по дороге и пустил стрелу в каждую мишень. Окада прошёл за ним, оценивая меткость.
– Твоя рука устала к концу. Убедись, что у тебя правильный захват лука. Пока свободен.
Тосиюки вернулся в строй.
– Акира, может, ты покажешь?
В ответ на просьбу господина оруженосец подошёл к нему.
– Назови три части «Списка наказаний», – попросили его.
– «Небо», «Земля» и «Человек».
– Верно. Теперь садись в седло.
Акира пустил лошадь галопом. Каждая из пущенных им стрел попала точно в центр мишени, кроме последней, которая воткнулась почти рядом. Окаду это заставило встревожится:
– Один выстрел с промахом! Давно такого не было! Что на тебя нашло?
– Кажется, я потерял концентрацию. Нужно было больше медитировать.
– Уж постарайся. Не надо пугать меня так! Следующий… Мияги Такамото! – феодал снова глянул в длинный список.
Такамото влез на лошадь с обескураживающей уверенностью, но всё пошло не так. Должно быть, потому, что он слишком сильно пришпорил несчастное животное, и оно скинуло его. В полёте Мияги успел пустить стрелу, которая пролетела над головой феодала, сбив с его головы высокую шапку и пригвоздив её к ближайшей стене.
– Такамото! – Ёшикэзу побагровел.
Парень, на которого он собирался обрушить свой гнев, ещё не сообразил, что надо ползать на коленях и извиняться. Свесившись с седла вниз головой, он ещё приходил в себя.
Мы с Машей удалились подальше от площадки и продолжили знакомиться с территорией. Над особняком возвышалась наблюдательная башня, которая бы помогла осмотреться получше. Мы обошли усадьбу, чтобы найти башню, и поднялись на самый её верх. Отсюда можно было увидеть все здания и даже территорию за воротами. На наблюдательной площадке было несколько незажжённых факелов, подвешенный на опоре гонг и колотушка для него.
– Это что такое? – заинтересовалась Маша.
– Наверное, этим можно поднять тревогу при необходимости, – предположила я.
Вместо дальнейших размышлений я схватила колотушку и ударила в металлический диск. Звук раздался настолько громкий, что нам пришлось зажать уши.
Внизу послышался шум. Люди Окады побежали к оружейным палатам.
– Да уж, поднимать тревогу – твой конёк, – съязвила Маша.
Мы спустились с башни и прибежали на площадку. Люди там уже успели вооружиться более основательно: мечами и копьями. В числе них мы увидели Такамото.
– На вас нет времени, – сразу сказал он. – Похоже, на особняк напали. Слышали гонг на наблюдательной башне? Он никогда не звонит просто так!
– Прямо уж никогда… – только и могла пробормотать я.
На площадке появился Окада собственной персоной, вооружённый до зубов. На груди у него был панцирь, украшенный рисунком похожего на змею дракона, а голову защищал шлем с раздвоенным, похожим на рога украшением спереди. После того, что случилось с его шапкой, это было не удивительно.
– Все построились! Приготовились к атаке! – громогласно скомандовал он, и его воины без промедлений послушались.
– Что-то тихо, не слышно врагов, – заметил Акира, когда суматоха поутихла.
– Действительно, – согласился Ёшикэзу. – Такамото, сходи к главным воротам. Бегом! Так, кто был на сторожевой башне? – последний вопрос был задан после того, как Такамото убежал.
Воины ответили ему тишиной.
– Я спрашиваю, кто видел атакующих?
И снова ответа не последовало.
Тут вернулся бежавший со всех ног Такамото:
– Окада-сама, у ворот никого нет! Стражники утверждают, что не видели ничего подозрительного.
– Хм… и почему же тогда мы слышали сигнальный гонг? Уж не вздумал ли кто баловаться с ним?
Такамото опасливо попятился и врезался тучного мужчину ростом под два метра. Он нервно сглотнул, оказавшись между двумя пугающе мощными силачами.
– Это сделала я, – я решила признаться, пока парня не настигло незаслуженное наказание.
– Ты? – Окада повернулся ко мне. – Зачем?
Я бы честно ответила, что всего лишь хотела узнать, для чего этот гонг предназначен, но как только надо мной нависла грозная фигура феодала, в голове у меня стало пусто. Не становилось легче и от взглядов пары десятков воинов с другой стороны.
– Похоже, я буду вынужден… – не дождавшись объяснений, Окада начал придумывать наказание, но между нами возник Акира.
– …Простить первую ошибку, если впредь вы будете аккуратнее, – закончил он за начальника.
– Да, не балуйтесь с такими вещами, – выдохнул феодал, прежде чем объявить воинам: – Возвращайтесь к тренировке, тревога была ложной. Вечером, как обычно, придёт Итикава-сэнсэй, будет заниматься с вами медитацией.
