Алёна Максимовна Попова
Дай, картина, мне ответ
Ничего не подозревая, Лэррисон дважды прокрутил ключ в замке, открыл дверь и переступил порог квартиры, щёлкнул выключателем и в следующую секунду растерянно замер в коридоре, увидев, что шкафчик в прихожей открыт, а его содержимое хаотично покоится на полу.
– Мэрилин?
В мгновение растеряв весь свой оптимистичный настрой и забыв о той радости, которой он собирался поделиться, Фрэнк громко позвал девушку по имени, но не услышал ответа. Странная тревога раненой птицей всколыхнулась у него в груди, заставив сердце забиться чаще. Он медленно направился вглубь квартиры, с каждым шагом сталкиваясь с всё большим беспорядком, совершенно несвойственным его Мэрилин.
Пройдясь по всем комнатам, юноша с ужасом обнаружил, что каждая из них погружена в хаос, словно в квартире что-то тщательно искали, а на столе одиноко лежала записка, прочитав которую Фрэнк побледнел и осел на стул:
«Не ищи меня и прости, если сможешь. Всё кончено. Мэрилин.»
Глава 3
День начался с плохих новостей – Лэррисону удалось скрыться, и возможность c его помощью выйти на его подельника оказалась упущена. Где теперь искать его самого Калленберг пока тоже не представлял – собственность за Фрэнком не числилась, съёмная квартира – тоже, в отелях он не появлялся. Даже SIM-карта на него не была зарегистрирована, поэтому его круг общения до сих пор оставался неустановленным. Просмотр городских камер видеонаблюдения также ничего не дал.
Слабую надежду вселяло то, что билеты на имя юноши не покупались, но Ричард не спешил радоваться этому факту, поскольку прекрасно понимал – если Фрэнк решит покинуть страну и внезапно обнаружится в аэропорту, помешать ему уже не получится в связи с отсутствием доказательной базы, и всё закончится повторением истории полугодовой давности.
Тогда Лэррисон сорвал подпольный аукцион у одного богатенького мецената, который под видом благотворительности финансировал преступную организацию, занимающуюся хищением предметов искусства. Разумеется, делал он это не за просто так – многие шедевры мировой живописи попадали в его руки, а после выставлялись на торги и за огромные деньги расходились по частным коллекциям. В их числе оказалась и знаменитая «Мадонна» Рафаэля Санти*, которую Фрэнк прямо в день аукциона заменил своим творением. Как ему это удалось, до сих пор оставалось загадкой, но зал взорвался хохотом, когда со стенда сняли полотно, и взору публики открылся не образ прекрасной девы, а карикатура с изображением того самого мецената со спущенными штанами, причём его неестественно огромная обнажённая задница занимала бо́льшую часть холста.
Сам художник, конечно, в стороне не остался, представился зрителям, а после еле сбежал от разъярённой охраны, прихватив с собой, и Мадонну, и деньги своей «музы». Вот только ни того, ни другого впоследствии у него не нашлось – Мадонна вскоре обнаружилась в музее в Дрездене, откуда её и украли, а вот куда делись средства – никто не знал, однако, в тот же день большие суммы поступили на счета благотворительных фондов. Ричард был уверен, что за этим стоит Фрэнк, но доказать его причастность так и не смог. В итоге сроки получили подлый меценат и пара человек из группировки, которую он обеспечивал – всех найти не удалось, но по слухам преступный союз недолго просуществовал без финансовой поддержки – а вот в отношении Лэррисона обвинение развалилось, и он беспрепятственно ретировался в Италию. Калленберг хорошо запомнил тот день, потому что непосредственно перед вылетом юноша звонил ему с незарегистрированного номера.
Разговор получился коротким и странным – Фрэнк извинялся перед ним за доставленные неудобства, но всё равно настаивал на своей правоте, говорил что-то о восстановлении справедливости и пытался убедить старшего комиссара в эффективности своих методов. Это напоминало исповедь, но Ричард на тот момент был не в настроении её слушать, поэтому сухо оборвал чужую речь обещанием непременно упечь юношу за решётку, если тот вздумает вернуться и снова выкинуть что-то подобное.
Впрочем, Калленберг и после старался не вникать в суть откровенного монолога Лэррисона, но сегодня вновь заострил на нём внимание – похоже, полуночный разговор с Элен не прошёл бесследно и заставил Ричарда взглянуть на происходящее глазами того, кого он должен посадить. По правде говоря, мужчина и раньше ловил себя на мысли, что разделяет мотивы Фрэнка и его понимание справедливости, но признаться в этом – означало расписаться в собственной некомпетентности и поставить под сомнение всё правосудие. К тому же, его по-прежнему напрягали демонстративные методы юноши, способные посеять хаос и беззаконие в обществе, и его туманное прошлое.
«И всё же, может Элен права?»
– Ричард.
Появившийся на пороге Бернхард заставил начальника вернуться из размышлений в реальность, следом за ним в кабинет протиснулась Диана. Ричард поднял голову, оторвав взор от собранного на Фрэнка досье – информации в нём было немного, папка была практически пустой – и жестом пригласил коллег войти, надеясь, что им удалось узнать больше.
– Есть новости? – глядя на довольную улыбку Розельгерц, догадался он.
– Да, – женщина упала за стол по правую руку от старшего комиссара, закинув ногу на ногу, и протянула ему другое досье. Моррис расположился напротив неё, скрипнув стулом. – Похоже, мы нашли подружку Лэррисона!
– Любопытно, – Калленберг в момент оживился и открыл первую страницу. – И кто она?
– Мэрилин Винтерхальтер.
Имя комиссары произнесли в один голос и переглянулись. Бернхард, хмыкнув, махнул рукой, любезно уступив Диане право предоставить отчёт – в конце концов, эту информацию раскопала именно она – та в ответ с готовностью кивнула. Ричард тем временем уже изучал фото, всматриваясь в знакомое выражение лица и акцентируя внимание на запоминающихся рыжих локонах:
– Это ведь она была на выставке? Пыталась остановить видеоконференцию?
– Именно, – продолжила Розельгерц. – Только я думаю, что она пыталась её не остановить, а совсем наоборот.
Калленберг сосредоточенно нахмурился:
– Аргументируй.
– Мэрилин программист по образованию, наверняка знает, как запустить вирус, который вывел из строя систему. В Старой Пинакотеке она работает системным администратором, устроилась всего месяц назад, на период декретного отпуска одной из сотрудниц. По словам коллег, одиночка, внимание к себе лишний раз старается не привлекать, поэтому им о ней мало что известно. Очень удобно для человека, который планирует грабануть своего директора, не так ли?
– Да, но это пока никак не доказывает ни её причастность, ни связь с Лэррисоном. Есть что-то более конкретное?
Диана, сохраняя прежнюю победную улыбку, кивнула и передала начальнику протокол недавнего допроса:
– Охранник заявил, что несколько раз видел Мэрилин вместе с Лэррисоном. Он встречал её после работы.
– Очень опрометчиво. Совсем на него непохоже, – Ричард задумчиво потёр подбородок, бегло просматривая текст, написанный со слов свидетеля и заверенный его подписью. – Он уверен, что это был Лэррисон? Не мог ошибиться?
Розельгерц, усмехнувшись, пожала плечами:
– Эта опрометчивость объясняется очень просто – любовью, – и, уловив сомнение коллег, добавила. – Что? Неужели вы бы позволили своим жёнам возвращаться домой одним, зимой, по темноте, если бы была возможность их встретить?
Моррис скептически хмыкнул и скрестил руки на груди – свою женщину он бы, безусловно, с работы забрал, но в благородство мошенника он верил с трудом – а вот Калленбергу обоснование напротив показалось убедительным.
– В любом случае, я всё проверила, – вернулась к сути Диана, плавно завершая свой отчёт. – Наведалась к матери Мэрилин, та подтвердила, что её дочь встречается с Лэррисоном, уже как два года. Уверена, она и есть его подельница, которую мы ищем.
Ричард ещё раз просмотрел досье, в течение пары минут мысленно анализируя полученную информацию – основания подозревать Мэрилин в сговоре с Фрэнком были вполне себе весомыми:
– Нужно повторно допросить её, – наконец, вынес решение он, обращая взгляд на Бернхарда и поднимаясь из-за стола. – Бернхард, мы с тобой наведаемся в Пинакотеку. Диана, а ты пока подготовь подробный рапорт. Он пригодится, когда будем запрашивать постановление на обыск.
Комиссары синхронно кивнули, принимая приказ.
***
*У Рафаэля Санти все Мадонны поименованы, картины с названием «Мадонна» в природе нет (по крайней мере, я не нашла), её существование – авторский вымысел.
***
Мёртвую тишину разорвал видеозвонок. Фрэнк тут же кинулся к ноутбуку и ткнул зелёную трубку. Потребовалось несколько секунд для того, чтобы защищённый сервер установил соединение, после чего в рамке появился Рональд.
– Узнал что-нибудь? – опустив приветствие, нетерпеливо набросился на друга Лэррисон.
– Вряд ли я смогу тебя чем-то порадовать. Оба телефона твоей Мэрилин отключились ещё три дня назад, отследить невозможно, – мужчина безучастно пожал плечами, наблюдая за тем, как юноша роняет голову на сложенные перед собой руки. – Фрэнк?
– Я тебя услышал, да, – глухо отозвался Фрэнк, мысленно анализируя сведения.
Как раз три дня назад они с Мэрилин сорвали презентацию в Старой Пинакотеке, и Ричард его задержал до выяснения обстоятельств. Выходит, девушка пропала в тот же вечер? Мысль о том, что его возлюбленная и правда могла просто сбежать после двух лет крепких счастливых отношений, мошенник гнал от себя прочь – тревога на фоне кричала, что с ней точно что-то случилось.
Выждав короткую паузу, юноша медленно расправил плечи, убирая с лица длинные пряди светлых волос и возвращаясь к разговору.
– Аэропорты? Вокзалы?
– На её имя билеты не покупались, но у неё вполне может быть поддельный паспорт, о котором ты не знаешь.
– Не может, – Лэррисон упрямо мотнул головой. – Я знаю свою Мэри. Она бы так не поступила.
Чандлер закатил глаза – в отличие от юноши он в крепкость человеческих отношений верил слабо, считал, что все связи между людьми держатся до тех пор, пока обоим это выгодно, поэтому вполне допускал мысль, что Винтерхальтер просто исчезла, но, кажется, говорить об этом другу было бесполезно.
– А камеры?
– Лэррисон, имей совесть. Дафни не настолько всемогущая. Да и времени было мало.