Алёна Сергеевна Ильчукова
С любовью, Вадик!
Мы понять друг друга не сумеем
И судьба у каждого иная.
Просто я тебя чуть-чуть сильнее
На одну дорогу, что прошла я.
Я, тобой отчаянно болея,
Облегченья сердцу не искала.
Просто я тебя чуть-чуть мудрее
На одну надежду, что пропала.
Не грусти, о будущем жалея,
Всё, что было – прошлому вернула…
Просто я тебя чуть-чуть взрослее
На одну мечту, что обманула.
Время всё сотрёт и боль развеет,
Да, прости, о главном не сказала —
Просто я тебя чуть-чуть вернее…
На одну любовь, что потеряла
1 глава
Ира
Рассматривая фотографии с последней школьной фотосессии, я винила саму себя, что всё-таки не надела в тот день свой любимый лонгслив, от которого также, как и я, с ума сходила моя соседка по парте. В нём я была бы просто пушкой, но учителя заставили одеться в белые рубашечки и юбочки, которые в повседневные дни практически никто в нашем классе не носил. Один лишь Валера – ботан. Но ему, видать, это очень нравилось.
Моя замечательная улыбка здесь только всё «спасала», а вот с бровями, которых даже не видно, нужно поработать. Накрасить или как там за ними ухаживают? Кудрявые огненно-рыжие волосы красиво лежали на плечах, а блестящая заколочка сбоку всю красоту дополняла. Одна лишь белая рубашка никак не вписывалась к моей яркой внешности. Одна лишь рубашка…
Мы с мамой плетёмся по метели в магазин, который достаточно далеко от нашего дома. Сегодня двадцатое декабря, а маме зачем-то приспичило уже начать покупать продукты к новому году. Зелёный горошек, колбаску, огурчики для всеми известного салата «Оливье». Фрукты, сладости, салфетки, чтоб на столе красивее было. Готовиться заранее – это у мамы любимое. Но я не понимаю, для чего покупать всё настолько заранее, ещё до новогодней ночи целых десять дней.
По пути домой встретили Мишку, моего лучшего друга, который младше меня на год. Журавлёв предложил помочь донести пакеты до нашего дома, жили мы в одном доме, но на разных этажах. Мы с мамой, не стесняясь, доверили Мишке пару пакетов с продуктами, чтоб освободить наши красивые женские ручки с колечками на пальцах… Маме было даже не жалко бедного Мишу, которому сейчас приходилось тащить тяжёлые пакеты, да ещё и потом поднимать их на пятый этаж. К моему другу она относилась не очень, не понятно почему. Причём в детстве относилась нормально, а вот когда Мишка начал курить за подворотнями, перестала уважать его, что ли. Но Миша мою маму всё равно очень любил, всегда пытался лишний раз ей помочь или что-то нужное подсказать, вед он тот ещё болтун у меня и очень-очень громкий, что его на всю улицу сразу слышно будет.
– Что тётя Женя, к новому году уже готовитесь? – Спросил друг у мамы.
– Да, готовимся, всегда всё нужно делать заранее, а не как вы со своей мамой любите.
Моя мама и тётя Люба, мама Мишки, тоже в последнее время стали враждовать. Не то, чтобы враждовать конечно, но будто соперничают друг перед другом. Кто лучше своего ребёнка преподнесёт, кто вкуснее мясо приготовит, кто раньше ёлку в доме поставит. Их мужья, наши с Мишкой отцы, постоянно над ними ржут. Мол, вам что, девушки, заняться нечем? Я тоже не понимаю, для чего эти бессмысленные соревнования, если можно просто спокойно дружить, как нам с Мишкой. А вообще дружить у меня лучше получается с мальчишками, вот со своей соседкой по парте Виолой я всё никак нормально сдружиться не могу, у неё характер такой, вредный. Постоянно её всё раздражает и из себя выводит, а это потом на мне отражается. А ещё она такая зануда, постоянно всю домашку выполняет и меня так жить заставляет. Мол, по всем предметам пятёрки должны быть. Ага, сейчас! Разбежалась. Я учусь так, как комфортно мне. Пусть даже ни одной пятёрки, но для меня хорошо.
Ёлку мы поставили ещё пятнадцатого числа, чтоб новогоднее настроение постепенно подкрадывалось и к нам. Папа был против, конечно, но всё равно собрал нашу искусственную ель, а мы с мамой украсили её игрушками.
После того, как я помогла разобрать маме кучу пакетов с продуктами, отпросилась у неё погулять. Мишка уже стоял и ждал меня у порога.
– Ира, какие гулянки? Ты уроки сделала?
– Сделала, ещё днём.
– Что-то на тебя это непохоже. А ну, отец, проверь у ребёнка домашку.
Папа в это время докуривал свою сигаретку на нашем балконе, рассматривая сумеречное небо. Но, услышав слова мамы по поводу домашки, сразу всполохнулся и пошёл в мою комнату. Он считал, что я должна всё своё основное время в жизни уделять учёбе, мама тоже в последнее время стала его в этом поддерживать, но я совершенно не хотела учиться. Ну голова совершенно другим забита в моём возрасте. Хочется прогулок и бесед у костра… Поцелуев и нежных объятий…
– Где твоя тетрадь по математике?
– Вон лежит, с дельфинами, – указала я отцу на тетрадку, которая одиноко лежала на моём столе, потому что домашку задавали только в основном по алгебре и геометрии.
– Та-а-ак, – протянул папа. – И это всё? Вам что так мало задавать стали?
– Конец года, папочка. Всем уже отдыхать хочется.
– Ишь, ты, отдыхать! Учитесь до какого вообще?
– Говорят, до двадцать пятого, но может и раньше отпустят.
– Куда ещё раньше? Мы в своё время до тридцать первого учились.
– А это не твоё время, а наше. Годы то идут.
– Ну ладно, домашку проверил. А гулять куда собрались?
– Тут по Николаевской побродим, может до кофейни дойдём.
– У вас с Мишкой что-то есть, да? – шепчет папа, чтобы друг не услышал.
– Ничего у нас нет, папа, мы друзья, как и в детстве, – закатываю глаза я.
– Ну смотри у меня! А Михаил, между прочим, хороший парень.
– Мама так не считает.
– Мама просто курящих не любит и хулиганов. Но меня, видишь, терпит, – ржёт папа, поглядывая в сторону кухни, где мама моет посуду.
– Вижу, терпит. А Мишка там уже устал ждать меня. Ну можно я пойду уже?
– Иди, Ира, иди. Только недолго. Часик и домой.
– Почему всего час?
– На улице метель, ты замёрзнешь.
– Не замёрзну я, не маленькая.
– Мёрзнут не только маленькие.
– Всё, я пошла. Если что, позвонишь.
– Хорошо. Будьте аккуратными!
Выходим с Журавлёвым на снежную улицу и вдыхаем морозный воздух.
– Твой батя что-то про меня говорил? – спрашивает Мишка.
– Говорил, что ты хороший парень!
– Серьёзно? А я думал, что он, как и мама твоя, недолюбливает меня за что-то.
– Мама просто не любит парней с вредными привычками. Не нужно было ей на глаза курящим попадаться!
– Знал бы…
– Теперь знать будешь.
– Так она уже ко мне предвзято относится. Теперь загладить свою вину перед ней уже никак.
– Она у меня незлопамятная, подуется и успокоится. Главное, не кури перед ней и всё.
– Понял. Куда пойдём?
– Может в кофейню? Горяченького попить хочется…
– Так лень, честно говоря. Да и мне покурить где-то надо.
– Ух, курильщик нашёлся! Пошли вон, за тот магазин.
Мы завернули за наш старый, уже заброшенный магазин, который уже лет пять не работал. Обычно Мишка прятался за нашим домом, на старой площадке, но сейчас, после того как его увидела моя мама с балкона, он предпочёл куда-то в другое место перебазироваться.
Я уже привыкла к тому, что друг курит, он начал давненько, около года назад, а мама думает, что совсем недавно. Я стою, укутавшись в тёплый шарфик и пережидаю, пока Мишка сделает своё дело.
– Всё, пошли, Ирка, – тушит он сигарету.
– Всё, теперь готов вести меня пить кофе?
– Готов. Теперь я добрый, даже заплатить за тебя могу.
– А я под таким предлогом и иду, Михаил Васильевич.
– Сама ты «Васильевна», я Антонович. Запомнить уже пора.
– Прости, Журавлёв, я всегда путаюсь…
– Было бы что тут путать, – злится друг.
В кофейне всегда такой приятный аромат стоит, будто где-то в пряничном домике очутился. Я даже иногда захожу сюда просто погреться и подышать этим воздухом. Тётя Элла нас с Мишкой уже знает, даже своим новым работникам о нас рассказала. Сказала им, чтоб пускали нас просто погреться иногда, даже если мы ничего купить не захотим. Но в основном всегда мы что-то здесь покупали. То латте, то капучино, то эспрессо. По настроению. В этой кофейне очень вкусное кофе делают.
Сегодня, к сожалению, работала не та тётя Элла. Какой-то паренёк, видать студент ещё, на подработку взяли.
– Здравствуйте! – зашли мы.
Интересно, его уже о нас предупредила тётя Элла?
– Здравствуйте, молодёжь! Что хотим?
– Мне бы капучино с шоколадной крошкой и круассан со сгущёнкой.
Миша недовольно кривится.
– А что, ты сам сказал, что заплатишь, мы сумму не обговаривали, – шепчу ему на ушко, смеясь.
– Что-то ещё? Вам, молодой человек? – продавец смотрит на Мишку.
– Эспрессо, – также недовольно отвечает он.
– И всё?
– Всё.
Друг прикладывает свою уже потёртую карточку к терминалу и забирает чек.
– Ожидайте заказа!
– Спасибо, мы будем вон там, – я указываю продавцу на место, где мы с Мишкой обычно сидим.
– Хорошо, скажу официанту.
Мы уютно усаживаемся на наше любимое место. Оно никогда не бывает занято. Будто тётя Элла его для нас всегда оставляет и никому не разрешает садиться. На столике стоит небольшой горшочек с какими-то посадками, интересная салфетница и большой журнал с информацией о том, как кофе влияет на нашу жизнь. И ведь, оказывается, не очень-то и хорошо. Оно ещё и вредным может быть, а я и не знала. Всегда думала, что кофе – это также полезно, как лук, например. Или любые овощи. А ещё оно прекрасно помогает не спать, если сильно в сон клонить начинает. Свойств у этого напитка много, но почему оно считается вредным?
– От него грудь перестаёт расти! – утверждает Миша.
– С чего это?
– Мне это Федотов рассказывал недавно.
– Твой Федотов много чё знает! – говорю я, вспоминая Мишкиного друга, который как раз и подсадил его на эти сигареты. А ведь Федотов тот ещё баламут и сплетник. Говорит иногда, что на ум придёт, не задумываясь о последствиях.
– Ему так его девушка сказала.
– У Федотова есть девушка?! – я удивлённо смотрю на друга.
– Есть. К ним в класс новенькая пришла, вот он и подружился.
– Значит она такая же отбитая.
– Перестань, Ирочка, его девушка такая же классная, как и ты!
– Ой, да что вы говорите.
Молодая официантка в короткой юбке-карандаш, наконец, принесла наш заказ.
– Спасибо большое! – пытался как-то повлиять на неё Мишка.
– Приятного аппетита! – сказала она, даже не посмотрев на него.
– Хотел соблазнить официанточку?
– А она эффектная!
– Самая обычная, – обижаюсь я. – У меня жопа лучше.
– Если будешь пить много кофе, и она перестанет расти!
– Ты же говорил грудь?
– И не только. Все твои части тела! Вот увидишь.
– А вот и проверим! Этому баламуту я верить не собираюсь.
– Ну и не верь, потом без мужика останешься.
– Меня мужик не за грудь и не за жопу полюбит!
Можно было бы легко со стороны подумать, что мы с Журавлёвым сейчас ссоримся, но это была наша обычная манера общения. Мы так говорим абсолютно всегда. Наконец, доевши и допивши всё, что заказали, мы вышли из кофейни.
– Ну и дубак. Кто придумал снег? – ворчал Мишка, – я сейчас околею, пошли домой.
– Пошли, к тому же, мы что-то засиделись с тобой, сейчас папа ругаться будет.
– Ирка!
– Что?
– Как там насчёт нового года, к твоей бабульке едем?
У нас с Мишей традиция. Каждый новый год мы ездим к моей бабушке в деревню. Она Мишку знает и считает, как за своего внука. Поэтому, всегда рада нас встретить у себя в деревне.
– Едем. Только надо решить когда?
– Ну учимся мы до какого?
– Вроде до двадцать пятого, что-то классуха говорила.
– Значит, двадцать шестого и рванём.
– Билеты купить нужно. И заранее. Может сегодня в инете посмотрим, когда там ближайший рейс?
– Давай. Я дома открою, а то сейчас руки отморозятся.
Мишка потёр руками, потому что был без перчаток.
– Да они же у тебя такие красные уже!!!
– Нормально. До дома дойду.
Дома было тепло и очень-очень уютно. Я готовилась к завтрашней контрольной по физике, читала материал, который может попасться. Физичка всегда даёт нам справочники на дом для подготовки, чтоб нам легче учить было.
Я зашла в мессенджер. Увидела сообщение от Мишки. Он писал, что остались билеты только на двадцать седьмое, остальные раскупили. Но в принципе, и в этот день можно.
Миша: «Остались только на восемь вечера. Придётся ночью твою бабушку потревожить.»
Я: «Ну, ничего страшного, главное предупредить её заранее, чтоб она спать не ложилась.»
Включаю свои гирлянды, которые развешаны у меня по всему окну и ещё чуть-чуть по стене. Засыпаю всегда под них, а мама потом заходит и выключает. Сегодня уснуть не получалось. Что меня так волновало сильно – я не понимала. Поняла, что мне жарко. Села на свой крутящийся стул и открыла книжку с любимым романом, который недавно читать забросила из-за того, что некогда. Вот везде у всех любовь и «целовашки», а я без парня и в шестнадцать-то лет! Мишку не в счёт, он для меня никогда больше, чем друг не будет. Чувствую, как по щеке течёт слеза и даже не стараюсь скорее вытереть её, пусть течёт, плакать иногда надо. Надеюсь, и в моей жизни когда-то появится вторая половинка.
2 глава
Вадим
Поехать на все новогодние праздники в деревню на нашу дачу – было идеей моего лучшего друга Лёньки. Он любил всю эту деревенскую суету и в баньке помыться. А я как-то особо не горел желанием ехать туда в праздники. Ещё больше бесило то, что с нами также должна была поехать Лёнькина девушка, а я, как дурак, был волк-одиночка без второй половинки. Купили билеты на двадцать седьмое число, поздно вечером. Я договорился с дядей Лёшей, своим деревенским соседом, чтоб он печку пораньше истопил нам. А то не хочется приезжать в холод. Лёнька уже вовсю готовился, собирал вещи. А мне как-то не до этого было. Учителя всё твердили о долгах, которые нужно обязательно сдать до конца четверти. Проблемы у меня только с химией. Ну совсем не шарю я в этой области. Пусть вон всякие будущие врачи это учат, а мне зачем? Но всё же подошёл сегодня после уроков к Лидии Сергеевне.
– Вадим, тебе самому-то хочется четвёрку за четверть?
– Честно, эта четвёрка не стоит моего драгоценного времени. Да и знаете, конец года, ну совсем не до вашей химии.
– Зря ты так, Винник, мой предмет очень нужный, в жизни часто пригождается.
– Мне в это слабо верится.
– Правда, правда, Вадик, ты потом мне ещё спасибо скажешь за то, что я тебя учить заставляла.
– Посмотрим, посмотрим, Лидия Сергеевна.
Я листал тетрадку, в надежде найти подобную задачу, которую мы уже в школе когда-то решали. Химичка даже уже пользоваться этой тетрадью разрешала, но я и этим шансом не мог воспользоваться. Наверное, на листочке тогда писал.
– Что, Вадик, что-нибудь сделал?
– Нет. Не получается у меня, – встал и положил пустой листочек на стол Лидии Сергеевне.
– Вадим, ты что вообще ничего не понимаешь?
– Вообще, – я собрался уже уходить.
– Может репетитора наймёшь, а? Позаниматься.
– Ну мне же нигде не нужна химия…
– Я понимаю, но… Ладно, иди, Винник, не буду тебе тройку ставить. Так сказать, к новому году подарок сделаю.
– Спасибо! – пытаюсь как можно правдоподобней сказать я, хотя на самом деле мне попросту плевать, что выйдет. Сдавать химию я всё равно не собирался.
Выхожу из здания школы и неожиданно для самого себя встречаю свою бывшую. Алиса сидела на крыльце на скамеечке и, сильно рыдая, болтала с кем-то по телефону. Расстались мы вообще по её вине, а я до сих пор люблю её, наверно. Но я ей разонравился, на моём месте оказался другой человек. Сейчас я еле-еле отговорил себя, чтоб не подойти к Денисовой. Но она сама меня, кажется, заметила.
Я шёл, делая вид, что в наушниках и не смотрел по сторонам. А она говорила в телефонную трубку:
– Блин, Марин, тут кажется Вадик.
Хм, значит узнала. Хотя темно уже было, да и снег сыпал.
– Да-а, ну Винник который. Капец, и что делать?
Если бы она сейчас позвала, я оглянулся б, наверное. Но сам не стал. Слишком много делал для этого человека, а взамен получил…
– Нет, не хочу. Сейчас его ещё не хватало…
Что Алиса говорила дальше – я не расслышал, шёл, всё дальше и дальше удаляясь от бывшей. Слишком хорошо с ней было. Но то всё в прошлом. Ни с кем именно так не будет. Вот именно так, как с Алисой. Остаются только общие фотографии и переписки в двенадцать часов ночи с признаниями в любви.
Придя домой, заглянул к ней на страничку, чего не делал очень давно. У неё всё та же аватарка, которой уже больше года, где она купается в море. Такая красивая, стройная, такой больше никогда не встречу. Точно никогда. А жаль… А вот и наша совместная фотка. Выложена полгода назад, подпись: «Любовь – это красиво!». А мне вдруг стало больно. Очень больно, что по сердцу будто ножом провели. Ладно, пора это заканчивать, лучше б не заходил на её страницу…
***
Хочу узнать тебя я больше,
Мечты с тобою разделить,
С тобою быть как можно чаще,
А если рядом нет – звонить.
Хочу твой голос вечно слушать,
Смотреть всегда в твои глаза.
Любовь, ты делаешь нас лучше,
Творя простые чудеса!
Я быстро закрываю тетрадку со своими стихотворениями и прячу её в портфель. Никому из друзей и одноклассников я не рассказывал о своём необычном хобби – поэзии. Мне это занятие очень нравилось, особенно любил писать про любовь. Но не все меня смогли бы понять, поэтому лучше никому не рассказывать. Особенно Лёньке, он любит поржать, особенно надо мной.
– Винник, ты что уже в школе? А я тебя ждал-ждал стоял, между прочим, снег валит, – Келлер указал на окно, за которым действительно, разбушевалась сильная метель.
– Я раньше прийти решил. Алгебру делал.
– А я дома сделал! Прикинь?
– Прикольно, – равнодушно отвечаю я.
– Ты чего такой мрачный сегодня?
– Да не выспался.
– А если серьёзно, Вадик?
– Не выспался говорю.
– Да знаю я тебя, как облупленного. Винник, расскажи, что стряслось?
– Я вчера Алиску видел, – отвечаю я и слежу за реакцией друга. Он поворачивает на меня голову и удивлённо смотрит. У Лёньки все эмоции на лице всегда написаны.
– Где?
– Со школы шёл, после того как химию исправлял, и увидел её на крыльце.
– И что она? Видела тебя?
– Я сделал вид, что не видел. А она заметила. С кем-то по телефону трындела, я услышал, что она про меня говорит.
– Да ты чё? И как она? Всё такая же?
– Ревела почему-то. Может рассталась со своим Димочкой?
– Уж не знаю, Вадь. Но этот Димочка значит такую красотку потерял!
– Как и я.
– Тебя она просто недооценивала, но любила.
– Какое-то время. А так, это просто игра с чувствами.
– Ух, какой ты романтик, Вадя. Но скажу тебе сразу: не вздумай пытаться вернуть её.
– А я и не думал.
– Ага, по глазам вижу – думал.
– Ни фига подобного. Это у тебя всё вечно на лице написано, а я знаю лучше, о чём думаю.
– Ладно, живи брат. А вообще она сама по себе не изменилась на вид?
– Вроде такая же. Не присматривался.
Хорошо, что хоть не сказал Келлеру о том, что на страничку к ней заходил. Знаю я его. Опять полезет со своими нравоучениями, потом фиг отцепишься. А говорить лишний раз об Алисе мне и самому не хотелось. Лёг лицом на парту и чуть ли не уснул, если б не громкий звонок, который заставил меня подняться.
На алгебре зайти в смартфон – это то ещё испытание. Математичка вечно везде свой нос суёт и всё контролирует. Но я всё-таки не сдержался и зашёл в сеть. Алиски в онлайне не было, а зачем я вообще это смотрел – не знаю. Но мне всегда было интересно наблюдать за её жизнью. Может пора это заканчивать?
– Винник, ты что к доске хочешь? – огласила меня Ольга Борисовна, указкой показывая на доску, где крупно выведены уравнения, которые нужно решить.
– Не хотелось бы.
– А я думаю, что выход к доске тебе на пользу пойдёт. Выходи давай, Вадик.
Поднимаюсь из-за стола, потому что знаю, что с математичкой спорить бесполезно. Она даже если ученик больной и корчится от боли, всё равно стоять туда вызовет.
– Какие решать? – спрашиваю у неё.
– Все, Винник, все. Остальных буду по чуть-чуть вызывать. А ты заслужил.
– Чем это?
– Ты же знаешь, как я не люблю, когда на моих уроках достают гаджеты.
Вздыхаю, понимая, что этой женщине бесполезно что-либо доказывать. Да у неё же одна математика в голове. А как же чувства, эмоции? Она вообще когда-нибудь любила?
Выхожу из школы, закидывая рюкзак на плечи. Сегодня снова метель, ничего не видно, только пурга в лицо. Оглядываясь, потому что чувствую чьи-то шаги за спиной. Вижу Лёньку с Ланой, его девушкой.
– Винник, куда ты так бежишь?
– Домой. Мне не удовольствие в такую погоду пешком разгуливать.
– Что насчёт дачи? Сегодня ведь уже двадцать третье.
– Билеты уже куплены на двадцать седьмое, я ж говорил.
– Всё-таки никак не раньше?
– Нет. Надо было в начале декабря покупать. Не успели.
– Окей. Ты сейчас сразу домой?
– Сразу, а что?
– Можно у тебя чуток побыть, а то отец меня заставит в центр ехать, какую-то фигню там ему на машину подбирать. Мне так лень.
– Ну можно. Ланка, а ты?
– Не беспокойся, Вадик, я вам не помешаю.
– Она на маникюр идёт, так бы я у неё остался, – сказал за девушку Келлер.
– Ладно, пошлите только быстрее, а то я сегодня вообще легко оделся.
***
Вышел на балкон покурить в девять вечера. Мама всегда была против, чтоб я имел эту вредную привычку, но сейчас, кажись, смирилась. Но дома всё равно курить не разрешала, но я, бывало, правила нарушал. Пока они с батей смотрели сериал в гостиной, я пробрался на балкон.
В окнах дома напротив практически у всех виднелись гирлянды. Никогда не понимал, зачем их вешать? У меня так, например, ни фига от них новогоднего настроения не прибавляется. В основном этим девчонки занимаются, мне кажется. А вот пацанам как-то всё равно. Накинул на себя только мамин палантин, куртку напяливать было лень. Но к вечеру мороз усилился. Градусов под двадцать пять наверно было. По телу прошли мурашки.
Надеюсь, что дачу растапливать нормально сможем, чтоб тепло было. А то представлю, как там на холодных постелях спать – аж дурно становится. Всё-таки жара лучше, чем дикий мороз, и я предпочитаю топить по максимуму. Ну и баньку люблю, конечно. Завтра последний учебный день. Говорят, короткий будет. Пять уроков. Но всё равно в школу так лень идти…
Тихонечко закрываю балконную дверь и, как ни в чём не бывало пробираюсь к себе в комнату, повесив мамин палантин на вешалку.
Захожу в сеть. Стараюсь держать себя руках, чтоб не заглядывать к Алиске и не смотреть её онлайн. Руки вот-вот соскользнут и нажмут на её профиль, но я вовремя себя одёргиваю. Открываю свою тетрадку со стихотворениями и тихонечко сам себе начинаю читать…
Я не с тобой, но у тебя внутри,
Мечтами сокращаю расстоянье,
Я где-то в глубине твоей души,
Как светлое воспоминанье…
Я не с тобой, но я в твоих словах,
Слетаю с губ внезапным вдохновеньем,
В твоём стремлении, желанье доказать
Моё случайное не очень наставленье.
Я прихожу в твои ночные сны,
С тобою там гуляем до рассвета,
Там хорошо, там только я и ты,
Но тают сны от солнечного света.
Нам бы хоть миг, и только на двоих,
Да вот не властны чувства над судьбою,
Ты исчезаешь в будних днях моих,
Но ты внутри, а значит, ты со мною…
И снова заливаюсь ностальгией по прошлому. Вспоминаю то, как мы с Денисовой катались на коньках возле ёлки в прошлом году. Как чокались бокалами с шампанским в двенадцать ночи под бой курантов. Как я любил Алиску… И люблю, кажется, до сих пор. Жаль, она этого совсем не оценила.
Наполнен музыкой весь мир.
Из облаков выходит солнце.
Ручья журчанье – эликсир
Для слуха. Им душа упьётся.
Дурманят запахи цветов,
Поют неугомонно птицы.
Звон колокольный облаков
И в небе алые зарницы.
А голос! Так поют альты
В составе струнного квартета.
Всё вместе это только ты -
Моих ушедших дней Джульетта.
Засыпаю под приятный ритм своих стихотворений. И всё-таки это большая радость, что когда-то я решился и стал писать их. С ними как-то душе легче, что-ли. И высказываться всегда кому-то хочется. И любить… Как тогда, как Алиску.
…В последний день перед каникулами мне особенно тяжело было проснуться и заставить себя встать с кровати. Дома было прохладно, на улице, наверное, вообще мороз. Передавали, что минус двадцать будет. У нас зима всегда такая. С длительными морозами и метелями. Привыкнуть бы уже давно пора.
Как я говорил, день сегодня укороченный. Пять простых уроков, первым физра, поэтому особо можно было не напрягаться. Я сложил учебники к себе в рюкзак, а также закинул тетрадь со стихотворениями, которую иногда брал с собой в школу. Почитать, на переменах, если скучно будет. Или бывает мне просто захочется их прочесть.
В школе было включено отопление, поэтому здесь было даже, можно сказать, жарко. Я зашёл в тёплый класс, в котором уже практически все пришли.
– Винник, ты что не выспался? – начала докапываться до меня Анатольева. -очень странная девочка со своими тараканами в голове.
– А тебе есть до этого дело?
– Вообще-то, я переживаю! – заявила она.
– Хорошо, тогда будь спокойна, я выспался!
Ненавижу таких людей, которые вечно докапываются. Мой друг Лёнька, кстати, тоже из таких, но я его терплю. А вот, как раз, и он!
– Ва-а-а-адик, как хорошо, что ты пришёл!
– Я знаю, – улыбаюсь я.
– Ты алгебру делал?
– Нет. Вчера не до этого было. Она ж наверно не будет в последний день спрашивать.
– Ты дебил? Она сказала, что сегодня тетрадки с домашним соберёт и контрошу устроит.
– Чё, реально? А почему я не знаю?
– А потому что нечего на уроках свою музыку слушать.
– Пипец… Давай тогда делать.
– А я тебе о чём, правда я думал, что ты сделал.
– У кого попросим?
– У Анатольевой.
– Точно! Она же как раз обо мне переживает!
– Чего-чего?
Проигнорировав вопрос друга, я обратился к Анатольевой:
– Наташ.
– Чего тебе?
– А ты чего это так со мной разговариваешь? Я думал, я тебе нравлюсь… – я еле как стараюсь не заржать.
– Иди ты, Винник, в баню! Мне сейчас не до тебя, я историю повторяю.
– Если ты забыла, Наташа, у нас сейчас физкультура.
– Я всё помню. Чего ты от меня хотел?
– Любви, Наташенька! Ладно, можно у тебя алгебру списать?
– Ещё чего! Я что ради вас с Келлером вчера весь вечер старалась, писала решение, чтоб вы вот так вот пришли и всё у меня списали?
– Ну, Наташа, ну будь другом! Конец четверти…
– Ладно, Вадим, ты меня вынудил. Забирай свою чёртову тетрадь! – одноклассница кинула тетрадку с домашним заданием, которая попала прямо мне в руки.
– Спасибо, Наташенька! В долгу не останемся!
Она гордо отвернула голову и дальше стала повторять историю.
До звонка мы с Лёнькой успели сделать ровно половину алгебры. Остальное на следующей перемене, до третьего урока должны успеть. А сейчас нужно идти на физру. Спорт – это жизнь! Хоть я там особо и не делаю ничего, у меня, так сказать, автомат, потому что я подтягиваюсь тридцать раз. В связи с этим, делать меня ничего не заставляют, а девочки бесятся…
Сижу на скамеечке и потихоньку начинаю складывать новый стих…
Я подарю тебе букет стихов,
Ромашковых и васильковых,
Веселых, грустных, бестолковых,
Без всяких правил и основ…
А дальше? А дальше меня окликает Наташка.
– Чего тебе?
– Вадим, а что ты сегодня вечером делаешь?
Вот так вот пообщался с девчонкой немного, как она уже ко мне клеится начала. Что ж все те одиннадцать лет не замечала?
– Сегодня вечером я буду отсыпаться.
– В смысле?
– В прямом, Наташ. Каникулы. Рано вставать задолбался. Спать буду.
– Офигеть! То есть, гулять ты не сможешь?
– С кем? – прикидываюсь я.
– Со мной, Винник!
– А-а-а, ну раз с тобой… Нет, Наташ, сон – всему голова!
– Ну и придурок ты, Вадим! Никаких намёков не понимаешь.
И чего она ожидала? Реально, все годы меня замечать не замечала, а тут нарисовалась, да ещё и гулять зовёт. А я ей должен будто.
Продолжаю додумывать рифму к своему новому стихотворению…
Я подарю тебе букет стихов,
Садовых, полевых, чащобных,
Хотелось бы, чтоб бесподобных,
А если нет, то хоть без швов.
Звонок прерывает все мои рифмы.
– Вадя, пошли быстрее делать! – орёт Келлер.
– Иду, иду.
А вед сейчас совсем не до алгебры. Я стих сочиняю…
