Алексей Вадимович Захаров
DEFCON-1. Белый фосфор
Краткая передышка на перезарядку была прервана очередью из М60, взрывающей асфальт фонтанчиками, вылетающими из покрывала тумана. «Паккард» оказался на левой полосе, выехав из тени тягача позади него. Туз, в полной невозмутимости, вырулил вправо и вплотную подъехал к военной цистерне, с эмблемой ВВС, укрывшись от огня. Всем своим ледяным нутром и горячей башкой Туз чувствовал, как за задом цистерны наблюдает черная сталь пулемёта, так и жаждущая разорвать его в клочья вместе с машиной. Выбор был очевиден. Дерево рукояти и приклада гранатомёта, казалось, промерзло насквозь. Стрелять надо было метко и быстро. Левый борт уже выглянул из махины цистерны, как тягач неожиданноо затормозил, Тузу пришлось резко вывернуть из-под надвигающегося препятствия, оказавшись под пулеметным обстрелом. Не ожидав такого, Туз «блампнул» из гранатомёта в сторону броневика, но оранжевая клякса вспыхнула в асфальте в пяти футах от машины, обдав её осколками и обломками асфальта. Туз метил в стрелка, надеясь заткнуть грохочущую бандуру калибра 7.62, но «паккард» всё-таки завилял по дороге, со скрипом колес и вновь скрылся за тягачом. Медлить нельзя. Туз быстро вставил новую гранату в М203 и жахнул под тягач, изнахратив ходовую часть, убив водителя и зацепив огненной вспышкой укреплённые толстой стальной шкурой бензобаки. Гранаты были самодельные, без предохранителя от взрыва в близкой дистанции. То, что доктор прописал! Тягач бесконтрольно скренился вправо и на дикой скорости врезался в начавшийся редеющий подлесок, с треском и грохотом пробившись сквозь мертвые деревья, а потом оглушительно рванули баки, выбросив металлические обломки дождем над стволами.
Пулемет вновь стал плеваться свинцом, но «паккарду» пришлось резко свернуть вправо, уворачиваясь от гниющего кузова легковушки, выплывшего как риф в этом белесом, призрачном океане. Дорога начала петлять, через каждую сотню футов то влево, то вправо, Тузу пришлось сосредоточиться на дороге, старясь не улететь в лес и в то же время, не попасть под нескончаемую очередь. М60 стрелял вообще без остановки, и не мудрено, что ствол стал перегреваться и «паккард» скрылся на небольшую передышку. Идеальный момент, чтобы подобраться по ближе и шарахнуть из гранатомёта. «Шеви», неистово ревя, пошёл на обгон тягача по левой полосе, но грузовик, со скрежетом и лязгом, начал подрезать Туза и в считаные секунды вся полоса была скрыта цистерной, визгнули тормоза, Туз чуть не вылетел из сиденья, встав носом в паре дюймов, от проносящийся цистерны. Похоже он недооценил водил тягачей. Это вызвало у него лёгкий гнев. В руке вновь оказался револьвер, в это раз мишенью стали закрытые бортами колеса цистерны. С такого маленького расстояния и с мощью револьвера, пули пробили не только броню и покрышки, но и уничтожили обода и повредили ось. Цистерна мертвым грузом тащилась за тягачом со звуком шлепающей резины, тормозя его. Грузовик быстро терял скорость, пропустив все-таки «шеви» вперёд. Гранатомёт высунулся из левой двери дулом назад, а через секунду кабина грузовика разлетелась на куски от попадания. Теперь от Харриса отделял только свинцовый град. А нет, не только.
На чёрной броне машины вдруг вспыхнул огонёк, а затем чудовищный жар разогнал туман, извивающейся, огненной змеёй, упавшей на асфальт. Огнемёт. Наверное, не решался его использовать, чтобы не задеть своих. В какофонию из рева турбины, шипения огнемета и свиста ветра снова ворвался пулеметный грохот. Пули пролетали в опасной близости от ушей и макушки Туза, пробивая салон позади него, сам он старался объезжать горящие линии на асфальте. Настало время для последней хитрости в его арсенале.
«Шеви» неожиданно затормозил, съезжая на ближайшую обочину. Пули стали зарываться в асфальт все дальше и дальше от машины, а через несколько секунд, «паккард» скрылся за левым поворотом. Туз остановился в тени холма, отсчитал пятнадцать секунд, по реву турбины понял, что его не поджидают за поворотом и выехал на дорогу, постепенно набирая скорость. Подлесок кончился и вместо голых деревьев по сторонам лежали огромные валуны, некоторые были выше человека, особенно много их было по левую сторону, над которой возвышалась ещё одна безымянная высота. Ехал он прямо по дороге, на звук нагнетателя. Дорога потемнела, оказавшись в тени горы, туман будто бы стал гуще. «Шеви» нагонял броневик, и за секунду как стрелок бы вновь начал палить, ослепляюще – белый, сжигающий сетчатку глаза сноп света вырвался из прожекторной рамы на крыше «шеви». От такой яркости казалось, что кто-то бросил в глаза соль, а резко закрытые веки ничем не помогали. Даже у Туза от такого зарябило в глазах, а внутри побежали разноцветные точки. Пули и струя огнемета ушли в молоко, дав Тузу то, чего он добивался.
Маслкар пошел на обгон слева, и как только кузов ушел вперёд полностью, мгла и полумрак вновь спустились на дорогу. «Шеви» вырывался вперед, движок работал на износ, минуту другую в таком режиме, и он бы накрылся. Турбина стихла ненамного, но с каждой секундой вновь нарастала и нарастала. Туз затормозил ручником на обочине, схватил гранатомёт, набросил бандольеру, зарядил оружие и встал прямо по середине дороги, взяв горизонт на прицел. Ноги широко расставлены, спина прямая, руки перестали дрожать, дыхание умеренное и лишь сердце бешено скакало в груди будто в последний раз. В ушах гудела кровь, сосуды в висках бились в такт обезумевшему мотору, адреналин обострил все чувства Туза, ему казалось, что он видит сквозь стылую мглу и сумрак вершины, и был готов спустить курок в ту же секунду, когда пулемёт покажется из-за горизонта.
Рев мотогондолы вернул свою былую мощь и вновь его было слышно на всю округу. Черная махина выплыла из холодной пучины в ста футах. Залп. Огненный шторм уничтожил пулемет и, превратив стрелка в алое желе, разбросал его по асфальту. Перезарядка. Залп. Нагнетатель по-железному кашлянул, раздался звон и лязг внутри капота «паккарда», движок вспыхнул и броневик стал сгорающим метеором. Визжа колесами, бренча металлом и треща пламенем, метеор, петляя по дороге, летел на Туза. Кувырок вправо. Резкий прыжок обратно на ноги. Залп. Огнемёт и топливная канистра для него сдетонировали, разорвав заднюю часть «паккарда». Столб огня вырвался из крыши, как лава при извержении вулкана, машина дернулась влево и впечаталась в огромную глыбу, корпус вжался как гармошка, двигатель жалобно ухнул, сталь скрипнула и все, кроме треска пламени, стихло.
Туз бросил гранатомёт в ледяную пучину, одним прыжком оказался у «шеви», взял револьвер и, заряжая барабан экспансивными, на ватных ногах зашагал к искореженному броневику. Водительская дверь распахнулась с хриплым воплем боли и царапающим скрежетом. Харрис начал кататься по асфальту стараясь потушить огонь, а Туз медленно сокращал дистанцию. Харрис валялся, как припадочный, и вскоре он додумался снять с себя горящий плащ, обнажив всю коросту на его лысеющей голове. Место со шрамом на роже сильно обгорело и выглядело как багрово-черное, дырявое месиво из мышц и связок, с проступающими наружу костями, правый глаз был вытеснен мерзким, желто-зеленым волдырём, размером с ладонь. Туз нацелил револьвер на его отвратительный лоб, щёлкнул курок, но с животным рёвом Харрис ударил его по кисте рукоятью отравленного клинка и оружие улетело куда-то во мглу. Хрипя и рыча от боли и ярости, Харрис подскочил и бросился на Туза. Стылое лезвие зацепилась за куртку, но к, счастью не задело тела. Следующий удар Туз парировал выхваченным из ножен мачете и как только лязгнула сталь, он ударил Харриса ногой в живот, повалив того на спину. Он кинулся на него, но получил ботинком в лицо, хрустнула переносица, сверкнув болью даже в затылке. Туз отшатнулся от удара, а Харрис, по-прежнему рыча в гневе вскочил на ноги и вновь занёс лезвие над головой. Схватив врага за запястье, Туз хотел засадить мачете ему в живот, но вместо этого, получил кулаком в солнечное сплетение, воздух выбило из лёгких, черный клинок оказался в опасной близости от его груди, и Туз вцепился двумя руками в запястье противника, выронив мачете. Следующий удар по уже и так сломанному носу был нестерпимо болезненным, будто по оголенным нервам провели скальпелем, в глазах потемнело, а из их краешков, внутри, побежали белые, блестящие точки, но Туз крепко держал руку Харриса, не давая выпотрошить себя.
Следующий удар он уже не выдержал и свалился на спину и инстинктивно стал ползти от угрозы, Харрис занёс нож над своей жертвой, лезвие устремилось вниз, словно авиабомба, но Туз выбил его ногой из рук врага, продолжая ползти от него, старясь съехать ногой по его волдырю. И получилось! Харрис взвыл, как недорезанная свинья, сукровица и белёсо-желтая жижа побежала по его лицу, капая с подбородка. Не обращая на дальнейшие удары по больному месту, полностью обезумев от боли, Харрис вцепился в горло Тузу, мерзкая жижица падала на его лицо, на куртку, голова закружилась, Туз пытался ударить оппонента кулаком, но не дотягивался до его рожи. Он постепенно терял силы, все вокруг темнело и глохло, хватка на горле была настолько плотной, что ещё чуть-чуть и горло было бы попросту разорвано. Руки в бессилии опстились на мокрый асфальт. Конец был так близок, когда пальцы на правой руке вдруг нащупали холодную сталь револьвера. Впрыск адреналина. Выстрел.
Харрис охнул, лицо расплавилось в жуткой гримасе боли, руки его непроизвольно разжались, а Туз задышал глубоко, громко и сбивчиво. Харрис уже не рычал и не выл, а жалостно скулил, держа вываливающиеся из огромной дыры в животе кишки. Туз, шатаясь, кашляя, встал и посмотрел в глаза Харрису. Ярость постепенно гасла, как и сами его глаза. Но Туз не хотел облегчить его муки, наоборот. Выстрел. Правое колено взорвалось ошметками плоти и костяной пылью, оторвав от бедра голень. Выстрел. Шрапнель из мяса и крови оросила лицо Туза от лба до подбородка. Выстрел. Выстрел. Левое и правое предплечья повисли на обрывках мышц локтей. Харрис вскрикивал при каждом попадании, но с каждым разом слабее, тратя на это свои последние силы и только когда глаза потускнели, а грудь стала вздыматься, так, будто собиралась лопнуть, Туз поставил жирную, кровавую точку, взорвав экспансивной пулей голову Харриса за секунду до, как тот бы умер от болевого шока.
Пожар в черепе неожиданно потух, холод захлестнул последний оплот тепла в теле, а вместе с холодом проникло какое-то отвратительное чувство пустоты. Тузу стало страшно, от того, как неожиданно оно накатило на него, он будто бы задыхался, ужас охватил его трясущееся существо и в жуткой панике он закричал….
Эпилог.
Туз держал курс на Сейбр-Ринг. Нужно было подлатать машину, да и самому пройти техосмотр. Дорогу он знал, следя за ней безжизненными глазами, поэтому его сознание было полностью поглощено попытками понять, что же с ним произошло. Что это за вспышка ярости была, что за пустоту он сейчас ощущал, что за дерьмо творится с ним на протяжении его существования со времен службы. Почему не смотря на все свои попытки избавится от страданий внутренних и физических, он только страдает ещё больше? В стылую черепушку забралась коварная мысль: а правда ли он «избавлялся»? Трупы всплывают в воде, так и воспоминания не утопишь в алкоголе и не скроешь в наркотическом дурмане. Цветок белого фосфора вырос на плодородной почве подавляемой, душевной боли, дав на мгновение чёткую цель. Но узкие лепестки отпали, призрачный стебель превратился в дым и улетучился, оставив лишь зудящую боль пустоты. «Бегство, месть. Всё это не про жизнь…»– Эта мысль, будто стесняясь, мельком показалась где-то в глубине сознания, но Туз вцепился в неё, повторяя про себя, как заведенный, удивляясь, откуда она взялась в его, как ему казалось, мертвом сознании.
На горизонте всплыло зарево пожара и всполохи выстрелов, на дороге валялись остовы взорванных машин. Громадина бывшего гоночного трека и прилегающий периметр с вышками, укреплениями, стенами и колючей проволоки был накрыт смертельным, белесым туманом химического оружия….
КОНЕЦ.