Алексей Вадимович Захаров
DEFCON-1. Белый фосфор
Работы для него не нашлось. Может из-за туго стянутых бинтами культяпок, может из-за мутного, недоброго взгляда, который так отталкивал работодателей- Туз не знал. Ладно. Есть выплаты по ранению. На дозу хватает и хорошо. По мимо наркоты, Туз подсел на подпольный покер. Как оказалось, чем выше доза, тем меньше денег у тебя остается. Если Туз не валялся в отключке, смотря разноцветный, химический калейдоскоп, то он стоял возле могилы Шона. Его стали терзать ночные кошмары, связанные с войной и среди грома артиллерии и стрельбы он слышал загробный вой, ведший прямо сюда. Тут он второй раз встретил Бекки. Без разговора по душам не обошлось, теперь душу изливал Туз и тут, среди бескрайних полей белых крестов, стало понятно, что эти двое связаны. Не, это не был роман, как в каком-нибудь посредственном рассказе второкурсника. Эта была связь одиноких и потерявших своих близких людей. Их души были покрыты толстым слоем сковывающей накипи пережитого, и общаясь друг с другом, белый массив крушился и распадался, впуская внутрь чуть-чуть жизни. Они встречались просто чтобы поговорить друг с другом и от Бекки не ускользнуло пристрастие Туза, что явно беспокоило её.
Как-то у дилера стали закупаться какие-то хмыри в балахонах. Туз пенял на хиппи, но вместо травки или кислоты, хмыри брали самое убойное из ассортимента. Денег у Туза не было, в долг больше ему не продавали, ну он и заинтересовался этими балахонщиками и получил радушное приглашение на «праздник жизни». Заключался этот «праздник» в жертвоприношении бездомных животных, бесконтрольным употреблением всех видов наркоты, бухла и последующей оргии. Туза интересовало только получение химического веселья, а каким образом, где и с кем- дело десятое. Даже корявая тату с каким-то религиозным бредом была для него чистой формальностью. Харрис был своего рода жрецом, но не главным. Главный был каким-то «первосвященником», которого в глаза никто не видел, да и Туза это вообще не волновало. А вот о чём стоило поволноваться- нарастающая жестокость культа. Бездомные животные сменились на бездомных людей и «грешников», но, когда дело доходило до ритуалов, Туз уже смотрел мультики, да и опять же- его особо не волновало, чем занимается культ. С Бекки он разругался, когда та пыталась образумить его забитую дерьмом и метом башку. «Добром это не кончится, ты должен пойти к врачам!», «Твоё какое дело!? Отстань!» «Моё какое дело!? Я не хочу потерять ещё кого-либо!». На этих словах, Туз поплелся в обитель культистов, чтобы снова уйти в нирвану, а Бекки, похоже проследила за ним, не то, чтобы ломающийся наркоман Туз следил за своей конспирацией.
Доза. Раз. Два. Блаженство было прервано воплями резко знакомого голоса. В дребезжащем изображении со светом тусклых керосинок, Туз различил, как двое балахонщиков тащат под руки извивающуюся Бекки. Весь эффект наркоты сдуло будто ветром, шатаясь Туз встал и заплетающимся языком потребовал отпустить Бекки. На залитом кровью алтаре показался Харрис, с ублюдской, садисткой ухмылкой, покрытый следами кожной болезни.
– Брат О’Дерри, мне всегда казалось, что ты с нами далеко не из-за веры в слово Его.
– Отпусти её! – Рычал Туз, бросившись к Харрису, но был сбит ударом в челюсть и упал.
– Не могу, брат О’Дерри, не могу. Твоя подружка слишком многое видела. И это ты её привел, так что тебе и придется отвечать за свою ошибку. За одно, ты докажешь всем братьям, что мудрость Его привела тебя сюда, а не утехи.
– Скажи им чтобы отпустили меня! – Продолжала Бекки. Её связали у алтаря, Туза подвели к ней, дав ему кинжал. Харрис стоял сбоку, облокотившись на стену, со своей ухмылкой, что явно было опрометчиво. Лезвие рассекло воздух и правый глаз вместе с кровью потек по желобу раны. Десяток рук его схватили, выцепили нож и начали неистовое избиение. А дальше ночной кошмар…. Его тоже собирались прирезать, но на улице завыла воздушная тревога, воздух заполонили рев самолетов, крики людей, стрельба…. Позже, спустя месяц после ядерной войны, Туз ножом срезал татуировку и с тех пор он беглец от самого себя и от своего прошлого.
Туз громко выдохнул и запрокинул голову, закрыв глаза. Ему было одновременно неприятно говорить о том, что он так настойчиво топил в самогоне. Но, неожиданно, ему будто стало легче. Легче дышать, легче стало в голове, в желудке, будто он что-то скинул с себя и оставил позади.
– Так что- Туз не переменил своей позы. – будешь мне морду бить или спросишь, зачем меня этот ублюдок к себе позвал?
Глава 7.
Из газетных архивов 1960-х.
«Советы запускают первый искусственный спутник!»
«8-е августа 1960-ого- новая эра в истории человечества: на орбиту Земли выведен первый искусственный спутник «Спутник-1…»
«Супер-бомба: СССР испытывает ядерную бомбу мощностью 50 мегатонн…»
«Накал обстановки в юго-восточной Азии: Южный Вьетнам просит помощи у США в конфликте с партизанами…»
«Красная истерия или ужасающая реальность: подтверждено, что Харви Освальд имел гражданство СССР…»
Втроём они накидали план. Ненадежный, опасный, рисковый, подставьте сюда любой негативный эпитет- он будет здесь как влитой. Но другого не предвиделось. Шестипалый перерезает путы на руках, передает лезвие остальным, пока упыри будут в трансе читать свои мантры. Как только ублюдки возьмутся за ножи, пленники толпой кидаются на них, так у Туза будет несколько секунд, чтобы добраться до дробовика и перестрелять уродов зажигательными патронами. А дальше они не придумали. Все трое сошлись на том, что они умрут ещё на этапе рукопашной. Если вдруг, невероятным образом, они перебьют уродов в церкви, стоить отправить небольшой отряд на крышу и закидать минами мотель и главные ворота и крыть остальных беглецов снайперским огнём.
В план поведали остальных бедолаг и те приняли его с неким воодушевлением. Лучше погибнуть в бою, чем быть сожранным этими уродами. Когда Шестипалый пытался на пальцах и жестами объяснить Вилли план, Тузу казалось, что тот все уже знает. Ему всегда казалось, что Вилли всегда знает больше него и раньше него. Впрочем, думать об этом у него не было сил. Он вдруг понял, что не пил воды как минимум сутки, и сейчас его горло покрылось жирным таким струпом жажды, который разрастался глубже, в трахею, лёгкие, желудок. Туз подполз к ведрам возле входа в клетку. Бесцветные, ржавые, края, насквозь пробитые временем, как от пуль. То, что стояло рядом с кормушкой было с водой. Внутри плавала эмалированная кружка, с черным, обгоревшим дном. Вода отдавала ржавчиной и почему-то машинным маслом. Мысли о фильтровании воды от радиации Туз старательно пытался отбросить, жадно глотая зловонную жидкость. Сзади послышались шаркающие шаги.
– Я это… извинится хотел. – Это был Морган. Стоять долго он не мог, поэтому все по-прежнему морщась, он присел на пол.
– Проехали. – Промолвил Туз, сморщившись от воды. Так они сидели некоторое время, пока Туз не заговорил.
– А у тебя что? – Морган не понял.
– Что «что»?
– Какая у тебя история с культом? – Такие вопросы были не приняты в обществе Эдстоуна. Все, что касалось личных, внутренних потрясений активно пряталось внутрь самих пострадавших, то есть всех выживших. Кому интересны твои проблемы, когда у других их не меньше. Держи это про себе и страдай этой хренью сам, другим не лучше твоего, нечего их грузить.
– С чего это тебе интересно.
– Раз уж мы идём на безрассудную смерть, то хочется знать, с кем. – Морган молчал, переваривая услышанное. По лицу Туз понял, что Морган согласен со сказанным.
– Жена и дочь пропали во время беспорядков в 69-м. Ну, когда бомбы упали. Нашёл в одной из груд трупов, оставшихся после резни. Если бы не кулон на шеях- ни за чтобы не узнал. – Голос и слова Моргана старались быть, отстраненными, холодными, но все внутри него дрожало. Трясущимися пальцами он достал из-под куртки кулон, прицепленный на серебристую цепочку, висящей на его шее. Открыв небольшой овальный корпус, он показал его Тузу. Чёрно-белая, выцветшая фотография молодой, улыбающейся семьи. Впервые за долгое время Туз видел какого поистине улыбающегося. Из здорового глаза Моргана побежала слеза, смешиваясь с грязью и кровью на лице, она меняла цвет, как хамелеон. Они снова замолчали. Туз ничего не говорил, потому что на своем опыте знал, что слова о жалости или сочувствии- пустая болтовня.
– Недолго этим выродкам осталось. – Нарушил молчание Туз. Морган вернул контроль над собой.
– Да. Верно. – В его голосе сквозила ледяная ненависть и горячая жажда крови.
Месть. Месть. Месть. Когда по всей планете стихло зарево ядерного огня, а места ударов превратились в фонящие пустоши, здесь, в Эдстоуне, который почти не задело ребром стал вопрос: и что теперь? Все, кто выжил после резни в 69-м, кто слышал мертвый шум радио и пересказывал из уст в уста байки об ударах по континенту просто не знали, что делать дальше. Их не тронуло. А вот их близких- да. У многих были родственники, близкие, друзья и любимые там, на континенте. А теперь где они? Но абсолютно все потеряли кого-то в резне 69-ого. Шок от молниеносной ядерной войны, от погромов, резкого ухудшения качества жизни вел население Эдстоуна в два тупика. Первый: суицид. Легко, просто и надёжно, но, блин, страшно. Это был путь самых отчаявшихся, кому реально было нечего тереть, ведь все уже давно утрачено. Второй: идеология. Человек не может жить без идеи, иначе он просто скатится до обычного животного. Идеология порядка (вояки), идеология рынка (Сейбр-Ринг), идеология религии («Праведники»). Но всех их затмила идеология мести. В той или иной степени, она сочилась изо всех вышеуказанных идеологий, где-то откровенно и жирно, не скрываясь, как с бандитами Норфброука или с «Патрулем». Где-то скрытно и неофициально, как с Сейбр-Ринг или «Праведниками». Но все мстили друг другу за что-то. Ведь с таким принципом так легко жить, сами рассудите: вот враг, по ту сторону. Он нанес тебе вред, он повинен во всем говне, из-за него ты страдаешь. И все тяготы постядерного мира кажутся незначительными. Незначительными, пока враг жив. Жив и дышит с тобой одним заражённым воздухом, пьет ту же загрязнённую воду и жрет то же мерзкое содержание консерв. Кто бы какими идеями не прикрывался, все они хотели лишь мести за что-то. И вот, возможно, единственные представители человечества загремели в злополучный, неразрывный круг бесконечного насилия. Не то чтобы пацифистские речи о мире и взаимопонимании здесь были уместны, но разве не нарастающий цикл насилия и привел этот мир к краху? Если и отвечать на вопрос «что дальше», среди ответов точно не должно быть пункта про всепожирающую жестокость и месть.
Для себя Туз избрал тактику отступления. Нет. Бегства. Но, кажется, и она долго не продержалась….
Глава 8.
Из газетных архивов 1960-х.
«Человек в космосе!»
«11 июня 1961-ого, с крыла самолёта В-52 был сброшен гиперзвуковой ракетоплан Х-15. Под управлением пилота Роберта Рашуорта, аппарат достиг высоты в 107 километров, что сделало Роберта первым человеком в космосе!..»
«Ввод войск в Южный Вьетнам: с 8-ого марта 1965-ого, указом президента Роберта Макнамары, США вводит постоянный контингент своих вооруженных сил в Южный Вьетнам…»
«Красная Африка: СССР поддерживает государственный переворот в Уганде, приводя к власти генерала Уме Иди Амина. Сообщается о присутствии советских сухопутных частей в стране…»
Их подняли где-то часов в пять утра. На улице было темно, влажно, но не как после дождя. Густой, плотный, как желе, туман спустился с гор. Где-то на горизонте огромные тучи врезались в друг друга, при касании взрываясь снопами красно-фиолетовых молний. Сектанты суетливо бегали по всей территории своей базы, возле мотеля гудели ржавые автобусы, вооруженные фургоны и внедорожники. Когда пленников вели к церкви, по дороге, насквозь базы, пронеся ржавый конвой с бойцами. Они готовились к чему-то грандиозному.
Пленных под дулом, поблескивающих в отсветах факелов, М16 вытащили со всех дыр, и повели в церковь. Туз прикинул, что здесь было где-то 40-50 пленных. Веселье уже давно началось без них. Укуренные, шатающиеся, словно листья на диком ветру, сектанты уже постигали мир обостренных чувств и пьянящих ощущений. Кажется, туман с улицы вполз, как слизняк, в церковь. Дым от курева сектантов был таким плотным, что ничего на два шага не было видно. Странно, но Тузу казалось, будто они попали на дно моря. Потолок слабо светился свечным светом, а вот внизу- мрак, будто в Марианской впадине. Непривыкшие к резкому запаху наркоты пленники чихали и кашляли, но их грохот естественно смешивался с гомоном и бормотанием, от которого болела голова. Двери в церкви громко захлопнулись и их повели к алтарю, ярко освещаемому факелами.
Харрис самодовольно стоял со своими приспешниками там. Жестом он приказал привязать пленных к алтарю и всех, кроме Туза, пинками стали подводить к местам грядущей казни. Кто-то пытался сопротивляться, матерясь от души и даже пинаясь ногами, но их тут же ставили на место ударами винтовочных прикладов. Но как только их всех связали в два плотных ряда, так что пленники с лёгкостью касались друг друга плечами, Шестипалый, проявив чудеса ловкости, принялся пилить бритвой путы и закончив через буквально минуты, передал лезвие сидящему рядом Моргану. Операция «Резня сранных упырей» началась.
Туз, стараясь не палиться, будто невзначай осматривал район, где был кабинет Харриса, молясь про себя, чтобы душную, плотную слизь дыма разрезала полоска света из приоткрытой двери. Но ничего такого он не видел. Неужели…
– Вставай на колени туда, живо. – Бородатый ублюдок был тут как тут. Его морда расплылась в тупорылой ухмылке, скорее всего от ударной дозы наркоты, ствол винтовки ходил ходуном. Туз подметил это, последний раз взглянул в район кабинета, и подчинился. Не без труда, он встал на колени в группу бритых на лысо укурков, прикрытых робами из мешковины. И тут же в нос ударила удушающая смесь немытых, грязных тел и всевозможных человеческих выделений, даже сизый дым наркоты не помогал скрыть этого смрада. В руках Туз заметил знакомое кровожадное поблескивание стали. Харрис, спустившись с алтаря, все с той же самодовольной ухмылкой, кинул Тузу кинжал и начал читать мантры на латыни.
В ушах загудело, башка закружилась, и Туз надеялся, что от голода, а не от наркоты. Сейчас не самое лучшее время и место, чтобы оттопыриться. Туз взял брошенный кинжал. Харрис стоял к нему спиной, воздев руки к оранжевому от пламени свечей потолку. Аж руки зачесались, страсть как хотелось всадить лезвие, может даже провернуть его пару раз, а потом повторить. Но надо было подождать, пока пленные развяжут руки. Что, кстати, шло успешно. Ещё не укуренный вусмерть, Туз видел, как туго стянутые за спиной руки пленных, на доли секунды, на пару дюймов расправляются, а потом тут же накрепко сцепляются в том же месте, чтобы не спалиться. Одна за другой путы спадали за их спинами, один за другим в их глазах слабое пламя надежды вспыхивало гидразином решимости, смешанным с аэрозином ненависти. Они были готовы сдохнуть и попытаться, забрать с собой несколько упырей, чем просто быть сожранными. Туз сам ощутил некий прилив сил, он сделал бы это в любом раскладе, но, когда с тобой ещё несколько таких же отчаянных становится как-то легче. Бубнёж молитв нарастал, гидразин в глазах дымился ядовитым оранжевым хвостом, рукоятка кинжала жалостно скрипнула в побелевшей кисте Туза. Харрис повернулся, все с той же ублюдской ухмолкой, смотря прямо на Туза. Бородатый, шатаясь, взял Туза на мушку, и подвигал стволом в сторону алтаря. Ха! Он стоял прямо! Руки слушались и все тело было послушным, как ребенок, которому обещали велик на Рождество за хорошее поведение! Ну, суки, молитесь! Харрис, лыбясь как идиот, указал ему встать у Шестипалого, который уже не мог терпеть. Бородач встал за спиной у Туза, уткнув холодное, металлическое дуло прямо в заросший и потный затылок.
– Делай то, что должен был сделать ещё несколько лет назад! Откажись от своего ложного существования и встань на путь Праведный! – Выдал Харрис, и вся смердящая масса укурков разразилась одобрительным, неразборчивым гулом. Туз и Шестипалый переглянулись, кивнули и стены церкви задрожали от яростного крика, подобного реву взлетающей МБР в шахте. Дуло винтовки тут же сошло куда-то вправо и ниже, Туз с разворота, от всей души и кипящей злобы, втащил бородачу с ноги, так, что на несколько мгновений он думал, что сломал ее. Он бухнулся на спину, как беспомощный жучок, в глазах застыло непонимание, удивление и какая-то обида. В ту же секунду, с громким хрустом, лезвие кинжала прошило его грудную клетку, диафрагму, ушло под небольшим углом влево, разорвав лёгкое и насквозь с холодной ненавистью стали прогрызло лопатку, пробив деревянный пол. Удар, удар, удар, ещё удар и в следующее мгновение грудь бородача была словно раскурочена экспансивными пулями. Остальные времени зря не теряли, первым делом порвав в клочья автоматчиков, уже под стрекот М16 в режиме «рок-н-ролл», рожи культистов окрашивались кровью их собратьев по развитию, падающих с дырами калибра 5.56. Туз схватил выпавшую из рук бородача М14, и бросил ее Шестипалому, который только что выдавил глаза одному из лысых укурков. Его руки отливали черно-красным аж до локтей.
Туз на уровне инстинктов стал искать глазами Харриса, но того и след простыл. Сука. Ладно. Пока ребята развлекаются петардами, папаня должен подготовить фейерверк уровня 4-ого июля. Туз рванул во тьму, где должна быть дверь кабинета Харриса. Глаза, привыкшие к сумраку, обнаружили металлические очертания и выступы замочной скважины на деревянном фоне. «Хоть бы было открыто, умоляю.» Тусклая, источавшая больше тьмы, чем света свеча алтаря недобро встретила Туза, беспечно распахнувшего тяжёлую металлическую дверь. А вот Туз был рад, как кот валерьянке. Дробовик был укрыт туманом сумрака, но его штрихи были различимы, а рядом и бандольера, и револьвер, и пояс с патронташем, и мачете. У него ушло меньше полминуты, чтобы натянуть на себя ЕГО снарягу. Дробовик изголодался по патронам и Туз зарядил остатки зажигательных, барабан револьвера, с осиротевшими каморами вновь был заполнен экспансивной смертью. В проходе показались трое шатающихся укурков, но что они могли противопоставить экспансивным пулям револьверного калибра, твердой руке и ярости Туза? Плоть их тел взорвалась фонтаном ошмётков и крови, туши грохнулось на пол, а Туз схватил дробовик и выскочил обратно, на бойню. Неудавшиеся жертвы жестоко и методично расправлялись с неудавшимися охотниками. Все ещё голые ступни ощутили теплую, густую кровь, осколки костей и мякоть кусков плоти. За алтарем была ещё одна дверь, которую Туз не заметил в прошлый раз, судя по всему, это были стрелки с вершины башни. Были да всплыли. Вернее вспыхнули. Первый залп от бедра по ублюдкам в двери привлек внимание всех на какую-то секунду, второй уже был по толпе укурков в глубине церкви. Противогаз, хоть и плохо, но все же спасал от гари, но сейчас она как кислота разъедала его нос и плавила мозг, грозя отключением. Однако в черепушке Туза хлестала и билась о стены бурлящая жижа, цвета сгорающей плоти и дыма. Даже если бы он отключился, он бы все равно продолжил бойню.
Фейерверк получился на славу! Залп за залпом ошарашенные и перепуганные культисты вспыхивали, как салют в ночном небе 4-ого июля, дым от наркоты сдался под напором гари и позорно растворился в нем, не в силах как-либо ответить, церковь осветилась светом. Деревянные стены вспыхнули, культисты в панике попытались сбежать через вход, устроив давку, в которой большинство и было перебито перекрёстным огнем из дробовика и винтовок. Первая часть безрассудной операции «Резня упырей» выполнена, а большинство пленных живо! Морган приказал нескольким своим людям бежать в башню и накрыть ублюдков огнем из миномётов, остальные разделились на две группы. Первая шла штурмовать оружейную под руководством Моргана, вторая бежала в гараж, их вел Туз. Но сперва он стянул ботинки и замаранную в крови кожанку с ещё теплого трупа бородача и одел их. О, да! Почти все на месте, за исключением «шеви», но ненадолго.
Ворота были наглухо забиты чадящим месивом из сгоревших тел и, с трудом, вырвавшись на свободу, пленные устремились к назначенным местам. Холодный и влажный туман по прежнему укрывал территорию, но даже так были видны суетящиеся сектанты, окружавшие церковь в кольцо. Издалека, со стороны заправки раздался рев жуткой помеси античного чудовища и рева сверхзвукового самолёта. Черный, тяжелый корпус «паккарда» под оглушающие раскаты нагнетателя вылетел на дорогу, как гепард, бросившийся на добычу. Колеса вцепились в дорогу, взвыли и броневик скрылся в молочном мраке, словно нырнувший в небеса В-58 «Хаслер». Следом прогромыхали два разваливающихся, но тем не менее быстрых тягача с новёхонькими цистернами цвета хаки (с надписью: «ВВС США») и плод страстной любви древнего «форда» с драгстером: хот-род со спаренными М16. В эту секунду кровожадная жижа в башке Туза вскипела, зрение стало туннельным, и иррациональная, тупая агрессия и ярость перехватила контроль над телом. Убить Харриса. Умереть самому, но сукин сын должен быть убит. Из мотеля неподалеку выскочила настоящая цепь факелов, источавших наравне с мерцающим и бегающим пламенем разгневанные возгласы и угрозы. Туз истратил все зажигательные боеприпасы в церкви, остались только флешетты и пулевые, но его это не волновало. Ярость несла его на своих крыльях, подняв над землёй. Миномёт на башне металлически «блампнул», рассекающий воздух свист снаряда и возле входа в мотель распустились лепестки белого фосфора, с желтыми кончиками. Воздух тут же потерял всю свежесть, холод и влагу. Казалось, нос и горло начали плавится от едкого запаха чеснока. Глаза прыснули слезами. Повинуясь инстинктам, полученным в джунглях, Туз закрыл нос и рот руками и ломанулся со всей дури (хотя куда уж быстрее?) к гаражу. До ушей вновь долетели столь уже привычные вопли горящих заживо сектантов. «Бламп». Кольцо прорвано (или прожжено) справа. «Бламп». Осмелившиеся открыть огонь пулеметы на воротах замолкли под громом шипения белых лепестков. «Бламп». Кольцо по прямой пробито. За несколько минут на белесой поляне тумана расцвели цветы белого фосфора, на тонких, призрачных стеблях, с длинными и узкими лепестками.
В гараже его встретили косые выстрелы из винтовки, скрытые в полумраке свечей. Пули свистели у ушей Туза, а он ими даже не повел. Лишь выдал три резких, прицельных выстрела флешеттами. Судя по хрипам и притихшей стрельбе, он мог не волноваться за свою меткость. Справа, у входа стояла будка, где хранились ключи от машин. Выстрел. Хруст дерева. Тусклый блик ключей. «Шеви». «Шеви!» ЕГО «шеви»! Корпус был обнажен, лобовую и боковую бронь сняли. Суки. За то все остальное на месте. В полыхающее зарево внутри Туза въехала ЖД-цистерна с горючим, когда от привычной комбинации поворотов ключа предано заурчало и забилось 8-ми цилиндровое сердце машины. Если у Харриса был «Хаслер», то у Туза был «Фантом». Маслкар взревел и вылетел, словно с F-4 с авианосца, чуть не врезавшись в склад перед гаражом. Вильнув на мокром асфальте, чуть не уйдя в занос, Туз вернул контроль над машиной, став переключать передачи одну за другой, разгоняя машину до предела. Запах чеснока, горящей плоти, кипящей крови, гарь дерева били в лицо, смердящая смесь наверняка прожгла дыру в носовом хрящу. В секунды «шеви» подлетел к горящим вратам, с которых шел огненный дождь из плавящегося метала и крови. Дорога густо усыпана мусором, пришлось резко сбросить скорость. И в этот самый момент, когда скрипящие покрышки и стонущие тормоза остановили машину перед дымящейся отравой металлической балкой, перед тараном «шеви» показался Вилли! В руках он держал какое-то оружие и бандольеру. Все это добро он одним точным броском отправил в салон к Тузу и скрылся в тумане горящего яда. Это был подствольный гранатомёт М-203 с приделанным прикладом и рукоятью из дерева и бандольера с пятью снарядами. Аккуратно, но в тоже время и быстро, маслкар выехал из пелены тумана, гари и фосфора, оказавшись на дороге, рванув в погоню.
Глава 9.
Из газетных архивов конца 1960-х.
«Серия протестов в Чехословакии, Эстонии, Литве, Польше и в восточной Германии в августе 1968-ого были жестоко подавлены советской армией, сообщается о тысячах убитых мирных жителей в столкновениях с советскими солдатами. Президент Макнамара выступил с осуждением «вопиющей и необоснованной жестокости». Стало известно, что в ответ на агрессию со стороны СССР против мирного населения, в Турции были приведены в боеготовность МБР средней и высокой дальности…»
«Ядерные ракеты у берегов Флориды: Пентагон подтвердил нахождение на Кубе советских МБР…»
«Морская блокада: США объявляет войну Кубе…»
Ветер холодными цепами срывал кожу с черепа Туза, волосы развевались за затылком. Глаза он сузил так, что его бы и гук за своего бы принял. Леденящий свист до боли колол его уши, но даже так рев мотогондолы «паккарда» был слышен за сотни миль на пустынной, мглистой дороге, по которой на всех парах несся «шеви». На прямых, отпустив руль, Туз в секунды зарядил дробовик синими, пулевыми патронами, экспансивные- в револьвер. Гранатомёт он решил приберечь на крайний случай. Холод сковывал его тело, он ощущал, что скоро может начаться судорога, а салон, по ощущениям, обледенел. Но жижа в его башке пылала, как напалм, не давая ему окоченеть.
Рев турбины приближался, из тумана всплыли очертания цистерн. Он их нагнал. Правая рука, с побелевшими от холода и силы, сжимала рукоять дробовика, Туз пригнулся, так что из торпеды торчали только ссуженные глаза. Для начала надо разобраться с сопровождением, чтобы не мешались под ногами (или под колесами?).
Замыкающим плелся хот-род с похрюкивающим самодельным агрегатом. Задняя часть была от ржавого пикапа, оттуда, назад смотрели два ствола спаренных вместе винтовок, из которых полыхнули свинцом вблизи колес «шеви». На щиток для стрелка пожадничали стали, так что Туз высунул ствол дробовика из лобовухи, держа его одной рукой. Рука предательски тряслась, и только мушка задержалась на стрелке, «шеви» подскочил на яме, палец скользнул, и пуля ушла в холодное, темно-рассветное небо. Ответный залп из винтовок снёс пулей зеркало заднего вида слева, царапнул дверь справа и пробил рикошетом потолок салона. Туз потихоньку завилял зигзагом, чтобы не дать прицелиться точнее, подбросив дробовик, он ухватил его за помпу, дёрнул ее вниз и тем же броском схватил его за рукоять. Снова затрещали винтовки, Туз поддал газу, в мгновения ока оказавшись у левого борта хот-рода. 5.56 в отчаянии поцарапал заднюю часть «шеви», надеясь достать колеса, но вместо этого, тяжёлая и мощная пуля 12 калибра с хрустом и лязгом прогрызла одну из винтовок, а затем прошибла стрелка насквозь, оставив в нем дыру размером с кулак. Хот-род было решил уйти вправо, но Туз резко вывернул руль туда же, ударив по задней части кузова, отправив в машину в неконтролируемый, смертельный танец, заставив её подставить свой бок. Вместо стекла в двери стоял лист стали. Молниеносно схваченный револьвер, резкая боль в запястье, шесть зияющих пробоин и хот-род, окончательно потеряв всякое управление, завалился сначала вправо, потом влево и волчком подлетел над асфальтом, улетев с дороги. Один : ноль, выродки.