Алексей Петрович Морозов
Отец, или Цена родительской любви
Глава 2
Была середина дня. Пётр Иванович лежал на кровати и с интересом читал какую-то книжку. Вдруг раздался звонок в дверь. Пётр Иванович встал, медленно пошёл открывать. Звонок настойчиво и длинно прозвучал ещё несколько раз.
Пётр Иванович шёл долго, и при этом хорошо понимал, почему звонящий так нетерпелив:
– Ну чего трезвонить-то почём зря! Я что, реактивный?! Сейчас открою… – открыл дверь, увидев на пороге Сергеева, посторонился и впустил его в квартиру. – А-а-а, Кубосерж! Чего беснуешься! Я же не спринтер! Ещё стометровки тут бегать из-за тебя не хватало!.. – неспешно поплёлся за стремительно ворвавшимся в квартиру Сергеевым. – Ну чего припёрся? Сыночка моего засадил, так теперь ещё и за моей душой пришёл?..
Сергеев возмущённо и резко выкрикнул:
– Триста лет мне нужна ваша душа! Сын где, гражданин Свирин?! А? Где сын! – начал буквально метаться по комнате, заглядывать под кровать, за шкаф, под стол, ворвался в соседнюю комнату, через несколько секунд выскочил оттуда, сел в растерянности на стул у стола, более спокойно и устало положил кисти рук на бёдра. – Я вас спрашиваю, гражданин Свирин, где сын?..
– Та-а-к, сбежал всё-таки… – тихо пробормотал Пётр Иванович.
Сергеев резко вскочил, решительно двинулся прямо на Петра Ивановича:
– Что вы там бормочете, гражданин Свирин?! Отвечайте на вопрос, где ваш сын!
Пётр Иванович неспешно подошёл к стулу, по-старчески медленно сел, подчёркнуто спокойно и равнодушно, но чётко выделяя каждое слово, выговорил:
– Ну так, наверное, там, куда ты его засадил… То есть за решёткой, соответственно…
Сергеев грубо вскричал:
– Вы мне тут не ёрничайте, гражданин Свирин! Отвечайте на вопросы следствия как положено!
– А как положено? – со спокойной язвительностью переспросил Пётр Иванович. – А?.. Как положено-то, я тебя спрашиваю, щенок ты зелёный.
Сергеев, задыхаясь от возмущения, затряс в воздухе кулаками:
– Что?!.. Что?!.. Да я вас!.. Я вас!..
– А что ты меня? – спокойно перебил Пётр Иванович. – Ну что? А?.. Я семидесятипятилетний старикашка, проживший большую жизнь ну просто невероятно законопослушно, не имел за три четверти века ни одного более-менее заметного проступка, не то, что преступления… Ну что ты мне сделаешь? А? Ну что? Да ничего. Ровным счётом, – ехидно по слогам протянул, – ни-че-го… А вот я тебе сделаю приключения на твою наглую задницу. Я-то как раз привлеку тебя к ответу.
– Оснований нет… – в удивлении от спокойной уверенности Петра Ивановича более сдержанно ответил Сергеев.
– Ну как – нет? Вот тебе первое основание – ворвался без разрешения в квартиру…
– Вы сами открыли дверь! – парировал Сергеев.
– Открыл дверь, не значит – разрешил войти…
– Я официальное лицо! – взвился куда-то вверх возмущённый голос Сергеева.
– А что, официальному лицу можно вести себя по-хамски?.. – спокойно усмехнулся Пётр Иванович. – Это первое. Далее, начал без предъявления ордера фактический обыск в квартире…
– Какой обыск! Ну какой обыск! – искренне удивился Сергеев, кажется, в своём розыскном раже не заметивший, что действительно нарушил закон.
– Ну как – какой? – Пётр Иванович был спокоен как удав, только что успешно проглотивший свою очередную жертву: а действительно, чего зря волноваться, процесс переваривания жертвы в самом, наверное, длинном пищеводе в мире прервать уже никто не в силах. – Под кровать заглядывал? Заглядывал… За шкаф и под стол нос засовывал? Засовывал… По той комнате, – кивнул в сторону второй комнаты, – шастал? Шастал… А ордерочек-то где? А?..
Сергеев растерянно и с паузами стал слегка заикаться:
– Ну вы… прямо… Пётр Иванович… я не знаю…
– Вот-вот, правильно, Пётр Иванович… – язвительно-менторским тоном отреагировал Пётр Иванович. – А то сразу – гражданин Свирин!.. Я тебе что – заключённый, что ли? Нет. Не заключённый. А ты тут закусил удила, как на скачках!.. Пётр Иванович я. Понял?.. Пётр Иванович, и никакой не гражданин Свирин.
Сергеев растерянно сел на стул, примирительно и сбивчиво пробормотал:
– Ну извините меня, Пётр Иванович. Я не хотел… Работа сумасшедшая… Один криминал, одни преступления и преступники… Знаете, как со временем всё это влияет на психику? Цензурные слова забываешь…
– А заодно и правила поведения в обществе… – уже мягко перебил Пётр Иванович.
– Да, к сожалению… – вздохнув, согласился Сергеев. – Бывает… Извините…
– Ну вот это уже другое дело… – удовлетворённо подтвердил общее настроение примирения Пётр Иванович. – Ну а теперь, давай, рассказывай, как мой сын сбежал из колонии…
Сергеев обрадовано встрепенулся:
– Ну вот, видите! Вы знаете, что он сбежал! А обижаетесь, что я вас в чём-то подозреваю!..
Пётр Иванович приложил ладонь внешней стороной ко лбу Сергеева, спокойно и с искренним сочувствием тихо проговорил:
– Ну точно… Заработался, сердешный… Аж пар то головы идёт… Тебе бы, Кубосерж, сейчас на курортик какой-никакой, а?.. Растянуться на песочке, расслабиться, забыть обо всём…
Сергеев, опешив от неожиданного предложения, неуверенно согласился:
– Ну… курортик бы не помешал, конечно… Давно не был… – и тут же возмущённо вскинул руки вверх. – Но если б у нас заключённые хоть нормальные были! Посадили, ну и сиди себе спокойно! Нет же, надо обязательно сбежать! А я что, резиновый? Я резиновый, я вас спрашиваю?!..
Пётр Иванович пощупал плечо Сергеева:
– Вроде не резиновый. Я пощупал…
Сергеев, недовольно скинув с плеча руку Петра Ивановича, в запале продолжил возмущаться:
– Правильно, не резиновый! Однако же, первый раз поймал, так на тебе ещё сюрпризик – лови того же самого, но уже второй раз, потому что он изволил сбежать, видите ли!.. – посмотрел на Петра Ивановича с подозрением. – Но всё-таки странно, Пётр Иванович, что вы знаете о том, что ваш сын сбежал…
Пётр Иванович сочувственно вздохнул:
– Так и не догадался, бедолага… Нет, так бывает, я знаю, когда от чрезмерного переутомления ну просто вообще перестаёшь соображать… Вообще! – постучал костяшками пальцев себе по лбу. – Голова как фанера… Так бывает…
– Ну вы уж дурачка-то совсем из меня не делайте, Пётр Иванович, а лучше честно скажите, откуда знаете, что он сбежал…
Пётр Иванович засмеялся:
– Да-а-а, случай клинический… Срочно на курорт… – встал, вплотную подошёл к Сергееву, внимательно посмотрел ему в глаза, как врач смотрит на больного. – Ну ты же только что орал тут "где ваш сын!", "отвечайте на вопросы следствия!", а вопрос-то у тебя, то есть у следствия, был ко мне один-единственный: где ваш сын?.. Ну и что же? Много ли ума надо, чтобы догадаться, что мой сын сбежал?.. Ну я же не идиот, в конце концов, Кубосерж…
Сергеев обиженно вздохнул:
– Ох… правда, на курорт надо…
– Да, без отдыха работать нельзя, – согласился Пётр Иванович.
Сергеев снова завёлся в возмущении:
– Ну а как тут отдохнёшь? Ну как? Я вот, между прочим, как раз в отпуск собирался, а тут совершенно неожиданно новая вводная – Игорь Свирин сбежал, срочно проверить отца! Может, у него прячется…
Пётр Иванович сел на стул, с удивлением развёл в стороны руки:
– У меня? Ну это же примитивно, Кубосерж! Куда в первую очередь побегут искать беглеца? Конечно, к его ближайшим родственникам! И надо быть ну просто идиотом, чтобы прятать сына у себя: нате вам, дескать, моего сыночка, тёпленьким и готовеньким к новому этапу… Ну какой же нормальный отец так сделает?
– Нормальный отец сдаст беглеца органам… – назидательно поднял указательный палец вверх Сергеев.
– Ну ты тут что-то путаешь, дружочек. Путаешь нормального отца с ненормальным…
Сергеев резко встал:
– Ну тогда я вам вот что скажу, Пётр Иванович… – немного поколебался и после небольшой паузы неуверенно продолжил. – Не хотел расстраивать… Ну да ладно, всё равно ведь из сообщений газет узнаете… или по телевизору…
– Телевизора у меня нет, – спокойно перебил Пётр Иванович, – а газеты не читаю принципиально: брешут все…
– И всё-таки я скажу… Ваш сын, Пётр Иванович, при попытке его задержания…
Пётр Иванович схватился за сердце, сдавленным голосом перебил:
– Убит?!..
Сергеев усмехнулся:
– Ну как убит, если мы ищем его?.. Оказывается, и вам надо на курортик, Пётр Иванович… Подлечиться маленько…
Пётр Иванович приложил к своей голове ладонь внешней стороной, растерянно пробормотал:
– Вроде ничего… Лоб холодный… Ох, как же я испугался… как испугался… – настороженно оживился. – Так что с сыном-то?.. Что?..
Сергеев задумался, отвернулся, отошёл в сторону, снова повернулся к Петру Ивановичу, подошёл к нему вплотную, напряжённо посмотрел ему в глаза, медленно, с многозначительными паузами и очевидным трудом выдавил:
– Да если бы с сыном, Пётр Иванович… Если бы… Но дело-то в том… – вдруг заговорил неожиданно жёстко, решительно и быстро – В общем, он убил сотрудника зоны. Офицера. Из его же пистолета! – угрожающе наклонился над головой растерянного Петра Ивановича. – И пистолет захватил с собой!.. Вы понимаете, Пётр Иванович, что он натворил?.. – после небольшой паузы укоризненно добавил, – кстати, у убитого офицера осталось двое маленьких детей…
Пётр Иванович, держась за сердце, вяло прислонился к высокой спинке стула:
– Ох сынок-сынок… сынок-сынок… лучше б ты убил меня…
Сергеев повернулся и пошёл к двери, обернулся на ходу и смущённо посмотрел на Петра Ивановича:
– Ну ладно, Пётр Иванович, я пошёл… Извините… Я вам тут нагрубил маленько… и расстроил… – остановился и с небольшими колебаниями добавил, – но если ваш сын появится всё-таки здесь, я вас очень прошу, сообщите мне об этом… пожалуйста… Я очень надеюсь на ваше благоразумие…
Пётр Иванович встал, медленно пошёл вслед за Сергеевым к двери, открыл её, выпустил Сергеева из квартиры, закрыл за ним дверь, сбивчиво, потерянно и саркастически пробормотал:
– Да-да, надейся… надейся… Надежда… это чувство… которое, говорят… покидает человека… последним… – с удивлением оживился, – гм… а ведь и правда, последним…
Глава 3
Поздняя ночь была удивительно тёплой. В конце августа в южном городе ещё самый что ни на есть разгар лета. Нет ещё даже и маленького намёка на уже всё настойчивее выглядывающую из всех календарей осень. Календари южному городу не указ: у него свой, природный календарь, по которому он, видимо, насмешливо поглядывая на уже кутающиеся в свитера и осенние пальто северные города, живёт себе безмятежно-размягчённой и неспешной жизнью, кажется, вечно продолжающегося лета.
Пётр Иванович сидел в одиночестве уже, наверное, больше часа на своей любимой лавочке в своём обожаемом сквере у дома. Вокруг было темно, и только над его скамейкой неярко горел фонарь на столбе.
– Что же ты натворил, сынок, что же ты натворил… – тихо и грустно вздохнул он.
За спиной Петра Ивановича неожиданно появился Игорь, он тихо подошёл сзади к Петру Ивановичу и положил руку ему на плечо:
– А что я такого натворил? Сбежал всего-навсего из зоны…
Пётр Иванович вздрогнул, повернулся к Игорю, встревожено и тихо зашептал:
– Сынок?.. Да что ж ты так… Тебя же ищут!.. Вдруг следят за мной?..
Игорь обошёл вокруг скамейки, сел рядом с Петром Ивановичем, уверенно и спокойно вытянул вперёд ноги:
– Да нет! Это я слежу за ними! А они следят только за твоим подъездом… Я же не зря две недели выжидал… Разведал всё… А сейчас глубокая ночь, спят все как сурки…
– Сынок… ну что же теперь делать-то, а? Что?.. – тревожно и неуверенно заговорил Пётр Иванович. – Я, конечно, готов тебя спрятать, но…
– Ну готов – и прекрасно! – решительно перебил Игорь. – Мне сейчас главное спрятаться, а об остальном подумаем потом…
– Обо всём надо думать своевременно… – грустно вздохнул Пётр Иванович. – А ты сначала сделаешь, а потом думаешь… Вот зачем ты убил офицера, а?
Игорь с удивлением поднял вверх брови:
– Ого! Ты даже это знаешь?! Откуда?
– От следователя Сергеева.
– О! Опять он!
– Опять… – вяло махнул рукой Пётр Иванович. – Почти каждый день, кстати, теперь приходит ко мне… Говорит, ну чего им, зекам, не сидится, второй раз ловить приходится…
– Как – второй?! – засмеялся Игорь. – Я же первый раз сам сдался!
– Ты о чём, сынок?.. – недовольно посмотрел на него Пётр Иванович. – Скажи лучше, что теперь делать будешь, с кровавыми-то руками…
– Ну ты даёшь, отец! – недовольно и резко дёрнулся всем телом Игорь. – С кровавыми руками! Я что – палач, что ли?!
– А кто?..
Игорь на секунду замялся, растерянно посмотрел на отца:
– Ну… отец… ты пойми… Я уже почти убежал, а он случайно увидел меня в лесу…
– Как это – случайно? – удивился Пётр Иванович. – Как ты так убежал, что тебя обнаружили случайно?
– Ну… – Игорь явно потерял уверенность. – Мне помог один авторитет…
– Авторитет? В тюрьме?..
– Ну… отец… ты отстал от жизни… Авторитет, это такой человек… в общем, главный в зоне…
– А-а-а, начальник колонии!
– М-да… – покачал головой Игорь, – ничего не знает… Говорю же, авторитет это самый главный в зоне зек. Понял?
– Не очень… – Пётр Иванович посмотрел на Игоря глазами собаки, которая понимает, что с ней разговаривает человек, но не улавливает, о чём. – Разве бывают заключённые главные и неглавные?..
Игорь усмехнулся:
– Бывают, отец, ещё как бывают… Главному зеку подчиняется вся зона, в чём-то даже – начальник колонии.
– Ну уж, так уж… – искренне засомневался Пётр Иванович.
– Да-да! Ну, конечно, не подчиняется, но мирится с его немалой властью, потому что иначе почти невозможно навести порядок в зоне. Поэтому он для всех и авторитет… Теперь понял?
– Понять-то понял… – хмыкнул Пётр Иванович. – Но в мои времена были другие авторитеты…
– Да нет, отец, авторитеты и в зоне, и вообще в криминале были и в твои времена. Ты просто не в курсе.
– Ну ладно… – махнул рукой Пётр Иванович. – А как ты сбежал-то? И почему всё-таки убил человека?
– Да не хотел я его убивать! Тем более что побег-то был практически идеальный! А тут – он!
– Ну если побег идеальный, зачем было убивать?
– Ну вот… – в неуверенности заколебался Игорь, – так получилось… Короче, авторитет помог спрятать меня в мусорной машине… Уже далеко, в лесу, я вылез и побежал. А он, когда я перебегал дорогу, как раз ехал по ней в колонию на своём автомобиле. Ну… увидел полосатую одежду… погнался…
– Догнал? – сухо спросил Пётр Иванович.
– Догнал! – раздражённо дёрнул головой Игорь. – Быстроногий, гад… Приставил к спине пистолет… Не знал, что я умею высвобождаться…
– Научил тебя спецназ на свою голову…
– Я об этом не думал. Всё сделал автоматически. И через секунду он уже был без сознания…
Пётр Иванович с надеждой посмотрел на сына:
– Значит, всё-таки без сознания? Не убит?..
Игорь в смущении замялся:
– Ну… отец… Он ведь дышал…
Пётр Иванович вскочил со скамейки, встряхнул головой, словно выбрасывая из неё внезапно и непрошено проникшее туда какое-то страшное наваждение:
– Ничего не понимаю! Как это – дышал? Дышал, значит, был жив?..
Игорь спокойно и равнодушно закинул ногу на ногу:
– Ну да, был жив…
– И без сознания?.. – в глазах Петра Ивановича ещё горел слабый огонёк надежды.
– Да, без сознания…
– Ну так оставил бы его там, в лесу, и бежал бы от него подальше! – возмущённо взмахнул руками Пётр Иванович. – И всё! Убивать-то было зачем?!
Игорь небрежно усмехнулся:
– Через три минуты он пришёл бы в себя. Пять минут бежал бы до своей машины на дороге. Говорю же, быстроногий, гад… Двадцать минут езды до колонии, а дальше – тревога, погоня, собаки, вертолёт… И я опять в зоне… С новым сроком…
Пётр Иванович обречённо и грузно сел на лавочку, тихо простонал:
– И поэтому ты его убил?..
– Поэтому… – равнодушно сплюнул в сторону Игорь.
Пётр Иванович повернулся всем корпусом к Игорю, расстроено и сбивчиво спросил:
– А сколько ему лет… было…
– Не знаю… – Игорь по-прежнему был удивительно спокоен. – Офицер. Старший лейтенант.
– Молодой… Значит, дети действительно маленькие… – задумчиво и медленно подумал вслух Пётр Иванович. – Сергеев правду сказал…
– Отец, ну зачем ты давишь мне на психику? – Игорь резко повернулся к отцу. – Вот зачем, а? Ты что, хотел бы, чтобы я всю оставшуюся жизнь провёл в зоне?
– Ну почему же всю?! – возмутился Пётр Иванович. – Почему всю?! Восемь лет! Тебе чуть больше сорока пяти. В пятьдесят три уже вышел бы… Мне бы сейчас вернуть пятьдесят три! Это же молодость!
– Ха! Молодость! – язвительно усмехнулся Игорь – Не надо мне такой молодости! Как там сказал какой-то чудак-писатель про жизнь? Ну… что она даётся один раз…
Пётр Иванович грустно усмехнулся:
– Какой-то… Островский… – медленно продекламировал. – Жизнь даётся один раз. И прожить её надо так, чтобы не было мучительно больно…
– За годы, проведённые в зоне… – язвительно усмехнувшись, перебил Игорь.
– Эх, сынок-сынок… – протяжно вздохнул Пётр Иванович, – лучше честно в зоне, чем убийцей на воле…
Игорь встал, с удивлением посмотрел на отца:
– Отец, ты что же, больше меня не любишь?.. Всё время – убийца, убийца…
Пётр Иванович опустил голову:
– Да, убийца… Но ты мой сын… Единственный… – прерывисто вздохнул. – И не задавай мне больше этот вопрос… Не рви душу… Она и так изорвана… в клочья…
– Ну ладно, отец. Что мне теперь делать-то? – Игорь стал с тревогой оглядываться по сторонам. – Ты мне поможешь?
Пётр Иванович достал из кармана сорочки маленький листок бумаги, протянул его Игорю:
– Вот, возьми. Заранее приготовил. Там записка от меня и номер квартиры. Это в соседнем подъезде, что слева.
– Слева от твоего подъезда? – Игорь взял бумажку и положил её в карман брюк.
– Да. Там живёт Настя. В одной комнате будет она, в другой – ты. Записку ей покажешь, а потом обязательно уничтожь… Понял?
– Понял. А Настя…
– В курсе, – перебил Пётр Иванович.
– Абсолютно? – беспокойно переспросил Игорь.
– Да, она знает всё.
– А она не…
– Человек надёжный, – прервал вопрос Игоря Пётр Иванович, задумался на мгновение, иронически хмыкнул, – даже, кажется, слишком надёжный… С инициативой…
– А как мы с тобой будем общаться?
– Через лаз в стене. Только хочу предупредить.
– О чём?
– Ни в коем случае не приходи ко мне через дверь. Общаемся только через лаз! Ты понял?
– Конечно! Ты молодец, отец, всё продумал! А я уж начал сомневаться: любишь ли ты меня ещё?..
– Сомнения – путь к истине… – грустно вздохнул Пётр Иванович.
Игорь сел рядом с Петром Ивановичем, внимательно посмотрел на него, помолчал минуту:
– Я понимаю тебя, отец… Но и ты меня пойми… У меня ведь был только один выход…
– Один выход у съеденной пищи… – усмехнулся Пётр Иванович. – В любом другом случае выходов много… Ну ладно, сынок, иди… И мне пора уже. Голова что-то болит.
Игорь встал:
– Я тебя завтра же навещу, отец. Через лаз, естественно…
– Не получится.
– Почему? – удивился Игорь. – Ты же говорил…
– Движение одностороннее, – перебил Пётр Иванович.
– Как это?
– Я сделал так, что открыть лаз можно только с моей стороны.
– Зачем? – Игорь никак не мог понять смысл такого решения отца.
– Тебя ищут в первую очередь в моей квартире. Это понятно?
– А-а-а, – догадался наконец Игорь, – ну да, не подумал… Чтоб я не появился в неподходящий момент…
Пётр Иванович встал, иронически усмехнулся:
– Хоть до этого додумался… Ну всё, иди.
Игорь медленно двинулся в сторону дома. Пётр Иванович постоял несколько секунд, грустно глядя ему вослед:
– Кстати, Островский-то не так сказал…
Игорь остановился, обернулся:
– А как?
– Жизнь даётся один раз. И прожить её надо в Сочи… – невесело улыбнулся Пётр Иванович.
– Так что ж ты сразу!.. – рассмеялся Игорь. – Я б из зоны прямиком – в Сочи!..
– Да тихо ты!.. – испугался Пётр Иванович. – Услышат…
– Не услышат… – махнул рукой Игорь, замялся на мгновение. – Ну ты прости меня, отец, если что не так я сделал…
– Да всё не так… всё не так…
– Но мы же должны понимать друг друга. Я ведь твой сын, а ты мой отец…
Пётр Иванович отвернулся, медленно пошёл в сторону своего дома и тихо вздохнул:
– Да, отец… отец… конечно, отец…
Глава 4
На диване, укрытые по пояс простынёй, лежали рядом на спине удовлетворённые и обессиленные Игорь и Настя.
– У-у-х, как хорошо!.. – с шумным удовольствием выдохнул Игорь. – Дорвался, наконец-то, до настоящего тела!.. А то ведь, веришь-нет, больше полугода к бабе не прикасался! Одно слово – зона…
Настя повернулась к Игорю, подпёрла голову ладошкой, игриво сощурилась:
– Ты доволен?..
– Да не то слово! – повернулся он к Насте и тут же начал целовать её и тискать в объятиях. – Ты не баба, Настюха, ты ураган! Тайфун! Смерч! Светопреставление!..
Настя самодовольно цокнула языком:
– Вот так, знай наших! Мы тебе – не они, и тут тебе – не там!
– И кто тебя только научил премудростям, сводящим мужика с ума? А?..
– Жизнь научила, Игорёк. Жизнь… – усмехнулась Настя.
– Где ж ты раньше-то была? – довольный, откинулся на спину Игорь. – Целовалась, как поётся в песне, с кем?
– А тебя где черти носили?
– Ох, да где только не пометил территорию… – вздохнул Игорь, задумался на мгновение, – и только в зоне понял, не тем я всю жизнь занимался, не тем… Не так жил…
Настя внимательно и с интересом посмотрела на него:
– А как надо было?
Игорь приподнялся, надел халат, сел на край дивана:
– Как?.. – задумался, встал, начал не спеша ходить по комнате. – Ты знаешь, мне в зоне сразу повезло. Да, ну прямо сразу, с первого дня… Я приглянулся местному авторитету. Тихий такой, внешне ну совсем незаметный, я бы даже сказал, скромный. И кличка соответствующая, Тихий… – неожиданно энергично выставил вперёд плотно сжатый кулак. – Но какая внутренняя сила! Прямо силища!.. Его слово, его жест, его взгляд читались всеми как приказ, за неисполнение которого полагается немедленный расстрел! Ты понимаешь?!..
Настя мечтательно и с заметным восхищением воскликнула:
– Ещё как понимаю! Настоящий мужчина!
– Вот-вот! Настоящий! – вдохновлённый поддержкой Насти, с удовольствием согласился Игорь. – И я впервые в жизни позавидовал человеку. Никогда никому не завидовал, а тут – такая зависть!.. – стал быстрее ходить по комнате, взмахами рук и жестами сопровождая свои слова. – Князь! Царь! Властелин! Полная власть над всеми!.. И полный, ну просто животный, страх всех перед ним!.. И ты знаешь, что я понял, глядя на него?
Настя натянула на себя сорочку, села на край дивана, уверенно и убеждённо ответила:
– Как это прекрасно, когда у тебя есть полная власть над людьми!
Игорь подошёл к ней, с восхищением обнял и поцеловал:
– Слушай, а ведь мы с тобой споёмся!..
Настя встала, потянулась, зевнула и засмеялась:
– Да кто бы сомневался!
Игорь стал тискать Настю в объятиях, поднял её в воздух, начал, весело смеясь, кружить её вокруг своей оси:
– А может, мы с тобой ещё будем счастливы?! Как ты думаешь?..
– Конечно, будем! – засмеялась так же весело Настя.
– И поженимся?!.. – продолжил он кружить её в воздухе.
– Обязательно! – хохоча, согласилась она.
Игорь вдруг резко остановился, опустил Настю на пол, грустно посмотрел на неё:
– Да нет, Настюха, не получится… – стал вяло ходить по кругу и, как заведённый, повторять одно и то же, – ой не получится, не получится, не получится… ой, Настю-ю-ха, не получится…
– Почему? – растерянно и огорчённо развела она руки в стороны.
Игорь с обречённым видом сел на край дивана:
– Да какой из меня жених? Беглый зек… А мои мечты о власти над людьми – пустой мираж, да и только…
– Ну почему же – мираж? Всё возможно в этом мире… И всё зависит от тебя, Игорёк, и только от тебя…
– Хм, от меня… – усмехнулся он. – Да если бы только от меня… Ты знаешь, что нужно сделать и через что пройти, чтобы стать таким как Тихий?.. О-о-о!.. Это словами описать нельзя!.. Невозможно!.. А до того я – простой беглый зек, ни больше и не меньше… Да ещё и буквально прикованный теперь цепями долга к Тихому…
Настя подошла к Игорю, села рядом, положила ему руку на плечо:
– Ничего, дело времени… Этап сейчас такой просто…
– Какой этап? – встревожено вздрогнул Игорь.
– Жизненный.
– А-а-а, а то я при слове этап…
Настя погладила Игоря по голове:
– Бедненький мой… Натерпелся в зоне… Ничего-ничего, я буду тебе не только хорошей любовницей, но и верным другом, а в будущем, ну, когда решим все проблемы, и надёжной женой… – продолжила гладить Игоря по голове. – Натерпелся, бедненький…
– Натерпелся, говоришь?.. Гм… А ты знаешь, в зоне-то я как раз и не натерпелся. Даже – наоборот, я впервые почувствовал себя хозяином жизни. Ну… может, и не хозяином, но… рядом с настоящим хозяином – это точно. При хозяине…
Настя неожиданно встала, быстро отошла от Игоря на несколько шагов, вновь решительно приблизилась к нему и резким тоном выкрикнула:
– А надо не при, а самому брать жизнь за жабры! Понимаешь? Самому!.. Никому не служить! Пусть тебе все служат!..
Игорь настороженно посмотрел на неё, неуверенно качнул головой:
– Ты знаешь, я вот гляжу на тебя…
Настя тоже встревожилась:
– И что?..
– Почему-то страшно стало…
– Ну почему же страшно, Игорёк, почему?.. – смягчившись, испугалась она.
– Понимаешь… – останавливаясь на мгновения на короткие размышления и колеблясь, неуверенно заговорил Игорь, – одно дело… мои мечты о силе, о власти… а другое, когда я вижу это же, но у… других… Страшно почему-то становится… Не пойму, почему…
Настя снова стала быстро ходить по комнате, немного помолчав, раздражённо взмахнула рукой:
– А я вообще заметила…
– Что заметила?..
У неё вдруг прорезался недовольный резкий менторский тон:
– Ты какой-то неустойчивый… – секунду поколебавшись, решительно, но с многозначительными паузами, как будто давая Игорю шанс для правильных выводов, продолжила, – неуверенный… Нерешительный… Колеблешься… Сомневаешься… Но так же нельзя, Игорёк! Нельзя! Так ничего не добьёшься в жизни! Надо брать…
– Жизнь за жабры… – иронически перебил Игорь.
– Да, Игорь, да! Если угодно, именно за жабры! Чтобы она тебя не ухватила за что-нибудь более интимное!..
– Да уже, кажется, ухватила… – вяло отмахнулся он.
Настя вдруг игриво засмеялась:
– Не знаю, не знаю, в постели я этого не заметила!..
– Ты вот всё шутишь, Настя, а мне не до шуток… – вздохнул он.
– Ой, Игорь, да не сгущай ты краски! Ничего страшного не вижу в твоём положении!
– Ну как ничего! Как ничего! – возмутился он. – Ищут как беглого зека! Как убийцу!.. Так мало того, я ведь ещё и попал в очень сильную зависимость от Тихого…
– От этого авторитета, что ли?
– От него, от него, будь он не ладен…
– Погоди-погоди! Ты же только что восхищался им! – Настя в удивлении вскинула вверх руки и звучно обрушила их на свои бёдра. – Завидовал ему! Его власти! Его силе! А теперь – будь он не ладен?..
– Это называется корчить хорошую рожу при плохой игре…
– Значит, прикидывался… – искренне огорчилась Настя. – Царь! Властелин мира! Полная власть над людьми! А сам!..
Игорь резко вскочил:
– Ну что – сам?! Что – сам?! Хочешь сказать, я безволен?.. Трус?.. Отец говорит, я трус, теперь ты ещё добавь!..
Она подошла к Игорю, снова стала гладить его по голове, заговорила испуганно и примирительно:
– Ну успокойся, Игорёк, успокойся. Я имею в виду, не надо сдаваться в трудный момент… Надо бороться… Надо брать быка за…
– Жабры?.. – ехидно перебил Игорь.
– У быка рога, Игорёк, рога, а не жабры… – съязвила она. – Дались тебе эти жабры… – усмехнулась, – рыбой так станешь… Селёдкой вяленой…
Игорь сел и стиснул голову ладонями, словно она у него вдруг сильно заболела:
– Нет у меня, откровенно говоря, того оптимизма, какой буквально брызжет из тебя, Настюха. Нет… Потому что позиция в моей шахматной партии проигрышная… В цугцванг я попал, Настя…
– В цуг… чего?..
– Цугцванг, это когда, какой бы ход ни сделал, всё ведёт к поражению…
– Но ты ж сам говоришь, что тебя поддерживает такой влиятельный зек!.. Тихий, да? – Настя упорно продолжала если уже и не гореть, то довольно уверенно тлеть оптимизмом.
– Тихий… – тяжело выдохнул Игорь. – Только не такой уж он и тихий… И знаешь, чем я должен заплатить ему за то, что он организовал мой побег в мусорной машине?
– Чем?
Игорь хмуро сдвинул брови:
– Хм… Да лучше б я съел весь тот мусор, в котором меня спрятали, чем…
– Ой, да понимаю я всё! – уверенно перебила его Настя. – Задание какое-нибудь тебе дал. Выполнишь – расплатишься за услугу!.. И все дела! За дуру-то меня не держи! Кое-что знаю!
– Из детективных сериалов… – усмехнулся Игорь.
– Да хоть бы и так! – возмутилась она, и тут же настороженно посмотрела на Игоря. – А что, сложное задание дал?..
– Ха!.. Задание!.. – язвительно и грустно одновременно вспыхнул он. – Сказанула тоже – задание! Школа прямо для третьеклассника!.. Это не школа, Настюха, это зона! А заданием за возможность побега там может быть только одно – рабство! Понимаешь?! Рабство натуральнейшее! Спаситель – рабовладелец, а спасённый – раб! Причём пожизненно!.. Вот такое я получил домашнее задание!..
– Ну какой раб, Игорь? Какой раб? – уверенно отбилась она от сомнений Игоря. – Ну попросил тебя спаситель об одолжении…
– Одолже-е-нии?!.. – грубо протянул он. – Там, – махнул рукой куда-то вдаль, – Настюха, одолжений не бывает! Там за всё надо очень дорого платить! За всё! И дороже всего там стоит свобода!
– Ну это естественно. Я понимаю…
– А я не понимал, пока не добился этой чёртовой свободы, пока не допёр своими хилыми мозгами, какова её настоящая цена!
– Ну хорошо, давай о цене… – успокоительно мягко отозвалась она. – Ну какое-такое задание, скажи мне, может быть для тебя невыполнимым? А? Ну какое!.. Убить человека?
– Ну а если так?.. – в удивлении округлил глаза Игорь. – Ты бы вот смогла бы?..
– О-о-о! – уверенно выкрикнула Настя. – Да я бы десять, сто человек шлёпнула, не моргнув глазом, за свободу-то! И ты одного уже убил!.. Что, ещё десяток слабо укокошить?!.. Ну какое ещё задание для тебя может быть сложнее! Думаю, нет такого задания!..
Игорь встал, в опустошённом смятении стал медленно ходить по комнате:
– Да-а-а!.. Вот, значит, каким ты меня представляешь… Палачом… Серийным убийцей…
– Ой, Игорь, не развешивай сопли! – раздражённо махнула рукой Настя. – И не изображай тут передо мной человека, способного на угрызения совести! Ты спокойно убил отца двоих малолетних детей! – язвительно повторила по слогам. – Спо-кой-но… Не моргнув глазом… Не задумавшись ни на секунду, что дети останутся сиротами только потому, что тебе захотелось на семь с половиной лет сократить свой срок… Игорёк, между серийным убийцей и тобой практически нет разницы… – ехидно усмехнулась, – я, во всяком случае, её не вижу… Ты просто тряпка, Игорёк, тряпка половая, о которую сама жизнь, смеясь над тобой, постоянно вытирает ноги…
Игорь, застывший в неподвижном оцепенении во время града обвинений Насти в свой адрес, вдруг встряхнул головой и, быстро подойдя к дивану, достал из-под матраса пистолет, решительно передёрнул затвор:
– Ну что ж, приговор, кажется, вполне справедливый… Поэтому я прямо сейчас приведу его в исполнение… – приставил ствол пистолета к своему виску, сделал небольшую паузу, нерешительно сбиваясь, повторил, – вот… прямо сейчас… приведу…
