Алексей Петрович Морозов
Отец, или Цена родительской любви
Глава 3
В квартире Игоря с утра была какая-то гнетущая тревожная тишина: и он, и Настя, перекинувшись после пробуждения лишь несколькими ничего особенно не значившими фразами, уже более часа молчали, не обращаясь друг к другу даже по поводу каких-либо самых мелких бытовых проблем. Игорь всё это время, одетый в сорочку и джинсы, закинув руки за затылок, лежал на диване и сосредоточенно о чём-то думал. Настя в возбуждении молча ходила по комнате, время от времени покачивая головой от каких-то, настойчиво преследующих её мыслей.
Неожиданно Настя прервала общее долгое молчание:
– Ну что, Игорёк, на отца, видать, надежды нет?..
Игорь раздражённо сморщился:
– Выходит, нет… На мораль давит, гад… Иди сдаваться, говорит… Вот и вся помощь…
– Но надо же что-то предпринимать! – она стала двигаться по комнате быстрее и нескрываемо нервно. – И немедленно! Бездействовать нельзя! Время-то идёт! И идёт оно явно не в твою пользу!
– Да уж, ещё как не в мою… – вздохнул Игорь. – Отпуск, который дал мне Тихий, кончается через полмесяца… Три месяца всего дал… А дальше – запрягайся, беглый зек, в бурлаки! Отрабатывай должок! Но я-то к его людям не заявлюсь, я знаю это точно… И вот тогда и начнётся… Ой что начнётся!..
Настя с интересом посмотрела на Игоря:
– Кстати, ты мне так и не рассказал, какое же всё-таки задание дал тебе Тихий. И на какой срок?
– Хм… – усмехнулся Игорь – Я же говорил тебе, это не задание, это рабство, причём бессрочное…
– Так уж и бессрочное?.. – в её голосе всё ещё звучал, правда, уже не очень уверенный, оптимизм. – Всему есть начало и конец, Игорёк…
– Всему, Настя… всему… – грустным эхом отозвался он. – И рабству есть конец… Конечно, есть…
– Так какой тогда конец? Ну?! Говори же! – надежда на лучшее опять, кажется, вдохнула в неё ставшую уже помаленьку угасать энергию.
– Смерть раба… – равнодушно ответил Игорь.
– О господи! – в отчаянии вскрикнула она. – Ну неужели всё так безысходно?!
Игорь сел на край дивана:
– Абсолютно всё. И вообще, Настя, не задавай мне больше вопросов о моих отношениях с Тихим. Всё равно ничего не скажу. Давай лучше думать, как выпутаться из этого дерьма. Ведь мне нужно не просто куда-то исчезнуть, мне надо исчезнуть так, чтобы не нашёл сам Тихий! Ты это понимаешь? Скрыться от Тихого – это тебе не с полицией а прятки играть! У него связи не только по всей стране, за бугром найдёт!
– Ну ты, наверное, всё-таки преувеличиваешь его силы, Игорь.
– Ты там не была… Просто не знаешь, что такое попасть в должники к авторитету. У меня теперь два пути. И оба кончаются смертью. Либо здесь его люди пришьют, если найдут, либо в камере, если сдамся или поймают…
– Но за что? За что убивать-то тебя? – удивилась Настя.
Игорь тупо посмотрел на Настю как на человека, который, как он, видимо, подумал, не способен понимать элементарные вещи:
– Да-а-а, тяжело разговаривать с человеком, знающим жизнь только по детективным сериалам… Но даже там, Настюха, показывают, как убирают свидетелей…
– Это значит, ты такой важный свидетель?.. – Настя продолжала демонстрировать довольно слабое знание законов криминального мира.
– Ну как тебе сказать… Я вошёл в его дела, понимаешь?.. Мне даны вполне определённые задания… Дан адрес посредника… Чего тут непонятного?
– Ну теперь понимаю… – задумалась о чём-то она. – Свидетель их тёмных делишек…
Игорь усмехнулся:
– Хм, тёмных… Я сам уже давно не светлый… В общем, там цепочка целая, и проколов в ней быть не должно. А слабые звенья цепи убирают… безжалостно убирают…
– А почему тебе дали целых три месяца?
– Тихий сказал, три месяца мои люди будут проверять всю твою подноготную, а там уж не взыщи: или князь, или – в грязь… Пока я знаю только одного его человека, к которому должен заявиться. А потом… – немного подумав, он вдруг решительно махнул рукой. – Да не будет никакого потом! Не будет, я так решил!
– Тогда, тем более, нам надо действовать быстро! – в настроении Насти тоже появилась прежняя решительность. – И не останавливаться ни перед чем!
– Да знать бы, как действовать! Что делать-то! Ты знаешь?
– Знаю! – она снова стала излучать оптимизм и уверенность в себе.
– О-о-й, – застонал в сомнении Игорь, – опять типа бычков-поросят!.. Нет, Настя, видно, путь у меня остаётся только один…
– Какой?..
– Пустить всё-таки себе пулю в лоб. Из того же пистолета, из которого я угробил этого несчастного офицера…
– Ну тогда уж лучше пустить её в лоб… – она остановилась, неуверенно посмотрела прямо в его глаза. – Ну… ты знаешь, в чей…
Игорь резко встал, быстро подошёл вплотную к Насте, вцепился ей в плечи:
– В чей?.. Ну-ну, говори, в чей? Да ещё и, оказывается, я знаю, в кого стрелять!.. Ишь ты, какая! Ну, давай, говори! В чей лоб я должен пустить пулю?!
Настя вырвалась из цепких объятий Игоря, с опаской отошла немного в сторону:
– А что ты так удивляешься моим словам? Как будто бы сам об этом варианте решения проблемы не думал!..
Игорь стал медленно и угрожающе приближаться к Насте:
– Ты что это имеешь в виду, а? Ты на что же это намекаешь?!..
Настя тоже предусмотрительно двинулась в сторону от Игоря с той же скоростью, на ходу язвительно замечая:
– Сам факт того, что ты так встревожился от моих слов, говорит о том, что ты думал именно об этом!.. Ну признайся, Игорь, признайся!..
Игорь неожиданно остановился, развернулся в сторону стола, медленно подошёл к нему, устало и грузно опустился на стул, вяло ответил:
– Да какой уже тут смысл разыгрывать дешёвый спектакль?.. Да, думал… Ну и что? Толк-то от этого какой?..
– Ну как – какой?! – приободрилась она. – Быстрее продадим обе квартиры! И сразу – на запад!
– Ага, на запад, где, как говорит отец, ждут, не дождутся зека Свирина… – раздражённо засмеялся он. – Своих им не хватает… Прав отец, к сожалению. Ничего мы там не добьёмся…
– Дурак ты, Игорь! Квартиры в центре города! Обе двухкомнатные! А город наш миллионник! Цены на жильё чуть ниже, чем в Москве! Ты знаешь, сколько денег мы выручим?..
– Ну, допустим, много. Ну и что?
– Да деньги – это всё! – Настя уже снова буквально кипела уверенностью, которая ещё совсем недавно, кажется, уже начинала покидать её. – Это та самая власть над людьми, которую ты почему-то счёл миражом! За деньги всё можно купить! Даже совесть человеческую!..
– Это ты точно приметила, – усмехнулся он, – в первую очередь – совесть… – посмотрел на неё с грустью. – Страшный ты человек, Настя… Страшный… Но я в цугцванге, куда ни ткнись, везде ещё страшней…
– Значит, выбирать не приходится… – она была нескрываемо довольна развитием событий в последнюю минуту, замечая колебания Игоря. – А выбирают всегда меньшее из зол… Это зло, уверена, меньшее…
– А продавать-то как будем? – после нескольких секунд раздумий спросил вдруг Игорь. – Я беглый зек, а ты всего лишь квартиросъемщица. Кто будет продавать квартиры, а?..
– А ты уговоришь отца, чтобы он написал завещание на меня! – уверенно ответила Настя. – На обе квартиры.
– На обе?.. – Игорь удивился так, будто в данной ситуации самое важное, что речь идёт об обеих квартирах отца.
– На обе.
– На каком основании?
– Как твоей жене… – ответила без колебаний Настя и тут же не очень уверенно добавила, – гражданской… А как только напишет… – замялась на мгновение, – ну… сам понимаешь… у нас ведь другого выхода просто нет…
– Да-да, нет… – Игорь, казалось, не говорил, а думал вслух. – Хотя один выход, как говорит отец, только у съеденной пищи… – несколько секунд помолчал, затем медленно и с паузами тихо проговорил, – однако… в этом, видимо, что-то… есть… Что-то есть… Да… – оживился, тоном, оправдывающим сказанное, добавил, – а что? Он явно толкает меня в объятия правосудия, как будто не понимает, что живым из этих объятий я не выберусь…
– Конечно, Игорёк! Конечно! – с радостной надеждой воскликнула Настя. – Именно так! Он ведь тебя фактически убивает этим! Так что, получается, ты обороняешься…
Игорь посмотрел на неё с сомнением:
– А ты-то что так радуешься? Как будто в лотерею выиграла… Твой-то интерес тут в чём?..
– Ну как в чём, – насторожилась она, – Игорёк, как в чём? Я же твоя жена! Куда ты – туда и я! Ниточка за иголочкой…
– И будешь вместе со мной нелегально?.. по Европе?.. всю оставшуюся жизнь?.. – ещё более засомневался он. – Ох, Настя… Я ведь уже заметил, ты, мягко говоря, удобства любишь…
– А кто ж их не любит? – игриво парировала она. – И кто сказал, что мы с тобой в Европе будем жить без удобств?.. Да мы там так развернёмся! У-у-х!
– Ух, воскликнул петух, приятно вытаптывать курице пух!.. – язвительно среагировал на фонтанирующий оптимизм Насти Игорь.
– Ну чего ты всё язвишь, Игорь? – недовольно откликнулась она. – Всё шутишь. А тебе ведь, кажется, не до смеха! Не так ли?..
– А я смеюсь, когда уж совсем плохо… – улыбнулся он какой-то недоброй улыбкой. – В отца пошёл… – задумался на миг. – Завещание… Гм… Отец, во-первых, не согласится…
– На что?
– На завещание. Он не дурак, Настя. Сразу поймёт, что мы задумали… А во-вторых…
– О-о-х, ну какой же ты мрачный тип! – с возмущением перебила она. – Во всём сомневаешься!
Игорь посмотрел на неё с сожалением:
– Просто совесть мучает, Настя… Или её остатки… – подумав мгновение, неуверенно и сбивчиво добавил, – да, скорее всего, остатки… Ибо обсуждать убийство отца при полной совести вряд ли возможно…
– Да ладно, совесть, совесть! – вспыхнула она возмущением. – Ты уже у последней черты, практически погиб уже, а ему, видите ли, в коммуналку не хочется!..
– Да дело-то не только в этом… – вздохнул Игорь.
– Ну а в чём ещё? Что ты всё время сам себе выдумываешь какие-то проблемы!
– Ну вот сама подумай, Настя, как мы там, на западе, развернёмся, чтобы прямо у-у-ух, как ты говоришь? Ну как? Легально нельзя, а нелегально там уже давно всё самое сладкое поделили местные упыри…
– Ну с таким настроением, – вскипела она, не скрывая своего раздражения колебаниями Игоря, – действительно, остаётся только пустить себе пулю в лоб!
– Ну зачем ты так уж прямо уж… Хотя… сказал же, я думаю над этим вариантом…
Оба на некоторое время замолчали. Настя вновь, молча и сосредоточенно о чём-то думая, стала ходить по комнате. Игорь опять лёг на диван, закинув руки за голову.
Вдруг Настя решительно выкрикнула:
– Так, Игорь, хватит тут хандрить! Ты просил меня придумать что-то стоящее?
– Ну просил… – равнодушно откликнулся он. – И что?..
– А вот что! – Настя снова была полна вдохновенного оптимизма. – Я всё придумала! Вот прямо сейчас и придумала!
– Прямо сейчас?.. – у Игоря уже постепенно закрывались глаза, хотя он ещё слабо сопротивлялся надвигающемуся сну.
– Да, прямо сейчас! – радостно откликнулась она.
Игорь вяло, сонно, с паузами, какие бывают в речи, когда человек начинает засыпать, еле-еле выговорил:
– Шустрая… как… детский… понос…
– Шути, шути, – уже буквально ликовала от какой-то пришедшей ей в голову идеи Настя, – а я придумала всё равно дельный ход!
Игорь повернулся на бок, устало, засыпая, с трудом выдавил:
– Ну давай, трепись… А я подремлю пока…
– Нет, погоди дрыхнуть! – резко дёрнула она его за плечо. – Я, правда, дело придумала!
– Ну говорю же, трепись… – в полусне Игорь уже едва соображал, что говорит, – про… бычков, про… – зевнул, засыпая, – поросят…
Настя стала сильно тормошить его:
– Да слушай же ты!
Игорь почти проснулся от серьёзной встряски, полученной от Насти, вяло спросил:
– Ну чего пристала? Я устал, спать хочу…
Настя ещё решительнее затрясла Игоря за плечи:
– Нет, ты меня выслушаешь!
Он открыл глаза, приподнялся на локте, с удивлением посмотрел на неё:
– Ну ладно, раз так борзеешь, может, и придумала что…
– Ещё как придумала! – решительность Насти почти разбудила его. – Нам надо выбить из отца завещание? Надо, спрашиваю?
– Ну… – всё ещё в лёгком полусне неуверенно промямлил он, – желательно…
– Не желательно, а обязательно! – казалось, она уже готова была, пройти даже сквозь стены, если это понадобится для дела. – Это твой единственный шанс! Но для этого мы теперь поведём разговор с твоим отцом совсем по-другому!
– Как это – по-другому? – в небольшом плену ещё владеющих им остатков сна, но уже с некоторым интересом спросил он.
– А вот как, слушай!..
Глава 4
Пётр Иванович сегодня вновь появился в квартире Игоря. И сделал он это с утра пораньше, потому что чувствовал, что после его последнего общения с сыном и Настей, которое ему очень не понравилось и заставило серьёзно задуматься о перспективах их дальнейших взаимоотношений, сегодняшний разговор будет не просто длинным и сложным, но что он вполне может окончиться принятием кардинальных и резких решений с обеих сторон. Он чувствовал это и своим видавшим виды далеко не молодым уже разумом и, главное, – давно и изрядно уставшим от многих жизненных испытаний изношенным и больным сердцем.
Пётр Иванович, Игорь и Настя, как всегда, расселись вокруг стола, стоявшего в центре смежной с квартирой Петра Ивановича комнаты Игоря.
– Отец, ты знаешь, – заговорил непривычно вкрадчивым для него голосом Игорь, – мы решили с Настей не суетиться, не спешить никуда…
– Не суетиться? – удивился Пётр Иванович. – Гм, странно… Только что с ума сходили оба: цейтнот! нет времени! действовать немедленно! И вдруг – никуда не спешить?..
– Да, отец, никуда. – Игорь по-прежнему выглядел очень спокойным и необычайно вежливым. – А зачем нам торопиться? Меня везде ищут. И не только полиция… Чуть куда дёрнусь, сразу обнаружат – что в Сибири, что в Европе… Ты абсолютно прав. Не зря ты, уходя от нас последний раз, советовал нам подумать. Вот мы и подумали.
– И надумали сидеть здесь?
– Именно… – немного менее уверенно подтвердил Игорь.
Пётр Иванович с сомнением покачал головой, хмыкнул:
– Гм… странно… – с иронией посмотрел на сына. – И что же, так и будешь взаперти всю оставшуюся жизнь никуда не спешить, сынок?..
– Ну не всю, конечно… – чуть смутился Игорь. – Но несколько лет – точно. А может, не так уж и мало лет. Кто знает, как всё сложится дальше?..
– И что ж ты будешь немало лет делать в четырёх стенах-то?
– А ты купишь мне беговую дорожку, чтоб я не захирел физически, и компьютер… Купишь?
– Да это не проблема, сынок. Куплю, конечно. Деньги, слава богу, есть.
– Есть?.. – с интересом оживилась Настя.
Пётр Иванович посмотрел на Настю внимательно, хитро и едва заметно ухмыльнулся:
– Да, есть…
– А откуда, интересно… – было видно, как говорят в таких случаях, невооружённым глазом, что Насте это действительно интересно.
– Интересно?..
– Ну можете не говорить… – не очень убедительно продемонстрировала она лёгкую обиду. – Я ведь просто так, из спортивного интереса…
– А-а-а, ну раз из спортивного… – усмехнулся он. – Сапожная мастерская у меня была когда-то.
– Да-а-а?.. – удивилась она. – И доходная?..
– Очень. От клиентов отбою не было.
– Так-таки и не было?.. – наиграно-кокетливо переспросила она, опять довольно фальшиво пытаясь доказать, что интерес у неё к этому вопросу действительно не более чем спортивный.
– Клянусь вчерашним ужином! – шутка Петра Ивановича никак не отобразилась в его внимательно-изучающих и грустных глазах.
– Что ж вы там такого делали, что…
– Да просто тогда были так называемые лихие девяностые, – перебил он, – когда гораздо дешевле было сшить обувь или отремонтировать, чем покупать новую. А я ещё, к тому же, свою будочку поставил рядом с рынком, где товар тоже дешевле, чем в магазинах… Народ, естественно, валом валил на дешёвый рынок, а на пути, – нате вам, здрастьте! – моя мастерская! И тоже дешёвая!.. Улавливаешь, какой я хитрый?..
Настя с восторгом, очевидно окрашенной в цвета какой-то ещё не до конца понятной ему надежды, посмотрела на Петра Ивановича:
– Да вы просто гений бизнеса!
– Бери выше! – продолжил шутливую игру Пётр Иванович. – Сапожный Билл Гейтс…
– И доходы были приличные?.. – неприкрыто затаила дыхание Настя.
– Более чем… – хитро ухмыльнулся Пётр Иванович. – И это несмотря на низкие цены на мою работу! Даже, я бы сказал, благодаря им!.. Да… – замявшись на секунду, посмотрел пытливо на Настю и тоном простоватого человека, не понимающего последствий сказанного, добавил, – к тому же, я почти не тратил заработки, а покупал на них акции Газпрома…
Настя с протяжным удивлением едва преодолела спёршееся дыхание в зобу:
– У-у-у?..
– У-у-гу… – с едва скрытой ироний скопировал он стиль мычания Насти. – А в дефолтную бурю не поддался панике, акции не продавал, наоборот, покупал… Теперь стригу купоны…
– Так вы, оказывается, миллионер, Пётр Иванович? И много у вас миллионов в кубышке?..
– Ну не то чтобы и много… – хитро сощурился он, – но и не то чтобы и мало… Так себе, умеренно… – вдруг повернулся к Игорю. – Однако, компьютер-то тебе зачем, сынок? Тебя ведь вычислят, едва в сеть выйдешь…
– Ух ты какой, отец, – искренне удивился Игорь, – и про сеть знаешь!
– Так я же не пальцем деланный! – усмехнулся отец. – Интересуюсь техническим прогрессом… Так как же ты будешь компьютер-то использовать? Поймают ведь.
– А компьютер Настя купит. Если ты деньги дашь, конечно. Зарегистрирует его на себя. А я буду в сеть выходить под её именем. Вот и вся хитрость.
– Ну и что же хочешь выловить там, в сети? Какую рыбу?
– Ну-у-у… – неуверенно стал оттягивать ответ Игорь.
– Ясно… – разочарованно огорчился отец. – Можешь не утруждать лёгкие: воздуху не хватит на длинное у-у-у…
– Ну что вы всё иронизируете, Пётр Иванович?! – решительно вмешалась в неблагоприятно складывающуюся для Игоря дискуссию о его будущем Настя. – Вы для него слишком большой авторитет, и он просто теряется перед вами!
– Хм… Бублику череп раскроить, однако, не растерялся… – съязвил Пётр Иванович. – И офицера отправлял на тот свет, прямо скажем, недрогнувшей рукой… – хлопнул ладошками себя по бёдрам. – А передо мной теряется!.. Это, значит, я для него такой авторитет?..
На сей раз Настя не уловила иронии Петра Ивановича или не захотела показать, что всё поняла:
– Да! Вы для Игоря, Пётр Иванович, совершенно неоспоримый авторитет!
Пётр Иванович саркастически хмыкнул:
– Хм… А я-то думал, его авторитет теперь в зоне…
– Отец, – тут же забыв о только что с трудом выдерживаемой им дипломатии тактичности, возмутился Игорь, – у меня складывается впечатление, что ты всё время ищешь скандала со мной. Всё время хочешь обострить наши отношения до возможного и невозможного предела! Ну если так, сдай тогда меня Сергееву, и всё, успокоишься, может, тогда наконец!
Настя испуганно и примирительно вскрикнула:
– Ну что ты, что ты, Игорёк! Что же ты делаешь! Ты же всё испортишь! Не слушайте его, Пётр Иванович! Это он от отчаяния! Он вас любит, Пётр Иванович! И вы его, конечно же, тоже любите! Вы же отец, Пётр Иванович!
Пётр Иванович вдруг встал, охватив ладошками обе щёки, начал медленно ходить вокруг стола, за которым сидели Игорь и Настя и сопровождали его неспешное движение по кругу растерянными взглядами, задумчиво и грустно стал твердить:
– Отец… отец… отец… ну да, я отец… конечно, отец…
– Да, отец! – резко прервал его Игорь. – И не забывай, пожалуйста, об этом!
Пётр Иванович не останавливал своё, непонятное двум парам с удивлением наблюдающих за ним глаз, медленное путешествие вокруг стола, машинально и, казалось, неосознанно повторяя только что услышанное от сына:
– Не забывать… не забывать… не забывать…
Игорь, растерянно вращая головой, уже испуганно следил за перемещениями отца:
– Ну нет… Я не это имел в виду…
Пётр Иванович, продолжая медленно идти по кругу, тихо отозвался и на эту реплику сына:
– Не это… да-да, конечно, не это… – вдруг неожиданно оживился. – А что, сынок?.. Что ты имел в виду?..
Игорь окончательно растерялся:
– Ну… просто… что ты мой отец… не больше и не меньше… И не стоит так реагировать…
– Не стоит, значит… Но напомнить мне, что я отец, всё же надо, да?..
– Ну извини, отец. Я не хотел тебя обидеть.
– Нет, ты не обидел. Но напомнил вовремя. К месту… Ну да, я отец… – Пётр Иванович взялся руками за голову так, как это делают, когда она сильно начинает болеть, почти застонал. – О, если б я мог хоть на миг об этом забыть… Хоть на одну секундочку… – постепенно стал повышать голос. – Да, конечно, я отец… Ну так что же, это стало теперь для тебя, сынок, индульгенцией от любых преступлений?!.. Теперь, прикрываясь моей отцовской любовью, ты можешь делать с людьми всё, что тебе вздумается?.. И отец, конечно же, всё поймёт, всё простит и спрячет тебя от закона и кары небесной?!.. Так, сынок?..
– Ну прости меня, дурака, отец! Ну прости! – теперь было похоже, что Игорь впал в состояние, похожее на лёгкую панику. – Но я действительно в отчаянии! И поэтому всё время говорю какие-то глупости!
– Да ты не говоришь глупости, сынок, ты их делаешь! – закричал в возмущении отец. – И каждая твоя очередная глупость всё бессовестнее, отвратительнее и страшнее предыдущей!
Игорь вскочил, стал резко размахивать руками:
– Тебя послушать, так я бандит уже просто! Так что же теперь, убить меня, что ли?! Ну не такой же я уже конченый человек! – внезапно смягчился. – Я думаю, всё-таки ещё всё можно исправить… – подумал мгновение и уже совсем примирительным тоном добавил. – Мы вот тут даже наметили с Настей, как нам дальше жить. И хотели, отец, рассказать тебе об этом сейчас.
– Рассказать?
– Ну да! Мы ведь жить будем теперь совсем по-другому, отец! Хорошо, по-человечески, честно!
Пётр Иванович возвратился к столу, сел на стул, устало и грустно вздохнул:
– Беглый зек – по-человечески и честно?.. Честно будет сдаться, сынок…
– И всё-таки, давай я расскажу о наших планах… – не уступал Игорь.
– Что можно планировать в твоём положении?
– И тем не менее… Мы кое-что придумали…
– Ну что ж, давайте, рассказывайте о будущей честной жизни убийцы…
Игорь сел на стул, с надеждой на примирение попросил:
– Отец, ну перестань ты уже – убийца, убийца… Надоело… Послушай лучше… Я вот, например, по нашему плану буду заниматься этими… – задумался, посмотрел с надеждой на помощь на Настю, – ну… как их…
– Акциями! – быстро пришла ему на помощь Настя. – Это он ещё просто не знает ничего, а я знаю! Это называется биржевыми спекуляциями. Понимаете?
– Так он же, сама говоришь, ни бельмеса в этом… – усмехнулся Пётр Иванович.
– А я научу! – оптимистично возразила Настя. – Я всё знаю и умею! Он будет от моего имени… в Интернете… Нет, давайте лучше я всё расскажу, а то он только портит всё.
– Ну давай, мели, Емеля…
– Так вот, Пётр Иванович, он будет спекулировать акциями на бирже, а я…
– Ну да, спекулировать – это для него… – язвительно перебил Пётр Иванович.
– Да, но зато там можно так заработать! Так заработать! – Настя продолжала надеяться, что её аргументы заставят Петра Ивановича поверить в их общий с Игорем план.
– Но вы же, кажется, решили начать честную жизнь? Так?
– Конечно, отец! – оживился Игорь.
– Значит, получается, ты будешь спекулировать… честно?.. – съязвил отец. – Так я понимаю?
– Пётр Иванович, но это же бизнес! – в отчаянии воскликнула Настя. – Он так устроен!
– Я такого ещё не слышал – честный спекулянт… – ехидно продолжил свою мысль Пётр Иванович, не обращая внимания на реплику Насти. – Устарел, наверно, я… Совсем отстал от жизни… – с иронией усмехнулся. – Однако кто это сказал, забыл, Ломоносов, что ли: сколько в одном месте убудет, столько же в другом месте прибудет… А вы не думаете, что прибудет у другого спекулянта?.. А у вас убудет?..
– Ну зачем вы так, Пётр Иванович! – огорчилась Настя. – Убудет, прибудет! Честно спекулировать! Разве вы не понимаете, что спекуляция честной не бывает?.. Да ещё и на бирже! Там кто кого н-а-а… – замялась, подбирая слово, – …дул, тот и с деньгами!
– Ну-ну… Пусть тогда н-а-а… – после секундной паузы язвительно повторил поиск нужного слова Пётр Иванович – …дуют не вас…
– Конечно, не нас! – с решительным энтузиазмом воспряла духом Настя. – Наоборот, мы всем покажем!..
– С чего бы это?.. – сощурился Пётр Иванович.
– Ну как – с чего? – слегка оторопела от неожиданности Настя. – Мы сумеем!..
– Тебе, Настя, тридцать пять, – стал вслух рассуждать Пётр Иванович, – ему, – показал на Игоря, – на десять лет больше…
– Ну так и что? Это для бизнеса старость, что ли? – Настя упорно пыталась убедить Петра Ивановича, что они с Игорем будут успешными биржевыми спекулянтами.
– Да нет, вроде… Просто поговорочку вспомнил: в двадцать лет ума нет – и не будет, в тридцать лет дома нет – и не будет…
– А у нас будет! – уверенно возразила она. – У нас всё будет, Пётр Иванович! Думаю, мы станем богатыми и успешными!
Пётр Иванович усмехнулся:
– Ещё одну поговорочку вспомнил: дурак думками богатеет…
– Ну Пётр Иванович, ну нельзя же так! – в отчаянии выкрикнула Настя. – У нас с Игорем трагедия, а вы всё время шутите!
– У нас… Как о семье говоришь…
– А мы и есть семья! – попыталась изобразить искреннее удивление Настя. – Мы вот скоро родим вам, Пётр Иванович, долгожданного внука! Да! Представляете, какая это будет радость для вас?!
– А-а-а, – лукаво протянул Пётр Иванович, – и это тоже пункт вашего стратегического плана честной жизни в подполье?..
– А что, плохой план? – упорно стояла на своём она. – Будет внук, о котором вы так долго мечтали! Вы сможете его целовать, баловать, одаривать игрушками! Вы будете уже не только отец, но и дедушка! Разве не к этому вы так долго стремились, Пётр Иванович?!..
– Да внук-то, это хорошо, конечно, но…
– Ну что ты всё подвергаешь сомнениям, отец! – встревожено перебил Игорь. – У тебя будет внук! И это главное! Всё будет хорошо! Правда… – с паузами нерешительности стал запинаться, – тут… такое… дело…
– Какое дело?..
– Ну… такое… – совсем растерялся Игорь.
Пётр Иванович посмотрел на Игоря, как учитель смотрит на не выучившего урок ученика:
– Ты прямо как девушка, которая хочет, чтоб её хорошо прижали, а сказать стесняется…
– Давайте, лучше я скажу! – решительно вмешалась Настя. – Я не застесняюсь!
– Да уж, в связях со скромностью ты не замечена… – саркастически отреагировал Пётр Иванович.
– Да, Пётр Иванович, тут я скромничать не буду! Потому что ребёнок – это этап…
– Ну да, жизненный… – иронически добавил Пётр Иванович.
– Да, жизненный, Пётр Иванович! Жизненный! – уверенность вулканом извергалась из Насти. – И ничего смешного в этом я не вижу!
– Да кто ж смеётся-то. Просто мне известна твоя теория решительного перехода из одного жизненного этапа в другой… И мне интересно, каким будет тот, следующий этап, после ребёнка… И как ты будешь в него переходить…
– Смейтесь, смейтесь, – недовольно продолжила она настаивать на том, что Пётр Иванович всё-таки над ней смеётся, – а я всё равно скажу, что на этом ответственном, – да-да, жизненном! – этапе надо создать все необходимые условия для нормального развития и роста ребёнка! И не только когда он едва родится, но и в будущем, пока он не достигнет совершеннолетия. Понимаете?
– Понимаю, понимаю… – Пётр Иванович сделал вид, что считает что-то в уме. – Так, это что же получается… Семьдесят пять… плюс… девятнадцать…
– Плюс восемнадцать… – перебила Настя.
– Гм, сообразила, что считаю… А почти год в животе?..
– Отец, – нетерпеливо встрял в разговор Игорь, – да мы уже вовсю строгаем! Пыль столбом!..
– Ну, допустим, настрогаете. Но семьдесят пять плюс девятнадцать это будет… девяносто четыре… Хм… ой, боюсь, не дотяну…
– Вот-вот! – обрадовано выкрикнула Настя. – Именно так, Пётр Иванович! Можете не дотянуть!
Пётр Иванович внимательно посмотрел на Настю, стараясь изобразить искреннюю озабоченность обсуждаемой проблемой, медленно и с паузами стал размышлять вслух:
– Ну да, скорее всего… Да и наверняка… Да, пожалуй… не дотяну…
– Вот поэтому, отец, – тут же, слегка запинаясь от волнения, среагировал Игорь на долгожданный поворот разговора ближе к искомой цели, – тебе… нужно бы, ну… на всякий случай… написать…
Пётр Иванович сделал вид, что не понимает, о чём речь:
– Что написать?
– В общем, – Игорь заметно нервничал, – завещание…
– На тебя, что ли? Ты же беглый зек… мокрушник…
– Ну зачем же, на меня? Ясно, что этот номер не пройдёт!
– А какой пройдёт?.. На кого писать-то?..
Игорь показал на Настю:
– На неё…
– На каком основании? – усмехнулся Пётр Иванович.
– На том, что она моя жена! – в голосе Игоря прозвучала обида, смешанная с удивлением тем, что отец не понимает очевидного.
– Хм, жена… – Пётр Иванович с сомнением посмотрел на Настю. – А, ну да, – спохватился он, словно вспомнил что-то важное, – мне ж только что доложили тут, что у вас уже вроде как семья… Ну допустим, жена. Гражданский брак, да?
– Ну да, ну да, гражданский! – с облегчением подтвердил предположение отца Игорь. – Мы же не можем… официально…
Пётр Иванович снова посмотрел, на сей раз долгим изучающим взглядом, на Настю:
– Но она хоть беременная уже?
– Ну-у-у… – неуверенно растянула ответ Настя, как показалось Петру Ивановичу, надеясь выиграть время для ответа более убедительного.
– Ясно… Ну-у-у как признак отсутствия признаков…
– Но я обязательно… забеременею!.. – испугалась до заикания Настя. – В ближайшее время!
– Ну вот как забеременеешь, – решительно хлопнул ладошкой по столу Пётр Иванович, – так и доложишь… – ехидно усмехнулся. – И справочку предъявишь…
– Какую справочку?.. – растерялась она.
– О беременности… – с невозмутимым спокойствием ответил Пётр Иванович.
Настя раздражённо вскинула руки вверх:
– Это, что же, вы будете свою сноху теперь всегда проверять по справкам, да?.. Чуть что – предъяви справочку! Может, мне и в туалет теперь ходить по справкам?!
– Нет, в туалет можешь так… Шенгенская зона… А вот о беременности, будь добра – справочку… – Пётр Иванович по-прежнему был совершенно спокоен, только в грустных его глазах едва заметно светился огонёк разочарования и какой-то, мало понятной пока ещё ему, тоски.
– Нет, он издевается! – вдруг грубо отбросила Настя с таким трудом дававшуюся ей в течение всего разговора с Петром Ивановичем дипломатическую сдержанность. – Игорь, он над нами просто издевается! Ну скажи же ему хоть что-нибудь!
– Отец, ну правда, зачем же так уж прямо… – огорчённо и растерянно отозвался Игорь. – Ну забеременеет она обязательно! Какие в этом могут быть сомнения? Или нам предъявить тебе ещё и справку о том, как мы с ней в постели кувыркаемся?..
– Нет, о постели не надо… Ясно, что кувыркаетесь… Но мне неясно вот что…
– Ну что, что вам ещё не ясно! – в раздражённом отчаянии перебила она. – Может, мне ещё и матку свою перед вами вывернуть, чтобы вы убедились, что она у меня есть?! Тогда, может, напишете, наконец, это чёртово завещание?!
– Матку не надо… – Пётр Иванович протянул руку в сторону Игоря. – Ему показывай… Но мне неясно, во-первых, почему ты, Настя, так нервничаешь… Я ведь пока помирать не собираюсь… Здоровье у меня просто отменное. За семьдесят пять лет ни разу к врачам не обращался. И чувствую себя так, словно мне тридцать… Да и зарабатывать на бирже вы собираетесь в ближайшее время, как я понял, ну просто сумасшедшие деньги. Не так ли?.. Но тебе, Настя, почему-то так нужна срочность в решении проблемы с завещанием… А во-вторых…
