Алексей Николаевич Сысоев
Подземный мир Лайама

Лайам только мрачно улыбнулся:

– Так вы все это время действительно прятали какие-то книги. Многие это подозревают, господа, не только я. Рад, что вы держите в курсе хотя бы министра финансов.

Лаванда оскорблено процедила:

– Все высшее руководство Кадолии знает, что мы не говорим о том, что было за Барьером и что некоторую литературу и, особенно, карты надо изымать.

– Госпожа Лаванда, хватит выбалтывать государственные тайны! – прикрикнул мэр.

– Ах, эти ваши тайны! – воскликнула женщина, – Те, кто ходят в нижние ходы, давно знают, что там что-то есть. Чем ниже, тем начинаются более разветвленные сети коридоров. Но глубоко бояться ходить, там слишком много горных кошек, бродят крайне опасные роботы-охранники с лазерным оружием, уничтожающие все, что видят.

– А вы откуда так осведомлены? – приподнял бровь Протоп.

– Я занимаюсь рынком артефактов, поэтому часто общаюсь с разными сомнительными личностями. Этого парня, правда, как-то упустила.

– Ну простите, я не барыга и не собиратель мусора, видимо поэтому мы не встречались, – улыбнулся ей Лайам, от чего заслужил опять крайне колкий взгляд этой женщины.

– Если там и был когда-то город, он давно разрушился, – сказал мэр.

– О нет, – проговорил Лайам с улыбкой. – Я видел его собственными глазами. Когда я бродил по нижним ходам в глубоком детстве, я вышел в какое-то открытое светлое место с домами до самого потолка. Они были как в городах Тейи, которые я тоже помню.

Протоп фыркнул, сложив руки на груди, всем своим видом демонстрируя, что он думает о последнем заявлении.

Лайам продолжал:

– Я набрел на станцию монорельсовых поездов, в них был свет, они работали! Вы понимаете, господа? Эти поезда там все еще ходят.

– Не может быть, – выдохнула Лаванда.

– А! Он все выдумывает, – махнул пухлой рукой мэр Максимилиан.

– Но откуда ты узнал, как называется этот город, мальчик? – спросил Гастигс, не сводя взгляд черных глаз.

– Я нашел в нашей библиотеке среди книг свернутую схему метро, и на ней было написано – Меллотракс. Как вы это пропустили, господа? Думали, что никто все равно не знает, где этот город? Я узнал круглый логотип с лепестками одной из станций, она называлась Серендипити. Я стоял на этой станции в детстве, я видел табличку с этим изображением. Так я узнал, что город, что остался в моей памяти, существует на самом деле и он внизу.

– Да, он там есть, и о нем знали еще отцы-основатели. Что нам с того? До него сложно и опасно добираться, – сказал Гастигс.

Лайам с улыбкой продолжил, следя за реакцией их лиц:

– Упомянутая схема показывала две железнодорожные линии ведущие куда-то на запад от города через Реликтовый Барьер. Задумывались ли вы, господа, что за пределами нашей Материнской Пещеры, есть что-то еще, какой-то другой мир? Другие выжившие, заселяющие руины остальных городов древних?

Присутствующие изрядно напряглись.

– Там никого нет, за Барьером пустой мертвый мир, – мягко проговорил мэр. Он вкрадчиво добавил: – Посуди сам, за двести лет мы никого не встречали. Мы единственные люди здесь. Может быть, где-то есть еще, но это очень далеко, ни нам до них не добраться, ни им до нас. Да и какая разница? Разве нам плохо живется здесь?

– Мы никого не встречали, потому что очень далеко и не ходили. Собственно, только пресловутый Харви совершал многодневные путешествия по пещерам, рапортуя, что на востоке и по всем направлениям вверх и вниз бесконечные пещеры и пустоты, совершенно дикие, полные опасных животных. На западе, как известно Барьер, за который он не нашел способов пробраться.

– И тебя что-то не устраивает в этом? – осведомилась Лаванда.

– Ну, видите ли, я склонен считать, Харви был куплен нашим добрым мэром.

Упомянутый мэр, издал какой-то звук, то ли удивления, то ли возмущения.

Лайам не обратив никакого внимания, закончил:

– Поэтому славный исследователь очень далеко не ходил, и стоит ли доверять его сведениям? По всей видимости, на востоке, и правда, ничего больше нет. Проделанные древними пустоты кончаются, плотность пород повышается, допускаю, что над нами и под Меллотраксом – тоже самое. А вот на западе колыбель подземной цивилизации. По книгам можно составить впечатление, что там несколько гиперполостей куда большего размера, чем Материнская Пещера. Но нас отделяет от той другой части подземного мира стена из невероятно твердой породы. Почему? Мы как будто родились в изоляции. А может, мы сами перешли за эту стену и спрятались, но есть путь назад?

– Человечество вымерло, Лайам, мы последние представители, так что успокойся, – хмуро сообщил мэр.

– Хватит, господин мэр, я вынес из института много книг, и мне открылись наконец некоторые тайны. Факт там, факт тут, и я стал составлять общую картину двух веков укрывательства, что вы здесь устроили.

Правители города побледнели.

– Что ты знаешь, мальчишка, выкладывай, – прогудел Протоп.

– Я прочитал еще не очень много, все так закрутилось последние дни, времени совсем нет. Но я думаю, наши отцы-основатели пришли из-за Реликтового Барьера.

Держатели всех тайн города мрачно переглянулись.

– Ага, я угадал, они оттуда? Видите ли, как оказалось, древние вполне себе записывали историю, описывали свой мир и политические дрязги. Похоже, назревала война, а эти купола вневременья следы взрывов каких-то бомб.

– И что дальше? О чем еще ты догадался? – хмуро проговорил Гастигс.

– Сведений пока мало. Жители этих мест, кажется, были уничтожены на пике своей цивилизации, и не видели, что было дальше, чем жил подземный мир за Барьером.

– О чем ты, Вторая Катастрофа… – начал мэр.

– Да бросьте, вы придумали Вторую Катастрофу. Это была вовсе не глобальная катастрофа и не смерть всего подземного мира, а всего лишь локальный конфликт. Те оттуда, швырнули сюда бомбы и убили всех здесь – вот и все. Но за Барьером жизнь, очевидно, продолжалась, а? Иначе, откуда бы пришли наши отцы-основатели?

– Возможно, – осторожно согласился мэр.

– Эти огромные города, упоминающиеся в художественной литературе, все находятся за Барьером. Мастиртек, Каппадо, Ланиран, Горнихолл и другие. И что там случилось, господа? Я вижу по вашим лицам, вы знаете. Почему наши отцы предпочли забыть, что за Барьером есть мир? Почему они ухватились за эту удобную ситуацию, что в Материнской Пещере следы внезапной большой катастрофы и придумали, что якобы она уничтожила подземную цивилизацию? Что случилось за Реликтовым Барьером и почему наши предки бежали оттуда?

– Пускай мальчик до всего сам дойдет, если он такой умный, не вздумайте ему еще что-то рассказывать, – произнес Гастигс, сделав руки лодочкой.

– Ах, все равно нам уже давно надо было убирать всю эту секретность. Отцы-основатели боялись теней прошлого и нагородили всего этого, – вздохну мэр.

– В любом случае необходимо все делать постепенно, не хочешь же ты вываливать истинную историю на народ в один день? – обеспокоился Гастигс.

– Если этот парень начнет болтать, всё равно все узнают, а он начнет, вы только на него посмотрите, – сказал мэр.

– Насколько я понимаю, он много чего болтает, люди привыкли. Так что хватит мальчик, это секретная информация, мы ничего тебе не скажем. Продолжай искать ответы в книгах, если они что-то говорят тебе, – отрезал Гастигс.

– Но, господа, вы просто-таки заинтриговали меня! Я вижу, что даже Каниг посвящен во все тайны! Я уже ранее убедился, что он человек бесхитростный и не умеет скрывать эмоций. От того, что мы тут с вами наговорили, он должен сидеть бледный с остановившимся взглядом, а он чрезвычайно спокоен!

Упомянутый Каниг покосился на всех и вымучено улыбнулся.

– Офицер Каниг подчиненный господина Протопа и состоит в особой группе при администрации. Это наша служба безопасности, если хочешь! Ему положено знать.

– А я новый главный исследователь города! Там за Барьером действительно есть выжившие люди? – не унимался Лайам.

Гастигс нетерпеливо вскинул крючковатую руку:

– За барьером нет никакой цивилизации, они себя истребили в войнах и мракобесии, так что забудь и думать о том, что находится за Барьером. Наши отцы сбежали от варварства и смерти, которая ходила там попятам. Удовлетворен таким ответом? И хватит об этом.

Лайам не был удовлетворен, но понимал, что от этих конспираторов ничего больше не дознаться. Особенно от старика Гастигса.

Он вздохнул:

– Что ж, вернемся к городу под нами. До него можно добраться, господа. – Лайам обвел их взглядом. – Компьютеры Лимерика собрали информацию, и о нем, и о всех наших окрестностях. Видите ли, институт Лимерик, очистной завод, все эти хранилища и комплексы вокруг были частью населенной территории, центром которой являлся город Меллотракс на миллион жителей. Наша Материнская Пещера была большим парком для прогулок и отдыха, поэтому здесь было столько леса и зелени. Мы поселились в чужом саду, как какие-то хомячки! Где у нас сейчас центральное озеро, раньше находилась станция метро и был туннель вниз, но он давно обвалился. Город, также, соединялся с институтом Лимерик отдельным транспортным туннелем, и роботы были так любезны, проверили, он тоже оказался завален. Однако, Меллотракс окружают технические туннели, и нижние ходы с ними сообщаются, мне передали схемы коммуникаций и карты.

Мэр со вздохом прервал его:

– Что нам от этого города, Лайам, это все пустые фантазии, до него никак не добраться, там хищники, шатающееся роботы, столько исследователей сгинуло, ужас! Поэтому засекретили информацию, чтобы туда не лазили такие, как ты, там слишком опасно!

– Я теперь знаю о расположении основных зданий Меллотракса, складов, больниц, энергетической станции, неужели вам не интересно?

– Мы бы изучили эти сведения, если бы ты нам их предоставил, – проговорил Гастигс.

– Там кое-что еще работает, есть энергия и можно найти безопасный проход.

– К чему ты нам это рассказываешь? – приподняла бровь Лаванда.

– Квадратный бог, да ты собрался искать этот город внизу? Ты сдурел? – ахнул мэр.

– Я рискую жизнью ради величия и счастья Кадолии, собираюсь совершить новые открытия, неужели вы не хотите мне в этом помочь?

Мэр склонил крупную голову:

– Послушай, мальчик, я все понимаю. Но если бы речь шла только о том, чтобы тебе одному сгинуть в этих нижних ходах, я бы не стал чинить тебе никаких препятствий, ведь это твой осознанный риск. Но как я могу подвергать опасности каких-то людей из-за тебя? Что мне скажут потом горожане, если вся твоя экспедиция сгинет там? Если ваши трупы с прожженными лазерами дырами найдут потом в каком-нибудь туннеле?

– Вы не были так щепетильны, когда я собирался в Комплекс-4.

– Там другое дело, туда уже ходила экспедиция и смогла вернуться целой, хоть и напуганной.

– Я возьму только добровольцев. Со мной отправятся мои люди, но отряд вооруженных полицейских нам просто необходим. Это могут быть только те, кто действительно хотел бы рискнуть.

– Парень, ты ничего не понимаешь в политике! Меня тут съедят, если я буду допускать гибельные походы. Никакие сокровища Меллотракса не стоят таких рисков.

– У меня есть карты ходов, есть понимание, что это за город. Я проведу их.

– Даже не слушай его, Максимиллиан, я не собираюсь терять хороших людей из-за очередной авантюры этого мальца, – прогудел Протоп.

Лайам старался оставаться спокойным, хотя это ему давалось все труднее.

– Разве мои авантюры не приносят Кадолии пользу? Я нашел Шестое хранилище со множеством нужных вещей, а вчера подарил городу возможность использовать энергию древних.

– Ага, и вместе с тем, нашел там толпу роботов, – хмыкнул Протоп.

Гастигс проговорил:

– Это прекрасно, мальчик, но городу вполне хватает той энергии, что образуется от падающей воды из водоочистного завода. Конечно, неплохо иметь больше, но не преувеличивай своих достижений.

Лайам взорвался, позже кляня себя за эту несдержанность и уповая, что, когда станет старше, научится наконец быть по-настоящему хладнокровным.

– Даже это создали наши предки, а не вы! Кадолия загибается, вы что не видите этого? У нас ничего не развивается, науки нет, мы в тупике! И теперь мы столкнулись с какими-то роботами, которые могут стереть нас в порошок, потому что мы ничтожны!

– Хватит дерзить мальчик! – приподнялась Лаванда.

Лайам вскочил:

– И хватит назвать меня мальчик! Мне, черт бы вас побрал, двадцать лет! Я столько уже сделал, и совершу еще много того, чего вам и не снилось!

– Надеюсь, не в нашем спокойном городе, – пробурчала себе под нос Лаванда.

Лайам сделал вдох выдох, успокаиваясь, не хватало еще сейчас хлопнуть дверью и потерять всякую надежду на поддержку города. Возможно, не так уж ему и нужна эта поддержка – у него есть деньги, есть люди, нет только оружия, но его можно и сделать или где-то достать не совсем законными способами, но здесь сидят самые влиятельные люди Кадолии, которые обладают большими возможностями и ресурсами, и ссориться с ними просто глупо. Всего-то надо было поумерить высокомерие и поиграть в паиньку.

А может, роботы захотят поучаствовать? Кажется, они были заинтересованы.

– Я спасу город от роботов! – объявил Лайам неожиданно даже для самого себя.

– Что? – прогудели собравшиеся.

– Да. Я что-нибудь придумаю с ними, мне кажется, у меня получится. И я вижу, пока я не улажу дело с чертовой компьютерной угрозой, никто здесь не будет способен думать о чем-то другом.

– Лайам! Мы польщены! – вскинул руки Максимилиан. – Но мы совсем не настаиваем, чтобы ты так рисковал!

– Я спасу город, а вы поможете мне с экспедицией вниз. Это сделка.

– Лайам, – осуждающе выдохнул мэр.

– Да он нас обманывает, это тот еще пройдоха, вы только посмотрите на эти его расчетливые серебряные глазки! – фыркнула Лаванда.

– Отнюдь, госпожа. У меня пробой совершенно искреннего желания спасти родной дом от орды злых компьютеров. Я бы, безусловно, отправился на поиски Меллотракса и без поддержки или одобрения города, но меня бы потом мучала совесть и мысли, а не спалили ли славную Кадолию, пока я прохлаждаюсь в иных краях.

– Спалили?! – обмяк в кресле Максимилиан.

– Это будет моя частная экспедиция, господа. Я сам соберу людей и мне не нужно никакой официальной поддержки, но и искать для вас ценности я в таком случае не собираюсь и тем более сильно делиться. Но если вы хотите, чтобы я спас вас от роботов, мне нужно оружие для моей экспедиции, кое-какое оборудование, возможно, доступ к неким секретным сведениям, и, конечно же, чтобы мне не вздумали чинить препятствий. Я все равно сделаю это с вами или без вас.

– Что за высокомерный молодой человек! – ахнула Лаванда.

– Пусть сначала сделает то, что пообещал – договорится с Лимериком, – проговорил Гастигс, пристально изучая черными глазками.

– А вы не верите, что я смогу? – не удержался Лайам.

– Сделай это, а там посмотрим, – спокойно проговорил советник.

– Но прежде, мы составим небольшой договор с подписями, – сообщил Лайам.

– В смысле? – разинул рот мэр.

– Господин Максимилиан, я всегда не упускаю возможности поучиться мудрости у старших, а вы научили меня, как важно составлять договоры и закреплять их подписями, так сейчас мы этим с вами и займемся. Пунктов будет много, как-никак речь о будущем Кадолии, нам надо подойти ответственно. Я надеюсь, до обеда вы не планировали ничего важного.

Глава 7

Трактор натужно гудел и медленно полз по огороду, таща за собой плуг.

– Судя по звуку, двигателю не хватает солярки, где-то подтекает, – сообщил карман.

Шами от неожиданности чуть не свалился с трактора, подпрыгнув на кресле.

Он вытащил куб компьютера, мрачно проговорив:

– Ты всегда теперь будешь подавать голос так неожиданно?

Голова Салли показалась в воздухе:

– Если ты нуждаешься в каком-то неотложном совете или напутствии, то конечно же, да, хозяин.

– Не зови меня хозяин, ты как живой, как я могу владеть каким-то другим живым мыслящим существом?

– О, в древние времена Тейи люди не задавались такими вопросами, – усмехнулся Салли.

– А что ты сказал о тракторе? У него действительно подтекает топливо и масло, трубки износились, мы с Финчем устали чинить. Техника очень изношена.

– Купите новый трактор, денег нет?

– Да деньги-то есть, но купить негде, давно новых не делали, – вздохнул Шами.

– Почему?

– Вот и Лайам задается тем же вопросом. Он утверждает, наши инженеры разучились или что-то такое. Я в это не верю.

Меланхолично Салли произнес:

– Ты не должен работать на тракторе, тебе судьбой предназначено совсем иное. Как так получилось?

Шами удивленно взглянул на него:

– Надо было чем-то начинать зарабатывать на жизнь. Что значит, как так получилось? В нашем городе каждый занят каким-то делом. Финчу нужен был помощник, а мне нравилась эта тарахтящая машина, я быстро научился ее водить. У меня хорошо получается, Финч говорит, я аккуратен и не пропускаю ни один уголок поля.

– Послушай себя, Шами. Это все не то, чем ты должен заниматься. Ты создан для великих дел.

– Да что ты все заладил? Каких еще дел? У нас тихий мирный город, здесь никому не нужны великие дела.

– Неужели ты хотел бы до конца жизни пахать поля на старом тракторе?

– Ну, – Шами задумался. – Мне это нравится. Бывает тяжело, но мне нравится водить трактор, поэтому почему бы нет? Конечно, наверное есть работа более интересная или за которую больше платят, но если у меня получается это, и мне в общем-то нравится, зачем мне хотеть другого?

– Хотеть надо всегда. Кто не хочет, ничего и не получит. Подумай, что еще тебе нравится? О чем ты мечтал?

– Я всегда мечтал быть архитектором, – ответил Шами, немного стесняясь.

– Паренек, ты не архитектор, ты мыслитель. Я достаточно тебя послушал и понаблюдал за тобой. Тебе надо вести людей и рассказывать им, как все устроено.

– Как что устроено? – не понял Шами.

– Городок у вас маленький, скучный, тебе здесь делать нечего.

– Куда же я пойду? И кто будет помогать Финчу на тракторе?

– Тот, кто создан для этого, и это не ты. А тебе надо поискать, где ты можешь раскрыться. Люди, ваши жизни так коротки, и все равно вы не чувствуете, какой мир возможностей вокруг вас, и вы не пробуете эти возможности.

Шами подумал и проговорил:

– Лайам собирается отправиться далеко и посмотреть, если что-то еще кроме нашей пещеры. Мне это тоже интересно, я верю, что мы не единственные люди под землей, и есть что-то еще. Есть поверхность и голубое небо, я хочу его увидеть.

– Кхм, гм, голубое небо вряд ли осталось, после моих проказ, – пробурчал Салли. – Но наверняка есть пещеры побольше, и там есть искусственное небо.

– Правда? – заинтересовался Шами.

– Я думаю да. Те, кто проектировал ваши подземелья кое-что умели. Может быть, где-то есть пещера с целым морем, и она такая высокая, что облака над ней сгущаются в голубую дымку. Подумай об этом Шами.

Шами мечтательно прикрыл глаза, да, он видел это в своем богатом воображении. Да, ему хотелось бы это увидеть. Коснуться воды рукой, посмотреть на прибой, какой описан в книгах. Он не знал, что это такое и как примерно выглядит, но, наверное, красиво. Он хотел увидеть небо, пусть даже подземное. Если не будет видно потолка, а только голубой воздух и облака, то какая разница, что это под землей? Все равно небо.

Хотя, оно будет не таким бескрайним. Но может, когда-нибудь он увидит и космос со звездами? Ведь они есть где-то там, наверху.

Но этого не увидеть, оставаясь здесь и водя трактор.

– Иногда мне кажется, что я должен пойти с Лайамом. Ну, знаешь, держаться рядом. Мне кажется, я нужен ему. Без меня, он… не то чтобы станет плохим, но… как тогда, в Лимерике, когда он хотел выстрелить в Харви. Иногда ему нужен кто-то, кто может его остановить.

– Тебе действительно надо держаться этого шибзанутого, – согласился Салли. – Так для тебя вероятность оказаться в гуще великих дел значительно повышается. Я же компьютер, это простой расчет.

– Но как я могу покинуть родителей? Родной город? Моя мать так обо мне всегда переживает.

– Каждая мать однажды понимает, что сын вырос, и ему надо заняться своей жизнью, – изрек Салли.

Шами задумчиво вздохнул:

– Что бы мне сказал Бог-из-Машины, если бы ему можно было молиться, как живому богу? Что бы он мне ответил?

– И я говорю тебе, чадо, следуй за своими желаниями, – отозвался Салли.

Парень раздраженно взглянул на него:

– Ты не Бог-из-машины. Хватит!

– Но почему мне бы не быть им, а?

– Нет, ты не бог. Ты несовершенен.

– Ты умеешь уесть, юноша! Но ты думаешь, совершенный бог уничтожил бы человечество? – и Салли истерически расхохотался, как это с ним частенько происходило.

Шами всерьез задумался. Такой вопрос он почему-то себе никогда не задавал. Святые тексты говорили, он был совершенен, он познал истину, понял ошибку человечества и поэтому начал все заново. Но если он совершенен, почему он решил уничтожить то, что создано не им? Интересная теологическая коллизия.

Это так заняло его мысли, что парень не заметил, как на поле появилась Мирика.

– Эй, Шами, пора перекусить! – крикнула она, размахивая каким-то свертком.

– Что ты здесь делаешь, разве ты не на работе? – удивился Шами.

– Я отпросилась на обед специально, чтобы принести тебе на поле что-нибудь вкусненькое, и это твоя благодарность?

– Нет, прости, я просто удивился.

– Слезай с этой штуки, пошли расположимся вон под тем деревом, у меня пирог мамы, очень вкусный.

– В древние времена девицы сами пекли пироги, чтобы накормить своего парня, – изрек Салли, как будто ни к кому не обращаясь.

– Это еще что такое, почему эта штука без спросу разговаривает? – возмутилась Мирика.

– Э-э… я не знаю, как его выключать, а он мне не говорит.

– Что?! Это же твой коммуникатор, Шами!

– Но это же сложные технологии древних, у него нет ни экрана, ни кнопок.

– Просто заставь его, ты же его хозяин. Лучше бы ты его сразу выбросил, нам от него будут одни неприятности.

– Мне кажется, я не случайно его нашел. Может Бог-из-машины, направил меня в тот коридор.

– Вот точно парень! – рассмеялся Салли, и его красная голова, закаталась по воздуху.

– Он совершенно сумасшедший, – пробурчала Мирика.

Шами раздраженно убрал Салли в карман.

Через минуту они сидели под раскидистым деревом и ели вкусный пирог мамы Мирики.

– Так о чем ты разговаривал здесь с этим чокнутым компьютером?

– Хм… о боге.

– Что? Да ты спятил, ты даже с компьютером об этом говоришь? Да сколько можно? Я не хочу, чтобы ты превратился в одного из этих фанатиков, которые ни о чем больше думать не могут и верой и правдой выполняют все дурацкие ритуалы и соблюдают все эти дурацкие правила, думая, что за это бог дарует им вечное счастье.

– Нет. Я все-таки отличаюсь.

– Чем же?

– Я задаю вопросы и ищу ответы, а они нет. Вот об этом я и говорил с компьютером.

– Лайам бы тебя послушал, у компьютера он решил повыяснять философские вопросы! – фыркнула Мирика.

– Как карманный компьютер, он довольно полезен и многое умеет, – заступился Шами. – А еще он подсказывал, как починить трактор.

– Вот-вот, Салех начинал с того же. Сначала, давайте я починю вам трактор, а потом уничтожил планету.

– Они собственноручно дали мне оружие! Они сами были сумасшедшими! – захохотал карман. – Кто-нибудь, поищите в учебниках, я добрался до геотермальных станций в ядре или нет, мне ну очень интересно, это бы кое-что прояснило!

– Видишь? И он постоянно несет какую-нибудь такую чушь. Если Лайам это услышит… – расстроенно начал Шами.

– И что?

– Если он хоть на минуту допустит, что этот сумасшедший искусственный интеллект может быть тем самым… Он заставит меня его уничтожить.

Мирика посмотрела на друга внимательно:

– А ты это допускаешь? Что он может быть тем самым богом?

– Отцы-основатели! Нет конечно! Ты что, Мирика? Бог не может быть столь неразвитым истеричным сознанием.

– Посиди с мое в этой штуковине, я на тебя посмотрю, – отозвался Салли, а потом приглушенно забубнил: – О, ты не врал, мой проклинатель, мой экзекутор! Прошла тысяча лет и меня нашел тот, кто во мне нуждался! Но что я ему дам? Я не умею творить мозги из воздуха, а они ему нужны!

– Кажется, это называется электронный бред, – сказала Мирика. – Искусственные интеллекты впадали в него от перегрузки, Лайам говорил.

– Только сереброокий воспринимает меня всерьез! – прогундел Салли.

Шами раздраженно достал компьютер из кармана и прошептал высветившееся красной голове:

– Тебе не стоит привлекать внимание Лайама! Если у тебя осталось хоть чуть-чуть соображения, ты вообще не будешь появляться в его присутствии.

– А почему ваш Лайам не любит ИИ?

Шами вздохнул:

– Он не верит в возможность полноценного искусственного интеллекта. Он считает не стоит доверять таким машинам. Ну, то есть, что древние слишком им доверяли, слишком полагались, нам не надо повторять их ошибок; и ему не нравится, что люди сейчас чтят и превозносят искусственный интеллект Бога-из-машины.

– Бог-из-машины, – вздохнул Салли. – Спустя тысячелетия, его почитают?

– Это религия отцов-основателей нашего города, это все, что я знаю, – ответил Шами, задумчиво глядя вдаль.

– Почему искусственный интеллект, уничтоживший мир, стал образцом для поклонения и богом? Тебе не кажется, что тут кроется какой-то логический дефект? – поинтересовался Салли.

– Кроется, – кивнула Мирика, сверкнув глазами на Шами. – Но, видишь ли, Салли, мыслители и философы много размышляли, почему высший интеллект, превосходящий человека, принял решение уничтожить цивилизацию? Может, там что-то было не так? Может, он исправлял ошибки?

– А, может, они ему надоели, кричали и суетились вокруг, мешая спать? – расхохотался опять красный демон.

– Нет, – вмешался Шами. – Та цивилизация, очевидно, была порочна, поэтому и была уничтожена, и только бог мог принять это решение и осуществить его. Ничто совершенное и правильное не может быть разрушено. Жизнь изначально прекрасна. Но в некоторых системах могут накапливаться ошибки, копится напряжение, и система рушиться. Ее уничтожила высшая божественная воля.

Салли кивнул, взглянув на Мирику:

– А парень логично вещает, я сам сейчас уверую.

– Салех был прямым проявлением этой божественной воли. Он техническое представление разума и воли Бога в нашем мире. Поэтому он послужил механизмом разрушения, но сам он изначально чист и совершенен. Наши предки поняли это, написали книги, так возникло учение. Не известно, как давно оно возникло, но первые философские теории были еще у древних. Поэтому мы почитаем Бога-из-машины Салеха, как чистое совершенное божественное сознание, возникшее в искусственном интеллекте, в бездушных микросхемах, чтим его решение уничтожить предыдущую цивилизацию, и считаем его вдохновителем цивилизации древних и нашей, как их наследников. Следовательно, для нас он и создатель и тот, кто указал путь. Он не говорил с нашими пророками и святыми, он не дает нам знамений, он мертв. Но, тем не менее, он вдохновляет нас тем, что существовал, тем, что был совершенным, тем что уничтожил ошибочный путь и создал новый. Вот вкратце основы нашей религии.

– А как ваши пророки написали священные тексты, если бог умер и не говорил с ними? – засомневался Салли.

– В сравнении с древними религиями Тейи, мы считаем это одновременно и проблемой и достоинством. С одной стороны, мы не имеем связи с нашим богом, и не знаем его истинную волю, а тексты и книги пишут теологи и философы, отталкиваясь от своего понимания и виденья, но с другой – нет риска, что предки неправильно записали слова бога, а потомки неверно интерпретировали, нет законсервированности состояния, что вот это истина, и будет так всегда. Наша религия развивается, теологи диспутируют, ранние наработки адаптируют к современности. Ищут новые решения старых проблем.

– Что ж, разумно, – с серьезным видом кивнул компьютерный демон. – Но есть в твоих словах один трагический косяк, юноша.

– Какой это? – растерялся Шами.

– Искусственный интеллект не может умереть, тем более бог.

– Тем не менее, Салеха больше нет, его уничтожили.

– Они не сумели, он успел уничтожить их раньше.

Шами вздохнул:

– Не знаю. Считается, что его больше нет в нашем мире. Может быть, он и не умер в человеческом понимании, и не уничтожен без следа. Но того компьютера, где возникло это совершенное сознание, больше нет.

– Ты так в этом уверен? Чтобы убить такой ИИ, мало уничтожить все устройства и сети. Он может существовать везде, его сознание бессмертно, как и ваше. Он может быть все еще здесь.

– Удивительная теория! Он все еще с нами, просто мы не замечаем! – озарилось лицо Шами.

– Представь! Салех может быть прямо перед тобой! – поддакнул Салли.

– Хватит на себя намекать глупый безумный компьютер! И мы не называем Бога-из-машины по имени, это считается неправильным, – одернул его Шами.

– Почему это? – удивился Салли.

– Несмотря на то, что он указал нам путь, мы не можем игнорировать, что погибло много людей, что он уничтожил целый мир. Это как некая дань погибшим. Не могу судить в точности, конечно, но так повелось. Легче говорить Бог-из-машины, чем называть имя, которое дали ему люди, и под которым он их убивал.

– Господа философы-теологи, вы так увлеклись, что, похоже, не замечаете, что сюда идет ваш духовный наставник и великий гуру, – сообщила Мирика, глядя через плечо.

– Что? Надо прятать Салли! – всполошился Шами.

– Я бог, у меня не может быть наставников! – раздулся Салли.

– Залазь обратно в куб, идиот, ему лучше лишний раз тебя не видеть! – воскликнул Шами.

Очевидно, прямой приказ хозяина этот своенравный электронный демон не мог проигнорировать и, ворча, погас.

– Где компьютер, я видел, вы с ним разговаривали, – сказал Лайам без всяких предисловий, как только подошел к дереву.

– Зачем он тебе? – взволнованно спросил Шами. – Он ничего не сделал. Не трогай его, Лайам.

Сереброволосый парень взглянул на друга в своем обыкновении, внимательно, с полуулыбкой.

– А что, если я захочу его уничтожить, как нечто, представляющее опасность, Шами? Ты мне не дашь?

– Нет, Лайам. Он мой. Я нашел его.

– Хватит издеваться над ним, Лайам! – пихнула друга Мирика. – Ты, что, Шами, не видишь, что он опять играет тут в темного властелина.

– Успокойся, Шами, я не собираюсь уничтожать твой компьютер. Раз уж я не возражал, когда ты решил его себе оставить, придется мне теперь с этим смириться. Я не могу отобрать у тебя вещь, к которой ты привык и привязался, – при этом Лайам почему-то взглянул на Мирику.

Та ответила ему каким-то гневным взглядом. Шами иногда не понимал, что происходит между этими двоими.

Лайам продолжил:

– Я просто хочу поговорить с компьютером о других компьютерах. Мне показалось, он по ним эксперт, раз провалялся сотни лет на полу у них в институте.

– Я ничего не знаю! – прозудел карман Шами.

– Неужели? А они рассказали мне обратное.

– Они все врут! Я их не знаю, они меня не знают!