Алон Морх
Полуночный гость
Часть 2
Входная дверь с трудом отворилась и впустила в таверну вьюгу. Холодный ветер заставил постояльцев вздрогнуть. Закутанный в одежды человек крикнул что-то в снежную пелену, дождался еле слышного ответа и, наконец, прошёл внутрь.
Там он начал в спешке раздеваться. Снял шапку, раскрутил шарф. Тут трактирщик его сразу признал и пошёл навстречу.
– Велдан! Какими судьбами? – выкрикнул Кормак.
– Торговец умирает, если не торгует, – произнёс седеющий мужчина и обнял хозяина трактира. – Я ребятам велел завезти телеги в сарай, не против?
– Не на холоде же их оставлять, – улыбнулся трактирщик и предложил пройти к камину. – Я, как твой постоянный покупатель, огорчусь, если что-то пропадёт.
– Товары сегодня загляденье, – Велдан сел на стул и протянул озябшие руки к огню. Торговец обернулся и заметил всех постояльцев за одним столом. – Гляжу, людно у тебя сегодня. В кости играете?
– До этого ещё не дошло.
– Разбазаривать деньги никогда не поздно.
– Были бы деньги, добрый человек, – произнёс гном и подошёл поздороваться. – Бундо!
– Велдан.
– Куда путь держите?
– В межхребетье.
– Путь не близкий и опасный, – протянул Хартен. – Если нужен попутчик с мечом, обращайтесь. Мне как раз в ту сторону.
Торговец обвел присутствующих пристальным взглядом и шепнул хозяину:
– Обычно у тебя здесь все один другого хмурнее. Ты чем их теперь кормишь, что они стали такими дружелюбными?
– Вино, – произнёс Кормак. – Тебе налить?
– Транжиришь отцовские запасы? Пусть земля ему будет пухом. По какому поводу праздник?
– Сёстры сдохли, – бросил трактирщик.
– Славу богу, – торговец перекрестился. – Терпеть их не мог. Каждый раз кровь от их взглядов стыла, – он сделал паузу и продолжил. – Хотя, с другой стороны, ещё на одного покупателя меньше. Жалко. Они брали много красителя.
– Вот тебя понесло, – улыбнулся Кормак. – Я пошутил.
– А я и не понял, – обронил Велдан. – От вина не откажусь.
– Держи!
Торговец принял из рук хозяина кружку и сделал большой глоток, от которого его передёрнуло.
– Бодрит! – сказал Велдан. – Ну что? Тогда, может, в кости?
– С радостью, – произнёс гном и полез в кошель. – Но, чур, играем моими.
Он достал отлично сделанные игральные кости Магарской работы.
– Заядлый игрок?
– Не люблю, когда меня дурят. Рука в таких случаях сама тянется к рукояти топора.
– Буду знать, – кивнул торговец и пошёл к общему столу.
– Без меня, мальчики! – Элейн поднялась, закинула вещи незнакомца обратно в сумку и с ней же удалилась.
– Хартен? – спросил трактирщик.
– Лишних грошей не водится, а в долг не играю, – отказался солдат. – Пойду лучше вздремну у камина.
Тут в таверну зашли двое работников Велдана и заказали еды.
– Подожди, – помедлил Кормак. – Это ведь твои?
– Да! – кивнул торговец. – Вот, взял с собой, нечего сидеть на материной шее. Да и экономия, как-никак. Не нужно платить всё время. Да?
– Да, отец, – скромно пробубнили сыновья Велдана.
Пока трактирщик готовил еду, гном и торговец начали разминку.
– Опасно на тракте стало, – крикнул Велдан Кормаку через весь зал.
– Так всегда было, – также криком ответил хозяин таверны из кухни.
– Да, но никогда я не видел сожранных лошадей, – гном замер, трактирщик что-то уронил. – Снегом припорошило, но картинка всё равно жуткая. Сожрали пол-лошади. Ребята вон перепугались не на шутку, до сих пор молчат. Обычно они у меня говорливые, не заткнёшь.
– А всадник? – спросил Бундо, хотя догадался, что он лежит сейчас в подвале.
– Да пёс его знает, – пожал плечами торговец и бросил кости. – Может, убежать успел. Не забегал?
– Наверно куда-то в другую сторону ломанулся, – произнёс трактирщик, принеся еды для ребят. – Тут через лес можно добраться до деревни.
– Если повезёт, – обронил торговец.
Когда Кормак всех обслужил, то уселся за стол играть с остальными.
***
Элейн в это время вышла через заднюю дверь и долго стояла под навесом, листая дневник. В нём оказались не только записи, но и схематичные рисунки – палочки и треугольники.
Она их долго рассматривала, а потом подняла взгляд. Снегопад неожиданно закончился, и Элейн уставилась на тёмные стволы деревьев, хорошо различимые на запорошенном фоне.
Эльфийка огляделась, а затем подняла дневник с рисунками на уровень глаз.
– Палочки-деревья, – изрекла она и боком стала смещаться вправо, пока не оказалась за калиткой. Она неторопливо пошла вдоль леса, ища совпадения.
Вскоре они и, вправду, открылись взору. Буквально шагов через триста по глубокому снегу. Вот только треугольника, который незнакомец нарисовал в дневнике между деревьями, разглядеть из-за снега не получилось.
Элейн тянуло пойти и посмотреть, подтвердить догадку, отыскать этот проклятый камень или нечто иное, но идти в лес одной совершенно не хотелось.
Она трусцой вернулась назад и тихо, чтобы никого не беспокоить, зашла внутрь. Трактирщик и гном рубились с торговцем и его детьми в кости. Такую огненную увлеченность нарушать ей не хотелось. Оставался только Хартен, развалившийся в кресле у камина. Солдат чему-то улыбался. Наверно, сон хороший приснился.
Элейн кошачьей походкой, на которую не откликнулись даже самые скрипучие половицы, подошла к нему и села рядом. Уже собиралась ткнуть солдата в бок, как тот неожиданно заговорил:
– Я не сплю.
– А что лыбишься? – прошептала эльфийка.
– Нервное, – медленно открыл глаза Хартен. – Досталось вкупе с ожогами. А ты что крадешься и шепчешь?
– Дело есть. Идём, расскажу!
Солдат лениво кивнул и проследовал за эльфийкой во двор.
– Предлагаю поохотиться за журавлём, – произнесла она.
– А! Ты про дневник, – сразу уловил направление солдат. – Вдвоём?
– В пекло этого трусливого гнома. Нам же больше достанется, согласен?
– Почему бы и нет. Но ты говорила, что без ключа дневник не расшифровать.
– Буквы не важны, – Элейн раскрыла книгу на нужной странице. – Смотри, незнакомец тут всё зарисовал.
Хартен забрал дневник и пробежался взглядом по страницам с картинками:
– Сомнительно всё это.
– И ты туда же! – вспылила она и взмахнула руками.
– Просто считаю, что без оглядки на буквы идти крайне опрометчиво. А вдруг там что-то важное написано.
– Что, например?
– Да хоть примитивные ловушки. Думаешь, незнакомец не оставил парочку сюрпризов?
– Не, дневник старый и истёрт. Он был тут очень давно, так что ловушки, даже если и были, уже давно не работают.
– Не убедила, – помотал головой Хартен.
– Я уже нашла первый рисунок, – с огнём в глазах произнесла Элейн. – Ты со мной?
– А что одна не идёшь, раз такая бойкая?
Эльфийка пожала плечами.
– Ладно! – он с неохотой посмотрел на лес и добавил. – Только нужно подготовиться. Жди здесь.
Воротился солдат не сразу, но про подготовку не соврал. Хартен где-то у трактирщика раздобыл походный рюкзак, который набил чем-то тяжёлым с виду.
– А фонарь тебе зачем? – Удивилась Элейн.
– Лишним не будет, – невозмутимо ответил он. – Показывай дорогу.
Они вышли за калитку и направились к первому ориентиру.
– Обожаю хруст снега, – вдруг улыбнулся солдат. – А ты?
– Хруст снега, серьёзно? – обернулась Элейн. – Ничего интереснее не придумал?
– О чём ты?
– Да брось. Твой взгляд не отлипает от моей задницы.
– Ты ходишь в плаще, – поправил Хартен.
– Образно, – отмахнулась эльфийка. – Ты всё понял!
– Понял?
– Дурачком прикидываешься? Или у тебя не только лицо оплавилось?
– Лекарь сказал, что жить буду, – протянул солдат. – А вот в подробности не вникал.
– Наверно не хотел тебя расстраивать, – произнесла она и остановилась. – Вон, смотри, как в дневнике.
– Частично, – без явного энтузиазма сказал Хартен. – А треугольник где?
– Дойдём, узнаем! – она сорвалась с места и устремилась прямо в сторону леса.
Солдат же замер, закрыл глаза, наслаждаясь хрустом подтаявшего снега под её сапогами:
– Ты слышишь? Волшебство чистой воды.
– Да, – бросила она, не оглядываясь. – Слышу голос поехавшего на голову.
– Тот, кто не способен наслаждаться крохотными моментами, не живёт, – крикнул ей вслед солдат.
– Догоняй, фантазёр.
Он шёл по её следам и продолжал улыбаться:
– Знаешь, я тут присмотрелся. А задница у тебя и, вправду, ничего.
Элейн закатила глаза:
– Боги, и угораздило же так влипнуть. Урод на уроде!
– Ты что-то сказала?
– Идём уже!
Они остановились на опушке прямо за деревьями.
– Ищи треугольник. Он должен быть где-то здесь, – произнесла Элейн.
– А если не найдём, – предположил Хартен, – пойдём назад?
– Не каркай! Мы зашли слишком далеко.
– Не придумывай. Я даже отсюда вижу таверну.
– Элейн по пустякам не сдаётся, – произнесла она о себе в третьем лице.
– О, как заговорила. Вижу, и у тебя мозги набекрень.
– Не беси меня.
Хартен улыбнулся и промолчал.
– Что-то нашёл, – он сдвинул сапогом снег.
– Камень! Так и знала, – Элейн встала на него и принялась листать дневник. – Видишь, легкотня.
– Ага, – кивнул солдат и присел на поваленное дерево. Он снял со спины рюкзак, выпрямил ноги и стал наблюдать.
Элейн загадка пришлась по душе и увлекла до такой степени, что она широко улыбалась и даже не думала о том, чтобы повернуть назад.
Хартен в один момент даже задремал, но тут услышал крик и вздрогнул. Элейн бросила дневник в снег и, рухнув на колени, стала дубасить камень, при этом громко восклицая.
– Что случилось? – солдат вяло осмотрелся.
– Гадкие рисунки не сходятся, – крикнула с обидой в голосе она.
– А я говорил, что буквы могут пригодиться, – эльфийка прожгла солдата испепеляющим взглядом, но Хартен не придал этому никакого значения и пошёл искать дневник. Тот провалился под снег, и доставать его оказалось проблематично. – Вижу, проигрывать ты не любишь. Иди, посиди, отдохни. Доверь дело профессионалу.
Она усмехнулась:
– Профессионалу?
– Да! Офицеров в армии учат ориентированию на местности и другим крайне полезным вещам.
– Что же ты сразу не принялся рассказывать?
– Ты была так увлечена, не хотел отнимать игрушку.
– Ааа! Любишь наблюдать.
– Тем более помощь мою ты бы отвергла.
– Не попробовал, не узнал бы.
– Не нужно пробовать, – покачал головой Хартен. – Достаточно дотошного наблюдения.
– Ну, вперёд, мой рыцарь! – бросила Элейн.
– Так, посмотрим, – он встал на камень и внимательно посмотрел на рисунок, а затем по сторонам. – Нам туда!
Хартен указал дальше в лес. Эльфийка даже икнула от такой скорости и вскочила, чтобы убедиться.
– Вот, видишь, – она ткнула пальцем в дневник, – не сходится.
– Если одного дерева нет, а другое наклонено под большим углом, это не значит, что я не прав, – Хартен закинул рюкзак на плечи и пошёл вперёд. – Сама же говорила, что дневник старый.
Элейн надулась как мышь на крупу и отправилась следом. Её натура была сильно уязвлена. А ещё она случайно задела свой синяк на лице, боль совсем выбила её из колеи.
– Видишь? – солдат остановился у пенька, – поваленное дерево. Я был прав! Досадно, правда?
На его ухмылку она лишь метнула в ответ резкий взгляд. Он, подобно молнии, выскочил из-под чёрной чёлки и угодил в самую душу.
– Твой черёд искать треугольник, – Хартен бросил ей дневник и стал что-то искать в рюкзаке.
– Что уже проголодался? – округлив глаза от удивления, произнесла Элейн.
– Жор напал, бывает. Свежий воздух всё же.
– Смотри всё не схомячь, незнамо сколько тут ещё бродить будем.
***
В таверне шла ожесточённая игра. Никто даже не заметил исчезновения двух постояльцев. Всё из-за щедрой души трактирщика, принесшего к вину ещё и годный табак.
– Теперь я просто обязан сделать тебе скидку, Кормак, – расстроился Велдан. – Что поделаешь, за радушие нужно платить.
– Где ты ещё так отведёшь душу, – улыбнулся хозяин таверны и бросил кости. – А! Не везёт мне сегодня.
– Зато я на коне, – гном протянул руки и подгрёб к себе пригоршню монет. – Кормак, кстати, а что за история приключилась между тобой и сёстрами?
– История стара как мир, – торговец хитрой улыбкой подогрел любопытство Бундо.
– Повздорили, – промямлил трактирщик.
Велдан тут же залился диким смехом.
– Прекрати, – попросил Кормак.
– Повздорили, – выдавил из себя торговец и продолжил истерично ржать, бить ладонью по столу. Трактирщик поёжился, но вскоре и он подхватил частичку безумия и заголосил вместе с торговцем.
Тут неожиданно, точно вестник с бедой подмышкой, из подвала вышел Серджо и опухшими глазами уставился на собравшихся. Кормак в мыслях перекрестился, так как удосужился переодеть золотой мешок в чистые вещи. Но и так полуночный гость выглядел крайне болезненно.
– Ты теперь в подвале комнаты сдаёшь? – обратился шепотом Велдан к трактирщику.
– Крышу чинил, пришлось придумывать, – с ходу соврал Кормак и бросил на карлика-подельника взгляд, полный волнения.
– Ты как, Серджо? – начал лепить отсебятину гном. – Вчера пил как не в себя и даже не поделился.
Незнакомец перевёл взгляд на Бундо и нахмурил брови:
– Всё как в тумане.
– А мы говорили: не пей эту дрянь. Там же змея плавала.
– Пустынная гадюка! – догадался Велдан. – Никогда не видел. Люди говорят, желудок скручивает на раз-два.
– А я о чём! – выкрикнул гном. – Я тоже слышал и поэтому попросил оставить. Но нет, всё в одну харю выжрал.
– Играете? – пошатываясь, спросил Серджо. – Шестым возьмёте?
Незнакомец порылся в одежде и ничего не нашёл, ведь до этого подвергся тщательному шмону со стороны каждого постояльца. Но он не отчаялся и, сняв обувку, отыскал один серебряный данглейк. Там даже гном не догадался поискать.
– Может не стоит, Серджо, – протянул Кормак. – Гляжу последний. Как домой возвращаться будешь?
– Дом… – незнакомец впал в задумчивость, нахмурил лицо, пытаясь припомнить этот немаловажный факт своей жизни.
– До Даргона путь не близкий, – подсказал Бундо.
– У меня лёгкая рука, глядишь, повезёт, – Серджо придвинул к столу ещё один стул и сел. Его руки порхали над полем игрищ, ни одного лишнего движения, броски резкие и уверенные. – Хорошие кости! Начнём?
***
Хартен поставил рюкзак на снег и осмотрелся. Солнце медленно ползло с зенита.
– Только попробуй это сказать, – недовольно произнесла Элейн.
– Что? – улыбнулся солдат. – То, что мы заблудились?
– Ааа, – издала протяжный крик эльфийка и от усталости прильнула к дереву. – Это всё ты виноват!
– Ну кто же ещё, – не стал спорить Хартен.
– Профессионал, – прошипела она.
– Я тебя предупреждал, что без букв ничего не выйдет, а ты нет, тут есть рисунки. Фигуньки!
– Так зачем пошёл?
Солдат пожал плечами и промолчал, хотя поводов было немало. От ностальгии по детским охотничьим походам с отцом до нехватки денег. Да и компания попалась симпатичная, грех спорить с собственным сердцем. Что бы ещё такое сделать, чтобы она сама на него взглянула иначе. Хартен взглянул на солнце и улыбнулся.
– Придумал что? – вяло произнесла Элейн.
– Ну, если мысли о сокровищах выветрились, – пропел солдат.
– Угу, – продрогнув до костей, выдавила эльфийка.
– Тогда пора выбираться. Наметим одно направление и пойдём до упора.
– И будем ходить кругами.
– Без ориентира, да! – согласился Хартен и полез на дерево. Там он добрался до высокой ветки и окинул лес зорким взглядом.
– Что застыл? – послышался крик снизу. – Выбираешь?
– Пытаюсь сообразить, – бросил солдат в ответ, – в какой стороне таверна.
– Мы уже выяснили, что думать – это не твоё.
– Остынь, ведьма! – Хартен тряхнул ветки, и снег посыпался вниз, запорошив Элейн с ног до головы.
– Тварь! – закричала эльфийка.
Хартен довольно усмехнулся и продолжил поиск ориентира, не отвлекаясь на ругань, доносящуюся снизу. Правда, уши вяли сами собой, ведь такому богатому словарному запасу мог позавидовать каждый второй сапожник.
***
К вечеру в таверне летал в воздухе запах вкусностей. У Кормака оказался настоящий дар к приготовлению пищи и, как только он купил у Велдана всё необходимое, на кухне началось твориться нечто неописуемое. Настоящая магия.
– Теперь вы понимаете, – начал торговец, обращаясь к двум сыновьям и постояльцам, которые даже перестали играть и ловили запахи и звуки, доносившиеся с кухни, – почему я делаю крюк и приезжаю в такую глушь.
– Вот где собака зарыта, – произнёс гном.
Он увлеченно ожидал и совсем позабыл о проигрыше. Ведь как только Серджо начал играть, так вся удача мигом нашла в нем своего нового хозяина. Серебряный данглейк же почти сразу вернулся в обувь, едва у незнакомца выросли крылья от успеха.
Сейчас же он тихо сидел и собирал монеты в стопки. Он даже не заикнулся о потерянных вещах и вёл себя крайне мирно и по-детски безобидно. Но Бундо всё равно не спускал с золотого мешка взгляд, ожидая подвоха. По опыту гном знал, что здесь что-то нечисто.
Кормак вышел с большой лоханью дымящейся еды и поставил на центр стола:
– Бундо, а где остальные?
– Здриснули куда-то ещё утром, – бросил гном, беря ложку. – Не бери в голову. Потрахаются и вернутся.
– Пожалуй, отложу им чуть-чуть.
– Как знаешь.
Трактирщик всем наложил своей стряпни и довольный уселся у камина.
– Сам не будешь? – поинтересовался Серджо.
– Я перехватил, пока готовил, – пояснил Кормак.
– Творцу улыбки заменяют еду, – сказал Велдан и повернулся к сыновьям. – Лопайте, пока не остыло.
– Очень вкусно, – кивнул Бундо и полез за добавкой, – а на волшебника не похож.
– Человек, который в чём-то преуспел, прожил жизнь не зря, – произнёс Кормак.
– С такими талантами мог бы кормить королей, – сказал Серджо. – В Даргоне с поварами напряженка, могу поспрашивать.
– Бывал на королевских приёмах? – спросил торговец.
– Было пару раз, – улыбнулся незнакомец, а потом его улыбка сошла на нет. – Вот только не помню, по какому поводу.
– Это всё та водка со змеёй, – встрял Бундо. – Видать, отшибает память начисто.
– Наверно, палёная попалась, – кивнул Серджо и, скривив лицо, схватился за живот. – Кажется, я отравился не на шутку. Меня словно пилят изнутри.
– Это тебе посрать нужно, – сообразил сразу гном. – Помогает, зуб даю! Не золотой, конечно, а другой. Зуб мудрости тоже неплохо.
– Прямо, в конце коридора направо, – подсказал трактирщик. – Там не пропустишь.
Серджо поднялся и, держась за стену, удалился проверять догадку гнома.
– Спасибо, дружище! Накормил, так накормил, – сказал Велдан и откинулся на спинку стула.
– Будет что вспомнить, – кивнул Кормак.
– Так, мальчики, маме ни слова, что она плохо готовит. Договорились?
– Ага, – хором ответили они.
– Вот и ладненько. Пожалуй, пора на боковую. Идёмте, завтра рано вставать.
Торговец с сыновьями поднялись в свои комнаты.
– И что будем делать? – спросил трактирщик, едва шаги наверху затихли.
– Что-что, – проворчал гном. – Дай ты человеку облегчиться. Не с голой же жопой его ловить, так и обгадиться можно. Вернётся, там посмотрим.
Бундо запалил свою трубку и стал медленно потягивать, наслаждаясь каждым мгновением.
Трактирщик мучился и не мог найти себе места. Серджо явно засел надолго и Кормак не придумал ничего лучше, как спросить о первом, что пришло в голову:
– Что куришь?
– Дамаский горец, – ответил гном.
– Забористый. Пробовал как-то на службе.
– А я, как попробовал, так уже и жить без него не могу. Привык страсть как быстро.
Тут вернулся Серджо и развалился на стуле. Улыбка радости и облегчения не сходила с его лица. Прилипла, точно банный лист. Он даже помолодел на десяток-другой лет.
– Спасибо, Бундо! Совет действенный, – поблагодарил он.
– Стальной Бундо плохому не научит, – гордо пояснил гном.
– А почему стальной?
Бундо поднялся и ударил незнакомца по макушке, доведя до потери сознания. Серджо просто заснул, но улыбки не растратил.
– Вот почему! – произнёс гном, разминая кулаки. – Кости, говоришь, хорошие. Шельмец!
– Ты что, убить ведь мог, – возмутился Кормак.
– Спокойно. Бить обучен по-разному. Найди веревку и кляп, а я потащу его назад.
– А что будем делать с деньгами? – трактирщик кивнул на столбики монет, выигранных Серджо.
– Он точно мухлевал, – произнёс гном. – Вот только я не понял как. Спрошу, когда проснётся.
Гном сгрёб монеты в отдельный кошель и, схватив незнакомца поудобнее, потащил в подвал.
– А если ему просто повезло? – предположил Кормак.
– Тогда, к сожалению, придётся вернуть. Негоже гневить Фортуну, – сказал гном. – Ну всё, погуляли и хватит!
***
В лесу уже совсем стемнело и только изредка лучи быстро заходящего солнца просачивались между деревьями. Хартен шёл первым и освещал дорогу фонарём.
– Видишь, – сказал солдат, – пригодился.
– Я с тобой не разговариваю, – пробубнила Элейн.
– Обиделась?
Она не ответила.
– Безобидная шалость, а такие последствия. Кажется, твоей жопы мне не видать как своих ушей.
– Мечтать не вредно.
Одинокий фонарь, точно светлячок, то появлялся, то пропадал во тьме леса. Сейчас, когда ночь становилась всё гуще, они непроизвольно прислушивались к шорохам. К тому, что может напугать или нарисовать в воображении ужасных чудовищ.
– Ты же понимаешь, что мы можем замёрзнуть? – произнесла эльфийка.
– И кто, скажи, в этом виноват? – поинтересовался Хартен. – М?
– Да, я виновата, но и ты не настаивал на обратном.
– Алчность! Она у нас одна на двоих. Я, например, вечно из-за неё попадаю в переплёт. Обижаю друзей, подставляю союзников.
– Холодно, – произнесла Элейн, стуча зубами.
– У меня есть действенное средство, – улыбнулся Хартен. – Показать?
– Пошляк!
– Вообще-то, – он остановился и начал рыться в рюкзаке, – я говорил о водке.
– Ты ещё и её с собой взял?
– Наложи всего понемножку и глядишь ко всему готов.
– Давай сюда!
– Только много не пей. Не хочу тебя тащить.
– Не учи учёного. Спирт и я – старые друзья! – она сделала затяжной глоток и вернула бутылку.
– Детство, видать, не подарок, – Хартен тоже отпил.
– Получше, чем у многих. По крайней мере, у меня были друзья. Ты сам можешь похвастаться подобным?
– Меня воспитывал отец на отшибе. Сверстников вокруг не было от слова совсем. Жалко, но тут ничего не поделаешь, – солдат закинул рюкзак за спину и пошёл дальше.
– Осталась в памяти какая-нибудь греющая душу история?
– Из детства?
– Ага!
– Какую же выбрать, чтобы сильно не позориться, – Хартен задумался. – Как-то пошли с отцом в горы. Он был охотником и ему как раз заказали чучело снежного барса. И вот идём мы по следу, зверь уже близко, и я проваливаюсь в яму. Сглупил, не пошёл по отцовскому следу.
Дыра узкая и глубокая, а верёвки нет. Отец меня подбадривал, а я чувствовал, что по мне ползают гады, начал паниковать. Ещё, как назло, на тропе барс появился. Пришлось развести костёр, чтобы отпугнуть.
В тот день мы разговаривали без остановки. Он наверху, я внизу. После смерти матери мы отстранились, и тут такой странный подарок.
Хартен замолчал.
– А как выбрался? – спросила Элейн.
– Отец согнул растущую рядом берёзу и сунул в яму, – пояснил солдат. – Крепок был. Твоя очередь.
– У меня есть брат.
– Тоже полукровка?
– Названный. И мы как-то залезли в церковь, было страшно любопытно, чем они там занимаются. Слухи ходили самые разные.
– Наслышан, – кивнул Хартен. – Помню, кто-то рассказывал, что между женским аббатством и мужским прорыли туннель сами служащие.
– Зов плоти трудно подавить.
– И чём всё кончилось?
– Нас поймали, а точнее его. Мне удалось спрятаться и убежать. А его стегали розгами, но меня он не сдал, – Элейн улыбнулась. – Потом сидеть не мог. Столько шуток тогда я придумывала, меня было не остановить.
– Слышала? – Хартен вдруг резко остановился и замер.
– Не порти момент… – не успела договорить Элейн, как сзади неё что-то хрустнуло. Они обернулись и замолчали. Хартен направил фонарь в кусты.
– Наверно ветка упала, – предположил солдат.
– Или зверь какой, – добавила эльфийка, – Туда посвети.
Они толпились на маленьком пятачке и следили за лучом фонаря, плавно плывущим по деревьям.
– Боишься? – спросил солдат.
– Не люблю ночь, – прошептала Элейн. – Дети бывают жестоки.
– В смысле?
– Сначала без зла играются с ушами, а потом в них что-то переключается. И вот ты уже привязана к дереву и ждёшь, пока они одумаются. Но они не возвращаются. Так проходит фол, другой, а потом начинает заходить солнце.
И тут ты вдруг всё сразу понимаешь, начинаешь рваться, кричать сильнее, плакать, но только до определённого момента. Ночь заставляет тебя умолкнуть и слушать лишь её. Скрежеты, взмах крыльев, завывание ветра и шелест травы.
– Это просто ветка, – настоял Хартен и протянул ей фонарь.
Эльфийка приняла его не сразу. Сначала пробежалась взглядом по неэмоциональным ожогам и серьёзным глазам.
