Алёна Сергеевна Ильчукова
С любовью, Вадик!
14 глава
Вадим
– Ира?! – я очень удивился, когда увидел на своей кухне Лисицыну. Меня даже в жар бросило. Откуда она тут взялась?
– Привет, Вадим, как у тебя настроение? – она проговорила это так странно. Кажется, обиделась, что у меня дома Наташка.
– А ты…
– А я вот пришла, – развела она руками. – Извини, что не предупредила, просто скучно дома было, вот думаю узнаю, как ты. А ты, оказывается, Вадик, не один!
– Ко мне вот Наташа зашла, – я указал на девушку. – Вы уже познакомились?
– Познакомились, – натянуто улыбнулась Лисицына. – Спасибо тебе, Наташенька, за чай! Очень вкусно было. Но я пойду, что ж мне тут, мешаться.
Я не понимал странного поведения Иры. Почему она так завелась из-за того, что у меня вдруг дома оказалась Наташка? Что тут такого?
– Куда ты пошла? Опять домой? Ты же только что пришла, – я принялся играть из себя дурочка, потому что хотел доказать Лисицыной, что ничего странного нет в том, что Наташа у меня в гостях. Да мы с ней только сегодня познакомились блин!
– Да, а что мне здесь делать? – удивлённо посмотрела на меня Ира. – Пока, Вадим и… Наташа, пока.
После того как Лисицына вышла из моего дома, я даже не стал сразу вставать из-за стола и бежать за ней. Только усмехнулся. И стал наблюдать за реакцией Наташи.
– Чего ты сидишь? Иди позови её обратно.
– А почему я должен это делать?
– Всё-таки зря я к тебе пришла. Рассорила только вас.
– Ты-то тут при чём? Это у Иры свои глюки, – сказал я и всё-таки встал из-за стола. – Ладно, пойду с ней поговорю, чтоб потом всяких там недоразумений не было.
– Я тоже домой пойду, Вадим, там, наверное, уже протопилось. Завтра с утра поеду в город, нечего мне здесь делать.
– Как хочешь. Я могу тебя даже проводить, если хочешь.
– Нет уж, иди догоняй свою девушку, и так из-за меня у вас тут проблемы образовались.
– Никаких проблем, Наташ, просто…
– Да всё я понимаю, давай, Вадим, пока! Спасибо, что приютил меня на время.
– Если хочешь ещё приходи! – крикнул я вслед Аверченко. А сам побрёл в сторону дома Лисицыной. Интересно она уже далеко уйти успела?
Шёл я неспеша и до сих пор удивлялся тому, что, оказывается, у моего друга детства Ромки Аверченко была сестра, почти его ровесница. И почему он мне никогда о ней рассказывал? Может быть, она с ними на дачу не приезжала? Хотя по ней и вправду это видно. Наташа даже точно не знала, где их дача находится, да и в доме будто всего пару раз бывала. Очень всё это странно. А я ведь даже не успел расспросить у неё о Ромке, как он там сейчас. Интересно…
Ирину шапку, которую уже успел покрыть падающий снег, я увидел ещё издалека, когда девушка проходила мимо фонаря. Улица была безлюдной, хоть и сегодня праздник. Всё-таки первое января, а никто по центральной не гуляет, все видать дома сидят или в город умотали. Ира шла медленно, не оглядываясь по сторонам. Наверно надумала там себе чего-то и сейчас идёт мучается. Но я ни капельки не считал себя виноватым, скорее виновата здесь она сама. Сама же себя запутала. И всё-таки женский пол такой странный. Сами, ничего не зная, делают трагедию.
– Ну и чего мы дуемся? – также неспеша подошёл к ней я, чем очень её напугал. Она вздрогнула, но, когда столкнулась со мной взглядом, тут же изменилась в лице. Испуганный взгляд переменился на яростный. – Разве нельзя, как нормальному взрослому человеку объяснить из-за чего ты на меня обиделась?
– Я и не обижалась, – заявила она, продолжая идти и, как мне показалось, даже ускорила шаг.
– Да что ты говоришь! Оно и видно, – разозлился я. – Что я такого сделал, я не понимаю?
– Ну значит и не поймёшь никогда.
– Когда не объясняют причину своих обид – это дико глупо, Ира.
– Если глупо, тогда что ты с глупой общаешься?
– Ах да?! Ну ладно. Глупые с глупыми не уживаются. Пока, Лисицына. И научись разбираться со своими обидами, – сказал я и развернулся, сам не зная куда дальше идти.
Лисицына больше ничего не ответила. Так и продолжала идти, прибавив шаг ещё больше. Я даже не оглядывался. Это должно быть обидно и неприятно мне, а не ей. Это меня она кинула и выставила перед Наташей каким-то подкаблучником. Глупо всё это. Глупо, глупо, глупо!
Добравшись до своей улицы, я подумал, а надо ли мне это всё. У меня даже вот, оказывается, друзей нет. И последний-то – Лёнька кинул меня. Захотелось просто исчезнуть, ведь от этого хуже не будет никому. И не бегать больше ни за кем. Решил всё-таки зайти в дом, какой толк расхаживать по пустой улице. Дома «зарылся» в одеяло, выключил везде свет, достал из рюкзака свою потрёпанную тетрадку со стихами и начал строчить всё, что было у меня на душе.
Любовь. Два ангела целуют
Реснички милых сонных глаз.
Люблю тебя. Пусть ангелы танцуют
И от невзгод оберегают нас.
Меня ты любишь. Свет в глазах играет
Суетной жизни освещая путь.
Ты будешь рядом. Сердце замирает,
Покой и радость наполняют грудь.
Я не предам. Я слова не нарушу —
Ты воздух мой, тобою лишь дышу.
Я раны заживлю, согрею душу.
И ты меня не предавай – прошу.
Я рядом буду. От тоски и бед
В объятиях своих тебя укрою,
Во мраке ночи для тебя зажгу я свет,
Ты только будь всегда рядом со мною.
Ты не обманывай меня. Любовь
Коварной ложью убивая.
Ложь для любви – страшней ножа.
Глупцов ошибка роковая.
Во мне не сомневайся. Я люблю,
Ты только у любви проси совета.
Лишь для тебя её я бережно храню,
В сомненье лишь любовь даст все ответы.
Убей гордыню. Враг она любви,
Туманит разум, сердце ослепляет.
Гордыня стены строит – не мосты,
Влюбленных друг от друга отдаляя.
Любовь с тобою нас благословила,
И ангелов-хранителей дала,
И две души в одну соединила
А для души единой – два крыла.
И, если внемлешь ты моей мольбе,
И, если веришь, что любовь всесильна,
Я жизнь свою дарю навек тебе.
Перед любовью даже смерть бессильна.
Так и уснул, держа в руках ту самую тетрадку, где я выражал чувства человеку, который даже не хочет доверять мне.
***
Проснулся я ночью от пугающих криков с кухни. Я слышал два мужских голоса, которые о чём-то между собой спорили. Понял, что один из голосов принадлежит Лёньке. А второй казался мне очень знакомым, но я так и не мог вспомнить, чей это голос.
Посмотрел на телефоне время. Было полвторого. Тихонько подкрался к арке, которая выводила во вторую комнату. Голоса стали слышны ещё ярче.
– Я тебе в последний раз говорю: чтоб больше твой дружок нашу Ирку не трогал! Кто он такой вообще этот чёрт?! – громко говорил Миша. Да, именно он сейчас спорит с Лёнькой. А мне казалось, что они так хорошо ладили. По их голосам было отчётливо слышно – парни пьяные. Интересно, где сейчас Ланка, неужто стоит там и молча всё это выслушивает? Потому что обычно где Лёнька – там и она.
– А я тебе ещё раз повторяю, что твоя Ирка никому не сдалась, вали из Вадикиного дома! Вот он вернётся, уши тебе надерёт!
Значит, Келлер думает, что меня нет дома. Что ж, дружочек, а я уже давным-давно всё услышал…
– Он там сейчас где-то с Иркой моей развлекается. Меду прочим, как она ушла из дома в три часа, так до сих пор и не возвратилась, только что бабушка звонила, уже не знает, что и думать!
Когда я услышал, что, оказывается, Лисицына ушла из дома, просто впал в шок. Неужели из-за меня?! Если это так, тогда какого чёрта я сейчас тут стою, нужно идти искать её. В таком состоянии она всё, что угодно с собой могла сделать.
Набравшись воздуха, чтобы ничего лишнего не наговорить парням, я вышел в прихожую и быстро стал одеваться.
– Винник?! – удивлённо посмотрел на меня Лёнька. – А ты…
– А я спал. Спасибо что разбудили. Мне такой сон замечательный снился!
– А где тогда Ирка? – с ужасом посмотрел на меня Миша. – Где Ира, я вас спрашиваю?!!!
Я первым выбежал на улицу, Мишка за мной, ну и зачем-то с нами поплёлся Келлер, который еле как плёлся из-за воздействия алкоголя. Ланки дома я не видел. Интересно, Лёнька вообще заметил, что его девушки нет? Я поначалу вообще не знал, куда бежать. Быстрым шагом шёл, куда глаза глядят. Почему-то первым делом ноги повели меня в то место, где мы с Лисицыной гуляли. В тот день, когда она мне призналась в любви. Это самое начало посёлка. Хотя что ей там с трёх часов дня делать?
– У неё здесь какие-то подруги есть? – спросил я у Журавлёва.
– Нет, она из девчонок даже в городе ни с кем не общается, обычно всегда только со мной.
– Ну и где мы теперь будем её искать?! – заорал я на всю улицу от страха и переживаний. Зачем Ира ушла куда-то и до сих пор не возвращается домой? Надежд уже даже никаких не было, в голове крутились однотипные ужасающие мысли.
– Пошлите в одно место, я знаю, где она может быть, – сказал Журавлёв и пошёл в обратную сторону. – Прудик. Мы туда летом один раз ходили, Ирке понравилось. Может она зимой тоже туда забрела?
– Какой прудик блин, придурок? – заорал я на Мишу. – С трёх часов сидеть там?! Ты думаешь, что ты говоришь?
– А ты вообще её видел после трёх? Она случайно к тебе не заходила?
– Заходила! Ну и что? Она пошла от меня до-мой!
– Вы поругались? Скажи мне, вы поругались, Вадим? – накинулся на меня Мишка, взяв за плечи. – Скажи мне!!!
– Слегка, – резко ответил я, откинув от себя Журавлёва. – Но она не могла из-за этого куда-то сбежать.
– Могла, идиот! Ты Ирку вообще не знаешь! Ты просто не понимаешь, какая она ранимая. И как ты такой вообще ей можешь нравится? Да тебе всё равно на то, что она чувствует.
Мишка чуть ли не плакал. Его глаза явно слезились не просто так. Я действительно виноват в том, что Лисицына ушла. И может уже никогда не вернётся…
Я замолчал. Даже сбавил шаг немного. А Миша продолжал идти очень быстро, вытирая слёзы рукавицей. Келлер «потерялся» где-то по дороге, может всё-таки решил пойти домой. Он явно в таком состоянии нам ничем помочь не сможет. А Миша прав. Я действительно всё испортил. И как же Ира влюбилась в такого, как я? Почему я понимаю это только сейчас? И зачем я сделал ей больно? Девчонки ведь и вправду очень ранимые, это я ещё в детстве от старшего двоюродного брата узнал. У него тогда девчонка появилась, он мне рассказывал, что с девочками лучше помягче и не обижать их никогда. Они существа хрупкие, ранимые, а Ира… Ира ещё ранимей…
Почему-то вспомнилось моё стихотворение, которое я писал после расставание с Алиской, виня себя во всём. Алису я не любил. Я никогда её не любил, хоть и раньше думал иначе. А вот стихи писать красивые мог. И, как оказалось, они совсем про другую девушку…
Она ему сказала:
"Люблю тебя, люблю!"
Он грубо ей ответил:
"Люби, я посмотрю!"
Она его молила:
"Я без тебя умру!"
Он посмотрел и громко:
"Давай, я подожду!"
Она его спросила:
"Что делать без тебя?"
Он ей, смеясь, ответил:
"Забудешь ты меня…"
Она в слезах шепнула:
"Ну хочешь докажу?"
Он ей сказал, не веря:
"Давай, ну я же жду!"
И подойдя к окошку,
Порхнула птицей в тьму,
В последок только крикнув:
"Я так тебя люблю!"
И тут кольнуло сердце,
Он произнес слова:
"Зачем же эта гордость
Преследует меня?"
Стоял он очень долго,
Смотрел всё время вниз.
Потом он крикнул громко:
"Зачем мне эта жизнь?!
Когда мы пришли к тому самому прудику, я увидел двух спящих девушек, лежащих под курткой. Такую куртку я уже видел один раз. На Ире…
15 глава
Ира
Я услышала, как кто-то среди холодной ночи подкрадывается к нашему с Ланкой логову…
Когда шла домой от Вадима вся в слезах, столкнулась у «Маяка» с Ланкой – девушкой Лёньки Келлера. Она подошла ко мне и доброжелательно улыбнулась. Честно, показываться в таком состоянии бабушке на глаза мне не хотелось. А Ланка как раз предложила прогуляться по центральной улице.
– А ты чего тут одна, где Лёнька? – начала разговор я.
– Представляешь, с Мишкой твоим пошли к какому-то старинному другу Лёни, а этот старинный друг их там пивком спаивает! – возмущённо произнесла Ловенецкая.
– Чего?! С Мишкой? – не поверила я.
– С Мишкой, с Мишкой… Вот заняться придуркам нечем. Я пыталась Лёньку утащить оттуда, но он ни в какую!
– Да уж… Если Мишка опять напьётся, я не знаю, что бабушка подумает…
– А ты откуда шла? К Вадиму ходила? – спросила у меня Лана.
– Да, – проговорила я, опустив голову. – Мы поругались.
Голос снова стал плаксивым, и я чувствовала, что вот-вот заплачу. Раньше бы ни за что не стала рассказывать Ланке, совсем малознакомой мне девице, о своих проблемах, а сейчас хотелось делиться ими со всеми подряд.
– Что он натворил? – испугалась Ловенецкая.
– Представляешь, прихожу на эту вашу дачу, а там у него девица какая-то незнакомая сидит. Говорит: «чаю не желаете?», а Вадика в доме не было. Эта курица сказала, что он баню топить пошёл, видите ли, они сегодня мыться будут.
– Странно, – покачала головой Лана. – Что это ещё за девица? У Вадима вроде никого не было…
– Значит были! Он наверно вам просто не рассказывал. А вот пока вас дома не было, он и решил привести её в дом.
– Да уж… А как звали, не знаешь?
– Вроде как Наташа. Да чёрт с ней. И с ним тоже. Ну вечно мне не везёт. Все парни от меня разбегаются. У меня ведь даже друзей толком не осталось. Один Мишка, а он и-то вон совсем другие интересы себе нашёл, не до меня сейчас, – всё-таки заревела я, пнув ногой твёрдый комок снега.
– Ирочка, успокойся! – обняла меня Лана. – Пожалуйста, только не переживай из-за Вадима! У него правда девушки сейчас нет. Он недавно расстался с Алисой. Никакой Наташи я не знаю. Может это просто соседка какая-то забежала, я ж не знаю, кто у него тут по соседству живёт, всего лишь пару раз в деревне была.
– Я уж не знаю, что и думать, Лана… – продолжала реветь я, обняв Ланку в ответ. – Ты, оказывается, такая хорошая, а мне сначала казалось, что ты совсем другая… Как все эти фифы модные.
– Что-что? Разве по мне скажешь? – рассмеялась Ловенецкая, посмотрев мне в глаза. – Я вроде очень даже скромненько выгляжу и веду себя тоже скромно. А у этих «модных фиф» рот не закрывается!
– Нет, ты чего?! Ты не подумай! Я другое имела ввиду…
– Всё хорошо, Ира, ты тоже очень хорошая! Я сразу это почувствовала, когда мы ещё на вокзале встретились. А ещё чувствую, что ты нравишься Вадиму. Очень-очень нравишься, он тебе не говорил?
– Вообще-то говорил… Но я даже не знаю верить его словам или нет…
– Конечно верить, Лисицына! Ты вообще знаешь Вадика? Если он сказал, значит это точно так. Он такими словами так просто не бросается. К тому же, он такой романтик…
– Я знаю, ещё по стихам поняла…
– Каким стихам?
Стало так стыдно, что я раскрыла Вадикину тайну. Но мне так нравилось его творчество, что я просто не сдержалась и ляпнула. Сейчас уже, конечно, Ланке придётся всё рассказать, если уж я начала.
– Вадим пишет стихи.
– Что, серьёзно?! – удивилась девушка. – Он никогда не рассказывал. А… А давно это он?
– Даже не знаю, наверно давно. Но один раз, когда мы ещё вдвоём с ним на поезде ехали, я случайно нашла в его рюкзаке тетрадку. Она была вся потрёпанная и видно, что давно начатая. Я не сдержалась и открыла, прочитала всё, а потом и ему об этом рассказала, не сразу правда. Испугалась поначалу, – поведала я Лане.
– Ничего себе Винник даёт! Такой молодец, – искренне обрадовалась Лана. – А ведь и не скажешь сразу. Что он поэт!
– У него ещё, кстати, страничка есть в инстаграме. Правда имя он своё не выдавал. Но стихи у него такие красивые! Я один раз наткнулась на его профиль и офигела! Если б сразу знала, что позже мне придётся с автором этих стихотворений ехать вместе на поезде, то наверно бы страшно удивилась!
– Так прочитать сразу захотелось…
– Слушай, Лан, – начала я.
– Что?
– Пошли сходим в одно место. Ты наверно его не знаешь. Вот в той стороне есть прудик, – я указала Ланке нужную сторону. – Мы туда один раз летом с Мишкой ходили, когда к бабушке приезжали. Делать нечего было, но мне так понравилось. Правда вряд ли зимой там уютно будет и снега наверно навалило, но давай всё равно сходим, а там я тебе стихи Вадимины прочитаю?
– А давай! Заодно прогуляемся. Я наверно там ещё никогда не была, – обрадовалась Ловенецкая.
– Сейчас и узнаем, пойдём скорее.
Я хорошо запомнила ту дорогу, по которой мы с Журавлёвым одним жарким летним денёчком решили прогуляться. Просто так шли, куда глаза глядят, от нечего делать. Думали может в лес забредём, ягод наберём в ведёрко, бабушку порадуем, но, пройдя пару сосен по красивой неровной тропинке, мы очутились у небольшого прудика, возле которого была совсем некошеная трава, но атмосфера показалась мне очень хорошей. Вовсю стрекотали кузнечики в траве, на цветы садились красивые бабочки. А ещё так громко щебетали птицы, будто приветствуя нас у этого прудика. Я предложила Мишке сесть и отдохнуть здесь, попить чаю, который мы с собой взяли и просто послушать звуки природы. Но Мишка долго сидеть не захотел, очень уж он у нас неусидчивый, поэтому долго на пруду нам посидеть не удалось. Да и к тому же потом жарко уже было, а я и головной убор взять забыла. В общем, вернулись домой, ещё и бабушке поведали о своём походе. А я дорогу до прудика запомнила очень хорошо, поэтому сейчас быстро сориентировалась, хоть уже было и темно, и повела туда Ланку.
Зимой прудик, конечно, был заморожен. Но так завораживал его блеск.
– Ну как тебе, красиво? Летом здесь просто сказочно… Прям отдельная Вселенная какая-то будто.
– Да! Очень здорово! Я надеюсь, тут волки да медведи не ходят? – засмеялась Ланка.
– Не должны! Здесь местечко-то совсем к деревне близкое, мне кажется, волки бы испугались.
– Ха-ха, наверно! Ты мне хотела стихи Вадика прочитать… Я так хочу услышать его рифмы!
– Точно! Прости-прости, сейчас только телефончик достану.
Пока доставала смартфон из кармана пуховика, чуть не выронила свои рукавички, которые лежали в этом же кармане.
– Осторожнее, Ир! – не дала им упасть Ланка.
Зайдя в профиль к Вадиму, я увидела, что сегодня он выложил ещё один новый стих. Такой длинный, а ведь я его даже сама ещё не читала.
Решила прочитать Лане свои самые любимые, которые я пометила себе в закладках.
– Вот, смотри. Самое первое стихотворение Вадика. Выложил ещё год назад. Я его просто обожаю! Слушай!
Лана удобно присела на корточки и с нескрываемым интересом приготовилась слушать.
– С тобою дышится легко,
И говорится обо всем.
И если в сердце загляну,
То лишь тебя найду я в нём.
Простое слово есть «люблю»,
Оно придумано для нас,
И почему-то я хочу
Тебе сказать его сейчас.
– Ну Ва-а-адик, ну романтик! И такой талант от нас, своих друзей скрывал! Даже Лёньке ведь не рассказал, гад! – засмеялась Ловенецкая. Но было видно, что она искренне радуется за Винника.
– А вы давно знакомы с Вадимом? – спросила я, присев на большой «камень» из снега.
– Я с Лёней полтора года встречаюсь, он меня с Винником сразу же познакомил. Сначала Вадим мне показался очень странным, всё по этой Алиске-крыске сох, а она его в итоге потом так предала, он очень переживал…
– Искренняя любовь? – засмеялась я.
– Да нет, наверно просто первая. А первые чувства бывают обманчивы, – произнесла Ланка. – А можно мне тоже у тебя спросить кое-что?
– Что? Конечно, спрашивай! – улыбнулась я, посмотрев в глаза девушке.
– А у тебя мальчик когда-нибудь был? – по её улыбке я поняла, что Ланка очень засмущалась.
– Нет. Никогда не было, – пожала плечами я. – Я за всю свою жизнь только с Мишкой по-настоящему дружила, но никогда ни в кого не влюблялась. Все какие-то не те казались…
– Понимаю. А я с первого класса за Лёнькой следила. Он меня ведь на год старше, я очень хотела с ним подружиться, но всегда подойти боялась. А потом мы с подругой придумали один план. Подбросили ему на парту записку, пока в классе никого не было, он прочитал и нашёл меня. Пришёл к нам в класс, а у меня при его виде сердце ёкнуло, там испугалась, честно говоря… Он спрашивает: «Кто у вас Лана Ловенецкая?», я молчу. Он ещё раз спрашивает, я всё равно молчу. Хотя Келлер сказал, что по улыбке он ещё тогда понял, что та самая Лана Ловенецкая – это я.
– А ты потом так и продолжала молчать? – заинтересовавшись рассказом Ланы, спросила я.
– Да, пока подруга моя на меня не указала. Я потом страшно засмущалась, голову вниз опустила и чуть не заплакала…
– Это в каком классе было?
– В восьмом. Он тогда в девятом был, не до любви ему было. Экзамены. Хотя Лёнька всё равно плевал всегда на учёбу.
– По нему видно! – рассмеялась я. – Мишка тоже всегда плюёт. Но я его понимаю, в старших классах учиться жутко не хочется.
– А потом мы начали дружить с Лёнькой. Он подождал один раз меня с тренировки по волейболу. Я тогда вся красная выходила со спортзала, растрёпанная, в некрасивой футболке бордового цвета. Чуть в жар не бросило меня, когда я увидела Келлера прям возле двери спортзала. А он подошёл и говорит: «А ты красивая, Лана!» и так в глаза мне посмотрел. Прямо глубоко-глубоко, в самую душу… И добавил напоследок, следя за моей смущённой улыбкой: «Давай вместе прогуляемся сейчас?». Любому бы другому я ответила бы на тот момент: «Да иди ты, я устала после тренировки. Домой хочу и кушать!», а ему сказала: «Конечно! Конечно! Давай сходим в старый парк, который недалеко от футбольного поля?», и он согласился. Мы гуляли до девяти вечера, правда меня мама потом ругала. Сказала: «Могла бы после тренировки хотя бы переодеться зайти!», но я не зашла. Да и вообще слушала маму, а в голове не переставала думать о Лёне… Мне так хорошо было! Ты просто не представляешь, Ира!
– Конечно, не представляю! – снова засмеялась я. – У меня же такого не было!
– Ой, прости, я ведь не то хотела сказать… – испугалась она. – У тебя ещё всё будет! Вадим такой хороший, особенно вот, стихи пишет! Я таких парней ещё в жизни никогда не встречала, только в книжках.
– Ха-х, ну да, что правда, то правда. Я тоже ещё не видела. Слушай, Лан, а давай не пойдём сегодня домой? Посидим здесь. Укутаемся в свои куртки и ещё поболтаем. От тебя я столько всего интересного узнала…
– Прочитаешь мне ещё Вадикины стихотворения? – с улыбкой на лице спросила Лана.
– Прочитаю! – засмеялась я, сильнее укутавшись в свой пуховик.
