Amy Grace
Путь, который мы выбрали
Глупо ждать подобное от человека, который всегда жил работой и никогда прежде так не делал. Глупо, да, но разве надежда была когда-нибудь умной и логичной? – и огорчилась сильнее, когда отец, нахмурив брови, развернулся, уходя к собственному креслу, и отрезал:
– Да.
Эвелин этого ожидала, да. Она знала, каков ответ, но все равно ждала, что все может сложиться по-другому. Это и на самом деле глупо.
Поджав губы, она кивнула, молча повернувшись в сторону выхода, плотнее укуталась в пальто, все еще боясь потерять тепло, которое от него исходило, и зарылась носом в красный шарф, прячась от всего мира. Хватило бы даже пары слов: «мне тоже больно» или «крепись, дочка», но отец решил говорить только о работе. Даже не решил: наверняка в мыслях не промелькнуло о том, что можно сказать что-то еще.
Черствый кусок хлеба.
Выйдя за дверь, Эвелин сразу же столкнулась с охранником, ждущего, чтобы отвезти ее обратно. Как бы не хотелось гордо вызвать такси, понимала, что, помимо забытого в своем пальто телефона, она оставила там и кредитки. А еще ключи от квартиры. Теперь придется менять замки.
– Отвези меня домой, – выдохнула она, – и вызови мастера. Я ключи потеряла.
– Да, как скажите, – служило ей ответом.
Не успела она ступить и шага, как в кармане завибрировало. Выудив из него телефон, посмотрела на экран – начала происходить идентификация по лицу, безуспешная, потому что в следующее мгновение потребовался пароль, который Эвелин не знала. Смахнув его вверх, чтобы посмотреть хотя бы уведомления, расстроилась: сообщение пришло, но зашифрованное. Его текст не отображался.
Какая бесполезная вещь. Эвелин не ставила блокировку на собственный смартфон, считая, что там нет ничего такого, требующего защищенности. Карту не привязывала к электронному кошельку, из приложений пользовалась браузером, чтобы банально просматривать новости.
Что, помимо этого, можно еще делать в телефоне, кроме как звонить и писать в мессенджере, понятия не имела, поэтому никогда и не думала ставить пароль. Лишняя трата времени и сил.
Судя по всему, мужчина, отдавший ей пальто, так не считал. Придется попросить у кого-нибудь телефон, чтобы набрать самой себе: если пальто так и осталось лежать на сиденье в поезде, она надеялась, что кто-то, подобравший вещи, окажется хорошим человеком и вернет их обратно.
Положив чужой телефон обратно в карман, двинулась дальше. Хотелось поскорее покинуть этот холодный, пустой особняк и приехать домой. На кухне стояла кофейная станция, в которой она часто варила себе кофе по настроению, а в кухонном ящике тайник со сладостями, которыми питается каждый день, игнорируя нормальную пищу.
Наверное, нормальные люди покупают кофеварку, предпочитая заканчивать свои труды нажатием одной кнопки, но Эвелин любила весь процесс приготовления: от помола и темперирования до вспенивания сливок в капучинаторе, – все это доставляло наслаждение, успокаивало и отвлекало от мыслей. Это было одним из немногих любимых хобби, которые приносили разнообразие в жизнь и доставляли радость другим. Аделаида обожала пить латте с банановым сиропом; обожала сидеть за барной стойкой, потягивая кофейный напиток через трубочку и отпускать шуточки.
Почему каждая мысль сводится к воспоминанию? – горько подумала Эвелин, спускаясь по лестнице. Как смериться с ее смертью? Когда перестанет быть так больно?
Краем уха она уловила, как охранник разговаривает по телефону, вызывая мастера по ее адресу на ближайшее время. И не просто «ближайшее», а прямо сейчас, прося отправить счет по СМС и за такую срочность обещая оплату в пятикратном размере. Этот мужчина уже очень давно работал на отца – Роберт или Ричард – Эвелин серьезно не помнила его имени, как бы грубо это не звучало.
В конце концов, она никогда с ним не общалась сама. Все их разговоры сводились к нескольким словам: «я отвезу», «вас зовет отец», «скажите адрес» и «следуйте за мной», – и они были настолько редки, что, если бы память позволяла, она бы серьезно могла сосчитать все случаи на пальцах.
Дождь на улице снова начал моросить. Бегло посмотрев на небо, Эвелин не увидела никакого просвета солнца или хотя бы намека на то, что погода наладится – кажется, будто все оплакивало смерть ее сестры. Слезы подкатили к глазам. Судорожно выдохнув и не став продолжать мысль, направилась к черной машине.
Охранник привычно открыл ей заднюю дверь – и она села внутрь, обхватывая себя руками.
Любил ли хоть когда-нибудь их отец?
Аделаида никогда не держала на него обиды и всегда навещала, привозила ему подарки, сопровождала его на мероприятиях и просто всегда и везде была рядом. Эвелин никогда не понимала, зачем сестра строит между ними мост теплых отношений, когда отец и пальцем не пошевелил ради этого. Не понимала, почему мать любила и вышла замуж, всегда верила в доброту и никогда не позволяла злиться, когда отец в очередной раз не приезжал на празднование, пропадал в командировках и почти отсутствовал в ее спальне.
Кинув последний взгляд на особняк, отвернулась. «Действительно не понимаю», – промелькнуло в мыслях.
Телефон вновь завибрировал, на этот раз во входящем звонке. Выудив его из кармана, посмотрела на высветившийся номер, узнавая в нем свой – и потянула зеленый кружок, принимая вызов.
– Ты забыла свое пальто, – протянули на том конце, – и забрала мой телефон.
– У вас есть мой, – тихо ответила Эвелин, не обратив внимание на резкий переход на неформальное общение и зарывшись носом в шарф, – если вы не против, то через два часа подъезжайте в кофейню. Она находится на пересечении Гранд-стрит и Уайт авеню, слева еще детская площадка Шеридана. Найдете?
Мужчина завозился, послышались щелчки клавиатуры – видимо, вводил информацию в поисковике, – а затем проговорил с усмешкой:
– Кофейня преданности?
– Да, она, – и смущенно ответила.
Вообще, название она придумала спонтанно, почти не думая. Аделаида поддержала, рассказывая, как сама ломала голову над своим рестораном, придумывая около ста вариантов и каждый раз всё вычеркивала – и так по кругу, пока не нашла нужное. Не то, чтобы Эвелин жалела о своем порыве назвать кофейню вот так, но иногда стеснялась своего решения.
– Если я раньше приеду, какое кофе заказать? – уточнил он, все еще что-то печатая на клавиатуре.
Анна – бариста, которая сегодня была на смене – не особо вкусно готовила кофе: у нее он всегда получался либо слишком горьким, либо с привкусом гари, либо водянистым. Гурманы вряд ли будут в восторге, но вот остальные гости разницы не видели. Конечно, было бы разумней взять другого баристу, но девушка очень старается стать лучше, постоянно берет у Эвелин уроки и даже конспектирует все услышанное.
Лучше иметь работника, которые развивается и действительно любит свое дело, чем того, кто будет работать на «отвали» и варить просто вкусный кофе.
– Не нужно, – и вздохнула, мысленно прося прощение у Анны, – закажите только себе.
– Хорошо, – не стал спорить с ней мужчина, – тогда увидимся.
– Да, – согласилась Эвелин, и вызов был завершен.
Отстранив телефон от уха, посмотрела на заблокированный экран, на котором высвечивалась крупным шрифтом время: «05:43pm». До восьми вечера нужно было приехать в кофейню, значит за это время нужно разобраться с замком, привести себя в порядок, почистить пальто и вызвать такси через лэптоп. По крайней мере, постараться. Ездить на машине Эвелин не то, чтобы не умела – опасалась, поэтому это в разы усложняло жизнь.
Доехали до ее дома они за полчаса.
Охранник вместе с ней поднялся к квартире, где их уже ждал мастер, проконтролировал весь процесс взлома замка, оценивая повреждения и ущерб, после которого сам рассчитался, и вызвал дополнительно другого мастера для замены замка, считая этот ненадежным и слишком опасным. Эвелин не стала с ним спорить, позволяя делать все, что угодно душе, а сама пошла медленно собираться.
Помыла и высушила волосы, собирая их в аккуратный колосок, подкрасила брови и глаза, мысленно обещая себе не плакать и быть сильной перед другими, надела черные узкие джинсы и огромную вязанную белую кофту, доходящую почти до середины бедра. Обула белые кроссовки на высокой подошве, накидывая сразу на плечи графитовое длинное пальто, и обвязала шею красным большим шарфом.
Так она чувствовала себя защищенной не только от проблем, но и от людей в целом. Охранник справился со своими заботами чуть больше, чем за полчаса – и пожелал ей доброго вечера, оставляя комплект новых ключей на тумбочке в коридоре. Эвелин поблагодарила его вкусным кофе и накормила печеньем, отчего тот почувствовал себя неловко и постоянно спешил уйти.
Учитывая все ее копошения и попытки привести себя в человеческий вид, в кофейне она была ровно в восемь.
– Эвелин! – радостно позвала ее Анна, – рада вас видеть, я оставила для вас немного макарун. Вы сами кофе будете делать?
– Да, – в ответ натянуто улыбнулась Эвелин, окидывая взглядом помещение и находя за столиком у окна того-самого-мужчину. Прошла за барную стойку, кидая свою верхнюю одежду на свободный стул, поставила бумажный пакет с серым пальто рядом и подошла к большой кофемашине. – Как рабочий день?
– Все хорошо, – отозвалась Анна, внимательно наблюдая за тем, как Эвелин темперирует перемолотые зерна в холдере, а затем, установив его в рабочую группу, настраивает температуру и запускает процесс приготовления, внимательно наблюдая и регулируя давление.
Спустя пару мгновений чашка наполнилось ароматным черным кофе, в который она добавила немного перца и соли, с наслаждением вдыхая запах. И только после протянула:
– Я буду за шестым столиком. Не отвлекайся на меня.
Дождавшись ответного кивка, подхватила пакет, свою чашку кофе и направилась в сторону сидящего к ней спиной мужчине в черной кофте с высоким горлом. На вешалке рядом висело темно-серое пальто, а на столе лежал ноутбук. Не особо всматриваясь в чужой экран, Эвелин поставила рядом с ним бумажный пакет, из которого вытащила чужой телефон и положила его на стол, а сама села напротив, аккуратно ставя перед собой кофе.
Теперь она могла его более детально рассмотреть: широкие плечи, большие и наверняка сильные руки с крупными ладонями и длинными пальцами, которые зависли над клавиатурой ноутбука; красивое лицо с ровным носом, тонкими губами и широкими бровями, между которыми периодически виднелась морщинка. Мужчина очень симпатичен, привлекая к себе внимание не только ее, но и всех, кому попадался на глаза.
