Алиса Ковалевская
Без права на отказ
Глава 7
Мирослава
Допивая второй бокал шампанского, я всё ещё сомневалась, что спустя несколько часов не прокляну себя за всё это. За этот вечер, за закравшееся в моё сознание «а что, если», за то, что не ушла сразу, как только поняла, что Яков Серебряков и мужчина, затащивший меня вчера вечером в автомобиль – один и тот же человек. За шампанское в своём бокале.
Но крохотные пузырьки так чарующе лопались на языке, фоном звучащая живая музыка была так не похожа на те навязчивые мелодии, что я привыкла слышать за столиками дешёвых забегаловок, а сам Яков…
– Возьми, – обмакнув алую ягоду клубники в сливки, он положил её на блюдце и подал мне. По всем законам жанра должен был поднести к моему рту и сказать что-то вроде «кусай», однако ягода лежала на блюдце. На блюдце, чтоб его!
– Спасибо, – выдавила тихо.
Взяла тарелочку, слегка дотронувшись пальцами до его. Он разлил по бокалам остатки вина и теперь наблюдал, как я ем клубнику.
– Хочешь потанцевать? – спросил, стоило мне отставить блюдце.
Подал салфетку, но, только я хотела взять её, уголок его рта дрогнул. Вместо того, чтобы вложить салфетку мне в пальцы, он сжал их. Снова принялся поглаживать костяшки и сам тронул мою нижнюю губу бумагой. От его прикосновений внутри у меня всё трепетало. Даже в лучшие времена со Стасом я не чувствовала ничего подобного.
– Не надо, – всё же убрала я его руку, когда вместо салфетки губ моих коснулись пальцы Серебрякова.
– Пойдём потанцуем, – он потянул меня вверх.
– Никто не танцует.
– Это не имеет значения, – повёл между столиков.
Мы вышли к сцене, ладонь Якова опустилась немного ниже талии. Второй он держал мою руку. Пространства между нами почти не осталось, и я чувствовала, что он хочет меня. Пах его был не таким твёрдым, как вчера, но достаточно, чтобы я поняла это.
– Ты знаешь этого парня? Третий столик слева.
Сидящий за фортепьяно музыкант выводил медленную незнакомую мне мелодию. Яков вёл меня в танце… Так же медленно и так же мастерски, как пианист подчинял себе инструмент. Найдя столик взглядом, я качнула головой.
– Первый раз вижу его. В чём дело?
– Похоже, ты его заинтересовала, – мягко он стянул с моих волос резинку. Убрал в карман и распушил их, пропуская сквозь пальцы. Помассировал мою голову. – Тут я его понимаю.
Я едва не застонала, когда он обхватил мой затылок и помассировал снова. Прикрыла глаза, сглотнула. Всё это походило на сон. После того, что вчера сделал Стас, запястья всё ещё ныли, но хуже всего было ощущение пустоты внутри. Она появилась не вчера – давно. Вчера же стала абсолютной.
Яков поглаживал меня по спине, прижимая всё ближе. Умом я понимала, что должна остановиться. Но что, если не должна?
Посмотрела на него.
– Мы уходим, – убрал руку с талии и повёл обратно к столику. Кинув несколько купюр поверх моего блюдца, и забрал верхнюю одежду.
– Куда? – только и спросила я.
– В номер, – как само собой. – Продолжим вечер там.
Я хотела ответить ему, что не могу. Что замужем и что такого быть не должно. Что я не девка, готовая лечь в постель за хорошее место и вкусный десерт, что…
– Мира, мы уходим, – повторил он твёрдо. Взял со стола почти полное блюдо с клубникой и отдал мне. – Я приказал принести в номер ещё бутылку шампанского.
– Не стоило.
– Стоило, – тронул мой подбородок и добавил, глядя в глаза. – Стоило, Мирослава.
Я хотела ответить. Ответить, что не могу. Хотела… Но не ответила. Не могу? Как же я устала поступать правильно… Как же давно я не чувствовала ничего подобного тому, что чувствовала сейчас. Как давно не чувствовала себя женщиной.
Первым, что бросилось в глаза, когда мы вошли в номер, была огромная, стоящая на возвышении кровать. Поверх покрывала лежала небрежно брошенная рубашка. Та самая, в которой Яков был в офисе утром.
Ничего мне не сказав, он прошёл к столику, достал из ведёрка со льдом шампанское и снял с горлышка фольгу.
– Не разувайся, – сказал, даже не глядя на меня, едва я хотела снять туфли перед тем, как ступить на светлый, цвета слоновой кости ковёр. – Долго ты будешь стоять?
Мне было не по себе. Решимость угасла в момент, когда коридор номера озарил приглушённый свет, и я увидела своё отражение в огромном зеркале, занимающим всю стену.
Пробка с хлопком вылетела из бутылки. Я вздрогнула. Скорее от напряжения, чем от неожиданности. Подошла ближе и поставила блюдо рядом с ведёрком.
– Дай угадаю, – Яков подал мне бокал, – только что ты собиралась сказать, что тебе всё-таки лучше уйти, так?
Именно так оно и было. Первым порывом было возразить, но только я посмотрела Якову в лицо, поняла – он прекрасно знает и об этом. Взяла бокал и подошла к витражному окну. Мне нужна была хотя бы минутка, чтобы собраться с мыслями. Но он не дал мне даже её.
Я почувствовала, как он встал за моей спиной, вслед за этим – прикосновение рук. Неспешно Яков провёл ладонями по бокам, по талии и расстегнул две нижних пуговицы на блузке. Коснулся живота. То ли шампанское ударило в голову, то ли ещё что… Ноги вдруг стали слабеть, сердце заколотилось.
– Даже если бы ты захотела уйти, – низкий гортанный голос возле моего уха, – я бы тебя не выпустил.
– А сейчас? – я резко развернулась. – Если сейчас захочу? – я не играла.
Но едва взгляды наши встретились, мне стало ясно – он тоже. Тоже не играл. И что не отпустил бы меня, сказал совершенно серьёзно. Как и следующее:
– И сейчас тоже не отпущу, Мирослава. Прости, но я тебя слишком сильно хочу.
Глава 8
Мирослава
В горле пересохло, когда Яков вдруг резко дёрнул блузку в стороны.
– Что ты… – едва не выпустив бокал, я отпрянула. Он остановил. Последняя пуговица беззвучно упала на ковёр.
– Я хотел этого с самого утра, чёрт тебя подери, – голос его стал хрипловатым.
Так же резко он расстегнул незаметную молнию у меня на бедре и привлёк к себе, спуская мои брюки с ягодиц.
Ладонь легла на мой зад. Он выдохнул – шумно, удовлетворённо. Погладил, пробираясь пальцами под трусики.
– Мне казалось, с утра ты хотел… – упёрлась ладонью в его грудь, чувствуя ставшую пугающей твёрдость паха. – Хотел подписать договор.
– И это тоже, – забрал у меня шампанское и, не глядя, поставил на стойку возле окна. Провёл раскрытой ладонью по спине, сгребая блузку.
Глаза его потемнели, вена на шее вздулась.
– Договор был основным блюдом. Ты – десерт.
Его слова вызвали у меня негодование. Но Яков смёл его, едва я попробовала вывернуться. Моя блузка оказалась на полу. Несдержанно он спустил её, с нажимом ведя по рукам. Держал взглядом, и я снова видела в его глазах это – неотвратимость. Переступив порог номера, я отсекла себе все пути к отступлению.
Он заставил меня запрокинуть голову. Коснулся языком скулы и медленно провёл до мочки уха. Вобрал в рот и, прикусив, перешёл к шее.
– Этот запах идёт тебе куда больше, – голос его стал ещё более хриплым.
Прерывисто дыша, я стояла рядом с ним в купленном днём бюстгальтере и совершенно не подходящих к нему трусиках. В памяти воскрес вчерашний вечер, когда он, отступив на шаг, не сводя с меня взгляда принялся расстёгивать ремень брюк. А именно его слова, сказанные в момент, когда он бросил мне на колени несколько купюр…
В роскоши этих стен даже мой новый, купленный с огромной скидкой в стоковом магазине бюстгальтер выглядел жалко. И я сама выглядела жалко. Мне стоило подумать об этом раньше – ещё в ресторане. Таких мужчин, как Яков Серебряков, окружают великолепные женщины. Он привык…
– Чёрт! – он буквально выдернул ремень.
Скинул рубашку и, развернув меня к себе спиной, толкнул к стойке. Бокал с шампанским полетел на ковёр, обдав меня брызгами.
Стоило ему вжаться в меня бёдрами, я схватила ртом воздух, позабыв и о собственной неуверенности, и о белье. Его оно тоже не интересовало – он просто содрал с меня трусики.
Крючок лифчика легко поддался его пальцам. Обхватив мои груди, он сжал их, припал к шее и принялся покусывать.
Сознание моё путалось. Яков ласкал соски, то покручивая, то мягко и почти невесомо поглаживая их. Одна его рука опустилась на живот, потом ещё ниже. Пальцы очутились у меня между ног. Найдя клитор, он надавил на него, и лёгкая волна чувственной дрожи прокатилась по всему телу. Низ живота свело так внезапно и сильно, что закружилась голова. Руки ослабели, и я крепче вцепилась в стойку. Он не останавливался – мял грудь, обрисовывая сосок и трогал меня внизу.
Член его упирался в ягодицы, а сама я не понимала, что со мной. Я почти не знала его. Почти не знала, но… Тело отзывалось на его грубые ласки так, как никогда этого не было со Стасом.
– Ты такая узкая, – просипел, вогнав в меня два пальца. Провернул. – Даже лучше, чем я думал. Трахать тебя будет одно удовольствие, – прямо у уха, щекоча чувствительное местечко за раковинкой жарким дыханием.
Пальцы в меня до упора. Я не сдержала крик. Выгнулась в спине, и тут же Яков убрал руку. Погладил меня между ног и проник снова – быстро и до упора.
Обхватил за горло. Я чувствовала себя полностью подчинённой ему и, к своему ужасу, понимала, что это заводит.
– Ты ведь не знаешь, как это – кричать в постели, да? – пальцами проникал в меня, дразнил, продолжая шептать: – Да, Мира. Не знаешь. А мне нравится, как у тебя получается… – внутрь. До предела.
Я снова не сдержалась, но теперь крик мой напоминал всхлип. Я горела, кровь неслась по венам, и я сама не понимала, что творю. Только ноги уже не слушались, а пальцами я продолжалась хвататься не то за стойку, не то за рассыпающуюся реальность.
Яков погладил моё горло, прикусил кожу на затылке и втянул воздух возле моей головы.
– Яков! – вскрикнула, шлепок по бедру и… Воздух закончился.
Он зарычал, а я застонала. Огромный, сильный, он взял меня без расшаркиваний. Я напряглась, – таким он был большим. Лёгкая боль и абсолютное удовольствие.
Он гладил меня по спине и боку, продолжая двигаться во мне. Казалось, что руки его везде, что сам он везде, что меня самой просто нет.
– М-м-м… – хотела обернуться, желая почувствовать вкус его губ. Он не позволил. Надавил мне на спину, наклоняя.
Уткнувшись носом в дерево стойки, я тяжело дышала, а он всё брал и брал меня, не давая ни мгновения на то, чтобы опомниться.
Подхватил под животом, заставив выпрямиться. Развернул к себе лицом и снова намотал волосы на кулак. Глаза его стали совсем чёрными, черты лица резкими. Верхняя губа его дёрнулась. Он толкнул меня к окну, впечатал в стекло. Холод обжёг спину, а Яков тут же придавил меня собой. Я ахнула – там, внизу, под нами был распростёрт ночной город. Светлый номер, темнота за окном…
– Нет… – запротестовала. – Нет… – попробовала вывернуться.
С улицы нас наверняка было видно, как на ладони. Какой тут этаж? Шестой? Седьмой? Я не помнила. Возбуждение, подавленное паникой, начало таять. И только взгляд Якова был всё таким же – опасное пламя, заставляющее меня гореть неведомым мне огнём.
– Нас же увидят, – когда он, подхватив под коленкой, отвёл мою ногу и закинул себе на бедро, выдохнула я.
Член его упёрся в моё лоно.
– И что дальше? – рычание одновременно с тем, как он опять овладел мной.
Я застонала. Затылком ударилась о стекло. Перед глазами плыло, отступившее возбуждение в мгновение стало сильнее прежнего. Яков приподнял мою ногу ещё выше. Всё быстрее и быстрее.
– Ничего, – зашептала, обхватывая его шею. – Ничего… – хотела поцеловать, но он резко сжал мои волосы. Взгляд в глаза и быстрые толчки.
Я прикрыла глаза. Прижалась губами к его шее. Аромат дорогого мужского парфюма окончательно лишил рассудка. Я превратилась в желание. Его пальцы вдоль моего позвоночника, его мощные глубокие толчки…
– Сзади ты всё-таки лучше, – только на секунду он вышел. Снова развернул меня.
Я налетела на стекло, упёрлась ладонями. Он внутри…
– Да… – просипел. Потёр мой клитор, сдавил и выпустил. Круговым движением по самой чувствительной точке. Снова сдавил.
– Да… – его сип и мой стон.
Я уже ничего не видела и не слышала. Огоньки внизу расплывались, превращались в размазанные блики. Живот свело, ноги ослабели, подкосились. Яков подхватил меня под животом и вогнал член так, что я закричала. И снова закричала – миллиард электрических разрядов пронзил меня. Дрожа, я что-то шептала, а он гладил меня между ног. Его проникновения становились всё быстрее и быстрее. Ещё и ещё…
– Хорошая девочка… – лбом он упёрся в мой затылок.
Я чувствовала, как он пульсирует во мне, как выплёскивается толчками его сперма. Чувствовала его удовлетворение, удовольствие, и от этого моё собственное становилось ещё сильнее. Пальцы мои оставили на стекле влажный след, когда ладонь соскользнула вниз. Я прижалась лбом, боясь, что всё-таки потеряю равновесие.
Яков крепко сжал мою руку. Оказавшись к нему лицом, я смутилась. Не знала, что говорить, да и надо ли.
– Надеюсь, ты не скажешь, что жалеешь?
– Не скажу, – отозвалась и отвела взгляд в сторону.
И я, и он были обнажены, но в отличие от меня Яков не чувствовал неловкости. Разглядывал меня, а я, ещё не отошедшая от случившегося, пылала. Бёдра были влажными, липкими, низ живота немного тянуло, грудь ныла. Вспышка, совершенно не походящая на то, что я знала до этого.
Глядя на собственное отражение в стекле, я поморщилась. Если собрать все крупицы наслаждения, испытанного мной с мужем, их бы не хватило и на десятую долю, что я получила с этим мужчиной.
– Вот и хорошо, – раздался его голос у меня за спиной.
В отражении я видела его размытый силуэт. Даже не подумав прикрыться, он прошёлся по комнате.
Я подняла свою разорванную блузку, но только хотела накинуть, он остановил:
– Это тебе сегодня не понадобится.
Я замерла. Он же наполнил бокалы шампанским. Поставил на кровать блюдо. Нерешительно я подошла и, прикрываясь скомканной блузкой, присела рядом. Он подал мне клубнику, перед этим щедро вымазав её сливками. Следом – шампанское.
– С чего ты взял, что я останусь? – взяла ягоду. Пригубила игристое вино.
– Тебя никто не ждёт.
– Нет, – ответила я, немного заколебавшись. – Но…
– Это был не вопрос, Мира, – прервал он меня. Положил ладонь мне на бедро и стал потихоньку массировать колено, продвигаясь всё выше. – Тебя никто не ждёт. Поэтому ты останешься. Я так хочу.
Глава 9
Мирослава
Первым, что я увидела, открыв глаза, было блюдо с остатками клубники, стоящее на тумбочке возле постели.
Вчерашний вечер и минувшая ночь не были сном. И отчёт в том, что сделала, я тоже себе отдавал. Присела, прикрываясь одеялом, хотя могла бы и не делать этого. В номере, как и в постели, я была одна. Ни вещей Якова, ни его самого. Только на столе возле железного ведёрка лежало…
Поднявшись, я подошла ближе.
– Сукин сын, – выдавила, взяв банкноты.
Оценил Серебряков меня дорого, ничего не скажешь. Как элитную шлюху! Но это было ещё не всё – поверх денег лежала упаковка контрацептивов. Так называемые экстренные таблетки от последствий. Ночью, когда он кончал в меня, его это не заботило.
С яростью я швырнула деньги вместе с таблетками обратно и резко развернулась. На мягком ковре цвета слоновой кости выделялось пятно от пролитого шампанского, бокал так и валялся рядом. Придерживая у груди одеяло, я остановилась напротив окна. Внизу туда-сюда сновали машины, темнели раскрытые зонты.
– Дура, – с досадой сказала сама себе.
Ни визитки, ни записки… Открыв сумочку, я проверила телефон. Ничего. Только пропущенный от Стаса. Стас…
Откинув одеяло, я села обратно на постель. Отложила телефон и посмотрела на ведёрко. Золушка на одну ночь. Неплохое бы было название для любовного романа. Понимала ли я, что за этим ничего не последует? Да. Конечно же я это понимала!
Лежащий возле бедра телефон завибрировал. Я вздрогнула. Снова Стас. Смотрела на фотографию, сделанную, казалось, в прошлой жизни, хотя с того дня прошло чуть больше года. Стас с перекинутой через плечо спортивной сумкой на фоне тренировочного центра. Человек, готовый сметать любые преграды на пути к цели. Именно за такого мужчину я вышла замуж три года назад. Того Стаса, которым он стал, я не знала. Не знала и не хотела знать. Это была ещё одна причина для того, чтобы провести эту ночь с Яковом. Я должна была сжечь мосты. Ни единого шанса самой себе. Никакой возможности отступить и вернуться к мужу.
Автобус отъехал от остановки, а я так и осталась сидеть на продавленном кресле. Пятка моя упиралась в неработающую печку, от окна дуло так, что приходилось кутаться в чужое пальто, а я провожала взглядом вывеску бизнес-центра «Vostok-Zapad». Из гостиницы я вышла с твёрдым намерением прийти к Серебрякову и кинуть деньги ему в лицо. Вернуть его помощнице пальто, забрать куртку и… И всё. Оставить позади и эту ночь, и мужчину, напомнившего мне о том, что я способна не только с утра до ночи ковыряться в подброшенной жизнью грязи, но и чувствовать. И унижение тоже оставить позади. То самое, которое я испытала, увидев на столике деньги.
Только ничего у меня не вышло. Бизнес-центр остался позади, я же прижалась головой к холодному стеклу. Нужно было заехать к Стасу и взять какие-то вещи. Завтра. Сделаю это завтра.
От ближайшей к дому подруги остановки идти было ещё минут десять. Почти ничего не замечая, я шла вперёд. Остановилась только, чтобы купить в торгующем хлебом ларьке печенье к чаю. Во внутреннем кармане сумочки лежали деньги. Тратить я их не собиралась. Были ещё и те, которые Яков швырнул мне в спину в вечер нашей первой встречи.
– Их я тоже верну, – пообещала сама себе, расплатившись с продавщицей.
Верну. Буду откладывать и обязательно верну. Хотя… Этот мерзавец должен мне за разорванную блузку. Так что немного я могу оставить себе с чистой совестью, тем более что блузка не моя, а Тамаркина. Пусть даже она и отдала мне её с концами.
– Ничего не хочешь мне сказать? – спросила подруга.
Это был первый вопрос, который она задала, вернувшись с работы. Неплохое приветствие. Но другого я от неё и не ожидала.
– Смотря, что ты хочешь услышать.
Тамара убрала в шкаф пальто, разулась и, пройдя в кухню, посмотрела на меня пристально. Я отвела взгляд.
– Ты провела ночь с Серебряковым? – вопрос прямо в лоб.
Конечно же, она сразу всё поняла. Да что тут понимать, если я не ночевала дома? И всё же признаться в открытую я не смогла.
– Ему нужен был переводчик на заключении сделки с китайскими партнёрами. Ничего не было, Том.
Я опустилась на ближайшую табуретку. Подруга смотрела на меня всё так же. Я качнула головой и повторила тише, с обречённой усмешкой:
– Ничего не было. И даже это уже закончилось.
– То, чего не было, закончиться не может, – заметила она и, вымыв руки, поставила чайник. Я наблюдала за ней, молча признав её правоту. В самом деле, как может закончиться то, чего не было? Вот только я буквально пропиталась запахом дорогого мужского парфюма, кожу всё ещё будто жгло от ласк, от прикосновений, а стоило закрыть глаза, так и видела огонь в чёрных зрачках.
– Твой Стас приходил утром, – спустя пару прошедших в тишине минут, сказала Тамара.
Меня это не удивило. Подруга поставила на стол чашки, вслед за ними – закипевший чайник.
– Ты сказала ему, чтобы катился к чёрту?
– Сказала, – она встала у плиты напротив меня. – Но лучше будет, если он услышит это от тебя, – взгляд её скользнул по моим запястьям.
Я тоже посмотрела на руку. Синяки, выступившие ещё вчера, стали заметнее. Я натянула рукава кофты, скрывая их. Вздохнула.
– Серебряков улетел, Мирослава, – внезапно сказала Тамара негромко. – Рано утром.
– А что с местом? – так же тихо в ответ. Подруга работала в отделе кадров, и должна была знать. Несмотря ни на что, отказываться от работы я не думала. Работа и ничего больше. В конце концов, он бывает здесь крайне редко. – Он сказал, что я могу надеяться…
– На это место взяли другого человека, – остановила меня Тома. – Я просила его за тебя, но он отказался. Сказал, что ты его не устраиваешь.
