Анастасия Некрасова
Пламя Колшара. Часть 1
5. Как разгорелось пламя
Морин думала, что звук их шагов будет отдаваться от стен пещеры гулким эхом, но мягкие подошвы делали их скорее похожими на едва слышные шорохи, которые не укатывались по тоннелю далеко. Впрочем, оно было и к лучшему.
Когда-то давно в общежитии они с Асией смотрели фильм – древний, наверное, как эти пещеры. Там команда корабля, чем-то напоминавшего «Шаман», тоже высадилась на планету. Они бродили среди поющих пластмассовых цветов, которые лишь годы спустя покрасили в синий, а потом столкнулись с большеголовыми аборигенами, живущими чужие жизни. И хотя те, кажется, появились перед командой киношного капитана совсем по-другому, но дом их был как раз в пещерах, где они прятали свою бледную кожу от солнца. Поэтому Морин непрестанно повторяла про себя:
«Только не Талос IV, только не Талос IV…»5
– Капитан, – шепнула Морин, невольно боясь, что её может услышать кто-то кроме колшарца, – зачем мы вообще пошли сюда?
– Не знаю, – доверительно сообщил он, и Морин заметила, что капитан тоже старался не повышать голос. – Наверное, я просто не устоял перед небольшим приключением.
Морин закатила глаза, зная, что в слабом свете от элементов костюма капитан этого не заметит. Мало ему было приключений в последние дни! Впрочем, Морин и раньше слышала, что авантюризм, который земляне воспринимали отрицательно, для колшарцев был скорее нормой. И теперь она в этом убеждалась.
– Смотрите, – прервал её размышления капитан Шад. – Кажется, здесь провода.
Он подошёл к стене и поднял руку. Светоэлементы на манжете выхватили их темноты часть стены, и Морин увидела, что камень действительно испещрён сетью тоненьких полос.
– Это механизм, открывающий вход? – предположила она.
– Скорее всего. Но я думаю, что не только.
– А что ещё?
– Что угодно. Хоть освещение, хоть жизнеобеспечение.
– Но кто мог жить здесь? – Морин поёжилась, а перед глазами вновь появились венки, подрагивающие под кожей непропорционально больших голов.
– Не бойтесь, – сказал капитан успокаивающе. – Вы видели, сколько поднялось пыли, когда сдвинулась скала? Этим входом не пользовались столетиями. Вряд ли тут живут хотя бы звери – здесь очень душно, а значит, других входов нет.
Морин глубоко вздохнула. Колшарец был прав, но соглашаться с ним не хотелось.
– …Если не верите, то можем сканировать на формы жизни, – предложил капитан Шад, отстёгивая от пояса сканер. Свет на его рукавах переместился, и стена вновь окунулась во тьму. – Вот, смотрите.
Морин подошла к нему и остановилась, упёршись бедром в сумку с адреналин-катализатором, которую повесил на себя капитан. Наверное, это было слишком близко, но как иначе она могла разглядеть экран его сенсора?
Какое-то время пришлось подождать. Ведь это было не сканирование цветка прямо перед прибором – невидимые лучи пробирались по всей пещере, ощупывали каждый сантиметр, чтобы дать ответ, который искал капитан. И вот экран загорелся золотым. Колшарец тут же смахнул с него данные о микроорганизмах, насекомых и мелких грызунах – ничего их этого не было признано опасным, иначе цвет оповещений был бы фиолетовым, – и чуть повернул прибор к Морин, чтобы ей было удобнее смотреть.
– Видите? – спросил он, и Морин почувствовала, как от его дыхания шевельнулись волоски на виске. – Никого, как я и говорил.
Убрав сканер на прежнее место, капитан Шад пошёл дальше по коридору.
– Зачем мы тогда здесь? – повторила вопрос Морин. – Что вы хотите найти? Не лучше ли вернуться?
– Давайте договоримся, энсин, – начал капитан, не останавливаясь. Морин напряглась, ожидая выволочки, но вместо этого услышала: – Пройдёмся ещё немного, и если ничего не найдём – вернёмся. Согласны?
– Да, – отозвалась Морин.
Хотя вообще-то он мог и не спрашивать.
В темноте не имело смысла считать ни шаги, ни секунды – ведь начальная точка давным-давно потерялась. Можно было только продолжать идти, подстраиваясь под ритм шагов капитана, и думать о том, что в его понимании означало «ещё немного».
– Пшифетстфуем фас, – раздался голос из глубины тоннеля.
Спутники замерли.
«Говно твой сканер, капитан!..» – подумала Морин с отчаянием. Сердце колотилось у самого горла.
Капитан Шал протянул назад руку – хотел остановить Морин? Коснуться? Схватить? – но рука замерла на полпути.
– Кто здесь? – спросил колшарец. Его голос не дрожал, и это придало Морин смелости.
Пещера перестала быть безмолвной. Её заполнил далёкий скрип и скрежет, и с каждой секундой они становились всё громче.
– Проше прощения, – произнёс голос уже правильнее и чётче. Теперь стало понятно, что говорила женщина. – Меня зовут Шаргл, и я очень давно жду вашего возвращения.
Шад и Морин переглянулись. Кажется, они подумали об одном и том же: инопланетная программа перевода ещё не очень хорошо разобралась со значением незнакомых слов.
Морин увидела, как в глубине коридора появились пятна света. Она хотела сказать об этом капитану, но воздуха не хватило. Но он, наверное, и сам всё видел.
– Возвращения? – переспросил капитан, опуская руку.
– Именно.
Пятна света приблизились, и в них стали видны очертания фигур.
– Это значит, что мы уже были здесь, – уточнил капитан, но голос лишь повторил:
– Именно.
Когда фигуры оказались рядом, Морин охватил страх ещё больший, чем в самом начале. Ей показалось, что к ним неверной походкой движутся мертвецы: остатки кожи на существах висели шмотами. Но секундой позже она заметила, что свет отражается от металлических внутренностей – стало ясно, почему сканер не зафиксировал их как формы жизни.
– Прошу вас проследовать за юнитами, – мягко прошелестел всё тот же голос.
– Капитан, давайте вернёмся, – не выдержала Морин. – Можно будет пригласить офицеров Связи и отдела Безопасности, и тогда уже…
– Не отказывайтесь. Вы наверняка хотите знать, кто мы и почему ждали вас. Я расскажу всё.
Казалось, что капитан был готов внять голосу разума в лице Морин. Он даже сделал шаг назад, но роботы, несмотря на древность, оказались проворнее: двое уже обошли спутников со спины, преграждая обратный путь.
– Похоже, у нас нет выбора, – произнёс он вполголоса почти с сожалением.
– Именно, – в третий раз подытожила невидимая машина.
Пока их вели по тёмному коридору вглубь пещеры, Морин прокручивала в голове эпизод ещё одного дурацкого сериала Асии: там роботы разбирали людей на органы, чтобы заменять ими части космического корабля6. Здесь, в толще планеты, ведь не могло быть корабля, верно?..
Наконец, впереди забрезжил свет – более яркий, чем от фонарей, которые несли роботы. Он исходил из комнаты, похожей на медотсек «Шамана»: просторной и, наверное, в прошлом светлой – только от времени стены потемнели.
Ощущение пространства скрадывалось, потому что комната была заставлена аппаратурой. По широкому кругу выстроились консоли, часть из которых разобрали, а по центру возвышались стеклянные восьмигранные стены – почему-то Морин захотелось назвать это место «клеткой». Клетка была достаточно широкой, чтобы в неё поместились несколько человек.
– Часть оборудования, включая гермодвери, пришлось демонтировать, – пояснила зачем-то Шаргл. – Когда Создатели ушли, мы не знали, сколько потребуется их ждать – нужно было беречь энергию.
– И как долго ты их ждала? – спросил капитан Шад.
Морин молча наблюдала, как один из роботов, хромая, подобрался к консоли неподалёку и начал что-то на ней набирать.
– Три тысячи пятьсот лет, – отозвалась хозяйка пещеры.
Капитан Шад присвистнул.
– Это дольше, чем существует колшарская цивилизация.
– Именно.
– Послушай, это начинает раздражать! Может, расскажешь уже, наконец, кто тебя создал и зачем?
Раздавшийся шоркающий звук можно было принять за смех.
– Создатели хорошо сделали своё дело, я вижу, – сказала, наконец, она. Робот закончил свои манипуляции, консоль загорелась мутновато-молочным светом, а за ней – клетка. – Заходи, пришедший со звёзд. – Часть стены клетки испарилась, как если бы её телепортировали. – И я покажу.
Лапа одного из роботов легла на спину капитана, но Шад тут же отшатнулся.
– Не надо, – буркнул он. – Я сам.
Капитан снял с плеча и поставил на пол сумку с адреналин-катализатором и пошёл к клетке – медленно, словно надеясь оттянуть неизбежное. Морин шагнула за ним – она не была уверена, что там, куда он идёт, безопасно, но чувствовала, что ей спокойнее рядом с Шадом, чем с этими недорасплавленными Терминаторами. Но один из них удержал её.
– Ты не нужна, – бросила Шаргл. – Будь здесь.
Морин обожгло контрастными волнами ярости, а потом облегчения. Она осталась на месте.
Колшарец между тем зашёл в клетку. Двое роботов-конвоиров – за ним. Дверь бесшумно материализовалась, вновь став единым целым со стеклянной стеной. Сердце Морин забилось чаще: как же доставать оттуда Шада, если это старьё вдруг откажет?..
– Ты хотел знать, кто создал нас, пришедший со звёзд? – спросила Шаргл, и её голос стал как будто громче. – Тогда смотри.
В верхней части клетки зажглось изображение – одно сменяло другое, и получалось что-то вроде фильма, который сопровождался рассказом Шаргл.
– Меня создали каршиты – древняя раса, населявшая этот квадрант галактики. Каршиты развивались много тысячелетий, и они достигли небывалых высот в социальном устройстве, искусстве, медицине, технике и терраформировании.
На экране появлялись фото то невероятных строений, закрученных в спирали и более сложные формы, то летательные аппараты, подобно зеркалам отражающие небо и облака, то формулы, которые Морин не успевала даже прочесть. Но самое главное – там были инопланетяне. С двумя ногами, руками, одной головой и чуть удлинённым торсом они были похожи на людей. Но более всего их бронзовая, отливающая, как от хайлайтера, кожа напоминала…
– …Когда каршиты поняли, что предел их развития достигнут, они начали искать возможности переродиться.
– Переродиться? – хмыкнул Шад. Он, задрав голову, не отрывал глаз от фантастических кадров, и через стекло Морин видела его крепкий подбородок. – Это какая-то эзотерика.
– С технологией, близкой к абсолютной, многое, что казалось магией, можно воплотить в реальность.
Капитан улыбнулся уголком рта, и Морин вспомнила: Аршан говорил ей, что по той же причине Шад когда-то выбрал имя для своего корабля – «Шаман».
– Они давно научились делать киборгов, гхол и клонов, создавать новые виды и даже превращать неживое в живое. Но здесь им предстояло запустить по-новому историю целой расы. Причём так, чтобы новый виток был не похож на прежний. И тогда каршиты совершили невероятное – они разделили свой геном.
Цепочка ДНК, возникшая на экране, раскололась на две. А потом каждая из них была достроена дополнительными элементами, появившимися из ниоткуда.
– Так из одной расы появились две. Но работа генетиков только начиналась, ведь они обе были всё ещё несовершенны и слишком похожи друг на друга. Тогда было принято решение поработать над новыми особями с помощью гормональной терапии. Для одних генетики использовали блокаторы, для других – катализаторы. Они стали по-разному реагировать на раздражители и взаимодействовать с окружением – это должно было сказаться на их общении, размножении и общественном устройстве.
«Они использовали цветы!» – пронеслось в голове у Морин. Но капитан обратил внимание на другое:
– Так на Колшаре контролируют поголовье домашнего скота, – нахмурившись, произнёс он.
– Это всего лишь методы, – бесстрастно отозвалась Шаргл и продолжила: – Вторым шагом был подбор подходящей среды обитания. Создатели выбрали две скальные планеты в одной системе. Над ними тоже пришлось поработать: одну сделали холоднее, с большими снежными пустынями и ледниками на полюсах, на другой разместили сеть вулканов.
Мозаика складывалась. Даже у Морин, знавшей историю главных рас Союза лишь по учебникам и совершенно к ней не причастной, она не могла не сложиться. Дух захватило от новых знаний, переворачивающих всё, чему их учили – страшно было подумать, что в этот момент творилось в душе у Шада. Но он стоял и молчал, ожидая продолжения как приговора. На экран он больше не смотрел, опустил глаза.
– Каршиты хотели, чтобы первыми, кого обнаружат их творения, выйдя в космос, были их братья. И тогда два начала либо объединились бы, либо вступили в борьбу.
– И что бы было, если бы они начали сражаться друг с другом? – хрипло спросил Шад. – Это было бы частью плана?
– Не частью, но одной из вероятностей. Изучение вероятностей, особенно в историческом процессе, занимало особое место в культуре каршитов. Узнать об исходе вашей встречи для них было бы… увлекательно.
«Увлекательно»? Могла ли машина понимать, что значит это слово? Впрочем, судя по всему, её создатели, хотя и были из плоти и крови, мало чем отличались от машин.
– Ты – ребёнок огня, – прошелестела Шаргл. – Я вижу это по твоей золотой коже и нраву, который ты не можешь обуздать. И ты здесь, значит, вы встретились. Так скажи мне, гость со звёзд, что произошло тогда? Как приняли вас дети льда? Или, быть может, как вы приняли их?
– Нас. – Шад медленно поднял голову и взглянул на экран вновь. В глазах его горел гнев. – Мы первые вышли в космос и прилетели на Литанию. И ты верно сказала – они нас приняли.
Вновь раздался шелест, напоминающий смех.
– Это прекрасно! Такой результат очень порадовал бы Создателей.
Желваки Шада дёрнулись, но он, вздохнув, удержался от резкости. Понял, наверное, что это ни к чему не приведёт, и не стал настраивать против себя и так весьма неоднозначное существо.
– А где они сейчас? – спросил он. – Эти твои Создатели.
– Не мои, а наши, – поправила его Шаргл. – Завершив работу, каршиты предоставили детей самим себе. Им было больше нечего делать, и они взорвали свою звезду, закончив путь своей расы, пройденный ими до конца.
Морин нахмурилась. Насколько ей была безразлична судьба какого-то народа, жившего в галактике за тысячи лет до её рождения, но даже у неё нождачка прошла по рёбрам, когда Морин подумала, сколько людей разом погибли в конце этого ужасающего эксперимента. Все ли они разделяли мнение, что им больше не за чем жить?..
Голос Шаргл вырвал её из размышлений:
– Но это уже не так важно, ведь ты, их творение, здесь.
Шад прикрыл на секунду веки.
– Да. Я здесь, – медленно проговорил он. – И что теперь? Колшар и Литания станут наследниками великой расы? – в его голосе ирония мешалась с горечью.
– Вы уже наследники. Всё, что вам передали Создатели – в ваших генах.
– Если это так, то зачем тогда ты? В чём твоя миссия, Шаргл?
– Я лишь Смотритель. Моя задача – дождаться возвращения детей Создателей, чтобы проверить, какими они стали, как сберегли великое наследие.
– Как проверить?..
Один из роботов схватил Шада за локти. Капитан попытался вырваться, но, конечно, не смог. Морин открыла рот, только закричать не хватило духу.
Второй робот подошёл к Шаду с огромной иглой, к которой с потолка тянулся провод. Капитан посмотрел на неё так, как будто этот инструмент был злейшим его врагом.
– Беги, – сказал Шад громко и чётко. Не могло быть сомнений, к кому он обращался.
Робот коротким движением вонзил иглу капитану сзади в основание шеи, и колшарец не сдержал крик. Морин осела на пол, в ужасе зажав рот руками. Мозг начал лихорадочно искать выход из ситуации, но любая мысль разбивалась о стеклянные стены – такие же, как те, в которых держали капитана.
– Мы считаем тебя полностью, – прошелестела Шаргл. – Твою ДНК, твои знания, твою память. Это поможет нам понять, что стало с наследием Создателей, какие семена дали всходы.
«А что будет с ним?..» – в отчаянии подумала Морин.
Но машине не было до этого дела.
Кулаки капитана разжались. Голова бессильно опустилась на грудь. Морин принялась соображать с удвоенной силой. Конечно, самым разумным был совет Шада бежать. Быть может, проход не закрыли, и у неё получится?..
Но тут Морин представила, как по возвращении на корабль у неё спросят, почему она вернулась из миссии одна. Сделала ли хоть что-то, чтобы спасти их ненаглядного капитана? Что она тогда ответит?..
Узнав, что она просто сбежала, даже моралистка Асия от неё отвернётся. И не видать Морин не то что лейтенанта – скорее всего, так кончится вся её служба в Межзвёздном Флоте…
Нет. Она не могла просто уйти. По крайней мере, пока не попробовала сделать хоть что-то…
Взгляд Морин упал на сумку с адреналин-катализатором, которую капитан опустил на пол перед тем, как войти в камеру пыток. Но чем они могли ей помочь? Колоть во врагов бесполезно, они же роботы. В себя, чтобы стать сильнее и всё тут разнести? Бред.
Морин посмотрела на консоль – единственную, которая сияла в такт с экраном. Кажется, только она тут работала и управляла всеми процессами. А что если…
Осторожно, чтобы не привлекать к себе внимания, Морин притянула к себе сумку и полезла внутрь. К счастью, и юниты и, вероятно, сама Шаргл были полностью заняты обмякшим в руках робота Шадом – все как будто зависли, полностью игнорируя то, что происходило вокруг.
Инъектор оказался маленьким, и из десяти имеющихся ампул Морин зарядила за раз только три. Ругнув про себя непредусмотрительного Штоля – мог бы и подумать, что прибор окажется единственным средством борьбы со взбесившимися аборигенами! – Морин поднялась и, пригнувшись, метнулась к консоли. Сейчас или никогда!
Консоль походила на стихи поэтов-символистов – очень красиво, но ничего не понятно. Боясь, что любой из роботов может очнуться, Морин наугад выбрала из всех сияющих точек три самых ярких и, приложив к панели инъектор, всадила по ампуле в каждую. А потом для верности ещё и шарахнула по консоли рукоятью инъектора – в этот удар она вложила всю свою злость, которую так долго сдерживала с того самого момента, как узнала, что ей предстоит лететь в миссию с ненавистным капитаном. Тем самым, которого она сейчас пыталась спасти.
Панель заискрила, свет в помещении мигнул. Шаргл попыталась издавать ещё какие-то звуки, цепляясь за свою механическую жизнь, но в этот раз они не были даже отдалённо похожи на речь. Роботы конвульсивно дёрнулись – тот, который держал Шада, тоже, поэтому капитан упал на пол. Морин увидела, как игла вышла у него из шеи.
Неизвестно, что оказало такой эффект – то ли жидкость, попавшая внутрь прибора, то ли Морин повредила правильные точки, то ли системы Шаргл были уже так стары, что могли сломаться от любого чиха. Девушка была уверена, что окажись они на современном корабле вроде «Шамана» – или даже вроде «Союза», который запускали её соотечественники больше ста лет назад, – такой номер бы не прошёл. Но сто лет – это не три с половиной тысячи.
Когда аппаратура отказала, в помещении стало темно. Морин снова могла полагаться только на скупо светящиеся элементы на своей одежде, а ещё на такие же у Шада.
– Капитан, – негромко позвала она, на ощупь огибая консоль и остовы навечно застывших роботов. – Капитан, вы в порядке?..
Глупый вопрос. Но многочисленные просмотренные фильмы привели к тому, что она была просто обязана его задать.
– Капитан…
Морин опустилась на колени рядом колшарцем, несмело дотронулась до его плеча.
– Я жив, – простонал Шад, и она поспешила отдёрнуть руку. – И, думаю, это уже достижение.
Морин облегчённо вздохнула. Шутит – значит, всё не так плохо.
– Капитан, вы сможете идти? – спросила она, пока Шад, тяжело дыша, принимал сидячее положение.
– Идти? – он на секунду задумался. – Думаю, что да. Но, вероятно, потребуется ваша помощь. Снова.
6. Пропасти и мосты
Им повезло: с отключением Шаргл все остальные юниты и механизмы в пещере тоже перестали работать, а скала-дверь так и осталась в стороне от прохода.
Едва Морин и Шад в обнимку, почти как старые подвыпившие друзья, выползли из пещеры на свет, их окликнули:
– Капитан!
Морин подняла глаза и увидела командора Сер'тана – подтянутого литанийца, высокого, почти как амфибия-старпом. За ним стояли ещё трое офицеров Безопасности, самым внушительным из них выглядел незнакомый шагранец с тёмными конечностями-щупальцами.
– Командор, – отозвался Шад, убирая руку с плеча Морин и выпрямляясь. – Рад вас видеть.
– Вы ранены? – Сер'тан критически оглядел его.
– Ничего серьёзного, – Шад улыбнулся, и от Морин не укрылось, как нелегко ему это далось. Впрочем, литанийцы плохо выражали эмоции и так же плохо их считывали у других, так что могло сработать. – Велите переправить нас всех на корабль.
– Принято, – отозвался Сер'тан и потянулся к своему браслету-планшету.
Когда телепорт собрал их молекулы в правильном порядке на борту «Шамана», первым, кого они увидели, был старший помощник. Его никто не спросил, но всё равно командор Арус пояснил:
– Я отправил лира7 Сер'тана с отрядом на поверхность, как только сигналы с ваших браслетов оказались заглушены. Что произошло на планете? Кто-то препятствовал нашей связи?
– Нет-нет, – ответил Шад, как показалось Морин, чересчур поспешно. – Всё дело в стенах пещеры – они экранировали сигнал. А потом там произошёл обвал, так что… – капитан провёл рукой по шее, превращая наполовину засохшие капли крови в размазанную дорожку.
– Вам надо в медотсек, – заметил старпом.
– Да, – казалось, Шад уцепился за эту возможность отделаться от расспросов. – Туда и пойду. Морин, а вы?.. – он повернулся к девушке.
– Я в порядке, – тут же отозвалась она. – Меня не задело.
– Тогда отправляйтесь в лабораторию. Пристройте поскорее в надёжное место наши образцы, – последнее слово он выделил голосом. – Не зря же мы, в конце концов, столько времени их искали.
– Так точно, аш!
Морин отвернулась и поспешила покинуть отсек телепортации, пока капитан не передумал и не втянул её в очередную авантюру. Впрочем, она, похоже, уже и так была в ней по самую макушку наполовину растрепавшихся шишек…
* * *
Морин изучала образцы весь вечер. Как оказалось, среди того, что она принесла с планеты, было много любопытного: какие-то растения обладали прочными и гибкими волокнами, в каких-то содержались в больших количествах биологически активные вещества. Они с ашем Аршаном то и дело сменяли друг друга у микроскопа, живо дискутируя о том, какое применение могут найти эти растения в промышленности Союза.
А вот заветный «жёлтенький цветочек» Морин убрала в самый дальний угол своей секции лабораторного шкафа. Она пока так и не решила, что делать с ним, а никаких распоряжений на этот счёт не поступало.
Утром Морин, едва приведя себя в порядок, поспешила на завтрак в столовую, чтобы только избежать назойливых вопросов Асии. Она даже почти не накрасилась – лишь слегка подвела губы и мазнула тушью ресницы.
«Ну что? Как прошло?»
«Не убили друг друга?»
«Что вообще нашли на планете?»
Морин вздыхала.
«Нормально».
«Не убили».
«Ничего особенного».
Сколько там раз нужно сказать правду, чтобы ложь могла незаметно проскочить рядом с ней?..
Повезло, что Асия не любила завтракать. Спешила на мостик, на пост любимого отдела Связи. Или, вернее сказать, к синему чудовищу за спиной у капитана?..
В столовой Морин без охоты ковыряла вилкой в яичнице. Она почти всегда сидела особняком, не подпуская к себе никого, кроме Асии. Однажды к ней хотел подсесть Игорь – парень из того же выпуска, что Морин, служащий на «Шамане» инженером. Он улыбался, говорил всякие банальности – в общем, пытался, как это принято, быть милым. Но Морин тогда отбрила его, раз и навсегда отбив охоту пытаться к ней подкатить. Пусть ищет кого попроще.
Асия, помнится, тогда посмотрела на неё осуждающе – Морин знала, что её чересчур мягкая подруга никогда бы так не поступила. И что с того? Морин не считала, что обязана со всеми быть вежливой.
Погрузившись в воспоминания, Морин не заметила, как к её столу кто-то подошёл. Она только приготовилась сказать незваному гостю что-нибудь едкое, как обнаружила, что перед ней стоит капитан. Его золотые глаза едва заметно улыбались, а в руках был поднос с едой.
– Можно?
Не дожидаясь ответа, он поставил поднос на стол и опустился напротив Морин. С удивлением для себя она поняла, что её не раздражает его бесцеремонность. Её вообще ничего не раздражает.
Многие с интересом посмотрели на них, но почти тут же отвернулись. Никто не сказал ни слова – как, впрочем, не говорили и синекожему старпому, который не отлипал от её соседки. Абсолютное равнодушие офицеров Флота к чужим отношениям поражало и немного пугало одновременно.
– Доброе утро, – произнёс капитан, беря в руки вилку – у неё было только три зубца, и выглядело это немного демонически.
– Доброе, – Морин заставила себя улыбнуться, хотя в груди у неё тревожно зашевелился лепесток холода.
– Как спалось? Нормально себя чувствуете после миссии? – он отрезал кусочек жирного, оранжевого от специй мяса и неторопливо положил в рот.
Пристальный взгляд колшарца не отпускал Морин ни на секунду.
– Капитан, вы действительно пришли поговорить об этом?! –
Пускай не раздражение и не злость, но что-то по-прежнему не давало ей быть спокойной при нём. Особенно когда он так смотрел – почти как рилт, не моргая.
Шад на минуту задумался, жуя.
– Частично, – наконец сказал он, потянувшись к стакану. – Но вы ведь так и не показались в медотсеке.
– Со мной всё в порядке. Спасибо.
– Я рад, – капитан улыбнулся. Лепесток в груди Морин стал чуть теплее и шевельнулся настойчивее.
– Но, разумеется, вы правы. Я пришёл… Морин, можем ли мы обращаться друг к другу на «ты»? Не при всех, конечно. Наедине.
Морин замерла на вдохе.
– Если вы позволите, – мягко добавил Шад.
– Да, – выдохнула Морин, овладевая голосовыми связками заново. – Конечно.
– Хорошо, – он улыбнулся вновь, но, как показалось Морин, на этот раз более серьёзно. – Я пришёл просить тебя кое о чём.
– Просить?!
Это не укладывалось в её голове. Шад ведь капитан! Капитаны не просят – они приходят, приказывают и делают то, что им нужно. Или то, что хотят.
– Скажи, ты рассказывала кому-нибудь о том, что мы узнали на планете? Я имею в виду финальную часть.
– Нет, – без промедления ответила Морин. – Я услышала, что даже командору Арусу вы сказали, что нас экранировала пещера, что там просто произошёл обвал…
– Всё правильно, – кивнул Шад. – И я бы хотел, чтобы это так и осталось между нами. То, что мы узнали… – он запнулся.
– От Шаргл?..
Колшарец приподнял руку в предупреждающем жесте:
– Я бы не хотел, чтобы даже имя это звучало на корабле.
– Но, капитан… – Морин не понимала, зачем спорит с ним. Быть может, она в этот момент наживала серьёзнейшего врага. – Командование же должно узнать. Мы не можем утаить… такое.
– О, оно узнает! Не переживай, я уже отправил рапорт, кому нужно. Просто эта информация… – он нахмурился, приложив пальцы к щеке, – не для широкого круга. Боюсь даже представить, какой резонанс это вызовет, если все разом узнают…
– Я понимаю.
Жёлтые глаза вновь остановились на ней.
– Правда, понимаю, – повторила Морин. – И я обещаю, что никто не узнает.
Капитан помедлил секунду, и она уже начала переживать, что он не поверил. Но тут губы его растянулись в улыбке.
– Спасибо, – сказал он, как ей показалось, искренне. – Я благодарен за то, что ты поняла.
Она улыбнулась в ответ. Кажется, первый раз вообще за всё общение с ним.
– И ещё, Морин. Я хотел извиниться за то, что сказал там. И за то, что подверг твою жизнь опасности. Дважды, – Шад вздохнул. – Это было недостойно офицера. Прости меня. И… – он наклонился чуть ближе к ней, и Морин инстинктивно подалась навстречу. – Скажу по секрету, я пойму, если ты больше никогда не пойдёшь со мной в миссии. Могу больше не отдавать подобных приказов…
– Нет, – мягко остановила его Морин. – Я пойду. – И тут же, смутившись, добавила: – Если будет нужно.
– Кто знает, – отозвался Шад, вновь откидываясь на спинку стула. – С этими цветами что угодно может случиться. И помощь ксеноботаника никогда не будет лишней.
– Кстати, аш… А что делать с образцом? Вы так ничего и не сказали…
– Я сам не знаю, – признался он. Вилка со скрежетом скользнула по тарелке. – Мы ждём специалиста, который знает больше, чем офицеры на борту. И тогда будем все делать то, что он скажет.
– И когда он прибудет?
– Не знаю. – Наверное, недовольство отразилось на лице Морин, потому что Шад решил уточнить: – Правда, не знаю. Но, будь уверена: как только он прибудет, тебе скажу одной из первых.
Морин кивнула. Лепесток в её груди вновь похолодел – она чувствовала, что влезает куда-то, где большинство разумных людей предпочли бы не оказываться. В который уже раз.
– Ешь, – мягко напомнил капитан, указывая ножом на стоящую перед Морин тарелку. – Я слишком загрузил тебя?
– Что? Нет! – она поспешно взяла в руки приборы и вернулась к яичнице, которая давно остыла и стояла почти не тронутой. – Конечно, нет.
Капитан, ухмыльнувшись, тоже продолжил есть. Так они и сидели, не сказав больше ни слова. Морин думала о том, что хотя они и выстроили подобие моста, на другом его конце ждала неизвестность. И чего в ней будет больше – радости или страха, Морин не знала, поэтому, кажется, испытывала всё вместе…
