Алексей Владимирович Зелепукин
Василёк
Глава Одиннадцатая. Шлем Галмарха
Мудрец Трагул, лысый сморщенный старичок в огромном колпаке и странном пенсне, долго вертел вырванную страницу толстой рукописной книги из библиотеки Клесвы.
– Для заклятия перевода нужен сок едкого некросфеделя. Без него никак.
– И где ж искать это некросфедель?
Мудрец удивленно поднял на нас взгляд.
– Батенька, да вы нуб.
Не знаю почему, но слово «нуб» показалось мне очень обидным. Я поднял глаза на Киму, но та махнула рукой. Так обычно женщины выражают мысль: «не обращай внимания на пустяки». Я сглотнул это неприятное чувство и снова уставился на мудреца
Тот, почуяв неладное, нервно дернулся и уже не так браво продолжил:
– Любой хум знает, что стебли едкого некросфеделя растут в логове Галмахара, преданного палача Лингоранца, в старом проклятом доме, что в деревне Кингала.
Говорят, что именно из крови его жертв и питает свою силу этот мрачный цветок. Но его могущество способно приоткрыть завесу любого таинства. Я с помощью сока этого растения призову духа, владеющего языком, на котором написан манускрипт, и – вуаля.
Учёный широко раскинул руки и выставил ногу вперёд, словно пародируя некое танцевальное па.
– Перевод готов. Идеальный план. Некросфеделя нужно не менее трёх стеблей.
Мы переглянулись с Кимой и вышли из башни мудреца.
– Куда дальше? – Голос начальника караула был недовольным. Я хотел съязвить что-нибудь в ответ, но Кима одернула меня и мягко спросила:
– А вы слыхали про заброшенный дом?
Стражник переменился в лице.
– Это проклятое место, обитель призраков и мертвецов. Лучше не соваться в него без особой нужды.
– Это неизбежность. Нам придётся туда попасть.
– Без надежного снаряжения это прогулка в один конец. Множество героев, пытавшихся очистить это место от скверны, сложили там головы. Легенды о несметных сокровищах Лингоранца кружат головы многим. Но достать их пока так никто и не сумел.
– Тогда сначала к кузнецу. Надо отремонтировать нагрудник.
В сопровождении стражи мы добрались до мастеровых кварталов столицы. Начальник караула вёл нас к определенному мастеру.
Мы миновали лавки с пышно украшенными доспехами и оружием, усыпанным драгоценными камнями, а остановились у невзрачной кузни. Страж постучал в пропитанные копотью двери. Огромный хум вышел на улицу. Кожаный фартук, красная косынка, повязанная на лысую голову, пышная борода, загорелый торс, жгуты мышц.
Кузнец кивнул в знак приветствия.
– Старец Багурон обещал помощь этим людям. – Охранник показал рукой на нас.
– Приплюсуешь затраты к общему заказу.
Кузнец ещё раз кивнул и стража скрылась в переулках О 'Девайса, звеня сталью доспехов.
Кузнец тщательно отер руки о полы своего фартука и протянул нам свою огромную пятерню. Рукопожатие было крепким. Мастер улыбнулся и открыл дверь в кузню. Он долго рассматривал доспехи Азмодана, водя пальцами по краям пробоины.
– Доспех – не просто железка, прикрывающая тело. Хорошие латы – почти как вторая кожа, их не чувствуешь и не пробьёшь. Это – очень хороший доспех. Но его прожгла печать смерти. Если её не смыть, то пользы от всей этой стали не будет. Я залатаю брешь. Но для обряда очищения мне нужен будет эфрил. Его используют для защиты от чёрной магии магмарских Колдунов. Очень редкие и дорогие кристаллы, на рынке их не купить. Мне нужна всего пара. Без них вся работа превратится в простую возню.
Кузнец взял с наковальни тяжелый молот и поставил его у горна.
– Придётся штурмовать обитель Лингоранца без доспехов… а из оружия ничего нет? Мне б саблю какую или катану хотя откуда у вас катаны.
– Что вы забыли в этом проклятом месте? Золото мертвых не принесёт благо живым.
– Некросфедель – единственная причина. Мудрец сказал, что он нужен для обряда призыва. Дух должен перевести свиток, который поможет запечатать брешь Горбаха на Фей Го.
– Вон оно что… мой сын пал от меча Галмарха. Дайте мне пару часов, и я приготовлю все, что нужно. И доспех отремонтирую. Принесите мне шлем этой твари и мы в расчёте.
– Все как всегда … – бросила Кима и вышла на улицу, хлопнув дверью.
– А это … – кузнец открыл массивный сундук в глубине мастерской и извлёк оттуда сверток.
Он положил его на прилавок и начал бережно разворачивать.
– Это сабля, я ковал ее для расправы с Лингоранцем и его приспешниками. Клинок вышел достойный…
Взяв за рукоять, кузнец с силой ударил им по наковальне. Конусообразный массивный нос рухнул на пол, отсечённый, словно кусок сыра.
– Но мне не хватает смелости обнажить его.
Клинок вернулся в ножны. Кузнец протянул мне оружие.
– Просто сотрите эту мразь с лица Фео.
Я принял саблю и, поклонившись, вышел за Кимой.
* * *
– Как можно быть такими мелочными? Тут Пророчество на кону. Миру конец. Армии Хаоса на подходе, а они о личном пекутся …
Кима с яростью пнула небольшой обрубок ветки, валявшийся на дороге.
– Слуги Анархеима не ведают жалости или сострадания. А эти, вместо того, чтобы помочь, объединив все силы и единым фронтом встретить врага… принесите мне стеблей… – Кикимора кривилась, изображая мудреца и пародируя кузнечных дел мастера. – Я хочу его шлем… Вот зачем ему шлем? Неделя до конца Мира. А он о мести мечтает… может, и прав Творец? Может, и не заслуживаем мы выживания? – Кима обернулась ко мне. – Может, это напрасно все?
Я подошёл к ней вплотную. Опустил на землю баул с доспехами Азмодана и положил свои лапищи на ее обнаженные плечи. Странная животная страсть и похоть проснулись во мне, я убрал руки, поборов нахлынувшие эмоции. Кима замерла, словно ждала чего-то.
Я поднял голову.
– Может, все немного сложнее, чем нам видится со стороны? – Начал я, стараясь не слишком пялиться на ее грудь. – Доспехи-то он починит. Саблю дал. Возможно, он так со страхом своим борется, нам помогая? Ну нет в нем доблести одолеть убийцу и за потерю отомстить. Вот он нас снарядил – вроде бы, как и сам участие принял. А если нам все одно суждено в это проклятое место сунуться – так отчего ж человеку не помочь?
Взгляд Кимы стал добрее.
– Да и мудрец этот – тоже человек труда умственного, ну не знает он древнегреческий, но «накреативил» же: вызвать дух, знающий этот язык. Я б до такого и не додумался. Они помогают. Помогают, как могут. Слава Богу, взашей не гонят. В моей реальности за подобное санитаров бы с полицией вызвали, или вообще – в психушке закрыли.
– Как быстро людям туманит разум смог порока, разврата и преступной похоти. Как алчность смогла поработить ваши души? Черствое сердце не способно к главному. Как же быстро вы заковали свои сердца в сталь безразличия?
– Ну, земной мир отдан во власть Вельзевулу, как противиться его мощи?
– Вам – то..? Да, Вельзевул могуч и влиятелен, но тем, в ком дыхание Творца зажгло жизнь, он не страшен. Поэтому и пытается сбить вас с пути истинного, отвлечь плюшками да сладострастием. Нет его власти над человеком. Власть его над пороками всего лишь.
– Вот только люди слабее порока… – тяжело вздохнул я.
– Не слабее, просто вы даже не пытаетесь этим порокам сопротивляться…
– Но я тут, с тобой… и пойду с тобой до конца.
– Правда?
– Пока смерть не разлучит нас.
Кима вдруг поднялась на цыпочки и чмокнула меня в губы, потом рассмеялась, как ребёнок.
– Тогда вперёд, мой славный рыцарь, нас ждут великие дела.
Девушка буквально влетела в седло.
Ещё пару мгновений и я прижался к спине Кимы, придерживая ее за талию и борясь с собственной похотью, а Бурушка, плавно переходя в галоп, помчался к деревне Кингала.
* * *
Заброшенный дом стоял на отшибе. Некогда роскошное здание выглядело опустошенным.
Сквозь мраморную мостовую проросла трава, а перезрелые груши все ещё висели на ветках неухоженных деревьев в одичалом саду. Разросшиеся кусты роз и шиповника почти загородили аллею, ведущую к парадному входу. Покосившаяся изгородь, облупившаяся краска – все вместе сразу давало понять, что живым тут не место. Но все-таки, некто или нечто поддерживали дом в достаточно пригодном для жизни состоянии.
– Умертвия, скелеты. Лингоранц был знатным лекарем. Говорят даже – кровным принцем, наследником Чёрного Абдуллы. Он поселился в деревне, излечивая всех бесплатно.
Я опешил от удивления.
– Да, да. Лекарем. Пособия, которое ему присылали, хватало, чтобы содержать огромное количество слуг и обеспечивать лабораторию всеми необходимыми ингредиентами и реагентами. Лингоранц был Великим ученым. Его вакцина остановила мор. Но во время эпидемии погибла его служанка, некая Маришка. Девушка из обычной семьи. Они не были ровней и их брак оказался невозможен. Легенды гласят, что именно ее глаза заставили Лингоранца забыть о роскоши королевского дворца и поселиться в глубинке. И ещё народ говорит, что Маришка носила плод их любви, погибший вместе с матерью. Тогда принц крови поклялся найти лекарство от самой смерти. Чудовищные эксперименты и страшные опыты отвернули от него хумов. Тогда Лингоранц поднял мертвых и принудил их служить себе.
Но жизнь коротка, и ее срока не хватило, чтобы он сдержал данную клятву. Тогда он совершил обряд и обратился в Линча.
Правителям и наследникам О 'Девайса не понравилось превращение Лингоранца, и они послали армию. Воины и священники должны были провести обряд и упокоить мятежную душу. Но Лингоранц не подчинился.
А его верный телохранитель, Галмарх, возглавил его армию. В кровавой битве хумы одолели мертвяков Лингоранца и заставили его навсегда укрыться в этом поместье. Галмарх и его дружина все ещё охраняют покой своего господина, до сих пор ищущего лекарство от Смерти.
– Веселая история, – выдохнул я. – Короче говоря, опять прорубаем дорогу сквозь толпы врагов?
– Они не враги. Отступишь – догонять не станут. Но территорию будут защищать.
– Как убить мертвое?
– Мертвое убить нельзя, можно разрушить. Например, сжечь.
– Почему бы нам просто не спалить тут все?
– Магия… она тушит огонь жизни, что ей обычная химическая реакция окисления? Да и потом – Некросфедель пожарище не переживет.
– Тогда крошим все в капусту?..
– Шинкуем… – Кима улыбнулась и перехватила кукриобразное копье двумя руками, – …и помельче.
Миновав колючие заросли розовых кустов, мы добрались до высокой двустворчатой двери в поместье.
Я обнажил дареную кузнецом саблю и толкнул дверь.
Первая тварь набросилась на нас, едва мы вошли. Она атаковала с боку, пытаясь вцепиться и утащить с яркого светлого пятна солнечных лучей, проникших сквозь распахнутую дверь.
Несколько взмахов и четвертованная тварь отползала в темный угол, причём все отсечённые части двигались самостоятельно, кроме той, что упала мне под ноги. Свет дневного светила обратил ее в пепел. Я перевёл взгляд на заколоченные окна дома и тут меня осенило. Я достал свой топорик. Пока Кима отбивала атаки ещё нескольких тварей, я выдернул из оконной рамы странного вида медные гвозди с какими-то иероглифами или рунами, и потянул за раскуроченный край фанерного листа, хотя в Фео это может и не фанера вообще. Щит прогнулся и с треском рухнул на пол.
Солнце залило сени, обращая в прах атакующих Киму тварей.
Дальше было проще. Я отдирал от окон защитные шторы, освобождая комнату за комнатой. В течении сорока минут мы вычистили весь первый этаж усадьбы. Но следов Лингоранца, Галмарха или Некросфеделя мы не нашли.
Мы дважды обошли все помещения, пока Кима не обратила внимание на люк погреба на кухне, ведущий в подвал.
Я потянул за кольцо. Люк поддался.
– Там нет заколоченных окон. – голос Кимы звучал непривычно тревожно. – Я чувствую тут сильную энергетику, и она совсем не светлая.
– Она сможет завуалировать твои чары?
– Скорее всего, да.
– Ну тогда ты можешь колдануть, на крайний случай.
Я осторожно опустил люк на пол кухни.
– Только если ты не будешь больше бросаться на стрелы…
Опустив в проем деревянную стремянку, я посмотрел в глаза кикиморе. Может мне и показалось, но что-то блеснуло в них. Что-то такое, ради чего стоить воевать даже со всем миром.
– Я не могу этого обещать… – вымолвил я и спустился в подвал.
Клинок разрубал слуг Лингоранца, как масло. Коридор, комната атака, переход, снова комната и снова атака тварей. Кима заметила: если снести голову и разрубить тело на несколько частей и раскидать их в разные углы, твари замирали навсегда.
А в свободном от тварей помещении сами собой зажигались факелы и светильники. И в эту комнату твари уже не возвращались.
Усталость. Голод. Страх. С момента моего появления в Фео эти чувства не покидали меня надолго. Вот и на этот раз, отчаяние и ужас пытались раздавить мое сердце и вырвать душу. Но рядом была она, и я готов был дать порвать себя на части, лишь бы не упасть в ее глазах.
Мы прорубились сквозь длинный коридор и остановились у окованной двери.
Кима разожгла факелы. Я пытался отдышаться. Сердце гулко стучало в ушах и я едва слышал кикимору.
– За этой дверью, возможно, караульная и арсенал. Так что, скорее всего, Галмарх там. Есть ещё дверь на север, но она запечатана.
Восстановив дыхание и взяв топорик в левую руку, я обнажил саблю и ударом ноги распахнул дверь.
Странный зелёный свет заполнял комнату.
Воевода Лингоранца восседал на своём кресле, сверкая отполированными доспехами поверх, связанных магией и давно побелевших, костей. Он поднял свой клинок и устремился на нас.
Я скорее мешал Киме, чем помогал.
Клинок Галмарха трижды оцарапал броню, оставив на зачарованной стали глубокие борозды. Я чудом умудрился отсечь Воеводе левую конечность, удерживающую огромный шит. Рука рухнула на пол, а щит ещё долго звенел, подпрыгивая на каменных плитах подвального пола. Галмарх бросился на нас с удвоенной энергией. Его меч не только успевал отражать наши с Кимой удары, но то и дело стучал мне в грудь и вырывал из тела кикиморы целые снопы камыша.
Кима оступилась и Галмарх толчком корпуса отбросил ее к противоположной стене. Я остался один на один с лучшим фехтовальщиком Огрия.
Но атаковать меня приспешник Лингоранца не успел. Знакомый свист поведал о колдовстве кикиморы. Камышовые стрелы прошили ребра живого мертвеца, пригвоздив предплечье к корпусу.
Я нанёс размашистый удар сверху вниз. Шлем, венчающий череп Галмарха раскололся, а восставший рухнул и затих. На этот раз навсегда. Факелы вспыхнули, озаряя караулку.
В углу комнаты чёрными червями расползся Некросфедель. Словно живой, он извивался и старался найти тьму.
Девушка отсекла растение от корня и сунула его в котомку.
– Дело сделано, бери шлем и уходим.
– А как же Лингоранц?
– Лингоранц – беда, но всего лишь локальная беда хумов. Проклятие за их страх и алчность. Но если Анархеим распахнёт врата времени в Маасдаре – падет весь мир. Ничто не уцелеет. Фео исчезнет. Совсем. Без следа.
Я поднял расколотый на две половинки шлем.
– Он всего лишь был верен клятве и защищал своего господина, даже после смерти.
– Оценку деяниям дают люди. Только мы решаем, что хорошо, а что нет. Порой даже не удосужившись как следует разобраться. Пойдём, гунглы все ещё могут выследить меня по магическому следу. Лингоранц никуда не денется из своей тюрьмы. И если бы охотники за наживой не совали сюда свой нос, жертв у него не было бы совсем.
Я протянул Киме шлем.
– Потом, так потом. – Пробормотал я и двинулся наверх.
Глава Двенадцатая. Бальтазар
Бронза массивного шлема упала на дерево прилавка, звеня и подпрыгивая. Звон наполнил кузницу. Мастер, колдовавший с мехами, замер и повернулся к нам.
Слёзы застыли на его суровых глазах, не посмев устремиться вниз.
– Дело сделано, мастер. Убийца твоего сына повержен навсегда…
– Странно… я не чувствую ни удовлетворения, ни облегчения. Я думал, месть… может, если б я сам сразил его…
– Месть не возвращает нам наши утраты.
Голос Кимы звучал по-матерински ласково.
Мастер смахнул рукой остатки шлема в мусорный бак.
– Спасибо за Вашу доблесть и простите, что подверг опасности из-за собственной трусости. Я не воин…
– Грядёт Война, мастер. Фео понадобится огромное множество мечей и доспехов. Твоё поле боя у горна. Если ты оплошаешь тут – там падет воин. Куй сталь, да будет она крепка и остра. Будь все мы воинами, нам пришлось бы драться с легионами Анархеима палками и камнями. Кто знает, что важнее: умение ковать клинки или использовать их?
Кузнец отвесил низкий поклон. Он отер рукавом влажные глаза.
– Спасибо, вы вернули мне смысл жизни. Чем ещё может Вам помочь старый кузнец?
– Ты уже сделал достаточно, мастер.
– Постойте, от сына осталась ещё одна вещь. Пусть лучше она послужит вам, чем сгниет на моей полке.
Кузнец нырнул в полумрак мастерской и вернулся с диковинным фолиантом в зелёной обложке с золотыми узорами.
– Это Фолиант Жизни. Мой сын в спешке забыл ее, в тот злосчастный день. Сок повей-травы и лепестки сердца болот наделили эту книгу особой магией. Могучие древние защитники явятся на зов обладателя фолианта. Силой родной земли наполнит она воинов и исцелит их раны. Спасибо вам, добрые люди, ещё раз. Откликнулись на просьбу старика, не оставили его беду без участия.
– И тебе спасибо, отец, за дары твои чудные да за саблю отменную.
Кима отвесила учтивый поклон и вышла. Я сунул фолиант за пазуху и тоже шагнул за дверь.
Мы двинулись дальше вглубь улочки, а старый мастер долго ещё смотрел нам вслед, словно молясь за нас своим Богам.
* * *
Трагул ждал нас. Бурые чернила начертили на полу странный круг с пентаграммой с оплывшими толстыми свечами в вершинах. Я готов был поклясться, что видел подобное в фильмах про сатанистов, но перечить мудрецу не стал, просто снял перевязь с саблей с плеча и положил на колени.
Учёный с важным видом нашинковал стебли и, сложив их в каменную ступу, стал толочь, бормоча какие-то рифмы. Может песнь или заклятие, я в этом не силён. Превратив Некросфедель в кашу, он закапал несколько капель в пламя свечей, горящих в вершинах пентаграммы.
Не переставая бормотать, он встал в центре рисунка, и вывалив остатки стеблей в подобие котелка, начал активно мешать медной ложкой.
– Слову моему повинуйся, распахни врата, яви мне духа…
И тут… мудрец банально чихнул, опрокинув котелок на пол. Зелье вылилось и начало формироваться во что-то непонятное.
Из лужи вылезла розово-красная огромная свиная рожа, увенчанная бараньими рогами. Его торс выглядел приземистым и мощным, словно у тяжелоатлета, а внизу туловища торчали козьи ноги с хвостом ящерицы. За спиной маячили сложенные тяжелые крылья.
Тварь встала на ноги и заверещала.
– Кто посмел тревожить меня? Назови меня по имени, и я выполню поручение. Иначе твоя душа станет моей. Таковы ПРАВИЛА, смертный.
Тварь хищно взглянула на мудреца и щёлкнула клыкастой пастью. Дальше последовала череда повизгиваний и похрюкиваний, скорее всего, матерный аналог их потустороннего диалекта.
– Я вызвал тебя и имени твоего я не ведаю, но я заставлю тебя служить мне, демон… – Трагул вошёл в круг, вооружившись какими-то колбами.
Морду демона исказила гримаса удивления.
– А ты смел… что ж … просто из праздного интереса: чего хотел от меня?
Демон расправил огромные перепончатые крылья.
– И ты это … склянки свои убери, от греха подальше, шанса-то у тебя все одно нету. Мне твои зелья не навредят, а вот твоим гостям…да и дом, того и гляди, попалишь ненароком.
Чудовище развернулось и уставилось на нас.
– Какие странные у тебя гости, колдун…что забыла здесь душа из реального мира?
Монстр перевёл взгляд на Киму.
Трагул застыл с отвисшей челюстью.
– Вы разожгли мой интерес. Скажите мне, кто вы, и я отвечу на ваш вопрос. – Проворчал зверь, подходя вплотную к границе круга.
– Он – Уриил, посланник. Избранный свершить предначертанное. Теперь ты представься.
Демон завизжал от ярости.
– Это не честно!!! – Завопил он.
– Ты предложил сделку. – Голос Кимы был неумолим. – Так следуй ей. Назови мне своё имя.
Демон перестал визжать и плюхнулся на зад посреди пентаграммы.
– Подловила, ладно. Ты слишком хитра для обычной кикиморы. Кто же ты на самом деле?
– Имя!!! – Кима выпрямилась во весь рост и топнула ногой.
– Ой, ну хорошо, хорошо.
Демон театрально вскинул руку к потолку.
– Бальтазар Великий и Беспощадный.
– Солгавши обречёшь себя на вечное служение. Ты же знаешь правила?
– Да кто ты такая? – Демон встал на четвереньки и сделал несколько шагов, пытаясь заглянуть Киме в глаза. Но кикимора укрылась за пламенем свечи.
– Имя, презренная тварь…
– Хорошо, хорошо…просто Бальтазар. Чистильщик преисподней, Мучитель грешных, смотритель за Чашей Презрения.
– Итак, Бальтазар, теперь ты должен повиноваться воле призвавшего тебя.
Демон стукнул кулаком по полу.
– Ну вот откуда ты взялась? Этот простофиля уже попал в мои сети и стал бы легкой добычей, а я обрёл бы свободу на целых сорок дней. Может, ему бы даж самому понравилось. Покутили бы, покуролесили. Эх…думаешь, это однообразие не надоедает? Каждый раз одно и тоже. Это проклятущая жижа из огненной лавы, огромная телега с душами вот таких же неудачников из полумагов. Смрад и зловоние. Все эти сопли.
Демон скорчил гримасу и пропищал надрывным голосом.
– Пощади нас. Прости нас… и далее целый список причин, по котором я, якобы, должен это сделать… Я не судья!!! Я демон низшего сословия. Доставщик, курьер. Мусор в преисподней убираю и сваливаю его в чашу Презрения. А там старшие демоны уже куражатся, издеваясь над грешниками. Мое дело – сгрести всю эту шваль, собрать и доставить. Звиняйте, что отвлёкся. Так чего вам надобно?
– Переведи это… – Трагул сунул листок под нос демону.
Монстр расхохотался. А Кима закрыла лицо рукой. По ней было видно, что она сама готова растерзать горе-ученого.
– А ты ещё глупее… низшие демоны неграмотны. Все, ваша власть иссякла. Новая сделка? Или я пошёл?
– Есть в Фео кто-нибудь, способный перевести это? – Спросила кикимора.
Бальтазар хитро заулыбался, ответив вопросом на вопрос.
– И какова цена? Что ты назначишь в награду за ответ?
Демон встал на четвереньки и походкой мартовского кота снова подошёл к краю круга. Кима сделала пару шагов в сторону, обдумывая предложение. Трагул со страхом и надеждой смотрел на неё.
– В пригороде Гранфорта есть заброшенные катакомбы…
Демон вскочил на ноги и запрыгал на своих копытцах.
– Продолжай…
– Твой черёд… – отрезала Кима.
– Не, так не пойдёт…
Демон обернулся и подбоченился. Его вараний хвост завилял в знак негодования.
– Ну, если путешествие через весь Огрий тебя не устраивает… тогда возвращайся к своей телеге. Твои полумаги тебя заждались.
– Да вот же… – демон топнул ногой и плюнул на пол. – Хорошо, помочь вам сможет лишь Аврелий. Магистр из башни в селении Файтир.
– Семь дней, демон. И домой.
– Не… а че так малоооо? Я туда добираться три дня только буду.
– Туда лету пять часов на грифоне.
– Ну, а местные достопримечательности? Сутки, не меньше.
– Сутки туда, семь дней там. Потом домой.
– Сделка совершена!!!– Демон хлопнул в ладоши и исчез в облаке серного дыма, наполнив лабораторию мерзким смрадом.
– Вы только что выпустили демона в Фео!!! – Заорал мудрец, словно ошпаренный.
В голосе кикиморы зазвучала сталь.
– Ты призвал его сюда. Твоя и вина. И не узнай я его имени, он пожрал бы твою душу. Так что я тебе жизнь спасла.
Мудрец пожал плечами.
– Ваша правда, моя вина. Чертова аллергия на серу. А какое зелье без серы?..
– Да не кручинься ты так: демон-то безвреден для порядочного человека. А в остальных и своих демонов хватает. Да и осьмица – не великий срок.
Мудрец обескуражено стоял в центре своей пентаграммы.
– Все будет хорошо. – добавила кикимора и закрыла за собой дверь.
Я осторожно скрутил страницу из церковного манускрипта и вышел прочь за Кимой.
– Ну что ж, по крайней мере мы знаем, куда едем дальше. – Вздохнула Кима взбираясь на носорога.
Бурушка фыркнул и продолжил жевать свежий клевер, зелёным ковром устилавший двор ученого.
До Виригии мы добрались без происшествий. Старый морской волк по прозвищу Берд-колченогий согласился взять в уплату расписку Багурона. И вскоре шпинат, макароны и мясная подливка утоляли наш голод в качающемся в такт волнам кубрике.
