Алёна Максимовна Попова
Дай, картина, мне ответ
– Возможно, – Лэррисон чуть склонил голову набок, усмехнувшись. – Где-нибудь ещё через полгода.
Завершив разговор ещё одной безупречной улыбкой и бросив насмешливое «счастливо оставаться, господа», юноша махнул на прощание рукой и двинулся по коридору к выходу, оставляя комиссаров наедине с их провалом.
***
* Примечание: mürrisch с немецкого переводится как ворчливый, угрюмый, брюзгливый. Произносится как «мюриш» и по звучанию в какой-то степени походит на фамилию Бернхарда – Моррис, поэтому предполагается, что в немецком варианте Фрэнк обращается к нему как Herr Mürrisch. Получается игра слов: Herr Mürrisch (в переводе на русский: герр Ворчун) / Herr Morris (в переводе на русский: герр Моррис)
***
Элен была замужем за Ричардом вот уже восемь лет и за время супружества успела привыкнуть к ненормированному графику мужа: к его поздним возвращениям со службы, к бесконечным дежурствам, к внезапным звонкам, которые заставляли его срываться среди ночи и мчаться на задержание или проводить другие следственные действия, не терпящие отлагательств, а иногда мужчина и вовсе мог не появляться дома по несколько дней, особенно с тех пор, как его повысили в звании и назначили главой отдела.
Сегодняшний вечер исключением не стал – когда Ричард вернулся, время уже приближалось к полуночи, а Элен готовилась ко сну, уверенная в том, что раньше завтрашнего дня супруга уже не увидит. Но, стоило ключу царапнуть замочную скважину, как женщина тут же выпорхнула в коридор, чтобы в следующую секунду заключить любимого в ласковые объятия.
– Ты опоздал, я уже смыла всю косметику, – Элен прижалась к груди мужчины, запрокидывая назад голову, чтоб заглянуть ему в глаза, и тепло рассмеялась. – Придётся тебе снова смотреть на меня страшненькую.
– Неважно с косметикой или без, ты у меня самая красивая, – нежно улыбнулся в ответ Ричард, мягко заправляя прядь светлых волос за ухо возлюбленной и цепляя её наполненный любовью взор.
Он чуть наклонился, сокращая разницу в росте, ласково провёл кончиком носа по носу супруги и бережно коснулся её губ, сцеловывая её довольную улыбку, а после крепче прижал её к себе, уткнулся в её макушку, вдыхая аромат вишни, оставленный шампунем на ещё влажных локонах.
– Я соскучилась, – переключаясь на волну спокойствия, прошептала Элен, блаженно прикрывая глаза.
– Я тоже, – Ричард нежно погладил супругу по голове, согревая её в своих объятиях, наслаждаясь каждым мгновением, проведённым рядом с ней, и виновато вздохнул. – Прости, милая. Работа.
– Не нужно, – женщина чуть отстранилась и, тепло улыбнувшись, приложила палец к губам супруга. – Я всё понимаю.
Элен и правда проявляла поразительную терпимость, никогда не устраивала скандалов и не обижалась на мужа, всегда оставалась его верной понимающей спутницей и искренне радовалась каждый раз, когда им выпадал шанс немного побыть вдвоём. Она на личном опыте знала, какого это – трудиться ради общего блага и практически не иметь времени на личную жизнь – сама раньше сутками пропадала на сменах в больнице. Это и разрушило её первый брак, но взамен подарило второй – с Ричардом они познакомились, когда его раненого привезли к ним после перестрелки. В ту ночь она, молодая специалист, подающая большие надежды, ассистировала хирургу во время операции, а потом ещё долго выхаживала мужчину после выписки. Так и закрутилось – через год уже обручились.
Ещё через три года Элен уволилась и, сменив больничный халат на деловой костюм, ушла преподавать в Мюнхенский университет, потому теперь вечерами ждала мужа дома, даже когда тот задерживался или вовсе оставался ночевать в управлении. Ричард был ей за это очень благодарен и в свою очередь старался окружать любимую вниманием и заботой, первым рвался организовывать совместный досуг, когда появлялась возможность, и радовал супругу неожиданными сюрпризами. На этой гармонии и строилась их совместная жизнь.
– Мне определённо досталась самая лучшая жена, – Ричард бережно перехватил её руку, целуя тонкие пальцы.
– Льстец, – сощурив глаза, по-доброму усмехнулась Элен и нехотя отступила от супруга, чтобы наконец-то сменить локацию. – Иди переодевайся и пойдём за стол, накормлю тебя, а то ведь снова целый день голодный.
– Слушаюсь, мой командир, – ухмыльнулся в ответ мужчина, выпуская возлюбленную из своих объятий, и отправился мыть руки.
Через несколько мгновений они уже сидели за столом на кухне. Глядя на то, с какой жадностью Ричард поглощает сытный горячий ужин, Элен неодобрительно покачала головой, заметив с беспокойством:
– Дорогой, ты посадишь себе желудок, если продолжишь игнорировать приёмы пищи в течение дня.
– Я бы с удовольствием пообедал, если бы не этот Лэррисон, – проглотив большой кусок мяса, попытался оправдать своё голодание Ричард, нахмурившись при одном только упоминании имени. Элен опустила подбородок на сцепленные в замок руки и заинтересованно подняла взгляд на супруга:
– Что ещё он успел натворить?
– Нам пришлось его отпустить.
– Что?
Брови женщины взлетели вверх от удивления. Ричард ей доверял, поэтому она была в курсе практически всей истории, наблюдала за её развитием как за выходом детективного сериала, и такого поворота в сюжете она явно не ожидала. Фрэнка ведь задержали на месте преступления, возле сейфа, наполненного фальшивыми деньгами вместо положенных настоящих. Разве одного только этого факта было недостаточно для того, чтобы предъявить ему обвинение хотя бы по этому эпизоду?
– Рюдигер заявил, что настоящих денег в сейфе никогда и не было. А при таком раскладе их кражу Лэррисон совершить просто не мог. Одного только не могу понять – как он узнал о подмене, и когда успел так быстро сориентироваться в легенде?
– Рюдигер? Это тот реставратор? – Элен задумчиво нахмурилась, вспоминая всех фигурантов дела. Мужчина в ответ кивнул и тем самым вогнал супругу в ещё большее непонимание. – Но ему-то это зачем?
– Скостить срок. Это ведь не его честно заработанные деньги. Эти средства они на пару с Мейерхольдом отмывали через благотворительность. По крайней мере именно так во всеуслышание заявил Лэррисон, – Ричард усмехнулся, поражаясь тому, как юноше удалось всё предусмотреть. – И, ты знаешь, в этом я склонен ему верить, но нужны факты.
– Всё равно не понимаю. Как отрицание существования денег поможет тем двоим скостить срок?
– Сейчас Рюдигер и Мейерхольд утверждают, что все полученные деньги действительно были потрачены на реставрацию. Есть даже документы, подтверждающие это. Эксперты ещё проверяют их подлинность. Но восстановить картины в итоге не удалось, и вот тогда они обратились к Лэррисону за копиями, якобы чтоб не расстраивать народ. Так что пока им можно предъявить только мошенничество, и то хороший адвокат по заявленному мотиву проведёт через смягчающее.
– А Лэррисону? Он ведь, получается, главный исполнитель.
– Не совсем, – Ричард со вздохом качнул головой, прожевал пищу и продолжил. – На всех подделках обнаружена его авторская подпись. Он никак не пытался скрыть, что картины ненастоящие, ещё и публично объявил это, тем самым нарушив планы Рюдигера и Мейерхольда и по сути сообщив о совершаемом преступлении. Так что факт мошенничества в его случае логичным образом исключается. По итогу мы ему даже проникновение в дом не смогли предъявить.
– Почему?
– Соседи подтвердили, что Рюдигер сам ему ключи передал. Ещё сказали, что Лэррисон одно время захаживал к нему чуть ли не каждый день, как желанный гость. Можно было бы попробовать привлечь его за взлом сейфа, конечно, но по словам экспертов он вскрывался неоднократно и ранее, так что это тоже улика, притянутая за уши. И этого уж точно оказалось недостаточно, чтоб добиться его заключения под стражу.
Элен мотнула головой и изумлённо округлила глаза, в какой-то степени восхищённая гениальностью и предусмотрительностью Фрэнка:
– Поразительно, – не удержалась она от комментария. – Всё продумал.
– Да, Лэррисон не идиот, – Ричард кивнул, хотя по выражению его лица было видно, что сей факт его совершенно не радует. Элен, напротив, снисходительно улыбнулась:
– У вас в управлении явно не хватает таких смекалистых ребят. Мне кажется, если бы не все обстоятельства, он со своими навыками и знаниями хорошо бы вписался в твою команду.
– Только через мой труп.
Мужчина отодвинул от себя пустую тарелку и сурово нахмурился, скрестил руки на груди, всем своим видом давая понять, что не разделяет позицию супруги.
– Не будь столь категоричен, – Элен мягко коснулась руки мужа. – Фрэнк кажется не таким уж плохим юношей, со светлой головой и благородными мотивами. Ему просто нужен мудрый наставник, который направит его энергию во благо.
– Тюрьма его направит, – буркнул в ответ Ричард, слабо усмехнувшись. – Его методы преступны, да и в благородстве мотивов я сомневаюсь. До недавнего времени он и сам наживался на кражах и аферах. Не знаю, что вдруг изменилось. Видать его просто выгнали из криминального братства, вот он и решил мстить своим же.
– Но это ведь тоже не доказано?
– Не доказано, – Ричард кивнул, пытаясь мысленно собрать все известные ему факты воедино. – Но я найду, за что его закрыть, это лишь вопрос времени. Сейчас мы установили за ним наблюдение, думаю, очень скоро он выведет нас на своего подельника. Должно быть, деньги как раз у него, потому что на счета фондов ещё ничего не поступало. А Лэррисону нужно поддерживать этот мнимый образ Робина Гуда, так что он непременно выйдет на связь с тем, у кого спрятал награбленное, чтобы всё вернуть. Вот тут мы их всех и схватим.
– Не сомневаюсь в тебе, дорогой, – Элен, поднявшись с места, ласково поцеловала мужа в щёку, заглянула ему в глаза. – Только будь, пожалуйста, осторожен.
Ричард в ответ тепло улыбнулся возлюбленной:
– Обещаю.
***
Лэррисон ещё раз оглянулся по сторонам и самодовольно улыбнулся, смакуя победу – под покровом пришедшей ночи ему всё же удалось оторваться от преследования комиссара, приставленного к нему, и добраться до дома любимой девушки абсолютно незамеченным. Камеры наблюдения, расставленные по пути, он хорошо изучил заранее, чтобы не попасть в их поле зрения и не выдать свою даму сердца.
Нырнув в подъезд и в несколько секунд миновав лестничные пролёты, Фрэнк запустил руку в почтовый ящик, чтобы достать ключ от квартиры – это тоже была особая мера предосторожности, чтоб во время задержания никому в голову не пришла мысль о том, что юношу здесь, в Мюнхене, может кто-то ждать.