Анастасия Некрасова
Пламя Колшара. Часть 1
3. Цветы раздора
Тускловатое местное солнце, что было гораздо меньше земного, стояло высоко. Его лучи окрашивали мир вокруг в гамму сепии: и растения, и камни, и далёкие горы казались сошедшими со старого фотоснимка – тех времён, когда фотографии печатали, чтобы потом засунуть в альбом под тонкую прозрачную плёнку.
Гравимот, на котором ехали Морин и капитан Шад, не поднимал пыли. У него даже не было колёс: он парил в полуметре над землёй, оставляя внизу всё, что могло бы помешать движению. Морин сидела, крепко вцепившись в капитана, потому что только так можно было не сорваться на бешеной скорости с гравимота и не переломать себе кости. Скорее всего, ей бы тогда не помогла никакая защита.
Эта навязанная близость не прельщала Морин, но всё-таки от ощущения крепкой спины колшарца, который правил так уверенно, как будто всю жизнь только этим и занимался, ей становилось чуть спокойнее.
Гравимот шёл всегда на одинаковом расстоянии от поверхности, поэтому все холмы и спуски Морин и капитан ощущали отлично. После подъёма на очередной, Морин вспомнила об американских горках: гравимот накренился и понёсся вниз, стремительно набирая скорость. Желудок подскочил к горлу, в животе потянуло – страшно и сладко одновременно. Она вцепилась в капитана Шада сильнее.
Достигнув пологой равнины, колшарец сбавил скорость. Через несколько секунд гравимот окончательно остановился. Морин старалась дышать как можно глубже, но всё равно ей понадобилось время, чтобы расцепить руки, которые будто свело судорогой, и отпустить тёмно-бордовую куртку капитана. Тот ничего не заметил – или заметил, но ничего не сказал из неизвестно откуда появившегося чувства такта. В любом случае, пока Морин не пришла в себя, он тоже сидел, не шевелясь, как будто так и задумывалось.
В конце концов, она пришла в себя, и тогда колшарец тоже ожил и, перекинув ноги на одну сторону, ловко спрыгнул на землю. Он повернулся было к Морин – может, помощь хотел предложить? – но увидев, что она справляется сама, отвернулся.
Капитан Шад первым снял шлем. Несколько серебристых прядей забавно топорщились, выбившись из хвоста, в который он собрал волосы. Хвостик был до того несолидный, что капитан с ним выглядел лет на пятнадцать моложе, став похожим на хипстера из начала 2020-х. Морин захотелось улыбнуться, но её лицо свело так же, как и внутренности после ошеломляющего полёта.
– Вы как, энсин? – спросил капитан через плечо.
Он стал гораздо сдержаннее общаться с ней после того, как узнал причину её обиды, и Морин поймала себя на том, что её это задевало. Это она здесь против воли, это её жизнь он разрушил – так какое право имеет он сердиться?..
– Всё хорошо, капитан, – заставила она себя произнести, когда тоже стянула с головы шлем. – Спасибо.
Нет, она выдержит эту поездку. И выдержит её достойно – даже если это, в конце концов, будет просто способом позлить капитана.
Колшарец кивнул. Отошёл чуть в сторону, развёл нано-магниты на куртке, где под рукавом прятался браслет-планшет. Провёл золотым пальцем по экрану.
– Старпом, мы на месте. Поднимайте гравимот.
Морин показалось, что она даже услышала ответное «Так точно», сказанное командором Арусом. Девушка едва успела положить свой шлем на сиденье, как гравимот охватило сияние, в котором он спустя секунду исчез.
– Ну что, энсин, вот вам поле для деятельности, – капитан обвёл рукой простирающийся перед ними луг желтовато-серых трав.
Теперь настал её черёд говорить:
– Так точно, аш.
Для начала ей предстояло сменить плотные перчатки для езды на гравимоте на более тонкие, предназначенные для работы. Морин сняла с плеча сумку, ставшую чуть пухлее за прошедший день, и открыла её, отыскивая нужное. Она запоздало подумала, что стоило отправить уже собранные образцы на корабль вместе с гравимотом.
Найдя и надев подходящие перчатки и вооружившись специальным лазерным ножичком и колбой, Морин подошла к ближайшему растению и опустилась рядом с ним на корточки. Неизвестный вид. Точнее, неизвестный для Морин – всё-таки она человек, а не энцилопедия. Стоило проверить наверняка.
Взяв ножик и колбу в одну руку, Морин отсоединила от пояса сканер и направила на растение. Так и есть – вид не занесён в классификацию Союза. Делать нечего, придётся его брать.
Поместив растение в хроноколбу, в которой оно не завянет и не изменится до тех пор, пока его не извлекут, Морин поднялась. Окинув взглядом безбрежное море трав – каждая из которых наверняка отсутствует в классификации! – Морин вздохнула. Данное ей задание было похоже на издёвку. Ей будто в старой сказке сказали: «Найти то, не знаю что», – а она должна была мучиться, перебирая и проверяя всё, что попадалось ей на пути. Хотя, собственно, почему?
– Капитан, – окликнула Морин колшарца, который как раз собирал неподалёку образцы почвы.
– Что, энсин?
Его слова по-прежнему не звучали так тепло, как в первый день их экспедиции, однако Морин не услышала раздражения или интонации «отстать-и-не-трогай-меня», поэтому решила продолжать.
– Аш, здесь очень много растений…
– Я вижу.
Морин показалось, что уголок рта колшарца дрогнул, как бывало, когда он пытался скрыть улыбку. Она сочла это хорошим знаком.
– Даже если мы проведём здесь год, у нас не получится изучить их все. И тем более взять образцы, – Морин указала на сумку.
– И что вы предлагаете? – колшарец прищурился. В уголках его глаз собрались морщинки, и он тут же перестал выглядеть малолетним хипстером.
Морин подобралась.
– Капитан, если командование дало вам хоть какую-то дополнительную информацию, что-то, что может сузить круг поиска… – она осторожно посмотрела на колшарца. – То я очень прошу вас со мной поделиться. Исключительно для пользы дела, – поспешно добавила она.
Капитан Шад задумчиво приложил пальцы к щеке. Он точно скрывал от неё что-то! Иначе зачем размышлять? Сказал бы «нет» – и дело с концом.
– Вы правы, энсин, – произнёс он. – Я не соврал, когда сказал, что командование не знает, что именно мы должны найти. Но кое-что известно. Если данные верны, то это растение содержит бета-карболин.
Глаза Морин удивлённо расширились.
– Капитан, но это…
Она осеклась, но колшарец не сводил с девушки внимательного взгляда. Он словно просил её произнести это вслух, и Морин подчинилась:
– Это же вещество галлюциногенной группы, – выдохнула она.
В Союзе не было двоякого толкования законодательства насчёт изменяющих сознание веществ: всё, что воздействовало на гуманоидов сильнее, чем алкоголь крепостью в 10%, было строжайше запрещено. От бабушки Морин слышала, что когда Земля только вступила в Союз, это вызвало много проблем – людям было тяжело отказаться от привычек, даже если привычки эти разрушали их. Но едва они поняли, что новый закон – не шутка, и что даже за столь милую сердцу «водочку» можно загреметь в тюрьму или на исправительные работы, как привычки изменились.
У использования запрещённых веществ могло быть только одно оправдание…
– Пожалуйста, – сказала Морин едва слышно, – скажите мне, что цель исследований – медицинская…
– Хотел бы я ответить вам так, – капитан Шад вздохнул. – Но на самом деле я сам не знаю.
Морин застыла в растерянности – ей совсем не нравилось дело, в которое её втягивали. Но существовал ли для неё иной путь?..
– Напоминаю вам, что это задание от командования Флота. А значит, не мне и не вам сомневаться в нём.
Девушка опустила глаза.
– Но, Морин, – добавил капитан уже мягче, и она снова посмотрела на него. – Командование никогда не заставило бы нас заниматься чем-то, что противоречит морали или закону. А значит, мы должны верить, что всё это во благо. И выполнять задание так, как того ждут от офицеров Флота.
Морин заставила себя кивнуть.
И несмотря на то, что сложившаяся ситуация принимала оборот всё более странный и пугающий, она отчего-то была рада, что капитан снова назвал её по имени. Это хотя бы было привычно.
Ближе к вечеру они вышли на поле, усыпанное крупными жёлтыми цветами. За полем оказался овраг – похоже, вся эта планета состояла из подъёмов и спусков, резких, как перемены настроения Морин, когда ей приходилось находиться рядом с капитаном.
В какой-то момент ей начало казаться, что им вдвоём удобно и спокойно. Но сейчас она снова наблюдала, как взгляд колшарца, до этого ненадолго оттаявший, ожесточается, и оттого сама раздражалась. Морин начала молиться – хотя ни в одного из земных богов не верила, а инопланетных не знала вовсе, – чтобы капитан Шад и дальше хранил молчание. Иначе она боялась, что скажет ему всё, что думает о нём, и тогда вернуться к службе на «Шамане» будет уже просто невозможно.
Морин думала, что так раздражается из-за усталости. К концу дня дышать стало трудно, как если бы трахея сжалась, и приходилось прикладывать двойное усилие, чтобы сделать вдох. Каждый шаг отдавался в груди, докатываясь до самого горла. Мысли начали путаться.
Странно, но даже в первый день, когда они поднимались на гору, Морин не было так тяжело. Наверное, усталость накопилась, и теперь тело мстило ей за неожиданный фитнес-марафон.
«Вернёмся на корабль – пойду в зал, – пообещала себе Морин. – Чтобы в следующий раз не быть, как варёная вермишель…»
Дойдя почти до края обрыва, Морин остановилась. Согнувшись пополам, оперлась руками о колени и стала глубоко и хрипло дышать. Красиво это выглядело или нет – ей было уже плевать.
– Устали, энсин?
Морин подняла глаза. Капитан стоял рядом, всё такой же прямой и гордый. Ни этот день, ни предыдущие, ни вообще что-либо пережитое не наложило на него отпечатка. В приступе бессилия она подумала, что ей никогда не стать похожей на него, даже немного. Её место в лаборатории, рядом с цветами и пробирками, а не…
Не дождавшись ответа, капитан Шад хмыкнул. Не снисходительно, как раньше, а зло.
– Куда только смотрят в Учебных Центрах? – спросил он то ли Морин, то ли себя самого. – Присылают новобранцев, от которых ни на корабле, ни в высадке нет толку.
Морин на секунду перестала дышать. С усилием разогнулась, чтобы посмотреть на капитана прямо.
– Аш?..
– «Аш», «аш»… – капитан Шад сплюнул себе под ноги. Пошатнулся, но удержал равновесие. – Только и знаете, что повторять одно и то же. Хотя нет в ваших словах смысла, а у вас – уважения.
– Да посмотрите на себя! Вы еле на ногах стоите! – выпалила Морин, зло сведя брови. – Здоровый мужик, в плечах как две меня, а ничем не лучше! И вообще, какое вы имеете право…
– Имею! – рявкнул колшарец. – Я, в отличие от тебя, капитан, а значит, на всё имею право! А ты, – он наставил палец на неё, – небось, не рассуждала о правах, когда подкладывалась под Рэн Джана. Молчала и делала, что он скажет, да?
Слова били под дых, лишая воздуха и контроля над телом. Морин хотела, но не могла ничего ответить. На глаза навернулись слёзы. Уже не видя и не понимая, что она делает, Морин всхлипнула и замахнулась.
Её руку перехватили и оттолкнули. Морин сделала шаг назад и почувствовала, что одна нога соскальзывает в пустоту, а за ней – летит она вся. Туго натянутая верёвочка в животе лопнула. Но Морин даже не успела охнуть, как её схватили, дёрнули, и почва под ногами вернулась на место.
Уткнувшись лицом во что-то мягкое, Морин, не отдавая себе отчёта, заревела. Её трясло от несправедливости, боли и от страха. Раньше она думала, что сорвалась в пропасть и разбилась, когда не смогла улететь с Рэн Джаном. Но теперь, чуть не разбившись по-настоящему, поняла, какой чушью было всё, что заставляло её переживать до этого.
– Прости меня, прости… – раздавался горячий шёпот над самым ухом.
Её гладили по спине и по голове, и Морин не сразу осознала, что происходит. Ещё раз судорожно вздохнув, она замерла. Несколько раз моргнула, смахивая слёзы. Перестав плакать, она услышала, как бьётся рядом с ней сердце капитана. Оно стучало часто-часто, словно…
Внезапная догадка пронзила ум Морин, сбросив с него пелену усталости, испуга и гнева. Она отстранилась от колшарца и посмотрела ему в лицо. Он глядел на неё взволнованно и отпускать из рук не спешил, словно боялся, что если сделает это – Морин шагнёт с обрыва сама. Глупый, глупый капитан…
Его лицо стало от волнения чуть светлее, но Морин интересовали, прежде всего, глаза. Огромные зрачки практически скрыли золото радужки, и это было главное, что Морин хотела увидеть.
– Капитан, – тихо сказала она, не желая громкостью нарушать тот мир, что ненадолго воцарился между ними.
– Что? – отозвался он ей в тон, не сводя с неё шального взгляда.
– Кажется, мы нашли то, что искали.
4. Знаки забытого прошлого
Взгляд капитана Шада вмиг стал более осмысленным. Расширенные зрачки задвигались, заглядывая то в один глаз Морин, то в другой. Она даже не сомневалась в том, что колшарец видит там.
– Похоже, нашли, – подтвердил капитан.
Он опустил руки, и Морин с лёгкой неохотой отступила – сначала, конечно, убедившись, что не шагает снова в пропасть.
– Получается, что вот эти жёлтые… – колшарец обвёл взглядом поле цветов вокруг.
– Похоже на то.
Всё покинуло Морин – и слабость, и злость. Осталась только обида, особенно за то, что капитан, казалось, избегал теперь даже смотреть на неё.
– Тогда проверьте, энсин, – он всё же задержал на девушке взгляд. И тут же добавил: – Пожалуйста.
Минуту назад Морин бы ответила ему резкостью, но, похоже, адреналин перебил действие наркотика. Портить ситуацию сильнее, чем она уже была испорчена, не хотелось.
– Так точно.
Морин подошла к ближайшему цветку и села возле него. Движением, уже ставшим привычным, отстегнула от пояса сканер и направила на растение. Теперь ей было гораздо легче, ведь она знала, что именно ищет. Догадка подтвердилась: через пару мгновений строка, в которую был введён запрос касательно бета-карболина, загорелась золотым.
– Это он.
Морин не подняла глаз, но услышала, как капитан шумно вздохнул.
– Возьмите образец. Нужно скорее переправить его на корабль.
Опять он говорил очевидные вещи! Подавив раздражение, Морин достала из сумки хроноколбу. Когда процедура была закончена, она встала и, набравшись смелости, посмотрела капитану Шаду в глаза. На этот раз он выдержал, не отвернулся.
– Как вы думаете, энсин, почему нас отпустило? – спросил колшарец. – По крайней мере, меня…
– Меня тоже. Я думаю, дело в адреналине, который выплеснулся у нас, когда… – она кивнула в сторону обрыва.
– Энсин… То есть, Морин. Я должен извиниться за то, что сказал.
Она замотала головой, не желая видеть его лица, искаженного в попытке изобразить вину. Или, может, ей поверить, что он действительно чувствовал что-то похожее?
– Не должны, – выпалила Морин. – Вы сказали, что думали.
По дрогнувшим желвакам девушка поняла, что капитан сжал зубы.
– На самом деле, не совсем… – проговорил он. Но продолжать, к счастью, не стал.
Отвернувшись и отойдя чуть в сторону, капитан Шад согнул в локте руку, активируя браслет-планшет.
– Командор, – донёсся до Морин его голос, – мне нужно, чтобы вы телепортировали на борт образцы.
– Те самые? – поинтересовался старший помощник.
– Да, – колшарец украдкой взглянул на Морин. – Те самые.
«Значит, человек-амфибия в курсе», – подумала она. Не понятно, что это ей давало, но на всякий случай Морин решила запомнить.
– Мы пока останемся, – услышав это, Морин подобралась. – Спустимся на дно оврага – кажется, там ручей. Возьмём пробы воды, а потом будет видно.
– Вас понял, – отозвался командор Арус со свойственной ему невозмутимостью.
– Это не всё, старпом. Вы сканировали ландшафт – мне нужно знать, как лучше всего спуститься. Может, телепортироваться?
– Можно и телепортироваться. Но я бы рекомендовал использовать ступени, расположенные всего в ста метрах к северо-западу от вас.
– Ступени?! – капитан Шад посмотрел на Морин, нахмурившись.
– Я выразился образно. Но сканирование показало, что это очень удобный спуск, ведущий как раз к водоёму.
– Вас понял, командор. Там и пойдём. Отбой. Хотя стойте! – колшарец даже поднял руку, желая удержать собеседника, которого не было рядом. – Передайте доктору Штолю, чтобы он подготовил партию инъекций с адреналин-катализатором. Как только будет готово – телепортируйте к нам.
– Так точно, аш.
Связь прервалась. Морин удивило, что командор Арус даже не спросил о причине столь необычной просьбы. Капитан ещё минуту назад не знал, что адреналин нейтрализует действие наркотика, поэтому вряд ли старпом мог об этом догадаться.
– На всякий случай, – сказал колшарец Морин.
Она кивнула. Уж ей-то точно не нужно было объяснять очевидное.
Спуск, на который навёл их командор Арус, оказался и правда очень похож на ступени. Осыпавшиеся, местами стёршиеся, но всё равно, идя по ним, Морин не могла не думать: может, они рукотворные? По какому вообще критерию командование Флота выбрало для миссии эту планету?..
Капитан помогал Морин спускаться, как будто хотел ещё раз извиниться за произошедшее. Она принимала его помощь на самых сложных участках, но без желания – просто из необходимости.
Наконец, они добрались до дна оврага. Тень от обеих скал скрадывала все оттенки жёлтого, так распространённого на этой планете, и камни вокруг становились просто серыми. А вот вода, текущая по ним, была синей – не просто прозрачной, как то бывало у родников на Земле, а имеющей свой собственный цвет, – но выглядела при этом удивительно чистой. После целого дня, когда они с капитаном дышали пылью и пыльцой – как оказалось, порой довольно опасной для здоровья, – свежий дух родника так и манил к себе уставших путников.
– Интересно, её можно пить?.. – спросила Морин вслух.
– Сейчас проверим… – Капитан Шад отсоединил от пояса собственный сканер и даже не стал говорить, что она, в общем-то, могла проделать то же самое.
Пусть. Думать после всего, что между ними произошло, совсем не хотелось.
Морин села на один из валунов неподалёку от воды и закрыла глаза, с силой вдавливая основание ладоней в веки. Перед внутренним взором поплыли круги, оранжевые и золотые… Нет! Морин отняла руки от глаз. Золотой для неё теперь точно был одним из нелюбимых цветов.
– Абсолютно безопасно, – сообщил капитан. – Можно умываться, пить – даже купаться, – он усмехнулся, но тут же стал серьёзным вновь: – Но на это, конечно, у нас нет времени.
– Как скоро мы вернёмся на борт, аш? – устало спросила Морин.
– Я думаю, как только приведём себя в порядок, энсин. Мы нашли здесь всё, что требовалось.
Она кивнула. В кое-то веке колшарец сказал то, что могло бы её обрадовать. Но, кажется, она была слишком измотана, чтобы чувствовать хоть что-то.
Когда Морин, с трудом разогнув натруженные ноги, приковыляла к ручью, из-за спины раздалось привычное жужжание телепорта. Обернувшись, Морин увидела лежащую между камней тёмно-алую сумку с эмблемой Флота – стрелой, пронзающей космос.
– А вот и наш заказ пожаловал, – усмехнулся капитан, поднимая её за золотистый ремень. – Старпом отправил адренолиновые инъекции, – пояснил он в ответ на непонимающий взгляд Морин.
Она отвернулась от капитана Шада и опустилась на колени у самой кромки воды. Игривые потоки касались карминной ткани брюк, от чего казалось, что она пропитывается кровью, но Морин было уже всё равно. Через считанные минуты она вновь окажется на корабле, где сможет сменить одежду. Она всё после этого сменит, если потребуется.
Умывшись, напившись и убрав со лба светлые пряди, выбившиеся из двух старательно скрученных утром шишек, Морин встала. Но не успела она спросить капитана о том, когда их телепортируют на корабль, как услышала:
– Морин, подойдите сюда.
Вздохнув, она поплелась к скале неподалёку, возле которой стоял колшарец, внимательно что-то изучая. Когда подошла ближе, капитан Шад спросил:
– Скажите, вы видите это? – он указывал на какие-то едва заметные линии на поверхности камня.
Морин прищурилась. У неё было плохое зрение, поэтому на корабле она каждую неделю посещала медотсек, где ей проводили процедуру, позволявшую в ближайшее время видеть без проблем. Правда, последняя процедура была проведена пять дней назад, поэтому эффект постепенно сходил на нет. Морин мечтала, как когда-нибудь накопит денег и слетает на Литанию, где ей проведут операцию, которая поможет сделать зрение хорошим навсегда, и втайне завидовала Аршану, который мог это себе позволить, но отказывался из-за дурацких предрассудков.
– Кажется, похоже на руны, – ответила она неуверенно.
– Не просто руны, – покачал головой капитан Шад. – Это очень похоже на староколшарский.
– Капитан, но это же невозможно, – не удержалась Морин. Колшарец тут же повернулся к ней, и она, поёжившись под его внимательным взглядом, добавила: – Ну, то есть, этим рунам же тысячи лет! К тому же, – она нахмурилась, вспоминая, что слышала от Асии ещё во времена учёбы в Центре, – староколшарский вышел из употребления ещё до наступления космической эры. Когда ваш народ осваивал первые колонии, вы пользовались уже другим языком, практически современным.
– Лестно, что вы это знаете, энсин, – ободряюще улыбнулся капитан. – И, поверьте, я не меньше вашего удивлён тому, что вижу. Но точно вам говорю: это староколшарский, или, как минимум, что-то очень на него…
Он коснулся золотыми пальцами камня, провёл ими по скале – близко к рунам, но не касаясь их. И тут земля под ногами задрожала. Быстрее, чем Морин успела понять, что происходит, колшарец задвинул её себе за спину и отошёл от скалы, вынуждая девушку отступить тоже. Из-за его плеча Морин увидела, что толща камня пришла в движение, но вскоре всё так заволокло пылью, что больше ничего было не разглядеть.
Когда гул и треск прекратились, а кора планеты, казалось, успокоилась, стал слышен писк планшета капитана. Разведя магниты на рукаве, он ответил:
– Слушаю, старпом.
Колшарец тут же закашлялся и свободной рукой принялся махать перед лицом, чтобы хоть немного разогнать пыль.
– Сенсоры корабля показывают сейсмическую активность в вашей зоне. Всё ли в порядке? – осведомился командор.
– Да, всё… Кх-кх… В норме. Мы обнаружили здесь пещеру.
– Пещеру? Но до этого сканирование не зафиксировало…
– Знаю, знаю, – капитан, наконец, перестал размахивать рукой, и пытался через завихрения стремящейся улечься пыли разглядеть что-то в темноте открывшегося прохода. – Но тем интереснее, верно?
– Вы собираетесь её исследовать?
Морин едва не застонала, поняв, что капитан сейчас скажет. И она угадала.
– А почему бы и нет? – он посмотрел на Морин и приподнял брови, как будто этот вопрос был адресован ей.
– Вам потребуется помощь? – поинтересовался старший помощник. – Мы можем в кратчайшее время снарядить группу высадки с офицерами безопасности.
– Вряд ли здесь есть, от кого защищаться, командор, – хмыкнул капитан, подходя ближе ко входу в пещеру и задирая голову, чтобы лучше разглядеть свод. – Думаю, мы с энсином Левченко справимся сами. Мы только туда и обратно.
– Как скажете, капитан. Конец связи.
– Отбой.
Планшет замолчал, колшарец опустил руку и повернулся к Морин.
– Пойдёте?
Морин хмыкнула. Её даже повеселило то, как капитан делал вид, будто у неё был выбор.
Колшарец шагнул в темноту. Морин – следом за ним.
