Амира Ангелос
Моя поневоле
Глава 25
Удивительно, спалось мне как никогда сладко. Снились сны, которые не запомнила. Только смутное ощущение, что они были хорошими, чудесными. Поверить не могу, что провела ночь с Далханом. Без секса, просто в его объятиях, как он и сказал. Это для меня важнее каких угодно слов. Это все поменяло.
Но сейчас я одна в постели. Когда он ушел?
Меня охватывает чувство одиночества.
– Доброе утро, – звучит самый любимый в мире низкий мужской голос.
Я не сразу открываю глаза. Лежу, продолжая вспоминать события вчерашнего вечера.
Все так странно. Снова перевернулось с ног на голову. Столько эмоций было вчера, и при этом не было секса. Казалось бы, подумаешь. Разве в этом есть что-то особенное?
Но для меня так и есть. Далхан показал мне, что готов терпеть. Ждать меня. По сути, передал в мои руки контроль. Это значит для меня бесконечно много.
Мне все равно очень страшно, но за эту ночь я поняла одну истину: я не хочу уезжать! Порвать физическую связь с этим местом – равносильно пытке.
Пора открыть глаза и признать это. Быть смелой. Хватит прятаться и убегать и будь что будет!
– Доброе утро, – открываю глаза. В руке Валиева чашка кофе. На нем наполовину расстегнутая черная рубашка, джинсы. Он настолько хорош, брутален, мне так нравится его спокойствие, внимательное созерцание, с которым он смотрит на меня, что пересыхает в горле.
– Ты давно встал? – спрашиваю хриплым ото сна голосом.
– Час назад.
– Чем занимался? Снова принял холодный душ?
Зачем я подначиваю его? Вырвалось прежде, чем успела сообразить, что возможно не стоит этого делать.
– В точку, – усмешка делает его совершенно неотразимым. – Принял. Надо было и тебя с собой взять. Уверен, тебе бы понравилось.
– Вряд ли, я не люблю холодную воду. Мне жаль, что тебе пришлось…
– Волнуешься обо мне? – перебивает, в голосе звучит насмешка.
Все так непривычно. Мы общаемся, шутим. Я думала это все не про нас.
– Это для меня кофе? – меняю тему, потому что смущение зашкаливает, меня бросает в жар от нашей легкой пикировки. В комнате виснет напряжение. Я себе уже не доверяю. Далхан слишком сильно действует на меня, слишком привлекает, притягивает как магнит.
– Нет… но…
Когда подходит ближе, торопливо сажусь на постели, прижимаю к себе одеяло. Вчера вечером была смелее, скинула платье, залезла в его постель. Сейчас меня смущает, что я в одном белье. Стараюсь перебороть мучительное чувство неловкости.
Далхан протягивает мне чашку. Вдыхаю аромат. Кофе едва теплый, успел остыть. И все равно самый вкусный, за всю мою жизнь. Делаю несколько глотков:
– Спасибо. Так мило, что ты решил со мной поделиться.
Не узнаю свой голос. Надтреснутый, дрожащий.
– Я готов разделить с тобой все, принцесса. Всю оставшуюся жизнь.
Произнес так просто, буднично.
Его слова пульсируют у меня в ушах. Это не классическое признание в любви, сказано скорее равнодушно, нет в голосе зашкаливающих эмоций. Но от этого почему-то действует еще сильнее. Я таю. Меня заполняет удивительно теплая волна неги, его слова укутали меня как теплый плед в холодную осеннюю ночь.
– Ты ничего не ответишь? – спрашивает хрипло, после длинной паузы.
Отрицательно мотаю головой. Я лишилась дара речи, в горле огромный ком. Только бы не расплакаться – будет слишком мелодраматично, это все испортит.
– Хорошо. Я подожду.
Далхан идет к двери и меня вдруг охватывает безотчетный страх. Что я все это потеряю. Эту теплоту, заполнившую пространство. У меня чувство, что если выйдет за дверь, что-то порвется, рассыплется и я снова окажусь в вакууме одиночества.
– Не уходи… Пожалуйста.
– Уверена? – разворачивается ко мне. – Тебя сложно понять.
Возле окна стоит письменный стол, за ним большое кожаное кресло. Далхан опускается в него, не отрывая от меня взгляда.
Пытаюсь отыскать свое платье, смотрю вокруг кровати. Нигде нет.
– Твою одежду забрала горничная.
– Ясно, – пожимаю плечами.
В конце концов, он много раз видел меня голой. Встаю с постели. По-хозяйски подхожу к массивному шкафу и, открыв створки, разглядываю ряды рубашек, свитеров и прочей одежды. Выбираю голубую рубашку в мелкую клетку. Совсем не в стиле Далхана, он предпочитает темные тона.
– Надеюсь, ты не против? – поворачиваюсь к нему.
– Тебе идет.
Он пристально наблюдает за мной, как зверь, готовящийся к прыжку. Между нами с каждой минутой растет напряжение. Мы оба знаем, что должно произойти. Пространство пропитано потребностью друг в друге. Каждая минута расстояния – мучительна.
– Мне нужно умыться.
Сбегаю, потому что сердце вот-вот выскочит из груди. Долго умываюсь холодной водой.
Готова ли я открыть этому мужчине свое сердце? Признаться, что не хочу уезжать? Что хочу быть с ним.
Когда возвращаюсь в комнату, на кровати стоит поднос с завтраком. Булочки, омлет, апельсиновый сок. Пожилая женщина, которая принесла это, еще в комнате. Они перекидываются с Далханом парой фраз на своем языке. Он по-прежнему в кресле, одновременно с разговором что-то пишет в телефоне.
– Спасибо большое, но я не голодна.
Мне правда кусок в горло не полезет, сейчас я слишком возбуждена.
Валиев хмурится.
– Я слышу от тебя это постоянно. Все время ищешь повод отказаться от еды.
– Я унесу, – говорит женщина, видимо заметив мое расстроенное лицо.
– Я хочу, чтобы ты ела, – произносит Далхан, когда остаемся наедине.
– Сейчас не могу. Прости.
– Почему?
Смотрю ему в лицо, непроизвольно делаю несколько шагов к нему. Замираю. По сердцу разливается непрошенная нежность. Мне нестерпимо хочется обнять его.
Делаю глубокий вдох… подхожу и кладу руки ему на плечи.
Далхан накрывает ладонью мою руку.
– Мне страшно, – признаюсь тихим голосом.
– Страшно выбросить билет? Если захочешь, я куплю тебе новый.
– Правда?
– Да. Силой держать не буду.
Хмурится. Его лицо темнеет. Словно не нравится говорить о таком. Мне тоже не хочется и мысли допускать. Но правильнее рассмотреть все варианты.
– Мы совсем не знаем друг друга, – озвучиваю свои страхи.
– Иногда можно прожить всю жизнь и так и не узнать. Не бойся. Все будет хорошо. Я тебя не обижу. Никогда, принцесса.
– Мы плохо начали… Эрик…
– Это в далеком прошлом. Мне плевать, как мы познакомились. Я во многом был неправ. Буду заглаживать свои грехи перед тобой.
И вот я уже сижу у него на коленях, Далхан гладит меня по голове, водит рукой по моим волосам. Перебирает и пропускает между пальцами.
Я очень хочу услышать, что он любит меня. Эту, пусть и банальную фразу, хоть раз, но он и так дал мне очень много. Эту ночь доверия. Это утро признаний.
– Не хочу уезжать, – шепчу почти беззвучно, наклоняясь и робко касаясь губами его губ. Сердце заходится от собственной смелости. Далхан секунду не двигается. Затем сгребает меня, стискивает в объятиях, жадно впивается в мой рот. Как же я истосковалась по его губам и дыханию. По его рукам. Теперь уже меня не оторвать от него, даже если прогонять будет. Я вросла в этого мужчину кожей.
– Ты моя… Не отпущу, – рычит прямо мне в губы.
Хочется наслаждаться каждым мигом возникшей между нами близости.
– Твоя, – мне просто необходимо произнести эти слова, они рвутся из самой потаенной частички души.
Дыхание сбивается, смущаюсь, прячу лицо, наклоняясь ближе. Касаюсь губами шеи Далхана, вдыхаю до боли родной запах. Щекой прижимаюсь к его плечу, обвив руками его шею, крепко зажмуриваюсь.
Как же я истосковалась по нему. По всему, что было между нами. Сейчас не понимаю, как могла так долго после его возвращения держаться на расстоянии. Все запреты рухнули разом, и я не могу больше сдерживаться.
Раньше Далхан просто занимался со мной сексом, как машина. Без эмоций, почти без прикосновений. Сейчас все иначе.
Он ласков, его руки гладят меня, трогают. И в то же время так же требователен, рычит, властным движением обхватывает мой подбородок и впивается в губы жадным поцелуем. Буквально пожирает, с бешеным напором, так что мне не хватает воздуха. Проталкивает язык мне в рот, быстро и решительно. Его ладонь ложится мне на затылок, путается в волосах.
Его поцелуи грубые, неистовые в своем натиске. Но боже, как же мне это нравится.
Вздыхаю, позволив себе полностью растаять в его объятиях. Обмякшая, жду, жажду новых поцелуев. Еще. Еще. Мне нужно больше Далхана. Умираю от потребности в нем, в его горячем, обжигающем теле, прикосновениях твердых губ. Меня заводит его напор, грубость. Хочу подчиниться и реализовать каждую его фантазию. Отдать всю себя без остатка.
Постепенно его поцелуи становятся нежнее, Далхан осторожно касается языком моих губ, целует уголки моего рта.
Не представляю себя без него. Мы единое целое. Теперь понимаю, что он разбудил не только тело, но и мою душу. Не знаю, как ему это удалось, превратить меня в по уши влюбленную женщину. Как у него так легко получается управлять всеми моими чувствами? И бесполезно уже пытаться удержать себя на краю. Я лечу в пропасть без страховки, с головокружительной скоростью.
– Ты уверена, что готова? – шепчет хрипло, отстраняясь. – Потом будет поздно. Мой контроль на нуле, принцесса. Ты его уничтожила.
– Я готова, – выдыхаю ему в губы.
– К чему? Хочу, чтобы ты произнесла это вслух.
– Стать полностью твоей. Навсегда.
– Сдохну, если не получу тебя, – хрипит мне в рот. – Ты убиваешь меня, принцесса.
Дрожащими пальцами провожу по его груди, раздвинув полы рубашки, путаясь в черной поросли волос. По поджарому животу. Чувствую, как дыхание Валиева становится сбивчивым.
Мне нравится, что он не торопит меня, продолжает проявлять выдержку. Это возбуждает меня еще сильнее. Сводит с ума.
Но я чувствую, что он на пределе. Далхан встает, продолжая держать меня в объятиях, направляется к постели, в которой мы провели ночь, но не были единым целым.
Мы оба больше не можем ждать ни секунды. Далхан опускает меня на смятые простыни, резко задирает рубашку, помогает мне снять ее через голову. Движения нервные, лихорадочные. Кажется, у него даже руки трясутся. Его нетерпение передается мне, захватывает, действует как катализатор. Тоже начинаю дрожать, от взгляда, которым проходится по моему телу. Затем наклоняется, обхватывает мою шею, чуть сжимая. Его ладонь обжигающе горячая. Движется вниз, ныряет под чашку бюстгальтера, и я выгибаюсь, как от удара током. Соски твердеют, груди наливаются тяжелым, жарким томлением.
Я уже не могу выносить эту чувственную прелюдию. Мне нужно больше, чем поцелуй или ласка. Мне нужен Далхан, весь, целиком и полностью.
Он сдвигает чашки бюстгальтера вверх, наклоняется и припадает к моим соскам губами, дразнит их языком, мягко покусывает. У меня кружится голова, мысли путаются, кровь пульсирующими толчками разносится по телу. Прокладывает дорожку поцелуев, от груди к шее и обратно. Словно дикий зверь, а я его сегодняшнее пиршество, и он не знает с чего начать.
Его напор подчиняет и подстегивает. Прижимаю лохматую голову к своей груди, умоляя о ласке, вздрагиваю от прикосновения жесткой бороды, трущейся о мои груди, ставшие до предела чувствительными. Комната наполняется нашим дыханием, моими громкими стонами. В какой-то момент окончательно забываюсь и вскрикиваю, когда Далхан прикусывает мой сосок. Кажется, что вот-вот кончу.
– Тихо, крикунья. Черт, нам нужен отдельный дом, – шепчет хрипло, посмеиваясь. Кладет ладонь мне на лицо, прижимая ко рту. Раздвинув губы, касаюсь языком ее тыльной стороны. Вздрагивает. Подушечка большого пальца проходится по моим губам. Втягиваю ее в рот. Толкается глубже, и теперь уже сам издает горловой стон, когда касаюсь языком солоноватой подушечки, а затем втягиваю в рот.
Далхан отнимает руку, отодвигается, а затем сдирает с меня бюстгальтер, довольно бесцеремонно и грубо. Нежное кружево издает жалобный треск. Он обхватывает мои груди ладонями, стискивает до боли, наклоняется и лижет поочередно соски, втягивая их в рот, прикусывая. Оставляет влажные следы, зализывая свои легкие укусы. Запускаю пальцы в его волосы, прижимаю его голову еще плотнее к себе.
– Далхан, – выдыхаю его имя как молитву, мечтая отдаться без остатка, раствориться в нем. Я должна почувствовать его внутри себя, прямо сейчас. Иначе сойду с ума.
Сажусь на постели, тянусь к нему, дрожащими пальцами касаюсь пряжки ремня. Руки не слушаются, у меня ничего не выходит. После еще одного длинного чувственного поцелуя, Далхан помогает мне справиться с ширинкой. Сбрасывает джинсы, рубашку. Он уже полностью возбужден, горячий и твердый, до боли желанный. Обхватываю его рукой, провожу по всей длине ствола. Меня сотрясает дрожь. Желание вспыхивает так сильно, что едва могу дышать. Все тело пронизывают волны изнуряющего жара.
Дальше все как в тумане…Его рука протискивается между моих ног, касается горячего влажного клитора, и меня пронизывает волна наслаждения. Начинает гладить там, теребить чувствительный бугорок, и я понимаю, что сейчас умру от желания. Меня выкручивает от блаженства под его опытной рукой, безжалостными пальцами, которые гладят меня, сначала очень нежно, едва касаясь влажных складочек, медленно скользят взад и вперед. А потом все настойчивее, заставляя выгибаться навстречу, задыхаться от жаркой волны, поднявшейся внутри.
Я на грани взрыва, прижимаюсь, насаживаюсь на его пальцы, стискиваю ладонью твердый член, схожу с ума от потребности ощутить его в себе. Далхан накрывает меня своим телом, сдергивает с меня трусы.
Наше соединение заставляет выгнуться дугой. Я успела забыть какой он большой. Заполняет полностью, вышибает воздух из легких. Закусываю губу, всхлипываю.
Толчок, за ним другой уже сильнее, и я извиваюсь на простынях, бесстыже распахивая ноги, покрываюсь каплями пота.
Далхан внимательно вглядывается в мое лицо, у меня мокрые виски, я и не заметила, что текли слезы. Перед моими глазами все расплывается.
– Больно, детка? Не хочу, чтобы тебе было больно со мной, – на лбу глубокая складка, Далхан внимательно вглядывается в мое лицо.
– Нет… Мне хорошо. Пожалуйста…
Сама подаюсь ему навстречу бедрами.
Не прекращая ласкать, он начинает медленно погружаться в мое тело.
Дрожу от возбуждения, схожу с ума от сладостной пытки. Цепляюсь за плечи Далхана, как утопающий. Кажется, что кончу, едва он войдет в меня.
Он толкается вперед, жестко и стремительно наполняет меня собой. Задыхаюсь от полноты.
Мои глаза распахиваются шире каждым толчком, под подушками его пальцев, не прекращающих ласкать клитор, пульсирует сладкая волна. Мне невероятно хорошо, настолько, что кажется можно лишиться рассудка. Стенки лона судорожно сокращаются вокруг его члена, Далхан начинает двигаться все неистовее. Приподнимает мои бедра и закидывает себе на плечи. Так проникновение получается максимально глубоким. Начинает двигаться сильно, ритмично. Ощущения на грани боли, но наслаждение еще сильнее. Мое тело наливается удовольствием, тяжелеет.
Ритм ускоряется с каждым ударом. Звук непристойно влажных шлепков тела о тело, вызывает дополнительное возбуждение. Далхан задает такой быстрый ритм, что легкие горят огнем, умоляя о глотке воздуха. Глаза слезятся, стоны становятся все громче. Но внезапно, когда чувствую, что оргазм вот-вот накроет еще более сильной волной, Далхан замирает. На его лбу бьется жилка, черты лица натянуты. Видно, что эта пауза дается ему с огромным трудом.
Устремляет на меня обжигающий взгляд.
– Ты моя… ты это понимаешь? Я привез тебя в свою семью. Никогда и никого не привозил сюда.
– Я твоя, – шепчу в ответ, судорожно сглатывая, к горлу подкатывает комок, внутри растет волна необъяснимых эмоций.
Как же хочется продлить эту минуту, чтобы сладостные, острые ощущения длились бесконечно. Далхан снова начинает двигаться, и оргазм обрушивается на нас обоих одновременно, внезапно. Словно миллионы иголок пронзают тело. Захлебываемся, тонем друг в друге. Меня подбрасывает вверх, выворачивает дугой на постели. Далхан хрипло стонет, содрогаясь на мне всем телом. Обнимаю его, несмотря на то что задыхаюсь от тяжести, прижимаю к себе, не желая отпускать. Он все еще во мне. Ощущение, что мое тело парит где-то высоко в небе. Мелькает мысль, что хочу, чтобы так было всегда. Я люблю его безумно. И от мысли, что у нас все взаимно, сильно, душа наполняется покоем и радостью.
Далхан чуть отстраняется, освобождая от своей тяжести, и вновь осыпает мое тело нежными легкими поцелуями мои глаза, подбородок, шею, губы. Его рот соленый и жадный. От этой ласки, уже почти не имеющей сексуального подтекста, наполненной лишь чувствами, замирает сердце.
***
– Сегодня я поняла, что слишком мало о тебе знаю, – говорю чуть позже, когда немного остываем от ласк и выравниваем дыхание.
– Что ты хочешь узнать?
– Все… я хочу знать о тебе все.
– Я не мастер толкать речи. Но все что хочешь – спрашивай.
И я начинаю, сначала робко, а потом смелее, расспрашиваю его о братьях, о детстве, о бывшей жене и Нурпат. Но мне немного удается узнать, потому что совсем скоро Далхан переворачивает меня на живот, подсовывая подушку под мои бедра.
– Поговорить мы и утром успеем, принцесса. Я хочу тебя.
***
Ослабевшая, едва живая, чувствую, как меня подхватывают на руки.
– Куда ты меня несешь? – спрашиваю с тревогой.
– Принять душ.
С наслаждением поднимаю голову, подставляя лицо под теплые струи. Далхан очень заботлив, намыливает меня гелем для душа. Волосы – шампунем. Мужской, терпкий запах. Я буду пахнуть им… и, наверное, сойду с ума от возбуждения. Острота нашей близости лишь увеличивается с каждой секундой. Его руки намыливают мои груди, сжимая, лаская, и у меня вырывается стон. Возбуждения и одновременно усталости. Глаза слипаются. Слишком много физических упражнений сразу. Я готова молить о пощаде.
– Извини… мне нужна передышка, – произношу робко.
Он не спорит, закончив мыть меня, быстро ополаскивается сам. Жадно наблюдаю как его руки быстро и точно скользят по поджарому телу. У меня пересыхает в горле от этой картины. Я готова наблюдать за этим бесконечно. Жаль ноги ватные, едва хватает сил сохранять вертикальное положение. Приваливаюсь к нагретой паром стене.
– Ты такая слабая. Говорю же, надо больше питаться, – недовольно хмурится Валиев, кутая меня в огромное пушистое полотенце. Вытирает как ребенка, подхватывает на руки и несет обратно в комнату. – Я сейчас принесу еду. Что ты хочешь?
– Мороженое, – отвечаю, подумав немного.
– Хм, этим ты вряд ли наешься.
– Хочешь сделать из меня толстуху? – спрашиваю сонно, глаза слипаются. – Извини… не нужно ничего, я отрубаюсь.
– Нет, я не хочу раскормить тебя. Я хочу не бояться, что ты в любую секунду можешь грохнуться в обморок. Мне нужна выносливая жена, – от этих слов вся сонливость мгновенно пропадает, распахиваю глаза.
– Жена? – повторяю это слово слабым голосом, после длинной паузы.
Далхан смотрит прямо, внимательно вглядываясь в мое лицо.
– Это тебя удивляет? Нурпат этого очень хочет.
– Да… Но я не думала…
– Я хочу иметь с тобой все. Семью, детей. Все по-настоящему, – спокойно и буднично произносит Валиев.
У меня ком растет в горле.
– Что-то не так, Марго? Почему ты напряглась?
– Я просто никогда не думала о свадьбе. Считала это такой ерундой. Белое платье, быть в центре внимания, куча гостей. Меня это пугает.
– Ясно. Мы не будем делать такой большой праздник, как Вилена с Тагиром. Ни к чему, тем более, я уже проходил когда-то через все это. Мне тоже не понравилось.
Далхан берет мою ладонь и подносит к губам.
– Не будет ничего, что ты не хочешь. Пойду, принесу тебе мороженое.
Глава 26
Открываю глаза, в комнате столько света, сладко потягиваюсь, морщусь от боли. Кажется, что ноет каждая мышца. Трудно поверить, но прошло больше суток. Которые мы провели в постели. Мой самолет улетел еще вчера вечером. Я вспомнила о нем только сейчас.
Далхан не давал мне спать до утра. Мы разговаривали, ласкали друг друга, а потом снова занимались любовью.
– Доброе утро, спящая принцесса, – улыбается, заходя в комнату с подносом, на котором красиво сервирован завтрак.
– Спасибо, – улыбаюсь счастливой улыбкой. – Я могу привыкнуть к такому сервису. Разве не я должна кормить тебя?
– Успеешь, – покровительственно отвечает Далхан, а затем возвращает мне улыбку, от которой я таю. – Сегодня мне, к сожалению, нужно уехать по делам. Всего на несколько часов, – добавляет, заметив, что я погрустнела. – Потом займемся переездом. Я выбрал нам дом, там сейчас живут две мои тетки. Они переедут туда, где до этого жила ты. Нам нужно отдельное жилье.
– Как же… Мы будем напрягать твоих родственниц, это неудобно.
– Это мой дом, они присматривали за ним. Мне в нем было одному с Нурпат неуютно.
– Мне все же неловко стеснять…
– Хватит. Я все решил, – обрывает жестко.
– Как скажешь.
– Я хочу, чтобы ты кричала, – добавляет наклоняясь, дарит горячий, голодный поцелуй. – Не сдерживала себя. В постели. Чтобы мы познавали друг друга всеми возможными способами. Чтобы могли ходить голыми, если захотим.
– Ясно. Сплошной эгоизм, – но при этом улыбаюсь, не могу спрятать очередной счастливой улыбки, настолько мне нравится картина, нарисованная Далханом.
– Что поделать, я такой. Эгоистичный сукин сын. Но ты умеешь ставить меня на место.
Еще один поцелуй, долгий, проникает языком, и я плавлюсь снова под этим чувственным напором, загораюсь, хотя любое движение отдается в мышцах болью.
– Я буду скучать по тебе. Пожалуйста, возвращайся как можно скорее!
***
– Господи, ты даже не представляешь, насколько я рада, что ты никуда не уезжаешь! – минут через двадцать после ухода Далхана в комнату как ураган врывается Вилена. – Я еле дождалась, когда деверь уедет. Он, конечно, влюблен в тебя по уши. Как я и говорила. Сутки из своей комнаты не выпускал! – хихикает радостно.
Я в ответ, конечно же, смущаюсь, краснею. Только успела немного привести себя в порядок, одеться. Почему-то меня пугала перспектива выйти из этой комнаты. Думала о том, как все будут на меня пялиться… Понятно, что все знают о том, что происходило между нами в эти две ночи… Что Далхан не выпускал меня из постели… И сейчас я чувствую себя смущающийся юной девчонкой, ужасно стесняюсь обитателей дома, даже Вилены.
И все же я очень рада ее видеть, меня успокаивает ее болтовня, которая не останавливается:
– Ты знаешь, мы вчера с Нурпат устроили вечеринку в вашу честь, веселились, танцевали до упаду. Даже наших пожилых тетушек, это двоюродные сестры матери Тагира и Далхана, заставили плясать. Все очень рады что ты остаешься, Рита. Все очень счастливы за Далхана. Я его никогда таким не видела, ну ладно, я не так давно живу здесь… Но поверь, никто не видел и разговоры только об этом. Сейчас встретила его возле машины, они уезжали по делам вместе с моим мужем. Он так изменился! Его лицо как будто просветлело, он даже обнял меня, представляешь? Такого никогда не было. Всегда был хмурым. Представляешь насколько ты изменила его жизнь? И Нурпат, и даже мою! Я люблю здешних женщин, они очень добры ко мне, и все же у меня нет с ними такой близости как с тобой. Прости, если навязываюсь… но я страшно рада. Если вы будете жить здесь, а я думаю, что Далхан настоит на этом, мы сможем вместе растить наших детей, воспитывать их, общаться, гулять. Это же классно! Я кажусь тебе дурочкой да? Что с тобой, Рита?
Вилена замолкает, подходит ко мне ближе, с тревогой разглядывая меня.
– Что не так? Скажи, что с тобой?
Закрываю лицо ладонями.
Слышать второй раз за день слова о детях – просто невыносимо. Вилена, конечно, продолжает допытываться, и в конце концов признаюсь ей:
– После аварии, в которой погибла мама, я тоже сильно пострадала. Мне сказали, что я вряд ли смогу иметь детей. В тот моменты мне было на это абсолютно наплевать. Когда мне врачи об этом сказали, ни о каких детях и речи не шло. Я была уверена, что Эрик убьет меня. Я жила в плену у садиста.
– Дорогая! – Вилена обнимает меня, притягивает в свои объятия, держит крепко. – Я забыла сколько ты пережила. Милая моя.
– Потом Далхан, – продолжаю глухо. – Даже когда я поняла, что его тянет ко мне сильнее, чем он готов признать. Даже когда уже совсем близки стали, я не думала, что он захочет стать отцом. Я такая дура. Конечно же захочет. Если семью, то полноценную. Теперь мне нужно ему об этом рассказать. Надо было сразу. Сегодня он сказал мне, что хочет детей. Надо было сразу объяснить ситуацию, а я смалодушничала.
Я не подхожу ему в жены. Нужно сказать ему об этом как можно скорее. Он хочет свадьбу… Видимо, получить слишком много счастья так же больно, как и не получить ничего, – выдаю глухой смешок в плечо Вилены. Меня душат слезы, но я запрещаю себе малодушничать.
– Он любит тебя безумно, – Вилена отстраняется и гладит меня по голове, внимательно вглядывается в мое лицо. – Это самое главное, а с детьми… Думаю, покажет время. «Вряд ли сможешь» это ведь не приговор? Есть обследования, лечение. Прекрати себя накручивать, Рита. Ты слишком привыкла страдать. Слишком привыкла, что судьба бьёт тебя. Ты должна принять, что это закончилось. Наступила новая полоса. Я рассказывала тебе свою историю, мне тоже приходилось нелегко и поверить в то, что я могу быть абсолютно счастливой, я тоже не могла. В то, что меня будут любить без всяких условий, безумно, страстно, глубоко. В то, что у нас будут дети. Ведь бог дает детей не только здоровым людям, милая. Иногда бывает, что оба партнёра абсолютно здоровы, а у них не получается. Я думаю, что тебе нужно просто отпустить ситуацию.
– Все равно я должна рассказать об этом Далхану. Он должен знать, кого хочет взять в жены.
– Хорошо, я не отговариваю тебя, конечно, расскажи ему.
Вилена уговорила меня отправиться на прогулку. Конечно же, мы взяли с собой Нурпат, которая, хоть и смущалась, но не могла удержаться и забрасывала меня вопросами. При этом было заметно, что она очень сильно сдерживается, чтобы не наболтать лишнего.
Я, конечно же, тоже чувствовала сильное смущение.
– Вы правда поженитесь? Мое желание сбылось! – произносит девочка, тут же осекается и краснеет.
– Дорогая, я понимаю, что все это очень неожиданно для тебя, – я действительно чувствую искреннее желание извиниться перед Нурпат. Получается, задурила ей голову. То прощалась, уверяла что уеду, что ничего меня с ее отцом не связывает. И вот, самолет улетел, а я осталась.
– Да ты что, Рит, я так счастлива! На седьмом небе! Я ведь правда, на самом деле загадала, чтобы ты осталась. Сделала все по всем правилам обряда, на тайном камне, – признается смущенно. – Раньше тоже загадывала, ни разу не сбывалось, я уже и верить почти перестала.
– Мы пока точно не знаем, дорогая, что получится. Давай не будем забегать вперед? – прошу мягко.
– Нурпат, главное, что самолет улетел без Риты, – смеется Вилена. – Остальное уже не важно.
– Лишь бы папа не сделал что-то, – вздыхает девочка.
– Ну что ты. Не думай об этом, все будет хорошо.
– Он запретил мне расспрашивать тебя. Велел не донимать. Не говори ему что я приставала к тебе, пожалуйста.
– Что за глупости? Ты можешь приставать ко мне, когда пожелаешь. Это уж точно не ему решать, – обнимаю девочку. – Ты всегда можешь меня спросить о чем хочешь, Нурпат. Никогда не думай стесняться.
– Но не про свадьбу? – вздыхает девочка.
– Просто я не знаю, что ответить, – развожу руками. – Мы об этом не говорили еще. Если честно, мне не очень хочется всех этих церемоний, белое платье, и так далее.
– Почему?
– Даже не знаю. У всех свои странности, – улыбаюсь, не зная, что еще добавить.
– А я мечтаю о белом платье, – признается Нурпат, очаровательная в своей непосредственности.
– И принце? – не могу не подмигнуть.
– Папа ко мне на километр мальчиков не подпускает, какие уж тут принцы, – вздыхает девочка.
***
– Как провела день? Не скучала? – спрашивает вечером Далхан за ужином.
– Мы гуляли с Виленой и Нурпат. Но я скучала, – не могу не признаться.
И хотя стараюсь быть разговорчивой, Далхан все же продолжает допытываться после ужина, когда уходим в его комнату.
– Ты странная. Молчаливая. Сама не своя. Что тебя тревожит, принцесса?
– Нет… все хорошо.
– Может я обидел тебя чем-то?
– Нет, не обидел, правда, все замечательно.
– Разве мы не договаривались быть честными друг с другом?
– Прости. Ты прав. Хорошо, я скажу. Все дело в том разговоре. О детях.
– Ты не хочешь детей? – брови Далхана взлетают вверх, словно он даже не допускал такую возможность. – Боишься за фигуру? Решила, что раз у меня есть Нурпат, я не захочу?
– При чем тут Нурпат, я не думала о ней! Я просто… Боже, я просто возможно не смогу… Была авария. Меня сильно покалечило.
Как же больно это произносить. Я словно махом уничтожаю все наши надежды на счастье.
Ощущение, что снова разбиваюсь вдребезги.
Я должна была подумать о том, что такой мужчина как Далхан захочет детей.
Должна была первой сказать о своих проблемах.
Неожиданно Валиев сгребает меня в объятия. Сжимает так крепко, что едва дышу.
– Прекрати, – говорит глухо, утыкаясь лицом мне в затылок. Обдает шею горячим дыханием.
– Что? Я ничего не…
– Перестань изводить себя, глупая. Я буквально чувствую твои дурацкие мысли. Ты любишь себя обвинять. Но это я виноват. Я ведь знал про аварию. Но никогда не спрашивал у тебя. Не вникал в подробности.
– Тогда погибла мама, и отец Эрика, – рассказываю безжизненным голосом. – За это сводный брат ненавидел меня.
– Я понял, что он ненавидел. Должен был раньше спросить почему.
– Прости меня.
– За что? За аварию?
– За то что молчала.
– Я люблю тебя, Рита. Прошу, никогда не смей больше чувствовать вину. Ты ни в чем не виновата. Это я повел себя с тобой как чудовище. Буду до конца жизни за это грехи замаливать.
В груди начинает так сильно печь, что даже вдоха сделать не получается. Закрываю глаза. Я никогда не считала, что Далхан в чем-то виноват передо мной. Ведь я повела себя с ним ужасно в нашу первую встречу. Никогда не думала, что он может тоже испытывать муки совести. Так тонко чувствовать. Мне казалось, что сильнее любить его невозможно, но в эту минуту я буквально задыхаюсь от оглушающего, сильного до боли чувства к этому мужчине.
– Ты хочешь детей, но я не смогу тебе их дать, – повторяю с мукой в голосе. Сейчас как никогда меня охватывает чувство огромной потери. Почему я встретила его так поздно? Успев совершить так много ошибок.
– Ты сказала «возможно», – спокойно возражает Валиев.
– Врачи сказали шансов почти нет. Я сломана, прости…
– Я люблю тебя любой. Ты не сломана, малыш. Мы просто не будем думать об этом. Положимся на волю Аллаха.
– Ты сможешь смириться, что у нас не будет детей?
– Для меня ты – главное. Но обследование все же пройдем. Меня беспокоит твоя фигура.
– Что? – смотрю на него удивленно.
– Хочу, чтобы ты более пухленькой была, – хмыкает, целуя мое плечо.
