Анастасия Графеева
Танаис
– Это всего лишь одна из многочисленных теорий.
– Если через тысячи лет откапают бутылку из-под шампанского, точно решат что это ритуальный предмет, и пробка фаллической формы, и дырка, и утроба, все на месте.
Павлик улыбнулся, посчитав, что эта та самая шутка, после которой можно назвать друг друга по имени и посчитать наперебой, сколько лет прошло после окончания университета.
Но Аля не улыбнулась в ответ. Отошла и встала в тень дерева, достала бутылку воды. Павлик какое-то время оставался на прежнем месте. Сложив ладони рупором, крикнул детям, чтобы не лазили на дольмены. И персонально Виталику, чтобы убрал маркер.
– Это мои ученики. Восьмой, девятый класс. А ты сейчас где?
Павлик подошел и встал возле Али, по-прежнему не спуская глаз с детей. Те делали групповое фото.
– Почему их так мало?
– У нас кружок «Юный историк».
На Алю повеяло нафталином. Она поморщился, но Павлик не заметил и с гордостью добавил:
– Я считаю нужно закладывать семя только в благодатную почву.
Алю затошнило.
– А ты будешь рассказывать детям, что дольмены – это место силы? Что если женщина долго не может зачать, то здесь у нее это получится? И что дольмены строили великаны, по приказу злых карликов, которые потом в них жили?
– Зачем? Это же…
– Ну, почву же и компостом нужно удобрять.
Павлик невесело засмеялся.
– Виталик! Я тебя прошу, убери маркер!
Павлик бросился к детям. Аля к автобусу.
Она была раздражена, зла и полна энергии. Аля знала, если не начать писать прямо сейчас, то вся ее ярость и напряжение убаюкаются мерным покачиванием автобуса. Она забралась в самый хвост и, обливаясь потом, принялась набирать статью на смартфоне.
Скорый поезд
– Паш, ты мне нужен.
Павлик долго молчал в трубку.
– Это кто?
– Конь в фиолетовом пальто. Аля. На дольменах виделись.
Павлик растерянно гукнул.
После выхода статьи о дольменах Аля несколько дней подряд была счастлива. Недели две еще смаковала приходящие комментарии. Она чувствовала, что вышла на новый уровень. Чем она занималась раньше? Разносила в пух и прах мистификаторов истории, искателей НЛО и Атлантиды, выступала ярым противником «фолк хистори». Теперь же она насмешливо и методично расчленила официальную теорию настоящих историков с научными степенями и седыми бородами.
Ее главная претензия состояла в том, что они, как впрочем, и большинство их коллег, почему-то считают, что жизнь людей 4 тысячелетия назад была, так проста и безоблачна, что все свое время, дабы не мается от скуки, они посвящали совершению различных религиозных обрядов, и любимым их занятием было, конечно же, захоронение сородичей. Для этого они таскали огромные, тяжелые камни, выдалбливали днями и ночами напролет в них дыры, в общем, развлекались, как могли. Создается такое впечатление, ерничала Аля, что это у тех людей, а не у нас, еда, одежда и прочая бытовая ерунда продались в магазине у дома, а обед можно было сварить, нажав пару кнопок на мультиварке. То есть вопрос выживания у людей не стоял, главное было вовремя помолиться. Поэтому, подытоживала Аля, у вас, ученных, что не находка – то элемент религиозного обряда, что не сооружение, то обязательно культовое.
А далее Аля, как бы невзначай, приводила свою теорию назначения дольменов. Почему бы на минуточку не предположить, предлагала она, что эти сооружения не что иное, как печь с отверстием для закладки дров, которая находилась в центре жилища, и выполняла наиважнейшую функцию отопления дома и приготовления пищи. Но нет! Проще придумать, что люди и зимой и летом жили в шалашах, которые естественно не сохранились до наших дней, в отличие от маленьких склепиков.
Раскопайте нас через 4 тысячелетия, взывала Аля к их благоразумию, много ли вы найдете предметов культа?
– Нужно съездить кое-куда. На день, может два. Возьми с собой воды, денег и… не знаю, чистую футболку.
– Ты знаешь, у меня сейчас такой период в жизни…
– Можно на выходных.
Паша замялся. Но Аля знала, что прогнет. Таких всегда прогибают.
– Хорошо.
Аля уже месяц сидела без дела. Без нового дела. Чувство времени притупилось, осталось только пространство – замкнутое и затхлое пространство квартиры. Кто-то баловался с выключателем. Щелкал верх и вниз, то зажигая, то гася светило за окном. Але оставалось только успевать задвигать шторы. Дощелкай быстрей до выходных – умоляла она.
– Мы едим в Таганрог?
Павлик и Аля сели у окна напротив друг друга. Приятный женский голос сообщил, что их скоростной поезд отправляется со второго пути. Наконец включился кондиционер.
– Танаис. Слышал что-нибудь?
Павлик неловко заерзал на сидении.
– Что-то знакомое…
– На, вот, держи.
Аля отправила ему ссылку на википедию.
Википедии оказалось мало, и Паша пропал на час. Когда в статьях перестало обнаруживаться хоть что-нибудь новенькое о древнегреческом городе Танаис, который находится на территории ростовской области и оформлен в музейный комплекс, Паша поднял на Алю восторженные глаза.
– Спасибо, что позвала с собой.
– Да я… Блин. Лови.
Аля не хотела ему врать. Ведь Паша мог подумать, что ей просто скучно ехать одной, и вспомнив о бывшем сокурснике, и по совместительству хорошем парне, решила предложить совместную поездку. Или чего хуже, он мог подумать, что там, на дольменах, ей показалось, что он отличный историк и им будет интересно вместе. И чтобы ничего лишнего не думал, Аля кинула ему ссылку на свою статью о дольменах. Результат их тандема. Он ее раздражитель, она разрушитель.
– Это же ненаучно! – громче, чем следовало, воскликнул Павлик по окончанию чтения.
– Ага. История ведь такая «наука».
Павлик смешно таращил на Алю глаза. Так случалось – эмоции парализовали Павлика и не давали сказать ни слова.
– Тебе то что? Ты учитель средней школы. У тебя есть учебник. Там все гладко и просто написано. Читай, пересказывай.
– А ты кто?
Павлик от себя не ожидал. Это было резко, грубо, нагло. Но он был уязвлен в самое сердце. А когда человеку больно, он способен на безрассудство.
«Я? Я нимфоманка, а это мой секс, формулировала для себя Аля. Я таракан, который в самый неподходящий момент пробегает по праздничному столу, за которым культурно выпивают историки. Я Нарцисс, который любуется собой в монитор компьютера, и чувствует, как наполняется травяной горечью».
Аля безразлично пожала плечами.
– В гимназии, – поправил ее Павлик.
Павлик работал в гимназии № 7 с углубленным изучением гуманитарных наук. У него было классное руководство, исторический кружок, восемнадцать часов истории и шесть обществознания в неделю. «Я люблю свою работу» – будто мантру повторял Павлик.
Танаис
Случайный прохожий заверил Павлика, что они с Алей не заблудятся, если будут идти прямо по дороге, и никуда не свернут. Уже через несколько минут пути они увидели первый указатель, тот сообщал, что от музея их отделяет расстояние в сто пятьдесят метров. Дорога шла вверх, солнце жарило нещадно и Але начало казаться, что кто-то просто напросто стер еще один ноль с указателя. Но впереди, наконец, показался забор. Аля обрадовалась и ускорила шаг.
Когда Павлик поравнялся с Алей, та будто каменная стояла напротив калитки. Между ней и входом в древнегреческий город Танаис лежала большая мохнатая собака.
Аля с детства боялась собак.
Кто бы мог подумать, что Павлик станет ее героем. Он сделал пару шагов по направлению к собаке. Та, дернувшись всем телом, вскочила на ноги и отпрыгнула в сторону. Потом, будто устыдившись своего испуга, поджав хвост, побрела прочь.
Аля знала, что после этого подвига Павлик имеет полное право первым ступить на землю эллинов. Но Павлик сделал жест рукой, типа «дамы вперед» и Аля проследовала к калитке, толкнула ее рукой.
– Два билета на городище с экскурсией. Оплата будет картой.
Але пришлось согнуться вдвое, чтобы быть услышанной в окошке кассы.
– Не надо экскурсию.
Встревоженный Пашин шепот предназначался только для Али, но кассирша, каким-то чудом, расслышала.
– Без экскурсии?
– С! С экскурсией!
Але понравилось, что Павлик боится предстоящих неловких ситуаций, ее неудобных вопросов экскурсоводу, и решила его еще немного попугать по дороге к городищу:
– Короче, смотри. План такой. Геродота и Страбона у нас под рукой нет, как что ищем глазами цементный новодел и сомневаемся в каждом слове очкастой бабули.
У начала деревянного мостика их уже ждала тоненькая девушка в сиреневом платье и солнцезащитных очках. Она представилась Екатериной. Павлик назвал себя, свою спутницу, и они поднялись на мост. Теперь они находились на некотором возвышении над раскопками и могли охватить взглядом всю территорию музея.
– Античный город Танаис основан греками, выходцами из Боспорского царства в начале третьего века до нашей эры. Основным занятием жителей города историки считают торговлю. По морю на кораблях привозили вино, оливковое масло и одежду, чем жители успешно торговали с окружающими город кочевниками…
Щурясь от яркого солнца, Аля разглядывала каменные ячейки, над которыми она должна была мысленно возводить дома. Она пыталась представить себе этот город живым, звучащим, пахнущим. Увидеть корабли, груженные амфорами, безвольных рабов, хитрых номадов, агору с ее ораторами, шумные рынки с карманниками, узкие улочки, силуэты красавиц в окнах. Но видела лишь кусочек пыльной донской степи, исполосованный каменными кладками.
– У меня папа тут копал. В советские времена, – шепнула Аля Павлику.
Павлик отвлекся от рассказа Екатерины, и изумленно уставился на Алю.
У Алиных родителей было четверо совместно нажитых детей. Две девочки, мальчик и Аля. Отец ушел из семьи, когда в доме остались они с женой, да неприкаянная Аля. Его совесть была чиста – он построил большой дом, выдал замуж двух дочерей, женил сына, на свадьбу подарил ему машину. И с чувством выполненного долга удалился. Поселился в квартире доставшейся ему от матери и зажил один. Купил заброшенный домик под Новгородом, отремонтировал. Теперь каждое лето он проводил там, рыбачил, охотился, спасался от южного зноя родного Новороссийска.
С бывшей женой не общался. У нее «на всякий случай» был его номер телефона, но она еще ни разу не позвонила. Старшие дочери и сын не звонили тоже, им было больно за мать, и это было их наказанием отцу. Он успел подержать на руках первых двух внуков, сколько их народилось потом еще, он не знал.
Аля оставалась его единственным незавершенным делом. Много лет отец проработал деканом исторического факультета крупного гуманитарного университета. Он был уверен, что умненькая Аля станет студенткой его отделения. Но по окончанию школы, Аля взбрыкнула. Объявила, что не хочет быть никому обязанной, что у нее хватит мозгов, чтобы поступить самой, что не хочет никаких поблажек во время учебы. И поступила в пединститут на исторический.
Отец хотел купить Але машину, но та, сказала, что водить не планирует. Тогда он сходил к нотариусу и написал завещание, по которому после его смерти ей отойдет его квартира и охотничий домик под Новгородом, и сказал об этом дочери.
Но от Али было не так просто отделаться. Она все равно приезжала в гости, копалась в его библиотеки, и когда в конце мая он собрался уезжать в Новгород, попросилась пожить в его квартире.
– Кстати, интересный факт. У основания крепостной стены при раскопках археологами были найдены останки захороненной здесь собаки. Считается, что это ритуальное захоронение. Дух собаки должен охранять вход в город.
