Алиса Гордеева
Если бы не ты
54. Чувствовать
«Один, два, три, четыре…»
Я закрыла глаза, счет шёл на секунды. Все, что я сейчас хотела, просто почувствовать его тепло, ощутить запах его волос, провести пальцем по витиеватому узору на его шее.
«Пять, шесть, семь…»
Я знала, что он не выгонит меня. Нет. Поворчит за вчера, но не выгонит. Сейчас мне нужен был только он. Я знала, что он поймет, почувствует это!
«Восемь, девять, десять…»
«Почему он не открывает? – думала я. – Консьерж внизу сказал, что он дома. Он не хочет меня видеть? А может, он не один?»
«Одиннадцать, двенадцать…»
Послышался щелчок, затем еще один, и Тимур открыл дверь, а я – глаза.
Я так хотела его видеть, что совершенно ничего не замечала вокруг, только эти его черные алмазы в обрамлении длинных темных ресниц. Как всегда, он смотрел на меня в упор. От его взгляда мой мозг плавился, и я забыла, что хотела сказать. Он не пригласил меня войти, но и не закрыл дверь перед моим носом. Смотрел на меня своим волчьим взглядом и молчал. Только сейчас я поняла, что он почти обнажен. Черт! На его лице и плечах блестели капли воды. Проследив за движением одной из них, я уткнулась взглядом в полотенце, повязанное вокруг бедер. Белое полотенце. Оно резало глаза. Белое на Тимуре меня завораживало, и я невольно зависла. Сумасшедший контраст черного и белого.
– Я звонил тебе, – тихий, но властный голос Тимура вынудил меня вернуть взгляд к его лицу.
– Знаю, – так же тихо произнесла я. В моем мобильном – десятки пропущенных.
– И?..– изогнув бровь, жестко спросил он.
А я не могла ничего ответить. Мне не хотелось говорить о Миронове, про наших отцах, о моей прогулке по промозглому городу. Я нерешительно шагнула вперед и протянула к нему озябшие пальцы. Но не успела я коснуться Тимура, как он перехватил своей горячей и влажной ладонью мое холодное и почти прозрачное запястье. Его рука скользнула выше к моим пальцам, и на секунду мне показалось, что сейчас он меня оттолкнет. Но он не сделал этого. Одним рывком впечатал меня в своё тело и крепко обнял.
– Глупая и своенравная девчонка! – прошептал он мне в макушку. – Я же волновался за тебя!
Не спрашивая моего согласия, он приподнял меня и понес в квартиру, захлопывая ногой дверь.
– Отпусти, – попросила его, чувствуя неловкость.
– Больше никогда. Слышишь? Никогда!
Горячие губы Тимура согревали каждый миллиметр моей кожи своими прикосновениями. Как и когда я оказалась без плаща, в одной тоненькой футболке и джинсах, я совершенно не помнила. Лишь изредка ставя меня на ноги и расслабляя кольцо рук, Тимур повел меня в глубь квартиры.
– Сначала – горячий душ, – Губы Тимура обожгли мою кожу.
Мы вошли в просторную ванную комнату. Все так же крепко прижимая меня к себе одной рукой, другой рукой Тимур регулировал температуру воды в душевой кабинке.
– Дальше я сама, – попыталась немного остудить его.
– Хорошо. – Он нехотя расслабил руку и отошёл на пару шагов. Достал из шкафчика еще одно белое полотенце и повесил на крючок. – Футболку или сорочку уже знаешь, где искать. Я пока заварю чай.
Он почти целомудренно коснулся губами моего подбородка и вышел из ванной. Мне сразу вновь стало зябко.
Душевая кабинка уже давно наполнилась паром, который торопился вырваться за ее пределы и согреть меня вместо Тимура. Но это совсем не то.
Сняв с себя всю одежду, я повернулась к зеркалу. Еще чуть-чуть, и оно запотеет, как и все вокруг. Но я всё же успела разглядеть себя. Несмотря на то, что я почти не спала прошлой ночью и продрогла днем, мои глаза блестели, щеки покрывал румянец, а губы… А губы выдавали меня с головой. Я выглядела счастливой! Когда в последний раз я видела и ощущала себя такой?
Горячий поток воды постепенно расслабил меня, смывая все испытания прошедших дней. Сколько прошло времени? Минута? Десять? Час? Я потеряла счёт времени, но стук в дверь быстро привёл меня в чувство.
– У тебя все хорошо? – Обеспокоенный, заглушаемый шумом воды голос Тимура вывел меня из забытья.
– Да, уже выхожу! – крикнула в ответ и выключила воду.
Завернувшись в полотенце и выжав мокрые волосы, я решила не надевать футболку и прямо так отправилась на поиски Тимура.
Я нашла его на кухне с чашкой в руках. Он смотрел в окно и не сразу заметил меня, поэтому я смогла немного полюбоваться его красивым профилем и атлетически сложенным телом. В отличие от меня он был одет. Черная футболка и джоггеры идеально сидели на его фигуре, подчеркивая силу и мощь своего владельца. Мне захотелось незаметно подойти и обнять его, но я не успела. Тимур повернулся ко мне и посмотрел на меня жадным взглядом.
– Забыла, где лежит одежда? Или ничего не подошло? – Его голодные глаза исследовали меня вдоль и поперек. На мгновение я усомнилась в своих намерениях, но Тимур поставил чашку и подошёл ко мне.
– Нам надо поговорить, – каким-то надломленным голосом произнёс он и, прикоснувшись к моему лицу, обвёл большим пальцем контур моих губ.
– Не сейчас, – глядя в его глаза, еле слышно прошептала я.
Протянув руку, дотронулась до его щеки, горячей, немного шершавой, но такой желанной. Я понимала, что если сейчас мы начнем разговор, можем опять поссориться, а этого я не хотела. Все, что мне требовалось – это ощущать его присутствие рядом со мной, и не просто рядом, а максимально близко.
С каким-то диким напором Тимур притянул меня к себе, и я поняла, что уже не отступлю.
– Тебе нужен горячий чай, – прерывисто, прямо мне в губы проговорил он.
– Сейчас мне нужен ты, – честно ответила я.
Контраст белого и черного, максимальный контакт… Я ощущала его желание и свою уверенность в том, что все делаю правильно!
Тимур взял меня за руку и молча повёл в свою спальню. Я не боялась и, более того, хотела этого.
Легким движением он коснулся узла на моем полотенце, и контраст пропал. Впереди была только чернота, манящая, неизвестная и опасная.
– Ты можешь остановить меня в любую секунду, помни об этом, – прислоняясь ко мне лбом, тихо произнёс Тимур.
Я кивнула в ответ, осознавая, что на сей раз мы не остановимся.
То, что происходило дальше, было совершенно оторвано от реальности. Запредельно близко, невозможно сладко. Я ловила каждое прикосновение Тимура, каждое его движение. Я хотела прочувствовать каждую секунду его близости и запомнить ее. «Мы» – настолько шаткое понятие, что иначе я не могла, не имела права. Он был только моим, и я без сомнений отдала всю себя Тимуру.
Сколько длилось наше безумие, я не могла сказать, но за окнами уже стемнело. Шелковые простыни ласкали и охлаждали наши разгоряченные тела, но остановиться мы уже не могли: оба понимали, что «завтра» для нас может и не быть.
55. Начало конца
…Серое хмурое небо за окнами аэропорта. Огромный зал, совершенно пустой. Я шла, цокая каблуками, и катила за собой красный чемодан. Все вокруг было серым и казалось безжизненным, и только мой красный чемодан резал глаза. Навстречу мне вышел Реми, нежно и ласково улыбаясь, а за ним – Миронов и еще один мужчина, высокий, поджарый с искристыми ярко-голубыми глазами. Я его не знала. Сначала чемодан, потом глаза этого мужчины. Два ярких пятна посреди бледной и посредственной серости.
В одночасье все изменилось. Сначала прогремел сильный и резкий хлопок, затем еще один и еще. Все вокруг мгновенно окрасилось в кроваво-алый, кто-то кричал и звал на помощь. Я зажмурилась и считала, боясь пошевелиться или открыть глаза. Подсознательно я догадывалась, что произошло что-то ужасное и непоправимое. Понимала, что нельзя стоять, надо было что-то делать: бежать на помощь, прятаться, спасаться самой, в конце концов. Но я стояла. Знала, что открыв глаза, я потеряю все, всех: и Реми, и Гену, и того странного мужчину, глаза которого не покидали моей головы. И только эхо в голове: «Не закрывай глаза. Я же тебя предупреждал, однажды это сыграет с тобой злую шутку».
Я закричала и открыла глаза. Меня окружала темнота.
– Это сон! Всего лишь сон! – успокаивала я себя, свесив ноги с кровати и растирая виски.
И приснится же такое! Мне редко снились сны, а тем более настолько реалистичные и ужасные. В голове все перемешалось. Что это за мужчина? Что произошло? При чем здесь Реми? И чей был этот противный голос?
Город просыпался. Навскидку было раннее утро. Впервые за долгие дни небо было ясным, и вдалеке виднелись лиловые разводы от восходящего солнца. Я обернулась, чтобы убедиться, что своим ненормальным поведением не разбудила Тимура. Он крепко спал, лёжа ко мне лицом и положив одну руку под голову; вторая рука была вытянута в мою сторону, и одеяло едва прикрывало его тело. В это мгновение он казался таким безмятежным и по-мальчишески беззаботным. Сейчас он не внушал страх или опасность. Нет. Напротив, рядом с ним было уютно и спокойно, совсем как дома.
Чтобы не будить Тимура, я тихонько выбралась из-под одеяла и, схватив первую попавшуюся футболку, убежала в душ. Мне хотелось смыть любые напоминания о дурацком сне. Сегодня – мой день, наш день. Мы вместе, нам хорошо, и никакие сны не имели права нарушать эту идиллию. Но как я себя ни уговаривала, отвлечься удавалось с трудом. Стоило закрыть глаза, как в памяти тут же оживали картинки моего ночного кошмара.
Наспех приняв душ и натянув футболку Тимура, я вышла в гостиную. Тело немного ломило, но боль эта была приятной. Я не жалела, что повела себя безрассудно и глупо. Даже если у нас ничего не получится, я буду с теплотой и трепетом вспоминать свой первый раз.
Высота! Я и забыла, что окна в пол в гостиной открывали насколько потрясающий вид на город, жуткий и восхитительный одновременно. Впрочем, это очень напоминало владельца квартиры. Пересилив свой страх, я подошла ближе и коснулась ладонями прохладного стекла.
Вдох – выдох.
Мало-помалу мучительная тревога начала отступать. Оказалось, что если сделать шаг навстречу своему страху, он может раствориться и исчезнуть.
– Ты опять от меня сбежала, – неожиданно раздался хриплый и сонный голос Тимура .
– Так красиво! – не поворачиваясь к парню, восхищённо проговорила я, любуясь поднимающимся над городом солнцем.
– Безумная красота! – согласился Тимур и подошёл ближе.– Вот только никак не могу определиться, что мне нравится больше: твои длинные ноги в моей короткой футболке или волнистые волосы, сияющие в лучах солнца.
Он подошел ко мне почти вплотную и, положив свои ладони на мои, прижался к моей спине своим телом.
– Я возьму тебя прямо здесь. Прямо так. На высоте двадцать пятого этажа, – прохрипел мне в ухо Тимур и подтолкнул вплотную к стеклу.
В одно мгновение я оказалась зажата между целым городом через твердую поверхность стекла и горячей грудью Черниговского. Два мира. Две вселенные. Миллион иголок разом пронзил мое тело. Исходящий от него жар, сумасшедшая высота и его желание вызывали головокружение. Тимур провел руками по моим ногам, поднимаясь все выше и затрагивая все более нежные и чувствительные участки кожи. Задержавшись кончиками пальцев на самом чутком из них, он начал губами в такт прихватывать мою шею. Мое тело, как ненормальное, отзывалось на каждое его прикосновение, скользило по стеклу, готовое взлететь.
Его движения становились все интенсивнее и напористей. Мое дыхание перехватывало от переполняющих ощущений, и неконтролируемые стоны рвались на свободу. Казалось, еще секунда, и я просто разлечусь на мелкие осколки. Но Тимур резко остановился, и дрожь возбуждения моментально сменилась невольным разочарованием.
– Пообещай мне, что больше никогда не сбежишь от меня!– прорычал он мне в ухо, а затем провел по нему языком.
Все, что я могла в моем состоянии, это еле заметно кивнуть. Но ему оказалось этого мало. С новой силой он мастерски довел мое тело до новой высоты и снова отпустил. Черт! Это было похоже на пытку, сладкую, но такую мучительную.
– Тимур, пожалуйста!.. – Я сама не понимала, о чем просила: чтобы отпустил или чтобы довел начатое до конца.
– Ксюша, скажи, что не бросишь меня! Скажи, мать твою! – продолжал требовать он, в то же время усиливая натиск своих рук.
– Не убегу, не брошу! – почти закричала в ответ, понимая, что еще одной остановки не выдержу.
– Что же ты со мной делаешь, девочка моя? – прозвучал голос Тимура где-то в подсознании, пока страсть волной за волной уносила меня в другую реальность.
Тимур подхватил меня на руки и отнес обратно в спальню. Сон пришел мгновенно. Не было ужасов, страхов и паники – ничего. Я просто провалилась в темноту. А когда проснулась, было уже светло и очень солнечно. Казалось, солнце успело осветить каждый уголок комнаты, согреть ее своим по-осеннему слабым, но все еще ощутимым теплом. Протянув руку к Тимуру, я хотела поделиться с ним своими наблюдениями, но парня рядом не оказалось. Завернувшись в одеяло, я отправилась на его поиски.
Тимура я нашла на кухне, он читал что-то в телефоне и задумчиво смотрел в холодильник.
– Доброе утро! – сказала тихо, чтобы не напугать его. Но Тимур от неожиданности все равно дернулся и обернулся.
– Уже встала? Еще рано, на учебу через пару часов только. – Закрыв холодильник, он подошел ко мне и нежно поцеловал.
– Чем ты занимаешься? – Говорить, что я решила бросить универ, пока не стала: не хотелось лишних расспросов.
– Хотел приготовить для тебя завтрак. Вот, смотрел рецепт блинчиков, но не могу найти муку, – пожал плечами Тимур.
– Ты ее в холодильнике искал? – При всей своей мужественности и нахальном внешнем виде сейчас он казался забавным и несмышленым цыпленком.
– Везде, но она как сквозь землю провалилась, – искренне переживал парень.
– Мне кажется, это к лучшему.
– Это еще почему? – Тимур закрыл холодильник и устремил свой взгляд на меня.
– Что-то мне подсказывает, что эти блинчики должны были стать твоим первым самостоятельно приготовленным блюдом. А я не такая рисковая и отважная! – засмеялась в ответ.
– Верно, готовить я не умею, но хочу научиться! И сейчас под твоим чутким руководством я все же испеку блины!
– Без муки? Здесь даже я бессильна!
– Погоди. Ты бы на месте моей домработницы куда муку положила? – никак не унимался Тимур.
– Не знаю; наверно к крупам, сахару.
Тимур резко сорвался к шкафчикам на противоположной стороне и принялся усердно в них искать, по всей видимости, муку.
– Точно! О! А вот и она! Пшеничная. Подойдет? – наивно хлопая глазами, спросил он.
– Ага.
Он открыл бумажный пакет и зачем-то сунул в него лицо, то ли принюхиваясь, то ли пробуя на вкус. Вот дурачок!
– Тимур!– закричала я, когда парень поднял голову и полез ко мне целоваться с белым от муки лицом.
– А ты, пожалуй, намного вкуснее. – Он поставил пакет на стол, сам присел рядом и притянул меня к себе.
– А давай сегодня никуда не пойдем, закажем пиццу и будем только вдвоем, а? – зарываясь в мои волосы обсыпанным мукой носом, спросил Тимур.
– Давай, – не колеблясь, согласилась я.
Блинчики мы так и не испекли, зато порядком извозились в муке, которая белым облаком упала со столешницы.
– Мне нужно доехать до Миронова, – промурлыкала я. Мы лежали на кровати. Я обнимала его подушку, а он, примостившись рядом, выводил узоры на моей спине. – Чемодан с вещами у него. Не могу же я вечно ходить в твоих.
– Ага, не можешь, – выводя на моей коже очередную закорючку, хитро ответил Тимур.– Лучше без всего.
– Перестань! – в шутку рассердилась на парня.– Я серьезно!
– Я тоже!– засмеялся Тимур.– Не переживай, завтра с утра все заберем.
– Ай, щекотно! Что ты там рисуешь?– Его рука совершенно точно что-то писала на моей спине.
– А ты угадай! Я буду медленно, по одной букве обводить, а ты складывай в слова.
– К?
– Верно!
– Р?
– Ага!
– А?
Тимур старался очень четко обозначать буквы, и угадать их не составляло труда.
– Красивая? Ну, ты и подхалим! – Я повернулась к Тимуру и попыталась его защекотать.
– Я не подхалим! Слово-то какое! Я просто честный!– Тимур вырвался из моей хватки.– Сейчас по буквам не называй, а только целое слово сразу. Так сказать, усложним задачу.
Правда, сложнее его загадки не стали, я все отчетливо чувствовала.
– «Хочу»?
– Верно!
– «Не отпущу»?
– Молодец!
Тимур вновь принялся что-то писать, но после букв «Л», «Ю» и «Б» я решила его остановить.
– Видимо, спина устала, больше не могу различить ни буквы, все путается. Может, фильм посмотрим? – сказала я, понимая, что не стоит нам заходить дальше, чем мы можем себе позволить.
– Тогда иди, выбирай фильм, а я быстро в душ и к тебе!
Забравшись с ногами на диван в гостиной, я включила телевизор и в онлайн-кинотеатре и начала перелистывать варианты. Мне хотелось посмотреть что-то доброе и смешное. Наверно, поэтому я остановила выбор на старой советской комедии, диалоги из которой вся страна знала наизусть с детства.
Раздавшийся звонок в дверь меня изрядно напугал. Мы никого не ждали, особенно я. Тимур все еще был в душе, а человек за дверью продолжал настойчиво звонить.
– Тимур, в дверь звонят!– отрывая парня от душа, постучала в ванную.
Приоткрыв дверь, полностью обнаженный и мокрый Тимур, вытирая полотенцем голову, бросил:
– Не переживай. Я все-таки заказал пиццу. Открой, я сейчас накину что-нибудь и выйду.
Одергивая короткую футболку, я послушно поспешила к входной двери.
– Доставщики пиццы и не такое видели, – бубнила себе под нос, чтобы не краснеть ещё сильнее.
Но, открыв дверь, я моментально поняла, что пиццы сегодня не будет. Скорее всего, больше уже ничего не будет! Мое маленькое счастье оказалось слишком коротким.
Мужчина смотрел на меня с нескрываемым интересом. Маленькими глазками на круглом лице он просверливал в моей душе черную дыру. Холеный, вылизанный, но от этого еще более ненавистный Федор Черниговский плотоядно осматривал меня с ног до головы, не узнавая во мне дочь Кати, но улавливая ее саму во мне.
Ноги моментально налились свинцом, во рту пересохло. Чем дольше я позволяла ему себя разглядывать, тем меньше шансов он оставлял мне.
– Отец? – раздался басовитый и серьезный голос Тимура. – Что тебе нужно?
– Малышка, подожди меня в спальне, – уже обращаясь ко мне, чуть более мягко добавил он.
Развернувшись на пятках, я полетела в укрытие. Сердце стучало с бешеной силой, оглушая меня. Глаза застилала пелена. Казалось, что все мое тело двигалось автоматически, отдельно от сознания. Закрывшись в спальне, я сползла по стене и, спрятав лицо в ладонях, не смогла сдержать слез.
Это был конец! Хотя нет, это только начало конца!
56. Кислота.Тимур
В квартире было подозрительно тихо. Дьявол, эти курьеры совсем обнаглели! Мало того, что опоздали с доставкой, так еще и полчаса на девочку мою слюни пускали!
Быстрым шагом пересек гостиную и подошел к входной двери. Ксюша, бледная, с помертвевшим лицом, смотрела за порог, как будто там не пиццу привезли, а голову убитого медведя. Почти угадал.
– Отец? – Какого черта он тут забыл?! Для него моя квартира – запретная территория! Он был здесь всего раз, но тогда причина была веской: смерть матери. Что же сегодня привело его в мой дом? – Что тебе нужно?
Я видел, как плотоядно он смотрел на Ксюшу, пожирая ее глазами. Тошно. Хотелось голову ему оторвать. Старый мудак! Узнал, конечно! Изо всех сил постарался подавить свое волнение и гнев и максимально мягко вывести Ксюшу из ступора, чтобы отправить подальше. Не стоило усугублять и без того непростую ситуацию. Благо, девочка все поняла и быстро скрылась в глубине квартиры. От мысли, как ей было сейчас погано и жутко, меня бросало в дрожь. Больше всего хотел пойти следом, прижать к себе, пообещать, что все будет хорошо, но вместо этого был вынужден смотреть на сытую и лоснящуюся рожу отца.
– Не скучаешь, как я погляжу. – С дьявольской улыбкой Черниговский-старший прямо в ботинках прошел в гостиную.– Есть разговор!
– Слушаю, – ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более равнодушно.
– Под меня копает какая-то мразь. Убить готов. Знаешь что-нибудь об этом? – Я ничего не знал, но был готов пожать руку тому смельчаку. С моим отцом такие долго не копали. В лучшем случае, находили новый объект для расследования, в худшем – находили их, в таком состоянии, что даже грядки в огороде копать уже больше не смогли бы никогда.
Я отрицательно покачал головой. Отец с прищуром посмотрел на меня, пытаясь уличить во лжи. Но я не врал.
– Ты же знаешь, щенок, я один на дно не пойду. Деда твоего любимого за собой утащу. Как думаешь, он со своей грыжей и диабетом долго просидит? – брызгал своим ядом Черниговский. Знал, что за деда я душу готов был продать! Падла!
– Я ничего не знаю. Ты не туда пришел. И деда не впутывай! Если бы не он…
– Миллион раз я слышал твою песню, – перебил меня отец.– Так вот, послушай и ты мою, Тимурчик: дед твой уже давно в стократном размере отбил все, что вложил в меня. Попрекать не смей!
Если это все – не задерживаю.– Я хотел, чтобы отец поскорее ушел. Но он стоял и сверлил меня своим взглядом.
– Кто эта девка? – спросил он, указывая рукой в сторону спальни. От его вопроса и тона меня начало колотить. Но сейчас, как никогда, осознавал, что срываться нельзя. Стоило мне дать слабину, и отца уже от Ксюши нельзя будет оттащить. Не сейчас. Я все еще был не готов!
– Давно тебя стала интересовать моя личная жизнь? – максимально равнодушным тоном ответил вопросом на вопрос. Я не мог дать ему ни малейшей зацепки.
– Скинь её номер, когда наиграешься. Девочка не выглядит удовлетворенной, я помогу.
Мысленно призвал все силы, чтобы сдержаться и не врезать ему. Именно в эту секунду, когда кулаки были сжаты до предела, я мечтал расквасить рожу Федора Черниговского, но понимал, что не имею ни малейшего права так подставлять Ксюшу. Судя по его словам, он еще не был уверен в том, кто она такая, но мне до боли хотелось схватить его за грудки и вышвырнуть из своей квартиры.
– Надеюсь, разговор окончен? – Я цедил каждое слово из последних сил.
Отец молча подобрал свое раздутое тельце и пошел к выходу. Но не успел я захлопнуть за ним дверь, как он резко обернулся и ехидно спросил:
– Так на каком кладбище, ты говоришь, отыскал ту маленькую дрянь с фото? Думаю, пора ее проведать, цветочков отнести.
Отец давно ушел, но я не мог пошевелиться и отойти от двери. Он ее узнал! Он все понял! Шестеренки в голове работали с адской силой. Я должен был найти способ защитить Ксюшу! Но пока все мои действия были бесполезны. Я не продвинулся ни на миллиметр в поисках убийцы сестры. Если бы я смог доказать отцу непричастность Горского к взрыву, то спас бы мою девочку! Он ненавидел ее, пока был уверен, что именно за нее мстил Николай. Все могло измениться, когда отец понял бы, что ошибался.
В каком-то тумане закрыл дверь и направился в спальню. Ксюшу я нашел на полу. Хрупкая, невесомая, она сидела, обхватив руками голые коленки и уткнувшись в них носом. Напуганная, поникшая, это была не моя Ксюша, а ее обезличенная оболочка. Боль и страх моей девочки я ощущал своей кожей. Сел рядом и обнял, подталкивая ее навалиться на меня. Тишина. Ни вопросов. Ни криков. Ни слез. И это меня пугало. Она была не здесь, не со мной. А мне так хотелось быть рядом, разделить ее тревоги на двоих!
– Он тебя не узнал, – соврал я, чтобы привести ее в чувства.
Она молчала, лишь слегка кивнула, мол, услышала, но я нутром чуял: не поверила. Она все видела по его глазам. Черт, так дело не пойдет! Взял в ладони ее лицо, слегка повернув к себе. Она подняла на меня глаза и пронзила холодным и пустым взглядом. Наверно, именно так выглядело отчаяние.
– Я всегда буду с тобой! Я рядом, – прошептал ей в губы, но Ксюша никак не отреагировала. Черт!
Все это время мы избегали разговоров о наших семьях. Сплели для себя своего рода защитный кокон, где были только вдвоем. Однако отец за пять минут умудрился превратить его в пепел.
То, что мы не говорили о Федоре, не означает, что я ничего не делал. Нет, копал под отца не я, но напряг всех, кого только можно, чтобы найти зацепку в деле Киры. Когда Даня сообщил, что ко многим документам доступ закрыт, я обратился к Миронову. Как ни странно, в этом вопросе наши интересы совпали. Он уже и без меня начал расследование. А так, мы смогли обменяться информацией и быть полезными друг другу. Ксюша об этом не знала. Но уже почти неделю мы вели совместные активные поиски виновного. Связи Миронова позволили поднять архивы по делу, но пока безрезультатно. У всех нас создавалось впечатление, что дело просто замяли. Ни виновных, ни подозреваемых.
В полумраке комнаты мы сидели долго и молча, пока не стемнело окончательно.
– Помоги мне найти Горского. – Тихий голос Ксюши нарушил тишину. – Пожалуйста.
Найти Горского было совсем не сложно. Я знал, где он частенько бывал, какие мероприятия любил посещать, да и адрес у меня его был. Вот только отпустить Ксюшу в логово зверя я не решился.
– Хорошо. Послезавтра аукцион в «Берлинго», где Горский постоянный гость. Можем попытаться выловить его там.
– Я пойду одна, – решительно заявила эта хрупкая с виду девчонка.
– Еще чего! Даже не думай! Во-первых, в такие места женщинам одним ходить не принято. А во-вторых, одну я тебя не отпущу.
– Значит, пойду с Реми, – как о чём-то естественном заявила Ксюша, а у меня все взорвалось внутри. Какого лешего?! Какой еще Реми?! Ей голову от страха совсем, что ли, снесло?!
– Ни с каким Реми ты никуда не пойдешь! – раздельно проговорил я.
– Ты пойми, Горский тебя узнает! Если я приду с сыном его заклятого врага, как думаешь, воспылает он ко мне отцовскими чувствами?
Я схватил ее за плечи и заставил посмотреть на меня.
– Мне плевать, какие чувства воспылают у Горского! Скорее всего, никаких! Способность чувствовать у него отбили еще в тюрьме. А Реми твоего отобьют, как только ты к Горскому на десять метров приблизишься. Ты совсем не понимаешь, кто такой Горский? – Мне хотелось вытрясти душу из Ксении, чтобы ее милая и светлая головушка наконец-то начала думать.
– Он мой отец, Тимур! Большего я о нем знать не хочу, – прошептала она, глядя мне в глаза своими неземными океанами.
– Только потому, что он твой отец, я отведу тебя к нему. Но пойдешь ты со мной, и точка! Если, конечно, не хочешь еще пару месяцев носить передачки своему другу. – Я очень надеялся достучаться до Ксении.– Меня люди Горского не тронут, но даже мне не дадут близко подойти к нему, как, впрочем, и тебе.
Больше спорить Ксюша не стала, и между нами опять повисла гнетущая тишина. Глядя на нас со стороны, невозможно было поверить, что еще несколько часов назад мы были самыми близкими друг для друга людьми.
– Мы справимся с этим. Вместе! – Я не имел в виду Горского или своего отца, но не мог подобрать нужные слова, чтобы моя девочка меня поняла, чтобы не закрывалась от меня, не убегала, не пряталась. Нас двое! Мы – единое целое! Но по ее глазам я читал совершенно другое: если еще днем мы были просто Тимуром и Ксюшей, то сейчас на полу в спальне сидели Черниговский и Горская. И это разъедало мою душу почище любой кислоты.
