Алёна Максимовна Попова
Дай, картина, мне ответ
Глава 1
Открытие выставки в Старой Пинакотеке шло в самом разгаре. Посетители заполнили весь зал, и среди них было практически невозможно пробиться – ещё бы – всем не терпелось взглянуть на восстановленные творения Альбрехта Дюрера.
На реставрацию пострадавших от рук вандала произведений искусства ушло больше двадцати лет. Тогда, в далёком 1988 году, лучшие мастера поголовно отказывались от работы, с прискорбием объявляя, что серная кислота безвозвратно уничтожила картины. Для культурного наследия Германии это было настоящим ударом – лишиться сразу пяти шедевров мирового искусства. Директор музея уже готов был смириться с потерей, но в последний момент нашёлся герой, решивший взяться за их восстановление.
Смельчаком оказался Гельмут Рюдигер. Двадцать лет назад он был неизвестным миру, бедным студентом, в которого никто не верил, сегодня же этот мужчина, одетый с иголочки, сверкал в блеске фотокамер, приковывая к себе внимание публики. Если прислушаться, то из толпы можно было выцепить разговоры о том, сколько денег было пожертвовано на воссоздание картин, но эти обсуждения быстро терялись на фоне всеобщего восхищения и вопросов журналистов, которые летели со всех сторон.
– Мне приятна ваша признательность, но рассказать вам всего я не могу, ведь у каждого гения должен быть свой маленький секрет, – Рюдигер неестественно рассмеялся в микрофон, часть толпы подхватила его настрой. – Однако, я подготовил для вас презентацию, в которой вы найдете ответы на большинство вопросов. Прошу, Мэрилин.
Гельмут кивнул миниатюрной рыжеволосой девушке, что стояла по правую сторону от него и директора музея и отвечала за техническое оснащение. Мэрилин, получив знак, быстро набрала комбинацию, чтобы вывести изображение на проекционное полотно, но вместо презентации на экране открылся режим видеоконференцсвязи.
Гости удивлённо переглянулись между собой, журналисты притихли в странном предвкушении. Сама девушка растерянно оглянулась на директора, поймав на себе его хмурый взгляд, и суетливо застучала по клавиатуре, попыталась исправить ситуацию, но система внезапно объявила бунт.
– Небольшая техническая накладка, – директор собрал руки в замок и натянуто улыбнулся. – Сейчас мы всё поправим.
– Не утруждайтесь, герр Мейерхольд, – на экране, сияя яркой хитрой улыбкой, появился белокурый юноша. Вокруг него раскинулся богато, но абсолютно безвкусно обставленный рабочий кабинет с сейфом, при виде которого Рюдигер почему-то нервно вспотел. – Лично у меня всё под контролем.
Вальтер, директор музея, торопливо подошёл к Мэрилин, тщетно пытающейся остановить конференцию, процедив сквозь сжатые зубы:
– Что ты копаешься? Выключи это немедленно.
– Я пытаюсь. Доступ заблокирован.
– Так разберись с этим! Это твоя прямая обязанность.
Мейерхольд старался говорить тихо, пытаясь скрыть нарастающее напряжение и раздражение, но гости быстро уловили перемены в его настроении, начали перешёптываться.
– Дорогие гости, пока нас не прервали, я хочу рассказать вам одну занимательную историю, – выждав, пока первая волна теорий в толпе утихнет, вновь переключил на себя внимание юноша, удерживая интригу. – Все вы знаете, какие события предшествуют сегодняшнему мероприятию. Для тех, кто не знает, объясню: много лет назад некий гражданин изуродовал несколько картин великого Альбрехта Дюрера, и глубокоуважаемый герр Рюдигер единственный взял на себя смелость спасти творения. Герр Мейерхольд, всем известный директор Старой Пинакотеки, любезно предоставил ему не только такую возможность, но и средства для её реализации. Пока всё верно?
Юноша с экрана усмехнулся – в глазах его искрами загорелся азарт, а губы вытянулись вперёд в выражении предвкушения. Названные мужчины, однако, его радости не разделяли, в их взглядах можно было заметить смесь страха и злости. Публика же пока не особо понимала, к чему относится разворачивающееся действие, но журналисты уже направили объективы своих камер в надежде заполучить интересный репортаж. Один из них даже подключил прямую трансляцию к федеральному каналу.
– Поговорим теперь о средствах? – продолжил юноша, подавшись слегка вперёд, ближе к камере. – Ни для кого не секрет, что герр Мейерхольд организовал благотворительный фонд, в который все вы на протяжении двадцати с лишним лет активно жертвовали свои капиталы на реставрацию. Но, увы и ах, – он развёл руками и поджал губы, несколько наигранно изображая разочарование. – Спасти картины не удалось.
Волна негодования прокатилась в толпе, перешёптывания стали оживлённее, а на лицах людей заиграли новые эмоции. Гельмут отчего-то побледнел, а Вальтер раздражённо ударил по клавиатуре и грубо оттолкнул от компьютера Мэрилин, чтобы та не мешала.
– Вы спросите – что же представлено сегодня перед вами? Я с удовольствием отвечу, – юноша самодовольно ухмыльнулся. – Это копии, написанные мною собственноручно. Весьма искусные, не правда ли? Даже опытные эксперты не смогли отличить их от настоящих, – гордость в его голосе стала ещё ярче, когда кто-то из приглашённых специалистов кинулся к одной из работ. – Вон там, в левом уголке, под слоями краски Вы сможете найти мою подпись. Невооружённым глазом её не видно, так было задумано. Кстати, я совсем забыл представиться. Меня зовут Фрэнк Лэррисон. Возможно, кто-то знает меня под псевдонимом Маэстро и наслышан о моей творческой деятельности.
Волнение среди гостей нарастало с каждым новым словом, а директор музея, кажется, уже был готов попросту разбить экран, лишь бы остановить трансляцию, но, пока этого не произошло, Фрэнк продолжал:
– Вам, наверное, всем интересно узнать, куда же ушли ваши деньги, – Лэррисон крутанулся в кресле, отодвинулся чуть в сторону и направил камеру больше на сейф позади себя. Дверь хранилища, заранее вскрытая рукой опытного мошенника, легко поддалась и открылась, являя взору публики плотно прижатые друг к другу пачки евро, заполнившие всё пространство. – Конечно, здесь не всё, многое ушло, например, на этот вот дом. Да, герр Рюдигер? Кстати, тут весьма уютно, хотя дизайн – полная безвкусица. Я провёл бы экскурсию, чтобы вы все оценили масштабы, но у нас на это нет времени. Мне ещё нужно успеть провернуть фокус с исчезновением, чтобы потом вернуть деньги вам. За вычетом небольшого процента себе за проделанную работу, конечно. Но всё остальное обещаю честно поделить между вкладчиками!
Шёпот толпы перерос в откровенное недовольство, кто-то из людей двинулся в сторону Рюдигера и Мейерхольда, который всё же нашёл способ выключить воспроизведение – догадался отключить системный блок. Правда, было уже слишком поздно.
***
Глава отдела по борьбе с экономическими преступлениями, старший комиссар Ричард Калленберг, сорвался на место происшествия, едва только получил сигнал. К несчастью для него, к этому времени информация уже успела просочиться и в социальные сети, и в СМИ, что выводило ситуацию в разряд резонансных. В связи с этим возрастала необходимость как можно скорее задержать наглеца, который, к слову, уже не первый раз демонстрировал общественности свои дерзкие методы «восстановления справедливости», и вернуть в город спокойствие, пока кто-нибудь не решился последовать незаконному примеру.
По правде говоря, сегодняшний инцидент стал для мужчины неожиданностью – он был уверен, что Лэррисона арестовали в Италии два месяца назад, и больше в Германии о нём не услышат. Для Калленберга было загадкой, как мошеннику удалось уйти от преследования, но из этой ситуации старший комиссар вывел для себя правило на будущее – не доверять итальянским коллегам.
Впрочем, сейчас качество работы итальянской полиции волновало Ричарда меньше всего – Фрэнк снова был во власти его государства, его города, а значит вся ответственность за его поимку ложилась на плечи мужчины, и он не собирался совершать ошибку. Не снова.
Калленберг бросил служебный автомобиль за воротами и последовал в дом. Действовать пришлось в одиночку – его напарник, Бернхард Моррис, вместе с Дианой Розельгерц отправились в Старую Пинакотеку, чтобы на месте разобраться в обстоятельствах дела. Нельзя сказать, что этот факт взволновал старшего комиссара: Лэррисон в число опасных преступников не входил – оружия при себе не имел и никогда не пытался применять силу – поэтому с его задержанием мог справиться кто-то один. Однако нельзя было забывать о хитрости и изворотливости юнца – эти его качества запросто могли сорвать весь план, но ждать подкрепления, объективно, было некогда.
Сами ворота оказались распахнуты настежь. Этот факт породил в голове Ричарда неприятную мысль о том, что Фрэнк уже давно скрылся с места преступления – всё же время у него на это было – а калитку в таком виде оставил специально в качестве издёвки. Но, даже если так, дом всё равно нужно было осмотреть.
Входная дверь поддалась также легко, впустив Калленберга внутрь. Мужчина миновал коридор, на всякий случай держа наготове пистолет – да, Лэррисон вооружённого сопротивления не оказывал, но меры предосторожности никто не отменял, да и пойти против отточенного до автоматизма алгоритма действий было не так просто.
Заглянув по пути в пару открытых комнат, Ричард добрался до кухни, дёрнул ручку двери и замер на пороге. Глаза его округлились, а брови взметнулись вверх от удивления, когда, войдя в помещение, он обнаружил там Фрэнка, который по-хозяйски копошился в чужом холодильнике, держа в зубах бутерброд с колбасой.
– Оуф, герр Кфомиссфар, – Лэррисон поставил на столешницу сливки и молоко и только после этого вынул изо рта бутерброд, проглотив большой кусок и широко улыбнувшись, словно старому знакомому. – Давно не виделись.
– Полгода, – мрачно напомнил Калленберг, всё ещё ошарашенный поведением мошенника. – Ты вроде говорил, что у тебя времени мало. Хотел, наверное, успеть убраться до моего прихода?
– Я проголодался, – Фрэнк невозмутимо пожал плечами и также спокойно стянул с полки банку с кофе, чем поверг Ричарда в ещё больший шок.
Вообще мужчину с его флегматичным темпераментом настолько сильно выбить из колеи было довольно сложно, но этот мальчишка! Из всех преступников он, наверное, был самым странным и противоречивым.