Алексей Вадимович Захаров
DEFCON-1. Белый фосфор
– Джек-пот. Цепляем и сваливаем. – Шестипалый развернул эвакуатор рамой с лебедкой назад, Туз и Вилли вдвоём подцепили ржавый крюк за специальное крепление, а позже Шестипалый включил гидравлику на раме. Медленно и шумно кряхтя, словно бы дед после инсульта пытался бы выпить таблетки сам, гидравлика подтянула трейлер к себе. Дождь утих, но в воздухе стояла стена мороси. Молнии, похоже, устали раскалывать небеса и успокоились где-то за небом. Поэтому неожиданный свет со стороны шоссе, лязг, грохот металлома и рокот движков, перешедших на холостые обороты, быстро привлекли внимание троицы. «Праведники». Жестами Туз показал Шестипалому глушить машину и фары, что Шестипалый провернул быстрее, чем Туз успел закончить. Шестипалый тихо открыл дверь, схватил карабин и так же тихо закрыл ее, ступив на мокрый асфальт. Продолжая жестикулировать, Туз приказал им двигаться в сторону трейлеров. Стараясь не хрустеть дождевиками, группа проскользнула в коридор из трейлеров. С поля битвы доносилась возня: шелест перетаскиваемых трупов, невнятный бубнёж, звон метала, шум движков. «Не успели. Хоть бы их там немного было.» понадеялся Туз. Вдруг возня усилилась. Один из культистов прокричал что-то неразборчивое, и толпа ринулась к той стороне шоссе, где были припаркованы машины Туза и Вилли. На них не было отличительных знаков «Мясников», что и вызвало переполох. Другая группа, побросав все дела, выхватила самодельный огнестрел. Зловеще лязгнул отравленный метал клинков.
Троица спряталась в трейлерах. Вилли и Шестипалый в левом, Туз в правом. В своем укрытии Туз ничего не видел, но по гнилому запаху обретших свободу внутренностей и характерному «хлюп» под ботинком, он понял, что картина здесь такая же, как и в прошлом трейлере. Единственное, куда он мог смотреть – это в окно, выглядывающее в «коридор» между трейлерами. Культисты прочёсывали территорию, заглядывая во все трейлеры. Туз насчитал не меньше двадцати. И это только с их стороны. Холодными, твёрдыми пальцами, Туз зарядил флешетт и 4 зажигательных патрона. Барабан револьвера был на полную забит экспансивными. Сжимая дробовик, ожидая, когда враги подойдут ближе, Туз жалел, что не взял динамит. Невнятная речь нарастала. Шаги становились ближе.
Ярко-оранжевый сноп жара с грохотом вылетел из ствола дробовика, словно пламя ракетного двигателя. Облако огня пожрало пятерых культистов, подошедших в плотную к трейлеру Туза. Не менее яркими были вопли от боли. Казалось, что тонущие в адском жаре вложили все свои силы в эти вопли и умерли не от смертельных ожогов и болевого шока, а от столь громкого крика. Гниль отступила под гнетом гари от спаленного мяса, рванья и прожженных насквозь костей. Противогаз не спасал. Оглушенный криками сожженных культистов, Туз как-то не расслышал, как Шестипалый и Вилли открыли ураганный огонь по впавшим в оцепенение сектантам, скосив как минимум ещё пятерых. Остальные забежали в трейлеры или, грохнувшись в панике на пузо, прикрылись трупами, открыв беглый огонь.
Пули без труда прошивали укрытия, то близко, то далеко и те со свистом врезались в стены. Вилли и Шестипалый смолкли, отвлёкшись на перезарядку. Зарево горящих трупов чуть подсветило четверых культистов, засевших в трейлере напротив Туза. Судорожные всполохи выстрелов пытались достать Туза, но наёмник дал второй залп прямо по окну, из которого шла стрельба. Яркой вспышкой вспыхнули крики попавших под зажигательную смесь культистов, а вместе с криками вспыхнул трейлер. Огонь жадно пожирал внутренности трейлера и своих жертв, испуская едкий черный дым, который в секунды заполонил весь коридор. Уши четко уловили гомон со стороны, откуда пришла троица. Ещё одна группа «Праведников». Видно, обошли со стороны мастерских и гаражей. Не успел Туз догадаться об этом, как в его убежище вломились трое тонких, жадно дышащих скелетов, сжимающих черные клинки. Он четко видел их силуэты в дергающимся зареве пожара. Тощие фигуры ринулись к нему, высоко подняв ядовитый метал. Ни секунды не медля, Туз выстрелил третий раз от бедра по культистами и тут же пожалел. Волна огня погребла под собой скелеты, а Туз ощутил на себе, что чувствует кусок свинины над костром. Жар дотронулся до него сквозь плащ, куртку, свитер, штаны, ботинки, даже сквозь противогаз, обволакивая его, как вода в озере и при этом не обжигая его снаружи, а плавя внутренности внутри, так что, кровь закипала.
На поверженных трупах с треском сгорали обмотки, кожа местами пузырилась и лопалась, испуская мутно-желтую жидкость, а участки, куда попали раскаленные дробинки были прожжены насквозь. Запах был мерзотный, он буквально выворачивал его ноздри наизнанку и пытался порвать их в клочья. От этой чадящей смеси плоти и тряпья у Туза, впервые за долгое время, колени закрутило. В порыве не сдохнуть в этой газовой камере (а ещё, потому что зажигательный патрон зацепил и стену возле входа и начался пожар), Туз выбежал из трейлера, упав на живот в холодную, перемешанную грязь, бурового цвета с оранжевыми отблесками пожара. Разница температур пронзила его тело, будто бы он упал не в ледяную слякоть, а на иголки. Валящий из трейлера дым лезвием ножа отрезал его от группы сектантов по ту сторону. Те боялись идти в атаку, после увиденного и услышанного. Туз различил их возгласы и вскрики сквозь громкое чавканье – треск огня, стрекот карабина и «гризгана» и крики раненых. Ствол дробовика случайно задел мокрую грязь, и та зашипела, как змея в траве, настолько перегрелось ружье. Туз выстрелил по скоплению звуков за дымом, по правую сторону коридора, и не прогадал, услышав ещё с десяток воплей боли. И для профилактики шарахнул флешеттом по левой стороне, зацепив двоих. Но гомон как будто возрос, а по всему телу побежала вибрация от топота не менее трёх десятков ног. Судорожно заряжая флешетты в магазин, Туз, не вставая с грязи, прокричал:
– Шестипалый, Вилли! Отступаем к шоссе! Сейчас же!
– А груз!?– Недоумевающе спросил Шестипалый откуда-то изнутри трейлера.
– Нам их не сдержать! Отступаем, живо!
– Нахер! Там моя тачка! – Над головой Туза просвистело что-то, и это что-то впилось в стенку трейлера, где засели Вилли и Шестипалый. Арбалетный болт с примотанным динамитом. Секунду спустя их всех оглушила грязно-оранжевое облако взрыва. В глазах Туза, как будто на камере, сбился фокус, картинка расплылась и помутнела, как на плохой пленке, а мозг впопыхах пытался навести фокус обратно. Он лежал в грязи, и осколки его не задели, да и взрыв не был настолько мощным. Но стену трейлера раскорёжило словно консервную банку ножом. Края уничтоженных стен острыми, металлическими лепестками распустились внутрь, источая серый дым. Не теряя самообладания, Туз методично расстрелял весь магазин флешеттов по дымовой завесе, задев не меньше семи культистов.
Из уничтоженного убежища, взвалив Шестипалого на плечи, шатаясь, вышел Вилли. Осколком ему прилетело в левый глаз, а другой глубоко прошёлся по переносице и правой щеке. Все лицо было покрыто плотной алой маской, выражавшей подавленную боль. В руках он держал карабин и свой М3. Туз второпях зарядил ещё один зажигательный патрон, выпалил им по завесе и подбежал к Вилли под возросшие вопли горящих культистов. Дробовик он перевесил через плечо и выхватил у Вилли карабин Шестипалого.
– Давай к шоссе, быстрее! – Вилли, кажется, чуть оглох от взрыва, судя по струйкам крови, бежавшим прямо из ушей, но все понял и затрусил с раненным товарищем к шоссе. Из дыма выбежали трое вооруженных клинками культиста, которых встретила очередь из карабина. Туз отступал спиной, следя за завесой, которая все разрасталась и разрасталась. Ещё один болт со взрывчаткой просвистел сквозь едкое облако и мягко приземлился в грязь в десяти шагах от Туза, тут он развернулся, припустил что было сил, но ударной волной его все-таки сбило на колени. Не успел он очухаться, как дюжина «Праведников» неслась на него с занесёнными над головами клинками. Остаток патронов в карабине прошил лишь четырёх. Он выбросил бесполезное оружие и молниеносно выхватил револьвер с экспансивными пулями. Метил он по туловищам. Одна пуля- один труп.
Грудные клетки сектантов разрывало на ошмётки, пробивая в их телах огромные, размером с арбуз, кратеры. И это только на входе! На выходе экспансивная пуля выворачивала всю спину к херам наружу! На слякоть сыпались мелкие осколки позвонков, лопаток и ребер, густая, вязкая кровь с кусками мяса, стекающих вниз по поверхности, покрыли собой стены трейлеров, словно снег землю. Тела валились в ту же секунду, часто бесшумно. То ли из-за громкости выстрела, то ли, потому что не могли крикнуть, из-за того, что экспансивная пуля размазала их лёгкие по ближайшим плоскостям. Шесть изуродованных трупов, пустой барабан, дымящиеся дуло и острая боль в правом запястье. Так Туз встретил следующий отряд «Праведников». Они быстро сокращали дистанцию, вопя что-то нечленораздельное. Он вскочил на ноги, пальцы сами, без команды мозга, схватили рукоятку мачете, тело Туза с необычной ловкостью увернулось от рассекающего тяжёлый, холодный, ночной воздух. Туз оказался как бы сбоку от культиста и в ту же секунду мачете с треском костей, чавкающим звуком разрывающийся плоти и визгом боли рассекло ему туловище от плеча до диафрагмы. Алый фонтан окропил дождевик Туза и заляпал противогаз. Он упёр ногу в подкосившееся, орущее тело «Праведника» и резко выдернул багровое лезвие с характерным звуком. Следующим подбежали двое сектантов с топорами. Одному он в секунду перерубил глотку, которую он открыл, когда замахивался топором. Третий промазал по Тузу, и тот, не теряя времени с громким хрустом всадил мачете точно по темени. Лезвие дошло аж до самого носа, глаза сектанта налились кровью и безжизненно разъехались в разные стороны. Тело в тот же момент обмякло и грохнулось в слякоть, в которой уже было больше кровищи, чем грязи. В черепе застряло мачете, Туз проделал ту же операцию, что и с первым культистом. Секунда отделяла его от лезвия отравленного клинка, как он успел вытащить мачете и насадить на него несущегося «Праведника». Этот сдох не сразу и ещё пытался замахнуться ножом, но Туз левой рукой вцепился в его запястье, а правой он провернул мачете в пробитом им же брюхе, наматывая кишки на лезвие, словно спагетти на вилку. Лицо сектанта исказилось в агонии, он закричал, широко открыв вонючую пасть со сгнившими, черными зубами. Моментом позже, Туз резко выдернул мачете из живота сектанта. На зазубренную кромку клинка зацепились сероватые кишки, покрытые алой пленкой, они поблескивали от зарева пожара, словно звёзды. Сектант упал на спину, извиваясь в агонии, а Туз схватил левой рукой ещё теплые, склизкие внутренности, и перерезал их мачете, высвободив лезвие от узла кишок.
Но тут он ощутил дикую боль в правом колене, вспышкой, отдавшей в глаза. Кто-то зашёл с боку! Он не заметил из-за залившей противогаз крови. От неожиданности он упал на только что поврежденное колено, и оно прямо взорвалось яркой вспышкой боли где-то в мозгу. Он вскрикнул, но был прерван ударом чего-то тяжёлого по спине, выбившего из него весь воздух, потом удар по голове и чёрное, пульсирующее ничего….
Глава 4.
Из газетных архивов 1950-х.
«Война будущего- сегодня: новейшие виды вооружения, применяемые в Корейском конфликте»
«В ходе недавних сражений с северокорейскими коммунистами, ВВС США применили новейший вид бомб, не уступающий по мощи ядерным, но лишенный радиационного излучения: бомба объёмного взрыва…»
«Биологическая атака на Сеул»
«В ночь на 6 ноября, 1953-ого года, бомбардировщики Северной Кореи сбросили на столицу Южной Кореи сотни бомб с боевыми штаммами тифа и туляремии. Сообщается, что бомбардировщики сопровождали советские истребители МиГ-15, в плен попали шестеро сбитых русских лётчиков. Официальных комментариев Кремля не последовало. Количество пострадавших уточняется…»
«Экономический и социальные кризисы в Европе: Великобритания на грани гражданской войны»
«На фоне кровопролитной деколонизации и ослабшей от Второй Мировой экономике, всё больше доминионов пытаются добиться полноценной независимости. В октябре 1953-ого, радикальная часть Ирландской Республиканской Армии потребовала пересмотра договора от 1921-ого года. Получив прямой отказ, ИРА провела серию терактов в центре Лондона, объявив войну Великобритании и лично королевской семье. На данный момент, количество погибших достигло цифры в 1856 человек, тысячи всё ещё находится в больницах, множество зданий разрушено полностью…»
Вспыхнула алая молния в чёрных, как уголь, небесах, но вместо грома жутким эхом раздалось: «Сделай что-нибудь!!! Помоги!!!». Снова парализующая боль сковала тело, а мозг в панике забился в черепе, смачно, с влажным шлёпом и хлюпом стукаясь о костяную коробку. «ПОМОГИ МНЕ!!!» из ушей вновь побежали струйки сжиженных перепонок и крови. В следующую секунду тело Туза изрешетили миллионы багровых капель красного, тропического ливня. Они пробивали его тонкую кожу, залезая в глаза, нос, рот, уши. Теплая и густая кровь в мгновение ока дошла до колен, груди и….
Туз очнулся. Ну, как очнулся. Он понимал, что находится в сознании. Это было как будто бы слабенький сигнал пробивался сквозь белый шум мертвого эфира. Но он ничего не мог делать, будто его парализовало. Сил еле хватило чтобы разомкнуть веки и увидеть дребезжащую полоску изображения, как на поломанном телевизоре. Голова. О, господи, голова…. Область чуть выше затылка пульсировала, пуская волны тупой, толстой боли. Почему-то в голове у него всплыл образ молотка, бьющего по гвоздю. В ушах он слышал лишь гул бегущей по сосудам крови. Нос смутно чуял запах влажной духоты, мертвечины, крови, вони человеческого тела и дизеля. Тошнило. Спина почти не болела, наверное, пластина в куртке рассеяла удар и снизила его силу. Кстати, куртки он не ощущал. А вот колено ныло тупой болью. Он смутно ощущал, как осколок коленной чашечки торчал наружу из кожи, пробив даже штанину. Хотя Туз наделялся, что он бредит. Ступням было холодно и влажно. Какой-то ублюдок стянул его ботинки. И куртку. Сука. Но это волновало его не так сильно, как кошмар, пробившийся через глухую оборону удара по голове. Даже в таком жёстком отрубе он настиг его….
Состояние овоща продлилось неизвестное количество времени, но с неимоверными усилиями, Туз разлепил залепленные спёкшейся кровью веки. На момент он испугался, потому что не увидел ничего, но секунды спустя из тьмы выплыли его запястья, крепко связанные путами. Интерьер напоминал автобус. А нынче- труповозка. Решетки на окнах, отсутствие сидений, трупный смрад. Действовать ему приходилось постепенно, собирая силы для каждого движения. Так потихоньку Туз поднял голову. Напротив него сидел «Праведник», вертящий в руках клинок. Бритый на лысо бородач, по силуэту напоминавший модель скелета в кабинете биологии, гаденько ухмыльнулся и проскрипел своим беззубым ртом:
– Очнулся, ублюдок? Из тебя выйдет отличное пугало! – Тут он истерически заржал во весь голос. Звук шел как будто из-под воды. У Туза не нашлось сил ответить. Тогда он стал копить силы для следующего движения. На этот раз он хотел посмотреть налево. Ещё несколько мучений спустя, он повернул голову в нужную сторону. Ровно так же, на полу, сидели, связанные, Вилли и Шестипалый. Ровно так же измазанные в крови и грязи…. Силы стали возвращаться к Тузу, когда он краем глаза зацепился за закрытое с той стороны колючей проволокой окно. На улице занималась заря. Тёмно-синее небо становилось светлее. Изменялась только гамма, оно всё так же было глубоко тёмно-синим. Тучи летели одна за другой.
Миля за милей чувства возвращались к нему. Он уже четко мог услышать дребезжание двигателя труповозки, шелест колес по мокрому шоссе. За окном начало что-то мелькать. Вроде фонарного столба или вроде того. Одни за другим. Иногда целые группы столбов. Это были «пугала». «Праведники» ставили их вдоль дорог, помечая так свою территорию. Фантазии у них было не занимать. Чаще всего бедолаг распинали на крестах, обвязывали колючей проволокой, перед этим ослабив их голодом и жаждой, и оставляли так под открытым, фонящим небом. Так они «метели еретиков», чтобы на том свете было легче отличить праведника от грешника. И чем ближе к небоскребам- тем больше было пугал. Кстати, о небоскребах. Поверженные гиганты грозно нависали над шоссе, грозясь обрушится на него в любую секунду. Отсюда даже можно было рассмотреть язвы от миномётов, ожоги от напалма и белого фосфора на бетоне и пустые глазницы- окна. Обломки металлолома и арматуры торчали из некрозного бетона, как осколки костей при открытом переломе. Они еле стояли под своим же весом, отсюда это ожидание, глубоко внутри души, что они скоро рухнут, но они все ещё стояли. Эта их неожиданная стойкость, несмотря на все повреждения веяла зловещестью. И все в радиусе сотни миль было как будто поглощено этой отравляющей душу зловещестью.
Труповозка сбавила ход, подпрыгнула на какой-то яме и остановилась. Двигатель прерывисто тарахтел, а на улице что-то громыхало. Труповозка чихнула и медленно покатила через огромные, открытые ворота, проехала несколько футов и встала.
– Приехали, сукин сын. – Культист подскочил и сунул в ножны клинок. – Вставай. – Туз может и хотел бы встать, но колено, яркой болью, дало ему понять, что он тут ничего не решает.
– Пошел на хер. – Устало произнес Туз, после пары тщетных попыток. Сектант яростно вздохнул, в бешенстве схватил Туза за шкирку и, не церемонясь, вышвырнул его на асфальт. Колено взвыло от такой грубости, что выразилось в сдавленном выдохе Туза. «Праведник» занялся Вилли и Шестипалым, а пока Туз беспомощно валялся на мокром асфальте, у него было время осмотреться.
Огромная территория, огороженная бревенчатым срубом, бетонным хламом и металлолом, с накрученной поверх колючей проволокой. В стенах проделаны бойницы и по всей её длине были построены специальные уступы, чтобы можно было забраться по выше. То тут, то там сидели сектанты с ручными пулеметами и самодельными гранатомётами. По правую руку Туза- обитые железом ворота, украшенные белыми черепами. Сверху ворот стояли металлические доты либо с пулеметами, либо с огнеметами, а то и все вместе. Метал ему показался толстым и качественным, возможно укрепления собрали из вагонов ЖД составов. В эти ворота въехал конвой из хот-родов, которые охраняли длинный, ржавый, почти что разваливающийся автовоз. Он громыхал и пыхтел, подъезжая прямо к труповозке. Этот гул барахлящих моторов был до тошноты громким, так, что Тузу пришлось зажмурится от боли, но через секунду от открыл взволнованные глаза. На вершине автовоза, крепленный хлипкими цепями за колёса, стоял его «шеви». Поганое, горькое чувство потери захлестнуло душу Туза. Он будто потерял свою физическую оболочку, оставшись лишь в неосязаемом, призрачном, дымном образе своего разума, не способным влиять на окружающий мир. Колона проехала мимо него, чуть не задавив его под тупое гоготание культистов и грохот драндулетов, а Туз печальным взглядом провожал свой «шеви».
Вилли, от чего-то морщась, ступил на асфальт. Руки у него тоже были связаны, так что помочь встать Тузу он не смог. Шестипалый сильно хрипел и прижимал свои связанные кисти к груди. Область возле рта и носа густо замазана кровью, глаза безжизнены. Порой он прямо захлёбывался в хрипе, лицо сковывалось страхом и Шестипалый пытался сделать глубокий вдох, но получалось лишь жалкое сипение. За ним вышел сектант и только сейчас, при нормальном освещении, Туз заметил, что на нём его ботинки! И его куртка! «Вот сука!». Туз хищно смотрел на свои ботинки и на кожанку, которые нацепил какой-то урод. «Праведник» этого взгляда не оценил и так же резко, двумя руками поднял Туза за шкирку, после чего вломил ему по животу кулаком. Удар был не слабый, но Туз с достоинством вынес его и, связанными руками, ударил бородача в нос, так что тот покачнулся и отчётливо был слышен хруст переносицы. У Туза руки чесались продолжить драку, но он не хотел, чтобы его изрешетили из ближайшего пулемета, так что дальше пришлось стерпеть минуту яростного избиения. Закончив, бородач, с истекающим кровью носом, повёл их вперёд, мимо пристройки, вдоль складов.
Уже по левую сторону в небо высилась бывшая протестантская церковь с высокой часовней. Ныне «Праведники» перестроили ее под свой культ. Сталью ее обвесили так сильно, что ещё немного и она бы провалилась под землю от собственного веса. Стены исписаны корявыми, полупрозрачными крестами, бреднями и цитатами Первосвященника. Крыша часовни спилена и Туз даже снизу смог разглядеть стволы самодельных миномётов и снайперских винтовок под крупный калибр. Идеальная позиция для обстрела. Ворота церкви были открыты и оттуда доносился гомон совместной молитвы, а на входе столпились бритые на лысо послушники, которые даже внимания не обратили на новых пленных. От них несло вонью немытых тел, мочой и ещё каким-то ароматом, так знакомым Тузу. Наркота. Курительная смесь различного убойного дерьма. Настолько убойного, что Господь Бог ей сам упарывался при создании этого говёного мира. По крайней мере, так заявлял Первосвященник. По запаху напоминало комбинацию ладана, какой-то буддисткой хрени, травки и ещё какой-то синтетики . У Туза даже в носу засвербело от давно забытого запаха.
С правой ее стороны стояла стальная пристройка, где двое сектантов тащили какой-то здоровенный, деревянный ящик. Вдруг, самый тощий из них, с грохотом обронил его и на мокрый асфальт, с лязгом посыпались винтовки М16.
– Идиота кусок, кому сказал крепче держать! – Сорвался на тощего его напарник. Пройдя дальше церкви, справа от дороги, Туз увидел заправку с многочисленными стальными пристройками и одним большим ангаром. Мастерские и общий гараж. Там встала колонна, принявшись разгружать автовоз. Дальше от заправки стоял бывший мотель, а по другую, левую сторону- бывшие магазины. Народу было немного, все были в церкви или на посту. Они направились к магазинам, которые оборудовали под оружейные и ещё какие-то склады, обошли их, ступая по чавкающей грязи. Справа устремлялась вверх вышка бывшей радиостанции, ставшей наблюдательным пунктом. На самой вершине ее было свито как будто гнездо из стали. Сверху поблескивало три-четыре оптических прицела. В пятидесяти футах вправо зияла дыра, ведущая вниз, в сточный коллектор. Туда их подгонял бородач. Таких дыр Туз насчитал ещё минимум четыре, на равном расстоянии друг от друга.
Земля уходила вниз под углом в 30 градусов и достигала затхлого и узкого тоннеля канализации футов через пять. Их встречала качественно сваренная круглая решетка тоннеля, освещения лишь двумя коптящими факелами. Внизу ее стояли разбухшие, потрескавшиеся и наполненные неаппетитной жижой кормушки. Из таких кормят свиней на фермах. И два больших, ржавых ведра. Одно с говном, другое с водой. А вот какое с чем- предстояло выяснить. Тоннель был узкий и маленький, так что им всем пришлось сгорбится, чтобы не задеть потолок, пестрящий бурной палитрой подтёков, как, впрочем, и весь тоннель. Коричневый, черный, серый, жёлтый, алый, зеленый- все смешалось в неразличимую мешанину, аморфной, нарушающей всякую геометрию формой растекалось по тоннелю неописуемым орнаментом. Сектант открыл дверь ключом и, указывая на каждого клинком, загнал троицу в клетку. На входе он всем перерезал верёвки. Решетка с лязгом захлопнулась, ключ скрипнул пару раз, и сектант ушел.
Из-за полумрака казалось, что тоннель бесконечен. И оттуда, из бесконечной тьмы доносились хрипы и стоны людей. Громко шаркая, волоча за собой ослабшую и беспомощно повисшую левую ногу от бедра до пятки, к троице вышел одетый в черную униформу «Патруля» труп. Это был черный, стриженый по военному образцу, жилистый и хорошо сложенный боец. Левой рукой он зажимал левый глаз, все его лицо было в крови и глубоких порезах от осколков, руки обсыпаны кровоточащими ранами, с трясущихся пальцев капала горячая кровь. Черная кожаная куртка, со значком «Патруля» (скрещенные полицейские дробовики на фоне двухполосного шоссе), побагровела от запёкшейся крови. Черные штаны густо залиты кровью, особенно рана на ноге, ступни были разбиты в кровь, а ногтевые пластины давно сползли со своих мест.
– Откуда будете? – Сдавленным, болезненным голосом спросил боец «Патруля», рассматривая их здоровым глазом.
– Фолсон-Хиллз. – Ответил Туз, смотря прямо в глаз бойцу.
– Чёрт…– Морщась от боли, боец сел на пол, вытянув раненую ногу. – Фолсон-Хиллз? Вне «Договора»?
– Да.
– Я сержант Морган, 9-й отдел «Патруля». – Сказал Морган, протягивая правую руку, измазанную в крови. Тузу не очень хотелось здороваться с сержантом «Патруля», но поделать было ничего нельзя.
– Туз. – Рука была горячей, влажной и липкой.
– Шестипалый. – С трудом просипел Шестипалый. – Это Вилли. – Вилли руки не пожал и ничего не сказал.
– Наёмники? – Продолжал допрашивать Морган.
– Туз наёмник. Я механик в поселении, а Вилли охотник. – Сипел Шестипалый. «Патруль значит? Каким хреном бойцы второй по боевой оснащённости группировке на Эдстоуне оказались в плену у фанатиков?». Подумал Туз.
Чёртов газ. Белесая дымка коварно пробралась в казармы их аванпоста к югу от поверженного центра города. Военные противогазы справлялись с натиском смертельного тумана, но не все успели спастись от него. Даже матёрые бойцы «Патруля», в прошлом опытные полицейские, были в шоке от того, что вытворяла мгла с их собратьями. А потом «Праведники» закидали их белым фосфором и побежали в наступление. Около двухсот культистов против семидесяти пяти бойцов патруля, учитывая раненых. От гарнизона аванпоста осталось лишь одиннадцать бойцов, из них шестеро- не ранены. Все это Морган им рассказывал, проводя внутрь тоннеля, показывая во что превратились бойцы его гарнизона. И в голосе прямо сочилась боль, досада и ненависть. Те шестеро тщетно пытались помочь раненным собратьям, перевязывая и вычищая их гниющие от клинков раны.
Что у Моргана, что у Туза большую роль в истории играл злополучный газ. Общими размышлениями и предположениями, они пришли к выводу, что это должна быть военная разработка. Каждый на острове был наслышан о лаборатории в Норфброуке, на севере острова, где разрабатывались различная гадость для Дяди Сэма. Но неужто вояки настолько тупые что не избавились или не обнаружили это вещество раньше, чем шизанутые культисты? Вопросов было много, ответов мало…
– А вас как угораздило? – Морган не мог долго стоять, и сцепив зубы до скрипа, он присел в полумрак, почти полностью скрывшись в сумраке. Туз пересказал случившиеся, не смотря в сторону Моргана.
– Эти ублюдки что-то замышляют. В соседних таких же ямах собраны ещё несколько отделов «Патруля». – Морган задумчиво тёр лоб и тут его осенило. – Лагерь «Мясников», тот, что в часе езды до «Сейбр-Ринг»?