Амира Ангелос
Моя поневоле
Глава 19
Мария показывает нам комнату, как только она закрывает дверь, оставляя нас наедине, Галя бросается ко мне с вытаращенными глазами. Обхватывает меня за плечи, смотрит в панике:
– Что происходит? Кто эти люди? Что это за псих, Рита? Что с тобой случилось? Ты ранена?
– Нет, я в порядке, – отвечаю глухо.
– Боже! Он… Это он тебя ударил, да? – осторожно касается моего лица. – Слушай, это все похоже на какое-то плохое кино. Ворвались ко мне домой, мешок набросили, вытащили из подъезда, сунули в машину. Я даже пикнуть не успела, так перепугалась! Думала, на органы меня похитили, присмотрели типа, когда в больничке валялась. Иначе кому я нужна? Привезли, в доме кинули. Красиво, богато так. Но я и подумать не могла, что ты тоже здесь появишься. Мне никто ничего не объяснял, кормили, не били, я боялась рот раскрыть, только присматривалась, как сбежать можно, – тараторит Галя. – Значит, ты не уехала? Ты звонила попрощаться несколько дней назад, я думала, что тебя уже нет в России.
– Мне так жаль, – всхлипываю в ответ. – Прости, что втянула тебя во всё это! Прости пожалуйста, – приваливаюсь к стене, закрываю глаза. И снова вижу падающего как в замедленной съемке Далхана. Сколько пуль выпустил в него Волков? Три? Четыре? Достаточно одной, чтобы оборвать жизнь. Надо принять тот факт, что его больше нет. Но я-то живу и всё ещё могу бороться. Я должна помочь Гале выбраться. А потом убить Волкова. Тогда, наверное, я обрету покой. На этом свете или на том, мне уже не важно.
– Ты должна выбраться отсюда. Я постараюсь убедить его, чтобы он отпустил тебя, – слова даются мне с трудом, чувствую сильнейшую слабость.
– Ты скажешь, кто это такой? – не унимается Галя.
Что на это ответить? Старый поклонник? Личный сталкер? Поехавший на всю голову псих… Тот, кто убил мужчину, которого я полюбила больше жизни.
И даже не успела толком осознать эту любовь. Может быть, если бы поняла раньше. Если бы не была такой гордой. Сейчас мне не кажется, что сказать о своих чувствах, умолять Далхана о том, чтобы не выгонял меня, было бы унизительно. Мы могли никуда не ехать, плюнуть на аэропорт, остаться в деревне, где нас бы точно никто не тронул. Но что толку сейчас проигрывать сценарии. Все уже случилось. Все безнадежно.
– Давай об этом потом, ладно? Я смертельно устала.
– Конечно, это твой поклонник. Называет тебя любимая, дорогая, пожирает тебя взглядами, но явно псих. Он явно помешан на тебе. Надо что-то придумать к этому ужину, – продолжает рассуждать Галя.
– Я не хочу его злить.
– Хочешь переспать с ним? Я же видела, как ты на него смотришь! Он на тебя наводит ужас!
– Что ты хочешь от меня услышать? – сажусь на край огромной, королевских размеров постели, прикрываю, ставшие нестерпимо тяжелыми, веки.
– Прости меня, подружка, что давлю, но сейчас не время проявлять слабость. Спасибо, что думаешь прежде всего обо мне, но сейчас надо прежде о себе побеспокоиться! Черт, он вроде и симпатичный на лицо… Но в то же время такой мерзкий. Явно свихнувшийся, на всю голову, – говорит Галина.
– Хватит, – прошу умоляюще. – У меня нет сил больше говорить о нем.
– Ладно, прости меня, детка. Давай я правда, тебе ванну приготовлю? Полегчает, а потом поспишь немного. Ты такая бледная, кажется, что вот-вот в обморок грохнешься.
– Не собираюсь я мыться по его приказу, – произношу с мукой в голосе.
– Ох, понимаю милая. Но как этому козлу сопротивляться? Заставит ведь, он же больной на всю голову. Бежать надо отсюда.
– Я бы с удовольствием, только как? Еле на ногах стою.
– Так, значит задача номер один – прийти в себя. Давай скажем чтобы принесли покушать?
– Нет, я сейчас точно не смогу в себя ничего запихнуть, – мотаю головой.
– А через силу? Запихнуть в себя столько, чтобы аж тошнило? Чтобы прямо вырвало на него. А что, идея. Знаю, прости, что говорю все эти мерзости, – торопливо оправдывается Галя, глядя на мое скривившееся лицо. – Я просто не представляю, как ещё можно это остановить.
– Никак нельзя.
– Слушай, а если таблетки от головы попросить? Или от аллергии, ну не знаю, или ещё чего-нибудь… Снотворное, например. Он же велел выполнять каждый твой каприз. Вот, таблеток напьешься. Ну не знаю, по крайне мере, все равно тебе будет. Ох, как же тяжело произносить все эти вещи, просто чудовищно!
– Он сорвется на тебе, понимаешь? Если что-то не по его желанию сделаю. Для этого тебя и притащил.
– Но все равно, надо что-то делать, думать! – Галя начинает ходить по комнате, открывает шкаф, заглядывает в ящики, обыскивает каждый уголок в комнате.
– Что ты делаешь? – спрашиваю, сворачиваясь в комок на постели, накрываю себя кусочком одеяла, глаза слипаются. У меня нет сил сражаться. Да и желания нет. Стоит прикрыть глаза и снова вижу падающего Далхана, внутри разливается густая, черная, бесконечная тоска.
– Ищу что-нибудь, чем можно защищаться. Сделаем как зэки, заточку что ли.
Не могу не усмехнуться энтузиазму подруги.
**
Все наши грандиозные планы полетели к черту. Разумеется, никаких таблеток Мария мне не принесла, на сбивчивые просьбы Гали сказала, что ей придется спросить хозяина. Подруга, естественно, сразу пошла на попятную. Служанка смотрела на меня с жалостью, отчего мне было только хуже. Позже она принесла немного еды, и напомнила, что я должна привести себя в порядок, что осталось два с половиной часа, потом хозяин ждёт меня за ужином. Робким голосом она предупредила, что я очень сильно рискую, вызывая гнев хозяина своим неповиновением и посоветовала поторопиться.
Я боялась за Галину, поэтому приняла душ. Надела платье, которое принесла Мария. Бежевое, изысканное, кружевное, с длинными рукавами и глубоким декольте.
***
– Я очень рад видеть тебя, Марго, – улыбается Волков сидящий во главе длинного стола накрытого красной скатертью. – Шикарно выглядишь. Я знал, что тебе очень подойдет это платье.
– Спасибо, – занимаю стул на противоположном конце стола. Смотрю прямо перед собой невидящим взглядом, разглядываю позолоченные подсвечники и дорогую посуду.
Входят две служанки, ставят на стол ароматную супницу.
Когда остаемся наедине, Волков поднимается из-за стола, направляется ко мне. Встает за спиной. Застываю, ожидая всего чего угодно.
– Расслабься. Ты такая напряженная.
Кладет руки мне на плечи, разминая их. Так и хочется передернуть плечами, стряхнуть его руки как отвратительное насекомое.
Кожи касается что-то холодное.
– Вот, теперь образ закончен, – Волков надел мне на шею какое-то украшение.
Опускаю голову. Колье с бриллиантами. Хочется ядовито усмехнуться, с трудом подавляю в себе этот порыв.
– Не нравится?
– Я равнодушна к украшениям.
– Оно изумительно подходит к твоей коже. Чтож, будем развивать твой вкус, дорогая.
Артем возвращается на свое место на противоположном конце стола.
– Ну что же, приступим к еде. Как тебе суп из спаржи?
Волков улыбается, но это больше напоминает акулий оскал.
– Ты такая молчаливая, детка. Ну ничего, когда закончим ужин, я заставляю тебя кричать. Ты будешь лежать на этой красной скатерти. Мой самый изысканный десерт. Как тебе такая идея малыш?
Ничего не отвечаю, лишь стискиваю зубы.
В течении ужина все мои мысли сосредоточены на столовых приборах. У моего платья удачно длинные рукава, до середины ладони. Можно спрятать нож для мяса. Еще одно везение – они достаточно тонкие и острые.
Это единственный шанс получить хоть какое-то оружие, поэтому я не должна его упустить. Концентрируюсь на этом, старательно делая вид, что слушаю Волкова с интересом. Он рассказывает про Мальдивы, о том, что у него там дом, и как мне там понравится, как будет там хорошо вдвоём.
Мне удалось! Нож в рукаве, старательно придерживаю его безымянным пальцем. Кажется, даже испарина на лбу выступила, хорошо, что стол длинный и мы на разных концах. Волков сосредоточен на стейке, иначе бы заметил, что я ужасно напряжена.
Как только эта сволочь подойдет ко мне. Передергивает от мысли о том, что собираюсь сделать. Я никогда не применяла к человеку физическое насилие. Но в этот раз у меня нет другого выбора. Дышу глубоко, чтобы успокоиться. Волков мою нервозность интерпретирует по-своему.
– Ты зря нервничаешь, Марго. Если будешь покладистой, я не обижу тебя. Кажется, ты наелась.
Встаёт из-за стола, направляется в мою сторону. Тут же появляются две молоденькие служанки, которые убирают все буквально за секунду. Красная скатерть пустеет.
– Иди сюда, – Волков дёргает меня на себя, обхватывает мое лицо ладонью, больно сжимает подбородок. Едва не вскрикиваю, потому что разбитую скулу простреливает боль.
– Как же я давно этого ждал, Марго. Но, пожалуй, ожидание того стоило. Я нисколько не жалею об этом. Хотя, ты принесла мне кучу проблем. Теперь буду вынужден долго скрываться вне страны. Валиевы не оставит меня в покое.
– Тогда зачем ты это сделал? – всхлипываю. – Зачем убил его, если знал, что у тебя будут неприятности?
– Вот именно поэтому. Потому что плачешь по нему, – голос становится злее. – Потому что он имел тебя. Потому что ты кричала, когда я стрелял в него. Потому что ты, сука, выбрала его, а не меня. Ты виновата в его смерти. И будешь расплачиваться за мои проблемы стоя передо мной на коленях, с утра и до ночи. В любой момент, как только пожелаю!
Волков грубо швыряет меня на стол, рвёт в стороны декольте платья, обнажая бюстгальтер. Ткань жалобно трещит, я вскрикиваю. Снова рывок и я обнажена по пояс. Грубо срывает с меня бюстгальтер. Опускает голову, начинает жадно лизать языком мои груди, втягивает соски в рот, прикусывает их сильно, до боли. Я не сопротивляюсь, концентрируюсь на другом. В моей руке нож, считаю до трёх и изо всех сил бью в шею.
И все же моих сил недостаточно, руки слишком слабы, нет тренировки всаживать ножи в плоть и об этом я сейчас очень жалею. Волков ревет от боли и отвечает ударом кулака прямо в лицо. Перед глазами сыплются искры, теряю ориентацию.
– Как ты посмела дрянь? – рычит, хватая за волосы. – Бешеная сука! Я убью тебя, на куски разрежу, тварь.
Отстраняется, его шатает из стороны в сторону. Я соскальзываю со стола. Двигаться почти не могу, разве что ползти.
Дальше начинаются минуты кошмара, когда меня швыряют по комнате, словно куклу, нанося удары. Тяжело дыша останавливается, снова зажимает шею, из которой хлещет кровь.
Я уверена, что мне конец, он убьет меня. Я снова не справилась, подставила Галину. Её он точно в живых не оставит. Это последние мысли, чувствую, что сознание почти отключается.
– Артём! Артём! – прорывается сквозь шум ушах чей-то голос. – Здесь Рустам и он немедленно хочет говорить с тобой… Пожалуйста, остановись ты потом об этом пожалеешь. Ты так долго за ней гонялся, Артём. Дай себе время остыть, тебя нужно перевязать немедленно, у тебя кровь хлещет.
Какой-то мужчина оттаскивает от меня Волкова. Тот все еще продолжает выкрикивать ругательства.
– Отведите ее в комнату! – рявкает мужчина. Меня подхватывают двое мужчин, и в этот момент я окончательно теряю сознание.
***
– Рита! Очнись же, дорогая! Нужен врач, вы что, не понимаете? – голос подруги доносится до меня словно сквозь вату.
– Я уже сказала вам, что это не в моей компетенции. Не представляю, что будет… ваша подруга безумна.
Кажется, второй голос принадлежит Марии.
– Я сделала все что могла. Вот медикаменты. Вот лед. Она в порядке.
– Только ее избили, как боксерскую грушу!
– Она ранила хозяина! Чудо, что он ее не убил. Вот, еще мазь от ушибов.
Пытаюсь разлепить налитые свинцовой тяжестью веки.
– Вы можете идти, Мария, дальше я сама, – торопливо произносит подруга.
– Она приходит в себя. Если ее будет тошнить, значит сотрясение и тогда…
– Я поняла. Идите уже! Дайте ей прийти в себя!
– Как ты милая? – когда наконец удается открыть глаза, вижу над собой встревоженное лицо Гали.
– Нормально.
– Как же я испугалась! Это просто кошмар наяву, мы попали в дом к маньяку! Я все что угодно могла ожидать от вашего ужина, но не такого. Ты, конечно, даешь! Как смелости хватило, едва не зарезала его!
– Едва… Не смогла, – шепчу с отчаянием.
– Ну, главное, что ты жива и что он не… Не изнасиловал, – добавляет, тяжело сглотнув, Галя. – Зато избил. На тебе места нет живого, милая. Боже, я так перепугалась! Я ведь в соседней комнате была, глазки охране строила, поближе быть хотела, мало ли что. Когда услышала, что он тебя бьет, рвалась к тебе, но они не пустили меня, – признается глухим голосом.
– Зачем ты рисковала?
– Да какой риск, на меня тут как на мебель смотрят. Тебе очень больно? Нужен врач, а они не хотят даже слышать об этом, сволочи!
– Я в порядке. Ты же понимаешь, что все равно ничего не смогла бы сделать, – произношу обреченно.
– Все равно, должен быть выход! – горячо восклицает Галя. – Я чувствую, что у нас обязательно появится шанс убраться отсюда! У этого психа сейчас неприятности и мы должны ими воспользоваться!
– Какие неприятности? – даже губами шевелить больно. – О чем ты вообще?
– Я когда была там, ну, когда все закрутилось, и охрана начала метаться как в жопу укушенные, так вот, я же к тебе хотела, помочь. Но тебя двое детин здоровенных на руках вытащили, Машка с ними, впереди шла. Так вот, я в смежной комнате застряла, чтобы не увидел никто. И…
– И что? Волков точно выжил? – больше всего меня интересует именно этот вопрос.
– Да, выжил, я как раз смотрела, как врач к нему приехал. Этот урод визжал, словно свинья, когда его зашивали. Но я не об этом хотела тебе рассказать. Когда его зашили, то ему пришлось сразу иметь не слишком приятный разговор с одним типом, по имени Рустам. Пожилой такой мужик, явно имеющий большое влияние на этого Волкова. Я поэтому и задержалась. Увидела, как наш маньяк нервничает, и решила, что будет нелишне послушать, о чем они будут говорить.
Снова перебиваю подругу и описываю ей гостеприимного хозяина особняка, у которого мы с Далханом провели несколько дней. Галина подтверждает, что именно он приезжал к Волкову.
– Хорошо, продолжай, извини что перебила, – говорю взволнованно.
– Ну так вот, этот Рустам орал, что у него из-за Волкова неприятности, что тот подставил его и ответит за это. Что должен разгрести эту ситуацию сам, и что Рустам больше в ней не собирается участвовать. Вроде как у них уговор какой-то был, и они что-то замышляли против клана Валиевых. Кажется, такую фамилию назвал, но у них ничего не получилось, и виноват во всем Волков. Ну все это вперемешку с фразочками на их языке и матом.
– Ты уверена, что все правильно сейчас рассказала?
– Да, дорогая. Ещё Рустам сказал что-то вроде: «Ты не имел право убивать его. Ты понимаешь, что это война, и тебя сотрут с лица земли?»
По моему лицу текут слезы. Когда Волков избивал меня, ни слезинки не было. А сейчас, слушая как две мрази обсуждают смерть Далхана, такую сильную боль чувствую, что едва могу терпеть. Хочется орать, выть в голос. Но так я только до смерти перепугаю подругу, которую втянула во все это по глупости. Которая вообще ни при чем.
– Он говорит о том мужчине, по которому ты плакала всю ночь? По которому ты убиваешься? – тихо спрашивает Галя.
– Да, видимо он говорит о нём, – признаюсь глухо.
Значит Рустам предатель и на самом деле не хотел помочь нам, когда прятал своем доме.
– Я звонила тебе именно из дома этого Рустама, похоже так Волков о тебе узнал, – признаюсь подруге. – Видимо, там подслушивали на каждом углу.
– Ладно, это дело прошлое. Надо решить, что нам теперь делать, – бодро говорит Галя.
– Понятия не имею.
– По крайней мере, тебе надо отлежаться. Ты едва жива. А эти сволочи даже врача отказываются позвать! – снова причитает подруга.
**
Дальше день и ночь смешались в сознании, я очень плохо соображала на обезболивающих. Собственное тело казалось одним сплошным синяком. Никто не приходил кроме Марии, которая с каждым визитом становилась все мрачнее и молчаливее. Нас запирали, и возле комнаты все время были два охранника, мы прислушивались к их голосам. Не было возможности ничего узнать, полная изоляция, неведение. Даже полная оптимизма Галина загрустила.
Все произошло внезапно, что-то вроде взрыва, затем автоматные очереди. Ощущение, что началась война. Мы так перепугались, что за кроватью в обнимку скрючились. Где нас и нашли, вытащили за шкирки как котят.
– Она здесь, Тагир! – крикнул огромный бородатый детина, держа меня за волосы.
Замираю. Брат Далхана? Боже, это еще хуже, чем смерть от рук маньяка. Смотреть ему в глаза… зная, что стала причиной гибели его брата.
Появляется на пороге, весь в черном, в руке кинжал, с которого капает кровь.
Он убьет меня – в этом нет ни малейшего сомнения. Черные глаза прожигают ненавистью.
– Да, это она, – говорит спокойно.
В комнате виснет тишина, настолько вязкая и пронзительная, что сдают нервы. Чувствую, как дрожат колени. Если бы меня не держали так грубо, до боли стягивая в кулак волосы, я бы рухнула. Перед глазами пелена.
Галя начинает визжать, Тагир бьет ее по лицу наотмашь.
– Она ни при чем! Не трогай ее!
– Лучше заткнись, – цедит глухо. – Я слишком зол.
– Вижу. Ты хочешь убить меня. Давай. Я не против, – произношу дрожащим голосом. Несмотря на такие слова мне дико страшно. Тоже хочется завизжать. Без всякой надежды на спасение. Просто иррациональное желание.
Глава 20
Открываю глаза, не понимая, где я. Меня что-то разбудило. Как будто чей-то взгляд пробился сквозь сон.
На самом краешке постели сидит Нурпат, внимательно разглядывая меня. Нет, этого не может быть, наверняка все еще сплю! Я снова в клане Валиевых? Зачем меня привезли сюда?
Как я могу посмотреть в глаза этой девочке? Из-за меня погиб ее отец!
– Что ты здесь делаешь? – бормочу хрипловатым ото сна голосом, непроизвольно натягивая одеяло до подбородка.
– Пришла тебя навестить. Я так рада, что ты не уехала. Но очень жаль, что ты попала в аварию… Как ты себя чувствуешь? – в голосе искренняя тревога.
– Тебе твой дядя так сказал? – сглатываю с трудом. В голове туман. Обрывки воспоминаний того, что произошло в доме Волкова. Так много крови, ужасных криков. Все напоминало события в доме Эрика. Сколько еще можно вынести подобного? Почему я постоянно попадаю в такое? Чем заслужила?
Нас разлучили с Галиной, ее уволокли куда-то. Я кричала, пока не сорвала голос. Кричала что одна во всем виновата, чтобы не трогали ее.
Не понимаю, почему Тагир не убил меня. Он хотел этого, в его глазах плескалась ненависть. Лучше бы он это сделал. Но меня бросили на заднее сидение огромного внедорожника, который ехал и ехал. В какой-то момент я поняла, что больше не могу бороться, кричать, задавать вопросы в пустоту. Меня накрыла апатия. Дорога была долгой, я уснула. Даже не помню, как меня принесли в эту комнату.
Оглядываюсь по сторонам, знакомые обои и старинное ромбовидное зеркало в антикварной серебряной раме. Понимаю, что это то самое помещение, где мы провели с Далханом нашу последнюю ночь. Хуже пытки и не придумать!
Чего хочет от меня клан Валиевых? Чтобы ответила за смерть их брата?
Я хочу лишь одного – знать, что с Галиной. Вспоминаю как Тагир ударил ее и морщусь. Но не Нурпат же об этом спрашивать.
Бедная девочка. Перед ней чувствую себя предательницей, чудовищем. Когда она узнает правду, то возненавидит меня. Вот только доброта, с которой она сейчас смотрит на меня – еще хуже.
– Сейчас принесут завтрак, – говорит Нурпат.
– Я не голодна.
– Тебе желательно переодеться. У тебя платье в крови… Почему ты не сняла его перед сном? – озадаченно спрашивает девочка. – Я принесла тебе чистую одежду, белье… Это Вилена передала. Она скоро зайдет тебя навестить. Они с Тагиром уехали ненадолго, на плановый осмотр, к врачу.
– Она в порядке? Заболела? – спрашиваю с тревогой.
– Нет, Вилена не больна, – улыбается Нурпат. – Она ждет ребеночка. У меня будет братик.
– О, уже известен пол, как хорошо.
– Вообще-то нет, пока не известен, но скоро. Просто я братика хочу, – скромно отвечает Нурпат. – Все очень ждут этого события. Тагир ужасно нервничает по этому поводу. Еще и папа уехал. Тагиру приходится брать все его дела на себя.
– Наверное это нелегко, – произношу сдавленно.
Бедняжке не сказали. Наверное, это можно понять, но как же похороны? Или его не нашли? Может ли он быть еще жив?? Боже, от всех этих вопросов разламывается голова. И правда, надо поговорить с Виленой!
Встаю с постели, чувствуя головокружение, каждая косточка болит. Платье на мне грязное, порванное. К нему даже прикасаться противно. Нурпат помогает мне расстегнуть молнию, чтобы его снять. Подает тонкий белый халат, который набрасываю на себя.
– Наверное, и тебе надо врачу показаться. Я могу позвать, у нас есть дедушка Махмуд.
– Нет, дорогая не нужно, – перебиваю поспешно. – Я в порядке. Спасибо тебе огромное за заботу, но я бы хотела остаться одна. Если увидишь Вилену, скажи, что я очень хочу поговорить с ней.
Нурпат выглядит немного обиженной, не ожидала от меня такой грубости. Мне стыдно за себя, но не могу я выносить доброту от той, которая меня ненавидеть должна!
Девочка уходит, оставляя меня в одиночестве, как я и просила. С отвращением смотрю на еду. Надо было попросить забрать ее. Но это было бы уже запредельно грубо.
Дверь не заперта. Наверное, потому что бежать из деревни некуда.
Самое отвратительное – неизвестность. Ожидание.
Я не знаю, что со мной сделают. Но я точно знаю, что во всей деревне я самый ненавидимый и презренный человек.
Нет, плакать нельзя. Глубоко вздыхаю, до крови закусываю губу.
Поднявшись с постели, кое-как дохожу до ванной.
Дрожащими руками ополаскиваю горящее лицо. Смотрю с отвращением на свое отражение. Я похожа на привидение. Лиловые полукружья делают глаза неестественно огромными, черты лица заостренными.
Бордовый синяк на скуле, ссадина на подбородке. Все тело покрыто сине-бурыми отметинами от Волкова. Всей душой надеюсь, что этот урод сдох! Надеюсь, встретимся на том свете, где смогу убить его еще раз.
Я готова к смерти, ведь внутри ощущаю себя мертвой. Опустошённой до дна.
**
День тянулся бесконечно. Он длился и длился, и никак не мог кончиться. Старые часы на стене отсчитывали время неправильно, ибо одна минута равнялась десяти. Тик-так, тик-так. Скопившиеся лишние минуты не давали стрелкам двигаться быстрее.
Меня не заперли, я могу выйти, и сама отправиться на поиски Вилены. Искать ответы на свои вопросы, но у меня нет на это сил.
Все что могу, это смотреть в окно своей тюремной камеры. Пусть дверь не заперта, я чувствую себя именно так. Пленницей.
Смотрю сквозь стекло вниз.
Наверное, третий этаж. Удобно, если захочу разбиться насмерть, как героиня какой-нибудь замшелой стариной драмы, предпочитающая бесчестью смерть.
Горько усмехаюсь своим мыслям.
Час сменяет другой, вот уже темно за окном. Я успела проголодаться и съела невкусную остывшую еду. Упускаю момент, когда на пороге оказывается Тагир Валиев. Даже вскрикиваю от неожиданности, хотя, казалось бы, ждала его появления каждую минуту.
– Как Вилена? – произношу первое, что приходит в голову. С удивлением отмечаю, что не вижу ненависти в его глазах. Только пустоту.
– Она зайдет к тебе позже, – произносит холодно.
– Хорошо.
– Не нужно нервировать ее вопросами.
– Может тогда ты на них ответишь? – спрашиваю дерзко.
– Возможно.
– Хорошо! Как моя подруга, которую ты ударил? Что вы с ней сделали? Она случайная жертва и никакого отношения ко всей этой истории не имеет! Понимаешь? Я хочу увидеть Галину!
– Ее отпустили. Ты сможешь увидеться с ней, когда…
Тагир обрывает фразу. Смотрю выжидательно, но уже ясно что продолжения не последует.
– Зачем я здесь?
– Моя жена испытывает к тебе странную слабость.
– Поэтому ты напал на дом психопата, рисковал своими людьми? – спрашиваю недоверчиво. – Я не дура чтобы поверить в это.
– Ты знаешь почему я пришел туда.
– Да. Потому что он убил твоего брата.
Произнося это чувствую настолько сильную боль, меня с ног до головы пронзают тысячи острых игл. Болит все, даже волосы на голове. Теряю способность дышать, смотрю с отчаяньем, умоляя мысленно, чтобы Валиев опроверг мои слова.
Но он снова молчит.
– Долго я здесь пробуду? – спрашиваю, не скрывая горечи в голосе.
– Какое-то время.
Тагир уходит, оставив меня в полном опустошении, наедине с болью. Так и не поняла к чему был визит. Не поняла зачем я здесь. Не похоже, что он хочет причинить мне физический вред.
Я убедилась в этом на следующее утро.
Меня разбудил запах свежеиспеченного хлеба, женщина в платке принесла красиво сервированный поднос с едой. Неожиданно я ощутила зверский аппетит. Набросилась на еду пока женщина делала влажную уборку.
Неожиданно в комнату вошли странные молчаливые люди, которые принесли множество коробок, коробочек и шуршащих пакетов.
В них была одежда и разные женские принадлежности. Было продумано все до мелочей, вплоть до щипчиков для бровей. Наверняка Вилена постаралась.
Ощутила прилив благодарности и одновременно раскаяния. Потому что никогда не была с ней приветливой, даже просто милой. Несмотря на это Вилена всегда поддерживала меня.
***
Вилена появилась после обеда, когда я уже места не находила себе от тоски. Не знала, чем заняться. Горестный мысли поглотили меня и грозили снова утянуть в депрессию. Красивые пакеты с одеждой я просмотрела мельком. Выбрала себе платье, из теплого хлопка, очень мягкое и приятное к телу, в мелкий цветочек. Уютное. Раньше я носила совсем другие вещи.
– Прости что не пришла раньше, – с порога начинает извиняться жена Тагира. Она тоже в похожем на мое платье в деревенском стиле, длиной до пола. В нем немного заметен животик, что делает эту белокурую красавицу еще более неотразимой.
– Не нужно извиняться, – пытаюсь улыбнуться. – Я так понимаю, ты опять спасла меня? Если бы не ты… Твой муж…
Осекаюсь, вспомнив, о чем предупреждал Тагир. Нельзя говорить беременной жене, что я ждала, что ее муж убьет меня.
– Дорогая, мне так жаль, – Вилена подходит ко мне, обнимает крепко. – Это ужасно, просто чудовищно!
На меня обрушивается ледяной водопад. Вот оно, подтверждение… Беременная женщина не станет лгать!
– Его тело… его нашли? Когда похороны?
– Что? Чье тело? – удивленно переспрашивает Вилена. – Ты про чудовище, которое тебя избило? Мне совершенно наплевать, где его тело!
– Нет, я про… Прости, неважно.
– Ненавижу таких уродов. Которые считают, что сильные, крутые, а сами только и могут, что на слабых руку поднимать! Я бы своими руками этого урода…
– Я не хочу о нем говорить. Лучше объясни, что я здесь делаю? Почему твой муж меня привез?
– Я не знаю, – говорит Вилена удивленно. – Тагир мне не объяснил, просто поставил перед фактом, что ты здесь. Я подумала, что это связано с его старшим братом. Извини, что говорю это, но мне показалось, между вами что-то есть. Если не права, еще раз прошу прощения! Но на свадьбе, вы так смотрели друг на друга! Вы так красиво смотрелись вместе.
Значит, Вилене не сказали о смерти Далхана. Я бы очень хотела принять это за надежду, но я видела, как в него выпустили пули, как он упал. Волков бы ни за что его не оставил, точнее не дал бы надежды выжить. Не зря же Рустам обвинял его. Нет, я не буду цепляться за пустые надежды, но и убивать правдой Вилену не могу.
– Я знаю, что ты планировала улететь в другую страну, начать новую жизнь. И все же, прошу, не торопись. Ты здесь желанная гостья. Отлежись, пусть пройдут синяки. Если захочешь улететь – мы поможем.
Вилена вытащила меня из дома, уговорив на прогулку. Погода и правда стояла чудесная, золотая осень вступила в свои права. Очень тепло, и в то же время никакого палящего зноя. Красота палитры опавших листьев, ни с чем не сравнимый запах осени.
Мы прошлись до ручья, где встретили Нурпат. Девочка держалась немного отстраненно, но в то же время не холодно, не показывала, что обиделась на мою вчерашнюю резкость. А меня мучила совесть. Не должна я вот так. Да, больно, да, почти невозможно терпеть, но этот ребенок в этом не виноват. Как и Вилена.
К концу прогулки я чувствовала себя так, словно всю жизнь прожила в этой деревне.
