Анастасия Тарчокова
Свет в темноте
Мэй подскочила и вырывала у них из рук телефон.
– Э, ты чо, ты чо? – заорали оба. Но глаза посветлели, пошло от них хоть что-то человеческое.
К Мэй подскочила чья-то мамка, начала кричать, размахивая руками, обзывать Мэй. Она бросила телефон и побежала прочь. Ей в спину кричали что-то про наркоманов, которые должны сдохнуть в подворотне.
Вечером Мэй подумала, что это могла быть порча и стала искать в интернете какую-нибудь потомственную ведьму.
Уже на следующий день она заходила в вонючий подъезд и звонила в дверь номер 33. Потом шла по пыльному темному коридору, заваленному коробками и тюками. Во всей квартире был полумрак, а в комнате, в углу светила лампа-луна. Потрепанная женщина в черном, обвешанная амулетами, усадила Мэй на стул и, не задавая вопросов стала водить над ней руками.
Это была потомственная ведунья Амира, которую Мэй нашла на каком-то магическом форуме. На других у Мэй не хватило денег. В переписке Амира обещала очистить Мэй и решить все ее проблемы.
Но сейчас, сидя в этой тухлой квартире, Мэй понимала, что проблем здесь могут только добавить – например, поднять цену приема. От ведуньи пахло кислятиной и жадностью. Мэй смирилась с тем, что здесь нечего ловить, встала и пошла.
В спину ей ведунья кричала что-то про деньги и наложение проклятий.
На улице был дождь и, к удивлению, Мэй, стало легче – он как будто защищал ее от чувствования других людей. Только прохладный влажный воздух и вода, капающая с неба.
Мэй неспешно шла по набережной. Поддавшись порыву, она вытащила колечко из носа и бросила его в воду.
– Это правильно. – услышала она за спиной приятный женский голос.
Окружающие были с зонтами или в дождевиках. Только Мэй и пожилая, но очень красивая женщина, не боялись дождя, а получали от него удовольствие. Мэй улыбнулась женщине, потом осознала, что чувствует от нее свет. Почти такой же, как от маленьких детей, но более концентрированный. В нем хотелось остаться. Но женщина пошла дальше.
– Кто вы? – Мэй пошла за ней.
Женщина не остановилась, но позволила себя догнать:
– Человек.
Нельзя было ее упустить. Но что ей сказать? Что от нее свет, а с остальными страшно рядом находиться? Женщина как будто знала колебания Мэй и хитро поглядывала на нее, но помогать не спешила.
– Я чувствую вас по-другому! Никак этих. – выпалила Мэй, потому что в голову больше ничего не пришло.
– Не боишься, что я сочту тебя сумасшедшей? – улыбнулась женщина.
– Боюсь.
Они сидели на ее маленькой аккуратной кухне, где горели свечи и пахло чем-то легким и сладковато-пряным. Женщину звали Светлана и никакой потомственной ведуньей она не была. Она сказала, что она просто человек.
Просто человек Светлана разлила по кружкам чай с кардамоном и положила на стол горькую шоколадку:
– Извини, не ждала гостей.
Запах чая внушал доверие и Мэй честно рассказала все Светлане, начиная со Жмыха, шишек и заканчивая побегом от ведуньи и каплями дождя.
– Поздравляю тебя Маша…
– Мэй
– Маша. В тебе проснулся дар. Скоро ты поймешь, что можешь не только чувствовать людей, но и исцелять их. – спокойно сказала Светлана.
– Чего? – Маша-Мэй поперхнулась чаем.
– Только вначале тебе придется много учиться. Очень много.
Через неделю Мэй было уже не страшно выходить на улицу. Прежде, чем выйти в большой мир она представляла себя в защитном коконе, и перестала чувствовать всех подряд. Теперь, если ей было нужно увидеть тонкую структуру человека, она приоткрывала свой кокон и настраивалась на этого человека, после чего забиралась обратно в кокон. Она мылась с солью, жгла свечи и сыпала четверговую соль под порог. Маленькая булавка кочевала из одного наряда на другой.
Мир стал интересней, глубже, больше, ярче и, когда Гоблин или Жмых заходили в гости, предлагая выдуть чего-нибудь классного, Мэй отказывалась и заглядывала на их тонкий план. Гоблин вылечил зуб – стоматолог так и сказал, что еще немного, и был бы пульпит. После этого он зауважал Машу-Мэй и тоже собирался бросить дуть. Но пока не бросил.
Жмых исчез с поля зрения. Все эти тонкие материи были ему не по зубам. Маша-Мэй не расстроилась, потому что увидев с какой гнильцой Жмых изнутри, не только потеряла к нему интерес, но даже стала испытывать отвращение.
А еще, даже спустя много-много лет, даже когда очередь в Машину квартиру на прием выстраивалась на лестничной клетке и, в благодарность, да чтобы время скоротать, облагораживала подъезд, Маша помнила свою первую пациентку. Худенькую, тоненькую девочку шести лет с огромными и грустными глазами. Она сидела на диване в комнате Светланы, когда Маша пришла на свой урок.
– Тебя ждут. – подтолкнула Светлана Машу в комнатку и закрыла дверь. И уже за дверью сказала, – там твой сегодняшний урок.
Маша будет смотреть ее тонкий план, диагностировать чакры, но ничего не найдет, пока не додумается просто спросить:
– Что с тобой?
– Я все время болею. – серьезно скажет маленькая девочка. – Меня все лечат, а я все равно болею.