Анастасия Тарчокова
Свет в темноте
Маша снова внимательно смотрит на девочку, но не видит никаких болезней вокруг нее. И тогда она просто спрашивает:
– А почему ты болеешь?
Девочка показывает палец с маленькой, едва заметной дыркой от иголки и шепотом, очень серьезно, говорит Маша:
– Потому что в больнице мне сделали дырку и теперь через нее утекает вся жизнь.
Маша чуть не рассмеялась: перед ее глазами промелькнули серьезные взрослые, затаскавшие ребенка по врачам и выдумывавшие самые страшные болезни.
Маша ласково улыбнулась:
– Я знаю, чем тебе можно помочь.
Она достала из своей сумочки пластырь, тот самый, который носила на случай мозолей на ногах и аккуратно залепила девочке дырку на пальце:
– Видела как заклеивают шины у машин? Тогда воздух из них не выдувается. Я тебе дырку тоже заклеила. Когда она зарастет, пластырь сам отвалится. Договорились?
Девочка немного подумала, затем кивнула.
На кухне бабушка жаловалась Светлане на таинственную болезнь:
– Мы и у гематолога были, и у иммуннолога, даже МРт сделали…
Девочка важно зашла на кухню, а Маша следом за ней. Она улыбнулась Светлане и та сразу все поняла. Такой был сегодняшний урок – не все нуждаются в лечении, будь готова к разному.
Маша всегда готова к разному. Гоблин все-таки перестал дуть, стал просто Ваней, пошел работать автослесарем. Жмых совсем пропал с горизонта, да про него и так все забыли.
А в Машином подъезде сначала на подоконниках появились цветы в горшках. Потом кто-то отмыл стены, а другие стали на них рисовать, но не что попало, а веселые и добрые картинки. Или просто писали – «Спасибо, Маша!». И соседи даже не были против, потому что тоже могли такое написать.
Вот так и закончилась история странного превращения Мэй в Машу. А может быть, только началась.
Загорака
Из песка появилась собака.
Вскочила на тощие лапы, отряхнулась, учуяла блестящим носом приятный запах и побежала за ним. Это был первый человек, которого она встретила.
Человек оттолкнул ее ногой, неприязненно взглянув, но она так доверчиво и дружелюбно смотрела прямо ему в глаза, что он растаял:
– Вечером приходи, шашлыком угощу!
Ему показалось, что собака кивнула головой и понеслась дальше, вперед по длинному пляжу. Очень скоро ее стало не видно, потому что цвета она была такого же как песок.
Человек был пузатым, угрюмым и грубым. Однако, слово свое он держал и вечером, когда песочная собака прибежала, наверное, учуяв запах мяса (не могла же она действительно понять его приглашение!), он бросил перед ней здоровый кусок шашлыка.
К пляжу вел высокий спуск с дороги. Все люди, приезжавшие или приходившей сюда, появлялись на вершине склона и затем аккуратно спускались вниз к пляжу. Километр дивного мраморного песка, прозрачная озерная вода и стена из сосен – собака считала это все своим домом, а каждого появившегося на пляже – своим гостем.
Этих было двое, они громко смеялись и звенели браслетами. За плечами были огромные рюкзаки, такие большие, что, пожалуй, в них поместилась вся их жизнь – беззаботная, вольная, веселая и счастливая. По крайней мере, так они считали, эти две загорелые девчонки, которые ловко, за пару минут водрузили палатку, проткнули кольями песок, сложили костер, поставили воду на чай. Такие не прогонят, не толкнут ногой, не будут кричать – собака радостно скакала вокруг них и виляла хвостом.
– Привет, привет! Ты местный житель? – погладила ее одна из девчонок.
– Скорее, местный дух. – вторая тоже потрепала собаку по голове.
– Какой милый дух.
Уходить она и не думала, сначала сидела и смотрела, как девчонки готовят еду. Пахло не очень вкусно, ни мясо, ни сосиски здесь жарить никто, похоже, не собирался. Девчонки лопали жидкий суп из крупы и овощей, а затем пили чай с бутербродами и кабачковой икрой.
Есть особенно не хотелось, но собака хорошо знала, что с еды начинается дружба, а с этими веселыми девчонками ей очень хотелось подружиться. Она уткнулась холодным носом в загорелое бедро девчонки, что сидела к ней ближе, и жалко заскулила.
– Ну дай ей хоть кусочек. – попросила за собаку другая.
Девчонка отломила кусочек хлеба с икрой и бросила на песок. Собака осторожно понюхала бутерброд и с сомнением посмотрела на девчонок – они действительно это ели. Она вздохнула и проглотила угощение. А потом, чтобы девчонкам и в голову не пришло снова ее этим кормить, легла на лапы.
В конце концов, поесть можно и у того угрюмого человека, который каждый вечер жарил мясо или сосиски, или сардельки, или что-то еще, названия чего на не знала, но пахло оно мясом и было вкусным. Человек открывал пиво, ел мясо, делился с собакой, а затем долго смотрел на звезды и ворчал. Собака не вслушивалась в ворчание, но в благодарность за вкусное мясо, активно делала вид, что внимает каждому слову, и сидела с ним рядом – потому что он казался ей очень одиноким.
Другое дело эти веселые девчонки, не понятно как выживающие на своей странной, невкусной еде. Они не скупились на ласку, играли с собакой, брали ее с собой на прогулки. Они же дали ей имя, увидев, как она вытянулась на песке, подставив живот под солнце.