Алена Дмитриевна Реброва
Тайны наследников Северного графства
– Как она, кстати?
– Рука? – я повертела кисть перед собой. – Пальцы не двигаются. Еще бы, там все кости раздроблены!
Осторожно сняв бинты, Арланд взглянул на мою ладонь.
Рог единорога словно растворился в мышцах, из твердой кости он превратился в продолжение моего собственного тела. Посередине ладони расползлось плотное белое пятно, от него к локтю и пальцам тянулись извилистые линии. С каждой неделей они забирались все дальше, а кожа, которую они оплетали, приобретала голубоватый оттенок.
Красота, ничего не скажешь.
– Это невероятно, особенно если вспомнить, что ты уже можешь этим делать, – улыбнулся Арланд, дотрагиваясь до линий. – Думаю, когда рог окончательно сольется с твоим телом, он восстановит чувствительность пальцев. Его не просто так называют лекарством от всех болезней: он всегда знает, что должен вылечить.
– Хотелось бы. Ты даже не представляешь, как тяжело застегивать штаны одной рукой!
– Избавь меня от мыслей о твоих штанах, Бэйр, особенно после того, как разбила мне сердце! – инквизитор картинно прижал руки к груди.
– Эй!
– Ты бы видела свое лицо!…
Маг из рода Сеймуров
*Дейкстр Донан*
– А вы, господин рыцарь, вовсе не такой чурбан, как о вас все говорили.
Герда шла, опережая меня на несколько шагов. Фигурка молодой графини то и дело скрывалась за цветочными кустами, а потом неожиданно появлялась где-то позади меня. Девочка находила странное удовольствие в том, чтобы заставать меня врасплох. Я как мог подыгрывал наивному ребенку, чтобы не расстраивался и не уходил.
– Все? И кто же это обо мне так говорил?
– Тома, например. Тетушка Меви, дядя Лорен, матушка… Все они просили меня держаться от вас подальше. Никак не могу понять, как же так случилось, что я ослушалась, – задумчиво и в то же время грустно заметила Герда, остановившись. Я смог подойти поближе и, наконец, разглядеть ее. Девочка как будто специально все время отходила, чтобы я не мог видеть ее вблизи.
Старое мешковатое платье, одно из тех, в которых рядили тройняшек родители, скрывало всю фигуру под складками, невозможно было понять, стройна девушка или же наоборот, достаточно полная. Нет, встреть я Герду вне поместья, в жизни не поверил бы, что передо мной графская дочь. Молодые графини, избегающие красивых платьев… я догадывался о возможных причинах, именно потому и попросил девочку, обычно окруженную сестрами, прогуляться со мной по оранжерее наедине. Я якобы хотел показать ей странный цветок, который нашел здесь, но на самом деле мне нужно было ее кое о чем расспросить.Герда догадывалась, к чему наш разговор наедине, потому не преминула воспользоваться случаем. Она пообещала отвечать на все мои вопросы и не врать… ведь от этого зависело то, кому отдадут наследство. То есть не от этого, а от того, что я скажу Меви. Почти все в поместье, и тройняшки в том числе, свято верят в то, что это я глаза и уши умирающей, и именно от моих слов будет зависеть судьба огромного состояния. У троих девочек, как и у всех, есть определенные желания, и ради них они готовы раскрыть передо мной некоторые тайны графской семьи. Не те старые предания, которых я уже на всю жизнь наглотался от Арланда и Лорена, а именно личные тайны. В делах наследства они ведь гораздо важнее.
– Мне кажется, твои родственники слишком предвзято относятся ко всем тем, кто не из знати, – заметил я, следуя за девушкой.
– Да, наверное, – подумав, согласилась она. – Мне часто так кажется.
– А Тома? Иногда она напоминает даму, сбежавшую со старой картины! Столько надменности в этом почти кукольном лице! Она определенно чересчур гордится своим положением, потому и задирает нос, строит из себя не пойми кого.
– Нет, она вовсе не строит себя, – возразила девчушка. – Она такая на самом деле.
– В таком случае я считаю, что такой строгой женщине с каменным сердцем не стоит заниматься детьми. Она не слишком давит на тебя и сестер? – немного участия в голосе не помешает.
– Тома заботится о нас, – пожала плечами Герда. – Он старается, учит нас всему, что знает сама, часто рассказывает всякие истории и… секреты.
– Секреты?
– Да. Но я не могу сказать, какие, хотя и обещала вам говорить абсолютно все, – виновато призналась она.
– На то они и секреты, – пожимаю плечами и отворачиваюсь, будто мне совсем безразличны эти тайны.
– Ну… особые. Которые должны знать все женщины.
– А разве не мать должна вас им учить? – я удивился как можно более искренне. Выпытывать у девушки, которой нет и восемнадцати, какие-то личные тайны… до чего я докатился?
– Нет. Матушка вообще не обращает на нас внимания. Она думает только о папе, – сморщила маленький носик молодая графиня. – Мы уже взрослые, так она говорит, и не нуждаемся в ее присмотре. Она даже не заходит к нам на ночь пожелать хороших снов. Мы с сестрами к ней ходим каждый вечер, но дверь в их с папой комнату обычно закрыта.
– Странно. Обычно матери куда более ласковы со своими дочерями.
– Только не наша, – грустно вздохнула она. – Мне кажется, она поскорее хочет выдать нас замуж, чтобы мы не висели у нее на шее… когда она получит наследство.
– Хм. Замуж? – игнорирую тему про Вереникины надежды. О чем – о чем, а об этом я и так наслышан. – И поэтому она наряжает вас в эти убогие тряпки? – тихо бормочу, якобы не сдержавшись.
– Нет… мы с сестрами сами выбираем эти платья, – смутилась Герда. – Матушке это не нравится, но она не возражает.
– Обычно молодые девушки любят наряжаться во что-то красивое.
– Но ваша спутница госпожа Бэйр…
– Бэйр – отдельная история, – присекаю эту тему на корню. – Девушки должны одеваться красиво. Так зачем же вы укутываете себя в это тряпье?
– Это мода молодости тетушки Меви, нам нравится и ей тоже, – упрямо ответила Герда. Ее лицо покрылось краской, и она, почувствовав это, отвернулась.
– Ладно, если не хочешь об этом говорить, я тебя не заставляю, – миролюбиво улыбаюсь. Заметив мой полный дружелюбия взгляд, девочка улыбнулась в ответ и перестала так смущаться. – Ну так о женихах. Матушка уже познакомила вас с кем-нибудь?
– Пару раз приезжали сыновья баронов и даже герцогов, но… но все они были или глупы, или толстые, или просто противные! Как-то за Геру приехал посвататься сын богатого купца, но Гарфел его даже не пустил в поместье.
– И что, этот юноша больше не появлялся?
– Нет, он умудрился как-то пробраться к нам и поговорить с Герой! Теперь эта дуреха мечтает о том, как бы сбежать из поместья от матери и уехать с этим мальчишкой! Ее послушать, так он само совершенство… Рассказывает даже, что он ее поцеловал, совсем так, как пишут в книгах.
– Тех книгах, которые вам дает Тома втайне от матери? – насмешливо спрашиваю.
– Нет, что вы!… – начала было Герда, но замолчала на полуслове. – Да, в них, – призналась.
– Хорошо, Тома молодец, знает, чему надо учить будущих невест. Ведьмовство и умение… понимать некоторые принципы общения с мужчинами, что еще нужно для идеальной жены? – усмехаюсь, немного ближе подойдя к Герде.
– С ней интересно, – пожала плечами девочка. Она опять пошла немного быстрее, чтобы отдалиться от меня. Плохо.
– А что ты? Тебе уже определили будущего мужа?
– Д-да, – сдавлено ответила Герда через некоторое время.
– И что, вы виделись?
– Да.
– Сколько раз?
– Два-три каждый год, по праздникам. Но я мало разговаривала с ним, мы проводили вместе не больше нескольких минут, – под конец речь замедлилась и стала тише. Герда остановилась и уставилась в одну точку, на цветок белой розы. Когда я подошел ближе, то заметил, что по щекам девочки ни с того ни с сего потекли слезы. Большие капли одна за другой вытекали из ее глаз, но лицо оставалось спокойным, она как будто не замечала, что плачет.
– В чем дело, графиня?
– Просто… просто мне тяжело говорить об этом, – он подняла на меня взгляд серых печальных глаз. – Мне плохо, давайте найдем где-нибудь скамейку и присядем?
Я заботливо положил руки ей на плечи и повел до ближайшей скамьи. Сев, Герда молча утерла слезы и попыталась успокоиться, а когда влага перестала набегать на глаза, девочка начала рассказывать. Сначала она говорила спокойно, но потом начала тараторить, почти глотая некоторые слова. Под конец ее уже снова душили рыдания.
– Дело в том, что мы с матушкой недавно сильно поругались. Это было во время примерки нового платья, которое мы заказали еще в прошлом месяце, но забрали совсем недавно. Так вот, девять дней назад, во время примерки этого платья мы и поругались. Корсет оказался такой тугой, что я не захотела его надевать, тогда матушка начала злиться, говорить, что я слишком много ем и ужасно растолстела, что я должна хоть задохнуться, но втянуть живот до нужного обхвата талии. Поскольку платье дорогое и другого у нас нет, то я просто обязана была его надеть… но мне было так больно, что я опять отказалась. Тогда матушка начала на меня кричать. Я испугалась и отступила назад, наткнулась на стол с вазой… она упала и разбилась. Это была матушкина любимая ваза, которая принадлежала еще прабабке тети Меви. Потом, отскочив от разбившейся вазы, чтобы не пораниться об осколки, я чуть не упала и ухватилась за новое платье на вешалке, чтобы удержаться… оно порвалось и… и матушка разозлилась еще больше… Неделю назад пришло письмо о том, что один из баронов будет на балу. Меня еще с рождения определили его сыну, но тот юноша так отвратителен, что мы тянули с помолвкой как могли. Матушке было бы много пользы от нашего брака, но… но она не хотела отдавать меня такому, как Дульсин. Он глупый, злой и очень, очень жестокий… он замучил до смерти кошку у меня на глазах!… Мама изменила свое решение насчет отсрочки моего брака, когда я ее так расстроила, разбив вазу и разорвав дорогое платье. Тогда она пообещала, что напишет письмо барону с просьбой подготовить сына и все остальное к помолвке, которую планировали как раз на моем семнадцатом году жизни. Так вот, на балу в честь дня рождения тетушки Меви мне будет сделано предложение, от которого я не смогу отказаться… Я подумала, матушка просто злится и хочет напугать меня, но потом… потом я увидела, как Симон повез это письмо к тому барону Геншевару… я обречена! Уже завтра все произойдет и ничего не исправить!…
– И ты молчала об этом? Первый раз слышу, что ты обручена с кем-то!
– Все, кто хоть как-то может повлиять на это, уже знают, – с огромным трудом давя в себе плач сказала Герда. – Тома и сестры утешают меня, как могут, но… но кроме утешений они все равно ничего не могут сделать. Моя судьба определена навсегда, – девочка горько вздохнула и утерла с глаз выступившие слезы. – Это мне наказание за мои поступки… Матушка всегда говорила, что пусть боги и мертвы, но они все видят и никогда не оставляют преступников без наказания!
– Ты уверена, что кара достойна твоих «преступлений»?
– Да… я ужасно поступила и… я совсем не раскаиваюсь, – призналась она мне так, как будто я был ее духовник.
– Что же ты сделала? Не вазу же разбила?
– Нет, я… – вместо ответа Гера зашлась рыданиями и больше ничего не говорила.
Подумав, я тихонько ушел, оставив девушку наедине со своим горем. Пускай выплачется, может, полегче станет. Я все равно уже узнал все, что мне было нужно, так что не стоит дальше ее расстраивать. Ей, такой молодой, слабой и нежной, нельзя сильно волноваться.
Я отправился подальше от главного здания поместья, туда, где находилась небольшая кузня и сарай. Там обитал этот Симон, местный мальчишка на побегушках. Насколько я знаю, парень проводит в кузне все свободное время, чинит какие-то инструменты или вещи, все, что под руку попадется. Сейчас, когда солнце близко к закату, он как раз должен быть там.
– О, Донан! – воскликнул Симон хрипловатым, еще ломающимся голосом, увидев меня. – Что тебе здесь понадобилось?
Утерев почти черным от грязи рукавом нос, он оставил работу над сломанным ведром и подошел ко мне. Симон выглядел ужасно, его одежду было проще сжечь, чем отстирать, а всю фигуру после работы в конюшне окутал душок навоза. Но, не смотря на убогий вид, парень располагал к себе. Что-то в нем было такое… мне он нравился.
Раньше я несколько раз заходил к мальчонке за инструментами или еще чем-то, так мы с ним и познакомились. Не то чтобы мы часто общались, но видели друг друга насквозь. Вор вора, как говорится…
– Так зачем ты пришел? – Симон повторил вопрос, вальяжно упершись спиной в высокие перила.
– Поболтать захотелось, – я простодушно улыбнулся.
– Поболтать? – с подозрением выгнул широкую темно-рыжую бровь юноша. – И с каких пор мы приятели, которые встречаются, чтобы поболтать?
– С тех пор, как я подарил тебе этот нож, – улыбаюсь еще шире и, сняв с пояса свой охотничий ножик, втыкаю его в перила лестницы. Подарок был дорогим и Симон понимал это.
– Знаешь, у меня уже есть нож, – парень отвернулся с видом брезгливого кота. Этот плут в полной безопасности, я не смогу заставить его говорить силой, и он это понимает, потому пытается вытянуть из меня побольше.
– Денег не дам, – предупреждающе хмурюсь, пытаясь поставить на место хитрого мальчишку. – Они у тебя скорее всего будут, и в таком количестве, что с ума сойдешь. Только ответь мне на некоторые вопросы. Честно, разумеется. Это все, что от тебя требуется.
– Слова – не золото, в карман не положишь. Мне бы чего посущественнее… – продолжил гнуть свое Симон, взъерошив пальцами рыжеватые кудри и посмотрев в сторону.
Да, парень далеко пойдет, безусловно… но только не со мной.
– Я расскажу Томе, что ты воруешь из кладовки, – невзначай замечаю.
– Ладно, друг, мы так давно не виделись, давай поговорим! – тут же ласково улыбнулся Симон.
– Отвечай мне на вопросы честно, от этого зависит твоя судьба, понял? – после того, как мальчишка кивнул, я продолжил: – Кто твои родители? Откуда ты вообще взялся в поместье?
– Обычные работяги, – он пожал плечами. – Как-то мы поехали в город, мне тогда было семь, там на нас ночью напали воры, родителей убили, украли все деньги и увели телегу с лошадью, я же успел убежать. Я шатался несколько дней по улице, а потом меня подобрала Тома. Мы встретились на рынке, когда она покупала что-то. Я хотел стащить ее кошелек, но не вышло… Она меня, бродягу, пожалела и пристроила в поместье. Мне не платят, но зато кормят, одевают, и мне есть, где спать холодными ночами. Здесь хорошее место.
– Твои родители – крестьяне, ты уверен?
– Да.
– Ничем от прочих они не отличались?
– Ну…отец пил столько, сколько не каждый человек сможет выпить, а мать изводила сестер так, как ни одна химера не смогла бы, хотя они уже взрослые замужние бабы были, – хмыкнул Симон. – Обычные люди мои родители… Хотя я, наверное, даже рад, что они умерли.
– А бабки или деды? С ними было что-нибудь не так?
– Тихие старики, ненавидящие все, что движется и не движется.
– А ты сам?
– Что я?
– Ты сам ничем от прочих не отличаешься?
– Да чем я могу от остальных отличаться? Я тоже обычный, – пожал плечами Симон. Он очень предусмотрительно не интересовался, зачем мне понадобилось все это знать.
– Недавно графиня Вереника отправляла послание некому барону Геншевару. Доставить это письмо поручили тебе.
– Да, было такое, – кивнул мальчишка, нахмурившись, и уставился в темнеющее небо. Эта тема ему явно не понравилась. – Я отвез письмо барону и передал, как и просила Вереника. Я не мог ослушаться графиню, да и смысла не было… ты ведь хочешь узнать, дошло ли письмо? – посмотрел на меня. – Так знай: оно дошло и его прочли у меня на глазах.
– Ты знал, что в письме?
– Знал. Я же не дурак, – он тяжело вздохнул и отвернулся от меня.
– И все равно отвез? – смотрю на него с укоризной.
– А что мне оставалось делать? – раздраженно спросил у меня Симон.
– Слушай, ты умный парень и прекрасно понимаешь, чем кончится эта помолвка. Почему не убежал до сих пор?
– А толку? Бросить все? Оставить? Да и куда мне бежать? Узнают, все равно найдут. Я уже смирился со всем, – мальчишка смело посмотрел мне в глаза. – Если меня прогонят, уйду навсегда, если пожелают утопить, я сам завяжу себе на шее веревку с камнем. Но я никогда не раскаюсь, так и передай тем, кому ты все это выложишь! Если бы не предрассудки… если я нищий, это не значит, что я животное!
– Тише-тише, я никому ничего не расскажу без особой надобности! – успокаиваю разбушевавшегося парня. – Ты говоришь о наказании, значит, ты не замечаешь выгоды своего «преступления»?
– Выгоды? Я совершил ужасный поступок, он плох во всем.
– Запомни эти слова, и то, как ты их сказал, – посоветовал я ему, усмехаясь. – Возможно, скоро тебе придется повторить их.
– Ты странно себя ведешь, Донан, – нахмурился Симон. – В чем дело? Или это не для моих ушей?
– Дело в том, что я хочу убраться из этого поместья побыстрее, но вот старуха совесть не позволяет мне все так оставить. Она хочет быть чистенькой, как невинная девочка, к тому моменту, как тетушка Меви протянет ноги.
После этих слов я ушел, оставив Симона гадать, что же я имел ввиду.
Итак, пока все ровно. Пока. Если повезет, мне останется только открыть маленькую тайну перед Сеймурами и ничего больше. Конечно, есть еще один вопрос, очень важный и, возможно, самый главный, но для его решения мне нужна Бэйр, сам я ничего проверить не могу… Хотя я уверен, что все мои предположения верны. Интересно, что станется с Вереникой, когда я все устрою? Ох, я прямо-таки вижу ее перекореженную надменную морду!…
После разговора с мальчишкой я вернулся в нашу с Бэйр комнату. Вскоре туда подтянулась и сама ведьма вместе с инквизитором. Оба они выглядели уже лучше, особенно Арланд.
Я в последний раз попробовал уговорить его принять наследство, но он уперся. Вбил себе в голову, что монахи в Церкви спят и видят, как находят демона в самом глухом уголке самой глухой страны! Видят мертвые боги, я хотел как лучше, ведь этот парень вернул меня с того света. Но он оказался, и это было его дело. В душе я знал, что Арланд – эдакий вечный страдалец, никогда в жизни не сможет принять нормальную жизнь, где бы ни оказался. Ему все на блюдечке поднесут, но нет, он же слишком особенный, чтобы быть просто счастливым… встречал я таких. Адольф, к примеру. Ничего хорошего с ними не происходит.
Отпустив ведьму копаться в саду, я уснул. Возвращения Бэйр я так и не застал, только смутно расслышал сквозь сон, как закрылась дверь. Кажется, это было уже на рассвете.
Проснулся я как обычно, через час после солнца, обычно я в это время, что птичка, готов летать и петь, но сегодня почему-то безумно хотелось натянуть одеяло повыше и провалиться обратно в темноту. Скорее всего это от того, что предстоящие сутки обещают быть непростыми, именно сегодня решается судьба поместья и его наследников, и я, к сожалению, играю в этом дельце не последнюю роль. Делать нечего, вставать надо.
В умывальной я где-то час оттирал всю грязь, которую собрал в подземелье, приводил себя в подобающее состояние. Но этого определенно было мало для того, чтобы я не постыдился показаться вечером на балу. Мне нужны духи, костюм и шелковая лента, чтобы перевязать волосы. И где все это взять?…
Эх, скажи мне кто-нибудь лет пять назад, что у меня не будет ни одного приличного костюма для выхода в свет и даже духов, я бы его засмеял! А теперь вот, сижу в богами забытом поместье и готовлюсь принять участие в «балу», на который ни один серьезный человек ни за что не приехал бы.
Когда я вышел в комнату, рассеянно рассуждая о том, с чего начать дела, обнаружил, что Бэйр уже проснулась.
– О! Как самочувствие?
Ведьма прищелкнула пальцами в воздухе, ничего не произошло.
– В целом неплохо, – она пожала печами, поднимаясь с кровати и потягиваясь.
– Иди приведи себя в порядок, чучело! Мне с тобой рядом еще на балу стоять.
– Да не пойду я туда! – фыркнула ведьма, неуклюже почесывая спину. – Зачем? Мне и надеть-то нечего!
– Марш в ванную, я сказал!
Пихнув меня в плечо, ведьма встала и пошла, куда велено, а я успел дать ей по заднице и увернуться от полетевшего мне в голову скомканного бинта.
Подняв настроение себе и ведьме, я принялся заправлять кровати. Дело простое, а бодрит здорово.
Неожиданно в дверь постучали. Проворчав любимое ругательство, я оставил покрывало и пошел открывать незваному гостю. Как оказалось, это была одна из служанок, Маргарита, в руках она держала сложенные вещи.
– Доброе утро, – вежливо поздоровалась она.
– Чего надо? – хмурюсь.
– Граф Лорен просил вас надеть это на бал. Завтрак будет подан через час в столовой, как обычно, – протараторила она, смутившись.
– Отлично. Еще что-нибудь?
– Ничего, – испуганно помотала головой служанка и протянула мне вещи. Я взял их, и девушка поспешила удалиться.
Я вернулся в комнату и положил вещи на кровать. Что ж, по крайней мере, Лорен избавил меня от поисков! Неплохое начало дня.
Не успел я примерить обновку, как в дверь снова постучали. Уже не скрывая раздражения, я открыл и приготовился было наорать на нежданного гостя, которому нечего делать в семь утра, как увидел перед собой Арланда.
– Доброе утро! – улыбнулся одержимый.
– Пошел ты со своим добрым утром, – улыбаюсь в ответ и захлопываю дверь.
– Дейкстр! – возмутился он, сам открыл дверь и вошел. Увидев меня в одних чулках и нижнем белье, Арланд заржал так, что ему пришлось сесть в кресло, чтобы не упасть.
– Ну и вид у тебя!… – выдавил он сквозь смех.
– Деревенщина! – сказал я, вернувшись за ширму. – Неудивительно, что Сеймуров не приглашают в столицу! Если уж у них простые чулки вызывают такую реакцию…
– А ты, у нас, значит, в чулках понимаешь? – фыркнул Арланд, отсмеявшись.
– Я не раз бывал на приеме у Императора, чтоб ты знал.
– Это с каких пор наемников приглашают на балы?
– Это было еще до того, как я врос в тунику с драконом… Да уж, были времена!
Я невольно уплыл в воспоминания. Жизнь в гильдии мало чем отличалась от жизни знатных: бесконечные приемы, встречи, безукоризненный этикет, изысканные блюда… В душе я скучал по этому. Пока не сбежал от Юкки, я даже не знал, как пахнет дешевый эль.
Примерив костюм, выданный мне Лореном, я пришел к выводу, что он в общем-то неплох. Могло быть намного хуже.
Переодевшись, я вышел из-за ширмы, а тут как открылась дверь из умывальной и в пару, хлынувшем в комнату, появилась Бэйр. Зачесанные назад черные мокрые волосы открывали обычно скрытое челкой лицо, вода с них стекала на смуглую кожу голых плеч.
Хотя обычно я не обращал особого внимание на это ежедневно мелькающее передо мной женское тело, сейчас, когда на нее так пялился Арланд, мне стало казаться, что я что-то в нем упустил.
Заметив наши с Арландом взгляды, Бэйр смутилась и поспешила спрятаться за ширмой возле шкафа.
– Какого черта? – раздраженно спросила она из-за своего укрытия. Закинув полотенце на верх ширмы, ведьма принялась рыться в шкафу. – Что, язык проглотил? Я спрашиваю, какого черта ты тут делаешь, Арланд!?
– Вообще-то я пришел обсудить, что мы будем делать дальше.
Переодевшись, Бэйр вышла из-за ширмы. На ней была длинная, по колени, синяя шелковая рубаха, которую она перевязала поясом на бедрах, штаны и сапоги. Ведьма считала это недоразумение своим лучшим нарядом. Да уж…
– А что обсуждать-то? – спросила она, встав перед зеркалом с расческой.
– Вопрос наследства, конечно же. Дейкстр, ты вчера говорил с Меви, так ведь?
– Да, но о тебе я ничего не сказал, только о Хранителе и о сокровищах.
– И не скажешь, – потребовал Арланд.
– Не скажу, ты ведь не наследник! – усмехнулся я, наслаждаясь произведенным эффектом. – В вашей семье есть маг. Нормальный полноценный маг, потомок Маггорта. Он-то все и получит.
– Что!? – хором удивленно воскликнули Бэйр с Арландом, посмотрев на меня.
– То, – улыбаюсь, наблюдая их удивленные лица. – Есть законный наследник.
– Кто же это? – спросила ведьма, аж подавшись в мою сторону.
– Вы его не знаете.
– Только не говори, что помимо Леопольда есть еще один бастард! – попросил Арланд.
– Да, именно, – киваю, злорадно посмотрев на графеныша. – Как раз бастард. Точнее, Бастард. С большой буквы.
– Где ты его только откопал? – обреченно спросил Арланд.
– Ммм… тебе не понравится то, что я могу сказать, – предупредил я.
– Говори, я уже все переживу, – вздохнул он.
– Нет, я не стану этого делать, пока не выясню все до конца. Если я ошибусь, то из-за меня могут пострадать невинные.
– И что ты предлагаешь делать? Зачем вообще заинтриговал, раз ничего не скажешь? – возмущенно спросила Бэйр.
Я пожал плечами и скрылся за ширмой, чтобы переодеться. Костюм мне в пору и отлично, оставлю его до вечера.
– Ничего не предлагаю, – ответил я, раздеваясь. – Сказал просто для того, чтобы вы знали о моих планах, чтобы вы потом не кричали, что я вас не предупредил. А так я сам разберусь со всем.
– А что, будет от чего падать? – насторожилась ведьма. Тем временем она уселась в кресло рядом с Арландом.
– Да, будет. Кстати! Чуть не забыл. Мне кое-что нужно. Бэйр, как определяют беременность в те сроки, пока брюхо еще не начало расти?
– Что!?… – от удивления Бэйр даже пошатнулась на ручке кресла и чуть не упала на пол. – Да откуда я знаю, как вы тут ее определяете?
– Арланд?
– Ты что, издеваешься?… – нахмурился инквизитор. – Мне-то откуда знать, как женщины ее определяют? Я хоть и лекарь, но уж точно не по этой части. Это целая наука со множеством разделов о смешении крови, ведь у разных рас все происходит по-разному. Этому нужно всю жизнь посвятить… И вообще, причем здесь беременность?
– Да, зачем тебе? – с подозрением спросила Бэйр.
– Ну… Кажется, от меня залетела одна служанка, – импровизирую. – Надо проверить, так ли это и от меня ли. Я еще слишком молод для того, чтобы обременять себя брюхатой бабой… Мне и не брюхатой по горло хватает, – выглядываю из-за ширмы и провожу большим пальцем правой руки вдоль шеи, чтобы было нагляднее.
– Ясно, – смиренно вздохнула ведьма. Она, в отличие от Арланда, догадалась, что я вру, и смирилась с тем, что причину своей просьбы я не открою. – Леопольд, кажется, умеет. Тома ждет ребенка, но, как я поняла, она никому об этом не говорила. Леопольд если и мог как-то узнать, то только подслушать… А раз Тома не говорила, значит, и подслушать было нельзя. Выходит, чудик смог узнать как-то по-другому.
– Тома ждет ребенка!? – воскликнул Арланд и посмотрел на меня дикими глазами. – Дейкстр, я надеюсь, служанка о которой ты говорил не?…
– Успокойся, ребенок Томы будет еще одним твоим братиком, – усмехаюсь.
– Замолчи, – отмахнулся от моих слов несчастный, у которого за последний месяц стало почти в два раза больше родственников.
– Так где этот оборотень?
– Я его не видел со вчерашнего вечера.
– Я тоже его не видела. Но вчера я случайно подслушала разговор Томы и Леопольда. Так вот, она велела ему быть на балу, хочет познакомить Лорена с сыном. Так что Леопольда мы сегодня увидим, ведь мать он ни за что не ослушается.
– Мне он нужен до бала…
– Что ж, раз мы решили все вопросы, я пойду по делам, – сказал Арланд и убрался из нашей комнаты.
Бэйр пробормотала что-то о том, что ей срочно нужны какие-то полевые травы, и ушла следом.
Решив, что до столовой ведьма сможет дойти и без меня, я отправился на кухню в надежде найти там Тому.
Но нелюдь куда-то запропастилась, ее со вчерашнего дня никто не видел. Поразмышляв над этим, я направился к Лорену. Он редко завтракал со всеми и еще мог быть в своем кабинете.
Дверь в комнату графа была заперта, я постучал, но мне никто не открыл.
– Лорен! Открывай, нужно поговорить! – крикнул я, продолжая стучать.
За стеной послышались сдавленные ругательства, затем тяжелые шаги и, наконец, скрип ключа в скважине.
– Чего!? – раздраженно спросил граф. Он был в еще не зашнурованной рубашке и наскоро натянутых штанах без ремня. Видимо только-только начал одеваться.
– Есть важный разговор. Пока не поздно, нужно кое-что обсудить.
– Нельзя было вчера мне все сказать!? Донан, мы все решили, я заплатил тебе, но теперь оставь меня, будь добр!
– Мы не решили еще один вопрос!
Граф собирался уже захлопнуть дверь, но я помешал ему, поставив в проем ногу.
– Заходи! – недовольно проворчал Лорен, отходя от двери и пуская меня в комнату.
Как и предполагалось, Тома была здесь. Она стояла за ширмой и торопливо одевалась. Стоило мне посмотреть в сторону женщины и обратить внимание на плавные изгибы ее тени, как граф смирил меня предупреждающим взглядом.
– Чего ты хотел, Донан?
– Я о наследстве.
– Мне все равно, кому оно достанется, – сказал он, продолжая недовольно хмурится. – Я уеду отсюда сразу же после смерти тети Меви. Так что можешь не беспокоиться на этот счет.
– Нет, я не о тебе, я о наследнике. Арланд…
– Все равно не имеет прав наследия. Он не откажется от своей учебы и станет инквизитором: я говорил рано утром, – отрезал Лорен.
– Нет, я не о нем, как о наследнике. Арланд не маг, а я слышал, что Меви собирается отдать все именно магу.
– К чему это? – непонимающе выгнул бровь граф. – Мага нет, ты сам сказал мне это вчера.
– Я узнал кое-что после нашего разговора, – объяснил я. – Думаю, что маг все же есть.
– Есть!? – округлил глаза Лорен. – Кто?
– Я не знаю пока, кто он и он ли это, – усмехаюсь. – Но маг есть. Ведь маг рождается раз в четыре поколения?
– Да, как правило, именно четвертым поколением после последнего мага.
Тома, слышавшая наш разговор и уловившая ход моих мыслей, вздрогнула за ширмой, я заметил это по ее тени. Эта нелюдь все знала, так что могла бы сама догадаться, что маг в поместье все же есть. Если бы она знала еще и о стремлении Меви передать все наследство колдуну, вряд ли бы мы с Бэйр вообще тут оказались: Тома сама бы все устроила.
– А как в вашей семье с возрастом наследника? Он имеет значение? – уточняю на всякий случай.
– Если наследнику меньше шестнадцати, то за него в праве управлять поместьем родители, – объяснил Лорен.
– А что у вас насчет брака?
– Только после семнадцати лет, ни в коем случае раньше, – твердо сказал граф. – Но я не понимаю, зачем тебе все это знать?
– Просто отвечай на вопросы. Ты слышал о скором замужестве Герды с тем Дульсином?
– Да, – кивнул Лорен. – Вереника рассказала мне об этом и, видят боги, я не одобряю ее поступка! Девочке можно только посочувствовать.
– Во сколько сегодня состоится помолвка?
– Я не знаю, – ответил граф. – Да и не все ли равно?
– В девять вечера ровно, – сказала Тома, выходя из-за ширмы. Она была одета в свое темно-зеленое платье, коготки на руках скрывали плотные перчатки, длинные волосы и уши скрывал темно-серый чепчик с черными кружевами. Прежняя экономка. – Донан, что ты собираешься делать? Ты ведь не думаешь?…
– Именно это я и думаю, – усмехаюсь. – Именно это. Единственное «но» – не могу ничего проверить и сказать наверняка.
