Алиса Бастиан
Синтезис
– Ты уверен? – прищурился Олерой.
– Не совсем, но… Чёрт, да. Да, я уверен. – Хочу быть уверенным. – Да.
– Значит, если ты нажмёшь на кнопку, даже если потеряешь помилование, ничего особенного ужасного с тобой не произойдёт? – психотерапевт слегка наклонил голову.
– Я без понятия, что будет дальше, так что, к сожалению, ничего сказать не могу.
– Да это ясно, – усмехнулся Олерой, – но если вдруг мы всё-таки выйдем отсюда?
– Тогда, наверное, вряд ли это будет от восьми до пятнадцати, – Орнубий посмотрел психотерапевту в глаза. – Если ты это хочешь услышать.
– Конечно, – кивнул тот. – Думаю, справедливо будет рискнуть тому, для кого риск меньше, – и в мгновение ока пульт управления с синей кнопкой оказался в руках Олероя.
От возмущения Орнубий буквально задохнулся и подавился воздухом. Покачав головой, он взял второй пульт, нажатие на фиолетовую кнопку которого сожгло бы помилование психотерапевта.
– Ну и? – спросил он, глядя на Олероя. – К чему всё это? Можем сжечь оба.
– Вот это будет совсем уж бессмысленно.
– Ты собственными руками задушил Флору, – сказал Орнубий. – И сделал что-то ужасное со своим пациентом, который тебе доверился. Справедливо будет поступить по совести.
– Серьёзно? – тут пришла очередь возмущаться Олерою. – Я задушил её, чтобы выиграть, и вообще это было в ходе смертельной игры на выживание, так что совершенно не считается, – в голосе его засквозили обиженные интонации. – А с пациентом я ничего ужасного не делал. – Она всё сделала сама. – Да и ты в этом совсем не разбираешься, уж прости.
Орнубий фыркнул, прекрасно зная, что он прав, но психотерапевт этого никогда не поймёт. Знал он и то, что Олерой тоже по-своему прав: если уж выбирать, кого последствия заденут меньше, разумно предположить, что это будет Орнубий. Только вот это должно быть его решение, а не Олероя, державшего в руках пульт с синей кнопкой. Чёртов поганец. Жаль, его не поставили в пару с Фортром. На это бы Орнубий посмотрел, ещё как…
Олерой глядел на пульт в руках Орнубия, прикидывая разные вероятности. Вряд ли тот нажмёт фиолетовую кнопку. Интересно, что сделала Асла? Наверняка Фортр психанул и сжёг её отсек, пока она не успела ничего понять. С другой стороны, Асла вовсе не так проста, и удивлять она тоже умеет. Только вот это уже совершенно не важно. Вряд ли они вообще выживут. Так к чему все эти рассуждения?
Но шанс, крошечный, мизерный шансик, ещё оставался. И нужно было поступать с расчётом на это. Даже если при нажатии на синюю кнопку сгорит его помилование, что вполне может быть в духе Наблюдательного Совета (правда, в этом Олерой не видел особого смысла), можно и рискнуть. Всё-таки пятьдесят процентов вероятности того, что его помилование избежит сжигания, вдохновляли больше, чем ноль, если сразу нажимать на фиолетовую кнопку. Ну не убьёт же его Орнубий, в конце-то концов! Был бы нормальным человеком, сам бы предложил.
Если бы ему дали время подумать и не раздражали своим вызывающим поведением, Инсайт от сорок девятого поселения действительно сам бы предложил. Орнубий стоял, понимая, что нажал бы в итоге на свою кнопку, каким бы мерзким не был психотерапевт. Он просто не способен своими руками посадить человека в тюрьму. На это есть полиция и суд, а раз его отмазали, то вершить правосудие в Синтезисе не стоит. Может, это проверка самого Орнубия, может, он действительно ничего не делал, а это лишь провокация, на которую нельзя поддаваться. Но синяя кнопка была в руках психотерапевта, и это жутко раздражало. Он выглядел так, словно Орнубий ему что-то должен, а ещё так, словно вот-вот нажмёт на кнопку, сжигающую чужой отсек. Он выглядел так, будто это он решает. Олерой хотел решить за них двоих, хотя Орнубий и всё равно бы это сделал.
Вот что неимоверно бесило.
Они одновременно обернулись на догорающие «огневые» часы. Пока они раздумывали, время беспощадно истекало. На блюде валялось уже четыре шарика.
– Упс, – посмотрел психотерапевт на напарника.
Орнубий вздохнул и принял решение.
– Ладно, – сказал он. – Я готов. Пусть это буду я, – он протянул руку к своему пульту.
Олерой отдал ему коробочку с синей кнопкой, удовлетворённо улыбаясь. Орнубий открыл рот, чтобы сказать что-нибудь колкое типа не стоило так утруждаться (и хватать себе мой пульт), но вдруг раздалось шипение и отсек с карточкой Орнубия вспыхнул голубоватым пламенем. Золотой картон с подписью и печатью корчился, расслаиваясь на серые лепестки, всего несколько секунд.
Всего несколько секунд – и никакого помилования словно не существовало. Лишь маленькая горстка золы, символизирующая, как быстро любой из Советов может изменить твою жизнь.
И не только Совет.
Психотерапевт стоял молча, не отрывая взгляда от золы, не смотря на Инсайта. Они оба знали, что произошло. Олерой нажал на синюю кнопку ещё до того, как отдал пульт Орнубию.
Оставалось лишь решить, что произойдёт дальше.
– Ой, – сказал Олерой. – Без обид, да?
Орнубий стиснул зубы, но потом расслабился. Вряд ли это прибавит психотерапевту очков перед Советом, учитывая прошлые скрытые замыслы заданий. В любом случае Орнубий и так сжёг бы своё помилование, так что результат его устраивал. То, каким образом он был достигнут, уже не имело значения. Не было смысла на этом зацикливаться. Они оба могут скоро умереть.
Поэтому Орнубий ответил то, что Олерой ожидал услышать меньше всего:
– Плевать.
Психотерапевт удивился спокойствию Орнубия, но решил, что это лучший из возможных вариантов развития событий. Фортр бы точно уже набросился на него, и вряд ли это бы закончилось чем-нибудь хорошим как минимум для одного из них. К тому же Орнубий и сам решил сжечь свою золотую карточку, так что делать трагедию из того, что это случилось на пять секунд раньше, было бы попросту глупо. Психотерапевт кивнул, и в этот момент что-то звякнуло внутри «бойлера». Красный огонёк на «зольнике» стал зелёным. Орнубий молча нажал на него, и тот выехал наружу, словно дисковод. Золы, как ни странно, там не было, а было золото. Блестящий золотой брактеат, словно подобранный в тон золотому треугольнику-помилованию. Оставшемуся олероевскому, если уж на то пошло. Орнубий взял монету в руки, осмотрел – это явно был упоминавшийся в начале Синтезиса артефакт с гербом и девизами Круга – и сунул брактеат в карман джинсов.
Олерой хотел сказать, что монета могла бы им пригодится даже в этой комнате, но в этот момент одна из стен начала подниматься. Вскоре оба они были в следующем помещении. Стена опустилась, отрезая их от прошлого пути, и повисла тишина. Орнубий и Олерой осмотрели помещение, и к тому времени Асла и Фортр прошли комнату Огня. Когда другая металлическая стена начала подниматься, Инсайт с психотерапевтом напряглись: они уже поняли, что там, за стеной, играла другая команда, и что они вот-вот их увидят. Олерой знал, что до сего момента дойти могли не оба – Фортр тот ещё озлобленный засранец, возомнивший, что Асла – причина всех его бед, а возможностей погибнуть у обоих было предостаточно. Но всё же решил надеяться на лучшее.
– Что-то вы долго, – громко сказал он, глядя, как медленно ползёт металл, с этой стороны превратившийся в чёрный глянец. Орнубий заметно напрягся. Кого он ждал больше – своего бывшего Игрока, дружка-адвоката, или Аслу, к которой (уж Олерой-то это понимал) он был неравнодушен? Психотерапевт поставил бы на второе.
– Мы вас обогнали, – улыбнулся Олерой, увидев их обоих.
Фортр и Асла выглядели так, словно их провернули через ментальную мясорубку, ведь как раз этого и добивался Совет.
Но главное – они были живы.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ИСХОД
Глава I. Terra
Слава богу, подумала Асла. Они живы.
Он жив.
– Ну как вам Синтезис? – спокойно спросил Фортр.
Орнубий с Олероем переглянулись.
– Думаю, так же, как и вам, – ответил Орнубий.
– Чего-нибудь интересненькое сожгли? – поинтересовался Олерой.
– Я бы лучше сжёг всё это место, – сказал Фортр. – Может, этим и займусь.
– Если выберешься, – уточнил Олерой.
А сам подумал: значит, пепел достался адвокату.
– В любом случае не надо так говорить, – слегка коснулась руки Фортра Асла.
– Вот-вот, а то точно не выберешься, – подтвердил психотерапевт.
Между ними повисла тишина. Синтезис разделил их и разбил, вытащил наружу их секреты и воспоминания, перетряхнул их представления друг о друге. И теперь, вновь воссоединившись, они чувствовали неловкость, какой не было раньше.
Они действительно стали двумя разными командами.
– Ну ладно, что тут у нас? – спросил Фортр, осматриваясь.
– Ничего, кроме этого, – Орнубий показал в центр комнаты.
Он был прав: за исключением указанного объекта помещение было абсолютно пустым. Все четыре стены с этой стороны были чёрными и лакированными, с отражающим эффектом, словно огромные варочные панели (на самом деле они действительно были из стеклокерамики) – через две из них они попали сюда. Пол оказался стеклянным, и сквозь него просматривалось что-то тёмное. А в центре стояла простая деревянная тумба, пахнущая лаком, словно её покрыли им совсем недавно. Передняя стенка не содержала ничего, что позволило бы её открыть: не было ни ручки, ни замочной скважины, ни кодового замка, ни чего-либо ещё. На тумбе стояла небольшая чёрная деревянная шкатулка с толстыми стенками и резной крышкой: витиеватые узоры покрывали всю её поверхность. Шкатулка лаком не пахла, потому что не была им покрыта, но зато пахла свеженьким деревом, как будто её только что вырезали специально для них. Наверное, так оно и было.
Никаких часов в помещении не нашлось.
– Здесь три прорези, – сказала Асла, осматривая шкатулку. Скорее всего, она была привинчена, потому что взять её в руки не удалось, но на передней стороне действительно были выемки. – Как для жетонов в Делектусе?
– Ага, – сказал Олерой. Это они с Орнубием уже успели увидеть и обсудить.
– По размеру подходит для монеты, – негромко заметил Фортр. – И по материалу тоже.
Прорези действительно были покрыты напылением: золотым, серебряным и бронзовым.
Асла достала из кармана серебряный брактеат с гербом Круга.
– Вот что мы нашли, – сказала она.
Орнубий тоже полез было в карман, но Олерой придержал его руку.
– Что такое? – спросил Фортр, заметив неловкие движения Игроков.
Асла застыла с брактеатом, не понимая, что ей делать.
– Мы нашли эту монету… – начала она, но её оборвал настороженный взгляд адвоката. – Да в чём дело?
– Не знаю, пусть они скажут, – посмотрел он на психотерапевта.
Они так и стояли: Орнубий с рукой, сжимающей золотой брактеат, засунутой в карман, и Олерой, вцепившийся Орнубию в эту самую руку.
– Вы же нашли монету? Кажется, ради неё мы и проходили все эти ужасные комнаты… – Асла посмотрела на Олероя, но психотерапевт опустил глаза.
– Конечно, нашли, – кивнул Фортр, не отрывая взгляда теперь от Орнубия.
Тот всё-таки решился и вынул руку с брактеатом из кармана. Олерой цокнул.
– Почему ты не хотел, чтобы мы видели вашу монету? – удивилась Асла, смотря на него.
– Ну как же, милая… – начал он привычным ей тоном, от которого у неё что-то сжалось в груди.
Если бы ты знал, что я всё вспомнила.
– …ведь вы что-то не договариваете. Просто хотел всё обдумать.
– И что же мы, по-твоему, скрываем? – разозлился Фортр.
– Полагаю, бронзовый брактеат, – спокойно ответил Олерой.
– Что?
– Мы его, к сожалению, не находили. А третья прорезь в шкатулке явно для него.
Все они посмотрели на шкатулку и убедились в его словах.
– Думаю, тот, у кого не окажется монеты, дальше не пройдёт, – пожал плечами психотерапевт. – Кому-то очень не повезёт.
Орнубий непроизвольно сжал свой брактеат сильнее.
– Но мы тоже его не находили, – с ужасом посмотрела на Фортра, а затем на Олероя Асла.
– Ты уверена, милая?
– Она уверена, – отрезал Фортр. – Мы нашли только серебряный.
– Ты правда думаешь, что только трое из нас прошли бы дальше? – повернулся к Олерою Орнубий.
– Я лишь говорю то, что вижу.
– Подождите, – вмешалась Асла, сунув монету обратно в карман. – Разве мы не дошли до Финальной локации, как было указано в Положении о Синтезисе? Разве мы не должны все вместе идти дальше?
– Никто не говорил, что это Финальная локация, – задумчиво проговорил Фортр.
– Но мы же снова вместе. Мы прошли каждый свой этап и в Финале воссоединились. Разве не так?
– Кто тебе такое сказал, милая? – фыркнул Олерой. – В Положении было много всякой дребедени о локациях и артефактах – брактеатах, я полагаю, – но больше ничего конкретного.
Асла промолчала.
– Как бы то ни было, времени наверняка почти не осталось, и у нас есть две монеты, – сказал Фортр. – Какие есть предложения? Вариант «ничего не делать» не рассматривается.
– Четыре игрока, три прорези, две монеты, – посчитал Олерой. – Видимо, это наше финальное испытание. Только кто-то свою монету просрал. Значит, дальше пройдут только двое.
Каждый осознал услышанное. Каждый подумал, что именно он пропустил третий брактеат. Усталость и страх не дали им увидеть нечто важное – пропуск в дальнейшую жизнь. Проклятая монета могла быть где угодно. Асла инстинктивно обернулась – туда, откуда они пришли, хотя времени снова обыскивать все комнаты и коридоры и них уже не было.
Стены, ещё недавно поднятые, были снова опущены. Абсолютно бесшумно, они даже не заметили, как это произошло. Пути к отступлению были отрезаны.
– Ну вот и всё, – вздохнул Олерой. – Жаль, конечно, так глупо упустить свой шанс. Интересно, где же всё-таки была спрятана эта проклятая монета? Симпатичная маленькая монетка, дарующая жизнь и прохождение испытания…
– Нет, – отрезала Асла. – Мы могли погибнуть по пути сюда. Это и было нашим испытанием. Здесь что-то другое.
– Если бы кто-то погиб во время прохождения, было бы легче, да, милая? Не надо было бы выбирать.
– Выбирать?
Асла подошла вплотную к Олерою.
– По-твоему, мы должны выбирать, кто останется в живых?
– Милая, в Делектусе участвовало восемь человек, а вышло пять. В Синтезис попали и вовсе четверо. Почему ты думаешь, что тенденция изменится?
Асла покачала головой.
Как…
Как он может…
– Как ты можешь так спокойно говорить такие вещи?
– В этом её проблема, – сказал Фортр. – Она всё ещё не потеряла надежду. Всё ещё думает, что можно избежать потерь.
– Знаешь, что… – резко обернулась к нему Асла, но Фортр поднял руки в жесте «сдаюсь» и тем самым погасил её пыл.
Он ведь сжёг свою лицензию.
– И меня это даже больше не раздражает, – добавил он.
– Ну надо же, а я думал, ты утопишь её в первой же комнате, – усмехнулся Олерой. – Без обид, милая. Лично я бы этого не хотел.
– Допустим, у нас было бы три монеты, – сказал Орнубий. – Допустим, это правда – и только трое прошли бы дальше. Как бы они узнали, чьи именно это монеты?
– Полагаю, тут повсюду, как и везде, камеры, и сначала они просто посмотрели бы, как мы грызём друг другу глотки за эти красивые монетки, а потом просто увидели бы, кто именно опускает их в прорези шкатулки.
– Ну а потом?
– Кому-то одному не повезло бы.
– И что бы с ним произошло? – не отступал Орнубий.
– А я откуда знаю? С таким же успехом я могу задать этот вопрос тебе, – пожал плечами Олерой. – Но вряд ли что-то хорошее, верно?
Фортр, всё это время пытающийся заглянуть в шкатулку через прорези и понять, что там внутри, повернулся к остальным.
– В любом случае, чтобы хоть что-то произошло, явно нужно открыть эту шкатулку. А раз мы пропустили один артефакт… – бывший адвокат положил руку на крышку, – …видимо, открыть её мы не сможем.
– И что, значит, мы все проиграли? – устало спросила Асла. – Значит, всё это было зря?
– Ну, мы все дошли сюда живыми, в полном комплекте, хотя нас специально разбили на конфликтные пары, так что, может, и не зря, – Олерой подошел к ней ближе. – Думаю, мы всё узнаем, когда кончится время. А может, не узнаем уже ничего. Может, мы никогда уже отсюда не выйдем. Может, уже нет никакой разницы.
– Перестань, – вздрогнула Асла.
– А что, милая? Ты ещё помнишь что-то, кроме Паноптикума? Свежий воздух? Солнце? Что будет, если мы всё же выберемся наружу? Если бы не Орнубий, лично я сел бы в тюрьму.
– Что?
– Комната с огнём, милая. Позволю себе не уточнять.
Асла опустила голову.
– Я же говорил, что нам не по пути, – улыбнулся психотерапевт.
Фортр вздохнул и сел прямо на стеклянный пол. Спина отозвалась благодарностью. Он закрыл глаза и позволил себе на пару секунд забыть о том, где находится. Просто слушать.
– Мне тоже место в тюрьме, – твёрдо сказала Асла.
Орнубий удивлённо посмотрел на неё, но ничего не сказал. От Аслы он такого не ожидал, но… Наверное, им всем там самое место.
– Да брось, милая, – положил ей руку на плечо Олерой.
Рука была тёплой и мягкой. Асла помнила эти прикосновения.
– Вряд ли ты совершила…
– Класс «А». Фортр подтвердит, – оборвала его Асла.
Адвокат открыл глаза, и губы его невольно растянулись в подобии улыбки. Слишком уж ошарашенным выглядел Орнубий, на лице Олероя застыло недоверие, а сама Асла почему-то выглядела гордой, словно похвасталась необыкновенным достижением. Впрочем, в каком-то смысле так и было.
– Ага, – спокойно сказал Фортр.
Как ты могла?! – чуть не вырвалось у Орнубия, стоявшего за её спиной, но потом он вспомнил свой дом. Если бы не Совет, кто знает, может, он ночевал бы на улице и рано или поздно тоже совершил самое ужасное преступление. Несмотря на услышанное, Асла всё равно казалась ему хорошим человеком. Кажется, даже Фортр с ней примирился, а это, судя по его характеру, о многом говорит.
– Ну, тогда, конечно, это другое дело, – рассмеялся Олерой, но смех впервые вышел у него искусственным. – Вот выберемся отсюда и познакомимся поближе, да?
– Я всё вспомнила, – сказала Асла, глядя ему прямо в глаза.
– Это что же?
– Всё. Например, душевую, – с нажимом ответила она, ожидая очередной шутки или даже отрицания.
Но Олерой лишь отвернулся, не сказав ни слова.
– Ну что, поболтали? – не выдержал всё-таки Фортр. – Может, опустим хотя бы две монеты? Вдруг нам повезёт, и мы-таки разойдёмся по тюрьмам, улицам и болотам.
Орнубий посмотрел на него и кивнул. Ему хотелось что-то сделать. Разорвать невесомость, в которой он застрял. Здесь, в этой комнате, где все снова встретились уже не теми, кем расстались, он словно увяз в чувстве беспомощности. Третьего артефакта нет. Время подходит к концу. Они не знают, что делать. Возможно, кто-то действительно не пройдёт дальше. Асла совершила самое серьёзное преступление. И что там у них было в душевой? Последний вопрос, хоть и не самый важный, застыл в голове Орнубия, на время заслонив собой всё остальное огромным плакатом с серебряными буквами. Д-у-ш-е-в-а-я. Если бы Олерой привычно отшутился, было бы гораздо проще.
Похоже, Асле тоже.
Надо что-то сделать.
– Ладно. – Орнубий сделал шаг и опустил золотой брактеат в прорезь с золотым напылением. Все затаили дыхание, но ничего не произошло. Не раздалось ни звука.
– Ну вот, какая скукота, – проворчал Олерой, стараясь не смотреть на Аслу.
Он сказал правду: им действительно стоит познакомиться поближе. Стоило бы, но Олерой, в отличие от Аслы, особых надежд на будущее не питал. Как говорится, живи сегодняшним днём. А в Игре и Синтезисе – живи текущими минутами.
Минутами, утекающими стремительнее, чем им хотелось бы.
– Ладно, – повторила Асла. – Всё равно других вариантов у нас нет.
Она подошла к шкатулке и опустила брактеат в прорезь с серебряным напылением.
Точно так же ничего не произошло.
– Ну и что нам теперь делать? – крикнул Олерой, явно обращаясь к Советам. – Скажите хоть что-нибудь!
Как ни странно, им ответили:
– Ожидайте третий артефакт.
– Что? Что значит «ожидайте»? – удивился Орнубий.
Тишина.
– Но сколько у нас осталось времени? – Асла озиралась в поисках хоть какой-то подсказки, откуда им «ожидать» брактеат.
– Не волнуйтесь, времени для принятия решения вам хватит.
– Смотрите-ка, заговорили, – усмехнулся Фортр. – Рут, дружище, как поживаешь? Хорошо повеселились?
– Всё веселье ещё впереди, – неожиданное прозвучало в ответ.
У Аслы по рукам побежали мурашки. Что им предстоит?
– Не сомневаюсь, – пробормотал Олерой.
– И что будет дальше? – спросил Орнубий. – Что мы должны будем сделать?
Ужасное предчувствие, грызущее не его одного, но всех их, вот-вот обретёт подтверждение. Он знал это. Знал. По-другому просто не может быть. Олерой прав.
– Ваше последнее задание Синтезиса: похороны.
– Чёрт, – сказал Фортр, глядя под ноги, на землю под стеклом. – Вода. Воздух. Огонь. Ну конечно, земля. Terra.
Именно это было написано на стеклянном полу. Но такими большими буквами, что они не смогли воспринять надпись целиком; решили, что это какие-то узоры или царапины. Фортр стоял в центре огромной буквы «R», и заметил он это только сейчас.
– Похороны?! – ужаснулась Асла.
Неужели Рут имеет в виду…
– Aqua. Aer. Ignis. Terra. Всё верно.
Голос звучал откуда-то сверху, из центра потолка, и они стояли, смотря наверх, сконцентрировавшись на словах и говорящем, не оглядываясь назад. Они не видели и не слышали, как одна стеклокерамическая стена начала медленно и бесшумно подниматься.
– А можно поподробнее? – спросил Олерой.
– Всё просто: для прохождения данной локации в команде должно остаться три Игрока, – охотно сообщил голос. – В противном случае произойдёт деактивация.
– О господи, – прошептала Асла.
Стена позади них поднялась полностью.
– Ну что ж, – вздохнул Олерой, – очень жаль. Очевидно, мы снова одна команда, но от этого не легче. И как же нам решить, кого закопать в землю? Как я и предполагал, должно остаться три Игрока из четырёх.
Они смотрели друг на друга: Асла с ужасом, Орнубий напряжённо, Фортр – с деланной невозмутимостью, Олерой с жалостью.
– Не из четырёх, – раздался вдруг сзади них знакомый голос.
По позвоночнику Аслы поползла ледяная змея. Они разом обернулись.
– Из шести.
Перед ними стояли Рут и Крам.
