Анастасия Тарчокова
Свет в темноте
– Смотри! Она загорает! – восхитилась одна.
– Собака-загорака! – подхватила вторая.
Теперь они ее так и звали – Загорака. Собака откликалась и радостно бежала к ним, виляла хвостом, прыгала вокруг, радостно гавкала, только не очень громко, потому что ей не нравилось нарушать мирную жизнь ее прекрасного пляжа громкими звуками.
Нарушители находились и без нее. Например, большая семья с маленьким мальчиком, который все время кричал. Его мама сначала гнала собаку прочь от их палаток, даже ходила к девчонкам с претензиями:
– Почему ваша собака бегает по всему пляжу?! Чтобы я ее больше не видела возле своей палатки!
– Загорака? – девчонки удивились, как такое милое создание может кому-то помешать.
– Вообще-то, она не наша. Но мы с ней поговорим. – обещали они.
Женщина подумала, что над ней издеваются и ушла, разозлившись еще больше. Но жаркое летнее солнце ее подтаяло, озерная вода сделала почище и уже на следующий день, когда она увидела, как сын увлеченно играет с этой собакой, она не стала гнать собаку и только проворчала:
– Как там тебя, Загорака…
Человек стал называть её просто – друг. Загорака бегала от одних людей к другим, получая еду и ласку и отдавая свою искрящуюся собачью любовь.
Девчонки щекотали, гладили, даже целовали ее. Она степенно подавала лапу и каждый раз удивлялась, почему они так восторженно визжат.
– Загорака, ты же живое воплощение любви! – услышала она однажды и подумала, что да, пожалуй, так и есть.
– Не хочешь купить своему воплощению любви колбаски? – спросила вторая девчонка.
– Нет, ты что. Это же загрязняет сознание!
– Это собака. Она создана, чтобы есть мясо.
– Ты тоже можешь есть мясо, но ты же этого не делаешь. Ты ограничиваешь себя для высшего блага.
– Она себя не может ограничить, у нее неокортекса нет.
– У нас есть. И мы люди, как более высшие создания, можем помочь и ее сознанию возвыситься, путем отказа от мяса.
«Мясо?» – Загорака прислушалась к разговору. Но мяса за словами не последовало. Она вздохнула и поняла, что придется ждать вечера, когда под звездами угрюмый человек снова накормит ее чем-то вкусненьким. Хотя, есть еще один вариант…
– Мам, ну можно я дам ей сосиску? – мальчишка смотрел на Загораку, а она смотрела на маленький столик, на котором была тарелка, и аромат из этой тарелки расстилался если не навесь пляж, то уж точно на его половину. Она учуяла этот запах и тут же прибежала.
– Извини, мама не разрешает. – уткнулся мальчик в свою тарелку.
Загорака с укором посмотрела на женщину.
– Чего ждешь? – буркнула женщина и уткнулась в свою тарелку.
Загорака знала, чего она ждет. Розовенькие, слегка обугленные бочки, так вкусно пахнущие сосиски – вот чего она ждет. Она наклонила голову и продолжала смотреть на женщину. Смотреть, как очередной сосиски становится все меньше, она исчезает после укусов женщины, как та старательно перемалывает ее челюстями и так же старательно пытается не обращать внимание на долгий, натянутый взгляд собаки, полный надежды.
Надежды и веры в то, что ты добрая. Ты обязательно поделишься, ведь как может быть по-другому, когда на тебя смотрит такая милая собачонка?
– Да на, на! – розовая сосиска полетела и приземлилась прямо у желтых лап Загораки, – Не надо на меня так смотреть!
Женщину поразило, что собака не бросилась тут же на угощение. Она подошла, глядя на нее помахала хвостом и только потом приступила к своей трапезе.
– Мама! Она тебе спасибо сказала! – засмеялся мальчик, – видишь, какая хорошая собачка! Давай заберем ее домой!
Домой… Девчонка, та, что хотела возвысить ее сознания и лишить мяса, тоже говорила про дом. Про то, что если бы он у нее был, то она непременно ее бы с собой забрала. Ведь такая хорошая собака. Собака-Загорака.
– Зааа-го-раааака!!! – кричали девчонки, и она бежала к ним с любого конца пляжа так, что песок разлетался в разные стороны. И ее тискали, гладили, мяли, целовали и собака чувствовала себя счастливой.
– Знаешь, я бы забрала тебя. Но сама где попало живу. – сказала однажды девчонка, когда они были одни – вторая куда-то ушла, – В съемной квартире, там хозяйка не одобрит, понимаешь.
«Милая моя, солнышко лесное» – пели студенты возле костра, тоже друзья собаки – «где, в каких краях, встретимся с тобою».
Девчонка, та самая, что хотела возвышать хищников в сознании достала из кармана кусочек колбасы, завернутый в пленку.
– Это тебе. – Она дала с руки его Загораке и та, принюхавшись, как будто неохотно, без аппетита, сжевала и вопросительно посмотрела на девчонку. Повисла неловкая пауза.
Наутро на пляже не было ни девочек, ни их звонкого смеха. Загорака легла на то место, где еще вчера стояла палатка, перевернулась на спину и подставила солнцу живот.
Люди приезжали и уезжали, ели колбасу, сосиски, жарили мясо, угощали собаку, гладили собаку, говорили с собакой и уезжали. Ветер становился холоднее, вода стала синее, а закаты ярче и контрастней.
Видел ли кто-нибудь, как собака грустно смотрела вслед каждому, кто уезжал с пляжа, вверх по крутой горке?