Анастасия Георгиевна Малышева
Артемия. Принцесса
– Это ведь ты и предложила, спрятать одну из близняшек в башне, для большей безопасности, – процедил король.
– Ах! Ну конечно! Теперь – Шона виновата! – она театрально всплеснула руками. – Конечно же! Вини сестру! Ты ведь у нас король, а короли, безгрешны, да, лысого оборотня тебе в постель?!
Лерион хлопнул по столу обеими руками и встал, точно так же сверля сестру взглядом.
– Ты переходишь границы.
– Нет, брат, это ты переходишь границы! – скрипнув зубами, Шонель чопорно поджала губы и приподняла голову, взглянув на короля сверху вниз. – Корона лишила последней совести, видимо.
– Шонель!
– Поговорим, когда ты осознаешь, что был неправ, – процедила женщина. – Если, конечно, в тебе ещё осталось что-то от моего Лерика, а не только прожжёный политик, готовый идти по головам собственных родных! Которому какая-то писулька от тех самых «непойми кого» дороже собственной семьи!
Вскинув подбородок, женщина величественно покинула кабинет. И мужчина шумно выдохнул сквозь зубы и, поборов желание что-нибудь разбить, отошёл к окну, стараясь дышать медленно и размеренно.
Он был зол на сестру. Невероятно зол на то, как вывернулся их разговор. И, особенно зол на то, что виноватым вновь оказался он! Но в то же время, где-то в глубине настойчиво билась мысль, что сестра ещё ни разу не сделала ему ничего плохого.
И зачастую Шонель всё-таки оказывалась права.
Глава 18. О, Арион, за что мне всё это?
Основной приём остался позади и я этому малодушно радовалась. Пусть там присутствовали лишь избранные – самые близкие, самые доверенные: друзья Териона и их ближайшие родственники… А ещё те, кого просто нельзя было не позвать: послы дружественных стран.
Но сейчас – остался лишь ужин. Последняя, заключительная часть нашего прощания с Тери перед его отъездом. Исключительно для семьи.
Для друзей Териона так же была предоставлена возможность прощального ужина со своими семьями. Всё-таки не только мой брат сегодня отправлялся на учёбу, но и вся его свита. Но их трапеза была отдельно, в ином зале.
И хотя ужин был обычным, ощущался он по особому. И отец улыбался чаще обычного, и тётя Шонель сказала что-то ободрительно-напутственное. И даже Лонесия, на удивление, была почти мила.
Я негромко вздохнула.
– Жаль всё же, что Академия находится в другом городе.
Лонесия поморщилась, взглянув на меня с пренебрежением, словно я сказала какую-то несусветную глупость. Хотя по её мнению наверняка так и было: по ощущениям, для неё Терион всегда был скорее соперником, чем братом. Впрочем, они ведь по возрасту ровесники – Лона младше всего-то на пару месяцев. Не удивлюсь, если она наоборот радовалась, что Академия находится так далеко.
– Отчего же, сестрёнка, – Терион мне широко улыбнулся. – Наоборот – хорошо. Будет время соскучиться, и тогда каждая встреча будет приятнее. А я собираюсь приезжать на все возможные праздники. Так что ты даже и не заметишь, что что-то поменялось!
Брат весело мне подмигнул, да и звучало весьма уверенно, что я невольно улыбнулась в ответ, заражаясь его энтузиазмом.
Отец хлопнул в ладоши, привлекая внимание, и слабо улыбнулся.
– Сын… – улыбка стала чуть шире и мягче. – Я верю, что ты не посрамишь честь нашей семьи.
– Конечно, отец.
– А теперь – пора. Лошади уже готовы.
– Терион, ты уезжаешь в ночь? – я удивлённо посмотрела на брата.
– Нет… Не совсем, – он подал руку, помогая мне встать из-за стола так же, как отец помог тёте Шонель. – Эту ночь мы проведём в одном из трактиров города. А утром уже оттуда отправимся. Потому что дорога и так займёт три дня.
Я задумчиво кивнула. Три дня, на конях – как будто не так уж и много.
До ночи ещё, казалось, достаточно времени, но на улице уже зажгли фонари.
Осёдланные уже лошади нетерпеливо переступали на месте и недовольно ржали. И вся свита Териона – те трое его друзей, которые будут учиться вместе с ним и в Академии, – уже стояли здесь.
Тётя Шонель и Лонесия остались на крыльце. Так же как и отец, который лишь молча хлопнул Тери по плечу. А я спустилась вместе с ним и подошла к коням. Мне хотелось, чтобы наше прощание было всё же чуть менее формальным.
Было до жути неловко, когда я робко обняла брата. Я физически почувствовала на себе удивлённые взгляды. И лишь когда Терион обнял меня в ответ, немного успокоилась. Отстранившись, сделала шаг назад и исполнила глубокий придворный поклон. И посмотрела на брата с улыбкой.
– Пусть ваша дорога будет лёгкой, брат мой.
Я кротко улыбнулась друзьям брата прежде чем вернуться к отцу на крыльцо.
Лишь после этого, подчиняясь кивку короля, слуги пришли в движение – приблизились к лошадям, успокаивая их, чтобы всадникам было проще.
– Доброй учёбы. Пусть дорога будет лёгкой, а боги милостивы.
Голос короля звучал громко и торжественно, с самой толикой светлой грусти. Очень воодушевляюще и так… Правильно?
Всадники коротко поклонились прямо в сёдлах и, подчиняясь короткому свисту наставника, направили коней прочь по дороге.
– Вот ты и снова осталась одна, – певуче произнесла Лонесия и усмехнулась, поймав мой непонимающий взгляд. – Ка-ак же ты теперь, без своих вечных защитников.
Моё недоумение стало лишь ещё сильнее. Лона меньше всего походила на человека, которого будут волновать мои чувства.
– Лона!
Короткий, полный недовольства взгляд тети достался моей сестре, и у той сразу обиженно надулись губы. На её лице прямо-таки читалось «как ты могла променять меня на неё».
Но я отвела взгляд, не желая ещё сильнее накалять обстановку.
Тем более, что Лона всё равно не права. И слова её меня в этот раз ни капли не задели. Потому что я то знаю, что я не одна… Но Арион по-прежнему останется только моим секретом.
***
– Доброго дня, Ваша Светлость, – Ганс, секретарь короля, почтительно поклонился Шонель.
– Доброго, – сухо ответила женщина, бросив на него лишь короткий взгляд.
Она подошла к двери кабинета, но постучать не успела.
– Его Величество сейчас в малой гостиной.
Голос секретаря звучал чуточку виновато. Шонель поморщилась – слишком явным казалось подобострастие в её адрес. И раздражало не меньше, чем однозначно влюблённый взгляд мужчины. Совершенно неуместный и, единственная радость, что достаточно неназойливый.
– В какой именно гостиной?
– В голубой, – с готовностью ответил секретарь.
Шона кивнула и, не прощаясь, не благодаря, покинула приёмную.
Женщина была откровенно раздражена необходимостью разыскивать брата. Пусть даже и понимала, что в данном случае не совсем права. Во-первых, это ведь именно Лерион король, а не она королева, что являлось отдельной составляющей её раздражения. А во-вторых, она ведь и сама не знала, что вернётся именно сегодня, а брат это тем более знать не мог. И не обязан был сидеть в кабинете до самого её возвращения.
Но трудный разговор с северными аристократами, вкупе с долгим и не самым приятным путешествием по заснеженным дорогам, всё равно настраивал на ссору.
Шонель ужасно хотела высказать брату всё, что она думает и о дорогах, и о северянах, и о богах, которые всё хуже выполняли свою работу. Не все, разумеется, а только одна, вполне конкретная.
Вот уже четвёртый год подряд она, как старшая жрица Ортана, и любимая, заботливая сестра короля, вынуждена была тратить почти месяц своего бесценного времени, чтобы помочь северным провинциям. Но в этот раз всё зашло слишком далеко – она не была дома всю зиму! И до сих пор чувствовала на своих щеках вымораживающее душу дыхание тех земель.
За несколько метров до гостиной, стало слышно голос Лериона, и Шонель ускорила шаг, прокручивая в голове всё, что хотела высказать. Она настолько погрузилась в планомерный подсчёт своих претензий, что не сразу поняла, что брат в комнате не один.
– … думаю, это будет вполне…
Король замолчал, увидев сестру, и однозначно удивился, но его улыбка всё равно была радостной и тёплой.
– Здравствуй, Шона.
– Ну здра!.. Здравствуй, – фраза сбилась при взгляде на сидящую в кресле. – Гортензия? Какая… Неожиданность, – Шона постаралась скрыть досаду, но прозвучало всё равно упрёком.
– Доброго дня, Шонель, – бывшая королева грациозно кивнула, великодушно не заметив интонации жрицы.
И лишь ещё больше усилила раздражение, клокотавшее в груди Шонель и старательно ею же подогретое. Настолько, что сложно было сразу сменить настрой и вернуть себе холодный рассудок.
– Как всё прошло? Как дорога? – в голосе короля звучали и забота, и тревога и даже немного вина.
– Как и всегда в это время года, – Шона натянуто улыбнулась.
Откровенничать при первой – или, правильнее, бывшей, – королеве не хотелось. Но и просто развернуться и уйти Шонель не могла. Так же, как не могла просто сесть в свободное кресло и поучаствовать в разговоре. Хотя и очень хотела, подозревая, что так или иначе разговор касается и её в том числе, но…
Она слишком устала с дороги. В конце концов, она не зашла в свои покои чтобы хоть немного освежиться – слишком уж ей хотелось поговорить с братом. И она по-прежнему была слишком раздражена, чтобы с легкостью переключиться на непринуждённый тон.
– Я могу выйти, – иронически предложила Гортензия. – Чтобы не мешать вашему сиятельству.
– Не стоит, – король покачал головой. – Шона, у тебя что-то срочное? Может, поговорим вечером?
Интонация брата, как и его взгляд, намекали что не стоит сейчас спорить. И это лишь сильнее подогрело злость. Да ещё и этот взгляд бывшей невестки. Такой… Понимающий. Оборотня лысого ей в постель!
– В самом деле, Гортензия, не стоит, – жрица вымученно улыбнулась. – Это обычное дело. Северяне остались не очень довольны, но соглашения мы достигли. Но, может, это мне стоит выйти? – Шона издала нервный смешок, пряча собственную напряженность. – Кажется, я помешала важному – личному! – разговору.
– Нет. Вовсе нет, – Лерион покачал головой, но не улыбнулся. – Я просто попросил о небольшой…
– Услуге, – закончила вместо бывшего мужа герцогиня.
– Да, можно назвать это и так, – со вздохом согласился король и виновато улыбнулся сестре. – Я попросил Гортензию помочь с организацией приёма в честь дня рождения Астерии.
– До него ещё больше двух месяцев, – Шона медленно выдохнула сквозь зубы. – К тому же, тринадцать лет…
– Я решил, что дальше тянуть нет смысла. И этот год, этот день прекрасно подойдёт, чтобы наконец представить свою наследницу официально.
Нахмурившись, Шонель сжала губы в тонкую полоску.
– Тем не менее. Ты мог попросить об этом и меня.
– Это было бы… – Лерион замялся, подбирая слова.
– Нерационально, – голос вновь подала Гортензия.
– Именно, – король благодарно кивнул бывшей супруге. – Всё же отвлекать старшую жрицу от её непосредственных обязанностей ради организации приёма не совсем правильно.
Улыбка первой королевы была настолько умиротворённой, что Шонель невольно вновь начала раздражаться.
– К тому же. Мне совершенно нечем заняться в собственном поместье, и я буду только рада хотя бы на пару месяцев окунуться в эту милую сердцу предпраздничную суету.
Шона скрипнула зубами. К раздражению густо примешалась досада – женщина слишком привыкла контролировать всё происходящее в замке. Но и возразить ей было нечего. Потому что брат был прав. Да ещё и эта забота пополам с уверенностью в правильности поступка, что буквально светилась в его глазах.
– Но всё же, Астерия моя племянница. И мне несложно помочь, – упрямо произнесла Шонель.
– Разумеется, – Гортензия кивнула. – Если возникнет нужда, первым делом я обращусь именно к вам, дорогая Шонель.
После подобного, весьма недвусмысленного ответа, Шоне не осталось ничего, кроме как растянуть губы в подобии благодарной улыбки, и покинуть гостиную, отговорившись усталостью после дороги.
Женщина даже дверь за собой закрыть не успела, как обсуждение уже возобновилось. Может, немного тише, но не менее активно чем до её прихода.
Шонель остановилась, отойдя то гостиной лишь на пару шагов, озадаченная вскользь промелькнувшей мыслью.
– … будет вполне уместно сделать это не на самой охоте, а непосредственно перед пиром, когда все соберутся в главной зале дворца.
– Хорошо. В таком случае, полагаю, стоит заказать модистке сразу четыре разных наряда. Чтобы девочкам было из выбрать.
Эта фраза – такая обыденная, казалось бы. В конце концов, пусть сейчас такое уже выходит из моды, но всё равно некоторые знатные дамы – и в особенности юные леди, – порой меняют несколько платьев за один приём.
Но вкупе со всем остальным!
Это страстное желание объявить наследницу официально. При том, что все заинтересованные уже были осведомлены, что следующей правительницей станет Астерия. Да ещё и это «девочки»… Шонель сильно сомневалась, что бывшая королева печётся о удобстве бастарда, что стал виной разлада с мужем.
И, как финальный штрих, прибавить сюда это страстное желание короля, чтобы приём организовала не Шонель. Он ведь знает, что сестра против огласки. Тем более, что раньше его никак не останавливало то, что она жрица. Даже когда в замке ещё жила Корнелия, которой тоже можно было это доверить.
Шонель скрипнула зубами. Зло оглянувшись на приоткрытую дверь, женщина всё же пересилила себя и быстрым шагом направилась прочь. Скандал ничего не даст. Брат наверняка всё уже для себя решил и ни один аргумент для него не будет решающим.
В приёмную королевского кабинета женщина вошла уже спокойным шагом. И даже смогла изобразить вполне доброжелательную улыбку для секретаря, вскочившего при виде неё.
– Леди Шонель? – Ганс нервно облизал губы. – Вы не нашли короля?
– Нет-нет, – Шона успокаивающе покачала головой. – Сейчас я пришла к тебе.
– Я?.. – он нервно сглотнул, а его голос внезапно охрип. – Я могу вам чем-то помочь?
Сейчас эти подобострастные нотки искренней тревоги ласкали женщине слух и, что важнее, самолюбие.
– О, сущая мелочь, Ганс. Ты ведь знаешь, что король собирается устроить приём в честь…
– В честь тринадцатилетия принцессы, – хриплым шёпотом испуганно закончил мужчина.
– Да. Тебе ведь нетрудно будет рассказать мне о подготовке к приёму?
– Н-нет, – мужчина с сомнением качнул головой. – Но разве Его Величество скрывает от вас…
– Нет, нет, – Шона неискренне рассмеялась. – Не хочу лишний раз тревожить брата. Тем более, что мне нужна то сущая мелочь. Понимаешь, Ганс, – она понизила голос до доверительного шёпота. – Я беспокоюсь. Всё же такой праздник. Ответственный. А леди Гортензия, боюсь, уже слишком давно не устраивала нечто столь… Масштабное.
– О, разумеется… – он смущённо склонил голову, закончив совсем тихо. – Я сделаю для вас всё что угодно… Ваша Светлость.
***
Терион… вопреки обещаниям – он не приезжал ни на дни рождения, ни на праздник Зимы. Нет, безусловно, он писал письма. Специальные, магические, они приходили стабильно раз в две недели и содержали в себя забавные случаи, подробности обучения – бесполезные на практики, но вызывающие улыбку. И Корнелия тоже писала, хотя её письма были более редки, и более обстоятельны – её жизнь во дворце была гораздо более скучна и однообразна, чем учёба брата.
С отъездом Териона жизнь во дворце окончательно замерла – для меня. Семейные обеды с отцом больше напоминали нужную повинность… Для нас обоих. Разве что тётя и Лонесия получали удовольствие. Но, опять же, наше с королём присутствие было минимальныи
А фрейлины… На моё счастье, Астерия от них отказалась категорично и весьма однозначно.
И каждый день превратился в совершенно однообразную рутину. Даже праздничные приёмы не выбивались за эти рамки – не приносили мне никакого веселья. Скучно, нудно и… Необходимо. У меня, в отличие от Астер, никогда не было выбора. Хочу я участвовать или же нет не влияло ровным счётом ни на что – определяющим голосом оставалось желание Астер.
А всё, что могла выбрать я, так это книгу в библиотеке или оружие для очередной тренировки, но не более того. Ах, ну и, конечно же, цвет пряжи, из которой я могла вязать всё что угодно.
Забавно – я ведь верила, что с возрастом мне станет доступно больше.
Но вот прошло почти четыре года, а не изменилось ничего. Ни распорядок дня, ни отношения в семье… Разве что вежливая улыбка теперь получалась у меня так же хорошо, как некогда у Корнелии.
Я улыбнулась служанке и, бросив короткий взгляд на своё отражение, ободрительно кивнула служанке, разрешая впустить гостя. И ошарашенно замерла, глядя на вошедшего в комнату отца.
На моей памяти это первый раз, когда он сам пришёл ко мне, а не вызвал к себе в кабинет. Служанка, подчиняясь моему кивку, поспешила покинуть комнату, позволяя нам с отцом остаться наедине.
Справившись с волнением, я исполнила поистине безукоризненный поклон и подрагивающей рукой предложила сесть на диван.
Король покачал головой, отказываясь, и внимательно осмотрелся по сторонам, оценивая. И кивнул медленно, но с явным одобрением.
Я перевела дыхание, но волнение не стало меньше. Скорее наоборот – чем дольше отец молчал, тем сильнее становилась тревога.
– Дочь, – он наконец обратил свой взгляд на меня. – Как ты прекрасно знаешь, меньше чем через месяц состоится твоё тринадцатилетие.
– Да… Отец, – помедлив, кивнула.
– Портниха с платьями и костюмом для охоты прибудет завтра, – взгляд отца немного смягчился. – Выбери, что понравится.
– Для… Охоты? – неверяще переспросила я.
Магистр ведь совсем недавно, прошедшей осенью, рассказывал, что зверей становится меньше. Да и отец, за прошедшие со свадьбы Корнелии годы, охоту не устраивал. Да и подданные его, насколько я знаю, тоже.
– Твоё тринадцатилетие – важное событие, – отец задумчиво посмотрел на панно, изображающее охоту. – Особенное событие. Поэтому праздник будет пышнее, чем все прошедшие. Потому что этот день будет иметь значение для… Всей нашей семьи, – король скупо улыбнулся.
– Я… – растерялась в первую минуту и несколько запоздало, исполнила глубокий придворный поклон, склонив голову в знак уважения. – Сделаю всё возможное, чтобы Вас не подвести.
Отец не ответил. Лишь задумчиво кивнул и вышел из комнаты, оставляя меня в растерянности.
Я вздохнула, и невольно потёрла плечо – там где до сих пор красовалась бабочка.
– О, Арион. Вот за что мне всё это?
Глава 19. Перед праздником
Я с нетерпением смотрела на часы.
Завтра… Уже завтра мне будет тринадцать. Никогда не думала, что буду с таким нетерпением ждать именно этой цифры.
И, казалось, что ничего важного не случится. Мне по-прежнему недоступна магия, по-прежнему нет возможности покинуть замок и прогуляться хотя бы по столице, по-прежнему я не могу получить доступ к по-настоящему сложным книгам по истории, географии, травничеству…
Но подготовка к завтрашнему приёму длилась почти два месяца! Даже к юбилею отца подготовка занимала меньше времени. Но к тому же помимо бала с фуршетом, будет ещё и охота… Впервые со дня свадьбы Корнелии! Нет, я радовалась не самой охоте – это развлечение больше придётся по нраву Астер, – но тому факту, что она будет спустя столько лет. Что этот праздник будет действительно грандиознее многих предшествующих.
И то, что волновало меня больше всего – надежда, вызванная словами леди Гортензии, о том, что её дети возможно тоже прибудут. Корнелия и Терион – возможно тоже прибудут! Это наполняло моё сердце радостью и заставляло всё чаще с нетерпением поглядывать на часы, хотя время едва ли близилось к полднику.
Я с интересом читала книгу – выпрошенный под честное слово у магистра Виарно учебник истории, где рассказывалось о последней из войн и о том, почему сейчас богов осталось всего шесть.
После короткого стука, в комнату с поклоном зашёл слуга, и пригласил меня на ужин. Семейный ужин!
Неожиданно. И волнительно. Я совершенно не предполагала, что отец может организовать что-то подобное. От тёти Шонель или Лонесии… Разве что леди Гортензия могла бы, но мне казалось, что она ещё до обеда отбыла к себе домой.
Впрочем все эти мысли проскочили достаточно быстро – путь до обеденной залы был не так уж долог. Коротко выдохнув, я расправила складки на юбке и рассеянно кивнула слуге, услужливо приоткрывшему дверь. И шумно выдохнула, в растерянности глядя на Корнелию, которая держалась за локоть мужа.
Чуть позади них стоял довольный моей реакцией Лерион, не очень довольная тётя Шонель и особенно величественная на её фоне леди Гортензия.
Моя растерянность длилась пару секунд – непозволительно долго для принцессы. И вспомнив об этом, я исполнила грациозный, отточеный практически до совершенства придворный поклон. А выпрямившись, улыбнулась сестре с натренированной за те же годы вежливой улыбкой.
– Астерия?
Я даже не вздрогнула – привыкла уже за столько лет. А Корнелия явно растерялась, и в отличие от меня, она лицо не удержала. Или, может, и не старалась удержать? Всё же, мы в кругу семьи, и правила в этом случае не столь строги.
Чуть подумав, я склонила голову, обозначая согласный кивок, и улыбнулась чуть теплее, вызвав у старшей сестры вздох облегчения.
– Я уже думала, что ты за эти годы меня забыла.
Отпустив руку мужа, она в два шага оказалась рядом и, забыв про приличия, крепко меня обняла. Моя улыбка дрогнула – в последний раз так же крепко меня обнимала разве что Симона… Руки, не слушаясь меня, осторожно легли на спину сестры, приобнимая её в ответ.
– Ты так выросла, – отстранившись, Корнелия заглянула мне в глаза. – Мы теперь одного роста.
– Я всё ещё немного ниже, – я качнула головой, и сестра рассмеялась.
Дверь позади распахнулась, впуская аромат свежей травы.
– О, вы начали без меня!
Я резко обернулась, не веря своим ушам. Но позади в самом деле стоял и широко улыбался Терион, в дорожном, насквозь пропылённом костюме.
– Сын, – отец сурово посмотрел на него. – Неужто в своей академии ты совершенно забыл про все правила приличия?
Хотя смотрел король сурово, в голосе слышалась тщательно скрываемая радость. Мне даже почти не обидно – к тому, что радость отца направлена на кого угодно кроме меня, я привыкла, – но не отметить факт не могла.
Остановившись, Терион показательно отряхнулся и преувеличенно медленно исполнил положенный придворный поклон.
– Доброго вечера, сестры, отец, тётя, леди мать. Я безгранично рад видеть всех вас в добром здравии в этот прекрасный день, – всё это было произнесено ровным, спокойным тоном, но под конец Терион выпрямился с улыбкой. – А теперь, отец, если вы не против, дозволено ли мне будет хотя бы на один вечер немного отдохнуть от этих церемоний и насладиться вечером в кругу семьи.
– Дозволено, – король пригладил отросшую бороду, пряча довольную улыбку.
– Благодарю, – так же степенно кивнул брат.
Тут же, как по волшебству, сбросил маску чопорного аристократа и крепко обнял меня. Даже крепче чем Корнелия.
В честь грядущего праздника даже ужин был особенным. И, несмотря на то, что охота будет только завтра, он изобиловал мясом во всех его ипостасях. И наполнял комнату умопомрачительным запахом, от которого моментально разыгрался аппетит.
– Астерия, скажите, в вашем роду случайно не было оборотней?
Мейсон произнёс это с улыбкой, когда я наслаждалась поистине божественным вкусом запечённой с грибами индейки. Я громко сглотнула вставший комом в горле кусок и почти с испугом глядя на мужа сестры. Корнелия, к слову, тоже не выглядела довольной подобным вопросом. Атмосфера в столовой разом стала неловкой, а все взгляды устремились на принца оборотней, ввергая в ступор уже его.
Отец был недоволен, тётя чопорно поджала губы, Лона смотрела с ехидством, но – на меня, А Терион, так же как и его мать, смотрели на оборотня с немым вопросом, словно ожидая какого-то продолжения.
– Ваш вопрос звучит странно, – осторожно призналась я, промакивая губы салфеткой.
Просто поняла, что никто из семьи не собирается вмешиваться в этот разговор, касающийся в первую очередь меня, а пауза грозила затянуться. К тому же, хотя я и могла проигнорировать вопрос, но любопытство взяло верх – вопрос ведь действительно был неожиданным.
– Я просто хотел сказать, что вашему аппетиту позавидуют даже волки, – невозмутимо пояснил Мейсон и смущённо улыбнулся Корнелии. – Дорогая, ты ведь знаешь, что для нас это комплимент.
– Знаю, – сестра выдохнула, посмотрев на мужа с нескрываемой нежностью.
Не удивлюсь, если в этот момент она ещё и руку его сжала, в качестве жеста поддержки.
– Ни для кого не секрет, что мать Астерии была родом из вашей страны, – помедлив, произнёс отец.
Я заметила его короткий взгляд на леди Гортензию, но та даже бровью не повела. А вот тётя Шонель мимолётно поморщилась. Будто её этот факт задевал сильнее, чем бывшую королеву.
Мейсон удивлённо посмотрел на короля, но промолчал, вняв немой просьбе Корнелии. И за это, пожалуй, я была благодарна. Очевидно, что тема была неприятна старшему поколению, а разозлённый или же раздосадованный король… Совершенно не способствует ни уюту трапезы, ни веселью на приёме.
Хотя, честно признать, я и сама не отказалась бы понять, отчего эта тема настолько запретна. Пожалуй, о том, что моя мать могла обратиться волком, я слышала лишь единожды и то, от Териона… Или там было не так?
Я задумчиво посмотрела на отца, но лицо его было совершенно непроницаемо. Хотя чувствовалось, что недавняя доброжелательность его покинула.
Леди Гортензия, словно настоящая, а не бывшая, королева, подала знак к смене блюд, позволяя замять неудобную тему и избежать неловких пауз. И совершенно ненавязчиво начала расспрашивать Териона об учёбе.
Я могла лишь позавидовать подобной непринужденности. И пообещать себе, что и так я тоже непременно научусь! Тем более, что всё равно в скором времени учёбы у меня должно прибавиться… А если отец не нанял для Астер учителя риторики, то я попрошу сама – пару уроков непосредственно у леди Гортензии.
– Корнелия, дорогая, – голос Лоны прозвучал неожиданно и буквально источал патоку. – А когда же вы порадуете нас племянниками?
Вопрос был задан совершенно не в тему, но прозвучал достаточно громко, чтобы его услышали и отец с тётей Шонель. И несмотря на то, что он был совершенно бестактным на мой взгляд – верх невоспитанности влезать в разговор вот так! – но при этом как будто бы не нарушал никаких правил приличия. Тётя поджала губы, с упрёком глядя на Лону, но та осталась совершенно равнодушна, с прежним любопытством глядя на нашу старшую сестру. Как будто её действительно волновал ответ.
– Ох, Лона, мне приятно, что ты так волнуешься о нашей маленькой семье, – Корнелия безмятежно улыбнулась. – Но, полагаю, этот вопрос не самый лучший для обсуждения за столом. Предлагаю отложить его на послезавтра. Наговоримся вдоволь, перед отъездом.
– Хо-о… Так слухи правдивы? Великая Арион в самом деле отвернулась от нашего мира и любимых детей?
Улыбка Корнелии стала ещё безмятежнее, а вот Мейсон не сдержался – его недовольный волчий рык эхом прокатился по столовой.
– Лонесия, хватит, – натянуто улыбнувшись, протянула Шонель.
– Арион никогда не отвернётся от своих детей, – тихо произнесла я, глядя сестре в глаза.
Ответом мне была кривая усмешка и закатившиеся глаза, лучше всяких слов показывающие, насколько я ошиблась, предположив, что Лона прониклась семейной атмосферой. Она просто выжидала подходящего момента, чтобы уколоть посильнее. Вот ведь… Как будто не сестра вовсе, а чужой человек!
– Мне лестно, что тебя настолько беспокоит появление у меня детей, – Корнелия терпеливо улыбнулась. – Однако порой, женатые пары совершенно не спешат продолжать свой род… Возможно вскоре, как у тебя появится свой муж, ты сможешь меня понять.
Лона дёрнулась и недовольно зашипела. А я украдкой улыбнулась старшей сестре. И лишь теперь заметила, что улыбка выглядит не так уж естественно, спина слишком прямая, и рука сжимает руку мужа до побледневших пальцев. Всё же укол Лонесии тоже достиг своей цели.
Остаток ужина прошёл в тягостном молчании. И, абсолютно неудивительно, что закончился он чересчур быстро. Потому как выгнать одну лишь Лону не представлялось возможным – и противоречило всем неписанным правилам и традициям, – а сидеть подле неё, источающей яд одним своим видом, никому особо не хотелось. Мне показалось, что даже леди Шонель посматривает на Лону недовольно.
– Астер, задержись.
На короля обернулись все. Я успокаивающе улыбнулась Корнелии и Териону, и опустилась обратно на своё место, дожидаясь, пока мы с отцом останемся одни.
Однако и после этого, Его Величество не спешил начинать разговор. Он рассматривал меня задумчиво, но к этой задумчивости примешивалась ещё какая-то эмоция, понять которую мне не удавалось. Потому что единственное приходящее в голову слово было «с нежностью», но поверить в то, что отец испытывает это чувство по отношению ко мне… Я скорее поверю в то, что я волк!
– Я хотел сказать… Попросить, – его голос звучал чересчур сухо, что совершенно не вязалось со словами. – Не перечь завтра. Возможно не всё тебе понравится, но – так нужно.
Я посмотрела на короля с удивлением – редко от него можно услышать просьбу… Пусть и выраженную столь странным образом. И медленно исполнила придворный поклон, почтительно склонив голову.
– Разумеется, Ваше Величество.
Разве у меня есть выбор?
***
Несмотря на то, что сегодня особенный день, моё утро ничем не отличалось от всех прочих, за последние лет… Восемь, пожалуй. Если, конечно, не учитывать тот факт что когда-то завтрак мне подавала Симона, а сейчас – просто служанка.
А в остальном, без преувеличений, один в один: тот же ранний подъём, та же зарядка и всё та же простая каша на завтрак.
Даже наряжаться мне помогала лишь одна-единственная служанка. Хотя это, безусловно, лишь потому, что надеть охотничий костюм не так уж сложно.
В дверь постучали буквально через пару минут после того, как Малика закончила возиться с моей причёской. Словно специально стояли и выжидали.
Я не удивилась, увидев личного слугу отца. Скорее расстроилась, но точно не удивилась – в конце концов, Терион наверняка и сам сейчас готовится к предстоящей охоте, и ему не до меня. Да и встретимся мы в лесу.
Уже на подходе к конюшне я вспомнила, что подаренные Корнелией серьги так и остались лежать в шкатулке, доставшейся мне от Симоны. И хотя предстоящая охота едва ли представляет какую-то опасность – ну что мне может грозить в толпе придворных и вблизи от семьи? – почему-то показалось неправильным идти на праздник без артефактного украшения.
– Ганс, нам надо вернуться.
Секретарь, кажется, был не очень доволен моим приказом, но что он мог сделать? Разве что отпустить одну, но вместо этого он лишь коротко поклонился, и первым пошёл назад.
Я поморщилась – жаль, что в таких ситуациях я не могу сходить одна. Просить же служанку в такой ситуации… Если бы серьги не лежали в бесценной для меня шкатулке, то я бы пожалуй так и сделала.
