Алексей Владимирович Зелепукин
Белый Демон
– Пятнадцать, в два захода должно получиться, можем успеть.
Прошептал гренадёр накручивая ус на палец.
– Мысль отличная, будем чеканить, но ты, Ваш благородие, тут останься. Когда они на шум сбегутся, подпалишь пороховой погреб и деру.
– Как, деру-то? А вы?
От негодования Арчибальд чуть не вскрикнул.
– А мы сделаем так, чтоб ты успел сжечь их кладовую. Не кручинься о нас, это наш выбор. Смерть солдата в бою, кровати для вельмож.
– Так не пойдёт.
– Пойдёт. Не сожжём пороховое хранилище, завтра шрапнель перемелет сотни наших, а восстание захлебнётся в крови. Ты солдат и у нас есть приказ. Пороховой склад должен быть взорван. Ни что, кроме этого, не имеет значения.
– Вас убьют…
– Три жизни в обмен на шанс? Это хорошая цена. Да ты не печалься, Ваш превосходительство, будет и Вам шанс погеройствовать. Война только началась…
– Почему я?
– Ваше время ещё не пришло.
Гренадёр вложил в руки Арчибальда два кувшина с негасимым огнём.
– Знаешь девиз гренадёров?
– Нет…
– Умри, но сделай…
Трое отчаянных, ползком по-пластунски, зажав во рту кинжалы, двинули в сторону возвышающихся орудийных жерл. Арчи замер в ожидании. Застывшее время, казалось, совсем остановилось. Усталость тяжелым бременем легла на веки. Морфей все сильнее и сильнее оплетал сознание своими сетями, маня в свои объятья дьявольской трелью сверчков. Нужно было срочно что-то предпринимать. Но круговорот факелов вокруг порохового склада лишь усугублял сонливость своей монотонностью. Арчи сжал рукоять кинжала, что есть силы – не помогло. Но память нашла решение в детской сказке, лезвие полоснуло мизинец. Острая боль освежила рассудок, как холодный душ. Соли под рукой не было, и юноша посыпал палец землей на которой притаился. От сонливости не осталось и следа. И лишь, выглянувшая из-за туч, луна напомнила о скромной целительнице с Бульвара Роз. Но вместо полюбившегося лица, вдруг всплыла залитая кровью площадь, рыдающая, обнаженная девушка, перед горящими в костре родителями, в окружении десятка смеющихся магрийцев со спущенными штанами. Арчибальд, практически, снова услышал ее голос, звенящей где-то глубоко в душе:
– Да займётся земля гиеной огневой под ногами этих тварей.
Доселе неведомая ярость штормовой волной вскипела в душе бывшего возницы. Он уже знал, как взорвет этот склад. Луна нырнула в ночные тучи, унося видение площади, но фигуры магрийцев еще сияли яркими силуэтами, повинуясь неведомой магии.
Арчи двинулся к вращающимся в хороводе факелам. На повороте он встретил первого. Прямой резкий удар в область сердца и размашистый мах ножом по шее. Голова магрийца неестественно свесилась на грудь.
Видение на площади вернулось, но один из смеющихся вокруг Ойгуль островитян превратился в прах. Словно волк в овчарне, опьяненный кровью бывший возница двинулся дальше.
Несколько минут и, застигнутый врасплох, очередной страж склада согнул свои колени у ботфорт Арчибальда. До небольшого вентиляционного окна оставалось с десяток метров, когда ещё один магриец исчез с площади на которой страдала Ойгуль. Шаг. Поворот. Прямой тычок ножом в горло и серия коротких, быстрых ударов в грудь. Часовой мешком осел к стене с окном.
Запалив от сторожевого факела фитиль на кувшине с горючей смесью, Арчибальд метнул его в проем. Звон битого стекла и зарево разлившегося по бочкам масла. Юноша рванул прочь, что есть мочи. Раздался первый взрыв и, практически, сразу за ним оглушающая канонада разорвала ночную тишину. Земля вокруг Ойгуль вспыхнула огнём, пожирая оставшихся островитян. Девушка поднялась с колен и улыбнулась. Видение исчезло, а Арчи продолжать бежать со всех ног. Пока полусонные магрийцы поняли, что случилось, он перескочил стену крайнего редута, бросив в огонь последний горшок с зажигательной смесью. Пламя метнулось в небо и бросилось пожирать все вокруг. Вскоре вспыхнул и сам редут. А Арчи все бежал, пока не добрался до зарослей одичавшей розы, где, обессилев рухнул на колени. А с небес на него снова глядел желтый месяц луны.
Кавалерия Радагара уже мчала во весь опор. Радамир возглавил атаку, словно сорвавшиеся с цепей демоны смерти, повстанцы влетели в лагерь магрийцев. Пленный интендант долго распинался о правилах войны и о выкупе за свою голову, но расплавленный свинец плохо действует на голосовые связки, и он замолк навсегда. К утру радагарцы полностью разгромили врага. Пленных не брали. Пятнадцать орудий стали отличным трофеем. Правда, стрелять из них было нечем. Весь артиллерийский порох сгорел, за исключением запалов в самих орудиях.
Тройка ночных диверсантов едва расправилась с караулом, когда Арсенал взлетел на воздух. Они же доблестно обороняли батарею до подхода радагарских уланов. Именно рассказы этих трёх ветеранов, о доблести и отваге новоиспеченного лейтенанта, подарили Арчибальду славу и признание со стороны солдат. Ополчение расхватало трофейное оружие, все больше становясь похожими на регулярную армию. Путь на монастырь был открыт, но теперь переход замедляли орудия и пехота. Конные разъезды шли первыми, ведя разведку. За ними телепались обозы и штаб, артиллерия и пехота замыкали колонну.
Эбигейл ехала в своей повозке вместе со штабом, и как на беду, узкие колёса кареты, предназначенной для городских улиц вязли в грязи грунтового тракта, разбухшего под ночной грозой. Возница княжны, то и дело, щёлкал хлыстом, но лошадь не осилила, обременённую грузом сверх нормы, повозку. Лестор стоял на козлах, то и дело, соскакивая и подталкивая карету. Возничий Эбигейл в очередной раз занёс кнут, но чья-то твёрдая рука схватила запястье.
–Ты по что животину мучаешь, ирод? – Кучер обернулся. Арчибальд сжал его руку, словно щипцами.
– Не ее вина, она, что есть мочи, старается.
– Я чего? Велено поспешать … а она еле кондыбает.
– Тебя бы самого впрячь, да кнутом отходить, глядишь, мозгов по-прибавилось бы. – Арчи отпустил руку возницы.
– Чем бестолку кнутом махать, впряги-ка в карету моего скакуна. А сам к пехоте. На двух пошкандыбаешь изверг.
– Как же можно боевого коня в карету?
– Эту лошадь ещё три дня назад в соху запрягали. А ты не так безнадёжен.
Занавеска кареты открылась. Эбигейл решила расспросить Лестора в чем причина остановки. И ее глаза встретили небесно-голубые глаза Арчибальда. Она не вынесла этого открытого и бескорыстного взгляда и нырнула обратно в карету. Арчи уселся на козлы и взял в руки вожжи. Несколько минут и рысак был впряжён в карету. Лестор с кучером Эби налегли на борт кареты. Медленно, но уверенно экипаж начал выбираться из рытвины. Выкатив карету на ровную поверхность, Арчибальд остановился и швырнул вожжи облепленному грязью кучеру.
– И только попробуй моего «боевого скакуна» хлыстом. Руки переломаю!
Сжавшийся от страха кучер лишь затряс головой. Развернувшись к мальчишке Арчи добавил :
– Лестор, за лошадкой моей глянешь, встанем лагерем заберу обратно, лады?
Мальчишка-конюший, весь в комьях глины, мотнул головой в знак согласия. Карета двинулась дальше, а Арчибальд уселся, на первую проходившую мимо телегу из войскового обоза.
Раздражению девушки не было предела. Ярость трясла ее при одном его виде. Опять этот выскочка самовольно вторгается в ее жизнь, понукает ее слугами.
Горе-кучер, в очередной раз, вляпался в лужу, увязнув в грязи по самые оси. Карета остановилась. Но стигать лошадей кнутом он в этот раз не осмелился.
Эбигейл отодвинула шторку полюбоваться весенним пейзажем.
Рядом шла стройная когорта гренадёров, горланящих странную песнь. Княжна прислушалась. Строевой запевала красивым голосом пел странный мотив.
– Боевой чеканя шаг,
Помнить каждый должен враг…
Дружный хор вояк подхватил мотив.
– Раз с мечом ты к нам пришёл,
Хлеба соли тут не жди.
Мы сомкнём свои ряды,
Обнажим свои штыки …
Гренадёры впечатывали в грунт каждый шаг.
Сотня мужчин воодушевленно пела как один:
– За красу наших девчат
И за звонкий
детский смех,
За родные тополя,
Горы, реки и поля.
Мы восстанем, как один.
Выйдем в поле, бой дадим.
Солдаты поравнялись с увязшей в грязи каретой.
– Наши предки, как могли,
Защищали рубежи.
Наш черёд настал герой.
Подними свой меч и стой.
Коли надо смерть прими.
В Ад с собой врага тащи.
Лестор бросился к офицеру размахивая руками. Зычный голос капрала оборвал песню.
– Гренадёры… на месте стой!
Подразделение замерло. Лестор о чем-то недолго говорил с лейтенантом, отчаянно махая руками и жестикулируя. Солдаты выдернули карету из липкого грязевого плена и продолжили марш.
И лишь песня, под аккомпанемент строевого шага, ещё долго оглашала окрестности. Лестор по уши в грязи, как маленький чертёнок, запрыгнул на подножку кареты.
– Солдаты сказали, что за пролеском грязь кончиться и пойдёт каменистая дорога.
– Сильная песня. Я не слышала ее раньше.
– У Арчибальда много стихов, слушая его, люди готовы рвать врага голыми руками. Я никогда не видел, как плачут солдаты, но, когда он начинает петь, слёзы стоят на глазах самых свирепых воителей, как будто, сами боги с небес диктуют ему слова.
– Я не слышала об этом менестреле. Кто он?
– Это не удивительно, я не знаю, чего ты на него взъелась, но Арчибальд, это тот лейтенант, что пожертвовал своей лошадью ради тебя, Княжна.
– Холоп? Этот противный выскочка, из-за которого погиб мой Скарамуш?
– За что ты на него так? Он возглавлял отряд штурмовавший посольство. В ночную диверсию тоже он повёл солдат.
– Он ещё и карьерист, ищущий славы?
– Вряд ли, если он что и ищет, так это смерти. Всегда лезет в самое пекло. Всегда на острие атаки.
– С чего бы это ему смерть искать?
– Кто знает? Но его подруга отдала Богу душу, закрыв собой вашу матушку. Может это истинная любовь?
– Что холоп, может понимать в высоких чувствах?
– Ну ты даёшь, Эби. Или забыла, что всем людям одинаково радостно в счастье, и всем больно и страшно в темный час?
Мальчишка взглянул в недоумевающие глаза Княжны.
– Или яд власти уже отравил тебя? Я ж тоже оборванец и холоп…
– …ты другое дело.
– Простите, Ваше Высочество, меня глупого за мысли дерзкие и отвратные, возомнившего нас друзьями. Мне пора на место. Мы трогаемся.
Лестор соскочил с подножки и вскарабкался на козлы кареты. Эбигейл осталась наедине с потоком своих мыслей. Наука жизни почему-то не совпадала с догмами, внушаемыми ей с детства. И в этом мире были вещи важнее ее собственных желаний. А за окном кареты мелькали не дворяне на роскошных скакунах, а простые люди, ремесленники и земледельцы, взявшие в руки оружие и вставшие на защиту Родины. Идущие на смертный бой по своей воле, ищущие только свободы, а не регалии и славы.
* * *
К окрестностям Ельни они дошли только к вечеру следующего дня. Обложив монастырь со всех сторон, повстанцы разбили лагерь и начали готовиться к штурму. На утро перед завтраком Радамир вошёл в шатёр Эбигейл. Юная княжна сидела за столиком в боевом панцире и прочной кольчуге, очень тонкой работы, стальные кольца были настолько мелкими, что сливались в единую непробиваемую чешую, блестящую в утренних лучах солнца.
– Доброе утро, Госпожа! Вы сегодня в боевом облачении?
Старый капитан шагнул к столику с роскошным завтраком. Эбигейл жестом пригласила офицера к столу.
– Вы не поверите, мне сегодня снился такой яркий сон, реальный, как явь. Даже не сразу поняла, что он – всего лишь проделки Морфея.
– Вы поделитесь? – Радамир снял с плеча перевязь с тяжелым палашом и повесил его на спинку стула.
– Камин. Потрескивающие ярко-красные угольки источали не только тепло, но и наполняли пространство комнаты пурпурным светом, мягкое кресло-качалка, шкура гигантского пещерного медведя с огромной головой и смертоносными клыками, расстеленная на полу, приятно щекочет пятки. Сын и отец сошлись в отчаянной битве с вымышленным драконом, сотрясая в воздухе деревянными мечами, оглашая детскую победными криками и боевым кличем. Я улыбнулась, и негромко попросила их ничего не сломать. Русоволосый голубоглазый мальчуган лет пяти выглянул из комнаты и улыбнулся мне.
– Мы аккуратно, мамочка. – прошептал он и снова исчез в проеме устремляясь в атаку с громким кличем.
Застучали игрушечные мечи. Чашка горячего шоколада со взбитыми сливками на маленьком столике и большая интересная книга в руках. А за окном тихий зимний вечер зажигает первые звёзды. Снег искрится и играет яркими алмазами в свете ночных светил. Трескучий мороз начал выписывать замысловатые узоры на стёклах больших окон. Кресло слегка поскрипывает в такт плавному убаюкивающему качанию. Тёплый клетчатый плед укрывает уставшие за долгий день ноги. Полная луна с завистью заглядывает в комнату сквозь тяжелые шторы. Но мне было не до неё. В руках отличная история невероятных приключениях бравых и бесстрашных рыцарей с оружием в руках, бьющихся за любовь прекрасных дам. И я счастлива и умиротворёна. А огонь костра продолжает петь свои колыбельные напевы. И вот уже не сир Апраксис. А я верхом на грифоне полной грудью вдыхала воздух встречного ветра, развивающего мои волосы и нежно целующего мою шею. Кожаные доспехи сидят плотно и не сковывают движения. В сдельной сумке пригрелся верный посох с изумрудным усилителем манны. Лежащий под крыльями грифона, мир прекрасен и опасен. И я не страшилась будущего. И прильнув к шее питомца, уже бросила вызов всем мыслимым и не мыслимым врагам. И пусть они трепещут. Могущественная чародейка, мастер воды и льда, одна из самых сильных боевых магов Большого Круга, Анаси Светоносная, первая дочь Богоравного Турвольда, Владыки Севера уже вышла на тропу войны и пощады не будет. Но билась я с марийцами. Билась за свободу Радагара. И я одолела Еримея.
– Старая сказка о Апраксисе и Анаси. Добро, сокрушающее орды врагов. Нам бы не помешала помощь этих легендарных воителей.
– Я была ей, и я сокрушила врагов.
– Бог даст, это будет вещий сон, княжна. Часть островитян разгромлена. Мы осадили монастырь, но магрийцы угрожают убить королеву если мы не снимем осады. Я обещал вырезать всех, не взирая на возраст и пол, если хоть один волос упадёт с головы Аналейны.
– Вы думаете они испугаются?
– Еримей опытный дипломат и искусный политик. Я надеюсь, Ваше Высочество. Пока между нами высокие крепостные стены, они могут думать, всё что заблагорассудиться. Посмотрим, что они запоют, когда мы обрушим это препятствие. Захваченные пушки уже выкатили на позиции. Правда зарядов у нас всего на один залп.
– Стены падут?
– Я надеюсь до этого не дойдёт.
– Радамир, маменька доверяет Вам. И я тоже положусь на Ваше знание военного ремесла.
– Тогда я покажу островитянам серьезность наших намерений и открою огонь по стене?
– Да будет так.
* * *
Стена пала под ударами пушечных ядер. Но тяжелая пехота магрийцев в массивных кирасах, исполненных отваги, перекрыла брешь мощным каре, а стрелки усыпали близлежащие стены и башни монастыря. Артиллерия Радагара, расстреляв весь запас ядер, бессильно созерцала плотные ряды вражеской пехоты. Запыхавшийся гонец влетел в шатёр Радомира.
– Магрийцы, высадились у Айсинуш. Три тысячи штыков и пятьдесят орудий завтра к вечеру будут тут.
Он буквально рухнул на поставленный барабан. Арчи обвёл взглядом военачальников Радагара. Столь ожидаемое известие повергло их в ужас. Ведь высадка карательной экспедиции с Альбиона была предсказуема, как рассвет под утро. Представители городской знати и ополченцев совсем поникли, как цветы в безводной вазе в жаркий полдень. Гренадёры и уланы Барахлюшей держались обособленно. Хотя, чему удивляться, эти точно знают тайну слова: «Приказ». Вся их надежда на благоразумие Радамира. Больше всего распылялись дворяне. Бароны и графья последовавшие призыву герцогини Маришки, в первую очередь жаждали легкой наживы. Каждый из них имел за собой до сотни стрельцов, но вряд ли их можно сопоставить с регулярной армией. Хотя боевой опыт они безусловно имели. Вся это разношерстая расфуфыренная толпа замолкла, услышав весть о высадке. Тишина повисла в шатре. Молчание нарушил глава торговой гильдии Анджиса, тучный, рыжебородый пройдоха невысокого роста.
– Нам не поднять их на штурм. Магрийцы тоже уже знают о подкреплении и будут стоять насмерть. Огонь будет плотным. Половина наших поляжет ещё на подступах. Потом, залп картечью из бастионных орудий. А раненых и покалеченных добьют островитяне своими штыками. Королева Аналейна обречена. Нет смысла жертвовать войском ради эфемерной надежды. Мы ещё можем выторговать выгодные условия для себя, вернувшись в столицу.
– Трусы !!! Она там одна, а вы печётесь лишь о выгоде! И Вы смеете называть себя Рыцарями? Торгаши, забывшие о чести и доблести! – Эбигейл дрожала от ненависти и бессилия.
– Радамир? Вы же можете приказать им!!!
– Эбигейл, Ваша мать дала приказ не усердствовать в спасении Аналейны в ущерб армии.
– Она Ваша Королева!
– Я служу Маришке Барохлюш, она мой сюзерен, вассал должен чтить приказы.
– Вы бросите ее там, умирать под пытками?
– Повернув к Анджису и объединившись с основными силами мы пополним запасы пороха и продовольствия и сможем оказать сопротивление карательному корпусу.
– Что такое Вы говорите?
– На кону выживание нации.
– Она моя кузина! Дворянка высшей крови! Она Ваша Королева!
Но взгляд военачальника остался непоколебим.
– Вы обязаны дать приказ об отступлении.
Ярость бушевала в юном сердце княжны. У неё не хватало ни опыта, ни ораторского мастерства, чтобы убедить военсовет начать штурм. И больше всего бесило понимание, что будь мать здесь, она нашла бы слова, которые заставили бы солдат подняться на штурм.
– Ваша светлость … – но договорить Арчибальд не успел. Княжна оборвала его на полуслове. Бывший возница стал громоотводом для бушующих в сердце девушки страстей.
– Всё, ради чего Скарамуш пожертвовал нашим с ним счастьем растаяло, как снег по весне. Ради чего он погиб, спасая жизнь тебе? Безродному проходимцу, уличному рифмоплету! Уходи. Ты горемыка и бедоносец. Все мои несчастья связаны с тобой. Все, до чего ты касаешься своими ручонками рассыпается в прах! Уходи! Ненавижу тебя! Я освобождаю тебя от клятвы, данной моей матери. Иди и умри любой смертью на свой выбор!
Арчи слушал, стиснув зубы, но перечить не стал.
– Я не больше Вашего виноват в смерти доблестного Скарамуша. И далеко не все мои клятвы принадлежат Вашей матери, госпожа Эбигейл.
Арчибальд сбросил с плеч форменный мундир лейтенанта уланов под ноги княжне и сжав губы вышел из шатра, а перед глазами стояла та смуглая банщица, с миндальными глазами полными слез. Её слова набатом звучали в ушах юноши:
– Только поклянитесь, противостоять им до смерти. Да займётся земля гиеной огневой под ногами этих тварей.
Полог шатра дернулся, в след за Арчибальдом вылетел, все тот же вездесущий, Лестор. Но охрана Эбигейл остановила повзрослевшего мальчишку.
– Арчи, стой, ты куда? – кричал Лестор, вырываясь из рук удерживающих его воинов. Бывший возница обернулся.
– Эби права, там наша королева и она одна в кругу врагов и палачей.
– Это безумие. Ты умрешь!
– Так или иначе, я выполню волю юной княжны.
– Это ничего не изменит! – добавил покрытый шрамами старый вояка, держащий Лестора за отворот кольчуги. Бывший возница взглянул в глаза старого солдата.
– Она услышит, что ее не бросили, это даст ей сил.
Арчибальд поправил перевязь и шагнул за насыпь. Сердце бешено билось в груди. Он шёл в полный рост, с ятаганом на потертой перевязи и двумя двуствольными пистолетами. Шёл исполнить клятву. Шёл умереть в бою с оккупантами. Один, войной на сонм врагов. А где-то в вышине муза завела свою последнюю мелодию для Арчибальда:
– Когда объятья страха, душат Смелость
И вражеских полков не сосчитать вовек…
Радагарцы замолкли. Ветераны битвы при Айсинуше стиснув зубы смотрели, как молодой человек, почти ещё мальчишка, плюнув на все, шёл исполнить свой долг.
– Когда клинки соратников
легли на землю
И треснули щиты
от тяжести отчаянья…
Голос поэта был четко слышен в гробовой тишине, воцарившейся над окопами Радагарцев.
–Ты меч свой к небу вознеси,
Но не моли его о жизни.
Проси о смерти бравой,
Что сквозь врагов
прорубаясь придёт.
Стихи звучали, как заклятие наполняя сердце поэта древнейшей магией, под названием – Смелость.
– С Костлявой сделку заключи,
Пусть одарит тебя
своей Косою.
Чтоб урожай собрать богатый,
С проклятых недругов твоих.
Пускай ты в землю ляжешь,
Но уже в свою, родную,
Свободную и живую.
Руки солдат сжали оружие до хруста в пальцах. Все знали, что сейчас произойдёт, и отводили глаза.
Арчибальд шёл не останавливаясь, сокращая расстояние до противника.
200 метров.
Альбионцы не стреляли, видимо, приняв Арчи за парламентера.
150 метров.
Алмарцы что-то начали кричать про фланг. Сердце начало биться ещё быстрее.
100 метров.
Раздался выстрел. Мимо. Арчибальд ускорился, переходя с шага на бег. Последовало еще пара выстрелов, но также безрезультатно. А Арчи уже летел на встречу своей судьбе со всех ног.
75 метров.
Грянула команда и каре подняло стволы. Сердце поэта стучало бешено, прессуя время, растягивая и удлиняя секунды, сжигая при этом резерв жизненных сил. Арчи бежал, а на роскошном чубе уже мелькнула первый седая прядь.
50 метров.
Залп. Арчи бросился навзничь, уходя от роя пуль. Поднялся и снова бросился в атаку. Ненависть и ярость кипела в нем. Первый ряд медленно поднялся, его место заняли стрелки заднего ряда.
30 метров.
Повторный залп. Перепуганное лицо Алмарского капитана. Арчи нырнул за валун. Пули лишь высекли искры в древнем граните. Сам Ангел смерти, зачарованный безумной храбростью одиночной атаки, с интересом наблюдал за происходящим, ожидая чем все это кончиться. Юноша вскочил на ноги и продолжил бег. Виски его головы навсегда потеряли цвет, став пепельно белыми.
25 метров.
Капитан островитян, что-то судорожно кричит.
20 метров.
Ужас читается на лицах алмарцев. Несколько солдат шагнули в перед. Арчи нажал на спусковой крючок. Первый Алмарец начал падать, юноша перевёл линию огня левее, и пуля пробила грудь ещё одного островитянина.
15 метров.
Арчи нырнув под выпад штыка, в упор пальнул альмарцу в живот и сделав пируэт, разрядил последний заряд в лицо очередному врагу. Заскрежетал ятаган вырываясь из тесных ножен и тут же распорол бок ещё одному солдату альбиона. Старея за секунды, он двигался намного быстрее реакции обычного человека. Организм сжигал отведённое богом время жизни, замедляя сам круговорот событий этого бренного мира. Арчи вихрем нёсся через заторможенных врагов проживая часы за доли секунд.
10 метров до проема.
Весь чуб Арчибальда уже был белее снега. Взмах, и кровь врага брызнула на зелёный атлас кафтана бывшего возницы. Сама смерть танцевала с ним это танго, отводя от своего партнера пули и жала клинков, зачарованная его невиданной самоотверженностью. Алмарцы попятились с криками:
– Это демон!
Кто-то из офицеров поднял пистолет и был обезглавлен. Рядом упал ещё один пехотинец, и ещё один. Смерть собирала жатву руками бывшего извозчика. Пуля пробила бок юноши, но адреналин бушевавший в крови лишил тело чувствительности. Удар и ятаган рассек шею солдата. Паника и страх, рождённые бесстрашием всего одного воина, поглотили сердца островитян. У капитана магрийцев сдали нервы.
– Убить его! Сейчас же! Пушкарь!
Сабля лейтенанта канониров медленно начала свой путь вниз.
– Плииии!
Торчащих из запальных отверстий фитилей коснулось пламя. Арчи упал на спину. Шрапнель выкосила отступающих в панике островитян. Густой дым заволок непроглядной пеленой проем в крепостной стене. Но когда гарь пороховых газов рассеялась, на ноги поднялся силуэт и снова бросился в атаку.
– Этого не может быть! – эхом пронеслось по рядам магрийцев.
Дикий ужас охватил бравых воинов. Каре попятилось. Один за одним, алмарцы бросали оружие и бежали прочь сломя голову с истошными криками.
– Окаянный, Окаянный идёт!
Офицеры бросились на Арчибальда понимая, что только его смерть, развеет эти диковинные чары, созданные суевериями и боязнью смерти. Ещё одна пуля пробила плечо радагардца, но ятаган, казалось питался душами поверженных врагов. Тела расслаивались под неимоверной силой ударов. Отлетали отсечённые руки, головы, вываливались внутренности. Вопли умирающих сводили магрийцев с ума. Кто-то из алмарцев дотянулся до радагарца, полосонув палашом по животу, Арчи упал на колено подрубая ноги врага. И в этот момент молодой лейтенант Алмора выстрелил в грудь беловолосому старцу с лицом юноши. Арчибальд упал на спину.
Ойгуль, нежно улыбнувшись, обняла его, ложась рядом. Небрежно накручивая одну седую прядь волос на палец, она накрыла его своим телом и поцеловала в губы. Штыки алморцев пригвоздили юношу к земле. Стальные жала клинков снова и снова впивались в распростертое на вытоптаном газоне тело, мстя за пережитые страх и ужас.
– Он всего лишь человек, обычный челов…
Но договорить офицеру не дали. Воодушевленная атакой Арчибальда армия Радагара пошла на штурм.
Гусары, с именем Айналейны и криками: «За Радагар!», влетели в брешь проема, забрасывая островитян гранатами. Рубя саблями, топча поверженных врагов копытами боевых скакунов. За ними ворвалась пехота и ополчение. Не щадили никого. Кровь рекой лилась по мостовым монастыря. Альбионцы бились с отчаяньем обреченных. Радагарцы же не ведали милосердия. Убийства прекратились лишь когда Радагарцы добрались до площади, где на свежем сколоченном эшафоте стояла Аналайна – Соперница Ветра, королева Радагара, а у ее ног преклонив колени и склонив голову сидел, в позе прошения сам, временно-поверенный в дела Альбиона на материке, тайный советник императора Радагара, благочестивый старец Елизарий. Магрийская знать за его спиной уткнула головы в землю пав ниц. Девушка улыбнулась.
– Хватит смертей на сегодня. Война окончена. Наступает мир.
* * *
Томный зимний вечер готовился сдать свои полномочия длинной ночи, догорая восковыми свечами в серебряных канделябрах. Слуги уже разошлись. И уставшая от государственных хлопот королева снова могла побыть матерью. Отложив скипетр Эбигейл Справедливая встала с царского кресла и двинулась в жилые комнаты. Стража вытянулась, отдавая честь.
Десять лет прошло с момента подписания Ельского мирного договора. И уже почти пять лет, как она получила в наследство корону. Ее шаги гулким эхом звенели в полупустых залах королевского дворца. Она устала. Устала от лизоблюдов, пытающихся лестью выкрутить для себя привилегий. Устала от интриг и воровства. У неё почти совсем не оставалось времени на воспитание юного принца, но сегодняшний вечер она решила посвятить ему. Почти дойдя до опочивальни принца, она услышала всхлипы сына и испуганный шёпот сиделок. Материнское сердце сжалось, и она влетела в палаты сына. Испуганные няньки расступились от зареванного принца.
–Что случилось, солнышко?
– Мама! Меня дети длазнят Алчи Алчи, а я же не Алчи, я Алрхчи. – от обиды, что у снова не получилось выговорить своё имя, у мальчика снова потекли крокодильи слезы.
– Мой милый принц, а Вы знаете, чье доблестное имя Вы носите?
– Нет.
Мальчишка вытер слёзы, в предвкушении интересной истории. Королева уселась на диван, жестом освободив нянек от их обязанностей. Сиделки поспешно покинули детскую, а юный принц взобрался к маме на колени.
Полная Луна заглянула к ним в комнату сквозь цветное стекло витража, бросая на пол разноцветные пятна. Эбигейл пододвинула подсвечник поближе и обняв сына, начала свою историю:
– Давным-давно, был злой король, он хотел править жестоко и захватить все государства. Собрав гигантское войско, чужаки вторглись в Радагар. Храбое воинство приняло неравный бой. Но врагов было слишком много,смелый король пал в бою. И Радагар попал под власть чужаков. Но королева Аналайна не сдалась, и тогда захватчики заперли ее в высокой башне и мучили там. И не было в Радагаре никого способного помочь ей. Некому было бросить вызов злобным захватчикам. И так было долгих пять лет. Пока из глубин Радагара не появился он. Бесстрашный перед ликом смерти. Отчаянный богатырь, бросивший вызов магрийцам и их войску. В одиночку он ринулся на ряды врагов, охраняющих башню, где томилась Королева. И ни пули, ни сабли, ни даже пушки островитян не остановили его.
– И фто, ни одна пуля не попала? Или они отскакивали от него?
– Нет, милый Арчи, он так верил в победу Радагара, что не замечал ни ранений, ни боли. Как ястреб, он набросился на врага. Круша и терзая магрийцев. И дрогнул враг, испугавшись белого демона возмездия.
– а кто такой белый демон возмести… возместо…
– Возмездия. Так враги прозвали этого воина, Арчибальда Скавского, слушай, не перебивай. Враги дрогнули и обратились в бегство. Отступили перед атакой всего одного бесстрашного радагарца. И тогда армия королевы, увидев на что способен всего один бесстрашный воин, открыла сердца доблести и отваге. И сотни воинов бросились в бой. Враги были повержены.
– А что Артсхи?
– Он пал в бою. Явив чудо отваги и храбрости. Когда нашли тело Арчибальда, он был абсолютно седой , а на теле не было ни царапины. Вот враги и прозвали его белый демон.
– Прям ни царапинки?
– Так гласит легенда…
– А почему он тогда умел?
– До сих пор ходят слухи, что это было воплощение Каина, замаливающее свои грехи, и когда миссия была выполнена, он просто ушёл.
– А можно, я тоже буду великим воином?
– Чтобы быть воином, нужно много учиться и ещё больше тренироваться.
– Согласен тлениловаться!
Дверь детской открылась. Молодой король заглянул в комнату.
– Вот вы где… о чем секретничаете?
– Мама сказала, чтобы стать воином надо много тлениловаться и учиться. А я ещё маленький…– Ребёнок дополнил речь проницательным вздохом и отцовское сердце растаяло.
– Будь по-твоему, Арчибальд. Я попрошу лейтенанта гвардии, доблестного сира Лестора, начать твоё обучение незамедлительно.
– Класс! – Мальчишка заерзал у мамы на коленях.
– А шпагу мне дадут? Настоящую? И пистоли?
Королева с тревогой посмотрела на мужа. Король улыбнулся.
– Всему своё время, мой маленький принц. Эби, твоя мама ждёт нас с внуком.
– Мы уже идём, муж мой.
Она встала с кушетки, спуская ребенка с колен, из ее декольте свесился на ажурной золотой цепочке, мимолетно сверкнув в пламени свечей, перстень с маленьким дракончиком, хранящим свое зеленое сокровище. Король нежно обнял свою королеву и двинулся в опочивальню герцогини Маришки Барохлюш. Малыш бежал впереди, гордо размахивая деревянным мечем направо и налево, кричаво все горло:
– Я Алчи Бесстлашный, белый демон вос… вос.. Я Алчи !!! Я Белый демон! Бойтесь меня, влаги!
* * *
